Серебряное кресло

По счастливой случайности, как раз в этот момент дверь отворилась и в комнату едва ли не вбежала няня-великанша:

– Ну, куколки мои, хотите посмотреть, как король и весь двор выезжают на охоту? Зрелище, надо сказать, восхитительное!

Не мешкая, друзья бросились мимо неё к открытой двери и к лестнице. Снизу раздавался лай собак, звуки рожков и возбуждённые голоса великанов. Через несколько минут троица уже была во дворе замка. Великаны охотились пешими, поскольку подходящих для них лошадей в этой части света ещё не вывели, и с гончими нормального размера, как в Англии.

Увидев, что охотники без лошадей, Джил поначалу страшно расстроилась, будучи уверенной, что ужасающе толстая королева вряд ли станет гоняться за собаками и скорее останется дома, но затем шестеро молодых гигантов вынесли во двор что-то наподобие паланкина, на котором восседала королева. Глупая толстуха вырядилась во всё зелёное и прицепила сбоку к необъятной талии рожок. Десятка два-три великанов, и среди них король, толпились во дворе в полной готовности к забаве, оглушительно хохотали и болтали о том о сём. А внизу, на уровне Джил, повсюду мелькали виляющие хвосты и слюнявые пасти, слышался лай, а мокрые собачьи носы тыкались в руки.

Хмур начал было изображать веселье и беззаботность на свой манер – и мог всё испортить, если бы кто-нибудь обратил на него внимание, – но тут Джил, состроив очаровательно-наивную детскую улыбочку, подбежала к паланкину королевы и воскликнула:

– О, ваше величество, выуезжаете? Надеюсь, не насовсем? Когда же вернётесь?

– Не расстраивайся, моя дорогая, – улыбнулась королева, – сегодня вечером уже буду дома.

– Ну и хорошо! Прекрасно! – продолжала валять дурака Джил. – Можно мы придём завтра на праздник? Ждём не дождёмся, когда же он состоится! Нам здесь так нравится! Пока вас не будет, можно нам побегать по замку, посмотреть? Умоляю вас, скажите «да»!

Королева милостиво кивнула и, конечно же, сказала «да», но её ответ потонул в хохоте придворных.

Глава девятая

Друзья узнали нечто важное

Позднее все признавали, что в этот день Джил превзошла самоё себя. Стоило королю и королеве со свитой отбыть на охоту, она принялась носиться по всему замку, спрашивать ни о чём и обо всём, причём с таким невинным, даже глуповатым, видом, что никому и в голову не пришло заподозрить её в каком-то тайном умысле. Она ни на секунду не закрывала рот: щебетала и хихикала. Ей удалось поболтать с конюхами, привратниками, горничными, фрейлинами и престарелыми лордами-великанами, для которых выезды на охоту остались в далёком прошлом. Она стоически вытерпела поцелуи и объятия огромного количества великанш, причём многие из них горестно вздыхали и почему-то называли её бедняжкой. Успела Джил и подружиться с поваром и обнаружила, что дверь из судомойни ведёт прямо на улицу, минуя двор и ворота. На кухне, притворившись ужасно голодной, она съела всё, что с радостью предложили ей повар и кухарки.

Вернувшись в покои, она засыпала придворных дам вопросами, как следует одеваться на этот праздник, разрешат ли им оставаться там допоздна, и есть ли у них какой-нибудь самый маленький великан, с которым она сможет станцевать. Затем – воспоминания об этом бросали Джил в дрожь – с идиотским видом она наклоняла голову набок, что взрослые, великаны и прочие находили особенно очаровательным, и мечтательно произносила:

– Как хочется, чтобы завтрашний вечер наступил поскорее, правда? Надеюсь, время пролетит быстро.

Все великанши называли её прелестной малышкой, а некоторые прикладывали к глазам носовые платки размером со скатерть, словно собирались пустить слезу.

– Они очень хорошенькие в такую пору, – сказала одна великанша другой. – Как жаль, что…

Вред и Хмур тоже не бездельничали, но у девочек это получается гораздо лучше, чем у мальчиков, а у тех лучше, чем у кваклей.

За обедом произошло событие, которое многократно усилило желание друзей поскорее покинуть замок добрых великанов. Наши путники обедали в общем зале за маленьким столом возле камина. Ярдах в двадцати от них за большим столом сидели старые великаны – видимо, глуховатые – и так громко разговаривали, что скоро дети перестали прислушиваться и не замечали их, как перестаёшь замечать гудки и шум транспорта за окном. На обед подавали холодную оленину. Джил до этого никогда её не пробовала, и мясо очень ей понравилось.

Внезапно Хмур повернулся к ним, и дети увидели, что он побледнел, да так, что не спасал даже природный зеленоватый цвет кожи:

– Не прикасайтесь больше к мясу!

– Что случилось? – прошептали дети.

– Вы слышали, о чем они говорили? «Какое нежное мясо!» – похвалил один из них. «Значит, этот олень нам солгал», – ответил второй. «Почему?» – «О, говорят, он просил его не убивать, объяснив это тем, что нам не понравится его жёсткое мясо».

Джил не сразу поняла, в чём дело, но до неё дошло, когда Вред с ужасом произнёс:

– Значит, мы ели говорящего оленя?!

Это открытие произвело на каждого из них разное впечатление. Джил, впервые попавшая в этот мир, жалела бедного оленя и считала, что убивать его было мерзостью. Вред, уже побывавший здесь и подружившийся по меньшей мере с одним говорящим животным, ощущал ужас, будто узнал про убийство, а Хмур, родившийся в Нарнии, пребывал на грани обморока и чувствовал себя так, как чувствовал бы себя любой из нас, узнав, что съел младенца.

– Мы навлекли на себя гнев Аслана, – обречённо проговорил квакль. – Вот что бывает, когда игнорируешь знаки. Нас прокляли, и если бы было возможно, то лучшее, что мы могли бы сделать, это взять со стола ножи и вонзить себе в сердце.

Постепенно и Джил почувствовала то же, что и он. Никто не мог больше проглотить ни крошки, и друзья, улучив подходящий момент, выскользнули из зала.

Приближалось время, на которое они наметили побег, и все трое заметно нервничали, поэтому слонялись по коридорам в ожидании, пока все разойдутся. После обеда великаны ещё сидели целую вечность за столом и слушали рассказ лысого приятеля. Когда история наконец закончилась и в зале стало пусто, друзья отправились на кухню, но и там было многолюдно, особенно в судомойне, где предстояло перемыть горы посуды. Сущим мучением было наблюдать, как все по очереди вытирали руки и уходили. Наконец в кухне осталась лишь одна старая судомойка, которая всё возилась и, как с ужасом поняли друзья, вообще не собиралась уходить.

– Ну вот, дорогуши, теперь, кажется, всё. Давайте-ка поставим чайник: потом попьём чайку, – предложила она детям. – Я пока немного отдохну, а вы, будьте умничками, загляните в судомойню и скажите, открыт ли чёрный ход.

Юстас выполнил просьбу и, вернувшись, сказал, что открыт.

– Вот и хорошо. Я всегда оставляю его открытым, чтобы киска могла войти и выйти, бедняжка.

Затем старуха взгромоздилась на стул, положила ноги на другой и, зевнув, проговорила:

– Может, хоть немножко вздремну, пока эти проклятые охотники не вернулись.

Друзья возликовали было, но тотчас пали духом при упоминании об охотниках.

– А когда они обычно возвращаются? – спросила Джил.

– Да кто их знает, – уже засыпая, пробормотала великанша. – А пока ступайте или посидите тихо, дорогуши.

Они прокрались в дальний угол кухни и уже было собрались проскользнуть в судомойню, как вдруг великанша уселась, открыла глаза и принялась огромной ладонью отгонять муху.

– Давайте ничего не предпринимать, пока не будем знать наверняка, что она заснула, – прошептал Вред. – Иначе всё испортим.

Съёжившись в углу кухни, друзья принялись наблюдать за старухой. Их ужасала мысль, что в любой момент охотники могут вернуться, а великанша всё никак не могла угомониться. Стоило им подумать, что всё: наконец заснула, – как она шевелилась.

Джил начала терять терпение и, чтобы отвлечься, решила оглядеться по сторонам. Прямо перед ней стоял широкий, хорошо выскобленный стол с двумя чистыми формами для пирогов и раскрытой книгой. Формы, разумеется, были величиной с таз, и девочка подумала, что вполне сможет удобно улечься в одной из них. Вскарабкавшись на спинку скамейки, стоявшей возле стола, Джил заглянула в книгу и прочла:

«ЧИРОК (мелкая речная утка). Эту птицу можно приготовить разными способами…»

«Поваренная книга», – поняла Джил. Чтение не представляло особого интереса, и она оглянулась через плечо. Глаза великанши хоть и были закрыты, но всё же оставались сомнения, что она спит по-настоящему. Джил снова уткнулась в книгу. Названия блюд в книге располагались по алфавиту. Взгляд её скользнул по странице вверх, и от того, что она прочла, у неё едва не остановилось сердце:

«ЧЕЛОВЕК. Это изящное двуногое существо издавна ценилось как деликатес. Составляет неотъемлемую часть осеннего праздника и подаётся на стол после рыбы. Каждая особь…»

Дальше читать Джил не смогла и, оглянувшись, увидела, что великанша проснулась и закашляла. Жестом подозвав друзей, девочка указала на книгу. Вред прочёл, как готовить человека, и смертельно побледнел, а Хмур, перевернув несколько страниц назад, наткнулся вот на что:

«КВАКЛЬ. Некоторые авторитеты считают эту дичь совершенно непригодной в пищу из-за жилистого мяса и болотного привкуса, однако этот привкус можно нейтрализовать, если…»

Джил жестом привлекла к себе внимание совершенно ошарашенных друзей, и все трое оглянулись на великаншу. Рот её был слегка приоткрыт, и по комнате разлились звуки, которые в этот момент показались им слаще любой музыки, – богатырский храп. Теперь нужно было на цыпочках, осторожно, задержав дыхание, чтобы миновать судомойню, которые у великанов ужасно воняют, выйти наконец под бледное зимнее солнце.

Наши путешественники оказались перед узкой каменистой тропинкой, круто спускавшейся вниз. К счастью, справа от замка были хорошо видны древние развалины, и уже через несколько минут они вышли на широкую дорогу, которая вела вниз от главных ворот замка. Здесь они были видны из всех его окон как на ладони. Будь окон два, три, даже пять, ещё оставалась бы надежда, что их никто не заметит, но окон было не пять, а все пятьдесят. Друзья поняли, что на дороге, по которой они шагали, да и по её сторонам, не смогла бы спрятаться даже лисица: кругом виднелись лишь грязные пятна чахлой травы, чёрная галька и плоские камешки. Но хуже всего оказалось то, что на всех, кроме Хмура, которому ничего не подошло, была одежда, которой их накануне вечером снабдили великаны. Джил шагала в слишком длинном для неё ярко-зелёном платье, поверх которого развевалась алая мантия, подбитая белым мехом. Юстас щеголял в алых чулках, синей тунике и плаще, а сбоку у него висел меч с золотой рукоятью. Довершала маскарад шляпа с пером.

– Ну и одежонка у вас! – пробормотал Хмур. – Видна на всю округу, особенно зимним днём. Самый никудышный на свете лучник и тот не промахнётся. Кстати, о луках: не видать их нам как своих ушей. Похоже, наряды-то ваши не особо греют?

– Да, у меня уже зуб на зуб не попадает, – отозвалась Джил.

Всего несколько минут назад, там, на кухне, ей казалось, что главное – выбраться из замка на свободу, и только сейчас стало понятно, что все опасности ещё впереди.

– Спокойно, спокойно, – скомандовал Хмур. – Не оглядывайтесь и не торопитесь. Ни в коем случае не бегите. Идите как на прогулке, и тогда, если нас увидят, мы, может быть, и не вызовем подозрений. Иначе нам конец.

Расстояние до развалин оказалось значительно больше, чем предполагала Джил, но шаг за шагом друзья преодолевали его. Внезапно до них донёсся шум. Хмур и Юстас затаили дыхание, а Джил спросила:

– Что это?

– Охотничий рог, – прошептал Вред.

– Не бегите! – предупредил Хмур. – Я скажу, когда пора.

На этот раз Джил, не удержавшись, оглянулась и слева, на расстоянии примерно полумили, увидела возвращавшихся с охоты великанов.

Они двигались шагом, не торопясь, но вдруг среди них поднялся шум, раздались крики.

– Всё, пора! Нас заметили. Бежим! – скомандовал Хмур.

Джил, подобрав подол длинной юбки – ужасная одежда! – со всех ног бросилась бежать. Опасность тем не менее приближалась: она услышала собачий лай, а потом и вопли короля:

– Держите, держите их, а то завтра у нас не будет пирогов с человечиной!

Джил отставала, путаясь в длинном подоле, соскальзывая с шатких камней, задыхаясь, оттого что волосы забились в рот. Собаки приближались. Она неслась в гору, вверх по каменистому склону, туда, где начиналась гигантская лестница, хотя не имела ни малейшего понятия, что они будут делать дальше, когда добегут до лестницы и даже если смогут добраться до вершины. По правде сказать, она об этом и не думала. Словно загнанный зверь, Джил понимала лишь одно – когда за тобой гонятся, надо бежать, пока хватает сил.

Хмур, который нёсся впереди, оказавшись на первой ступени, остановился, скосил глаза вправо и внезапно ринулся в небольшое отверстие, расщелину под нижней ступенью лестницы, – только мелькнули и тут же исчезли в дыре длинные паучьи ноги. Вред, отстав от него лишь на мгновение, тоже исчез. Джил, задыхаясь и едва не падая, оказалась у ступени минутой позже. Отверстие в земле выглядело крайне непривлекательно: просто щель между камнями шириной фута три и не больше фута высотой. Чтобы протиснуться в неё, пришлось лечь на землю и ползти, причём быстро. Джил казалось, что вот-вот собачьи зубы вцепятся ей в пятки и она так и не успеет влезть в спасительную щель.

– Скорее, скорее! Давайте камнями заложим вход! – послышался откуда-то сбоку в темноте голос Хмура.

Внутри была тьма кромешная, и только серый свет едва пробивался через отверстие, откуда они вползли. Юстас и Хмур трудились изо всех сил. В тусклом свете Джил видела, как мелькают маленькие ладошки Юстаса и большие перепончатые руки Хмура, отчаянно заваливая камнями отверстие. Немного придя в себя, девочка тоже взялась за работу, понимая, что это сейчас самое важное, – находила большие камни и передавала друзьям.

Когда собаки добрались до входа в убежище и начали лаять и скулить, он был уже надёжно забаррикадирован, но теперь в расщелине воцарилась полная темнота.

– Быстрее вглубь! – скомандовал Хмур.

– Давайте возьмёмся за руки, – предложила Джил.

– Отличная идея! – одобрил Юстас, но им понадобилось время, чтобы найти руки друг друга в темноте.

Собаки тем временем шумно сопели и принюхивались снаружи.

– Попробуем встать во весь рост, – предложил Хмур.

И у них получилось! Тогда квакль, вытянув назад свою длинную руку, ухватил ладошку Вреда, а тот в свою очередь – Джил, хотя она многое бы отдала, чтобы оказаться в середине цепочки, а не в конце. Спотыкаясь, на ощупь друзья двинулись в темноту. Камни под ногами отчаянно шатались, туннель то и дело менял направление, и Хмур упирался в каменную стену. Тогда они брали чуть в сторону и продолжали движение. На пути им пришлось не раз поворачивать, пока Джил не перестала понимать, куда они идут и где остался вход в пещеру.

– Ещё вопрос, что лучше: вернуться назад – если, конечно, сможем – и стать начинкой для пирога на празднике великанов, – раздался впереди из темноты голос Хмура, – или заблудиться в утробе этого холма, где, ставлю десять против одного, водятся драконы, тут и там глубокие ямы с водой и ядовитыми подземными газами… А-а! Отпустите! Спасайтесь! Я…

Всё произошло молниеносно. Послышался истошный крик, свист, глухой рокот падающих камней, и Джил покатилась, набирая скорость, по склону, который с каждой секундой становился всё круче и круче. Это был не просто гладкий твёрдый склон, а каменистая насыпь. Даже вставать на ноги здесь не имело смысла: камни под ногами тотчас начинали движение вниз, увлекая за собой. Джил летела вниз лёжа, и чем стремительнее, тем больше камней и земли увлекала за собой. Поток, в котором их несло, с каждым мгновением становился всё шире и грязнее. По тому, как вскрикивали и бранились её друзья, Джил догадалась, что тучи камней, которые сыпались из-под неё, попадали в Хмура и Юстаса. Поделать она ничего не могла: скорость была бешеной – поэтому не сомневалась, что разобьётся.

Однако не разбилась. Сплошь в синяках, с окровавленным лицом, заваленная комьями земли, галькой и булыжниками так, что не подняться, Джил всё-таки осталась жива. Темнота была совершенно непроницаемой, так что лежи хоть с открытыми глазами, хоть с закрытыми. Стояла полная тишина. Так страшно Джил ещё никогда в жизни не было. А что, если выжила только она одна, что, если остальные… Вдруг рядом послышалась какая-то возня, а через минуту все трое дрожащими голосами сообщали друг другу, что, кажется, кости целы.

– Наверх мы уже никогда не выберемся, – послышался голос Вреда.

– А вы заметили, как здесь тепло? – раздался голос Хмура. – Это значит, что мы на большой глубине: что-то около мили.

Никто не ответил, и после паузы Хмур мрачно изрёк:

– Я потерял трутницу.

Опять воцарилась тишина, потом Джил пожаловалась:

– Ужасно хочется пить.

Никто ничего предложить не мог. Да и что тут поделаешь? В тот момент они ещё не осознавали всего ужаса произошедшего – так были измучены.

Сколько прошло времени, никто не смог бы сказать – но явно немало, – когда вдруг раздался совершенно незнакомый голос. Друзья сразу поняли, что это совсем не тот, единственный на свете, который каждый из них втайне надеялся услышать, – голос Аслана. Обладатель этого – глухого и монотонного, лишающего всякой надежды – произнёс:

– Что вы здесь делаете, жители Наземья?

Глава десятая

Там, где нет солнца

– Это кто? – в один голос выкрикнули путешественники.

– Я страж границ Земных Недр, и со мной сотня вооружённых воинов, – последовал ответ. – Быстро отвечайте, кто вы и зачем пожаловали в Глубинное королевство!

– Мы случайно сюда попали, – честно признался Хмур.

– Многие падают, но очень немногие возвращаются туда, где светит солнце, – изрёк голос. – Приготовьтесь следовать за мной к королеве.

– А зачем мы ей нужны? – осторожно поинтересовался Вред.

– Не знаю, – последовал ответ. – Её волю не обсуждают, а исполняют.

Пока он говорил, раздался негромкий хлопок, и тотчас пещеру наполнил холодный, серовато-голубой свет. А с ним умерла всякая надежда путешественников на то, что говоривший соврал насчёт сотни вооружённых охранников.

Джил, щурясь, рассматривала плотную толпу, состоявшую из самых невероятных существ. Все они были разного роста: от крошечных, не выше фута, гномов до здоровяков, что повыше любого взрослого мужчины будут. Общим для всех были мертвенно-бледные лица и совершенная неподвижность, как у статуй. Все сжимали в руках трезубцы. На этом сходство заканчивалось, потому что в остальном все они разительно отличались друг от друга: у одних имелись хвосты, у других – бороды, лица третьих были круглы и гладки, словно тыквы. Носы у подземных жителей также отличались разнообразием: длинные и острые, как у птиц, или длинные и мягкие, как хоботки, или большие, точно увесистые груши. У некоторых из середины лба торчал рог. Однако в одном отношении все они были похожи: печальнее лиц, чем у этой вооружённой сотни, вряд ли кто видел. И настолько они были скорбные, что Джил почти забыла о страхе: ей очень захотелось их как-то развеселить.

– Ну, – потёр руки Хмур, – это как раз то, что мне нужно. Уж если эти ребята не научат меня относиться к жизни серьёзно, то никто не научит. Посмотрите вон на того парнишку с усами как у моржа или вон на того…

– Вставайте! – приказал командир стражей Земных Недр.

Делать нечего. Трое путешественников с трудом поднялись на ноги и взялись за руки: в такие мгновения хочется почувствовать руку друга, – тут же оказавшись в окружении местных жителей, которые подошли совершенно бесшумно благодаря своим большим мягким ступням с десятью – а у некоторых даже двенадцатью – пальцами, в то время как у кого-то их не было вообще.

– Шагом марш! – скомандовал главный страж, и они двинулись в путь.

Холодный свет лился из большого шара на длинной палке, которую нёс самый высокий гном, шагавший во главе процессии. В его мертвящем свете они смогли разглядеть, что находятся в естественной пещере с причудливо изогнутыми, вдавленными, приплюснутыми и выпяченными на разный манер потолком и стенами и каменным полом, имевшим пологий наклон. Джил страдала больше остальных, потому что терпеть не могла как темноту, так и подземелья. Пока они шли, пещера становилась всё уже и ниже. Наконец фонарщик остановился, и воины по очереди, согнувшись, стали исчезать в небольшом тёмном отверстии.

Джил не выдержала и выкрикнула:

– Я не могу туда лезть, не могу! Не полезу!

Стражники промолчали, но наставили на Джил свои трезубцы.

– Спокойно, Поул, – сказал Хмур. – Эти здоровые ребята не полезли бы туда, если бы проход дальше не расширялся. И заметь, здесь есть один плюс – дождь нам уж точно не грозит.

– Вы не понимаете. Я не могу, – простонала Джил.

– А теперь подумай о том, что я чувствовал там, на скале, Поул, – вмешался Вред. – Идите вперёд, Хмур, а я пойду за ней.

– Правильно, – заключил квакль, опускаясь на четвереньки. – Держись за мои пятки, Поул, а Вред будет держаться за твои. Так нам всем будет удобно.

– Ничего себе удобно! – воскликнула Джил, но тем не менее опустилась на колени и они поползли по проходу, работая локтями.

Место было отвратительное. Им пришлось так ползти целых полчаса, хотя, возможно, так им просто казалось. Было жарко, и Джил начала задыхаться, когда наконец впереди замаячил тусклый свет, проход сделался шире и выше, и путешественники, вспотевшие, грязные, с дрожащими руками и ногами, оказались в пещере, да такой огромной, что с трудом верилось в существование подобных глубоко под землёй.

По ней разливалось неяркое, навевающее сон сияние, и больше в странной лампе на шесте не было нужды. Пол устилал какой-то мягкий мох, из которого росли многочисленные затейливые растения, похожие на деревья, но дряблые, как грибы. Они стояли довольно далеко друг от друга, образуя не лес, а скорее парк. Свет исходил и от них, и от мха, но был недостаточно ярок, чтобы осветить потолок пещеры, находившийся где-то очень высоко. Через это безмолвное, сонное место им предстояло пройти. Было очень грустно, хотя печаль их была светла, как от нежной музыки.

Они миновали десятки странных животных, лежавших на земле – то ли мёртвых, то ли спящих, Джил так и не поняла, – которые напоминали драконов или летучих мышей и были незнакомы даже Хмуру.

– Они всегда здесь жили? – поинтересовался Вред у стража.

Тот, казалось, страшно удивился, что с ним заговорили, но ответил:

– Нет. Эти звери попали из Наземья в Глубинное королевство через воронки и пещеры. Многие падают сюда, но не многие возвращаются на землю, где светит солнце. Говорят, они оживут, когда наступит конец света.

Его рот захлопнулся словно сундук, и в обступившей их тишине огромной пещеры дети почувствовали, что не осмелятся заговорить снова. Гномы ступали неслышно, утопая босыми ногами во мхе. Не было слышно ни ветра, ни птиц, ни журчания воды, ни дыхания странных животных.

Преодолев несколько миль, они подошли к каменной стене с низкой аркой – переходу в другую пещеру. Эта была не такая низкая, как предыдущая, и Джил даже не пришлось пригибаться. Путешественники оказались в пещере поменьше, вытянутой и узкой, наподобие храма, и всё её пространство занимал огромный, крепко спавший человек. Этот богатырь был гораздо больше любого великана, а лицо его, в отличие от их лиц, оказалось благородным и красивым. Грудь его мерно вздымалась и опускалась под белоснежной бородой, доходившей до пояса. Его освещало чистое серебристое сияние, неизвестно откуда исходившее.

– Кто это? – спросил Хмур.

До этого так долго никто не произносил ни слова, что Джил удивилась, как он отважился.

– Это старый Отец Время, бывший король Наземья, – ответил страж. – Он опустился в Глубинное королевство и заснул. Вот теперь лежит здесь и видит во сне всё, что происходит наверху. Многие падают сюда, но не многие возвращаются на землю, где светит солнце. Говорят, он проснётся, когда наступит конец света.

Из этой пещеры они перешли в следующую, затем ещё в одну, и так переходили из одной в другую, спускаясь всё ниже и ниже, пока сама мысль о толще земли над ними не стала вызывать удушье. Наконец достигли места, где страж приказал вновь зажечь мрачный светильник. Следующей оказалась такая просторная и тёмная пещера, что различить в ней что-либо, кроме тускло мерцающей впереди полоски песка, тянувшейся к неподвижной воде, было невозможно. Там, возле небольшой пристани, стоял корабль без мачты и парусов, но с множеством вёсел. Они поднялись на палубу и прошли к носу, где перед скамьями гребцов имелось свободное место и сиденья вдоль всего фальшборта.

– Хотел бы я знать, – произнёс Хмур, – приходилось ли кому-нибудь из нашего мира, то есть сверху, совершать подобные путешествия.