Анни

Венчание в костеле состоялось. В данное время согласие родителей для венчания не требуется. Но брак, заключенный венчанием в костеле считается незыблемым и не расторжимым. По понятной причине, родных на венчании Хелен Полани и Анри Миррано не было, а со стороны шаферов Игн и Анни, которая только приехала из Австрии, но с радостью согласилась принять в этом участие.

Вечером Хелен уехала к Миррано в съемную квартиру, уговорив Анни солгать своим родителям о том, что заночевать их дочь остановилась у подруги. Так продолжалось два дня, пока Миррано не уладил свои дела в больнице и купив билеты, они уехали в Италию на не продолжительное время. Вот только тогда, перед самым отъездом, Хелен появилась дома, расцеловала своих родителей, упаковала тайком кое какие свои вещи и отправила их на вокзал. И уже утром, сев в кеб, она еще раз расцеловала провожавшую ее как обычно на крыльце мать и крикнула ей о том, что она вышла замуж за очень хорошего человека и если они хотят ей счастья, то ей с отцом придется с этим смирится. И уже проезжая спешно мимо своей замершей в состоянии столбняка матери, она выглянула в окошко кэба и попросила за все извинение.

Вот так наша Хелен вышла замуж.

40. В доме четы Фон Махель с приездом из Австрии царила добрая суматоха. Анни не ожидала что будет все так. Беременные плохо спят. На это у них есть веские физиологические причины. И им, по наивности, с отсутствием опыта при рождении первого ребенка кажется, что вот как только они родят, им удастся выспаться, за все то время мучений, особенно на последних месяцах беременности. Но как бы не так. Все начинается с рождением ребенка, в точности, да наоборот. Каждые четыре часа маленькое дитя просит кушать. А перерывами между кормлением, матери должны сцеживаться, что бы не заработать себе мастит. Большинство представительниц высшего общества сразу делали себе перевязку груди, что—бы, по их представлению, сохранить фигуру. Возможно, при наличии кормилицы, им удавалось выспаться, но не Анни. Перевязываться она не стала и истинный инстинкт материнства диктовал о том, что ребенку просто необходимо участие матери в кормлении. Она, конечно же не высыпалась из-за этого, но дальше ее труды заканчивались. Происходило что-то невероятное. Граф фон Махель ушел от нее спать в другую комнату и забрал с собой кроватку ребенка. И по первому его кряктению сам вставал, сам носил, сам проверял пеленки и сам пеленал. Ему достаточно было несколько раз взять уроки у няньки. Теперь уезжал он на работу поздно утром, ближе к обеду и возвращался по раньше. А днем ребенком занималась нянечка.

Анни чувствовала, что это внимание со стороны отца чрезмерное, но знать шаблонную расстановку ролей родителей в семьях она не могла, так как не росла в такой семье. Отца она потеряла рано и воспоминания о нем были яркие, но единичные. Они остались с матерью, но вскоре и Анни осталась совсем, совсем одна и ее взяла на воспитание тетушка.

Воочию, граф словно обрел вторую молодость. Его глаза сияли счастьем! Он мало спал, но энергия в нем била фонтаном. Поздний ребенок изменил всю его жизнь. Теперь он совершенно не испытывал пессимистичных чувств, заглядывая в свое будущее и имел четкое осознание смысла своей жизни. Он просыпался счастливым и засыпал счастливым. И если бы Анни любила его, то скорее всего, стала бы ревновать к собственному ребенку и такому всеохватывающему и безраздельному вниманию к нему.

Дора хлопотала по дому, кухарка готовила кушанья, нянька присматривала за ребенком и Анни расслабилась, с полным ощущением выполненного женского долга и внутренней гармонии. Поначалу она просто позволила себе лениться и много спать. Она возобновила прогулки с Ангелом, которого перевели в конюшню нового дома и Анни ощущение того, что ее любимое животное теперь находиться с ней рядом и она может видеть его каждый день, дало ощущение внутреннего покоя и защищенности своего пространства. Она каждый день ездила к охотничьему домику Артура Войцеховского. Но останавливалась только в поле его видимости, близко не подъезжала. Ей достаточно было прочувствовать энергетику этого места, его свободу и обособленность от окружающего мира, и уезжала обратно. Прошло совсем не много времени и они решили крестить ребенка, но Хелен с Миррано еще не вернулись из Италии, а Анни желала взять ее крестной. Сына нарекли Кристианом. Граф купался в радостном ажиотаже, а она слегка заскучала. В попытках избежать скуки, она стала выписывать все самые современные научные журналы по естественным наукам и в том числе медицине и штудировать их. А когда ребеночка уже можно было кормить пореже, стала просить графа разрешить ей вернуться в больницу, хотя бы работая по пол дня. Они продыху сейчас не знаю от количества нуждающихся в помощи, и ее руки для них будут просто как подарок. Анри Миррано и Хелен вернулись из Италии и ребеночка сразу крестили. Первый удар целого шквала негодования и гнева от семейства Полани принял на себя Анри, сюда вмешали и Игн, но он стойко все это выдержал. Хелен старалась в доме отца первое время вообще не показываться и конечно же, им пришлось со всем смириться. Единственная дочь, брак прошел венчание. Они счастливы, зачем сотрясать воздух бесполезными оскорблениями. Отлежавшись после схватившего его удара, отец Хелен, как всегда, занялся своим бизнесом, а мать Хелен, так самая первая и одобрила, скрепя сердцем, этот брак. Молодым собрались покупать свое жилье и Миррано был несказанно рад этой новости. Теперь в Будапеште находились два самых счастливых представителей мужского населения, один счастьем рождения сына, второй счастьем иметь наконец-то свое, респектабельное жилье! Его мечта сбывалась!

40. Графиня фон Газейштард, что бы унять свои сердечные муки решилась на крайний поступок в своей жизни и даже сама слегка ошалела от надуманного. Но мысли приходят не спроста. Посеянная мысль укореняется в сознании и начинает прорастать. И каждый вечер, когда сидя у камина или занимаясь своими моськами, она поглядывала на часы и они настойчиво били время глубокого вечера и она вновь с обреченностью осознавала, что сегодня вечером его в доме она не увидит, эта мысль шевелилась в ней все назойливее. Ездить за ним попятам, устанавливать тотальный контроль под различными предлогами было чревато частыми ссорами, его раздражительностью и еще большим охлаждением к ней. Ее соглядатаи доносили, что с графиней фон Махель он не встречался никаким образом уже на протяжении шести месяцев и ни с кем другим из женских особ, но она то знала, что это общей картины их жизни уже не меняет. В его голове и сердце живет эта белокурая выскочка и домой его теперь словно приговоренного к наказанию приводило лишь чувство долга. Он практически переселился в свой охотничий домик, забрал туда свою собаку, одного слугу и погряз в чертежах, выпивках со своими коллегами по научной деятельности, бане и занятиями ушу. Он с ранней молодости увлекался различными восточными практиками совершенствования тела, духа. Она совершенно ничего в этом не понимала и не хотела. Возраст делал свое дело. Увлеченности затухают и горящий огонек внутри на стремление познать этот мир глубже и обширнее тоже гаснет. Такова данность. И видимой опасности пока никакой не существовало, он же был не с предметом своего обожания рядом, но сердце женщины столь чувствительно и осторожно, эту опасность она как бы предвидела наперед, как надвигающийся на тебя паровоз, который не будет иметь жалости и сотрет все твое существование, твою душу, твои мечты и желания из жизни, как будто их никогда и не было! Месяц за месяцем, они не были вместе, никаких кардинальных перемен не происходило, но его чувства к Анни не остывали. Он словно затаился, как зверь в укрытии, но сам выжидал и даже просчитывал, свой выход из тени, что бы произвести в своей жизни глобальные перемены. «Просчитывал», «просчитывал», это слово невзначай как-то легко и незаметно вплыло в мозг графине и она крутила его, переживала его и передумывала сотни раз, сама удивляясь его навязчивости и вообще возникновению в ее голове, она его откидывала, пресекала, стараясь сразу переключаться на другое, но неких тайный страх несло с собой это неоткуда возникшее слово и в нем было мучение! Правду говорят люди: «Богатые тоже плачут». У графини было все для комфортной и полной удовольствий жизни, и даже золотое для ее возраста здоровье, но она не испытывала от этой жизни удовольствие. Она испытывала страх и мучение. И всем этим был Артур Войцеховский!

Мысль, которая все назойливее стала появляться в ее жизни, стала обретать четкие очертания продуманного коварного плана, даже совершенно не этичного с точки зрения морали и психологии. Она решила во что бы то ни стало найти замену, т.е. альтернативу Анни фон Махель и познакомить ее со своим супругом. Мир большой и красивые женщины в нем есть и Анни фон Махель не уникальна. В конце концов Артур Войцеховский мужчина в самом расцвете лет, у него мощнейшая энергетика, харизма, сексуальная энергия. Если графиня уже не тянула всеми этими качествами в свои годы, то нужно найти альтернативу. Нужно просто найти женщину, такую же яркую и красивую, как его тайная любовь, и представить ее ему. Графиня готова была переживать измену своего супруга физически, но не сердцем. Эта представленная ему женщина должна быть искусна в любовных утехах, красива, вольна и иметь такое положение, чтобы, когда возникнет у графини необходимость удалить ее со сцены, что бы это сделать было просто и легко. Психологически замысел этот работал только с одной целью, переключить внимание своего супруга на новую женщину, тонким, хитрым способом сделать так, что бы об этом стало известно Анни фон Махель и тем самым пресечь у нее всякие надежды по поводу Войцеховского, самому Войцеховскому дать четко прочувствовать, что красивых женщин в мире много и дать возможность опуститься чувствам к Анни на самое дно, и там и захоронить их навсегда. Эта жизнь, зачем гоняться за тайными призраками, когда красивые, сексуальные, молодые женщины вот рядом, притягательные и умелые!

Долго, довольно долго графиня вынашивала эти мысли. Думать легче, чем делать. Вынужденные, нерегулярные появления своего супруга в их шикарном дворце оскорбляли женское эго графини и она даже из чувства мести укрепилась в своей решительности пойти на этот шаг. Она как режиссер в новом чуде века кинематографе придумала себе сценарий, теперь требовалось найти актеров и дергать их за веревочки, как марионеток. Вот теперь, к удивлению, уже самого Войцеховского, графиня изъявила желание путешествовать, но в одиночку. Он хотел заикнуться, что ему сейчас некогда составить ей пару и он только вернулся из Америки, как ответ графини был отрицательным. Она видит его неоспоримую занятость, но ей скучно и посему, она отправляется в Россию одна! А на вопрос, что она собирается делать в России и почему именно эта страна? Графиня ответила, что Санкт -Питербург гораздо красивее и моложе Парижа, в нем свободный дух, совершенно неадекватные люди и сильная монархия. Наговорив эту «береберду», она, даже можно сказать, первый раз за все время их совместного проживания, вызвала у Войцеховского искренне удивление! Он был поражен, но заморачиваться на новом бзике своей супруги не стал. Ему, реально, было не до того. Он только мимоходом уточнил – «Как может свободный дух уживаться с сильнейшей монархией? А про все остальное, он ничего не имеет против» Своей попыткой объяснить несуразицу, которую она произнесла, она даже вызвала у Войцеховского повышенное пристальное внимание к своему лицу, его ум не мог разобраться в тонкой женской логике. А объяснила она это так: « Что высшие классы в России имеют большую свободу от закона и условностей, живут вольготнее и роскошнее, даже чем Европейские аристократы, обладая большей властью над теми, кто у них в услужении и потом, сейчас стали все чаще распространятся слухи, о появившемся при дворе российского императора некоем святом старце, творившем всевозможные чудеса!» Застегивавший в это время Войцеховский запонку у себя на рукаве, даже прервался, так его озадачили слова графини, и больше – не смыслом сказанного, а тем, что это несвойственно было для графини, за годы совместной жизни, он узнал ее пристрастия, ее вкусы, ее убеждения, их направления и приверженность. Словно поискав в ее лице что-то для себя новое, он пристально вгляделся, но не найдя, стал заниматься застегиванием запонки. И схватив пиджак, поспешно вышел в столовую. Через три дня дворец опустел, графиня решила путешествовать поездом, собаки остались слугам.

А через неделю Войцеховский покинул Будапешт и опять на крейсере через океан отправился в Америку. Что он там делал? Никто толком не знал.

41. В Санкт-Петербурге графиня фон Газейштарт поселилась на Греческом проспекте. Свое название он получил в 1871-м году по имени греческой церкви, которая располагалась на Греческой площади. Она временно арендовала для себя несколько комнат на втором этаже и постоянный экипаж в две лошади. Семь лет назад графиня уже пребывала в России, тогда же она как одна из богатейших иностранок, навестивших северную столицу, завела крепкие знакомства с представителями столичной знати. Отдохнув несколько дней от длительного путешествия, она первым делом решилась навестить всех своих давнейших знакомых, и в первую очередь один из самых влиятельных домов в Питербурге – дворец великого князя Петра Николаевича, брата царя Николая второго. Во дворце главенствовали две женщины – Милица и Анастасия, дочери черногорского короля Николая Негоша. Старшая, 37-летняя Милица, была женой Петра Николаевича. Годом младшая Анастасия (Стана, как ее звали в семье) была замужем за герцогом Лейхтенбергским, имела от него детей. Но с сестрой была неразлучна – дневала и ночевала в ее дворце.

Графиня фон Газейштарт, конечно же, русского языка не знала, но это отнюдь не являлось проблемой. Официальным языком всех дворянских домов России являлся французский, его знали виртуозно и проблем в общении не было. Секретарша и служанка графини разостлала приветственные письма всем своим знакомым и в первый дом, пригласивший ее, дворец Петра Николаевича Романова, графиня отправилась вечером. Санкт-Питербург ждал начала «белых ночей», кои начинаются в Июне и поэтому в северной столице поздние вечера являлись только началом пробуждающейся жизни.

Город жил роскошно. Подымаясь вверх по мраморной лестнице графиня ловила себя на мысли, что очень волнуется. Все было чужим, таким далеким и не родным, но блистательным и даже в Венгерском королевстве только единичные дворцы, совсем единичные могли бы только лишь попытаться встать в ряд по красоте и убранству, изяществу и роскоши с дворцом князя Петра Николаевича. Очень мелкими, но живыми шашками, кои графиня заслышала еще отдаленно из закрытой двери, к ней приближалась княгиня Милица, смуглая, черноволосая женщина лет 35—38, совершенно не похожая чертами лица на большинство русских женщин и явно выдававших в ней иностранку. А была она дочерью черногорского короля, как было сказано, и всю эту родословную, графиня штудировала еще в дороге, заранее составляя график всех своих визитов.

Дверь распахнулась и на пороге появилась княгиня Милица, с яркими, сразу бросающимися в глаза украшениями, коих на ней, как на южно-восточной женщине, всегда было много. А еще и потому, что эта живая, яркая женщина глубоко интересовалась мистицизмом и ее увлечения вызывали не одобрение ее супруга, но повышенный интерес приезжавших к ней гостей. Они и ездили зачастую за тем, что – бы поговорить на тему потустороннего мира, пошевелить свои душевные ниточки чем – то сверхъестественным и загадочным. А княгиня одевала не просто украшения. Каждый камень из ее убранства символизировал принадлежностью своей силы к определенному роду деятельности, сфере бытия и нес в себе тайный смысл, давая своей хозяйке усиливать те черты, которые она желала усилить. Как только дверь легко распахнулась, графиня попала в радостные, воздушные объятья хозяйки этого дома и ощутила прекрасный, тонкий шлейф ее сладких духов, который понравился вкусу графини. Она даже отметила про себя, что нужно будет узнать их название и приобрести себе такие же.

– Милая моя, это настолько замечательно, что вы отправились снова в путешествие, я так часто о вас вспоминала с того вашего отъезда! Но вы одни? – и черные брови княгини Милицы взметнулись в недоумении. Она еле притрагиваясь до локтя графини, вела ее в свои апартаменты.

Графиня не сумела скрыть своей грусти, закрывшись натянутой улыбкой, но никому тайной причины своего визита в Россию она раскрывать не намеривалась, и слегка опустив голову, ответила с играющей непринужденностью – Да. Я одна и на долго. У нас большие перемены. Мой супруг занялся большим бизнесом, я бы даже сказала, что у него……как это на вашем русском языке? – но осеклась, вспомнив, что княгиня, не русская по национальности – хлопнула сама же себя по лбу веером – «Снесло голову» от этого. Он очень занятой. Совсем занятой.

Княгине так понравился этот веселый жест графини и она его даже повторила. Они улыбнулись друг другу и направились дальше, ибо комнаты были так огромны, что в них можно было кататься на коньках, а паркет сиял отполированным лаком под сиянием огромных люстр. Графиня отметила, что Россия также быстро электрифицируется. – Надо же, как бывает!? – почему то сказала Милица.– Ну это то и хорошо, милая моя. Я уже в браке давно и пришла давно к простому выводу, чем больше дел у мужчин, тем меньше они падки на глупости, тем меньше ими овладевают вредные привычки и тем их супругам спокойнее. – и она опять весело рассмеялась. Но потом вдруг резко посерьезнев, неожиданно сказала. – А вот у нас без глобальных перемен, разве что, война, вы слышали? Россия воюет с Японией!

Графиня утвердительно качнула головой, а Милица продолжила. – Но, я в этом не разбираюсь, и война меня не интересует, а вот вы сегодня нанесли нам визит, словно выбрали это время не случайно. К нам едет удивительный человек! О нем стали говорить слишком часто последнее время. Он видит. Он видит насквозь, обладая неким чудным даром! И кто беседует с ним, забыть этот случай в своей жизни никогда уже не сможет!

Графиня даже насторожилась. Неужели это тот чудесный маг. Волшебник, о котором она слышала в венгерской купальне, которую посещала весной от таких же кумушек – домохозяек, знатных жен, доставляющих себе удовольствие этими купальнями. Она переспросила – Это тот известный маг, что лечит болезни? Мне рассказывали, и у него еще фамилия такая странная! Смешная!

Милица предложила ей сесть на кушетку и присела рядом. – Не знаю, милая моя, может вы слышали о том же человеке, но в России его назвали знахарем и целителем, а на самом деле, это такое диковинное явление, он же неграмотный мужик и его вначале никто не принимает всерьез, но потом, потом все становиться иначе. Фамилия его Распутин.

– Распутин – попыталась повторить графиня.

– Да. Его везет к нам епископ Феофан. Очень сердобольный и просвещенный человек. И если он уже взялся представлять этого человека, то поверьте, это, значит того стоит! Однако, я сама, в волнении и в таком любопытстве пребываю. Я его еще ни разу не видела! Мне просто сказали, быть с ним как можно проще и добрее, а он большую пользу может принести дому и семье и человеку! Да, Господи, в этот дворец никогда не ступала еще нога простого мужика, а тут, по его встрече еще и рекомендации дают! Это, воистину, что-то удивительное!

Лакей внес поднос с фруктами и сладостями, графиня учтиво отказалась. Это еще был один из ее маленьких женских секретов, она боялась толстеть. Тогда Милица распорядилась принести вишневую настойку, которую так все любили в этой семье, а иностранной гостье будет приятно попробовать нечто неожиданное. И тут вслед за лакеем в зал вошла еще одна женщина из боковой комнаты и направилась прямо к ним. Она была, почти такого же возраста как и Милица, и даже, внешне на нее очень похожая. Только украшений на ней почти не было. Графиня поняла, это сестра, княгиня Анастасия, но все ее звали Станой. Она протянула сразу две руки к ней и Элизабет фон Газейштарт привстала с кушетки, чтобы поздороваться.

Та быстро присела в кресло напротив и обратилась сразу не к гостье, а к своей сестре. – Милица, как хорошо, что наш князь Петр уехал, он не допустил бы такой вольности.

Милица стала объяснять гостье, что та имеет ввиду. – Мой супруг, князь Петр, не допустил бы ни за что появление мужика в нашем доме, каким бы он известным не был! Это отъявленный скептик, он даже, мне порой кажется, и в Бога то с трудом верит!

Стана стала развивать эту тему – Ну, его можно понять, он на войне видит столько смертей и ужасов, что вера, после такого, трудно дается!

Милица показала рукой, что эту тему затрагивать не стоит и перевела разговор на другое!

– Правду, говорят, что наша графиня Анна Александровна Вырубова даже успела съездить к этому мужику за Урал? И через нее о нем уже знают наша матушка- императрица? Господи, когда успели то?

Стана подхватила разговор – И это не все, что ты знаешь! Мне Анна Александровна, намедни то и рассказала сама о нем и сказала, что это она рассказала, что у матушки нашей сыночек то болен. И тогда этот, Распутин, и подумал, что ему нужно приехать! Он сказал что помочь сможет.

Графиня стала ощущать, что после выпитого бокала вишневки ее стало одолевать некоторое томление, члены тела размягчились и ее пребывание в этом дворце перестает быть таким натянутым и официальным, ощущение чужой страны и чужих людей стало исчезать. Вишневка очень понравилась, но обладала одной особенностью, не смотря на то, что когда ее пьешь, она не давала даже признаков крепости, но после, так четко ударяла в голову и очень быстро! —«Эге-ге!» – подумала про себя графиня, но ей тут же поднесли следующий бокал, она планировала отказаться, следуя своей чисто немецкой натуре, никогда не терять над собой контроль, но видя, что две женщины с удовольствием принялись пить по второму бокалу, решила, что только после него уже откажется от этого напитка!

– Да. Наша дорогая матушка- императрица…. – проговорила задумчиво Милица.– Когда дите больное, то хватаешься за любую соломинку и думать больше ни о чем другом не можешь! Не всесилен, значит этот француз!

– А какой француз? – не поняла графиня. И Стана с готовностью стала ей рассказывать.

– Филипп. Очень одаренный целитель, его наша августейшая сестрица привезла из своего путешествия по Европе. Он видит прошлое, настоящее, будущее. Может помогать бесплодным.

К ужасу графини фон Газейштарт в комнату внесли еще графинчик с настойкой и поставили на маленький ажурный столик, рядом с кушеткой и Милица живо подхватилась и стала разливать сама, отослав лакея, по третьему бокалу этого вкусного и неизвестного для графини напитка. А сама графиня так зачаровалась рассказами о колдунах, шептунах и экстрасенсах, что просто потеряла в голове свой план больше не пригублять сладкое спиртное. Ее уже просто тянуло к нему. Она только машинально, в легкой затуманенности, поинтересовалась. – А как он избавляет от бесплодия? – на протяжении всей ее роскошной жизни, это была больная тема и по поводу нее пролито немало слез в подушку, но додуматься прибегать к различным в этом вопросе сомнительным колдунам, у нее ни разу не возникало мысли. На коленях перед Девой Марией она стояла часами, молила, плакала. Лечилась на разных европейских курортах. А может и надо было начать вникать во все это сверхъестественное? И самое отвратительное, что эта мысль у нее зародилась тогда, вот в данный момент, когда ребенок ей стал уже не нужен по возрасту!

Миллица пожала своим точенным плечиком. – Методик много, но нужен дар, очень сильный дар управления стихиями, поэтому такие как Филипп – люди уникальные – и говоря это она сама же стала разливать по четвертому бокалу. На спасение графини в комнату вошел лакей в лиловой ливрее и доложил о прибытии господ священнослужителя Феофана и Григория Ефимовича Распутина. Разгоряченные уже выпитой вишневкой женщины еще пуще взбудоражились и княгиня Милица бросив фразу – Я встречу, а вы ожидайте, мы к вам подойдем – упорхнула, цокая по блестящему паркету своими каблучками. А Стана, почему – то, сильно разволновавшись, просто залпом запрокинула в себя четвертый бокал, предложив это сделать и их гостье. Но самое, самое комичное в том, что графиня, в данный момент, просто ощущала себя не самой собой! И мысль от этого ее удивляла и забавляла! Проводя все последние месяцы, сложившиеся в год с хвостиком, в вечном угнетении и напряжении психики. А сейчас ее это напряжение отпускало, делая какой-то легкой и беспечной и огромная сила человеческого любопытства начинала превозобладать над всеми остальными эмоциями и ей это состояние нравилось! Она просто отпустила себя, какая ей разница, что о ней начнут судачить в этой странной, диковинной стране, в которой она просто редкий гость, не более того! И она сама взяла с протянутого подноса очередной бокал и стала медленно, но непрерывно его смаковать! «Вкусная вещь! Надо спросить как делается! Или где можно купить!»