«Анализ мнений о романе „Мастер и Маргарита“ Михаила Булгакова»

Ну, что, зрим в корень?!

Если перед авторами учебника стоит выбор: принять факты (изложение в романе) или авторитетное мнение, они почему-то выбирают второе. Почему? Возможно, во втором случае спокойнее за широкой спиной авторитета, а в первом – тревожно. Самим нужно отстаивать получившийся из фактов вывод.

«Воланд и его свита. По всем признакам – это Сатана и один из важнейших образов романа». Авторы по признакам определяют, что Воланд – это сатана. Недоверие тексту и проверка на присутствие признаков – очень правильно. Так авторы учебника демонстрируют, что литературоведение является частью науки, и поэтому они проверяют заявления в романе на истинность и ложность. Правда, все-таки можно было упомянуть, что Воланд сам себя называл дьяволом и чертом, и Бегемот указал в справке, что Николай Иванович был на балу у сатаны. Жаль только, что авторы не указали, какие признаки ясно подтверждают, что Воланд – это сатана. Неужели им придется верить на слово?

Рассматривая фигуру князя тьмы в романе, авторы учебника берут за основу взгляд академика С.Аверинцева, к сожалению, полностью положившись на его авторитет, т.е. без проверки его утверждения на истинность. «В энциклопедии «Мифы народов мира» говорится о сложившейся литературной традиции изображения дьявола: «Сатана противостоит Богу не на равных основаниях, не как божество или антибожество зла, но как падшее творение Бога и мятежный подданный его державы, который только и может, что обращать против Бога силу, полученную от него же, и против собственной воли, в конечном счете, содействовать выполнению Божьего замысла – «творить добро, всему желая зла», как говорил Мефистофель в «Фаусте» И.В.Гёте».

Во-первых, если Аверинцев опирается только на «Фауста» Гёте, то его заявление о подобной литературной традиции в изображении сатаны будет не доказанным. Ни в произведении Гете, ни в Библии в книге Иова не было божьего замысла испытать Иова и Фауста. Инициативы исходили от дьявола и Мефистофеля. Поэтому нельзя говорить, что сатана против собственной воли содействовал выполнению Божьего замысла. Всевышний лишь разрешал, чтобы нечистая сила испытала Иова и Фауста на верность Богу не только в счастье, но и в беде.

Во-вторых, авторам учебника следовало бы указать, что эта «литературная традиция» противоречит христианскому взгляду. Согласно которому добро творится благодаря тому, что Бог мешает дьяволу осуществлять его замыслы. Таким образом, заявления Мефистофеля и Воланда, что они «творят добро, всему желая зла» будут, во-первых, лукавыми, т.е. ложными, вводящими людей в заблуждение, и, во-вторых, похожи на оправдания темными силами своих неудач. Так что нет никакой заслуги ни у Мефистофеля, ни у Воланда в творении добра.

И из ложного основания, взятого у акад. С.Аверинцева, авторы учебника делают, конечно же, ошибочный вывод. «Воланд – символ. Он – грозное напоминание о том, что «каждому воздается по вере его. …он дает людям возможность увидеть, какие они есть. Воланд – напоминание о неотвратимости возмездия. А возмездие – обратная сторона справедливости. Но ни возмездие, ни справедливость от Воланда не зависят. Воланд ничего не меняет в этом мире, он не распоряжается судьбами людей. Зависят они (возмездие и справедливость – А.Я.) от самого человека».

Но именно эта ошибочность суждения авторов учебника помогает нам понять значение и роль Воланда в романе.

Конечно, можно согласиться с утверждением, что от человека зависит, какие поступки он совершает. И если они противоправны и человек виновен в совершении злодеяний, то может последовать возмездие, восстанавливающее нарушенную справедливость.

Однако, с чем нельзя категорически согласиться, так это с мнением, что Воланд – это символ, напоминание, от которого ничего не зависит. Если бы князь тьмы не вмешался в разговор Михаила Берлиоза и Ивана Бездомного, то литератор после беседы с поэтом отправился в Грибоедов на заседание, а не побежал к телефону-автомату, чтобы сообщить в бюро иностранцев о том, что иностранный консультант по черной магии сидит на Патриарших прудах в состоянии явно ненормальном. И Берлиоз остался бы жив. Кроме того, Воланд отдал распоряжение убить барона Майгеля на Великом балу. И, конечно же, не следует забывать «дар» Воланда мастеру и Маргарите в виде покоя в вечном приюте. Любовники были отравлены Азазелло по распоряжению князя тьмы. Так что именно Воланд распорядился как минимум четырьмя человеческими судьбами.

Да, виновен

Положительным моментом будет отличие взглядов авторов учебника под редакцией Кутузова на Воланда и его свиту.

При рассмотрении фигуры Воланда авторами другого учебника школьники не увидят отрицательных оценок, хотя речь идет о дьяволе. У этих авторов во главе с Курдюмовой князь тьмы становится героем мрачным, но справедливым и щедрым. В учебнике отсутствует соотнесение речей и дел Воланда. Он почему-то не в ответе за все то хулиганство, что совершает его свита.

Действия членов свиты Воланда также не получают отрицательной критики авторов учебника. Первоначально, в общем, их поведение расценивается всего лишь как жестокое шутовство в народном театре. Затем действия Фагота и Бегемота в Варьете представляются авторам учебника забавными. Что не указывает на отрицательную оценку их действий, которые привели к унижению зрительниц. В конце романа авторы характеризуют поступки Фагота и Бегемота как разбойные выходки, но, к сожалению, оправдывают их указанием, что это стихийный бунт против рыночных отношений.

Авторы же учебника во главе с Кутузовым сразу указывают на виновность Воланда. «…он – виновник необычайных московских событий». «Что бы ни происходило в Москве, Воланд палец о палец не ударил, снисходительно поглядывая на шалости свиты».

Более подробно анализ взглядов авторов учебника во главе с Курдюмовой смотрите в статье «Понтий Пилат как козел отпущения».

Не возмездие, а произвол

И здесь мы подходим к вопросу, почему в представлении многих читателей жестокие действия Воланда и членов его свиты воспринимаются как справедливое возмездие? Мы полагаем, что подобный взгляд легко принимается народным сознанием, из-за близости обыденному мировоззрению, где зло спокойно рассматривается как «левая рука Бога». Если один злодей совершает злодейство в отношении другого злодея, то почему-то это воспринимается как справедливое возмездие.

Однако, понятия «возмездие» (наказание за совершённое зло) и «справедливость» (воздание каждому должного) предполагают суд, творимый судьей на принципах добра. Вероятно, человек считает, что зло не может само себя наказывать и один злодей не может просто так, без серьезной причины, творить зло другому злодею. Следовательно, жестокие действия одного злодея по отношению другого совершаются по распоряжению более высокого божества, грозного, но справедливого.

И вроде бы Воланд даже сам подтверждал, что является «ведомством», например, в беседе с Маргаритой после Великого бала у сатаны в нехорошей квартире.

Однако, во-первых, следует помнить, что Воланд – отец лжи. Странно, но почему-то мало кто ищет ложь в речах князя тьмы. Исключением является только группа богословов. И, во-вторых, такой взгляд не подтверждается ничем в романе. Ничто не указывает, что Воланд совершает зло в осуществление Божьего замысла.

Что же он вытворяет? Нечистая сила творит произвол, да над злодеями, пользуясь своим превосходством над ними.

Почему же тогда читатели верят сатане на слово? Видимо, ожидание пусть жестокой, но справедливой руки затмевает естественное недоверие речам незнакомцев. Или же ошибочное оценивание злых действий членов свиты князя тьмы в отношении других злодеев как возмездие, причем справедливое. Ряд моментов: Воланд и его свита – жестоки, но… ; красивые речи, что князь тьмы относится к «ведомству», которое вечно хочет зла, но совершает благо; причинение зла злодеям, и фантазия читателя дополняет эти элементы и создает в мифологическом сознании общую картину. В ней Воланд выступает «левой рукой» Бога и совершает зло в рамках Божьего замысла. И если еще добавить, что роман – это художественное произведение, где автор имеет право на домысел, вымысел, а не Библия, со строгим следованием канону, то и получается, что некритическое восприятие образа Воланда приводит к ошибочному мнению. Но ведь с точки зрения князя тьмы – это ему и выгодно. Он всех обманул и достиг нужных ему представлений о себе и о евангельской истории. Другой вопрос, почему Михаил Булгаков так глубоко спрятал ответ, что в течение десятилетий множество читателей его не отыскало. Хотя, возможно, и неглубоко прятал, а, можно сказать, подсказка лежит на поверхности, на самом видном месте, но именно поэтому ее никто и не замечает. А название третьей главы романа звучит как «Седьмое доказательство». Доказательство чего? Существования Бога. Воланд рассказывает ложную историю жизни и казни Иисуса и тем подтверждает как свое существование, как отца лжи, так и бытие Бога.

Подведем итог

Таким образом, благодаря авторам учебника мы глубже взглянули на Понтия Пилата и Воланда в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». И в который раз убедились, что нельзя верить незнакомым людям на слово. Потому что в противном случае, нас введут в заблуждение. А целью любой области науки является стремление к постижению объективной истины, т.е. проверяемой.

Более взвешенный взгляд на произведение М. Булгакова мы предлагаем в нашей работе «Краткий анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова». В нем автор продолжает исследования литературных произведений. Он в целом согласен с основным взглядом, высказанным на роман «Мастер и Маргарита» богословами Андреем Кураевым и Дмитрием Першиным. Тем не менее, мы расходимся в ряде второстепенных деталей, и, кроме того, автор дополняет их концепцию второй главной целью. В итоге Воланд во время пребывания в Москве преследовал и успешно осуществил обе цели.

«Краткий анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова» выложен на ЛитРес. Самиздат.

Свободу мне, свободу!

Русская литература. 11 класс. Под ред. Н.И.Мищенчуку, Т.Ф.Мушинской. Минск, 2010.

Полет

Раньше мы полагали, что литературоведение как часть филологи тоже относится к науке. Практика показывает, что мы глубоко заблуждались. Литературоведение представляет не научные, а художественные тексты, где авторы как писатели позволяют себе фантазировать и домысливать. И их можно понять. Скучно копаться в деталях текста и выстраивать причинно-следственные цепочки. Намного интереснее устремиться в полет, где автора не сдерживают никакие границы, и господствует только безграничная свобода, от которой просто захватывает дух и приятно кружится голова. К чему обращать внимание на всякие мелочи, когда легко и высоко паришь над романом и пророчествуешь людям истинную правду? Автор учебника так видит. И, бесспорно, имеет на это полное право. Вот только это «творчество» затем приходиться учить школьникам и студентам, что искренне огорчает.

Мы же историки, к сожалению, должны терпеливо распутывать узелки один за другим и не можем позволить себе как великий Александр одним ударом меча разрубить этот чертов «Гордиев узел».

Борьба добра и зла в романе

Благодаря полету фантазии автора, нам стало лучше понятно утверждение, присутствовавшее во многих школьных учебниках о «борьбе добра и зла» в романе. Автор говорит непросто об их присутствии в тексте, а именно о борьбе между ними, в которой добро, в конце концов, побеждает зло.

По мнению Э.В.Чумакевича, исследователи творчества М.Булгакова отмечают, что в романе взаимодействуют три круга или мира: исторический, реальный и фантастический, и в сюжете оригинально сплетены три пласта времени: библейское, современное и Вечность.

Здесь автор учебника допустил неточность, которая будет повторяться на всем протяжении темы о романе «Мастер и Маргарита». Хотя в дальнейшем он указал, как Булгаков характеризовал себя как писателя. «В письме к Сталину М.Булгаков заявлял о себе: «Я мистический писатель».» Так какой же тогда может быть «фантастический» мир в романе?! Он будет именно мистическим. Кроме того, объясняя, что подразумевается под «фантастическим» миром, автор учебника указывает на «изображение потустороннего, вечного мира, состоящего из Тьмы и Света». Тут, во-первых, подтверждается, что этот мир никакой не «фантастический», а во-вторых, указывается на присутствие Тьмы и Света, но пока без борьбы между ними.

Затем, рассказывая школьникам, в чем заключалось мировоззрение писателя, автор учебника приводит пример с «Воландом, который пытается внушить собеседникам, что

событиями жизни управляют таинственные, непознанные силы,

судьба людей трагична,

а борьба между добром и злом – вечный закон жизни».

Итак, слова Воланда, т.е. дьявола, по мнению автора учебника, отражают мировоззрение Булгакова. Здесь возможны два объяснения. Или автор учебника обладает ясновидением, и поэтому Михаил Афанасьевич смог поделиться с ним своим мировоззрением. Или Э.В.Чумакевич забыл привести подтверждение утверждению в виде высказывания самого Булгакова, как это было сделано выше с определением, какой же он писатель – мистический. Но больше в этом фрагменте нас интересует заявление о борьбе добра и зла. И прозвучало оно якобы из уст Воланда. Правда, ни в первой, ни во второй главе романа ничего о БОРЬБЕ добра и зла не говориться. Сначала Воланд поинтересовался у литераторов, есть ли Иисус, затем – бог и, наконец, дьявол. Собеседники всякий раз отвечали ему отрицательно. Тогда Воланд рассказал о разговоре Иешуа и Понтия Пилата в качестве доказательства существования Иисуса. И в конце беседы консультант попросил Берлиоза поверить, что дьявол тоже существует и привел седьмое доказательство.

Итак, Воланд ни о какой борьбе добра и зла не говорил.

Дальше автор учебника сквозь призму этой «борьбы» рассматривает диалог Иешуа и Понтия Пилата. Первый олицетворяет власть, а второй – добро. В конце романа им «высшие силы даруют бессмертие: имя Иешуа навеки будет связано с понятием добра и человечности, а прокуратора Иудеи будут помнить и проклинать за то, что он отдал приказ казнить Иешуа». Следовательно, мы делаем вывод, что Пилат – зло, раз ему противостоит добро в лице Иешуа. Правда, как в дальнейшем Воланд, Пилат обладает внутренней раздвоенностью. «Он служит кесарю, но в душе понимает всю несправедливость существующих порядков». Получается, что в фигурах Иешуа и Понтия Пилата «писатель утверждает мысль о вечной борьбе добра и зла, света и мрака, определяющей законы бытия».

Автор учебника некритически смотрит на текст. Это в картине, которую представляет Воланд, Иешуа и Понтий Пилат получают бессмертие. Но в реальной жизни никто до недавнего времени не проклинал прокуратора за казнь Иешуа, а за казнь Иисуса – да. Потому что об Иешуа никто до последнего времени не ведал. Пока о нем не рассказал дьявол.

Далее автор учебника сообщил, что «Он (Воланд – А.Я.) обречен пребывать во мраке без света и любви». Это утверждение позволяет нам применить его содержание к Маргарите. «Эта всеобъемлющая любовь (Маргариты – А.Я.) реальна и фантастична одновременно». Следовательно, ее любовь к мастеру относит ее к свету и добру.

И, наконец, Воланд, как и Понтий Пилат, не является абсолютной тьмой, хотя «он обречен пребывать во мраке без света и любви». Но, во-первых, «Булгаковский сатана пришел на землю по-своему наказывать негодяев». И, во-вторых, «Сатана не может изменить мир, но помочь Мастеру – в его силах, ибо талантливые произведения бессмертны. На примере Воланда писатель показывает, что добро и зло неразделимы и являются вечными составляющими жизни». Вот и получается, что в школьном учебнике, Воланд предстает как темный, но справедливый «волшебник».

И, по мнению автора учебника, «противостояние добра и зла закончится победой добра (Понтий Пилат прощен, Мастер обрел покой, прошлое остается позади)».

Подводя итог анализу текста школьного учебника на доказанность заявления о борьбе добра и зла, можно определенно сказать, что автор, поверив сатане – отцу лжи, пришел к неверным выводам. Воланд, как настоящий дьявол не только представил ложный рассказ об Иисусе, но и ложный образ покоя в вечном приюте. Прелестное изображение Иешуа заслоняет Христа, а после того как Маргарита стала ведьмой, ее уже нельзя причислять к добру голословно. Ведь Фриду она простила не из милосердия и не потому, что преступница раскаялась. «…я легкомысленный человек. Я попросила вас за Фриду только потому, что имела неосторожность подать ей твердую надежду. Она ждет, мессир, она верит в мою мощь. И если она останется обманутой, я попаду в ужасное положение. Я не буду иметь покоя всю жизнь».

Но, самое интересное, что, допустив ошибки во всех высказываниях, автор учебника, по сути-то прав. Между добром и злом, богом и дьяволом действительно идет борьба. Но только не там, куда смотрит автор. В романе мы видим не всю битву, сражение, бой между богом и дьяволом, а только удар, который наносит Воланд. Он пытается умалить личность Иисуса и поставить себя, «как ведомство», на один уровень с Христом. Иешуа через ученика дважды просит Воланда. «– Он (Иешуа – А.Я.) прочитал сочинение мастера, – заговорил Левий Матвей, – и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем». «– Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже, – в первый раз моляще обратился Левий к Воланду». В христианстве Иисус после воскресения спустился в ад и, не спрашивая разрешения у дьявола, вывел оттуда всех праведников. Так что Христос никогда не просил, и не будет просить дьявола.

Восприятие образа Иешуа

Уже в первом же высказывании автор учебника допускает неточность: «Тема власти и насилия имеет в романе всеобщий характер». Как уже раньше утверждалось, в сюжете присутствуют три пласта времени: библейское, современное и Вечность. Следовательно, чтобы согласиться с заявлением о всеобщем характере власти и насилия, они должны быть отражены в романе во все времена. Правда, вначале следует определиться с понятиями, что такое власть и что такое насилие. Обычно под первым подразумевают государство и его органы, а под вторым – применение ими силы на основе законов к лицам, совершившим правонарушения. Если автор учебника имел в виду другое, это следовало указать.

Да, в библейское время, в эпизоде разговора Иешуа и Понтия Пилата тема власти и насилия присутствует. Прокуратор – представитель Римского государства, поэтому он обладает властью и может законно творить насилие. Но в современное время мастер только один раз сталкивается с представителями органов. Да, его по ложному доносу арестовывают, но, разобравшись, затем отпускают. Так что никакого насилия со стороны органов власти в современное время над мастером не совершалось. В отношении других героев романа органы власти действуют также корректно и никакого насилия не осуществляют. Правда, сотрудники неоднократно пытались выявить и задержать «группу Воланда», даже с применением оружия. Но банда ведь подозревалась в совершении множества правонарушений. И, наконец, в «Вечности» Воланд творит насилие (от выселения Степана Лиходеева до убийства мастера и Маргариты), но князь тьмы не относится ни к какому органу власти и ни к государству в целом.

Таким образом, тема власти и насилия имеет в романе отнюдь не всеобщий характер, а локальный, т.е. в библейское время.

Далее, автор учебника верно указывает, что «в образе Иешуа прослеживается прямая аналогия с Христом. Однако Иешуа 27 лет, а не 33, как Христу, его убеждения отличаются от признанных церковью каноническими». К сожалению, из этого сравнения далее не задаются ясно вытекающие вопросы. Об Иешуа мы узнаем вначале из рассказа Воланда. И дьявол желает, чтобы собеседники поверили, что Иисус существует. Но вот такой – в образе Иешуа. Зачем? В чем здесь выгода для сатаны?

Вместо закономерного вопроса автор учебника славословит Иешуа. Га-Ноцри «ищущий справедливости, страдающий, высокий духом, честный и неподкупный, мученик, отдающий жизнь за торжество общечеловеческих идеалов». «В истории человечества не раз появлялись люди, призывавшие жить по законам добра и справедливости, но еще ни одному из них не удалось достучаться до людей, изменить существующий порядок». В этом панегирике (ораторская речь хвалебного содержания) мы насчитали четыре ошибки.

Во-первых, высокий духом. Для подобных людей обычно не присущ «главный грех», по мнению Га-Ноцри, – трусость. «– А ты бы меня отпустил, игемон, – неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, – я вижу, что меня хотят убить.» Высокий духом не желает угождать власти. «– Мое? – торопливо отозвался арестованный, всем существом выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева.»

Во-вторых, неподкупный. Как можно это утверждать, если Иешуа никто не предлагал денег за отказ от его взглядов?

В-третьих, мученик, отдающий жизнь за торжество общечеловеческих идеалов. В романе Иешуа не желал становиться мучеником. Будь его воля, он избежал бы этого «высокого звания». «– А ты бы меня отпустил, игемон, – неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, – я вижу, что меня хотят убить.»

В-четвертых, никому не удалось изменить существующий порядок. Мы можем с ходу назвать трех: Будду, Иисуса и Мухаммеда. Они не только призывали жить по законам добра и справедливости, но и изменили людей, принявших их религию: буддизм, христианство и ислам.

Таким образом, фигура Иешуа безосновательно возвеличивается автором учебника до уровня Иисуса Христа.

Сравнение образов Иешуа и Понтия Пилата

Автор учебника использует прием сравнения героев и это следует рассматривать как положительный момент, с точки зрения науки. Главное, чтобы сопоставление не было фантастическим.

Э.В.Чумакевич смотрит и оценивает Иешуа глазами Понтия Пилата. Этим приемом достигается сравнение обоих героев романа. Правда, здесь, кроме первого сравнения, что ни предложение, то ошибка.

«В споре Иешуа с Понтием Пилатом происходит столкновение двух мировоззрений. Иешуа утверждает, что люди от рождения добры, что настанет время, когда отношения между ними будут строиться на принципах справедливости и гуманизма». Понтий Пилат же, умудренный опытом, не питает иллюзий по поводу возможности изменения общественного устройства».

«Прокуратор Иудеи – человек, наделенный большой властью. Он служит кесарю, но в душе понимает всю несправедливость существующих порядков». Подобных мыслей в голове прокуратора не было. Желающие удостовериться, могут прочитать вторую главу романа.

«Как результат внутренней раздвоенности – страшная головная боль, не отпускающая Пилата, уже наказанного за то, что ради сохранения должности он вынужден вершить несправедливость». Во-первых, в этом высказывании причина и последствие ошибочно переставлены местами. Сначала у прокуратора разболелась голова, а уже потом к нему привели на суд Иешуа Га-Ноцри. Во-вторых, никакой раздвоенностью Пилат не страдал. Эта фантазия автора учебника. В-третьих, в романе четко указывается, что нарушил бродячий философ: «Закон об оскорблении величества…», поэтому прокуратор вынес приговор по закону. А насколько законы соотносятся с правом – это уже вопрос вузовского предмета «философии права», который преподается на последнем курсе юридического факультета, правда, не во всех вузах.

«С тревогой смотрит прокуратор на приведенного к нему на допрос Иешуа, который по доносу «подговаривал народ разрушить ершалаимский храм».» У Понтия Пилата «ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы». Поэтому он старается не двигать головой, не поднимает век и говорит тихо.

«– Так это ты подговаривал народ разрушить Ершалаимский храм?

Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов. Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой».

А вот кто с тревогой смотрел, так это Иешуа. «Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора».

«Пилата потрясают искренняя доброта этого человека, его спокойствие, отсутствие унизительного страха и особенно слова Иешуа: «Правду говорить легко и приятно». Он, великий прокуратор, не осмеливается говорить правду».