Серебряное кресло

Когда сова на лету что-то схватила, Джил в испуге воскликнула:

– Умоляю, не ныряйте больше так резко! Вы меня чуть не сбросили.

– Прошу прощения, но не могла же я пропустить летучую мышь! Всем известно, что нет ничего питательнее маленькой толстенькой летучей мышки. Хочешь и тебе поймаю?

– Нет уж, спасибо! – содрогнулась от отвращения Джил.

Сова опустилась ниже, и теперь из темноты на них надвигалось что-то огромное и чёрное. Джил едва успела понять, что это полуразрушенная башня, поросшая плющом, как ей пришлось пригнуться, чтобы не удариться об арку окна, в которое сова вместе с ней протиснулась сквозь лианы и паутину. Из свежести ночной мглы они попали в полную темноту, куда-то под самый купол башни.

На Джил пахнуло плесенью, и, едва соскользнув с совиной спины, она каким-то шестым чувством поняла, что башня плотно населена. А когда из темноты со всех сторон понеслось «ух-ух!», она уже знала, что здешнее население – совы. К своему облегчению, она внезапно услышала совершенно другой голос:

– Это ты, Поул?

– Какое счастье: это ты, Вред!

– Ну, похоже, теперь все в сборе, – объявила Белокрылка. – Предлагаю открыть заседание совиного совета.

– Ух-тух! Всё правильно, – послышались одобрительные голоса.

– Минуточку, – прозвучал голос Вреда. – Я хотел бы прежде сказать два слова.

– Угу, угу, угу, – согласились совы, а Джил добавила:

– Мы слушаем.

– Думаю, все вы, ребята, то есть совы, – начал Вред, – знаете, что король Каспиан Десятый в дни своей юности совершил плавание к восточным границам этого мира. Так вот, в этом путешествии был и я: с Рипичипом, лордом Дринианом и остальными. Понимаю, что в это трудно поверить, но в нашем мире люди стареют не так быстро, как в вашем. И вот что я хочу сказать: будучи сторонником короля, не стану иметь никаких дел с этим совиным советом, если он затевает какой-то заговор против него.

– Ух-ух! Мы тоже все королевские совы, – загомонили собравшиеся.

– Тогда в чём дело? – спросил Вред.

– Дело лишь в том, – сказала Белокрылка, – что если лорд-регент, гном Трам, узнает о вашем задании найти пропавшего принца, то не допустит этого: скорее посадит вас под замок.

– Вот те на! – воскликнул Вред. – Неужели Трам предатель? Раньше в плавании я слышал о нём много хорошего. Каспиан, то есть король, полностью доверял ему.

– О нет, – послышался чей-то голос, – Трам не предатель. Но более тридцати отважных воинов – рыцарей, кентавров, добрых великанов и прочих – в разное время отправлялись на поиски пропавшего принца, и ни один из них не вернулся назад. И вот, в конце концов, король сказал, что не хочет, чтобы самые доблестные жители Нарнии сгинули в поисках его сына, и отныне никому не позволено отправляться за ним.

– Но нам бы он наверняка позволил, – возразил Вред, – если бы узнал, кто я и кем послан.

– Кем мы оба посланы, – вставила Джил.

– Да, – согласилась Белокрылка, – вполне возможно, что позволил бы, но король в отъезде, а Трам будет придерживаться правил. Он твёрд как сталь, но глух как пень и очень вспыльчив. Вы никогда не сможете его убедить, что в этом случае нужно сделать исключение.

– Вы, наверное, думаете, что он к нам прислушивается потому, что мы совы, а всем известно, что совы мудрые, – заметила одна из участниц совета. – Но он теперь такой старый, что от него только и слышно: «Ты всего-навсего цыплёнок. Я помню, как ты ещё в яйце сидел. Не учите меня, сэр. Крабы и креветки!»

Сова настолько точно изобразила голос Трама, что остальные рассмеялись. Дети начали понимать, что нарнийцы относятся к Траму так, как ученики в школе – к ворчливому учителю, которого все немного побаиваются, потихоньку над ним подтрунивают, но тем не менее любят.

– Как долго короля не будет в Кэр-Паравале? – спросил Вред.

– Кабы знать! – ответила Белокрылка. – Дело в том, что, по слухам, самого Аслана видели на островах – кажется, в Теревинфии. Король сказал, что перед смертью хочет ещё раз встретиться с Асланом и посоветоваться, кто станет королём после него. Но мы опасаемся, что, не встретив Аслана в Теревинфии, он направится на восток, к Семи островам, и дальше – к Одиноким островам, а там дальше и дальше. Хотя он никогда об этом не говорил, но всем известно, что он не мог забыть то путешествие на край света. Я знаю, что в глубине души он всегда мечтал отправиться туда ещё раз.

– Значит, нет смысла ждать его назад? – спросила Джил.

– Никакого, – отозвалась сова. – Уж поверьте! Если бы вы его узнали и сразу с ним заговорили! Он бы всё устроил и, возможно, даже дал вам армию для поисков принца.

Джил промолчала, надеясь, что у Вреда хватит великодушия не говорить совам, почему этого не случилось. У него хватило… ну или почти хватило. Перед тем как взять слово, он тихонько пробормотал себе под нос:

– Это не моя вина.

Затем, уже в полный голос, Юстас произнёс:

– Очень хорошо. Придётся обойтись без этого. Но мне бы хотелось прояснить ещё одну вещь. Если этот совиный совет, как вы его называете, честный и справедливый, если вы не замышляете ничего плохого, то почему собираетесь тайно, в каких-то развалинах, глубокой ночью?

– Ух-хум! Ух-хум! – раздалось со всех сторон. – Где же нам встречаться и когда, если не ночью?

– Видите ли, – начала Белокрылка, – большинство обитателей Нарнии именно так и живут: занимаются делами днём, при свете солнца (уф!), когда нужно спать. В результате ночью они ничего не видят и не соображают, и с ними невозможно иметь дело. Поэтому мы, совы, привыкли встречаться для обсуждения различных дел в удобное нам время.

– Понятно, – кивнул Вред. – Давайте продолжим. Расскажите нам о пропавшем принце.

И тогда одна из старых сов поведала такую историю.

Это случилось лет десять назад, когда Рилиан, сын Каспиана, тогда совсем юный рыцарь, одним майским утром отправился вместе со своей матерью, королевой, на север Нарнии. Их сопровождали множество кавалеров и дам в венках из зелёных листьев и с рогами, притороченными к поясам, но собак с ними не было, потому что они отправились собирать цветы, а не охотиться.

Тёплым полднем вышли они на красивую поляну, где из-под земли бил родник, спешились, поели-попили и принялись веселиться. Вскоре королеве захотелось подремать, и придворные устроили для неё ложе в тени, а сами отошли подальше, чтобы не мешать ей разговорами и смехом. С ними был и принц Рилиан. И тут из чащи выползла огромная змея и ужалила королеву в руку. Услышав её крик, все устремились к ней. Первым возле матери оказался Рилиан. Заметив в траве змею, принц обнажил меч и бросился за ней. Она поначалу была хорошо видна: огромная, переливающаяся, зелёная, словно смертельная отрава, – но вдруг скользнула в заросли кустарника и исчезла, будто сквозь землю провалилась. Принц не успел её сразить, и пришлось ему вернуться к матери, вокруг которой хлопотали придворные.

Едва взглянув на её лицо, Рилиан понял, что их старания напрасны: никакие снадобья в мире ей уже не помогут. Пока жизнь в ней ещё теплилась, она словно пыталась что-то ему сказать, но получалось очень невнятно. Так она и умерла, ничего не сообщив принцу. Десяти минут не прошло с тех пор, как они услышали её крик.

Королеву отнесли в Кэр-Параваль, и там её горько оплакали Рилиан, Каспиан и вся Нарния. Она была великодушной, мудрой, красивой и счастливой. Король Каспиан привёз её с восточного конца мира, и говорили, что в её жилах течёт звёздная кровь.

Принц тяжело переживал смерть матери. Каждый день он отправлялся верхом на север Нарнии, чтобы отыскать ту ядовитую змею и убить. Никто не пытался его остановить, хотя из своих странствий принц возвращался усталым и печальным.

Когда со дня смерти королевы прошёл месяц, в Рилиане стали замечать некие странности: он больше не казался убитым горем – правда, и весёлым не был, – а его конь, хоть они и отсутствовали целый день, не выглядел усталым. Его лучший друг, лорд Дриниан, который служил ещё у короля Каспиана капитаном во время их знаменитого плавания в восточные земли, как-то вечером заметил:

– Ваше высочество, пора прекратить искать эту змею. Разве можно мстить неразумной твари так, будто это человек? Вы только напрасно изводите себя.

– Любезный лорд, да я уж и забыл про змею, – с улыбкой ответил ему принц.

Тогда Дриниан поинтересовался, зачем он продолжает ездить в северные леса.

– Я встретил там самое прекрасное создание на свете.

– Доблестный принц, позвольте мне сопровождать вас завтра? – попросил Дриниан. – Очень хочется взглянуть на это чудо.

– Охотно, – последовал ответ.

На следующий день, в условленное время, они оседлали лошадей и помчались в северные леса. Дриниану показалось странным, что спешились они у родника, возле которого умерла королева: принц выбрал именно это место. До полудня ничего не происходило, а потом его взору предстала девушка, прекраснее которой ему видеть никогда не доводилось. Она стояла с северной стороны родника и, не говоря ни слова, манила принца рукой. Высокая, статная и ослепительно красивая, девушка была закутана в зелёную воздушную ткань. Принц смотрел на неё так, будто лишился рассудка. Так же внезапно, как появилась, девушка исчезла, и друзья вернулись в Кэр-Параваль. У Дриниана почти не было сомнений, что эта женщина само воплощение зла.

Он долго колебался, не рассказать ли об этом приключении королю, но, не желая прослыть болтуном и сплетником, решил держать язык за зубами, о чём позднее горько пожалел. На следующий день принц отправился на север один и больше не вернулся, и никаких его следов: ни коня, ни шляпы, ни плаща – не было обнаружено ни в Нарнии, ни в соседних землях.

В горьком раскаянии пришёл Дриниан к королю:

– Ваше величество, прикажите меня казнить на этом самом месте за предательство, ибо я поступил как трус и своим молчанием погубил вашего сына.

Услышав всю историю, Каспиан схватил было алебарду и бросился к Дриниану, но тот остался недвижим как скала, и это отрезвило короля. Со слезами на глазах Каспиан отбросил оружие и воскликнул:

– Я уже потерял жену и сына! Неужели этого мало и мне предстоит лишиться друга?

Он бросился Дриниану на грудь, обнял верного друга, и они вместе зарыдали. Что бы ни уготовила им судьба, их дружба не умерла.

Такова была история Рилиана. Когда старая сова замолчала, Джил произнесла:

– Уверена, что змея и есть та девушка неземной красоты.

– Угу, угу, мы тоже так думаем, – отозвались совы.

– Но мы считаем, что она не убивала принца, – добавила Белокрылка. – Ведь никаких следов…

– Мы знаем, – быстро перебил её Вред. – Аслан сказал Поул, что принц жив, но где находится – неизвестно.

– Что ещё хуже, – заметила старейшая из сов. – Это значит, что женщина-змея что-то замышляет против Нарнии, а принц лишь орудие в её руках. Давным-давно, в самом начале, с севера явилась Белая колдунья и сковала нашу землю снегом и льдом на сотни лет. Похоже, они из одной шайки.

– У нас с Поул задание: найти этого принца, – сказал Вред. – Вы нам поможете?

– У вас есть какие-нибудь мысли на этот счёт? – поинтересовалась Белокрылка.

– Судя по всему, нам нужно идти на север, до развалин города великанов, – предположил Вред.

Совы заухали, захлопали крыльями, распушили перья и заговорили все разом, пытаясь объяснить, как сожалеют, что не могут отправиться вместе с детьми на поиски принца.

– Всё дело в том, что вы намерены путешествовать днём, а мы можем только ночью! – раздалось со всех сторон.

Одна-две совы добавили, что даже здесь, в развалинах башни, сейчас уже не так темно и что совет затянулся. Казалось, одно лишь упоминание о городе великанов напрочь отбило у этих птиц желание помогать детям.

Но Белокрылка сказала:

– Если они хотят лететь туда, в Этинсмур, нужно отнести их к кому-нибудь из кваклей: только они смогут помочь.

– Угу, угу. Давай, – согласно заухали совы.

– Тогда полетели, – предложила Белокрылка. – Одного возьму я. Кто возьмёт второго? Нужно сделать это сегодня ночью.

– До кваклей я смогу, – отозвалась одна из сов.

– Ты готова? – обернулась Белокрылка к Джил.

– Кажется, она спит, – ответил Юстас.

Глава пятая

Хмур

Джил спала. С самого начала совиного совета она отчаянно зевала, а потом заснула. Её совсем не обрадовало ни то, что разбудили, ни место, где это произошло: на голых досках в какой-то заросшей паутиной башне, в совершенной темноте да ещё в окружении сов. Ещё меньше ей понравились разговоры о том, что им нужно куда-то двигаться, причём вовсе не в кровать, да ещё на спине совы.

– Давай же, Поул, встряхнись! – послышался голос Вреда. – Это же приключение.

– Довольно с меня приключений! – огрызнулась Джил, но тем не менее поднялась и взобралась на спину совы.

И вот они вылетели в ночь, почему-то неожиданно холодную – Джил даже проснулась. Луна исчезла, не было видно и звёзд. Далеко впереди маячило одно-единственное освещённое окошко – наверняка в какой-нибудь из башен Кэр-Параваля.

Как же ей захотелось оказаться сейчас там, в чудесной комнате, в тёплой постели, и полюбоваться пляшущими язычками пламени в камине.

Джил поплотнее укуталась в плащ. Было странно слышать в ночи два голоса: это Вред беседовал со своей совой. «Он-то, похоже, совсем не устал», – подумала Джил. Ей было невдомёк, что Юстасу, пережившему увлекательные приключения в этом мире, воздух Нарнии вернул силы, которыми он напитался во время плавания по Восточным морям вместе с королём Каспианом. Джил принялась щипать себя, чтобы не заснуть, понимая, что стоит только уступить сну, как она свалится со спины Белокрылки. Когда полёт закончился, она неуклюже сползла с совиной спины и очутилась на ровной земле. Судя по пронизывающему ветру, они приземлились на открытую местность.

– Угу-хум, угу-хум! – позвала Белокрылка. – Вставай, Хмур! Это посланцы льва Аслана.

Довольно долго ничего не происходило, но вот где-то вдалеке замаячил и стал приближаться тусклый свет, а вместе с ним и голос:

– Эй, совы! В чём дело? Король умер? На Нарнию напал враг? Случилось наводнение? Нашествие драконов?

Когда свет наконец приблизился, оказалось, что он исходит от большой лампы. Джил видела лишь конечности существа, которое её держало. Казалось, оно состояло лишь из ног и рук. Совы о чём-то с ним говорили – видимо, объясняли ситуацию, – но она слишком устала, чтобы прислушиваться. Лишь когда поняла, что с ней прощаются, Джил постаралась немного приободриться. Позже она могла припомнить лишь то, как наконец они с Вредом, нагнувшись, прошли в низкий дверной проём, а затем, слава богу, лежали на чём-то тёплом и мягком, а голос говорил:

– Ну вот и всё, что мы смогли сделать. Вы будете лежать в холоде и на жёстком. Ещё и в сырости, я думаю. Наверняка не сомкнёте глаз, даже если не случится бури, наводнения и крыша не упадёт нам на головы, как это порой случается. Что ж, и на том спасибо, да, спасибо…

Больше Джил ничего не слышала, потому что провалилась в сон.

На следующее утро дети проснулись поздно и обнаружили, что лежат в тепле и сухости на соломенных кроватях. В помещении темно, но в треугольный проём пробивается дневной свет.

– Где это мы? – встревожилась Джил.

– В вигваме квакля, – ответил Юстас.

– Кого?

– Квакля. Не спрашивай, кто это, – я толком не разглядел его вчера. И пора вставать. Пойдём поищем его.

– Это ужасно – спать в одежде, – поёжилась Джил поднимаясь.

– А по мне, так здорово, когда не нужно одеваться, – парировал Юстас.

– И умываться, – презрительно фыркнула Джил.

После того как Вред встал, зевнул, отряхнулся и вылез из вигвама, Джил последовала за ним.

То, что они увидели снаружи, совсем не походило на ту Нарнию, какой она предстала накануне. Вокруг них простиралась обширная равнина, покрытая бесчисленными островками и изрезанная водными протоками. Островки эти поросли осокой и тростником, а ещё какой-то колючей травой. Местами заросли тростника простирались едва ли не на акр, и тучи птиц – уток, бекасов, выпей и цапель – то взлетали, то садились в них. Множество вигвамов, похожих на тот, в котором они провели ночь, было раскидано повсюду, но на изрядном расстоянии друг от друга – квакли любили уединение. Кроме небольшой рощицы далеко на юго-западе, вокруг больше не было видно ни единого деревца. На востоке болотистая равнина простиралась до песчаных дюн на горизонте, и, судя по солёному привкусу ветра, где-то за ними было море. На севере виднелись невысокие сероватые холмы, местами словно укреплённые скалами. В основном же вокруг лежало болото, которое дождливыми вечерами, должно быть, представляло собой чрезвычайно унылое место. Сейчас же, в лучах утреннего солнца, под свежим ветерком, наполненное разноголосицей птиц, болото в своей уединённости обладало своеобразным очарованием и свежестью. Настроение детей заметно улучшилось.

– Интересно, куда подевался этот… как бишь его? – спросила Джил.

– Квакль, – произнёс Вред с гордостью, оттого что запомнил это слово. – А вон, похоже, и он.

Юстас указал на сидевшее к ним спиной с удочкой в руках, ярдах в пятидесяти, существо. Почти одного цвета с болотом, неподвижное, оно было едва различимо.

– Давай подойдём к нему поговорить, – предложила Джил.

Вред кивнул, хотя оба слегка нервничали.

Когда дети приблизились, существо обернулось. Лицо у него оказалось длинным и худым, со впалыми щеками, поджатыми губами, острым носом и голым подбородком. Из-под высокой островерхой шляпы с огромными полями свисали серо-зелёные волосы, если их можно было так назвать, напоминавшие тростник. Уши казались огромными. Хмурое выражение лица и буро-зелёная кожа не оставляли ни малейшего сомнения в том, что к жизни существо относится чрезвычайно серьёзно.

– Доброе утро, гости, – приветствовало их существо. – Хотя, когда я говорю «доброе», это совсем не значит, что не хлынет дождь, не повалит снег, не опустится туман или не разразится гроза. Полагаю, вы не сомкнули глаз.

– Нет, что вы, – поспешила возразить Джил, – мы отлично выспались.

– Что ж, – покачал головой квакль, – как видно, вы делаете хорошую мину при плохой игре. И это правильно. Вы хорошо воспитаны, да. Вас научили не падать духом.

– Извините, мы не знаем вашего имени, – сказал Вред.

– Меня зовут Хмур. Впрочем, не страшно, если даже забудете: я всегда смогу подсказать.

Дети уселись по обе стороны от Хмура и теперь смогли его как следует рассмотреть. Руки и ноги у него были настолько длинными, что при туловище такой же величины, как у гнома, ростом он превосходил большинство взрослых мужчин. Между пальцами у него имелись перепонки: как на руках, так и на ногах, которыми он болтал в мутной воде. Одет Хмур был в мешковатую хламиду землистого цвета.

– Вот пытаюсь наловить угрей, чтобы приготовить на обед рагу, – пояснил Хмур. – Впрочем, не удивлюсь, если ни одного не поймаю. А если и поймаю, они вам наверняка не понравятся.

– Почему же? – удивился Вред.

– С какой стати вам должна нравиться наша пища? Впрочем, не сомневаюсь, что вы съедите её и глазом не моргнёте. А пока я тут рыбачу, вы могли бы попытаться разжечь костёр – авось получится! Дрова за вигвамом, хотя, возможно, и сырые. Если разожжёте огонь в вигваме, дым выест глаза, а если на улице – может потушить дождь. Вот возьмите трутницу, хотя, должно быть, вы не знаете, как ею пользоваться.

Но Вред знал: выучился этой премудрости во время прошлого путешествия в Нарнию. Дети вместе сбегали к вигваму, нашли дрова – кстати, оказавшиеся совершенно сухими – и без труда смогли разжечь костёр. Потом Вред остался поддерживать огонь, а Джил пошла к протоке, чтобы попробовать умыться, и это ей отчасти удалось. Потом она сменила Вреда у костра, а он отправился мыться. Оба почувствовали себя значительно лучше, но очень захотели есть.

Вскоре к ним присоединился Хмур. Несмотря на все опасения, ему удалось наловить десяток угрей и даже почистить. Поставив на огонь большой котёл и подбросив дровишек, квакль зажёг трубку. Квакли курят очень странный, тяжёлый сорт табака – говорят, обычный мешают с тиной, – и дети заметили, что дым из трубки Хмура не поднимается вверх, а выходит тонкой струйкой и расстилается по земле, словно туман. Дым был очень чёрный, и от удушливого запаха Вред закашлялся.

– Ну вот, – изрёк Хмур, – эти угри теперь будут вариться целую вечность, а тем временем вы упадёте в голодный обморок. Знал я одну маленькую девочку… но давайте не будем о грустном. Мне бы не хотелось портить вам настроение. Чтобы заглушить голод, давайте поговорим о наших планах.

– Да, давайте, – воодушевилась Джил. – Вы поможете нам найти принца Рилиана?

Квакль втянул обе щеки так, что от них остались лишь впадины, и произнёс:

– Хм, не знал, что вы называете это помощью. Не уверен, что кто-нибудь действительно способен помочь. Вряд ли нам удастся продвинуться далеко на север, во всяком случае в это время года, когда скоро наступит зима и прочее. И судя по приметам, это будет ранняя зима. Но не стоит огорчаться. Со всеми этими врагами, горами, переправами через реки, голодом, стёртыми ногами нам будет совсем не до погоды. А то ещё с пути собьёмся… Если зайдём далеко, а цели не достигнем, то выбираться оттуда будем долго.

Дети заметили, что он говорил «мы», а не «вы», и разом воскликнули:

– Вы идёте с нами?

– О, разумеется. Чего уж там. Не думаю, что мы когда-нибудь снова увидим короля в Нарнии, если он решил плыть в дальние страны, – он так кашлял, когда отправлялся в путь. А этот Трам? Он совсем старик. Вот увидите, после этой ужасной засухи летом урожай будет совсем скудным. Не удивлюсь, если на нас нападут враги. Помяните моё слово.

– И как мы начнём? – спросил Вред.

– Ну, – неторопливо принялся объяснять квакль, – все, кто отправлялся на поиски принца, начинали от того родника, где лорд Дриниан увидел зелёную красавицу. Все они двигались на север. Поскольку никто из них не вернулся, трудно сказать, было ли это направление верным.

– Сперва нам надо найти развалины города великанов, – заявила Джил. – Так сказал Аслан.

– Разве начинать следует с того, чтобынайти, – удивился Хмур, – а не с того, чтобы искать?

– Конечно, конечно, – поправилась Джил, – и когда мы найдём его…

– Вот именно: когда! – сухо отозвался Хмур.

– Может, кто-нибудь знает, где он? – с надеждой спросил Вред.

– Насчёт кого-нибудь я не знаю, но и не стану утверждать, что ничего не слышал об этом разрушенном городе. Вам надо начать не с родника, а перебраться через Этинсмур, – там и находится город, если вообще существует на свете. Я ходил в том направлении – конечно, не дальше большинства людей, – но не стану от вас скрывать, что никогда не видел никаких развалин.

– Где же этот Этинсмур? – спросил Вред.

– Взгляните на север, – показал направление своей трубкой Хмур. – Видите вон те холмы и скальные выступы? Там начинается Этинсмур. Но его отделяет от нас река Шрибл. Мостов, разумеется, нет.

– Мы перейдём её вброд! – воскликнул Вред.

– Переходили её тут некоторые, – заметил Хмур.

– Может, в Этинсмуре мы встретим кого-нибудь, кто знает, куда идти, – предположила Джил.

– Да уж, кое-кого точно встретим, – отозвался квакль.

– Кто же там живёт?

– По мне, так они не вполне себе в порядке, – ответил Хмур, – но, может, вам и понравятся.

– Но кто всё-таки? – упорствовала Джил. – В этой стране так много странных существ. Это животные, или птицы, или гномы – кто?

Хмур присвистнул:

– Разве вы не знаете? Я думал, совы сказали. Это великаны.

Джил вздрогнула. Ей никогда не нравились великаны, даже в книгах, а один так вообще приснился ночью. Взглянув на Вреда, она увидела, что он позеленел, и подумала: «А он ещё больший трус, чем я». Это её успокоило.

– Когда-то король рассказывал мне, – начал Вред, – во время нашего плавания по морям, что победил этих великанов в войне и заставил платить ему дань.

– Что верно, то верно, – согласился Хмур. – Сейчас мы живём с ними мирно. Пока мы остаёмся на своей стороне Шрибла, они нас не трогают. На их стороне, в Муре, тоже остаётся надежда. Если не приближаться к ним, не выводить из себя и не попадаться на глаза, то, вполне возможно, и пропустят дальше.

– Послушайте! – воскликнул Вред, внезапно рассердившись, как это часто случается, когда ты напуган. – Я не верю, что всё так плохо, как вы тут рассказываете. Это так же, как с жёсткими постелями и сырыми дровами. Не мог Аслан послать нас на поиски, если так мало шансов.

Он думал, что Хмур рассердится, но тот лишь заметил:

– Молодец, Вред. Так и надо. Сохраняй лицо. Однако всем нам нужно держать себя в руках, ведь впереди трудные времена, через которые мы должны пройти вместе. Не надо ссориться. По крайней мере сразу. Такие экспедиции обычно плохо кончались: поножовщиной и прочим. Чем дольше нам удастся избегать этого…