Актуальные проблемы гуманитарного знания. Темы, методы, источники

2 «Письмо от незнакомца»

2.1 Развитие эмоций неизвестного

В повести «Письмо от незнакомца» решающую роль играет любовь как основная эмоция женской фигуры. Исследовательская литература придерживается мнения, что душевная жизнь незнакомца не просто выставляется напоказ. Стефан Цвейг сохраняет целостность и достоинство своего персонажа.91. Также говорят о роковой любовной связи, имеющей летальные последствия для женской фигуры.92. Новелла отличается сильным накалом чувств, потому что «чувства выливаются взрывным потоком».93. Структура новеллы как любовного письма интересна тем, что каждая из пяти частей письма начинается с фразы о смерти ребенка незнакомца, которая становится точкой отсчета и поводом для рассказа одного человека. -сторонняя любовь рассказывается. Обратимся к анализу сценария выражения эмоций неизвестного.

Причину развития любви к писателю можно увидеть в том, что незнакомец видит в нем фигуру отца.94. Этот вывод проясняет, что анализ эмоций в романах Стефана Цвейга тесно связан с психоаналитическими интерпретациями, в которых писатель понимается как «образ отца».95. Незнакомка в детстве характеризует себя как застенчивую и запуганную, что позволяет писателю сразу же получить власть над ней.96. Примечательно, что она ожидает, что такая фигура отца появится с самого начала, потому что она начинает думать о нем еще до того, как он переезжает в дом.97.

Настоящая эмоция любви начинается с их первой встречи, при этом любовь и влюбленность в незнакомца проявляются через ужас («шокирующее удивление»; «я испугался изумления»).98. Энергичный, молодой и красивый писатель сразу же назван ею «чудом».99. Ваша любовь выражается в любопытстве.

Также есть неудачная попытка сдержать эмоцию. Когда незнакомец и ее подруга увидели писателя перед домом, она покраснела. Когда подруга сообщила ей об этом, возникает детская вспышка гнева, когда незнакомец называет ее «тупой гусем».100. «С той секунды я полюбил тебя», – признается незнакомец, и эта любовь описывается как «рабская» и «преданная».101. В исследовании говорится о представлении, которое привело к саморазрушающему действию на любовника.102. Причина самоуничтожения незнакомцев из-за их любви к писателю заключается в их неспособности противостоять своей любви к нему. Попытки сдержать эмоции терпят неудачу, и она сначала пугается. Но тогда страх смешивается с покорностью и преданностью.

Как мы видим, первые три фазы развития эмоции любви лишь поверхностны или лишь намекаются в тексте повести «Письмо от незнакомца». Однако выражение эмоций играет центральную роль. Любовь к незнакомцу прежде всего выражается в попытках доставить удовольствие писателю. Ей кажется, что она знает его привычки и предпочтения, и пытается им соответствовать. Она читает «тысячу книг», много занимается на фортепиано, все время чистит и шьет одежду, чтобы доставить ему удовольствие.103. Незнакомец хочет быть ближе к писателю, и она однажды заходит в его квартиру в его отсутствие.104. При этом она старается держать свое увлечение в секрете от всех.

Когда незнакомка уехала из Вены и жила в Инсбруке, ее считали застенчивой и застенчивой, потому что она все время думала о любимом писателе.105. Это следует понимать как признак разочарования, вызванного односторонней любовью. Здесь понятие любви выражается как страдание, потому что любовь не вызывает положительных эмоций у неизведанного. Женский персонаж в романе счастлив только тогда, когда с ней писатель. Он воспринимает это созвездие как «короткое приключение», в то время как она на самом деле его любит. Однако эта любовь ограничивается двумя короткими сериями.106. Когда они впервые вступают в любовную связь, незнакомец сразу соглашается с его предложением пойти к нему с «радостным одобрением».107. Это мазохистское созвездие, потому что она быстро понимает, что для него это было лишь одно из многочисленных любовных приключений. Но она продолжает любить его и почти не испытывает угрызений совести.108. В своем письме она признается, что не обвиняет его и не злится109. Среди прочего, она каждый год шлет ему цветы на его день рождения в знак своей любви, что также можно рассматривать как выражение любви.

При их второй встрече несколько лет спустя незнакомец доводится до странного поступка своей любовью. Она оставляет возлюбленного в ресторане ради писателя, не сообщая возлюбленному. Она соглашается пойти к нему во второй раз, по предложению писателя, и рада, что он с ней. Она не жалеет и об этом созвездии и признается в письме: «Мне перед тобой не было стыда».110.

Реакцией на эмоцию является тот факт, что незнакомец больше не может любить и жить без своего ребенка, которого делят с писателем.111что она рассказывает своему возлюбленному в виде письма.

Таким образом, сценарий выражения любви в новелле «Письмо от незнакомца» можно описать следующим образом: в поисках образа отца молодой незнакомец влюбляется в писателя, которого она идеализирует. Она не может избежать этой любви, что также иллюстрируется неудачной попыткой сдержать эмоции, которые сначала вызывают в ней любопытство, ужас и гнев, но позже опасаются, что ее секрет будет раскрыт. Любовь выражается в действиях, свидетельствующих о подчинении и сдаче неизвестного. После смерти сына она осознает безнадежность любви к писателю и больше не может жить. Говорят о мазохизме неизвестного,112что не может быть бесспорным. Как бы то ни было, можно сделать вывод, что Стефан Цвейг рассказывает стереотипную историю в «Письме от незнакомца», в котором социальные нормы или гендерные образы не подвергаются сомнению. Эмоции женской фигуры и их действия, движимые эмоциями, преподносятся как иррациональные, непредсказуемые и нелогичные и раздуваются в соответствии с особенностями любящей женщины. При этом нужно учитывать, что не только действия выражают эмоции незнакомца. Молчание также может помочь понять их эмоциональное состояние.

2.2 Тишина в повести

Принуждение к свободе говорить часто является предметом рамочного сюжета Стефана Цвейга.113. То же самое и с «письмом от незнакомца», даже если это принуждение постулируется не в рамках, а во внутреннем действии и возникает из любовного письма незнакомца. Для Цвейга в этой новелле любовь идет рука об руку со страхом и ужасом. Это верно для многих работ Цвейга, что страх часто лежит в основе повествования.114. В «Письме от незнакомца» страх интересен тем, что возникает в связи с любовью к писателю. Для незнакомца любовь к писателю становится ее секретом (также горящим при второй встрече с писателем), который ее защищает.

Ближе к началу рассказа незнакомец признается: «Я не мог произнести твое имя».115. Возлюбленный становится для нее святым и вместе с тем становится ее величайшим секретом, о котором она умалчивает. Это молчание не следует понимать как ничего не говорящее, но в понимании Элиаса Канетти скрытности и утаивания, желание ничего не сказать.116. Молчание становится их символической столицей и самоцелью их любви. Поэтому она прячет ребенка, чей отец – писатель.117. Только после смерти сына молчание и ее жизнь становятся бессмысленными, что приводит к признанию в виде любовного письма.

Незнакомец защищает секрет от своей девушки, злясь и оскорбляя ее. Незнакомец также боится своей матери, потому что считает, что мать знает о ее любви к писателю.118. Оказывается, ее мать ничего об этом не знала. Однако это причинило незнакомке много боли, так как ей пришлось переехать в Инсбрук из-за замужества матери и, таким образом, пришлось расстаться с писателем.

Когда незнакомец вернулся в Вену и завел роман с писателем, он не узнал ее, и она ничего ему не сказала.119. Из этого можно сделать вывод, что незнакомец не хотел, чтобы его узнали, чтобы полюбить объект своей любви. При этом выражается ее опасение, что ее все равно узнают:

Любопытное в тебе проснулось, и я заметил по кружочному, деликатному характеру вопросов, как ты хотел нащупать секрет. Но я избегал тебя: я лучше покажусь глупцом, чем расскажу тебе свой секрет120.

Именно из-за этого страха она скрывала от матери внебрачное рождение сына. При второй встрече с писателем через несколько лет можно наблюдать изменение этого отношения незнакомца. Когда она с ним, а он ее больше не узнает, она внезапно хочет, чтобы ее узнали:

Тогда я сказал: «Человек, которого я любил, тоже всегда уходил». Я смотрел на тебя, посреди звезды твоего глаза. «Вот, теперь он меня узнает!» Дрожала, давила все внутри меня. Но ты мне улыбнулся и успокаивающе сказал: «Ты вернешься». «Да, – ответил я, – ты вернешься, но потом забываешь»121 […]

Но ты меня не узнал Нет, ты не узнал меня, я никогда не был для тебя более странным, чем в эту секунду122.

Таким образом, отношение незнакомки к тишине связано с развитием ее эмоциональных состояний в ходе романа. Тайна, в которой она воспитывала любовь к писателю, сначала долгое время держалась в секрете. Только при второй и последней встрече с любимым возникает желание быть узнаваемым в первый и последний раз, что в конечном итоге приводит к признанию в любви (признанию) незнакомца в виде любовного письма. Желание незнакомца быть узнаваемым идет рука об руку с их стремлением обратить вспять шаткую любовную ситуацию, в которую они попали, храня секрет. Именно здесь этот секрет становится животрепещущим. Доверить секрет любимому означает безнадежность положения неизвестного.

3 «Двадцать четыре часа из жизни женщины»

3.1 Кадровое повествование

Основное повествование новеллы «Двадцать четыре часа из жизни женщины» – это инцидент (побег двух любовников), который трогает старую англичанку, миссис К., о ее травматическом прошлом, а именно о 24 часах жизни. из ее жизни, чтобы рассказать. Ее речь имеет катарсический эффект123чтобы миссис С. больше не боялась своего прошлого124. Управляющая эмоция в повествовании кадра – стыд, который выражается различными способами. Обратимся к сценарию развития стыда в фреймовом повествовании.

В начале повести миссис К. изображается как «седая, элегантная, старая англичанка», которая относится ко всем гостям «всегда с равным дружелюбием», «с тонким тактом» и источает «хладнокровие и спокойствие».125. О ее нежелании можно судить также по тому факту, что она мало говорила. Даже когда она говорила, она говорила ясным, почти веселым тоном, который рассказчик описывает как «прозаичный способ разговора».126. Однако ее поведение становится заметным, когда она начинает слишком сильно заниматься разговором о любовниках-беженцах, считая, что женщина может сбежать с незнакомым мужчиной.127. Это созвездие становится причиной их стыда, который воплощается в их беспокойстве. Эта проблема проявляется в тексте через то, что в лингвистике известно как переключение кода. Когда рассказчик отвечает, что он придерживается того же мнения и что с женщиной-беженкой по-прежнему будут обращаться так, как будто там ничего не было, она внезапно отвечает по-английски, удивленная и обеспокоенная, хотя весь разговор ведется по-французски: «Так ли это??»,» Вы бы действительно? "128 После этого эпизода миссис К. снова и снова пытается поговорить с рассказчиком.129. Эту навязчивость также следует понимать как знак их стыда и внутренней борьбы с самими собой. В конце концов, миссис С решает поделиться своим секретом с рассказчиком.

Настоящая эмоция стыда очень мимолетно выражается в новелле, поскольку г-жа К. говорит рассказчику на их встрече: «Я не могу четко сформулировать то, что я на самом деле хочу вам сказать».130, хотя она всегда заранее очень четко и многозначительно формулировала свои мысли.

Миссис С. пытается прервать это молчание от стыда. Ее тревога возрастает, поскольку она «соберет все свои силы», чтобы сказать правду.131. Длительная психологическая и физическая подготовка к разговору с рассказчиком показывает, что миссис С. пытается сдержать стыд. Эта внутренняя подготовка, стыд и нарастающая тревога воспроизводятся в тексте в следующих отрывках: «Миссис К. подошла ко мне без какой-либо предвзятости», «каждое из этих движений было внутренне обеспечено»132. Молчание свидетельствует о растущем беспокойстве миссис К., которое она преодолевает:

…но была пауза, явно против ее воли, пауза в трудном решении, которая становилась все длиннее и длиннее, но которую я не осмеливался прервать словом, потому что чувствовал, что [sic!] здесь был сильный Уилл яростно боролся с сильным сопротивлением133.

При этом ей удается сдержать стыд (даже если не полностью) и, наконец, она решает откровенно поговорить с рассказчиком. Внутренняя борьба, происходящая в г-же С., называется «насильственной», что свидетельствует о высокой интенсивности чувств. В этом контексте для характеристики эмоционального состояния г-жи Ч. уместна еще одна цитата:

В течение двух дней я готовился быть предельно ясным и правдивым: надеюсь, у меня все получится. […] Ни дня, ни одного часа не проходит, чтобы не думать об этом конкретном инциденте, и ты можешь поверить мне, старуха, что [sic!] Это невыносимо, всю твою жизнь на одном моменте его Чтобы смотреть на один день134.

Становится ясно, что причина этого стыда кроется в событиях одного дня, которые испортили память миссис К. Ваша история – это своего рода признание, в котором миссис К. освобождается от бремени шаткого прошлого.

Выражение стыда также встречается во время ее повествования. Она делает паузу и прерывает свое повествование, когда рассказывает, как бежала за молодым игроком.135. Она беспокоится об этом. Ее желание спасти юную футболистку от самоубийства связано с горем по поводу смерти мужа.136. Более того, их стыд выражается в молчании. В отличие от тишины в новелле «Письмо от незнакомца», тишина здесь задумана как невозможность сказать что-либо, потому что воспоминания о ненадежном прошлом давят миссис С.137.

Эпизод с ночевкой с этим молодым человеком в гостиничном номере – кульминация повествовательного процесса, именно здесь стыд становится сильнее всего. Это выражается в том, что ранее имевшая место эпизодическая тишина превращается в замалчивание, поскольку г-жа С. опускает детали того, что она делала с игроком в комнате ночью.138. Лишь во время своего первого прощания, когда миссис К. отправилась в свой отель, она заговорила в более непринужденной манере. Таким образом становится ясно, что апогей позора уже позади. Однако нельзя сказать, что она полностью освобождается от стыда, рассказывая историю. Как реакция на освобождение от стыда приходит новая волна стыда, хотя и иной природы. Это не тот стыд, который связан с тем, что было пережито много лет назад, а тот, который был непосредственно вызван процессом повествования и воспоминаниями. Это вытекает из высказывания рассказчика: «Я увидел легкое, дрожащее покачивание на спине, похожей на силуэт».139.

Следующая цитата особенно важна для характеристики эмоционального состояния г-жи К.:

Когда вы защищали мадам Генриетту и страстно говорили, что двадцать четыре часа могут полностью определить судьбу женщины, я почувствовал, что имею в виду это: я был благодарен вам, потому что впервые [sic!] Я почувствовал себя как бы подтвержденным.. И тогда я подумал про себя: скажи это хоть раз от души, может быть, это ослабит тягостное заклятие и вечную ретроспективную жесткость; тогда, может быть, завтра я смогу пойти и войти в тот самый зал, в котором я встречу свою судьбу, и при этом быть без ненависти [sic!] к нему и к себе140.

Ее стыд разрушительно действует на миссис К., и она видела в характере рассказчика единственный способ избавиться от этого стыда, что ей в значительной степени удалось. Однако стыд выражается в ответ на стыд. Миссис К. стыдится того, что она открыла свой секрет рассказчику. Она боится, что он одобрит ее поведение. Чтобы предотвратить это, она принимает превентивные меры, говоря: «Нет, пожалуйста, не говори… Я не хочу, чтобы [sic!] Вы мне что-нибудь отвечали или говорили… Спасибо за [sic!] выслушали меня и хорошо путешествовали "141. Поступая таким образом, она пыталась дистанцироваться от того, что ей рассказывали, и таким образом пропустить оскорбительную историю. Миссис С. описывается как «слегка стыдно», «с красными выступами» на щеках и «слегка дрожащей рукой».142что предполагает ее позор143.

Выразительный сценарий стыда в этой новелле можно охарактеризовать как замкнутый. Странный инцидент вместе с историей собственной жизни миссис К. вызывает у нее чувство стыда, от которого она пытается вырваться. По ходу рассказа миссис К. удается преодолеть стыд от рассказанного времени. Однако это освобождение создает новый стыд, который можно найти во времени повествования. Этот стыд как реакция на стыд во многом связан со стереотипными общественными идеями. Существуют определенные модели поведения женщины в обществе. Миссис С. нарушает эти правила в указанное время, первой начинает разговор со странным молодым человеком, проводит с ним ночь, дает ему деньги и тем самым нарушает социальные нормы. Этим объясняется их молчание и стыд на протяжении нескольких десятилетий. Стефан Цвейг описывает девиантное поведение уважаемой женщины в этой новелле и заставляет осуждать такое поведение вездесущее чувство стыда. Стыд, возникший во время повествования, тоже оправдан с такой точки зрения. Социальная норма о том, что женщине разрешено доверить незнакомцу, также нарушается процессом повествования, так что это в основном такое же созвездие, что и во внутреннем повествовании, которое приводит к чувству стыда у женской фигуры. Стыд, возникший во время повествования, тоже оправдан с такой точки зрения. Социальная норма о том, что женщине разрешено доверить незнакомцу, также нарушается процессом повествования, так что это в основном такое же созвездие, что и во внутреннем повествовании, которое заставляет женскую фигуру стыдиться. Стыд, возникший во время повествования, тоже оправдан с такой точки зрения. Социальная норма о том, что женщине разрешено доверить незнакомцу, также нарушается процессом повествования, так что это в основном такое же созвездие, что и во внутреннем повествовании, которое приводит к чувству стыда у женской фигуры.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См. Görner, Rüdiger: Stefan Zweig. Формы языкового искусства. Вена: Sonderzahl-Verl.-Ges. 2012, стр. 108—131, здесь стр. 122f.

2

Спёрк, Ингрид: «С темной, черной любовью». О любовных беседах в повествовательном произведении Стефанса Цвейга. В: Переосмысление Стефана Цвейга. Новые взгляды на его литературные и биографические произведения Под ред. Фон Гелбера, Марка Х. Тюбингена: Niemeyer 2012, стр. 175—192, здесь стр. 175.

3

Гёрнер: Стефан Цвейг, стр.116, 130.

4

Кляйн, Ребекка: Что за чувство? Междисциплинарные концепции исследования эмоций. В: Kerygma and Dogma 63,2 (2017), стр. 102—114, здесь стр. 103. Hillebrandt, Claudia: Figur und Emotion. В: Mitteilungen des Deutschen Germanistenverband 62,3 (2015), стр. 212—226, здесь 213.

5

Кляйн: Что такое чувство? С. 106f.

6

Там же, 108, 113.

7

Ренольднер, Клеменс и др. (Ред.): Стефан Цвейг. Картинки. Тексты. Документы. Зальцбург, Вена: Residenz Verlag 1993, стр. 221.

8

См. Томашевский Б.: Теория литературы: поэтика. Москва: Аспект-пресс, 1996, стр. 251. Гёрнер: Стефан Цвейг, стр. 109.

9

Гёрнер: Стефан Цвейг, стр.116.

10

Мейер-Сикендик, Буркхард: эмоциональные глубины: современные перспективы забытого измерения эмоционального исследования. В: Гертруда Ленерт (ред.): Пространство и чувство. Пространственный поворот и новое исследование эмоций. Билефельд: стенограмма Verlag 2011, стр. 26—48, здесь стр. 28.

11

Мик, Норберт: потеря детства и приобретение детства. Рассказ Стефана Цвейга «Burning Secret» как образец жизни. В: Линдеманн, Клаус, Мик, Норберт: Эрос и Танатос. Рассказы на рубеже веков и до Первой мировой войны. Падерборн [и др.]: Schöningh 1996, стр. 73—99, здесь 88f.

12

Мартенс, Лорна: Пол и тайна: выразительный язык со Стефаном Цвейгом. В: Гелбер, Марк Х. (ред.): Стефан Цвейг сегодня. New York et al.: Lang 1987, pp. 44—64, здесь 45.

13

Там же, с. 47.

14

Там же, стр. 64.

15

Гёрнер, Рюдигер: «Диалог с нервами». Стефан Цвейг и искусство демонического. В: Бирк, Матяж, Эйхер, Томас (ред.): Стефан Цвейг и демоническое. Вюрцбург 2008, стр. 36—44, здесь стр. 36.

16

Гёрнер: Стефан Цвейг, стр.109.

17

Там же, стр. 109f.

18

Там же, стр. 111, 117.

19

Там же, стр. 120, 124.

20

Там же, стр.116.

21

Там же, с. 130.

22

Диттрих, Карин: Психоаналитические влияния в новеллах Стефана Цвейга В: Журнал германистов в Румынии 1—2 (2010), стр. 43—68, здесь стр. 47, 51.

23

Зонеманн, Жасмин: Два психолога и их дружба: Стефан Цвейг и Зигмунд Фрейд. В: Мюллер, Карл (ред.): Стефан Цвейг – Новые исследования. Würzburg: Königshausen & Neumann 2012 (= серия публикаций Центра Стефана Цвейга в Зальцбурге 3), стр. 73—98, здесь стр. 85.

24

Там же, стр. 87.

25

Там же, стр.95.

26

Рожу, Петра-Мелитта: О фигуре прелюбодейки в повести Стефана Цвейга «Страх». В: Вклад Тимишоары в германские исследования 9 (2012), стр. 61—70, здесь 69.

27

Спрёк, Ингрид: «Я почувствовала, как демоническая ее воля проникла в меня». Роковые романы со Стефаном Цвейгом. В: Бирк, Матяж, Эйхер, Томас (ред.): Стефан Цвейг и демоническое. Вюрцбург: Königshausen & Neumann 2008, стр. 143—156, здесь стр. 144.

28

Спёрк, Ингрид: «С темной, черной любовью». О любовных беседах в повествовательном произведении Стефанса Цвейга. В: Переосмысление Стефана Цвейга. Новые взгляды на его литературные и биографические произведения Под ред. Фон Гелбера, Марка Х. Тюбингена: Niemeyer 2012, стр. 175—192, здесь стр. 175.

29

Там же, с. 176.

30

Шнелл, Рюдигер: Историческое исследование эмоций. Средневековая оценка ситуации. В: В: Frühmittelalterliche Studien 38 (2004), стр. 173—276, здесь стр. 233.

31

Хиллебрандт, Клаудиа: потенциал эмоционального воздействия повествовательных текстов. С тематическими исследованиями Kafka, Perutz и Werfel. Берлин: Akademie Verlag 2011 (= Немецкая литература. Исследования и источники 6), стр. 13.

32

Беккер, Сабина, Хаммель, Кристина, Сандер, Габриэле: Базовый курс литературных исследований. Штутгарт: Reclam (= 17662 руб.), Стр. 253—256.

33

Шнелл: Историческое исследование эмоций, стр.179.

34

См. Хаупт, Биргит: Анализ пространства. В: Введение в анализ повествовательного текста. Категории, модели, проблемы. Эд. Питер Венцель. Трир: Wissenschaftlicher Verlag Trier 2004 (= справочники WVT по литературоведению 6), стр. 69—87.

35

Ленерт, Гертруда: пространство и чувство. В: Гертруда Ленерт (ред.): Пространство и чувство. Пространственный поворот и новое исследование эмоций. Билефельд: стенограмма Verlag 2011, стр. 9—25, здесь стр. 9, 12.

36

Меллманн, Катя: Эмоциональные исследования в литературе. В: Рюдигер Цимнер (ред.): Справочник по литературной риторике. Берлин и Бостон: de Gruyter 2015 (Handbooks Rhetorik 5), стр. 173—192, здесь стр. 188.

37

Там же, с. 187.

38

Фаленбрах, Катрин: метафорические рассказы. Парадигмальные сценарии и метафоры стыда в художественных фильмах. В: Image & Narrative 15,1 (2014), стр. 56—70, здесь стр. 57.

39

Меллманн: эмоциональные исследования в литературе, стр.189.

40

См., Например, Dittrich: Psychoanalytic Influences. Зонеманн: Два психолога. Шарвит, Гилад: Цвейг, Фрейд и концы критики. В: Журнал австрийских исследований 49 (2016), стр. 29—50.