Эксперимент

«Ты божественна, Лилит. Всё-таки наука имеет в себе нечто божественное. А красота – это зло. Ты не можешь быть такой красивой и при этом обладать таким же прекрасным сердцем… Человек не может быть полностью идеален. Да, твоё лицо бесподобно, твоё тело – совершенно, твои волосы всегда лоснятся, у них безумно роскошный цвет… Но твой характер, Лилит… он настолько далёк от моего идеала. И я только сейчас это понимаю. Я понимаю, в чём была моя ошибка.

Порой я так расстраиваюсь. Зачем люди создают себе эти эталоны красоты, неземные очертания, образцовые черты характера? Какая нелепость – выдумать себе идола, которого хочешь видеть как снаружи, так и внутри, и в итоге столкнуться с совершенно противоположным. Ты кажешься ангельской, Лилит. Но внутри тебя сидит дотошный демон, который давится собственной желчью. И вылезь он наружу – клянусь, я бы испугался. Вот и думай потом – что лучше: женщина с лицом Вельзевула, но с душой серафима, или женщина с лицом ангела-хранителя, но с нутром Люцифера? А может, лучше вообще не создавать себе идеалов, чтобы не разочаровываться, не чувствовать боли? Может, надо просто жить. Просто любить того, кто рядом. То есть – тебя, Лилит.

Не стоит лепить из человека тот образ, который ты хочешь видеть, надо видеть того, кто есть перед тобой. Зачем стирать дьявольские черты характера… вдруг без них она станет скучной? А если вдруг встретишь свой идеал, что тогда? Если он окажется угрюмым, неприятным, предсказуемым… и всё будет так, как ты всегда хотел – разве это не скучно? Разве кто-то мечтает прожить жизнь притворно во лжи и иллюзиях, пусть даже рядом с «идеалом»? Глупо, ведь так…

Так что бойся боли, Лилит. Наслаждайся демоном, который сидит в тебе и гложет твоё сознание. Ты не идеал, Лилит. Но ты к нему очень близка. А я не хочу обнимать выдуманный мною эталон. Будь собой. Позволь мне насладиться твоей беспощадной натурой. Но вот что интересно, Лилит: как ты дожила до двадцати трёх лет, боясь боли? Ведь жизнь – это и есть боль. Самая сильная, самая поглощающая, самая бессердечная и кровожадная. Она гложет снаружи и обжигает изнутри. От неё не убежать, не спрятаться. Боль – это спутник каждого. Вечный. Он никогда не бросит и не предаст. И если уж умирать, то не потому, что жить надоело, не потому, что бытие нелепо или абсурдно… А потому что невозможно больше терпеть. Потому что боль разрушает. Она уничтожает самые жизнерадостные клеточки мозга, которые просто хотят жить. Но в итоге – они погибают. Лишь сильные могут прожить свою судьбу рядом с супругой по имени Боль. А сила этих людей в равнодушии. В безразличии к боли. А значит, почти ко всему, что их окружает. Лилит, ты погибнешь, если будешь уделять ей столько внимания…»

– Эй, Левиафан! – Лилит тормошила его в разные стороны.

– Что? Что случилось? – спросил он, открыв глаза.

– Боже мой… Ты такой… – хихикала Лилит.

– Какой? – улыбнулся вампир.

– Никакой…

– Это самое лучшее, что я слышал за всю свою жизнь! – покосившись на неё, он ловко завалил её на постель. Лилит увидела, как из его десен лезут острые клыки, и в ту же секунду эти клыки она ощутила на своей руке.

«Даже это больно, Лилит, но ты терпишь. Почему? Приятно? Божок по душе босыми ножками пробежал, да? Наслаждайся, милая!» – подумал Левиафан, неторопливо делая свои три глотка.

– Ну, теперь мне нужно в ванну, – игриво оттолкнула его Лилит. Она включила воду и села в ванну, направив струю воды на лицо. Ранки на руке защипали.

– Лилит…

Девушка подпрыгнула с перепугу и сильно ударилась локтем о край ванны. «Чёрт!» – подумала Лилит и отдернула шторку.

– О, господи, Левиафан! – вздохнула Лилит с улыбкой. – Что тебя сюда принесло?

– Какая ты грубая! – сказал Левиафан. – Мне там скучно одному, а тебе, наверное, некому спинку потереть, – расплылся он в улыбке.

– Ладно, зачтено, можешь остаться! – улыбнулась Лилит и задернула шторку.

Шустрая рука вдруг показалась из-за шторки и начала нежно гладить её спину. Лилит закрыла глаза и погрузилась в блаженство. С одной стороны её гладила горячая вода, а с другой – божественная нежность.

– Иди ко мне, – позвала она его, отодвинув шторку.

Она не смогла не улыбнуться, увидев, что Левиафан без приглашения стоит голый и в одном носке. Расправившись, наконец, с несчастным носком, он залез в ванную и сел напротив неё.

– У тебя хоть когда-нибудь сходит с лица твоя гадкая ухмылка? – спросила Лилит. Левиафан взглянул на неё без ухмылки, но зато таким чувственным и проникновенным взглядом.

– А ты когда-нибудь принимала ванну со смертью? – спросил он её холодно.

– Нет, – быстро ответила Лилит, продолжая изучать его лицо.

– А сейчас ты её видишь, чувствуешь? Всё меняется, не так ли? Даже вода, словно, становится холоднее из-за моего присутствия! – сказал он, гладя её по ноге.

– Что ты такое говоришь? Что с тобой? – Лилит не на шутку разнервничалась.

– Я – смерть… А ты сидишь со мной в одной ванне, – серьёзным тоном пояснил он.

– Левиафан, ты не смерть, ты – вампир! Так что заканчивай с этим! – рассмеялась Лилит и направила душ на его лицо. «Смерть» замахала руками и попыталась вырвать душ из рук Лилит.

– Эй, хватит! – кричал он, а Лилит смеялась во весь голос.

Наконец, Левиафан отнял у неё душ. Лилит посмотрела на него и… лучше бы она этого не делала. Её полностью заворожил мужчина. Мокрые чёрные ресницы и брови, темные глаза и та самая последняя капелька, стекавшая по его носу, чуть не свели Лилит с ума. Она наблюдала за капелькой, как в замедленной съёмке: вот она отрывается от кончика его носа, вот она летит вниз, играя в лучах света, и вот она падает ей на щеку, стекает вниз. И дальше она крадется, как слеза, только не солёная и не горькая. Просто капелька воды…

– Лилит? – позвал её Левиафан. – О чём задумалась, дорогая?

– Капельки… как слёзы… – Лилит смотрела на него. Левиафан встряхнул головой и зажмурился.

– Чего? Какие капельки? – он явно не понимал, о чём она говорила.

– Капельки! – чуть громче сказала она, протянув ему руку и переворачивая её из стороны в сторону. – Видишь, блестят, капельки?

Левиафан посмотрел на руку, усеянную каплями, как листок росинками. Он расслабился.

– Ну и что, что капельки? Лилит, дорогая, я тебя не очень понимаю, тебе они так понравились? Ты что, их в первый раз видишь?

– Нет, я много раз их видела. Просто никогда не обращала внимания. Они живут, как будто своей жизнью. Если поднять руку вверх, все капельки поползут вниз так быстро, как будто они тоже куда-то опаздывают, спешат… Они сталкиваются друг с другом, прямо как люди, а потом бегут либо в одном ручье, либо распадаются на два, и каждое маленькое русло идёт по своему желанию. И главное, что они все бегут, потому что боятся не успеть сделать всё, что должны сделать, до того, как упадут в общий поток. Сейчас они индивидуальны, каждая сама по себе, маленькие и блестящие, бегло скатываются вниз. Они ведь не понимают, что спешить не надо… Потому что можно утонуть в том новом большом мире, на дне ванны. Или слиться со всеми и стать одной сплошной «серой» массой. И самое забавное, неважно, как капельки добегают до дна… Я имею в виду, по отдельности или вместе, они всё равно попадут в бесцветную огромную лужу. И больше никогда не смогут отличаться друг от друга. Но им можно помочь, так же, как и людям. Вот если сейчас зачерпнуть в ладонь воды и подбросить её в воздух, то однородная масса снова разобьется на капельки. Вот только есть одно «но»: а нужна ли им эта рука помощи? Так и с людьми! Ты протягиваешь капелькам руку помощи, чтобы они снова могли бежать, могли стать индивидуальностями, а они потом бегут и ненавидят тебя за твою помощь, потому что им было хорошо в серой массе. И выбора у них нет, кроме как снова бежать, быстро бежать в эту однородную массу… – Лилит замолчала и взглянула на Левиафана. Он сидел, положив подбородок на руки. Его брови были приподняты от удивления. – Левиафан, мне действительно их жаль: и людей, и капельки… Почему они себя так не ценят? Почему пытаются слиться со всеми, чтобы ничем не отличаться и быть такими же, как все? Я не понимаю, честно…

– Лилит, дорогая, ты сравниваешь людей и капельки…

– Да, потому что, – не дала ему договорить она, – мы действительно мало чем отличаемся от капелек. Мы так же рождаемся и начинаем бежать, потому что времени мало, жизнь слишком коротка. Мы сливаемся с другой капелькой, а потом разливаемся, и начинаем бежать ещё быстрее… Страх быть не таким, как все, заставляет задыхаться, умирать, но ты всё равно бежишь, что есть силы, чтобы догнать. А если найдётся одна маленькая капелька, которая вдруг застрянет на корне волоска и не сможет, и не захочет дальше бежать, её друзья-капельки, которые только что бежали с ней рядом, возненавидят её, а люди попытаются уничтожить…

– Иди-ка сюда, – сказал Левиафан, прижимая её к себе, – дорогая, я уже настолько ко всему этому привык, что перестал замечать все это.

Он поцеловал её, нежно поглаживая по спине. Лилит закрыла глаза и постаралась забыть о капельках и людях, ей просто хотелось провести этот вечер хорошо.

22

Через полтора часа они стояли перед белым седаном. Лилит до сих пор не верила Левиафану. Ей казалось, что здесь кроется какая-то подлость. А если её нет, то всё равно – это просто бонус к машине. Это же подарок от Левиафана, а Левиафан не обычный человек, он – вампир. И если уж на то пошло, то он ещё и не простой вампир, он – гадкий вампир. Его очень забавляет, когда люди вокруг боятся, нервничают, проявляют агрессию, включая его девушку. Левиафан не упустит возможности посмеяться даже над ней. Наверное, особенно над ней! Поэтому Лилит была настороже и очень осторожничала.

Она обошла машину кругом, медленно, всё время боясь, что кто-нибудь или что-нибудь выскочит и напугает её до смерти. Наконец, убедившись, что снаружи эта машина не представляет опасности, Лилит начала думать, что что-то не так с машиной внутри.

Левиафан стоял недалеко и наблюдал за ней, периодически издавая смешки, которые всё больше и больше заставляли Лилит думать, что всё-таки что-то не так.

– Левиафан, внутри бомба? – с серьёзным видом спросила она. Левиафан выпучил глаза. Такого вопроса он никак не ожидал. Это его даже слегка оскорбило. Он подошёл к девушке и погладил её по щеке.

– Лилит, Ли-ли-т! У тебя такие нежные губы, и эти губы не должны говорить такие гадости! – Левиафан огорчённо посмотрел на неё. Затем он развернулся и открыл дверь со стороны водителя. – Прошу, дорогая! – он помог ей сесть, закрыл дверь, а сам сел на пассажирское сиденье. Наступила жуткая тишина. Лилит смотрела вперёд, на капот машины, Левиафан, развалившись полу боком и обняв рукой верхушку сиденья, смотрел на Лилит. – Дорогая, я, конечно, готов сидеть с тобой где угодно и сколько угодно, но нам бы уже тронуться, так что заводи! – он погладил её по колену.

– Левиафан! – Лилит развернулась к нему с нахмуренными бровями и поджатыми губами. – Как её заводить? – спросила она нервно, глядя, как вампир преспокойно вытаскивает сигарету из пачки и прикуривает.

– Да, я и не думал, что тут всё так запущено! – ехидно сказал он, и тут же получил по плечу. Ничтожно слабый удар только рассмешил его ещё больше. Он погладил плечо и начал объяснять. – Смотри, вот кнопочка, видишь? Аккуратно, своим изящным пальчиком нажимаешь на неё, и вуаля, понятно, милая? – Левиафан посмотрел на Лилит и рассмеялся от всей души.

Лилит была зелёно-красного цвета, её волосы, как будто шевелились на голове от злости, пальцы судорожно сжимались в кулачки. Лилит была похожа на медузу Горгону, с змеями вместо волос.

– Ой, не надо, милая! Сейчас всё будет нормально! – ехидно улыбался он.

«Ах ты, жук! Вот она, где гнусность-то твоя спрятана. Подвоха не от машины надо было ждать, а как всегда от тебя лично, паразит, ты эдакий!»

Левиафан едва сдерживался, чтобы не описаться от смеха.

– Вурдалак! Мы учимся или ты ржёшь надо мной? – Лилит уже скрипела зубами от злости.

– Мы совмещаем приятное с полезным, дорогая! – сладким голосом прошептал он, и снова засмеялся.

Лилит нервно обкусывала губы и вдруг, внезапно, стукнула по рулю.

– Значит так! Ещё один смешок и я к этой машине больше близко не подойду! – крикнула Лилит. Левиафан резко закрыл рот и попытался хоть на минуту притвориться серьёзным человеком.

– Окей! – кивнул он. – Лилит, здесь стоит автоматическая коробка передач, под рулём только две педали – это не сложно: газ и тормоз. Скорости переключаются автоматически. Педали нажимаешь только правой ногой, а левая стоит в стороне. Буковка «P» – ты сможешь завести машину, когда рычаг стоит в этом положении. «P» – это парковка. Рычаг можно вернуть в это положение только после полной остановки машины. Буковка «R» – задний ход, тут всё просто. Единственное: когда будешь переключать рычаг, придержи педаль тормоза, а то может что-нибудь случиться! «N» – нейтралка, можешь завести машину, но ни в коем случае не переключай рычаг в это положение, когда машина на полном ходу. И «D» – движение, ну, это, наверное, понятно! Слева тормоз, справа – газ! Поехали! Остальное тебе не нужно, – Левиафан протараторил быстрее, чем обычно тараторит Жаклин.

Выражение лица Лилит было очень жалобным. По глазам было видно, что она ничего не поняла. Левиафан вздохнул.

– Так! Смотри сюда! Жми на тормоз, большой прямоугольник под ногой. Левее. Я переключаю с «P» на «D». Отпускай понемногу педаль. Видишь? Мы едем! – Левиафан улыбнулся.

Машина тронулась и покатилась вперёд, так мягко и плавно. Левиафан слышал, как трепещет сердце Лилит, как громко бьётся её пульс, и всё это от радости. На её лице появилась улыбка. Ему была приятна её реакция. Хоть она ничего и не говорила, только весело смотрела вперёд, вцепившись в руль, он всё равно смог почувствовать каждый оттенок её эмоций.

– Левиафан! Она едет! Едет! – визжала Лилит от восторга. Потом, неожиданно, она выпучила глаза и тихим голосом спросила: – А если мы разобьёмся? Ты ведь выживешь, да? А я? А я – нет… – Лилит покосила на него испуганными глазами.

– Милая моя! – оскалился он. – Мы едем пять километров в час, ты даже педаль газа не выжимаешь, тут при всём желании не разобьёшься, а уж тем более не умрёшь! А если вдруг ты умудришься в кого-то сейчас въехать, а ещё и умереть при этом, то мне придётся потом пару сотен лет винить себя за это!

– Ты такой мерзавец, Левиафан! – улыбнулась Лилит.

– Дорогая, поддай газу, а то на такой скорости я вижу кристаллы падающих снежинок, – он показал ей язык. Лилит, почти с сожалением и с улыбкой, посмотрела на него.

– Ты хуже, чем мерзавец, Левиафан! – сказала она, а затем предложила, – Давай поменяемся местами и поедем куда-нибудь?

Левиафан залез на водительское сиденье, усадив Лилит на своё бывшее место.

– Пристегнись, дорогая! Сейчас я покажу тебе, на что способна эта машина! – и педаль газа ушла в пол.

Фонари и деревья, сугробы вдоль дороги, уборочные машины по трассам, одинокие люди, которых застала ночь, спешили домой. Лилит следила за всем, что попадалось на глаза. Она не боялась ехать с ним на такой скорости, потому что полностью доверяла. Святая вера в то, что он всегда успеет затормозить вовремя или объехать. Левиафан остановил машину на широком, высоком мосту и уставился на девушку.

– Что скажешь?

– Ты о чём? – удивлённо посмотрела она на него.

– О машине. Нравится?

– А, о машине… очень, – улыбаясь, ответила Лилит и попыталась выйти.

– Да, мощная благодарность… Я помогу, – тихо сказал он, открыв дверь девушке и подавая руку.

– Спасибо.

– Машина твоя… – Левиафан вложил ей в руку ключи.

Они вдвоём стояли на безлюдном мосту и смотрели в чёрное небо, усеянное звёздами. Сколько же их там было? Миллионы? Миллиарды? Мерцающие, слабые, яркие, большие и совсем крохотные; бледно-жёлтые и огненно-яркие. Небо светилось неподдельной красотой, от которой невозможно было оторвать взгляд. Зимняя ночь, наполненная оледеневшими звёздами, едва ли поддавалась описанию.

– Я знаю, – вампир продолжал неотрывно смотреть в небо, – знаю, что тороплюсь… а может, и вовсе не должен делать то, что собираюсь…

Лилит нервно перевела на него взгляд. Ей хватило того, что он уже сказал, она сразу догадалась, о чём может пойти речь. Внезапно ей стало не по себе.

– Левиафан… – прошептала она, отворачиваясь.

– Нет, подожди. Дай мне договорить, – настаивал он.

– Но… – попыталась вставить девушка.

– Лилит! – он окинул её серьёзным взглядом. Она опустила глаза и позволила ему продолжить. – Вот, – вампир аккуратно положил ей на ладонь ещё одни ключи.

– Прекрати, пожалуйста… – не выдержала Лилит, разглядывая железки в своей руке. – Мне нечего дать тебе взамен…

– А разве я просил что-то? Подумай сама, если бы мне было что-то нужно от тебя, стал бы я делать подарки, зная, что в твоём кошельке – кот наплакал? Во-вторых… если уж на то пошло, ты и так даёшь мне очень многое. Мне просто нравится видеть, как ты радуешься. Тем более, эти ключи не совсем подарок. Это всего лишь ключи от моего дома. Я хочу, чтобы ты осталась. И не только на одну ночь.

Лилит опустила взгляд. Ключи в её руке казались тяжёлым грузом, который она больше не сможет скинуть. Казалось, металл пустил корни в её ладонь, оплёл сухожилия и связки, не позволяя пальцам шевелиться, утягивая плоть вниз. Она испугалась. Не столько самого предложения, сколько его значения. В голове застряли сотни мыслей – страшных и не очень, тревожных и добрых, противоречивых. Ещё минуту она держала ключи, а потом протянула их обратно Левиафану.

– Левиафан, я не очень хорошая хозяйка… да и вообще, у меня проблемы с бытом. Думаю, нам не стоит делать этого. Не стоит позволять быту разрушить наши и без того шаткие отношения.

Левиафан облокотился на перила, закрыл глаза и начал считать до десяти, чтобы успокоиться.

– Лилит, дорогая моя, скажи, пожалуйста, разве я прошу тебя стать нянькой-сиделкой? Я похож на немощного старика, которому нужна забота… особенно женская? – он прикрыл её раскрытую ладонь своей.

– А, ну раз так, то хорошо, – притворилась она, что всё в порядке. – Когда вещи перевозим?

– Лилит, ты бесподобная актриса, но меня так просто не проведёшь. Что не так? Что тебя пугает? – он заглянул ей прямо в глаза, словно пытаясь вычитать ответ.

– Да я и сама не знаю… Наверное, всё просто слишком неожиданно. И странно. Не обращай внимания… Всё будет нормально.

Левиафан поцеловал её холодные губы и улыбнулся. Лилит, глядя на него, тоже улыбнулась. Ещё минут пятнадцать они стояли на мосту, разглядывая небо – и глаза друг друга.

Канун Нового года.

Левиафан перевёз вещи Лилит. Те несколько дней, пока они были вместе, не вызвали никаких эксцессов. Дни прошли тихо и спокойно, за исключением пары словесных перебранок.

На втором этаже они обустроили под спальню другую комнату, потому что Лилит не хотела спать в кровати, где она видела другую женщину. Комнату сделали в бордово-красных тонах, так как это был единственный цвет, на котором они оба сошлись.

Лилит сама смогла доехать за рулём от своего дома до дома Левиафана, в его присутствии, естественно.

В совместной жизни с Левиафаном она тоже была новичком, но им было хорошо вместе и страшно в то же время. Они боялись сказать или сделать что-то не так, и, так как оба темпераментные, «что-то не так» могло бы закончиться словесными пререканиями и, возможно, даже ссорой. Лилит уже понимала, что выгнать его она не сможет, если он начнёт откровенно над ней издеваться, как он любит, в своём стиле. А это означало, что ей придётся подготовить свой словарный запас, чтобы защищаться от его словесных нападок.

Левиафан, как всегда, забавлялся, не оставляя её ни на минуту в покое. Наверное, помимо того, что он был вампиром, кровососущим, он, к тому же, был ещё и энергетическим вампиром. Он постоянно старался вытаскивать из неё различные эмоции, чтобы она их выплеснула, а он, как губка, впитывал всё это в себя.

Ему нравилось всё, что касалось девушки. Её заразительный смех, её слёзы, суровый, хмурый взгляд, улыбка в глазах, печаль на губах. Ему нравилось, как она кричала, шептала, спокойным, ровным голосом пыталась донести до него информацию, молчаливо сидела у окна и смотрела вдаль.

Он чувствовал себя всё противнее, утопая в любви, и чего уж там таить, он мог признаться себе в своих чувствах, сознаться в слабости перед этой женщиной. Но он не мог отказать себе в веселье.

– Лилит, дорогая! – Левиафан ехидно потирал руки. – Слушай, а ты рассказывала Жаклин о последних новостях, которые с тобой приключились?

– Нет, конечно, она с ума сойдёт и будет доставать меня вопросами, – улыбнулась Лилит.

– Это хорошо… – Левиафан достал из кармана мобильный. – Это очень хорошо!

– Что ты задумал? – удивлённо спросила Лилит, даже слегка испугавшись.

– Ш-ш-ш… – Левиафан положил ей палец на губы. – Алле, привет, Жаклин! Ты узнала? – он улыбался. – Да, да, это я. Праздный интерес… Где ты собираешься проводить сегодняшнюю ночь? … Не знаешь, да? Ммм, я могу подкинуть тебе идею! – он оскалил зубы. – Какую, спрашиваешь? Очень простую! Мы с Лилит приглашаем тебя к нам! – Левиафан расплылся в экстазе, слушая ахи и вздохи из трубки.

– Дай мне трубку! – зло зашипела Лилит. Но, учитывая, что рост Левиафана был метр девяносто, а Лилит – едва ли метр шестьдесят, он легко отмахивался от её напрасных атак. – Да-да, Жаклин. Лилит теперь живёт со мной и наполняет этот дом своим теплом! Правда, дорогая? – он едва сдерживал смех.

Лилит ударила его по уже полюбившемуся плечу. Левиафан мгновенно сорвался с места и запрыгнул на шкаф, где наконец смог расслабиться. Он дразнил Лилит жестами, сидя наверху и свесив ноги.

– Да, Жаклин, у нас всё отлично, просто супер! Ну так что скажешь по поводу моего предложения? – Левиафан показывал язык и корчил рожи. – О, ну так это прекрасно, – он отнёс трубку от уха и слегка зажал её рукой. – А теперь… главный номер сегодняшнего вечера! – прокричал он Лилит. – Хорошо, Жаклин! Лилит заедет за тобой! – его глаза сверкали огоньком неподдельного сарказма и цинизма.

– Да, Жаклин, я подарил ей машину в честь праздника и потому, что очень сильно её люблю. Она заедет и покажет, что за марка. Всё, давай, до вечера! – он отключил трубку и расхохотался.

– Ты дурак! Как я поеду за ней? – нервно спросила Лилит.

– Дорогая моя, – он, наконец, спрыгнул со шкафа, – я в тебя верю. За последние три дня у тебя отлично получалось управляться с машиной. Так что я схожу за продуктами, а ты заберёшь гостей.

– И когда мне нужно за ней ехать? – свирепо спросила Лилит.

– Сейчас, милая, прямо сейчас! Кстати, тебе купить лимонов? – крикнул он, уже стоя у двери.

– Я убью тебя! – закричала она и побежала к двери, но, конечно, его там уже не было. «Левиафан… Пора бы тебе уже повзрослеть. Ничего, смеётся тот, кто смеётся последним…» – Лилит усмехнулась про себя. В её голове быстро созрел план.

Она вышла на улицу, подошла к машине и внимательно оглядела её. Обойдя вокруг, провела ладонью по капоту и тихо произнесла:

– Прости, милая…

Лилит села за руль, завела двигатель и поехала к дому Жаклин. Она ехала аккуратно, спокойно проехав весь путь и даже не вызвав подозрений у патруля на посту. По дороге Лилит всё время улыбалась.

Когда на горизонте показался дом Жаклин, Лилит посигналила и начала парковаться. Увидев бордюр, она в последний раз погладила машину, но уже по рулю и слегка прибавила газу. БАМ! Белый, гладкий бампер машины оказался мятым и потрескавшимся внизу. Лилит лишь улыбнулась и вышла из машины. В этот момент из подъезда выбежала Жаклин, а за ней, обычным шагом, шёл Марк.

– Всё нормально! – сказала Жаклин, увидев шок на лице Лилит. – Филипп в командировке на две недели. Уехал ещё позавчера!

– Это многое объясняет, – улыбнулась Лилит. – Ну что, поехали? Если вы не боитесь, я всего третий день за рулём, – сглотнув, добавила она.

– О боже мой… Не может быть! Белый! – как и следовало ожидать, Жаклин затряслась от восторга и начала прыгать вокруг машины, разглядывая её со всех сторон.

Она никогда не завидовала людям, у которых были такие вещи, у неё просто было такое хобби разглядывать дорогие машины и квартиры и визжать от восторга.

– Как? Как он это сделал? Он что, ограбил банк? Она точно твоя?

– Да-да, Жаклин. Он пригнал её к дому, обвязал бантом, дал мне ключи и сказал, что она моя… – Лилит терпеть не могла рассказывать такие истории, а Левиафан, зная это, нарочно отправил её «отчитываться» перед Жаклин.

– Дорогая, я так рада за тебя, да и вообще – за вас! – Жаклин обняла её. – Правда, я очень рада, что у вас всё хорошо! Ой, а это что? Это ты её стукнула? – спросила она, поглаживая мятый бампер машины.