Правдивая история короля Якова

Арн, не обращая внимания на болтовню Селена, внимательно посмотрел на Короля, который был почти на голову выше своего слуги, самоотверженно пытавшегося закрыть того своим телом, но его тощего тельца на тучного Якова явно не хватало. Чтобы попытка удалась, потребовалась бы еще, пожалуй, пара таких Гленов.

Арн будто читал что-то на лице у Короля, но вдруг, резко тряхнув головой, подошел к костру и присел на плащ, услужливо подстеленный ему Селеном.

– И вы садитесь, – кивнул Селен своим попутчикам.

 Король тут же не глядя плюхнулся на свое место. Глен остался стоять возле него в позе верного оруженосца, готового в любой момент броситься на защиту хозяина.

– Глен, голубчик, вскипяти нам чайку, – продолжал свою роль радушного хозяина Селен.

Глен даже не шевельнулся, и Селен тут же забыл о своей просьбе. Он перестал кривляться и перешел к делу.

– Сколько лет ты пытаешься проникнуть в Тот Мир? – спросил он Арна. – Семнадцать? Ты же понимаешь, что это ничтожно мало. Для того, чтобы туда попасть, нужно готовиться не один десяток лет. А я предпринял первые попытки задолго до того, как ты стал моим учеником. Правда, тогда я не придавал этому серьезного значения и только те же семнадцать лет назад занялся этим по-настоящему. Но всё равно у меня перед тобой огромное преимущество. Впрочем, лет через тридцать ты достигнешь той же ступени мастерства, что и я сейчас, и сможешь войти в свою дверь. Если ты готов столько ждать, мы тут же удалимся. Но если ты хочешь войти в неё через несколько дней…

Он сделал эффектную паузу. Арн задумчиво смотрел на него.

– Ты ведь веришь, что я сказал правду.

– Это может быть правдой, – кивнул Арн.

– Решай. Я предложил – твоё дело соглашаться или нет.

– То есть вы откроете для меня дверь? – так же задумчиво, словно сам себя, спросил Арн.

– Да, – тут же с готовностью отозвался Селен.

– Но это ведь риск для меня.

– Да, – снова охотно согласился Селен и не удержался, чтобы не добавить: – Вот так, Отражением, уже не сможешь пойти.

Арн взглянул ему в глаза и усмехнулся:

– Как узнали, что я здесь Отражением?

Селен только фыркнул, показывая, что оскорблен таким недоверием к его колдовскому таланту.

Арн еще помолчал, а потом спросил:

– А что взамен?

Селен только широко улыбнулся.

– Хотите, чтоб я вернул страну?

– Мы всегда понимали друг друга с полуслова, – еще шире улыбнулся Селен. – С тобой очень приятно иметь дело. Гораздо приятнее, чем с этим… – он бесцеремонно ткнул пальцем в сторону сидевшего неподвижным чучелом Короля. – Знаешь, я бы предпочёл править на пару с тобой, чем с ним. Правда-правда. Но увы, это невозможно. У власти не может быть двух ворожеев. Должен быть хоть один Король, – он вздохнул и посмотрел на Якова. – Пусть самый негодный.

– Вы же понимаете, что я не могу так сразу ответить.

– О чём речь! – Селен был само великодушие. – Мы подождём, сколько угодно. Только желательно всё же недолго, а то, боюсь, наше величие скопытится со страху.

– Недолго, – сухо сказал Арн.

Он поднялся, показывая, что разговор окончен:

– Через три дня вы доберетесь до Столицы. Тогда и приходите в мой замок за ответом.

– Договорились!

Арн кивнул и стал растворяться в воздухе. На этот раз Селен ему не препятствовал. Когда оставшийся от Арна силуэт растаял в сгустившейся тьме, Селен повернулся к неподвижно сидевшему у почти погасшего костра Королю и покрутил у него перед носом руками:

– Вашество, он ушёл. Можете сменить штаны.

Глен послал в него полный праведного негодования взгляд, который, однако, пролетел мимо и испарился в ночной темноте: Селен вовсе не смотрел на него, он уже был занят костром, вдруг обнаружив, что стало очень холодно. Король сидел так же неподвижно, уставившись в пустоту. Может, примерз к дереву, на котором сидел.

Селен прошептал что-то над костром и пламя рвануло вверх, обдав всех жаром и разом разморозив Короля. Тот отпрянул и удивлённо посмотрел на Селена.

– Теперь можно колдовать, сколько угодно, – радостно ответил на его немой вопрос ворожей. – Мне теперь ничего не грозит. Теперь я Арну нужен. Всё отлично. Сейчас какой-нибудь заслон от ветра придумаем.

– А я? – спросил Король, не понявший ничего из услышанного разговора.

– А для вас, вашество, осталось две возможности: либо Арн вас убьет, либо не убьёт.

И он расхохотался, восхищенный своим остроумием.

Песочные часы, забытые всеми, валялись на боку и ничего уже не отмеряли.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

в которой читателю пора узнать про Дверь.

Несколько дней (сколько точно, он не знал) Иларий находился в замке Арна. В качестве кого? Уж точно не гостя. Но и пленником он себя не чувствовал: во-первых, условия жизни у него были, если подумать, гораздо комфортнее, чем те, к которым он привык, во-вторых, ему была предоставлена полная свобода передвижения в пределах замка, а в-третьих, он вовсе не рвался на свободу, не думал покидать замок. Куда бы он пошёл? Что бы сказал отцу? Кем теперь был для него Король? Врагом? Он этого сказать не мог.

Всё в его жизни, раньше такой логичной и понятной, теперь сплелось в мудрёный узел – за какой конец ни потяни, всё лишь еще больше запутается. И он лежал целыми днями на огромной кровати – он и не знал, что такие бывают! – и смотрел в пустоту.

Дарина выделила ему просторную комнату где-то в глубине замка.

В комнате Дарина поставила кровать, стол и несколько стульев. (Иларий помнил, как Арн рассказывал, что в замке устроено так, что Дарина, пользуясь колдовской силой отца, может создавать всё, что захочет) С выражением лица, демонстрирующим, что делает ему большое одолжение, девушка соорудила небольшой шкафчик с посудой, а потом, подумав, добавила еще сундучок с одеждой. В дальнем углу, за огромной ширмой было место для мытья, такое удобное и необычное, какого не было, наверное, ни у одного короля: большая ванна сама наполнялась тёплой водой, стоило только слегка приподнять небольшой рычаг на её стенке, не нужно было не только носить воду, но даже нагревать её на огне. Иларий не спрашивал, как это работает: разве можно объяснить ворожбу! Теперь он мог мыться хоть три раза в день – о такой роскоши он и мечтать не смел. Дарина, похоже, привыкла ко всему такому. Она соорудила всё это за несколько минут и удалилась, не взглянув на него.

Дверь комнаты выходила, разумеется, в бесконечный коридор, разветвляющийся еще на сотню бесконечных коридоров. Один раз пройдясь по нему, Иларий понял, что сверни он в боковой проход, и ни за что ему не найти дорогу обратно. Впрочем, ему и не хотелось никуда ходить, им овладела страшная апатия. Трудно было поверить, что несколько дней назад он ни секунды не мог усидеть спокойно. Единственное желание, которое неистребимо жило в нем, было желание увидеть Дарину. Но найти её в этом лабиринте из лестниц и коридоров он бы не сумел, да если и смог бы, то ни за что бы не решился: он чувствовал вину перед ней и знал, что она не хочет его видеть.

Правда, она сама несколько раз заходила к нему, неизменно суровая и неприступная, спрашивала резко, не нужно ли ему чего, напоминала, что невидимые слуги принесут всё, что надо, и быстро уходила, оставив после себя воспоминание, крохами которого он питался до следующей желанной встречи. Разумеется, он ни в чем не нуждался, тем более что, опять же, невидимые слуги были всегда под рукой и приносили всё по первому требованию. Однажды, заскучав, он заказал павлина. Принесли.

В комнате было только одно окно, но огромного размера. Правда, выходило оно не на городскую улицу, как можно было ожидать, а на непонятно откуда взявшуюся бескрайнюю и до рези в глазах скучную пустыню: куда ни посмотришь, песок, песок и песок, – и ни крохотного кустика. Это наводило на Илария тоску, и он старался держаться от окна подальше. Ему и в голову не приходило, что этот прекрасный пейзаж был маленькой местью Дарины.

Иларий не знал, сколько времени прошло с того момента, как он обрел свою шаткую свободу: за единственным окном в пустыне бесцветное солнце висело постоянно на одном месте, чуть выше горизонта, словно приклеенное, и определить, день сейчас или ночь, не было никакой возможности. Иларию временами стало казаться, что он попал в Тот Мир, где не было ничего: ни мыслей, не чувств, ни смены дня и ночи. И когда однажды к нему пришёл Арн, Иларий даже обрадовался, так его стало утомлять постоянное состояние апатии, в которое он погружался всё глубже.

Арн осмотрел его комнату, усмехнулся при виде пейзажа за окном, но заметно было, что он это делал только для того, чтобы подготовиться к какому-то важному разговору и обдумывая, с чего начать.

Наконец он сказал:

– Я тут думал, могу ли доверить тебе свою жизнь, и пришел к выводу, что могу.

Он долгим пронзительным взглядом впился Иларию в лицо. Тот не знал, требует ли такая странная фраза ответа и молчал, ожидая, что будет дальше.

– Сядем, – сказал Арн и тут же опустился на стул возле стола.

Иларий сел с другой стороны стола.

– Ты ведь знаешь, кто такой Селен? – спросил Арн после молчания.

Иларий кивнул:

– Он был Верховным Ворожеем при его величии. И в вашей книжке про него есть.

– Знаком с ним?

– Нет.

– Значит познакомишься. Они оба сейчас в столице: и Селен, и Король. Да-да! И Король ещё даже с головой на плечах. Он, кстати, нашел приют у твоего отца, в вашей повозке. И думает, что надежно спрятался от меня.

Иларий хотел было что-то спросить, но потерялся и лишь недоуменно глядел на Арна. А тот продолжал:

– Селен сейчас был здесь. В замке. Правда всего лишь Отражением. Но завтра он придет снова, и уже по-настоящему, во плоти. Вот тут ты мне понадобишься.

 Арн взглянул на застывшего в изумлении Илария и вдруг засмеялся:

– Вот как интересно поворачивается жизнь! Своего недавнего убийцу прошу охранять мою жизнь.

– Охранять жизнь? – эхом отозвался Иларий.

– Знаешь, я не буду задавать тебе глупых вопросов, не изменилось ли твоё отношение к Дарине и дорога ли тебе по-прежнему её жизнь. Или веришь ли ты всему, что я тебе рассказал. Всё это мы уже, кажется, достаточно обсудили. Впрочем, просить о помощи мне больше некого.

После такого туманного объяснения вопросов у Илария только прибавилось.

– В общем, будем считать, что ты согласен, – неожиданно резюмировал Арн, не дав тому и рта раскрыть. – Обсудим детали.

Создавалось впечатление, что и детали Арн собирался обсуждать сам с собой, но Илария это вполне устраивало, и он внимательно слушал, стараясь ничего не пропустить.

– Сегодня мы с Селеном заключили сделку. Попробую объяснить подоступнее. Много лет – очень много – я пытаюсь проникнуть в Тот Мир. Ты же слышал, что сильнейшим из ворожеев удавалось сделать это? Правда, это случалось за сотни лет всего несколько раз, но такие случаи абсолютно точно имели место. Вот и мне нужно попасть туда до того, как я окажусь там, так сказать, естественным путём. Думаю, ты понимаешь, что из-за Дарины я не могу сейчас уйти туда насовсем, как бы мне этого ни хотелось. Я намерен прожить долгую, очень долгую жизнь. Дать дочери возможность повзрослеть, а потом состариться и мирно уйти в Тот Мир. Только тогда и я последую за ней. Не раньше. Но мне очень надо проникнуть туда и вернуться. И вот уже семнадцать лет я страраюсь установить связь с Тем Миром. И безрезультатно. Проблема в том, что чтобы туда попасть, одной волшебной силой мало, нужен ещё многолетний опыт ворожбы. Это как нельзя вырастить дерево за день: как его ни поливай и ни удобряй, нужны годы, чтоб из тонкого саженца получился могучий дуб. А моего опыта не хватает. И сколько бы я ни старался, но возможность попасть в Тот Мир появится у меня только лет через тридцать-сорок. Вот Селен начал заниматься ворожбой намного раньше, чем я, и ему удалось найти вход в Тот Мир. И думаю, это правда. Завтра он для меня этот вход откроет.

Арн погрузился в задумчивость. Иларий тоже молчал. Так прошло несколько минут.

Вдруг Арн будто вспомнил, что он не один, встрепенулся и спросил:

– Ты всё понял?

– Про тяжелую жизнь ворожеев всё. Не понял только одной мелочи: что я должен делать?

Арн засмеялся:

– Да, ораторское искусство не мой конёк. Попробую покороче. Я уйду туда ненадолго. Там нет такого понятия как время, поэтому сколько бы я там ни пробыл, здесь покажется, что я там находился несколько минут. Но Селен очень хитрый человек, к тому же он сильный ворожей. Если он что-нибудь задумал, ему хватит и минуты. Я хочу, чтобы ты был рядом с ним и вызвал меня, если почувствуешь что-то неладное. Конечно, ты его не сможешь остановить – даже смешно об этом думать. Но этого и не требуется. Тебе надо просто следить за ним и в случае чего назвать моё имя. И я сразу появлюсь. Вот и всё. Я дам тебе надежную защиту, чтобы он не наложил на тебя каких-нибудь чар.

– Вы слишком рискуете, делая это, – сказал Иларий резче, чем собирался.

– Вовсе нет, – мягко отреагировал на его выпад Арн.

– Чтобы добровольно уйти в Тот Мир, надо быть сумасшедшим. Если вы не вернетесь, что станет с вашей дочерью?

– Я вернусь, – всё ещё миролюбиво ответил Арн, будто не замечая агрессивного тона Илария.

– Вы не можете быть в этом уверенным!

– Я сильнейший ворожей в мире, и я знаю, что делаю.

– Если вы и без меня знаете, что рискуете жизнью дочери, то мне не обязательно вас охранять.

Арн стукнул кулаком по столу и вскочил. Этому паршивцу всё же удалось вывести его из терпения.

– Ты, кажется, что-то недопонял. Я не прошу у тебя совета, и не собираюсь обсуждать с тобой, как мне поступать. Я пришёл только для того, чтобы сказать, что ты должен сделать. И убедиться, что ты всё сделаешь правильно!

Иларий вскочил одновременно с Арном и теперь сверлил его ненавидящим взглядом.

– Ты последишь за тем, чтобы со мной ничего не случилось? – с ласковой яростью спросил Арн. – Не слышу!

– Да, – сквозь зубы выдавил Иларий.

– Может, что-то ещё не ясно? Не стесняйся, меня не утруждает повторять по три раза для дураков. Тебе всё ясно?

– Да.

– Чудно! – Арн одарил его улыбкой крокодила, приближающегося к жертве. – Хороший мальчик. Вот тебе.

Он вынул из рукава – как фокусник – конфетку в яркой обертке. Положил её на стол и повернулся выходить.

– Я всё сделаю, – глухо сказал ему в спину Иларий. – Можете и дальше упиваться тем, что нашли себе слугу. Я готов отдать свою жизнь, чтобы спасти вашу. Но не забывайте, что я вас ненавижу и презираю.

– Это пожалуйста, – разрешил Арн и быстро вышел из комнаты.

Пройдя немного по коридору, он вдруг понял, что внутри него всё ещё клокочет ярость. Было такое чувство, что кто-то связал все его внутренности верёвкой и теперь дёргал за неё так, что всё тряслось, и никак не получалось успокоиться. Арн в последние годы очень мало общался с людьми, он и забыл, каким талантом выводить из себя старших обладают молодые люди. Чтобы успокоиться, он удлинил свой путь: сделал извилистую лесную тропинку и медленно побрел по ней, время от времени останавливаясь, чтобы сорвать травинку или поднять веточку. Завтра будет ответственный день, и он должен быть в форме. Что ни говори, а мелкий паршивец был прав: риск у его предприятия имелся. И немалый. Попасть в Тот Мир было можно, и рано или поздно любой там окажется. Но фокус был в том, чтобы вернуться.

Слова Илария заставили его задуматься, так ли необходимо было спешить? Не стоило ли дождаться того дня, когда он естественным образом окажется там? Да, ждать придется долго. Чтобы дать дочери полную жизнь, ему придется прожить еще лет семьдесят-восемьдесят. Но что значат жалкие человеческие восемьдесят лет перед вечностью! Когда он, старый, оглянется назад, они ему покажутся мигом.

Но сможет ли он выдержать столько?

Тут Арн заметил, что лесная тропинка перед ним незаметно превратилась в небольшой сельский дворик. Он шёл по нему от калитки с непонятно откуда взявшимся ведром воды в руке. Не успев задуматься, что делает, он толкнул дверь в избу – и вошёл.

Кадрия, лежавшая на кровати, как-то неестественно изогнулась, руками она шарила вокруг себя, словно что-то искала. Ведро с грохотом упало на пол, вода расплескалась. Арн бросился к жене:

– Кадрия, что? Я здесь! Я здесь!

Она повернулась к нему, но глаза её беспокойно скользили по стенам, по потолку. Казалось, она была в панике.

– Арн, я должна… Король, он… Он…

Тут она стала задыхаться. Арн схватил её за руку. Рука была мокрой и скользкой.

– Мерзкая тварь! – закричал Арн. – Сколько ты меня будешь мучить?

Тут же Кадрия стала таять, с кончиков её пальцев закапала вода. И вскоре всё: и она сама, и дом, и двор – превратилось в большую лужу. Вода растеклась по лесной тропинке и мгновенно впиталась в землю.

Арн вытер пот:

– Нет, я не выдержу, не выдержу. Я не смогу нормально жить, пока не узнаю, что она хотела мне сказать перед смертью.

Это он сказал вслух, словно пытаясь громким голосом окончательно прогнать наваждение. Он сделал уютную полянку, заросшую мягкой высокой травой, и лёг, устремив глаза в небо. Надо было привести мысли в порядок.

Он стал вспоминать.

Через несколько дней после смерти жены он, намаявшись с крохотной дочуркой, заснул, сидя возле её колыбельки.

И ему приснился сон.

Он дома. Собирается растопить печь. За окном серые сумерки. Кадрия что-то шьёт, наклонясь к толстой свечке на столе. Свет быстро убывает, но ей хочется закончить работу, и она торопится, не замечая, что становится прохладно.

Она видит, как муж разжигает печь, и мягко говорит ему:

– Рано ещё.

– В самый раз, – отвечает он. – Ты замёрзла.

И выходит, чтобы принести дров.

Затворив дверь, он зачем-то внимательно её разглядывает. Грубые строганые доски. Деревянная массивная ручка. Сверху на ручке старое пятно от краски. На улице уже темно, но Арн видит дверь так, будто на неё направлен яркий фонарь, видит всю, до мельчайших подробностей.

Он быстро набирает дров и идет обратно.

Дёргает за дверную ручку.

Но дверь почему-то заперта.

Он дергает сильнее. Ещё. Ещё.

– Кадрия! – кричит он. – Дверь почему-то заперта! Отопри!

Но голоса своего он не слышит. И внутри тоже ни звука.

Холодный ужас начинает струиться по его телу, заползает за воротник. Он оглядывается и видит, что нет ни двора, ни дома, ни неба – его окружает только огромное черное ничто. И перед ним запертая дверь. Только эта дверь!

Он бросает дрова и начинает со всей силы биться в нее.

– Кадрия! – кричит он. – Кадрия!

И просыпается от собственного крика.

Да, впервые он увидел этот сон семнадцать лет назад. И с тех пор проклятая дверь преследовала его. В полнолуние. Или при смене погоды. Он снова и снова пытался открыть её – и не мог. Вновь он ощущал себя потерянным и выпавшим из жизни. Там, за дверью, жизнь, там его жена. А он оказался вне жизни. Ему нужно было попасть внутрь!

Кадрию во сне он больше не видел. Только эту дверь. Он изучил её до последней щепочки. Но войти в дом ему никак не удавалось.

Правда, дважды дверь неожиданно распахивалась перед ним, но не успевал он обрадоваться, как видел, что попал совсем не туда. Кадрии не было.

Первый раз он выскочил на площадь, полную народа. Все вокруг кричали и смеялись. Звенели бубенцы. Какие-то яркие разноцветные тряпки хлопали на ветру над его головой. Толстая женщина схватила его за руку и захохотала, выставив напоказ жёлтые, кривые зубы. Он оттолкнул её.

В другой раз он оказался на темной, грязной улице. Шёл затяжной осенний дождь. Вокруг не было ни огонька. Шагнув, он чуть не наступил на дохлую собаку, валявшуюся прямо посреди дороги в луже. Арн забежал обратно и захлопнул за собой дверь.

И вот теперь Селен обещает отпереть её. Разве мог он отказаться? Увидеть Кадрию. Узнать, что она хотела сказать ему перед смертью. Король – что?! Может, он зря так мягко обошелся с ним? Может, этот мерзавец живёт лишние семнадцать лет? Это мучило Арна. Пора, наконец, расставить все точки над i.

И тогда он оставит эту страну. Оставит обязанности Верховного Ворожея, так тяготившие его. Они с Дариной уедут подальше – туда, где никто их не знает. Он выстроит ей такой же замок. А, может, не понадобится сидеть взаперти, и их примут, и Дарина найдёт себе друзей. Выйдет замуж. Даже пусть и за этого своего артиста. Можно будет и его взять с собой. Если не снимать с него любовные чары, он всю жизнь будет её на руках носить.

Арн почувствовал, что размечтался. Очень уж радужным рисовалось ему будущее. Совсем не похоже на настоящую жизнь. Он встал, стряхнул с себя приставшие травинки. Вернул коридор и лестницу. Пора было возвращаться из грёз. Завтра его ожидал трудный день. Арн заставил себя сосредоточиться на том, что ему предстояло.

Все же, что ни говори, а от Илария зависело немало. Но Арн был спокоен на его счёт. Верил он, конечно, не в него, а в свои чары. Пока он их не снимет, Иларий будет любить Дарину, и, следовательно, будет заинтересован в том, чтобы её отец прожил подольше. Парадокс был в том, что умри Арн, Иларий тут же разлюбит его дочь и раздумает рисковать ради нее жизнью. Но парень-то этого не знал! А значит, он добросовестно будет выполнять всё, что ему прикажут.

Сказать по правде, Селена Арн не боялся и не думал, что тот замыслил что-то против него. Во-первых, Арн был гораздо сильнее, и Селену ни за что не удалось бы одолеть его – это он знал, во-вторых, Селена должен вполне устраивать их договор: Арн откажется от власти, покинет страну – это всё, что нужно Селену, он очень хорошо знает своего бывшего ученика и понимает, что власть тому абсолютно не нужна. Так что Арн готов был дать девяносто девять из ста, что завтра всё пройдёт гладко и без сюрпризов.

И всё же оставалась вероятность того, что Селен захочет, чтоб Арн навсегда остался в Том Мире. Правда, тогда ему придется объяснять, куда делся Верховный Ворожей. Может начаться смута. Арн был почти уверен, что Селен захочет уладить всё мирно. И всё же не повредит, если Иларий за ним присмотрит.

После ухода Арна Иларий тоже чувствовал себя не лучшим образом. Новая информация усилила смятение в его душе. Король вернулся в страну! После стольких лет! И хоть Иларий не ощущал, как раньше, священного трепета в груди, всё же эта новость его взволновала: он понимал, что в стране вскоре произойдет значительное событие. И он, судя по всему, окажется в его эпицентре.

Но больше всего его волновало то, что Арн шёл на страшный риск, а значит, подвергал опасности и Дарину. Чёртов ворожей ради своих амбиций готов был угробить собственную дочь. Раздражало его глупое упрямство. Прямо убил бы! Но комизм ситуации был в том, что Иларий вынужден был защищать того, кого совсем недавно собирался убить. О том, что он сам мог подвергнуться опасности, Иларий не думал. Для него не было ничего важнее безопасности Дарины, и он твёрдо знал, что будет добросовестно охранять её отца даже, если понадобится, ценой собственной жизни.

В назначенный час он явился в лабораторию – там должно было всё произойти – с намерением выполнить поручение как можно лучше.

Селен с Арном уже были там. Похоже, всё было готово и ждали только Илария.

Когда Пушистик, сопровождавший его, – Иларий сам не нашел бы дорогу – ускрипел восвояси, Арн запер дверь и повернулся к Селену:

– Мы готовы.

Тот деловито кивнул. Про Илария он спрашивать не стал. Вероятно, Арн всё объяснил ему раньше, и, судя по всему, Селен не был против того, чтобы посидеть под присмотром. Поэтому без лишних разговоров приступили к делу.

Иларий ждал, что Селен начнёт произносить заклинания и размахивать руками, но тот всего лишь подошел к стене и несколько минут стоял неподвижно, глядя в одну точку. Люди, не сталкивавшиеся никогда с ворожбой, представляют ее себе похожей на фокус, но настоящее колдовство со стороны обычно выглядит как нечто простое и незамысловатое. Лишь сам ворожей знает, каких трудов ему стоило всё сделать. А все закатывания глаз, завывания и пляски нужны исключительно публике – люди не умеют видеть то, что сокрыто от глаз, а если не видят, то и не верят. Сейчас Селен не нуждался в дешевых эффектах, поэтому просто делал свою работу.

Иларий начал уже скучать от того, что ничего не происходило, как вдруг заметил в стене, на которую смотрел Селен, дверь. Когда она там появилась, Иларий сказать не мог, хоть и смотрел, не отрываясь, на Селена, но по лицу Арна понял, что дверь та самая: тот побледнел как смерть, и не спускал с нее глаз.

Селен сделал ему приглашающий жест. Арн тут же приблизился, отворил дверь и вошел, не забыв плотно прикрыть её за собой. Вот и всё. Всё произошло очень быстро и очень буднично. Со стороны могло показаться, что два хороших друга просто разлучились на минутку. Например, один вышел принести свечей. Но лишь Иларий взглянул на Селена, иллюзия тут же рассыпалась: лицо ворожея было серым и до нельзя утомленным, словно он несколько часов подряд тяжко работал.