Но всё равно вытерла. И опять включила Talking Hand. Раз, два, три ─ влезла в мозги «Поршевагена». Четыре, пять, шесть ─ вырубила маячок, перекодировала систему связи, управления. А «Ваген» даже не споткнулся.

В том месте, где с трассы требовалось свернуть вправо, Макс проскочил дальше, мимо ровной щётки кустов. Спохватился, сдал назад.

Они уставились на карту.

─ Да, ─ ткнула Алиса. ─ Вот поворот! Именно здесь!

─ Нет въезда-то.

─ Может, замаскировали?

Макс выбрался из «Поршевагена», исследовал обочину. При ближайшем рассмотрении склон выглядел накатанным. Следы уходили под кусты. Потормошил листья.

Ого! Зелень оказалась камуфляжем: кусты хитроумно закреплены на деревянной раме с колесом от тележки ─ катать туда-сюда.

─ Смотри! ─ предъявил находку Алисе.

─ О! ─ изумилась она. ─ А если сдвинуть?

За маскировочной растительностью открылся въезд на дорогу. Плохонькую, но ехать можно. По экрану навигатора выходило, что до границы эллипса пилить километров сто, а до мерцающей жёлтой точки ─ двести пятьдесят.

В чаще дорога сузилась. Деревья протягивают лапы. Достают, царапают кузов. И огромные камни разбросаны пьяными великанами.

─ А ты красиво дерёшься! ─ сказал Макс.

─ В детстве научили…

─ Как называется?

─ Рули, рули. ─ Алиса выключила «руку». ─ Не отвлекайся!

Вверх-вниз, вверх-вниз ─ подбрасывает машину.

Десять километров, пятнадцать, двадцать.

Вместо камней по краям дороги – хлам из пустых бутылок, расползшегося картона и костей животных. Мусора так много, что приходится лавировать между кучами.

Вверх-вниз, вверх-вниз…

«До ближайшего населённого пункта меньше километра, ─ ожил Поводырь. ─ Но ехать туда не рекомендую».

«Почему?» ─ напечатал Макс в пустоту.

Алиса полезла на заднее сиденье.

─ Ого! ─ воскликнула. ─ Дилер-то сластёна! Шоколад ─ упаковками!

Зашуршала.

─ Воды нет? ─ оглянулся Макс через плечо.

─ Есть! ─ протянула бутылку.

─ Слушай… ─ после паузы заговорила Алиса. ─ Ты вот ходишь туда-сюда… Ищешь или бежишь?

Макс глянул на неё. Улыбнулся.

─ Я когда историю про Сан-Сити услышал, она мне в душу запала. Вот, думаю, люди занимаются любимым делом, можно завести семью и жить свободно ─ никто не лезет под кожу, есть у тебя рабочая лицензия или нет… Здоровье, достаток, перспективы.

Деревья раздвинулись в посёлок. Хижины, наскоро латанные досками, ржавыми кусками металла. Тёмные, слепые окна. Тряпки между заборами.

Посёлок у подножия мусорной Гренландии. Сюда везут отходы от жизнедеятельности Гигаполиса, всех сорока миллионов человек. Сверху, как водится, стаи птиц-падальщиков, у подножия шныряет хвостатая живность.

Из мусорных недр торчат трубы, крашенные в жёлтый цвет, которые, как змеи, обвивают лачуги в посёлке.

В одном проезде Алиса заметила серебристые цистерны с эмблемой Future World.

─ Видишь, везде трубы протянуты? – сказал Макс. – Зонды биохимического реактора, которым, собственно, и является свалка. Отходы разлагаются, выделяют газ ─ метан и ещё что-то, не помню. Газ собирается в газгольдер, потом в котлы, электрогенератор и прочее.

Макс опустил окно, в нос ударило гнилью. Сбросив скорость до минимума, «Поршеваген» крался между лачугами. Из-за угла вывалилась стая голосистых псов. Из одной хижины выглянула бородатая рожа.

─ Изобрели люди колесо… ─ задумчиво произнёс обладатель бороды. ─ С тех пор всё катится в задницу…

Грязные, оборванные ребятишки гоняли двухцветную кошку. У другой лачуги коренастый мужичок рубил мебель на дрова: «Хек! Хек! Хек!»

─ Кто это? ─ спросила Алиса. ─ Что за люди?

─ Отрицалы.

─ Что они отрицают?

─ Скорее их отрицают. Те, кто не хочет связываться с государством, заморачиваться с рабочей лицензией, могут жить здесь. Типа такой договор с властями. Негласный, разумеется…

─ Чем они живут?

─ Просрочку сюда везут из торговых сетей. Всё равно бы выкинули, а тут вроде как бедолаг кормят.

За поворотом проезд перекрыт толстым бревном. На нём, как птицы на ветке, четверо мужчин. В мятых балахонах, отросшие волосы, фенечки-крючочки и густая растительность на лице ─ нечто среднее между щетиной и короткой бородой.

─ Можно проехать? – выглянул Макс.

Трое даже не шелохнулись. Один спрыгнул с бревна, подошёл ближе. Кончики усов торчат, как у мушкетёра.

─ Лайкеры… ─ сплюнул.

─ У нас нет лицензий.

─ Откуда такая машина?

─ Угнали.

─ О!

Мушкетёр вернулся к товарищам. Макс выбрался наружу, Алиса тоже. Вонь за пределами «Поршевагена» ещё ядовитее.

Между местными возник негромкий спор, по окончании которого остроусый обратился к молодым людям.

─ Хорошо, ─ согласился. ─ Допустим, не лайкеры. Только проезд всё равно платный.

─ Вам же не нужны деньги?

─ Только сыграть.

─ Выборы?

─ Вот, ─ усмехнулся мушкетёр. ─ Наверное, и правила знаешь?

Макс слышал о дикой забаве отрицал. Для игры требовался стеклянный ящик, похожий на аквариум. Кубики с цифрами на гранях. Игроки кладут кубики в пластмассовые стаканы, трясут и резко вбрасывают в аквариум. Там кубики делают финальный кульбит и замирают. У кого на грани больше цифра, тот и выиграл.

─ Проигравший останется здесь. Деньги нам действительно ни к чему, но рабочие руки пригодятся… ─ Алчно оглядел женскую фигурку.

К четырём оборванцам добавилась дюжина, взяли «Поршеваген» в кольцо. Кто-то дотронулся до Макса, кто-то тянул пальцы к девушке.

Мушкетёр подбросил кубики на ладони. Алиса взяла Макса за локоть.

─ Сыграем…

─ Ты серьёзно?

─ Да, ─ ответила уверенно. ─ Всё будет хорошо!

На капот «Поршевагена» поставили ящик-аквариум, Макс незаметно вытер о куртку вспотевшие ладони.

─ Первый избирательный тур! ─ крикнул мушкетёр. ─ Ваш ход.

Напрыгавшись в стаканах, кубики нырнули в стеклянный ящик. Успокоившись на дне, грани показали комбинации.

Выпало три, четыре, два.

─ Второй тур! Наш ход!

Выпало два, три, четыре. Ничья!

Зрители отреагировали улюлюканьем.

─ Так что, мы едем дальше? ─ спросил Макс.

─ С чего вдруг? ─ буркнул мушкетёр. ─ Выборы не закончены.

Кубики вновь зарядили в стаканчики, зрители оживились.

─ Мы не будем играть! ─ заявил Макс.

Присутствующие расхохотались.

─ Завали гештальт, ─ буркнул мушкетёр. ─ Это выборы, сынок. Здесь от тебя ничего не зависит. Как, впрочем, и везде.

В ответ Макс толкнул усатого. Тот упал. Местные набросились на молодых людей. Макс отбивался подобранной палкой, девушка отпинывалась от нападавших.

─ Хватайте их! ─ визжал мушкетёр.

На Макса навалились трое. Силёнок у мусорщиков маловато, двух удалось сбросить. Но третий обхватил за шею, принялся душить. Алисе тоже пришлось несладко: отчаявшись подойти вплотную, её закидывали деревянными ящиками.

Вскоре Макс оказался прижатым к земле, Алису завалили тарой до макушки.

─ Финальный тур! ─ проорал мушкетёр.

В следующую секунду прогремел выстрел.

***

Мужчины в пятнистых куртках появились сразу со всех сторон. Выступили, как ржавчина, из-за лачуг. Крепкие, с автоматами Калашникова. На рукавах паучьи шевроны. Охотники!

Сверху подвис дрон-наблюдатель. Галдёж мгновенно смолк: знали, на что способны наёмные головорезы.

Вперёд вышел главный. Худой, жилистый, мышцы как верёвки, обвивающие кости. Наверное, был арабом. Но таким смуглым, что можно принять и за негра.

Борода как у египетского фараона ─ стянута под подбородком в плотный веник.

Вблизи он казался страшнее. Вывороченные ноздри. Широко расставленные глаза. И ни капли жалости в них.

─ Меня зовут Хасан, ─ объявил охотник. ─ Со мной мои люди. Работаем по контракту с нацгвардией.

Чёрные губищи раздвинулись в ухмылке.

─ Согласно закону об энергетике от 2027 года, ─ повернулся к Максу, ─ любой гражданин обязан иметь рабочую лицензию. Есть у вас таковая?

─ Нет.

─ Тогда я обязан сопроводить вас на ближайшую фабрику.

─ Вообще-то мы на территории отрицал, ─ буркнул Макс.

Хасан рассмеялся. Начало смеха казалось нормальным, потом превращался в скрип, заканчивалось полувсхлипом-полуплачем ─ как у гиены.

─ Это отрицалы на своей территории. А вы на «Поршевагене» заявились.

Один из охотников приблизился, что-то шепнул. Главарь бросил взгляд на Макса, что-то шепнул в ответ.

«Ну всё, ─ парня бросило в жар. ─ Ментос из их компании…»

Максу показалось, что уловил слова «точно» и «тот самый».

─ Ладно, ладно, ─ произнёс вслух предводитель. ─ Давай транспорт.

Притарахтел фургон, тоже с «пауком» на борту.

─ Если что, стреляем на поражение, ─ предупредил Хасан. ─ Имеем право.

Молодые люди переглянулись. Боец в армейской куртке отпер заднюю дверь фургона. Узкие скамеечки вдоль бортов. Грязно, стыло, противно.

Скамейка жёсткая, окно мутное, в крупную решётку. Когда фургон разворачивался, было видно, как главарь садится в трофейный «Поршеваген».

На выезде из посёлка отрицал путников провожала мусорная свалка. Громадная, как погребальный курган.

─ Не бойся, ─ попробовал утешить девушку Макс. ─ Крутильная фабрика не сахар, но умирать там не умирают.

Алиса вздохнула.

***

Когда двадцать лет назад люди фантазировали о будущем, многие полагали, что планетой будет управлять Всемирный Совет. И создадут его в тот самый год, когда США потеряют статус мирового лидера, а новой супердержавой станет Китай. Совет и объединённая армия будут противостоять Исламскому государству, которое разрастётся на полконтинента.

Будущее виделось этаким кибертроном. Мегагород из стали и бетона, от горизонта до горизонта. Травы нет. Деревьев нет. Животных нет. Только пластик и технологии. И космические корабли бороздят гиперпространство.

Предполагалось, появится новый источник энергии, голод исчезнет, пилотируемый космический корабль полетит к Венере, растают полярные льды, повысится уровень Мирового океана и затопит европейское побережье.

Из мелочей: автомобили на электричестве, люди в стоэтажных небоскрёбах, в квартирах домашние роботы ─ нечто среднее между слугой и домашним животным.

Трансплантология поменяет вектор развития: любые органы будут печататься биопринтерами из стволовых клеток. Замена органов станет лучшим методом лечения.

Что в итоге?

Все ошиблись. Никаких мировых лидеров вообще не стало. Точнее, их стало больше. Европейский союз развалился. И теперь все за себя и одновременно против всех.

Мигранты заполонили Европу. Обычаи, кровь, языки ─ всё смешалось. Люди с упорством безумцев возводили Вавилонскую башню, всё хуже понимая друг друга.

Многое изменила Эпидемия. Подкосила экономику Штатов и вынудила восстановить границы европейских государств. Казалось, мир так и будет вечно носить медицинские маски. Но нет, как только расправились с вирусом, выдохнули, сдёрнули ненавистные куски ткани. Но системы слежки, которые государства развернули в ходе Эпидемии, никуда не делись. Наоборот! Контроль стал тотальным.

Впрочем, это не повлияло на глобальную миграцию. И теперь встретить темнокожего человека в средней полосе нашей страны ─ обычное дело.

Колоссальный разрыв между достатком и нищетой. Для миллиардов людей вода, жильё, электричество, радио, медицина и канализация ─ недостижимая роскошь.

Исламское государство разбомбили. Оно не исчезло, нет. Растворилось среди людей. До такой степени, что время от времени кто-то взрывается. Ужасно, но привыкли. И воспринимают как неизбежное зло.

Фантазия с небоскрёбами в известной степени сбылась: вместо старых панельных пятиэтажек построили тридцатиэтажные кубы социальных домов.

Конечно, городской земли не хватает. Корпорации-застройщики проектируют стоэтажные башни. Благо по нынешним временам технических решений полным-полно. Даже не высотные здания, а натурально микрогорода. Со своей торговлей, развлечениями, парковой зоной. Уже сейчас жители социальных высоток не часто покидают свои дома. Всё есть, всё под рукой. А если куда надо съездить ─ пожалуйте в лифт. У рядовых граждан ─ тусклые тесные кабины, зато у богачей – персональные подъёмники по последнему слову техники.

И камеры, камеры. В каждом углу и везде. Власти обожают следить за своими гражданами. Внутри это сделать гораздо проще, чем снаружи.

Всё, что можно уложить в схему, автоматизировано. Юристов, экономистов, бухгалтеров, переводчиков заменили компьютерные системы. Два миллиарда рабочих мест отдали машинам. Если двадцать лет назад люди ходили за покупками в IKEA, то сейчас IKEA пришла к ним сама. Домой. На работу. В голову. Сертифицировано, формализовано, собрано в схему.

Изменились деньги. Кто-то додумался скрестить ИНН с аккаунтом в соцсети ─ получилось универсальное средство идентификации. Потом эту пару привязали к ДНК. Прикрутили финансовую систему. И получилось удобное платёжное средство. Вместо счёта или карты ─ аккаунт. А вместо вопроса: «Сколько денег у тебя в кошельке?» ─ «Сколько денег у тебя на аккаунте?».

Бумажные купюры практически выпали из оборота. Те же самые расчёты можно совершать через коммуникатор ─ достаточно прижать палец, чтобы сканер считал код. Всё просто!

Что касается медицины… Да, органы выращивают. Но только за серьёзные деньги и серьёзным людям. Обыватели лечатся по старинке – анальгином и антибиотиками. Кто поумнее ─ физкультурой.

Ещё одна гипотеза футуристов: термоядерная энергетика обеспечит планету энергией. Не сложилось. Технологию безопасного термоядерного синтеза так и не удалось запустить. А после известного взрыва в европейском научном центре и вовсе охладели к подобным экспериментам.

А вот нефти действительно мало.

Когда случилась известная ценовая война, нефтяные месторождения во всём мире оказались выхлебаны до дна. Продавали в то время нефть за бесценок. Когда спохватились, выяснилось, что лёгкие скважины выработаны, сложные дóроги. В мире, где углеводороды считались кровью экономики, всё стало сложно. Корпорации «Эксон Мобайл», «Ройал Датч Шелл», «Бритиш Петролеум», «Шеврон корпорейшен», «Коноко Филипс», «Тоталь» контролировали две трети внешней торговли и половину мирового промышленного производства.

Добыча нефтепродуктов упала в разы, корпорациям пришлось приспосабливаться. Изучать тему альтернативной энергетики, ставить ветровые турбины, заводы по производству солнечных батарей, аккумуляторные фабрики.

Да, нефть была основой, на которой стоял мировой порядок. Фундамент. Глыба. И теперь, выходит дело, необходимость в нефти отпала. Мир меняется, что тут поделаешь! Надо тоже меняться, встраиваться в процессы.

Так вышло!

По Федерации проблема с углеводородами ударила особенно остро. Исторически государство стояло на двух китах: нефти и вранье. Исчезла нефть, и вранья едва хватало, чтобы содержать расплодившиеся услуги. Газ же расходовали с поправкой на тридцатилетний контракт с Китаем (и не откажешь, с первой экономикой ссориться – дураков нет).

Чем покрывать дефицит энергии? Как быть с теми, кто работал в традиционной энергетике? Что станет с северными территориями, десятилетиями кормившимися добычей нефти и газа? Куда девать уйму народа?

Над доходами думать трудно, над расходами всегда проще. Поэтому изобрели рабочие лицензии. И теперь каждый взрослый человек на совершеннолетие получает документ, известный как «рабочая лицензия». Что-то вроде трудовой книжки, но её наличие важнее, чем паспорт.

Документ выдаётся всем, у кого нет инвалидности и тому подобного. После получения лицензии молодой человек обязан учиться или работать, получая соответствующие отметки в лицензии. Если за три года отметок не появилось, лицензия аннулируется. И это большая проблема, поскольку без лицензии нельзя устроиться на работу, пойти учиться. Невозможно получить бесплатную медицинскую помощь. Приостанавливается избирательное право.

Но! Нельзя считать, что гражданин, у которого изъята рабочая лицензия, выпадает из поля зрения государства. Наоборот: надзор усиливается, поскольку субъект автоматически считается источником неприятностей. Лишенцам приходится бояться любых представителей власти, лечиться исключительно за свой счёт, работа низкооплачиваемая ─ раз нелегал, зачем платить больше?

Изобретение крутильных фабрик стало способом одновременно восстановления лицензий и борьбы с безработицей. Идея, собственно, не нова. Когда-то в бразильской тюрьме Санта-Рита-ду-Сапукаи преступники вырабатывали электричество с помощью педалей велосипеда, соединённого с генератором. Занимались этим трижды в неделю по восемь часов. Каждая отработанная смена сокращала срок на день. Несмотря на то, что количество электроэнергии, получаемой таким образом, оказалось невелико, заключённые проявили к программе интерес. Затея пользовалась успехом: некоторые даже просили о переводе в Санта-Рита-ду-Сапукаи.

А теперь представьте огромное помещение на тысячу или две человек.

Представьте, как они сидят на велотренажёрах.

Представьте, как они непрерывно крутят ─ смена по восемь часов.

Представьте, что восемь часов подряд они глазеют в телевизор размером во всю фабричную стену. И вырабатывают, вырабатывают электроэнергию.

Так устроена экономика нового мира.

И всех это, в общем, устраивало. Считалось, что на фабриках крутят педали самые не приспособленные к жизни элементы, которым проще получить три миски риса в сутки (по программе обмена на газ из Китая) и бесплатную койку.

А государство снимает с себя головную боль, куда деть безработных. Нацгвардия же заботится, чтобы недостатка в трудовых резервах не было. Создали мобильные подразделения наёмников ─ «охотников», которые выискивают по стране бездельников. Дело выгодное: за каждую жертву назначена премия.

После отбытия срока у человека есть три месяца, чтобы в лицензии появилась свежая отметка. Кто успел ─ тот успел, а кто нет ─ продолжает быть нелегалом.

Если у человека есть какие-то деньги, он может и не работать. Есть конторы, которые ставят фейковые отметки. Правда, сейчас это проверяется на раз-два, поэтому контор таких немного, а ценники у них будь здоров.

Жителей Гигаполиса называют лайкерами ─ за негласное обязательство лайкать в соцсетях правительственные новости, накапливать определённый общественный капитал. Люди как бы по приколу ставят друг другу лайки-дизлайки в соцсетях, но мониторинг Министерства управления учитывает и это. Демократура должна подпитываться энергией граждан ─ так устроена государственная система. Лайкать, говорят, целое искусство. Говорят, особо удачливые могут и на «Поршеваген» налайкать – но это не точно.

Единственное, на что жаловались работники крутильных фабрик, ─ невозможность переключить программы на гигантском телевизоре.

Говорят, угнетает.

***

Лес прыгает в мутном окне. Вверх-вниз, вверх-вниз. И сиденье жёстко подбрасывает: вверх-вниз, вверх-вниз. Макс ойкает, Алиса ойкает.

И вот деревья пожиже. Тряска прекратилась, фургон прибавил ходу. В окне замелькала шеренга высоковольтных мачт. Алиса в это время копалась в Talking Hand. От тряски у неё плохо получалось попадать в пиктограммы.

─ Как тебя сюда занесло? ─ спросил Макс. ─ «Тесла» последнего поколения, Talking Hand ─ это же чёрт знает какие дорогие игрушки!

─ Я здесь по семейному делу.

В этот момент фургон круто повернул, Макс чуть не свалился на пол. Вскоре машина остановилась.

Лязгнула дверь.

─ Выходите! ─ скомандовал Хасан.

Спрыгнули на дорогу, огляделись. Фургон стоял в ложбине меж двух холмов ─ длинных, но невысоких. От склона до склона высоченный забор, поверх спираль колючей проволоки.

Навстречу военный. Молодой, чуть старше Макса. Розовые щёки, щёточка усов. С четырьмя звёздочками на погонах. Капитан!

─ Хасан, нет мест, ─ сказал он. ─ На прошлой неделе партию привезли.

─ Кто привёз? ─ Лицо охотника накрыла тень.

─ Не конкуренты… Из центра прислали, по разнарядке.

Подкатил «Поршеваген». Военный взглянул на автомобиль, улыбнулся.

─ Твой?

─ Ну.

─ Отличная машина!

В ответ наёмник раздвинул в улыбке толстые губы, протянул бланки.

─ Бери, бери! ─ сказал. ─ Не последний раз работаем, сочтёмся!

Капитан уложил бумаги в сгиб руки, расписался.

─ Счастливо оставаться!

Джип рокотнул моторами, развернулся. Фургон громыхнул следом.

─ Понаехали… ─ сплюнул капитан вслед. ─ Черномазые…

─ Что теперь? ─ спросила Алиса.

Военный словно сейчас заметил парня и девушку.

─ Идём, оформлю…

Охрана на фабрике оказалась условным понятием и представляла собой камуфлированного парнишку, который дремал в будочке рядом с приоткрытыми воротами, подперев рукой подбородок. Голова то и дело соскальзывала, тогда воин открывал глаза и смотрел пустым взором перед собой. Вместо оружия сжимал телефонную трубку.

Кубической формы здания соединялись переходом на уровне второго этажа. Слева здание, из трубы которого курился дым. И ещё зданьице поменьше, о которое спотыкалась поросль высоковольтных мачт. Между воротами и цехами оранжевый павильон. Неожиданный, как тропическая бабочка в деревенском сортире.

─ Скажи им, что у тебя нет денег, ─ шепнул Макс.

─ Что?

─ Если спросят, так и скажи. А то вообще не выпустят…

В павильоне всё похоже на бухгалтерию. Полочки. Папочки. Ящички. Порядок!

Человек, который там хозяйничал, казалось, тоже вылез из гроссбуха. В камуфляже, но форма как мешок на швабре. Клерк морщил угреватый лоб, отчего круглые, гаррипоттеровские очки двигались вверх-вниз по переносице.

─ Оформляй новеньких.

─ Куда? ─ хмыкнул гроссбух. ─ Все места заняты.

─ Смотрящий найдёт!

Клерк сдвинул бумаги, занёс пальцы над клавиатурой и обратил взор на новоприбывших.

─ Имя? Фамилия? Где проживали последний год?

Макс соврал, назвав посёлок где-то в глуши. Алиса же выпендрилась:

─ Я жила за границей. Пять лет!

Капитан оживился.

─ Слышь, ─ сказал клерку. ─ А вот организуй чайничек! Ребята устали с дороги.

Тот послушно подхватился.

─ А что, ─ дунул капитан в усы, ─ деньги-то на аккаунтах есть? Можно и порешать вопрос.

─ Понимаю, ─ ответил Макс. ─ Но денег у нас нет.

Он нажал на сказанное «у нас».

─ Что скажет девушка?

─ У девушки нет свободных ресурсов, ─ подыграла Алиса.

─ Ладно, ─ согласился капитан. ─ Нет так нет. Тогда милости просим в санаторий.

Когда принесли кипяток, начальник сбавил градус гостеприимности.

─ Передумали угощаться, ─ так и сказал. ─ Идём к Смотрящему.

Гроссбух ухмыльнулся.

***

Пространство между офисом и кубами закатано в бетон. Ни травинки, ни цветочка. Только железо и камень.

Вход охранял щекастый солдат. Увидев капитана, взметнул руку к виску. Проходя мимо, Макс случайно задел его, ладонь прошла сквозь «тело» ─ воин оказался голограммой.

Капитан оглянулся, поморщился.

─ Вообще-то тыкать в персонал запрещено, ─ заметил с досадой.

─ А зачем они… такие? ─ спросила Алиса.

─ Голограммы дешевле настоящих.

─ В будке такой же призрак сидит?

─ Тем не менее фабрика охраняется. Мышь не проскочит!

Он толкнул дверь, все трое оказались внутри бетонного куба. Пахло сыростью и тоской. Пол ритмично содрогался, словно каждые две секунды случалось маленькое землетрясение.

─ Госютубканал в цеху работает, ─ пояснил капитан.

Коридор, поворот, ещё коридор. Капитан распахнул дверь в небольшой зал. Роль освещения здесь выполняли два десятка мониторов. На экранах транслировались картинки разных помещений.

Кресло крутанулось. Человек в нём походил на грушу, из которой черенком торчал вихор волос. Лицо тяжёлое, в складках. Брови густые, сросшиеся на переносице.

─ Смотрящий, ─ представил бровеносца капитан.

Толстяк кивнул, хотя при тройном подбородке получилось почти незаметно.

─ Здрасте, ─ сказала Алиса.

Смотрящий пошевелил пальцами-сардельками.

─ Расскажу, как у нас устроено, ─ сказал.

Ткнул в клавиатуру, на мониторе загорелся план комплекса: два пресловутых куба, переход между ними.

─ Вот тут, ─ показал на правый куб, ─ рабочий цех.

─ А здесь, ─ сарделька влево, ─ жилой блок, столовая. Подъём в шесть утра, отбой в двадцать два. Смена восемь часов, оставшееся время – хозработы и просмотр новостей. Мужчины и женщины отдельно, на разных этажах. Спустя тридцать дней можно покинуть фабрику. Если по истечении следующих трёх месяцев попадётесь ─ вернут обратно. Так что постарайтесь обзавестись рабочей лицензией.

─ А если откажусь крутить педали? ─ спросила Алиса.

─ Получишь сутки «телекомнаты».

─ Что это?

─ Помещение три на три. И телеэкран на всю стену, на котором круглосуточно балет «Лебединое озеро», ─ объяснил Смотрящий. ─ Блюют через час, проверено. Коммуникаторы сдайте.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

2 из 4