Время перемен 3

– Да так, ничего, а ты про ухорезов слышала?

– Нет, а кто это?

– Это неважно, значит, надо тренироваться, а не отдыхать.

За неделю меня подлатали и выписали продолжать службу, а Костюшко еще долечивался.

– Товарищ старшина, я постараюсь тоже стать таким же, как ухорезы.

– Только уши не режь, просто хорошо делай свое дело. А уши мы и не думали резать, а вот повидали как-то раз такое, что после этого и стали таким способом отмечать свой боевой путь. Но нас была команда, а ты один, так что просто воюй и вернись домой живым и здоровым, рядовой Костя Костюшко.

Я уходил из госпиталя, а в окне стояли две дежурные медсестры и Костя. Я поднял руку и помахал им, в конце сжав руку в кулак, и три руки помахали мне в ответ, а Костя так же сжал в кулак свою руку.

Снова начались солдатские будни. Тренировал и я новоприбывших бойцов на нашем бригадном полигоне. В часть попал высокий и здоровый туркмен по имени и фамилии Касым Касымов или «Кася» из спортсменов-боксеров. Как и многие здоровые люди, был он человеком добродушным, улыбчивым, философски относящимся к превратностям своей судьбы. При всей своей богатырской силе, был он, как бы так точнее сказать, немного не адаптирован к полевой службе, из-за чего иногда ему доставалось «на орехи».

Взвод по отделениям тренируется на полигоне, парни ползают по-пластунски под натянутой проволокой с колокольчиками, кидают из положения «лежа» гранаты и ножи.

– Кася, задницу опусти, прижми её к земле, что ты все время её задираешь.

– Не получается, товарищ старшина!

– Учись!

«А может ему нравится в позе рака стоять?» – ржет ползущий следом тоже новоиспеченный сержант-спецназер Ваня Драчёв с позывным «Драч», а как его иначе называть?

– Мне не нравится раком, тащ старшина, по-другому не получается, но я учусь.

– Драчев, разговорчики, соблюдай дистанцию, а то все норовишь своей каской Каси в попу воткнуться – токсикоман что ли?

Драчев замолкает и пыхтит дальше, ползя за Касымовым.

– Кася, опусти зад, твою дивизию! Смотри, задерешь ее высоко, враг из пулемета и отстрелит, таскай потом на руках тебя и твои полупопия.

– Зачем таскать полупопия?

– Чтобы дома пришить, в госпитале в смысле.

Потом были выходы на задания и очередные изнуряющие тренировки – боец не должен просиживать без дела, а должен от рассвета до заката…

Опять плановые тренировки, сегодня учимся забегать на деревья и преграды типа забор до второго этажа, а также соскальзывать вниз по углу здания, раскорячив ступни и локти, как это хорошо показал Джеки Чан в фильме «Кто я».

На полигоне стоят с умным видом и наблюдают за действиями личного состава я – командующий тренировкой молодого пополнения, ТНТ, командир нашей бригады полковник Борис Александрович Головко, комбат Тарасов и прибывший на какое-то совещание помощник начальника штаба дивизии по разведке майор Володя Хоткевич.

Кася с разбегу по стволу не забежал, а влетел на дерево, уцепился за ветку, растущую из ствола метрах в трех с половиной над землей, подтянулся, перекинул ноги и уселся на ней возле сломанного шпинька сухой ветки, торчащего сантиметра на три.

– Молодец, отлично, уложился в норматив, слезай!

Все мы аж замерли, наблюдая за случившимся. Кася хотел изящным движением соскользнуть с ветки, удерживаясь за нее руками и кувырком вперед красиво опуститься на руках, «вися по стойке смирно», а затем спрыгнуть, как это мы все делали, но вместо этого…

Вместо этого он зацепился за этот шпинек армейским ремнем и верхней, поясной частью армейских брюк, и просто повис на ветке, болтая руками в воздухе. Тело и голова оказалась тяжелее ног, и Кася, медленно наклоняясь вперед, сантиметр за сантиметром стал выскальзывать из брюк. Как только ремень прошел Касины бедра, брюки резко собрались в районе берцев, а Кася по закону всемирного тяготения полетел вниз. Вот так он и висел – ступни в берцах, с зацепленными за сучок брюками и труселями вверху у ветки, а голова и руки у земли, в общем-то, также вытянувшись по стойке смирно во весь свой двухметровый рост, при этом светя своим «подсобным хозяйством» на весь полигон.

Дикий хохот раздался над полигоном. Все стояли согнувшимися или держащимися за лица, сотрясаясь от смеха. На улицу стали даже выходить наши повара и хозяйственники, пытаясь понять, в чем причина, а когда понимали, то присоединялись к остальным. Кася покачивался на ветру, немного поворачиваясь по оси, как будто показывая всем со всех сторон «видали, что у меня есть!»

Головко, держась за лицо, вытирая текущие слезы, пытался сказать: «С-с-снимите его, ха-ха-ха!»

От всего этого Кася, очевидно перевозбудился, и поведение его дружка стало напоминать шутку ребят из «Камеди клаб», звучащую примерно «а мой ковбой днем 17-19, а ночью до 25». Так и Касин прибор вначале напоминал тощую охотничью сосиску, на глазах вырастая в финский сервелат.

«Бойцы, быстро снять своего товарища, попавшего в беду», – скомандовал Тарасов. Парни, периодически сотрясаясь в приступах смеха, бодро полезли на дерево, пытаясь снять его с сучка, а двое бойцов поздоровее, приподняли Касю, чтобы он не натягивал свои штаны и их можно было отцепить. В общем, операция спасения прошла удачно, а сучок парни спилили в тот же день на всякий «пожарный».

Бывали еще казусы. Служил у нас рядовой Женя Галушин, добродушный паренек, по какому-то случаю оказавшийся в технической службе батальона, хотя был так же близок к технике, как Меркурий к Плутону. Как-то я, несколько технарей и начальник радиоотделения Серега Шевченко сидели и обсуждали развитие микроэлектроники, телевизионной и радиотехники.

– Сейчас мониторы и телевизоры с ЭЛТ-трубками, но на Западе уже сделаны плоские жидкокристаллические мониторы.

– А как насчет разрешения, у ЭЛТ телевизоров 625 строк разрешение, а у ЖК?

– У них в пикселях разрешение экрана измеряется, но на сегодняшний день по качеству изображения они однозначно с ЭЛТ рядом не стояли. Но ЖК из-за размеров и веса в ряде случаев намного удобнее, так что за ними будущее.

– Значит, дело в пикселях. Женек, бери лист, пиши служебку на начальника батальона о том, чтобы нам выдали со склада 700 пикселей или мало будет?

– Проси тысячу.

Женя исправно написал такую служебную записку, Шевченко завизировал, и она ушла в канцелярию, точнее, к писарю батальона.

Тарасов сидел и читал пришедшую на батальон служебную почту: «Так, приказы, заявки, а это что, ага, заявка от технарей. Чего-чего выдать – пиксели, исполнитель Галушин, подписал Шевченко. Ну, старший лейтенант, ну Шевченко. Напишу-ка тогда и я резолюцию».

Начальник хозвзвода капитан Штельман чесал репу, пытаясь понять, что это такое и где ему взять эти пиксели, куда направить заявку на такое количество этой хреновины.

– Ладно, пойду, узнаю у Тарасыча, что там за пиксели такие. Анатолий Тарасович, получил ваше указание выдать пиксели Шевченко, что это такое, куда он их лепить собрался, да еще 1000 штук?

– Юра, я понимаю, что ты человек, далекий от техники, поэтому тебе простительно. Наш остряк Шевченко над Галушиным развлекается, а пиксели – это…

– Ха-ха-ха, ну Шевченко, ну юморист. Тарасович, перевел бы ты Женю в хозвзвод, ну какой из него технарь.

– Придется.

А Штельман повесил эту служебку на видное место в своем кабинете, как напоминание о том, что надо изучать вопрос, прежде чем его исполнять, а то бы в бригаде и о нем легенда появилась, как он в Москве пиксели «выбивал».

Глава 3. Большой караван

Январь 1989 года, в мае начался вывод ОКСВ из Афганистана, а к 15 февраля 1989 года на его территории не должно было остаться ни одного советского военнослужащего из ограниченного контингента. Лидер страны Мохаммад Наджибулла был против вывода войск, но у руководства СССР было иное мнение. Недолго этот лидер пробыл во главе государства, затем несколько лет просидел в здании миссии ООН, спасаясь от смерти, пока не был выдан талибам и ими же расстрелян. А гражданская война в Афганистане будет длиться еще не одно десятилетие.

Командующий 182-й мотострелковой Кабульской дивизией генерал-майор Виктор Алексеевич Яценко смотрел на собравшихся офицеров. Среди них был один афганец.

– Товарищи офицеры, мы собрались для того, чтобы проработать операцию по уничтожению каравана афганских моджахедов. По поступившей от афганских товарищей оперативной информации, ожидается прибытие большого каравана. На основе агентурных данных караван должен перейти из Пакистана через Хайберский перевал, который как вы знаете, располагается в горах Сафедкох на высоте одного километра, то есть в среднегорье и в настоящее время хорошо проходим.

– Древний торговый путь, часть шелкового пути.

– Да, так и есть, но мы его не контролируем, поэтому придется ловить караван ближе к нашим базам.

Более подробную информацию доведет до вас наш афганский коллега, майор армейской разведки Азиз Аббас и начальник разведки дивизии Владимир Сергеевич Хоткевич. Штабом будет проработаны детали операции с привлечением бойцов спецназа, которые отработают на дальних подступах у Пакистанской границы и будут сопровождать караван.

Докладывал Азиз: «По полученным данным от наших товарищей оттуда намечается большой караван в провинцию Пагман. В этом района нам противостоит Абдул Сайяф, умный и опасный полевой командир, лидер фракции моджахедов «Исламский союз освобождения Афганистана».

– Что ожидается в караване?

– Как обычно, оружие для продолжения борьбы, наркотики, которые пойдут транзитом в Союз, и вероятно, большая группа арабских наемников.

– Сарбозы участвуют в операции или только наши части?

– Нет, боимся утечки информации, поэтому только советские части. Дальше на зачистку и вылавливание в горах недобитков можно будет привлечь солдат народной армии Афганистана – сарбозов и милицию – царандой.

– Что скажет наша разведка, Владимир?

– Неделю назад спецназом были взяты в плен разведчики из Пакистана, разрабатывающие маршрут движения каравана. Готовит и поведет караван известный и очень удачливый караван-баши Абдель ибн Усман. Потому разведка у них конкретно работать будет, определяя маршрут, точки ночевок и отдыха. Этот лис так просто не сунется, ведь за потерю каравана старшему грозит смерть.

– Что же, будем ловить и искать.

Вечером во взвод после совещания у комбрига, прибыл ТНТ: «Командиры отделений, прошу ко мне в комнату, получена боевая задача».

Нас подбросили к Гардезу на грузовиках, а дальше мы топали по горам пешком. Была задача тайно подойти к границе с Пакистаном, где надо было выявить караван, навести на него нашу авиацию и десант, а при необходимости, атаковать врага.

Разные были афганцы, которые противостояли нам. Было откровенное «пушечное мясо» из бывших крестьян, за два месяца подготовки только научившиеся стрелять в цель, а были и матерые бандиты, потомственные контрабандисты, охранники опиумных караванов и просто грабители, с ранних лет знакомые с оружием и занимающиеся этим делом под руководством старших родственников. Эти парни были опасными соперниками, прекрасно ориентирующимися в местных горах, хорошо владеющими разным оружием и настоящие воины по духу – бились до последнего.

Операция была серьезная, так что на дело шла полноценная рота, разбившаяся на три взвода, и державшая дистанцию в пять-семь километров друг от друга. У всех были свои конкретные зоны ответственности, но нанести удар мы были должны разом. Группы были оснащены японскими рациями – «малыми коробочками» для поддержания оперативной связи.

– Гребаный Гиндукуш, когда уже он закончится!

– Бугай, километров через 700 на восток он закончится, правда начнутся Гималаи, а впереди километров через 150 начнутся равнина и пустыни Пакистана.

– Спасибо, Кент, успокоил, ты всегда хорошо умел это делать.

– Обращайся.

Шли мы на поиски большого каравана караван-баши Усмана. Попутно требовалось было уничтожать все то, что шевелилось под зеленым флагом воинов ислама, чтобы они не доложили о нас Усману. А вот, если нас не засекут, то аккуратно и тихо пройти мимо, не показываясь на глаза. Вел нас горными тропами проводник из местных. Каждую нашу группу вел свой проводник, но о двух других группах проводников не информировали и набирали их разных сел.

Вот мы прошли мимо нашего горного блокпоста, если прижмут «духи», то сюда можно будет отступить, тут человек 30 сидит, да оружия много и боеприпасов.

– ТНТ, вроде не в эту щель должны были идти?

– Да, хрен его поймешь, Кент, направление проводник четко держит, но почему поменял маршрут – не знаю.

– Гасид, почему пошли в другую щель?

– Там обвал, не пройдем.

– Когда обвал был?

– Неделю назад.

– Гасид, смотри, друг мой, если заведешь нас в засаду, то первая пуля тебе,. Подумай, пока не поздно.

– Нет, что ты, рафики, правду говорю, Аллахом клянусь.

«Думаешь, засада?» – обратился ко мне Шмель.

– Помнишь Намаксар, как нас чуть не прихватили под Кенар-Капехой, если бы не Мастак и вы.

– Я оттянусь назад.

– Давай, для начала растянись отделением по тропе, чтобы наш «следопыт» не заподозрил ничего и приотстань, а я вперед погонять его буду.

На нас оглянулся афганец-проводник.

– Парни, может это и паранойя, но оружие к бою. Впереди должен быть кишлак, там нас могут встретить.

– Мы же не будем в кишлак заходить.

– Не будем, Хохол, я имел в виду, что ополчение из кишлака в горах может устроить засаду.

Проводник и трое парней из передового дозора повернули за гору, и сразу раздался крик Лесника: «Духи!»

А затем раздались выстрелы из винтовки и автомата – мы нарвались. Основную группу обстреляли засевшие на горе над нами ополченцы, завязался бой.

– Ушел, проводник, сволочь!

Солнце стояло в зените, и нам было тяжеловато, поднимая голову вверх, высматривать афганцев в серой неприметной одежде на фоне серых камней. Им было проще, и они нас понемногу, но уверенно прореживали. Хохол пытался связаться с соседними группами, постоянно вызывая их по маленькой коробочке «уоки-токи».

Я лежал за камнем, стрелял и посматривал на потуги Хохла: «Не надрывай горло, лучше отстреливайся, горы экранируют, да и далеко наши соседи, разве что стрельбу услышат и подойдут, может быть».

Тут раздались выстрелы на горе – Шмель с девятью бойцами взобрались на гору и ударили во фланг засевшим в засаде «духам».

Афганцы стали отступать, понеся потери, а куда – в кишлак.

– Кент, ты снова прав.

– Дело в том, что мы прорабатывали маршрут три дня назад, а проводник сказал, что эти тропы неделю назад, как завалило, что меня и смутило.

– Что делаем, атакуем кишлак?

– По-хорошему, надо бы нашим снайперам отстрелять в этом кишлаке всех мужиков, которые попадутся на глаза. Так что снайперам занять позиции вокруг аула, а отделению надо обязательно двигать за отступившими духами, чтобы добить их, иначе они снова нам в спину вцепятся.

Дальше командовал ТНТ: «Василек, берешь парней и вперед за «духами», Самоделкин, а в жизни младший сержант Андрей Разумнин, раскидывай антенну, вызывай вертушку, раненых и убитых парней надо забрать. Предупреди остальные наши группы о предательстве проводника, может, поймают тебя в эфире.

За выступом горы убитыми трое наших парней, в общем, в ходе боя мы потеряли целое отделение убитыми и ранеными – поймали нас «духи». Хорошо, что это были ополченцы кишлачной самообороны, а не профи, те бы нас всех перещелкали из засады, засев на вершине горы.

Я, а за мной и многие ребята перекрестились – пронесло в этот раз, а я про себя прочитал и «Отче наш». Через час появилась пара вертушек, а наш отряд, оставив четверых у раненых, двинулся отлавливать моджахедов. Снова винтовочные дуэли, снова кровь и убитые люди – чьи-то братья, отцы, деды, снова горе в наших и афганских семьях.

Мы прошли этот кишлак, принеся в него смерть, идя вперед, но уже ориентируясь по карте. К вечеру подойдя к контрольной точке, забрались на нее и стали ждать.

Сотни лет по найденным тропам в горах ходят караваны. За эти столетия менялись люди, содержимое караванов, даже смещались тропы, если происходили обвалы или землетрясения, но караваны шли всегда. Получается, что деньги или золото – это главный двигатель жизни. Люди рисковали, уходя в Китай, Индию, Персию, Аравию, Европу, чтобы отвезти туда одни товары, а привезти другие и заработать бакшиш, несмотря на непогоду, банды или войны. Кто-то из них сгинул в пустынях, джунглях или горных массивах, а кто-то стал очень богатым человеком.

Сейчас же по этим тропам и дорогам двигались торговые караваны обычных торговцев, которые часто ехали на барбухайках, а шли и контрабандисты с ишаками, лошадьми, мулами или верблюдами, а там где невозможно было пройти даже вьючным животным, «добро» несли пешие носильщики – афганцы, пакистанцы, индусы.

Разведке спецназа ставились задачи, проанализировав рельеф местности по картам и вживую, читая донесения агентов и видя данные аэросъемки, обнаружить и уничтожить такие караваны. Так и сейчас мы сидели и ждали, в небо периодически взлетал «Орел». Шмель привез «Орла-4» назад, так что у нас во взводе было две птицы. Одна из них сейчас летала, а может и не летала, а лежала в походном состоянии, километров за 10 от нашей точки, будучи переданной в 1-й взвод. Мимо по неширокой щели ехала пара убитых тарантасов типа «Газели» только, судя по округлым обводам кабины, 40-х годов выпуска.

– Наши клиенты?

– Что-то непохоже на наших, обычные торговцы, а может и разведка, будем пропускать.

– Как думаешь, из кишлака передали о нашей группе по рации Усману?

– Если радист остался жив, то передали, что где-то в горах болтается группа шурави, а если погиб, то пеший «бегунок» из пацанов пошел в горы предупредить.

– Кент, ты думаешь, что это могут и разведчики быть, тогда их брать надо.

– Не суетись Топтыга, по-любому, информация о бое ушла, а нам лучше не засвечиваться. ТНТ, ты как, согласен со мной?

– Согласен, подождем настоящий караван.

Контрабандисты предпочитали двигаться ночью, по крайней мере, по тяжелым, с точки зрения маскировки, участкам, а честные торгаши – те наоборот, ездили днем и при встрече с вертушками сразу выскакивали из машин или соскакивали с лошадей и падали на землю, показывая, что они «чистые». В утренних сумерках Самоделкин сидел на рации, ловя выход в эфир других групп.

В эфир вышла группа Макса Лунева.

– Передает Лунь, наблюдаю картинку с «Орла» – движение порядка 25 единиц техники с горящими фарами. Едут медленно, дистанция до точки ориентировочно 10 километров, похоже, что наши клиенты.

– Вас понял, ТНТ, выдвигаемся к вашей точке.

– Ну что, братва, потопали, есть караван.

Что же, это было предусмотрено планом операции, если караван будет засечен нашей группой, соседями или с блокпостов, то все ближайшие подразделения подтягиваются для атаки на него.

По карте при свете фонариков мы еще раз прикинули маршрут движения каравана в зависимости от изгибов долин или более узких проходов между параллельными горными грядами – щелей, и куда мы успеем добраться. Благодаря «Орлу» парни засекали врагов намного дальше, чем, если бы просто лежали на горе, так что у остальных групп было время для подхода.

Мы двигались в сторону Пакистана, чтобы по возможности перехватить отступающие части или машины. Основой удар нанесут наши вертушки, сбросив еще и десант из бойцов ВДВ.

Шли, зевая и потягиваясь, периодически ежась от утренней прохлады. Где-то далеко на Востоке Солнце уже озарило Землю, отражаясь от снежных вершин Гималаев и переливаясь при этом всеми цветами радуги, а у нас небо было еще серым, лишь над горами оно чуть посветлело. Идти нам предстояло почти два с половиной часа, поэтому из прогулочного шага мы втягивались в «боевой режим» быстрого хода.

Так мы и шли до тех пор, когда стали слышны звуки боя, причем, боя конкретного. Впереди нас на высоте километра в четыре, мы ориентировались по шуму винтов и уже различимым на фоне неба силуэтам, прошло три пары вертолетов, делающих поворот по большому кругу и снова заходящих для атаки. Полетел «Стингер», след от которого был виден даже нам, и один из вертолетов «поймал» ракету. Он завилял, задымился, от него что-то отлетело, и вертолет стал падать, в небе раскрылось три купола парашютов.

– Твою ж дивизию, подбили!

– Не тормозить, парни, побежали, надо летчиков прикрыть, они как раз на траектории нашего движения спускаются. Вперед, волки, осталось километра два отмахать и мы «в деле».

Группа вслед за ТНТ рванула вперед, перейдя на легкий бег.

Бой был километра за три слева от нас, а мы получалось, что заходили в тыл сражающимся. Там шел серьезный «замес».

– Слышишь, Кент, такое ощущение, что там несколько сотен стволов работает, какая плотность огня высокая.

«Не нравится мне это», – ответил я на ходу.

– Да, что-то слишком много стволов палит.

– Вроде бы, «на вводной» говорили о наемниках для пагманской группировки.

– Ну да, похоже.

Мы преодолели последний рубеж, взбежав на холм, и улегшись на вершине горки, стали осматриваться.

– Где летуны?

– Не вижу, наверно в соседней щели приземлились.

– Что делаем, командир?

«Тут тишина, выдвигаемся по дну ущелья к месту боя, а там разберемся», – ответил ТНТ и мы, перемещаясь короткими перебежками, двинулись вниз по горе. Спустившись на дно щели, вперед ушел авангард – я, Топтыгин, Бугай и Хохол, остальные, равномерно распределившись, разбежались по обе стороны прохода, и отряд двинулся вперед. Топтыгин докладывал ТНТ по рации о том, что мы видим.

– Есть контакт, вижу бой – «духов» человек под 200, облепили склоны горы, как муравьи и стреляют по нашим, куча мертвых, есть разбитые барбухайки.

– Вас понял, подтягиваемся.

Я осмотрелся – бой шел серьезный. Похоже, что наша десантура пыталась продавить по центру, а спецназеры первого и второго взводов обойти «духов». Но те заняли позиции и держали полукруговую оборону. Подойдем ближе, наверняка, наткнемся на их тыловых наблюдателей.

В общем, дождавшись остальных спецназовцев, мы также полезли, прячась за камнями, на окружающие холмы и стали палить по «духам» с тыла.

– Тут самим от пулеметов наших летчиков не пострадать бы. Самоделкин, передавай, что мы заняли позиции в тылу каравана.

– Есть, ТНТ, сделаю.

Бой шел почти полчаса, затем его интенсивность спала, но у духов были еще ручные пулемет и ПЗРК, они прятались за автомобилями, за камнями и давали нам приличный отпор. Численного превосходства у нас особо и не было, а техническое было – нам помогали вертолеты, а затем по нескольким огневым точкам десантники шандарахнули из огнеметов «Рысь» – горело все в районе взрыва: люди, машины, даже камни. Затем вертолеты поднялись на 5 километров и сбросили бомбы. Вот тут и нам поплохело, отбомбились они относительно недалеко от наших позиций, так что, и нам досталось камнями, щебнем и осколками.

– Отступать надо, ТНТ, пока нас тут с землей не сровняли!

– Куда отступать, сейчас «духи» побегут, кто их встречать будет? Самоделкин, дай в эфир вводную, чтобы по нам летуны не бомбили.

«Духи» стали отступать и нарвались на нашу линию обороны. Тут их еще с боков прижали спецназовцы двух других взводов, так что, те стали сдаваться. А несколько групп по 2-3 человека и одиночки пытались уйти, прячась за складки горной породы. Кто-то и ушел, а большинство выживших и раненые, сдались. Небо порозовело и скоро лучи небесного светила коснутся облаков над нами, станет совсем светло. На близлежащих вершинах были выставлены «секреты», а командиры и бойцы «пехоты» рассматривали добычу и подсчитывали потери. На базу ушел отчет о разгроме каравана. Вертолеты забрали наших раненых и погибших, и также ушли в Кабул.

– Тяжелый караван, много охраны. Мы и не ожидали, что почти триста человек будет.

– Да тяжелый, правда, непонятно, какой-то не такой караван.

– В смысле?

– Да пустой, то есть боеприпасы, оружие на один-два боя, а где остальное, где героин или опий, что там должно быть, где взрывчатка, патроны, оружие?

«Хм, умеешь ты, Анатолий, озадачить!» – сказал ТНТ, обращаясь к своему брату комбату Тарасову, прибывшему на одной из вертушек.

– Обманка, получается, а где тогда настоящий караван?

– Давай связь с комбригом, надо проинформировать, что мы взяли ложный след.

– Допросите пленных, кто караван-баши этого «поезда».

– Кент, ты же говоришь по-ихнему, давай допрашивай.

Афганцы, которых я отводил в сторону, чтобы моих вопросов не слышали другие пленные, отвечали одно и тоже.

– Товарищ комбат, басурмане говорят, что старший Рахман-Ака, вон он убитый лежит, а о другом караване он ничего не знает.

– точно обманка, переиграл нас Абдель ибн Усман – бородатый таракан.