Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II

До 1939 года Гитлер рассматривал евреев Германии как заложников, которые должны обеспечить «хорошее поведение» Соединенных Штатов (эта страна, по мнению фюрера, полностью контролировалась евреями). Но по мере расширения военных действий, а особенно после вторжения в СССР и вступления в войну США, шантаж заложниками потерял смысл, и Гитлер решил начать массовое истребление евреев».[177]

И с этой точки зрения американские евреи Коваль и Крамиш, при всём различии их идеологических убеждений и принадлежности к остро конкурирующим друг с другом силовым структурам союзных тогда государств, оказывались «в одной команде».

И что бы ни стояло за стечением обстоятельств, позволивших Крамишу однажды позвонить в Москву, в квартиру на Мичуринском проспекте, и Арнольд, и Жорж восприняли этот подарок судьбы очень эмоционально!

Оба описывают этот момент почти одинаково. После томительной паузы, последовавшей за формальным представлением, в течение которой Крамиш с тревогой ждал реакции Коваля, оба вдруг рассмеялись: «Ба, Арнольд!», – «Ты, Жорж?»…

Им ведь было что вспомнить о жизни в «молодые годы»! Как теперь стало известно, уже очень давно, 04.01.1956, в интервью агентам ФБР

«КРАМИШ сказал, что он был очень близок к Жоржу как в CCNY, так и в Oak Ridge. Он описал его как самого старшего в группе ASTF человека, который сильно пил, любил женщин и знал Нью-Йорк лучше, чем кто-либо из их группы».[178]

В памяти Крамиша Жорж в молодые годы был «гулякой праздным».[179] А то, что к моменту возобновления общения он стал «великим разведчиком», только подогревало интерес к свидетелю и его, Крамиша, «жизнелюбивой» молодости, которому он наверняка завидовал тогда как «удалому молодцу», а теперь завидовал ещё и – это он чувствовал как историк – приближавшейся его мировой славе как разведчика…

Можно только догадываться, как это раздражало ГРУ. В. И. Лота был вынужден согласовывать с Жоржем каждый пассаж своего текста, а Жорж свободно и бесконтрольно общался при этом с американским историком, что-то сообщал ему, что-то получал от него!

Служба почтового контроля фиксировала не очень активную, но регулярную переписку Коваля и Крамиша. Работа над книгой В. Лоты шла трудно. Ведь в ней описывалась работа не только Дельмара, но и многих разведчиков – Адамса, Черняка, Кремера, Мея, Фукса и других. И почти по каждой главе возникали какие-то «специфические проблемы», затягивавшие работу.

К тому же и «либеральные сквозняки» порой существенно охлаждали «трудовой пыл». Так, в декабре 2001 года третий номер «Исторического Вестника РХТУ им. Д. И. Менделеева» фактически обесценил «главную сенсацию» книги – раскрыл Ж. А. Коваля как «атомного разведчика», опубликовав письма Крамиша и некоторые другие материалы. Причем редакция не согласовывала эту публикацию ни с «компетентными органами», ни даже с самим Ж. А. Ковалем![180]

В этом нет ничего необычного – никакого согласования и не требовалось, но говорит о том, что редакция «Исторического Вестника» к тому моменту уже изжила совковый страх – «как бы чего не вышло» при рассмотрении возможности опубликования «острых материалов».

При подготовке к публикации состоялся разговор с Жоржем Абрамовичем (вероятно, по телефону) в котором он сказал А. П. Жукову «дословно следующее:

«Саша, ты знаешь, что я – первый советский человек, державший в руках металлический плутоний».[181]

И эта его фраза была вставлена в вёрстку материалов «Исторического вестника».

С достаточно большой долей уверенности можно утверждать, что Жорж Абрамович держал в руках металл, из которого был изготовлен вот этот плутониевый шарик:

12.28. Плутониевая сфера, окружённая блоками карбида вольфрама в эксперименте по определению критической массы плутония.[182]

Этот снимок сделан в Лос-Аламосе 2 октября 1945 года, но Жорж Абрамович держал в руках металл, из которого он изготовлен, до перевода в Дейтон 10 марта 1945 года.

В публикации «Вестника» этой фотографии не было, но от этого потенциальная мощь «информационного взрыва» от этой публикации не становилась меньше.

Спасало автора готовившейся к печати рукописи «ГРУ и атомная бомба» только то, что «Исторический вестник» – издание ведомственное и очень малотиражное – 200 экз. Так что пока эта информация была доступна только менделеевцам. Хотя этого было уже достаточно для того, чтобы она стала распространяться среди научно-технической элиты как историческая сенсация. Вот тому пример.

«В начале 2000-х в Тушинском комплексе РХТУ им. Д. И. Менделеева… состоялась презентация мемуаров академика Ф. Г. Решетникова «Этапы большого пути». Фёдор Григорьевич Решетников мировым научным сообществом технологов ядерного топлива признан как «Мистер Плутоний СССР». Академик П. Д. Саркисов в короткой речи на фуршете после презентации спросил Фёдора Григорьевича: «Знаете ли Вы, Фёдор Григорьевич, кто был первый советский человек, державший в руках металлический плутоний?» И не дожидаясь ответа, сказал: «Наш Менделеевец! Выпускник 1939 года – Жорж Коваль».[183]

Указанную дату «в начале 2000-х» можно уточнить – мемуары Ф. Г. Решетникова вышли в самом конце 2001 года, они поступили в электронный каталог РГБ 6 ноября 2001 года. Значит, презентация состоялась где-то в декабре 2001, как раз в момент публикации «Вестника истории РХТУ» и П. Д. Саркисов мог «похвастаться» Ковалем именно в связи с этой публикацией.

Так что следовало спешить с громкой публикацией, не дожидаясь того, что кто-то из коллег-журналистов или историков «откопает» это редкое ведомственное издание РХТУ и даст огласку в наших центральных СМИ!

И не только в «наших». В этот момент произошли весьма любопытные эвереттические ветвления.

Невидимые нити альтерверса

В одной из ветвей альтерверса кто-то из менделеевцев, причастных к истории восстановления контакта Жоржа и Крамиша, переслал ему номер «Исторического вестника» с его письмами и материалами о Жорже.

Представим себе реакцию Крамиша, ознакомившегося с материалами этого номера журнала. Ясно, что публикация по сути является «раскрытием Жоржа» и его причастность к атомной разведке СССР теперь в России – «секрет Полишинеля».

И мог ли он, один из самых авторитетных в США историков советского атомного шпионажа, не использовать этот факт для укрепления своего авторитета? Ведь ещё пять лет назад, в 1995 году, он опубликовал в «Commentary» (приложение к денверской газете «Rocky Mountain News») статью со своими воспоминаниями о некоторых эпизодах истории Манхэттенского проекта и фотографией военного подразделения в Ок-Ридже, на которой запечатлён и он сам, и Жорж Коваль!

12.29. Газета «Commentary», Денвер, Колорадо, 6 августа 1995 г.[184]

12.30. Увеличенный фрагмент фото из газеты «Commentary». А. Крамиш (сидит первый слева) и Ж. Коваль (стоит первый справа) – солдаты армии США в Ок-Ридже 9 авг. 1944 г.[185]

Фактически, он опередил «Исторический вестник РХТУ» на пять лет в представлении «широкой публике американской глубинки» советского атомного разведчика Жоржа Коваля. Правда, и «Commentary», и «Вестник», издания «провинциальные», малотиражные, да и публикации в них не отражают полной картины – каждая из них по отдельности есть только элемент паззла «Советский атомный разведчик Жорж Коваль в Манхэттенском проекте».

Эти элементы следовало соединить и дополнить (а и то, и другое, было Крамишу по силам!), чтобы получилась «информационная бомба» мирового масштаба.

Далеко ли от нас эта ветвь событий? Буквально в одном шаге! Как рассказал мне А. П. Жуков, он, вместе с Г. Г. Каграмановым, уже готовил письмо А. Крамишу и бандероль с номером «Исторического вестника». Но что-то не сложилось, что-то отвлекло – письмо не было отправлено. Какая мелочь отделила нас от этой ветви, неизвестно.

А в той ветви альтерверса, в которой на глаза Жукову с Каграмановым не попалось спелое яблочко (хорошая закуска!), отвлекшее их от написания адреса на бандероли в Америку, А. Крамиш, специалист по электродетонаторам атомных бомб и историк атомного проекта, получив бандероль с журналом из Москвы, этот паззл «информационной бомбы», конечно же, собрал и взорвал.

Но произошло это «не у нас». И как развивались события в этой ветви дальше, гадать не буду.

Думаю, что «у нас» В. Лота узнал о публикации в «Историческом вестнике РХТУ» переписки Крамиша с ректоратом РХТУ и других материалов, среди которых была и фотография Ж. А. Коваля с подписью: «Первый советский человек, взявший в руки элемент № 94» от самого Жоржа Абрамовича.

Конечно, это огорчило Владимира Ивановича, и, вероятно, поэтому у него возникла такая спешка с публикацией книги, что рукопись «в целом» попала в издательство без итогового просмотра Жоржем.

Просматривается и ещё одно тонкое ветвление альтерверса. В нём ГРУ (и Лота, естественно) каким-то образом знали о содержании писем А. Крамиша к Ж. А. Ковалю и знали о публикации в «Commentary».

В этом ветвлении В. Лота, узнав о публикации в «Историческом вестнике», не просто огорчился, а сильно разволновался. Ему, опытному ГРУшнику, стало ясно, что достаточно скоро и Крамиш также узнает об этой публикации и может стать первым, кто громко и публично оповестит мир о «феномене Коваля».

И тогда ФБР и ЦРУ снимут «информационные сливки» с этого события, а ГРУ окажется в роли недотёпы, прозевавшего выигрышный ход в вечной шахматной партии разведок, к тому же вынужденного оправдываться от обвинений в воровстве атомных секретов.

Но это тоже «не наше ветвление» – не было у ГРУ законных возможностей для ознакомления с личной перепиской Арнольда и Жоржа, а, значит, и опасения по поводу возможной «информационной диверсии» Крамиша ☺.

Подготовив материалы для книги, В. Лота сразу опубликовал её «ударную часть» – о разведчике Дельмаре – в качестве «сенсационной бомбы» в газете «Красная Звезда» от 19 апреля 2002 года. И «бомба» взорвалась!

Статью заметили, много обсуждали, и сам Жорж дарил газету со статьёй и своими автографами. Многие сегодняшние авторы обращаются к ней, собирая материалы по биографии Ж. А. Коваля. Книга «ГРУ и атомная бомба» подписана к печати 24 апреля того же года, и статья послужила прекрасной рекламой для книги.

Но то, что и статья, и книга оказались без «главной изюминки» – кто же такой Дельмар? – показывает, что из двух задач, которые были поставлены перед сотрудником ГРУ, выполненной оказалась одна, первая – опасность того, что Жорж Абрамович Коваль своими действиями нанесёт вред имиджу ГРУ, была устранена. А вот вторая – сделать его искренним «другом ГРУ», так и не получилась.

Таким образом, может показаться, что операция вербовки завершилась «вничью»: ГРУ избавилось от потенциальной опасности имиджевого скандала, а Жорж Абрамович обрёл подобающий его заслугам вес в кругу близких ему людей и профессиональных разведчиков – как «наших», так и «не наших», без попадания под софиты «жёлтой прессы».

Приобрёл Жорж Абрамович и некоторое укрепление своего финансового положения. И с полным основанием мог бы повторить вслед за Фёдором Степановичем Елистратовым, героем Олега Басилашвили из фильма «Небеса обетованные»: «У меня пенсия хорошая. Маленькая, но хорошая».

Однако в рамках нашей модели, эта операция просто выявила торжество здравого смысла. Ведь вероятные опасения ГРУ о возможном наличии у Жоржа Абрамовича намерений как-то дискредитировать ту разведывательную структуру, в которой он почти десять лет своей молодой жизни отдавал все силы для выполнения поставленных перед ним задач – это мифические опасения. Вся его жизнь показала – был он человеком «высшей пробы» и просто органически не был способен на недостойные порядочного человека поступки.

Тем не менее, очевидное раздражение автора книги «ГРУ и атомная бомба» по поводу такого исхода вербовки видно из следующих фактов. После выхода статьи и книги, он ничего не написал ни о Ковале, ни о Дельмаре до самой смерти Жоржа Абрамовича.

К теме Дельмара В. Лота обращается в своих публикациях только почти через 4 года после выхода книги и через 10 месяцев после смерти Жоржа.

Он посвящает Дельмару несколько абзацев в статье об атомных разведчиках.[186] И опять пишет не о Ковале, а именно о Дельмаре. Почему он не воспользовался якобы данным ему ещё 25 декабря 2005 года разрешением «раскрыть» псевдоним Дельмара? Можно только гадать. Выскажу свои предположения.

Мне кажется, что когда пропала нужда в пропагандистском эффекте после завершения операции «Дельмар-2», раскрытие псевдонима «Дельмар» снова становится некоей «козырной картой», которой не следует разбрасываться в мелкой игре. Карта оказалась востребованной в 2007 году, при подготовке награждения Ж. А. Коваля звездой Героя России. Но это тоже другая история, о которой речь впереди…

А пока посмотрим, как протекала жизнь пенсионера Жоржа Абрамовича Коваля после бурных событий 1999–2002 годов.

Глава 13. Пенсионер

21 год и 10 дней…

Запись в трудовой книжке Жоржа Абрамовича Коваля свидетельствует, что с понедельника 21 января 1985 года он «освобождён от занимаемой должности по ст. 31 КЗОТ РСФСР» и, в соответствии с Приказом № 97 от 15 января того же года, увольняется с последнего постоянного места работы – МХТИ им. Д. И. Менделеева.[187] Таким образом, с этого понедельника он стал «чистым пенсионером».

Обстоятельства, предшествовавшие этому событию и бывшие истинной причиной увольнения заслуженного и уважаемого сотрудника, к тому времени уже 12 лет имевшего право «на заслуженный отдых», но продолжавшего в составе «дружного коллектива» кафедры Общей химической технологии успешно служить делу воспитания и подготовки кадров советской химической промышленности, ещё свежи в памяти ветеранов кафедры.

Свежи настолько, что откровенное обсуждение их подробностей до сих пор ими не приветствуется. Но, скажу прямо, «официальная причина» – необходимость ухода за больной женой – вряд ли была доминирующей. Ничего критического в состоянии здоровья Людмилы Александровны в это время ещё не было. Тем не менее, цели, мотивы и формы поведения в «делах житейских» коллег по кафедре – это «тонкая материя» и вряд ли нужно здесь и сейчас испытывать её на прочность…

«Чисто пенсионная жизнь» у Жоржа Абрамовича оказалась долгой – 21 год и 10 дней. И состояла из трёх основных периодов: первые годы (1985–1996), когда Людмила Александровна была относительно здорова и он ещё «подрабатывал» доцентом на родной кафедре 2 месяца в году, годы тяжёлой болезни Людмилы Александровны (май 1996 – май 1999), когда все его силы отдавались уходу за ней, и годы после её смерти (июнь 1999 – январь 2006).

Что касается первого периода, то о нём мало что можно рассказать – «обычная пенсионная жизнь». Род колхозника Абрама Коваля в это время был ещё рассеянным по просторам страны – Хабаровск, Воскресенск, Москва – и каждая его ветвь была относительно автономной. Конечно, переписка, редкие встречи – контакт был всегда, но на бытовом уровне каждая из ветвей жила всё-таки самостоятельной жизнью.

Конечно, в критические моменты, когда случались большие беды, никакие сотни и тысячи километров не были препятствием для соединения усилий в попытках эти беды преодолеть. Но не всегда это удавалось.

В мае 1987 года случился инсульт у Шаи. Выяснилось, что может помочь препарат церебролизин. О том, что произошло дальше, рассказал Г. И. Коваль:

«Это сильно омолаживающий сосудистую систему, головного мозга особенно, препарат. Когда мой папа с инсультом был, и его наблюдали хорошие врачи из Хабаровской краевой больницы, Гитины коллеги, они очень надеялись на это препарат и в нас надежду вселяли. Но его тогда нигде не было. Ж. А. с большим трудом в Москве раздобыл и привез его в Хабаровск (я там в то время уже месяц находился), но опоздал на два дня».[188]

Спасти Шаю не удалось, но и Геннадий, и Жорж Абрамович сделали для этого всё, что возможно в человеческих силах…

Конечно, было бы очень интересно узнать, о чём думал и вспоминал «отставной разведчик Дельмар», прогуливаясь на лыжах вдоль Мичуринского проспекта, или «отставной педагог Коваль» за чаепитием с женой на даче, но документальных свидетельств об этом пока немного, так что я оставляю эту тему будущим историкам рода Ковалей. Убеждён, что такие найдутся и среди самих Ковалей, и среди «внешних историков», которые будут заниматься биографией Жоржа Абрамовича.

Второй период ещё более личный и потому ещё более закрытый для анализа и детализации. Пока можно только констатировать, что в той тяжелейшей жизненной ситуации, в которой оказался Жорж Абрамович, он проявил и стойкость, и мужество и «бытовой героизм», которые требуются от человека его нравственных принципов в таких обстоятельствах.

И в этом ему помогли и члены складывавшейся в это время «московской общины», особенно её «воскресенская ветвь». Но и об этом много не напишешь: событий мало, тяжёлая рутина быта, а эмоции… Те, кто пережил подобное, их знают, а остальным можно только пожелать избегнуть такого испытания.

В последний период он оказался во главе обширного рода Абрама Коваля, многочисленного благодаря потомству его сына Шаи.

Дети и внуки Шаи, в силу происходивших в стране процессов, в конце 90-х собрались, по выражению Г. И. Коваля, в большую «московскую диаспору» (семьи племянниц и племянника с их супругами, братьями, сёстрами и детьми). К Жоржу Абрамовичу сходились нити «общественных интересов» всех ветвей рода, он принимал кардинальные решения (в частности, об общей семейной даче), но и сам уже нуждался в поддержке и заботе.

По счастливому стечению обстоятельств в 2003 году, типичном году последнего периода «пенсионерства» Жоржа Абрамовича, у нас с Геннадием Ковалем, его племянником (а по степени человеческой близости практически сыном), протекала интенсивная интернет-переписка. Она сама по себе достойна внимания и как документ эпохи, и как свидетельство литературного таланта Геннадия.

Старость, как известно, не радость. И потому такое её описание, которое было бы интересно всем возрастным категориям и не вызывало удручённости при чтении, нелёгкая литературная задача. Геннадий выбрал технику «театрализации событий».

13.01. Г. И. Коваль рассказывает…[189]

Избранное им в переписке амплуа простака-балагура (этакого Федота-стрельца) скрывает от постороннего взгляда тонко чувствующую, а потому ранимую душу автора. Со всей ясностью это видно из полного текста переписки, но в данном случае я привожу только избранные места из писем Геннадия ко мне, относящиеся к событиям, в которых принимал участие Жорж Абрамович.

Жорж Абрамович представлен как суперпозиция «noble vieux» и комика-резонера, типа пары «Плятт – Никулин» из киноновеллы Л. Гайдая «Родственные души» по рассказу О’Генри.

В письмах Геннадия действие происходит в театральном антураже, но сюжеты взяты из текущей жизни. Это буквальная реализация модели мира В. Шекспира:[190]

Весь мир – театр.В нем женщины, мужчины – все актеры.У них свои есть выходы, уходы,И каждый не одну играет роль.[191]

Год оказался богатым на события семейной жизни, а их описания в письмах Геннадия – яркая мозаика мгновенных отражений незаурядной личности Жоржа Абрамовича, сохранившего ясный ум и остававшегося верным своим жизненным принципам и на девяностом году жизни.

В публикуемых отрывках из писем проведена минимальная редактура, исправляющая только естественные погрешности быстротечного общения Геннадия с компьютерной клавиатурой. Отрывки сопровождаются минимально необходимыми комментариями.

Из писем Г. И. Коваля 2003 г., Воскресенск

31.01.2003 13:40

…разыгралась кампания, в зачинщиках которой и вы, похоже, состоите.[192] Сущев[193] звонил, и рассказал про ваш проект с подарком РС для Ж. А. Вы, мягко говоря, сумасшедшие! Разве можно такие дорогие подарки планировать? Да еще для Ж. А., который очень самостоятелен, независим, и очень горд тем, что у него эти принципы суверенитета успешно реализуются в его-то 89 лет.

Да еще все дело усугубили тем, что на меня возложили самую пикантную стадию – поставить Ж. А. в известность о ваших намерениях. Ну, я тут и с Сущевыми поспорил, и к Грефам[194] апеллировал, не помогло. Вчера Тамара мне письмо прислала, где и принудила меня объясняться с Ж. А. самому. Вот ломаю в истерике теперь голову, а как?

Единственное, что сдержало меня от наложения рук, на себя ли, на вас, так это то, что проект совместного приобретения РС для Майки[195] и для Ж.А нами был уже намечен к исполнению по Майкиному приезду. Это им обоим очень хотелось и просто необходимо. Ну, раз вы так непреклонны и попутали нам все карты, то тут, опять же в ваше отсутствие, мы решили, что пусть тогда этот проект будет совместным. Т. е., финансовая сторона будет обеспечиваться трехсторонне (мы, Майка и вы), идейная сторона проекта целиком и полностью на вашей совести, политическое урегулирование всех вопросов лично на мне, а «железо» пусть Майка со своими друзьями-знатоками РС покупает сама, в рамках, значит, выделенных ресурсов. Чем она уже и занимается буквально сегодня.

А вы все равно сумасшедшие! (Это у меня такое выражение чрезмерной благодарности вместо простого человеческого спасибо, которого по данной конкретной ситуации мало будет).

Поскольку политическое урегулирование всех вопросов требует консенсуса и хотелось бы, чтобы для всех участников, есть идея провести трехстороннюю встречу по месту реализации проекта, т. е., у Ж. А., где и достигнуть этот самый консенсус, посмотрев результат, обсудив намерения, аспекты различные, а после достижения оного за скромным фуршетом можно поболтать и на отвлеченные темы, в том числе и на довольно пикантные, ну, т. е., связанные с былой деятельностью Ж. А., о чем в последнее время иногда пишут некоторые издания. Ж. А. сейчас от поддержания подобных разговоров не отказывается. Числа 23-го февраля предлагаю и собраться.

03.02.2003 14:58

Наташа![196] Ты напрасно обзываешься в свой адрес нехорошими словами, история с РС имеет совершенно другую эмоциональную окраску и полярно противоположную моральную оценку! На мой, т. е., взгляд. Я уже писал Тамаре, что потрясающе здорово, что вы по-прежнему способны и всегда готовы на значительные поступки и свершения с даже эдакой сумасшедшинкой в самой идее. И о каком таком закате идет речь? О неловкости «расхлебывания» речи тоже быть не должно, ведь деликатности мне не занимать, я очень деликатный! Вот такой я, значит, человек. Да я уже все и объяснил Ж. А., а че тут деликатничать! Он, конечно, поражен значительностью подарка, хотя о вашем прекрасном отношении к нему подозревал, вернее, знал всегда! И ему вовсе не тяжело будет пообщаться с вами, он об этом только мечтал, наше поколения ему очень по-прежнему интересно. Вот только нам сообща надо будет это дело осмыслить. Мы с Верой[197] предлагаем устроить небольшое сборище, ну, т. е., без гитары, пусть не многочасовое, пусть с легкими закусками, но не сухой скучный семинар по какому-нибудь спецпредмету. Хотя специальные темы в собеседовании очень даже могут быть затронуты и Ж. А. готов и по ним поддержать разговор, сейчас уже можно! Если, конечно, это будет вам интересно. А предполагаем провести это числа 23-го февраля – самый подходящий день, да и праздник соответствующий, в тему, значит. А РС, финансированный по совместному с вами проекту, Майка уже только что купила! Вот заодно, если соберемся, посмотрите, что из этого (вашей и нашей идеи, т. е.) вышло в натуре. Для полноты исполнения проекта, мне кажется, все-таки нужна ваша с ним встреча, чтобы это был не просто подарок за… или в благодарность…, а чтобы мы все поняли в нем и себе что-то главное, короче, разобрались с этим.

06.02.2003 14:22

У нас новостей особых нет. Майка, правда, компьютер уже купила, у Ж. А. установила, что-то там настроила и чем-то зарядила, так что он, Ж. А., т. е., уже там «шарит» потихоньку, осваивает. У него это легко получается, навыки есть. Интернет, правда, еще не подключали, в провайдерах запутались, выбрать не могут.

04.03.2003 11:49

Только что получил пробу от Ж. А. и с собственным его адресом, вот он: [e-mail]

Правда, письмо очень короткое и с жалобой, что ему очень трудно управляться пока с русской клавиатурой.