Ты… не моя…

– Что?

– Я не люблю его. Никогда не любила, – прозвучало неожиданное признание. – А теперь просто привыкла так жить. На грани. Будто хожу по острию и всё жду, когда оступлюсь и сорвусь в пропасть, – тихо бормотала она, будто в разговоре с самой собой.

Слава на секунду завис, а потом, чтобы быть к ней ближе, перевернулся на бок.

– Ты про жениха своего, что ли? – не понял он и прищурился, когда Ада вдохнула, а выдохнуть будто забыла.

– Я никогда ему не изменяла. Он был первым и единственным все десять лет. Просто в один момент от безысходности ты перестаёшь себя любить и отдаёшься тому, что окружает. Ты наверняка понял, о чём говорю, – Ада невесело улыбнулась и мучительно перевела дыхание. – Только ты в своём одиночестве сменил не один десяток подружек, а я зациклилась на единственном мужчине.

– Ада? – Слава осторожно позвал, а она, отказываясь отзываться, покачала головой.

– Почему-то думалось, что с тобой будет по-другому, а на деле вышло всё то же.

– Ада? – обратил он на себя её внимание, но на этот раз требовательнее, настойчивей. Коснулся тонких ладоней и напряжённо выдохнул, ощущая исходящий от них холод. – Ты замёрзла? – нервно дёрнулся и завернул Аду в одеяло, игнорируя мутный взгляд. Мутный, беспомощный, жалкий… С таким взглядом люди обычно просят оставить их в покое. Ада на эти слова отчего-то не решалась.

– Я тебя понял. Ты хочешь по-другому, значит, будет по-другому, – проговорил Слава в сторону, но она услышала, грустно улыбнулась.

– Не нужно, всё хорошо, – вяло отмахнулась, на что он, удерживая несильной хваткой за подбородок, заставил смотреть в свои глаза.

– Ада, я услышал тебя. Не стоит ничего объяснять.

– Можно я спрошу? – впилась она взглядом в его лицо, сама при этом не шелохнулась, позволяя Славе самому поправлять сползающее с плеч одеяло.

– Валяй, – развеселился он, раскусив эту уловку.

– Зачем тебе это нужно?

– Ада, ты такие вопросы задаёшь… – Слава набрал в грудь побольше воздуха, будто намеревался прочесть целую лекцию, а потом со смешком выдохнул. – Просто, малыш, ты умная и расчётливая. А я идиот, каких мало!

Она опустила взгляд, а потом, будто пытаясь возразить, принялась бурно дышать. Правда, ничего из этой затеи так и не вышло.

– А давай съездим куда-нибудь вместе? – предложила с азартом, на который Слава отозвался вяло.

– Куда?

– Туда, где тепло. Где не придётся кутать меня в одеяло! – обрадовалась Ада так удачно подвернувшейся идее. – У нас ведь есть время?

– Полгода. Я уже говорил, – монотонно пояснил Слава, явно не желая даже мысленно возвращаться к этой теме.

– Хотя бы на пару дней. Я так давно никуда не ездила…

Ада задохнулась наполнившим её вдохновением, а Слава недовольно глянул.

– По твоему свежему загару и не скажешь…

– Ну, – Ада смутилась, – это ведь с Лёней, а, значит, не считается! Давай съездим, – прижалась она к мужской груди, будто ребёнок, требующий ласки, и широкая ладонь сама собой опустилась на светлые волосы и пригладила их.

– Не знаю…

– А что тут знать?! Я завтра позвоню тебе и скажу место и время, а ты купишь билеты. Уговор? – Ада заискивающе посмотрела в глаза, а Слава просто не смог отказать.

Они так и провалялись в постели весь день за разговорами ни о чём. А утром Ада, действительно, позвонила. Слава даже не думал спрашивать, откуда знает его номер. Знает и знает… он бы всё равно его назвал… только бы спросила. Вот только Ада решила справиться сама. А ещё через день они летели над облаками, создавая впечатление идеальной пары.

Ада сжимала в руках миниатюрную лису из плюша – его подарок. В одном из магазинчиков аэропорта Слава просто не смогли пройти мимо игрушки. Слава назвал лису весьма символичным подарком, Ада сочла красивой. На этом и сошлись.

– Боишься летать? – спросил он, как приметил, что Ада чрезмерно сильно сжимает подлокотник кресла.

– Из дома сбежала… – невесело хмыкнула она и разжала пальцы. По крайней мере, создавала видимость расслабленной позы.

– Что так?

– Смеёшься?!

Ада закатила глаза и надула щёки.

– Витя ни за что бы меня не отпустил.

– Витя?

– Ну да, – она плечами пожала, не понимая вопроса. – Лёня сейчас на очередной конференции. Делится заслугами, слушает других таких же хвастунов, а на самом деле эти ребята обмениваются своими больными фантазиями. Он сумасшедший, – доложила Ада, будто по секрету. – Впрочем, как и все психиатры, – невесело усмехнулась.

– В прошлый раз сумасшедшей ты называла себя.

– Называла и что? – удивлённо хмыкнула она. – Одно другому не мешает. Я сумасшедшая, Лёня сдвинутый, а профессор Буланов, так и вовсе форменный псих! Это нормально, – отмахнулась, но заметила, как Слава улыбается, выслушивая её рассуждения.

– Почему ты от него не уйдёшь?

Ада ахнула и в ужасе распахнула глаза.

– Да брось, ты что! Лёня, конечно, не подарок, но многие считают, что я на него должна молиться. Кто ещё вынесет мой дрянной характер?

– Так считают многие, но не ты, верно?

– Ты Лёню видел?

Ада усмехнулась тому, как Слава презрительно фыркнул.

– Ты ему тоже не понравился, но сейчас не о том. Его невозможно любить! – выдала она уверенно и громко. Мило улыбнулась престарелой даме напротив и вежливо кивнула. – Да, я ему необходима, но в наших отношениях много странностей. Ведь я для него не женщина, а объект обожания. И вроде как своих мыслей, желаний, целей быть у меня не должно. Порой кажется, что он и сам этого не замечет. Считает, что любит, а на самом деле так… – вяло взмахнув ладонью, Ада поджала губы. – Я говорила, что он изучает уровни самосовершенствования личности?

Слава неопределённо кивнул, но Ада поняла.

– Мне тоже сначала было всё равно! – хмыкнула. – Он был другом. Не больше и не меньше. Увлекался психологией, писал научные статьи и с первого курса стал любимчиком всех преподавателей в университете. А потом, как я сейчас понимаю, что-то в его умной голове сдвинулось не туда, и Лёня решил проводить эксперименты над людьми. И я сейчас говорю не о пациентах, а о тех, кто его окружал. Иногда проворачивал такие фокусы за деньги – на науку он их никогда не жалел, иногда это была банальная подстава. Не обходилось и без подлости. Всё во имя идеи, во имя высшей цели! Примерно такой лозунг я от него порой слышала. Думала – шутка, оказалось наоборот. Кто-то из «подопытных» проходил курс молодого бойца, кому-то повезло меньше.

– Ты, видимо, с его методами не согласна, – утвердительно кивнул Слава, Ада же потемнела с лица.

– Он ломал личностей, Слава. Сильных личностей. Говорю же, умный. К счастью, мы сейчас живём в другом городе, а то сгорела бы стыда со… с кем связалась, – с губ сорвался презрительный смешок. – Я всегда первой его и осуждала! А Лёня считал, что неправа, и со слюной у рта доказывал обратное. Кого-то из подопытных он намеренно топил и со стороны поглядывал, выплывет ли. Кого-то уничтожал морально, точно зная, куда бить. Запрещённый приём. Ведь, зная даже азы психологии, можно испортить человеку жизнь, убедить его в чём-то противоестественном. А уж если наверняка и целенаправленно наносить удар за ударом, отрезать пути к отступлению, зная, куда можно отступить, поджидая на том спасительном островке… вот тогда получается совсем красиво. Прямо по книгам, по схемам, изложенным в учебниках.

– Как ты оказалась с ним на одной стороне?

– Мне было очень плохо, – сухо, на выдохе пробормотала Ада. – Реально дурка грозила, – припоминая, она невесело хмыкнула. – Лёня тогда пообещал отцу, что сделает из меня человека, и папа поверил. Он всегда уважал Лёню. Собственно, так и случилось – его прогнозы сбылись… Я к нему попала невменяемой, а потом как-то вдруг стало всё равно, где и с кем. Вот и не дёргалась никуда в сторону. Лёня назвал это громким словом «стабильность».

– Не скажешь, что случилось?

– А что тут говорить… Запуталась в жизни, – прищурившись, выдала Ада слишком уж общую фразу. – Так бывает. Мне тогда не исполнилось и двадцать.

– Наркотики?

– Нет. Полное моральное уничтожение самой себя. И поддержать было некому.

– А отец? Мать?

– Мама умерла. Наверно, это меня и надломило, – вдруг пояснила Ада. – Мы были с ней очень близки. А папа к тому времени, как я вернулась домой… – на этом она отчего-то замолчала и покосилась на Славу, опасаясь, будто говорит что-то не то. – Он к тому времени уже встретил другую. Мою одноклассницу, – с истерическим смешком Ада вытолкнула из себя воздух и судорожно вдохнула. – В общем, ему точно было не до меня. Я тогда оказалась обижена на весь мир. Не понимала такой его позиции, а сейчас приняла всё так, как есть. У папы родился сын. Тимофей. Ему уже пять. Ира с папой счастлива, и он рядом с ней держится молодцом. Ему всего пятьдесят, – посчитала Ада нужным пояснить. – С мамой они рано сошлись. Я родилась, когда только исполнилось по двадцать, Вот и выходит, что вроде как всё не так уж и страшно.

– Невесело.

– А то! – Ада, приводя себя в чувства, хлопнула ладонями по коленям. – На деле Лёня оказался врачом, что надо. Меня привёл в чувства очень быстро. Как – не спрашивай. Красивого там мало. Я ему даже была благодарна. Сначала. Потом только дошло, что должна чуточку больше, чем просто благодарность. Он очень давно меня любил и очень долго добивался… – она снова сорвалась с мысли и глянула в пространство, пытаясь вернуться на верную дорожку. – Вот только я этого будто и не замечала. Уже и не припомню, что я там себе думала на его счёт. Так… Ну а сейчас привыкла. И к его странностям, и к его выходкам. Лёня меня оберегает, защищает от всего. Он так говорит. На самом же деле его мечта – изолировать меня навсегда. Вот, тогда бы он оторвался.

– Ты сейчас намекаешь…

– Нет, не в том смысле, что залечил бы или залюбил, – рассмеялась Ада, правда, смех мало походил на правду. – Он разговаривает со мной. Иногда часами. Записывает беседы на диктофон, а потом сотни раз перематывает их, анализируя, запоминая любые мелочи и делая определённый выводы. А если по правде, то до сих пор удивлён моей непотопляемости.

– В смысле?

– В том смысле, что по его теории несовершенства мира, я давно должна была гнить в больничной палате, будучи намертво пристёгнутой к койке.

– Он бы постарался?

– Нет. Лёня меня вытаскивает, – отрицая такой вариант, Ада качнула головой. – Но сам по себе прогресс, которого я добиваюсь после очередного срыва…

– Часто?

– Не бойся, тебя не покусаю! – рассмеялась она, погладила Славу ладошкой по плечу, а потом посмотрела в глаза. – Ты только держи меня крепче, – прошептала, наверняка зная, что поймёт.

А он и понял. Оттого и выдохнул так тяжело.

– Скоро посадка, – сообщил, пытаясь выиграть для себя паузу. Ада понимающе кивнула и пристегнула ремни ещё до того, как услужливая стюардесса вежливо напомнила об этом на нескольких языках сразу.

Легко не было. Наоборот, подобные откровения, будто отдалили друг от друга. За всю дорогу от аэропорта до гостиницы не прозвучало ни слова. В какой-то момент Ада даже решила, что возненавидела Славу. За то, что посмел её пожалеть. А что? По всему выходило, что она жертва. Наверно, что-то неправильно сказала, а сейчас, осмысливая, назвала бы их отношения по-другому, по-другому бы преподнесла. Но к этой теме Слава больше не возвращался, а она вроде как не хотела навязываться. Да и почему она должна что-то объяснять?! Сказала и сказала… Будет возможность исправить сказанное – обязательно ею воспользуется. Когда-нибудь потом…

Номер оказался один на двоих. Комнаты тоже две, а вот постель одна. Эта мысль не то чтобы пугала, но настораживала. До сих пор Ада не объяснила себе, что произошло тогда в его доме, с чего вдруг она взбрыкнула. Или сама по себе мысль об измене доводила до нервного срыва?.. Но тогда испугалась. Испугалась мужчины, его грубости. А ещё чувствовала, что, пусть и просила его быть настоящим, просьбу Слава не исполнил. Уж непонятно, по какой причине, потому как казался честным партнёром. В этом сомнений не возникало. Вот и выходило, что на взаимопонимание им отведено всего два дня, а переосмыслить требуется столько, что не справиться и за всю жизнь.

– Значит, пока жених в отъезде, тебя сторожит его цепной пёс? – вдруг спросил Слава, отрывая от созерцания шикарного вида на море, что открывался с балкона их номера.

Ада сначала и не поняла, о чём тот спрашивает, а потом и вовсе нахмурилась. Ответ получался какой-то неправильный, а врать не хотелось.

– Это отец попросил Витю присматривать за мной, – пояснила Ада более чем лаконично, Хотя такой ответ, скорее, вызывал больше вопросов, чем что-то объяснял.

– Что так? – пошёл Слава по пути наименьшего сопротивления, и Ада была этому рада. Сейчас она не хотела копаться в семье и в отношениях с отцом. Тряхнула головой, подставляя волосы ветру, расслабленно улыбнулась. – Лёне твоему не доверяет?

– Да не то чтобы… Папа не любит таких людей, которые часто уступают. Лёня уступает только мне, и это настораживает. Все срываются. Однажды сорвётся и он. Отец, понимая это, Витю мне и выделил. У него даже спальня рядом с моей. На всякий случай.

– Серьёзно… – наблюдая за Адой исподтишка, Слава поджал губы.

– Не смейся! – обернулась она и не сдержалась, подарила улыбку.

Сейчас Слава был другим. Тоже расслаблен, спокоен. Устал, наверно. Перелёты утомляют. Не мягкий и не пушистый, как казалось прежде. Он был жёстким. По жизни жёстким. Но Аде отчего-то уступал. Прежде она и не задумывалась, почему так – считала его мягкотелым, а вот сейчас оказалась не на шутку удивлена. Такие люди ничего не делают просто так. А он и не планирует разглядеть своей выгоды, значит, или уже нашёл её, или любопытство завесило куда больше здравого смысла.

– Ты сказала, что сбежала из дома, – снова вернулся Слава к мысли.

Он выпил из бокала что-то алкогольное. Ада не любила пьяных мужчин, и не переносила запах спирта, но сейчас против не была. И сама бы хлебнула, только вот никто не предложил.

– Так и было, – заверила, не жалея чувствовать его сомнение. – Витя сейчас, небось, всю охрану трусит.

– А смысл?

– Никакого, но ведь нужно что-то делать. На самом деле, я оставила записку, что скоро вернусь. Попросила прикрыть перед Лёней.

– И он прикроет?

– Вот ещё! – Ада громко фыркнула. – Налей и мне, – попросила, едва не подавившись слюной после его очередного глотка.

Слава неодобрительно качнул головой, но просьбу исполнил. Предложил белое вино, которое услужливые хозяева поставили в ведёрко со льдом. Только сейчас Ада заметила украшение номера, обилие цветов и общую дизайнерскую задумку. Заметила и закатила глаза.

– Это что, номер для новобрачных? – рассмеялась она, скорее, от неожиданности.

– Не знаю, мне нравится, – оглядываясь по сторонам, Слава скривил губы. – Тебе всегда рады, тебя поздравляют. Тебе завидуют, в конце концов! – принялся он перечислять плюсы, на что Ада рассмеялась громче.

Она приняла предложенный бокал из его рук и напряглась от случайного прикосновения, будто он уже сейчас склоняет к близости. Но в глазах Славы было умиротворение, а в теле приятная истома.

– Сейчас немного отдохнём и выйдем погуляем. Ты как?

Задумавшись всего на мгновение, Ада решительно согласилась:

– Я как ты, – плечами она пожала. – Только налей ещё, – залпом допив его содержимое, вернула бокал пустой.

На этот раз Слава не противился. Наполнил бокал снова, а вино в холод так и не вернул, верно расценив, что оно скоро пригодится.

Отдых в номере затянулся. Бутылку Ада осушила часа за четыре, и только тогда созрела для прогулки, о чём и сообщила, с задумчивым видом распаковав чемодан. Она риняла душ, переоделась, Славу дожидалась в холле, вовсю демонстрируя улыбку новобрачной. Правда, когда мужчина появился, держаться от него старалась подальше. Потому что в любом лишнем жесте, в случайном прикосновении видела угрозу. Сначала мужчина хмурился, а потом подобное поведение будто и не замечал вовсе. Впрочем, на контакте и не настаивал, только изредка придерживал за талию или предлагал руку, помогая спуститься со ступеней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.