Вторжение в Мидгард

– Ты собрал вокруг себя славных героев, юный конунг, – тихо произнесла она, но голос ее услышали все, – и, видно, желаешь, чтобы фисклинги, чьей княгиней я являюсь, присоединились к тебе?

Вульф хотел было ответить, но женщина продолжила свою речь, пряча правую руку под плащом:

– Не прошло трех лун с того дня, как я справила тризну по моим погибшим сыновьям, которых убили трусливые хундинги во главе с этим щенком!

Последние слова прозвучали, как яростный вопль орлицы, хватающей жертву и взмывающей в воздух. Ненависть сверкнула в ее глазах и на мгновение осветила ночь ярче, чем пламя факелов.

– Как могу я быть с тобой в союзе, когда ходит по земле эта падаль! – вскричала она, выхватывая секиру.

Среди людей послышались проклятия, сверкнули обнаженные клинки, дружина фисклингов встала в ряд, готовая следовать приказу своей княгини. Хундинги также приготовились к схватке, наблюдая за Айви, который, однако, своего оружия не обнажил, а лишь стоял, держа ладонь на рукояти меча. Желваки на щеках шевельнулись, когда его глаза встретили исполненный ненависти взор женщины.

Вульф шагнул вперед, поднимая руку.

– Остыньте! Негоже затевать распрю в гарте того, кто признал тебя своим гостем. Асгерд, ты пришла сюда мстить?

– Нет, мы покинули наш гарт, когда узнали, что приближаются тролли, – резко ответила женщина, – но, придя сюда, я увидела этих… лжецов и трусов, проклятых хундингов, и…

– Закрой рот, карга, а не то отведаешь моего меча! – не выдержал Айви. – Мой отец погиб, сражаясь с твоими отпрысками!

Зарычав, словно зверь, Асгерд шагнула к хундингу, но Вульф преградил дорогу и схватил ее руку.

– Замолчи, Айви, – бросил через плечо Вульф, не сводя глаз с разъяренного лица княгини, и добавил: – Я не позволю раздоров в моей армии.

– Кто сказал, что здесь твоя армия? – возмущенно воскликнула Асгерд, вырывая руку из цепкой хватки ильвинга.

– Вот эти вот князья, – Вульф указал на стоящих поблизости вождей, которые только что взошли сюда, чтобы принести клятву верности, – а также их дружины и жители их земель, что пришли этой ночью сюда, чтобы объединить силы в борьбе против нашего общего врага! Поклявшись в верности и заключив узы кровного братства со мной и друг с другом, они назовут меня ирмин-конунгом. Если хочешь быть с нами, будешь жить по нашим законам, а если нет – убирайся прочь и сражайся с троллями одна!

Асгерд медленно опустила секиру, ее глаза наполнились слезами, которые мог видеть только Вульф. Стараясь подавить дрожь в голосе, она проговорила:

– Ты хочешь, чтобы я простила им смерть моих сыновей?

– Сердце северян не знает слово «прощение», – твердо произнес Вульф. – Назови цену, и тебе заплатят виру18.

– Виру? – раздался возмущенный возглас Айви. – Ты сказал «виру»?! Я не стану платить никакой виры, пока она не заплатит за смерть моего отца!

– Будь проклят ваш род! – вскричала Асгерд и с этими словами бросилась на хундинга. Айви выхватил меч, готовый встретить удар воинственной женщины.

Но удара не последовало. Встав между противниками, Вульф схватил обоих за руки и силой заставил опустить оружие.

– Стоять! – рявкнул он воинам обеих дружин, которые начали медленно сближаться. – Никто не двигается с места! А вы успокойтесь и спрячьте оружие, – велел он Айви и Асгерд.

Оба неохотно отступили в стороны, но смертоносное железо по-прежнему сверкало в их руках.

– Значит так, – Вульф глубоко вздохнул, – обе стороны получат виру…

– Она не заплатит мне! – воскликнул Айви.

– Он не станет платить! – откликнулась Асгерд.

Вульф закрыл глаза, пытаясь унять закипающую злость, и через мгновение открыл.

– Виру заплачу я! – отчеканил он. – Обоим! Я заплачу, когда мы победим троллей. Если согласны, назовите вашу цену, помиритесь, и мы заключим братский союз. Но предупреждаю: если после этого кто-то опять начнет чинить раздор в моей армии, то клянусь всеми богами, я собственноручно зарублю этого человека.

Чтобы придать веса своим словам, Вульф вытащил Кормителя Воронов и воздел высоко над головой. Огромное лезвие, отполированное плотью и вымытое кровью убитых врагов, гордо засверкало во тьме, отражая свет костров и устремляя острие ввысь к темному ночному небу.

Не долго длилось молчание. Успокоившись и все тщательно обдумав, Асгерд громко объявила:

– Я согласна.

И спрятала секиру за пояс.

– Согласен, – буркнул Айви и вложил меч в ножны.

– Рад, что ваше благоразумие победило, – сказал Вульф. Теперь пришел его черед прятать оружие. – Когда решите с ценой, приходите ко мне. А теперь, кто еще желает связать себя узами братства?

На повозку вскарабкался Хлёддвар Златоусый.

– Славно, что страсти улеглись, – произнес он. – Великая честь поклясться в верности этому ильвингу, чья мудрость и сила примирила столько племен.

– Благодарю! – громко ответил Вульф.

На телеге стало тесно, но Фолькхари все же удалось взобраться на нее, и он встал плечом к плечу с Вульфом.

– Наши кланы долго враждовали, – прокричал хордлинг людям, – но пришло время заключить клятву братства. Мы все – один народ.

– Верно! – сказал на это Вульф. – Все князья здесь, все желают сплотиться в одну армию. Хельги, готовь, что нужно, начинаем обряд.

* * *

Некоторое время спустя семь человек – пятеро мужчин и две женщины – стояли в центре гарта у алтаря эоворлингов, который представлял собой плоскую каменную плиту, установленную на четыре круглых валуна. На алтаре были вырезаны руны, значение которых Вульф не совсем понимал. Между рунами Хельги и Хамдир – вардлок князя Хлёддвара – возложили золотое кольцо, достаточно широкое, чтобы взрослый мужчина мог носить его на шее, а также молот, рог и кувшинчик, наполненный элем. Рядом из земли вырезали длинный слой дерна и приподняли, образовав высокую арку, которую подперли посохом Хельги. Вардлоки повернулись к семерым вождям и дружинам, что стояли поодаль, Хельги взял в руки молот и начертил в воздухе священный знак.

Вульф с изумлением наблюдал за золотистыми линиями, неторопливо плывущими в воздухе, чувствовал прикосновение священной энергии, которая струилась в Мидгарт сквозь окно, открытое волшебным символом. С каждым вздохом сияние, видимое лишь Вульфу и Хельги, становилось ярче, заполняя собой небо и землю. Огненный хоровод пронесся перед глазами молодого ильвинга и закружил голову.

Хельги махнул князьям, и они шагнули к алтарю. Положив руки на кольцо, посмотрели на колдуна. Он запел:

– Взываю к Тивазу, высочайшему богу; зову я Тонараза, грозного стража; и Вульдора19, хранителя клятвенной тверди! Хвала всем богам и священным богиням!

Князья уступили место двум женщинам, которые встали у алтаря, опустив ладони на артефакт. Хельги продолжил заклинание:

– Взываю к Фрийе, великой богине, коей ведомы судьбы богов и людей; зову я Хольду, прекрасную княжну любви; и многомудрую Вар, кто слушает клятвы людей. Хвала всем богиням и священным богам!

Вульф и остальные князья присоединились к женщинам, взявшись за кольцо. Вульф закрыл глаза, но идущее отовсюду сияние все равно слепило взор. Он ощутил присутствие чего-то безгранично сильного, всевидящего; оно явилось в этот мир, чтобы засвидетельствовать человеческую клятву и наложить суровую кару на того, кто ее нарушит. Золотистые лучи преломлялись, превращаясь в копье, молот и лук. Напротив них в сияющем ночном небе повисли прялка, радужное ожерелье и кольцо. Эти символы явились в мир людей, призванные услышать клятву.

Все князья и княгини заговорили вместе, сплетая голоса в благоговейном хоре.

– Стоя пред взором великих Асов и мудрых Ванов, я… – тут каждый назвал свое имя, – …даю клятву верности тем, кто сейчас держит длань свою на священном кольце. Клянусь вечно хранить верность этим людям и их родне и мстить за них так, как мщу за свой род, ибо мой клан станет их кланом, а мать моя и отец мой станут их родителями, а сами они станут моими братьями и сестрами. А ежели кто нарушит узы братства, не миновать тому смерти лютой, и кровь его будет долго поить змей, а от плоти вкусят стервятники. Изгоем станет клятвопреступник, и пожрут его тролли! Да будет так!

Семеро отпустили кольцо и встали бок о бок. Хельги взял рог, наполнил его элем и подошел к ним. Вульф вынул из-за пояса кинжал и осторожно надрезал себе предплечье. Остальные последовали его примеру, и когда кровь потекла по их коже, они прижались руками друг к другу – рана к ране. Стараясь не обращать внимания на острую боль, Вульф смотрел, как их кровь, слившись в единый поток, стекает в рог с элем, наполняя его до краев. Затем Вульф пригнулся и прошел под земляной аркой. С другой стороны его встретил Хельги и протянул ему рог.

– Клятва дана, и я буду верен ей, пока жив! – сказал Вульф и с этими словами отпил глоток. Терпкий вкус крови, смешанный с элем, заставил его слегка поморщиться, но этого никто не заметил.

Когда каждый из тех, кто дал клятву, прошел под дерном и глотнул из рога, Хельги вылил остатки священного напитка на землю в то место, где был срезан верхний слой. Затем выдернул посох и уложил полоску дерна на место, похоронив под ней то, что принадлежало земле. Хельги завершил ритуал, начертив в воздухе еще один знак Молота, который закрыл окно в Мидгарт, восстанавливая в мире прежнее равновесие.

Люди расслабились, лица осветились улыбками, благоговейный шепот быстро перерос в веселый гам. Многие воины из разных кланов жали друг другу руки и обнимались, радуясь тому, что теперь они все в одной дружине, сплоченные кровью своих вождей.

– Всем пива! – распорядился Хлёддвар.

Вульф позволил Вальхтеов перевязать себе руку, а потом подошел к матери. Старая женщина протянула ему рог с элем и сказала:

– Все правильно, сын. Я горжусь тобой. – Затем она приблизилась и, встав на цыпочки, зашептала Вульфу в ухо: – Победим мы троллей или нет, но сейчас ты стал вождем почти всех племен Западных Побережий и Йеддера. Отец был бы очень горд тобою: ведь ты осуществил его мечту.

Она лукаво улыбнулась и отошла в сторону, давая возможность Вальхтеов обнять и поцеловать брата.

– Если бы мы могли присоединить еще несколько народов, можно было бы выступить против турсов, правда ведь? – спросила она, глядя на Вульфа в надежде услышать положительный ответ.

– Всему свое время, – туманно ответил молодой ильвинг. – Скоро мы нанесем удар по врагу. Но сейчас нас слишком мало.

– Вульф! – Князь обернулся на голос и увидел Хильдрун, стоявшую за его спиной с рогом в руках. Она улыбнулась и сказала: – Я хотела предложить своему новому родичу питье, но вижу, у него уже есть.

Вульф тремя огромными глотками осушил рог и принял из рук девушки новый.

– После всех дрязг меня мучает жажда, – признался он. – Благодарю, ты очень добра.

Хильдрун улыбнулась шире, ярче, и в ее больших блестящих глазах Вульф увидел нечто такое, что впервые заставило его пожалеть о своем даре Мимиру.

Часть вторая. Молот Тонараза

У Хлорриди дух

рассмеялся в груди,

когда могучий

свой молот увидел;

пал первым Трюм,

ётунов конунг,

и род исполинов

был весь истреблен.

Старшая Эдда

Песнь о Трюме

Стих 31

Глава первая

Шел третий день пути. Многочисленный отряд переселенцев уверенно двигался на северо-восток к Ушлуфьорду, за которым начинались равнины Вермланда. Им без труда удалось разминуться с троллями, которые двигались медленно, видимо, потому, что ждали подкреплений. А может, занимались разграблением покинутых людьми гартов, которые те в спешке не успели сжечь. Так или иначе, путь проходил без происшествий, и разведчики, которых Вульф время от времени высылал вперед, назад и по флангам, не приносили никаких дурных вестей. К отряду присоединялись многие жители Вестфольда, которые занимали земли к северу. Они слышали об угрозе и были рады встать под защиту сплоченного союза западных вождей. Для этого, однако, им приходилось клясться в верности Вульфу и его союзникам, что было обязательным условием. Обряд побратимства совершался быстро, и армия, увеличиваясь с каждым разом на несколько сотен человек, треть из которых составляли боеспособные воины, продолжала путь. Когда делали привал, Вульфу часто приходилось рассказывать о необходимости единства всех племен и о выгодах, которые оно сулило. Князья соглашались, кто рьяно, кто неохотно, но так или иначе, армия неуклонно росла, и к тому дню, когда она переправилась через реку Глома, количество мужчин, способных держать оружие в руках, перевалило за десять тысяч.

Отряд вился бесконечной нитью меж холмов и оврагов, двигаясь на восток в Вермланд. Окруженные со всех сторон воинами, ядро отряда составляли телеги с женщинами, детьми и престарелыми, а также повозки с продовольствием, запасным оружием и доспехами. Часть дружинников скакали верхом позади, часть по флангам, а основное количество всадников двигалось впереди. Во главе них ехал Вульф на вороном коне. На плечах лежал черный с красной каймой плащ, полы которого прикрывали круп коня. Орлиная рукоять Кормителя Воронов выглядывала из-за широкой спины ирмин-конунга. Его светлые, зачесанные назад волосы создавали яркий контраст с одеждой. Шлем Вульф хранил в седельной сумке: ему не хотелось надевать заколдованные доспехи без серьезной надобности.

– Сюда движется гроза, – сообщил Гундхари, который ехал рядом с ирмин-конунгом. Он указал на темные тучи у горизонта, их то и дело освещали всполохи зарниц.

Вульф посмотрел влево и нахмурил белесые брови. Небо над головой выглядело безоблачным и ясным, как морская гладь. Лишь у северного горизонта нависла над землей черная масса, в которой метались яростные голубые молнии. Казалось, будто тучи родились от дыма гигантского пожара, разыгравшегося где-то далеко у самого края земли.

– Это не гроза, – донесся до Вульфа хрипловатый голос Хельги.

Он взглянул на колдуна и спросил:

– А что же тогда?

Хельги устремил взор вдаль и, помолчав немного, ответил:

– Надо поговорить с глазу на глаз. Отъедем-ка в сторонку.

Они погнали коней вперед и оторвались от отряда так, чтобы никто не мог услышать их слов.

– Чувствуешь что-нибудь необычное? – обеспокоенно спросил Хельги, не отрывая взгляда от темных туч.

Вульф внимательно посмотрел на колдуна и задумался, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Пожалуй, нет, – неуверенно ответил он, – но темная полоса у горизонта кажется странной. Никогда не видел ничего подобного.

– Разумеется, не видел, – Хельги невесело усмехнулся. – Столь мощное и страшное зло вторглось в этот мир впервые.

– Ты о чем?

Колдун пожал плечами.

– Не могу понять, но некоторое время назад я почувствовал некое… гм… трудно объяснить, но мне показалось, что мир… вздрогнул. Задрожал, как тихая заводь, в которую бросили камень. И после этого я увидел облака у горизонта. Я уверен: нечто ужасное проникло в Мидгарт.

Хельги замолчал, устремив обеспокоенный взор к северу. Молнии сверкали вдали, словно пытаясь расколоть небосвод, а черные тучи нависли над землей мрачным покрывалом.

– Я вышлю пару человек на разведку, – сказал Вульф.

– Ни в коем случае! – воскликнул вардлок. – Они не вернутся назад. Да и нам следует держаться подальше от этого…

Хмурясь, Вульф бросил тревожный взгляд на темное пятно у горизонта. Если главное сражение разыграется раньше срока, когда люди еще не готовы, то все пропало. Желая сменить тему, он спросил:

– Как успехи с изучением рунного искусства?

– Великолепно! – оживился Хельги. – Я много работал, тренировался и, можно сказать, кое-чему уже научился. Но, как я говорил раньше, это бездонный колодец знаний. Сотни жизней не хватит, чтобы познать все.

– Возможно ли использовать то, что ты узнал, в бою?

Хельги усмехнулся в ответ, после чего пробормотал заклинание и начертил левой рукой руну, а правую вытянул вперед. С пальцев сорвалась молния и ударила в дерево неподалеку. Оно раскололось пополам, разбрасывая веер пылающих искр, и вспыхнуло ярким пламенем.

Разинув рот, Вульф уставился на горящее дерево, а потом перевел изумленный взгляд на колдуна. Выцветшие глаза старого кудесника сияли гордостью. Он скривил кривозубый рот в ухмылке и сказал:

– Это тебя устраивает?

– Превосходно! – восхищенно воскликнул Вульф. – Можешь ли сделать так, чтобы одним разом накрыть сразу несколько противников?

– Да. Но это потребует гораздо больше сил. Понимаешь, Вульф, сражаясь с мечом в руках, ты устаешь, тебе нужен отдых, чтобы восстановить силы. То же самое происходит, когда колдуешь, разве что теряешь не силу мускулов, а нечто иное.

Вульф подумал немного, а потом сказал:

– Вот что, Хельги, разыщи-ка среди людей вардлоков, жрецов и прочих, кто способен обучиться искусству чародейства. Мне понадобится дюжая команда колдунов к тому дню, когда мы сойдемся на поле брани с ётунами. Помнишь, Одноглазый говорил, что они умеют колдовать? Одним железом нам с ними не совладать.

– Сделаю, – кивнул Хельги. – Я уже говорил с двумя жрецами: один служит Хлёддвару, другой пришел с ингвалунгами. Оба смышленые, разбираются в волшбе. Но я подыщу еще людей.

– И торопись, – предупредил Вульф, – никто не ведает, когда пригодится твое умение.

Они попридержали коней, чтобы отряд мог догнать их.

Остаток пути всадники ехали молча, поглядывая время от времени на темный горизонт. Вскоре дорога свернула южнее, и через некоторое время черные тучи скрылись из виду.

* * *

Солнце повисло над лесом, едва касаясь сосновых крон. Лучи озаряли небосвод, придавая ему багровый оттенок на западе, плавно переходящий в зеленоватый и голубой на востоке. Птицы закладывали последние виражи, собираясь отправиться к гнездам, надежно сокрытым в ветвях деревьев.

Долина, в которой Вульф приказал сделать привал, была достаточно широкой, чтобы вместить большое количество людей. Мужчины стали разводить костры, женщины – стаскивать с телег мешки с продовольствием; некоторые отправились на охоту в расположенный неподалеку лес.

Вульф спустился к небольшой речушке, которая несла свои воды через долину к самому морю на юге. Ее неторопливое течение, тихое журчание и едва слышный плеск волн расслабляли и успокаивали. Вульф огляделся вокруг и, убедившись, что поблизости никого нет, сбросил одежду, положил рядом меч и шагнул к берегу.

Недавно освободившаяся ото льда вода обожгла холодом. Вульф нырнул и всплыл, смахивая стекающие по лицу капли. Река была неглубокая, и ему пришлось присесть на корточки, чтобы погрузить все тело в прохладу весеннего ручья. Он принялся тереть себя, смывая осевшую за несколько дней грязь. Когда почувствовал, что пальцы на ногах начинают неметь от холода, побрел к берегу.

Вульф лег на траву, чтобы обсохнуть прежде, чем надевать одежду. Закрыл глаза, но тут же открыл, услышав шаги.

– Не боишься простыть? – полюбопытствовал знакомый голос.

Вульф приподнялся на локте и обернулся. Хильдрун стояла рядом, ее пухлые губы растянулись в улыбке. Был ли виной тому свет заходящего солнца или что-то еще, но ее щеки пылали румянцем, а глаза блестели, будто она собиралась расплакаться. Вульф обежал взглядом ее золотистые локоны, лебяжьебелую шею и изящные гладкие руки, которые девушка то складывала перед собой, то прятала за спину.

– Нет, не боюсь, – медленно проговорил Вульф и добавил: – Если ты рядом, то жар твоего тела согреет меня.

Хильдрун сбросила шаль с плеч и сняла с себя платье. Ее белоснежная кожа казалась похожей на кожу эльфийки в сумерках. Полноватые груди вздымалась, словно кузнечные меха, она тяжело дышала от волнения, глядя широко распахнутыми синими глазами на князя.

Вульф протянул руку и погладил ее по ноге. Ласка вывела девушку из оцепенения, она присела на траву рядом с князем и провела ладонью по его мокрым волосам. Приблизившись, прошептала:

– Я люблю тебя, Вульф.

Он ничего не ответил, только посмотрел в ее глаза и поцеловал вишневые губы.

Вульф ласкал роскошное тело златовласой красавицы, наслаждаясь бархатистой нежностью кожи; девушка стонала от удовольствия в крепких мужских руках. Хильдрун целовала и сминала в объятиях его сильные плечи, зажимала меж бедер горячий и твердый как камень ствол мужской плоти, который неудержимо, настойчиво рвался вверх к тому, что пылало огнем и исходило влагой. Эта нарочитая борьба вызывала в ней бурю чувств, скоро обретших полный контроль над ее рассудком. Перевернув Вульфа на спину, она легла сверху и раздвинула ноги, позволяя ему заскользнуть в нее. Вскрикнула сначала от боли, затем от гигантской волны сладострастия, захлестнувшей мозг, и, согнув ноги в коленях, начала змеиный танец, двигая бедрами и с каждым мигом ускоряя темп. Вульф сжимал в ладонях полную, упругую грудь и наслаждался изящными контурами извивающегося тела, похожего на тень змеи в блеклом свете загорающихся звезд.

Словно волчица, воющая на луну, Хильдрун вскрикнула и застонала, закинув голову к сумеречному небу. Ее тело затрепетало в судорогах страсти, которые знаменовали момент наивысшего блаженства…

* * *

…Некоторое время спустя они лежали рядом, целуя и поглаживая друг друга. Полная луна ласкала серебряным светом их тела, свежий ветерок приятно холодил кожу.

Когда они оделись и направились к лагерю, Хильдрун едва слышно проговорила:

– Вульф, я не лгала тебе. Я… я в самом деле тебя люблю.

Вульфу стало жаль девушку, чьи искренние глаза прекрасно говорили о ее чувствах. «Да, ты не лгала, ты очень мила, нежна и безумно красива, – думал Вульф, – и ты действительно меня любишь. Потому что можешь любить. А я не могу. За любовь платят любовью, но моя осталась на дне колодца Мимира, и мне не вернуть ее. Если б я мог заставить тебя разлюбить меня, я бы сделал это: не хочу, чтобы ты страдала». Но вслух Вульф сказал:

– Мне было очень хорошо с тобой.

Хильдрун ничего не ответила, лишь ускорила шаг. Она шла и глядела в сторону, пряча глаза. Лунный свет играл бликами в золоте брошки на ее плече. Когда они подошли к лагерю, Хильдрун взглянула на Вульфа и промолвила:

– Мне пора.

Она мягко улыбнулась и зашагала прочь. Но миг спустя резко остановилась, будто наткнулась на невидимую стену, затем обернулась и подошла к Вульфу в плотную.

– Я все равно люблю тебя! – страстно прошептала она, встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Вульф стоял и смотрел вслед удалявшейся фигурке, не зная, что думать, что чувствовать. Ему вспомнился таинственный шепот Мимира, похожий на шелест листьев под предрассветным бризом: «Любовь юного воина кажется мне достойной платой за глоток из моего колодца».

Глава вторая

Фонтан огня разорвал небесную синеву, пробив казавшийся надежным купол, и открыл проход между туманным холодным миром Нифльхейма и светлым Мидгартом. Темные тучи затянули небосвод плотным саваном, погрузив землю во тьму. Вонь гниения и холод могильных курганов наводнили все вокруг, знаменуя приход того, кто тысячелетиями вкушал плоть трупов, а когда пресыщался запахом смерти, грыз могучие корни Мирового Древа. Средь полыхающих зарниц и бушующего пламени мелькнули громадные черные крылья, пронесли гигантскую тушу сквозь миры, и из-за туч вынырнул дракон.

Смолянистая шкура, казалось, заглатывала солнечный свет, когда он, покинув разрываемые молниями тучи, летел над Мидгартом и оглядывал невиданную прежде землю. Все было чуждо и враждебно в этом неуютном мире: яркое солнце, голубое небо, зеленые леса, цветущие луга. Маленькие, едва видимые из-под надбровных дуг глаза дракона сверкали ненавистью к незнакомому, отвратительно живому миру. Два огненных потока вырвались из его ноздрей, зажигая кроны деревьев и вызывая ужас лесных обитателей; они бежали кто куда, спасаясь от разгорающегося пожара. Лес горел, а черный дракон продолжал путь на север к тому месту, где встречи с ним ожидал хозяин.

* * *

Вульф проснулся от собственного крика. Приподнялся на локте и вытер холодный пот со лба. Шум привлек внимание часовых у костра и разбудил нескольких человек. Вульф жестом дал понять, что с ним все в порядке.

Начинало светать, но лагерь еще спал. Предыдущий день выдался тяжелым, люди устали. Вульф решил пока не объявлять подъем. Он встал и потянулся. Ощущение страха, пережитого в сновидении, не давало покоя. Черные тучи, черный дракон, лесной пожар… Что-то казалось странным: Вульф не был уверен, приснилось ли ему это или он видел жуткие образы наяву.

Размышляя о своем сне, Вульф прошел к тому месту, где спал Хельги. Но колдун куда-то отлучился – смятые одеяла валялись на земле рядом с остальными его пожитками. Вульф оглянулся и обратился к часовым, спросил, не видели ли они Хельги. Один из стражей ответил, что колдун совсем недавно покинул лагерь и направился к реке. Вульф поблагодарил воина и двинулся по следам старого вардлока.