Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

– Не думайте только, что я бывший царь, и буду конкурировать с вами за это звание в новом времени.

– Время всегда одно, – наконец вымолвил я, не особо соображая, что это надо было сделать.

Оглянулся назад, время было еще мало, так как народ только еще собирался на свою обычную пир.

– Ушку? – спросила она из-за колонны, и:

– Неужели только половиной слова?! – знаки и вопроса, и восклицания в данном случае имеют смысл не только последующего похмелья, но и режут содержание, которое только:

– Потом! – клеится в другое – еще неизвестное нам – содержание.

Советская власть рассматривает – если иметь в виду инопланетян – как проверка нас на вшивость:

– Ну, вы хоть понимаете чуть-чуть, что это именно так, – или уже бесполезно, и вы здесь уже все поголовно.

– А?

– Имеется в виду, окуклились?

– Нет, мил херц, я еще соображаю.

– Люди так и продолжают думать, что это произошло только в прошлом 17-м году?

– Дак, естественно.

– Но вы-то лично поняли?

– Что намного позже? – да, думаю, что именно так.

– Вы не оговорились, что наоборот?

– Еще раньше? Может быть, но когда-тогда – извините – до сих пор никакой новой информацией не располагаю.

– Почему нам всегда предлагается одно и то же, – а именно:

– Игра в рабство? – других развлечений, как и не бывает в принципе.

Трахнул одну ненаглядную на куче белья – пришла одна без прикрытия подруги, – но уже с чемоданом для – не совсем ясно – дальнейшего вместе, – или:

– На всю жизнь? – хотел спросить, но воздержался, – ибо:

– Иначе, чем на всю – и даже оставшуюся – жизнь:

– Неужели не бывает?

Меня вызвали в кабинет директора, но я его не нашел, хотя и работал здесь уже:

– Некоторое время.

В конце концов оказался:

– Под лестницей. – Хотя и в привычном дорожечно-ковровом стиле.

Смущал только телефон, ибо и ясно, что нужен только для того, чтобы вызывать свою службу ремонта – в количестве двух человек – по всем вопросам, от ремонта льдогенератора до спусковых бачков унитаз-офф.

Тем не менее, воспринималось, как льгота:

– Работа с десяти до пяти, и выходными в субботу и воскресенье, – плюс уже не просто так, – а:

– Право трахать главную технологичку треста. – На кого она похожа? Думаю, из Жюстины Маркиза де Сада:

– Его сестру, – с которой и проводил эти эксперименты жизни:

– Подобия.

Хотел на одной сразу жениться, пока не отняли – уж очень красива, хотя и не как Моника Левински, полнотой не только своей души прославившаяся, но тушеподобием здоровенной куропатки:

– Тоже.

Но и не Лайза Миннелли – тоже, так как:

– Танцевать умеет только, – нет, не в кровати, а в углу, как боксер в глухой защите, уже на всё согласный, но не для того, чтобы совсем не грохнули, – а наоборот – как у Хемингуэя:

– Платят всегда проигравшему боксеру, а не наоборот, – ибо он и:

– Поставил именно на самого себя.

Как на проигравшего.

Я испугался ставить на нее, как со мной связанную капитально, несмотря на то, что пришла с чемоданом белья, чтобы жениться, – так я понял, а мог принять только обратную сторону этой медали:

– Получается, хочет замуж – лучше.

Жениться на Мерилин Монро? Не мог – как не все сразу – но, что трахали уже все, кроме меня – несмотря на то, что по очереди, – заставило ошибиться и не жениться, – а вот даже – нет, не Одиссей многоумный, но Парис, силой бог-офф славный, – заступился до такой степени за эту жрицу храма любви и Аполлона, – и даже:

– Любви к Аполлону, – из меня – выходит – не весь вышел, – так как:

– Захотел вернуться и опять отбить ее – уже у московской толпы, – хотя и не для того, чтобы жениться, но зачислить на довольствие в моем Белом Дом-Ике, – да.

Она с ужасом – почти неподдельным отпрянула к стене, как – решил – решила:

– Ее подставляют под полк солдат, готовых, если не на всё, то на очень многое, чтобы дать, только, чтобы ее взять, как следует.

И всё же не понял, почему она так ужаснулась, когда я предложил им прокатиться вместе Дранк нах Остен.

В город, который лежал в пыли восточнее. Хотя уже не исключено, что реально расположен:

– Западней.

Взял их в штат поварихами, чтобы другие не завидовали, – а:

– Готовить они обе – не только не знаю, как, но и вообще, – как и родились безрукими.

Ибо и мечтали всегда только об одном:

– Рот есть – все остальные междометия – тоже, играть умеют такую музыку, – как сам только и просил об Этом всю оставшуюся жизнь.

Получалось так, что даже заподозрил всех остальных, но вот только непонятно:

– В чем, – ибо стали ко мне хладнокровней.

Решил пока что думать:

– Не знает никто, что я и есть теперь директор ресторана.

– Ковры и красные дорожки убрать! – повесить картины.

– Пабло Пикассо? – одна простолюдинка.

– Ваг Гога.

– Гогена, – она носом в записной журнал.

– Немного, немного.

– Тулуза Лотрека?

– В достаточном количестве. И этого.

– Кого Его?

– Не обязательно так возвышенно. Но только, чтобы было без Клары Цеткин и Розы Люксембург.

– Вы считаете, их не надо, потому что не пили сухое и полусухое вино вместе с Чеховым?

– Да, тех, кто пил водку, здесь не ставить даже одиночных бюстов.

– Так только напоминание, как запись в журнале дорогих гостей: такому-то и сопровождающим его лицам здесь понравилось не только кушать, но жрали всю неделю:

– Каждый день с таким удовольствием, что по две порции – норма.

***

– Вы, – обратился я к делающему защиту кандидатской диссертации бывшему стажеру, который хотел когда-то заставить меня не сдать экзамен по физике работы каких-то электрических схем.

– Да? – хотел он чё-то крякнуть. Но его попросили пока что воздержаться от ответа, на еще не поставленный вопрос.

Дело в том, что вся его – а, скорее всего, придуманная его руководителем система была настолько проста, что:

– Буквально-таки списана из учебника, – но!

Там, в учебнике – практически – это только пример принципа, – механизм которого, – закончил:

– Так и остался никому неизвестен.

– Вы его знаете? – спросил председатель этого предприятия защиты диссертаций.

– Думаю, да.

– Но вы не уверены, что он есть?

– Есть точно, но пройти по его тропинке еще.

– Не пробовали, – а, – закончил:

– Когда-то надо и начинать.

– Вы правы лучше сам не скажу.

Они хотели, видимо, посмеяться, но я показал, что радикалы, да, появляются в процессе реакции, но для ее продолжения используются уже до того, как будут нужны на завершающем этапе.

Они посовещались и все – друг с другом, забыв про меня, – согласись. Как:

– Замечание принято к сведению, и одобрено соискателем, – как:

– Да, не хватало одной лишней запятой, но теперь ее все-таки поставили.

Я пошел к О. и объяснил:

– Это так плохо? – не понял он, только что занятый разговором с министерством.

– Когда поймут важноcть этой реакции, на ее основе запустят в работу такие огромные не только потенциалы, но очень дорогие материалы ДНК и РНК, закупленные в Японии, – а.

– Ничего не получится?

– Да, – даже добавил, – сэр, ибо реакция, которую они с моей подсказки используют, как заводную.

– Неправильна?

– Не совсем так, сэр, – а.

– А?

– Еще не закончена.

– Дальше этой реакции идти некуда, – возразил он.

– Это верно, но они слили осадок, как отработанный материал, – а:

– А? – сам же добавил: – Значит, в нем остался тот изомер, который и нужен для дальнейшей работы.

И сел на стул, который покачнувший упал. Но сам О. – к счастью – успел удержаться на ногах, вцепившись, как когтистый попугай в стол, предварительно обитый малиновым бархатом, – как было:

– У Василия Чапаева, – чтобы и по пьянке было легко отличить себя от наступающих почти постоянно:

– Белых? – ибо мы думали они всегда отступают.

– Так-то, да, но не в мою смену командования этой злополучной дивизией.

– При таком проникновении одного в другого этому провинциальному Дол-Бику надо уже через год давать докторскую.

– Я не против, сэр, но только в детском саду.

– Его уже не возьмут по возрасту.

– Можно не обязательно зачислять его в саму группу – пусть работает.

– Сестрой хозяйкой?

– Нет, лучше вместо бабы Нюры сидит на вахте.

– Зачем?

– Чтобы каждый раз напоминал маленьким детям.

– Вытирать ноги перед едой?

– Не перед едой, ты спутал, батя! При выходе из детского сада на улицы города.

– Тогда – выходит – в детском саду грязней, чем даже на наших дорогах.

– Вы слишком упрощаете ситуэйшэн, сэр, – ибо:

– Ибо?

– Тогда мы будет работать уже не здесь – на селе – а в.

– Теперь, наконец, понял: ты хочешь получить стажировку в Сили Доли?

– Нет.

– Тогда больше ничего не понимаю.

– Хочу, да, в Сили-Доли, – но:

– Неужели хочешь уехать навсегда?!

– Как все?

– Как все! – повторил он тихо, потому что поверил: так и будет-т.

***

– Ты проиграл.

– Нет, у меня есть еще две попытки.

И расстегнул ее купальник сзади за веревочку. Хотел спросить:

– Он специально так быстро снимается?

– Ну-у, если тебе удалось – значит, ты знал его кодировку.

И мне даже не пришлось держать ее рот, чтобы не так громко кричала – сама засунула в него свою маленькую руку, – но:

– Именно, что пришлось целиком.

– Иначе я постараюсь ее вынуть и будет так больно, что все нас услышат.

– Ты?

– Да, я хочу, чтобы было инкогнито.

– Почему?

– Будут думать, что ты это начал и потом успешно закончил.

– Да.

– Нет, не да, а я тебя взяла, как Трою.

Если есть чем – поперхнись.

– Нет, проглотил, и удивительно, что не провалился.

– Назад мы пойдем разными путями? – спросила.

– Ты хочешь, чтобы нас прямо сейчас обвенчали?

– Да, а то я уже боюсь, больше никто и не трахнет.

– Хорошо, тогда разреши опять развяжу тебе купальник.

– Ну, давай, я уже не против.

– Почему?

– Мне уже больше не хочется сопротивляться.

– Спасибо на добром слове. – Но посоветовал:

– Когда опять захочешь – всегда опять сопротивляйся.

Глава 2

– Сейчас уже можно? – задала наводящий вопрос, а мы уже были на горе.

– Если только ты не против спуститься вниз.

И даже не спросила:

– Опять? – что, можно подумать, эти дополнительные, – спуск и подъем зачисляла себе, как плату за ее:

– У меня хорошее поведение? – даже спросила, но это было, когда мы поднимались в гору уже четвертый раз.

Неплохо, неплохо, думаю, лет на сорок совместной жизни хватит. Хотя:

– Сейчас посчитаю, – да:

– Это происходит в 74-м, – двадцать одно, – как говорят победители.

И уже перед самой дверью общежития попросила:

– Перекусим.

Я решил, что надо остановиться и вдвоем сесть в кружок, чтобы покушать прилично, но:

– Не подходило, ибо, – чем? – собственно.

Решил прокрутить, как повторную запись магнитофона, прежде, чем открыть дверь.

Одна из – практически – девственниц по имени Ка-Рада попросила сделать ей что-нибудь хорошее.

– А именно, Ми-Лая?

– Перекусим.

– Так бывает?

– Нет, но ты скажи.

– Хорошо, обернулся не только назад, но и по сторонам не забыл кинуть пару бросков взглядами.

– Перекуси меня, – добавил одно слово и ужаснулся!

Она разинула такую пасть, что перестало быть даже страшно.

И сделал вывод, когда сзади закрылась – уверен сама – дверь в этот диверсионник лабораторных работ, ибо никто в них ничего не понимал, кроме меня, – а я делал только:

– Наугад и по аналогии:

– Посадили в тюрьму, где нет даже космополитического кабинета, – и вот думаю:

– Нужно ли с кем-то соавторство, чтобы до этого додуматься? – пока не уверен, что знаю.

***

О. разрешил мне провести одну лекцию по новой химии, которую я придумал, но мало, – почти никто, кроме тех, кто о ней ничего не знал – верили, что может быть даже более-менее:

– Правдой.

Но и понять ее, если не трудно, то очень не сразу, так как состоит она не из целых формул, а только их:

– Частей. – Что значит, в посылке:

– Мы и в зацикленных бензольных кольцах – да, друзья мои – видим не всё.

Все предлагали обратное:

– Мы не можем видеть ничего, если перед нами нет Целого.

Возражение великолепное по своей фундаментальной неправильности.

Части мы видим, а остальной мир – всегда в:

– Посылке.

Но никто не понимал, что же всё-таки в посылке? Ибо, действительно:

– Мир Видимый – это не Она.

– Слишком велик? – спросил О.

– Наоборот, мал, Директор.

– Посылка – выходит – больше самого мира?!

– Деление мира на две части почти все понимают, кто в этом заинтересован, но вот, – что:

– Не в одной плоскости они находятся – никто не мог сделать Этого:

– Полу-разделения мир-ка.

ОБРАЗ – выходит и заменяет все личные мнения Человека, – ошибочно – значит – пишущего себя с Большученной буковки.

Хочется знать ВЕСЬ образ, чтобы мыслить его обрывками, – а:

– Эт-то-то как раз невозможно.

Поэтому и возникает вопрос:

– Как сохранить два этажа здания, – если по – хотя и приближенной – но всё равно:

– Логике, – они вообще не имеют друг с другом прямого соприкосновения?

Только один ответ:

– Надо принять во внимание Третьего, кто их соединяет.

– Я?! – да ты, что, ибо это как раз наоборот:

– Только последняя буковка в строительстве огромного Ноев-а Ковчега.

***

– Хорошо, чего вы просите?

– Ненамного больше, чем все остальные великие люди.

– А именно?

– Ну, Шерлок Холмс, – как его Конан Дойл, ну, Агата Кристи, как ее двухэтажный дом на реке, как на озере.

– Третий, кто? – произнеси-те, пожалуйста.

– Зворыкин-Муромец.

– Ясненько.

***

И, хотя на зверей охотиться не люблю и не любил – принял этот подарок, как достойную плату за работу, которую еще выполню, как шпион Альфы Центавра на Земле.

Меньше? Быть не может.

И уверен – дом мой будет виден:

– Неужели только частично, сэр?

– Да, ибо простой пример, раньше я проверял только сборы урожая пшеницы.

– По пятницам?

– Пятница здесь не причем, несмотря на то, что водила моего лимузина-джипа на высоких колесах.

– Теперь?

– Никто не заставляет? – добавила-спросила вторая прохиндиада в виде репортера со вспышкой.

– Могу даже Монику.

– Неужели имеете право пригласить даже в пар-не-ломит.

– Да, что в Ра-Ши парная – то здесь уже – это депутат, по крайней мере, от фракции колдунов Апокалипсиса Мела Гибсона.

– Как на наш А-БАМ?

– Да, стройка века, но не как в Ра-Ши почти за бесплатно, – а:

– За большие деньги?

– Деньги не так важны, как бесплатный билет до Альфы Центавра в момент последнего здесь землетрясения.

И выдали, как нагрудный пропускной знак – почти:

– Полицейского.

Решил пройти Туды-Твою через посредничество Зворыкина-Муромца, – и:

– Ты записался к нему на очередь? – На-Ви.

Решил, если жена, то не поедет вместе, но попросит взять, как наводчицу на уток, которых Муромец любил и есть, и стрелять.

Приезжаю, уже пьет с ним пиво – не стал даже интересоваться чешское или уже и американское тоже – ибо так и думал:

– Пьют английский Портер прямо на пеньке, а рядом не пару уток на вертеле, – а:

– Целый кабан.

Не стал даже спрашивать, как он здесь оказался, – про нее:

– Тоже, лучше уже не спрашивать.

На глаз? Не смог пока определить, событие идет после трахтенберга, или до него, – после:

– Об этом думать еще рано, – ибо навсегда расставаться с ней пока не хочется.

***

Приезжий – доктор – у них все ученые доктора – проводил эксперимент на нашей кафедре:

– То ли на проверку качества или просто правильность настройки Их-Него оборудования, – и задумался над неопределенностью результ-офф:

– Их показатели не были удовлетворительно положительными.

Я предложил ему считать:

– Дело не в неадекватности присланных материалов ДНК и РНК? – повторил он мой великолепный ответ, – но маленький процент, что это может быть не только моей наивной ошибкой, – у него:

– Я заметил – оставался еще.

Именно:

– Не остался, а оставался, – что значит:

– Он предполагал существование сего события еще там, в Америке! – но вот никому даже там, у себя дома:

– Не рассказал.

Боялся не поверят?

– Точно!

***

Дело – следовательно – не только в Слове, но должен быть еще его:

– Читатель! – знак восклицания всё ещё приходится ставить.

И вопрос:

– Как всё-таки заметить участие экспериментатора в эксперименте?

Со старта Жизни – если рождение человека – это уже:

– Старт, – предполагается, что есть это не только разрешение, но и как старт на:

– Стометровку! – становись.

Приглашение именно не на казнь, а просто и только:

– Принять участие в соревнованиях, – и даже не намекает-ся, – что:

– Всех жизней. – Так:

– Игра ума и не более того, так как это Более, – далеко не:

– Менее, – считается невозможно.

А, что:

– Запрещено, – да ви чито, у наз усё моно, – и вот даже с ударением обязательно на втором:

– О!

И, так как у нас официальное крепостное право, то и нельзя смываться от него за:

– Границу его существования.

Когда говорят, – нет:

– Кто захочет отказаться от этого НЕТ автоматически, а тем более добровольно.

Крепостное Право оправдывается:

– Да так же всем лучше!

Ибо, да, право крепостное, но все пункты иерархии в нем отличные, – так как:

– Её и нет!

И:

– Если радоваться – значит верить.

– Этому? – сэр, мэр, герр?

– Пожалуйста, не надо так много вопросов сразу!

– У вас будет один.

– Ась?

– Пэр.

– Смогу играть в футбол за сборную Франции?

– Ду ю?

– Ась?

– Спик инглиш?

– Ноу.

– Почему?

– Я знаю Код Войнича, Ми-Лая, – поэтому понимаю даже больше – и намного – чем все языки просто так взятые.

– Вы имеете в виду напрокат, – или наоборот:

– Только своих и – понимаете ли – достаточно вполне.

Ужас, страх, – так как:

– Они, похоже – разные, – от:

– Того, я когда-нибудь умру и от того, – что:

– Конец Света обязательно наступит! – Невероятно, но Это – оказывается – можно знать.

Печально до слез. И я это знал в пять лет. Может чуть позже, или чуть раньше, – иначе:

– Слишком трудно этот ужас около своей самодельной кроват-ки – в нескольких метрах от иконы наверху в углу на кухне – выдержать, а также, – и:

– Запомнить, – навсегда.

Так не только трудно человеку, но и вообще не хочется расставаться, – с:

– Жизнью. – Вот именно, что, оказывается, навсегда!

Вывод:

– В детстве не видна их связь, – этой жизни и вечной.

И об этой именно связи писал все свои произведения А. С. Пушкин. Она настолько фундаментальна, что легко отрицать ее существование, – насколько она – о! мама мия:

– Очевидна. – Ибо:

– Ну, разве бывают такие обнаженные секреты, – что и знак вопроса постеснялся здесь устоять.

Нельзя обыграть шулера Пушкина, – но!

– Можно заставить отказаться от своего выигрыша! – вот в чем было нанесено ему оскорбление.

Именно поэтому он продолжил путь к месту дуэли, несмотря на отрицательное указание, падающих с воза снарядов правды.

Ибо:

– Вот оно совмещение двух времен. – Ибо:

– Именно поэтому, – и:

– Я горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

Ибо:

– Слезы мои, а строки бога.

Решил попробовать доказать Великую теорему Ферма на стене-ах, – скорее всего, – банкетного зала, ибо:

– А слышь, ты, Люд-к, а Люд-к.

– Ты знак вопроса не поставил?

– Поставь ты – если захочешь – восклицательный.

– Я эту теорему никогда не пойму.

– Но ее и понимать не надо.

– Ибо?

– Она может сделать это только Са-Ма.

– Именно поэтому один из них – Шимура или Танияма.

– Ты думаешь – застрелился? Или Эта Теорема подошла к нему настолько вплотную.

– Думаете, пошла на удушающий?

– Скорее всего, так и было: она.

– Теорема?

– Да, загадала, если он ее уже понял, то поймет и, что Жизнь Бессмертна.

И она продержалась на шторах, как Летучая Мышь – долго:

– Три часа поселял в ней добрых дух-офф моего правосознания.

Она?

– Пока не уверен, что поняла всё.

Попросил двоих – Маркизу и Малину – принять участие в следующем эксперименте.

– Двести, – Маркиза.

– Сто пятьдесят, – Малина, – ибо ты мне и так нравишься, а она – ткнула пальцем, невидимым из-за колонны Маркизе, – в нее, – не разрешает снижать цены.

– Тогда может быть, – сто?

– Ты теоретик физики, химии и – главное – литературы, – а.

– А торгуюсь, как турок на базаре?

– Думаю, еще неправдоподобней.

И когда почти всё кончилось попросил ее заплатить.

– Еще до полного окончания сеанса?! – очень удивилась она.

Почесал затылок, – имеется в виду, – только мысленно, ибо уже немного боялся, – но как обычно:

– Это не слишком много?

– Я ничего тако-ва не делала.

– Ты перебирала лапами.

– Это от счастья.

– От него обычно визжат, а ты только – хотя и тайно от меня – плакала.

– Это от счастья.

– Ты узнала, что мы расстаемся навсегда?

– Нет, я никогда не обращаю внимания на погрешности в схемах нелогичных разработок.

– Я так и знал, что ты шпионка Сили Доли.

– Ошибся.

– Знаю, но нарочно, чтобы выведать от тебя правду.

– Я ничего не скажу.

– Уже сказала, эх ты, мартышка.

– Я хочу быть слоном! – закричала, но – уверен – притворяется, чтобы мне было уж совсем, – нет, конечно, не тошно, – но:

– Загребай на финише, лучше ко мне не притрагиваясь.

Сначала не понял, – как? – и даже чуть не остановился, но она так взбрыкнула, что:

– Понял, понял, понял, – пока меня не было всё-таки научили, – а она закончила:

– Всему.

Ответил пристойно:

– Му-му, – я тебя вообще перестал чувствовать.

Она обиделась:

– Ты должен понять!

– Как, Ми-Лая?

– Как ты только и можешь, с помощью Великой теоремы Ферма.

Почему-то задумался, хотя не скрою:

– Домашнее задание на эту тему было, было, и даже всё ещё есть:

– Прямо Ту-Та.

– Ну, ты чё?

– Занавеска сейчас порвется.

– Не порвется, а это я ее порву, как твоя собака.

– Она не играет с грелками.

– Я так думаю?

– Проверь, увидишь, что, да.

– Ну, хорошо, попробуй назвать меня:

– Тузик? – ты спросил или ответил.

– Мои мысли настолько вездесущи, что смешиваются с вашими, мэм.

Прошу прощенья, леди.

– Ты уже назначил меня любимой женой.

– У меня уже нет такого права. Если только ты сама не соизволишь меня выбрать.

– Перед всеми?

– Нет, перед пирамидой Хеопса.

– Значит, я буду править в Африке, как Клеопатра!

– Как царица Савская.

– Вы имеете в виду, сэр, что она настолько незаконная царица, что и никому, кроме своего слуги-господина:

– Да, невидна.

– Я должна хорошенько подумать, насколько уже к Этому взаимодействию способна. Ибо:

– Да, я буду знать, что настоящая царица, – а:

– Еще-то кто?

– Я.

– Ты – Я?

– Ну, не буквально до такой степени, но, – задумался:

– Не исключено, что ты даже права целиком и полностью.

И только тогда она поползла с занавески вниз, что и не увидел, куда делась, – как – получается – сползла прямо на меня, – и:

– Даже не заходя сзади, – послышалось.

– Ась? – ибо я не понял, – а.

– Попросить стесняешься?

– Разумеется.

– Это не очень хорошо, если ты привык только командовать.

Вернулся в бар, чтобы спросить бармена, кто здесь был до меня, – и:

– Он ответил, как Стивен Кинг с помощью Джека Николсона, – правда, в кино или на самом деле:

– Уже не могу определить точно:

– Вы и были, сэр.

– Всегда?

– Именно, именно, – подтвердило видение Маркизы, что даже подумал:

– Неужели решила дать за бесплатно, – имеется в виду:

– Почти?

– Да, как тот индеец Апокалипсиса Мела Гибсона, что и переехал жить на постоянное место жительства именно, – как Мел-Пел.

– На постоянной основе?!

– Вы испугались?