Озаренные целью. Жажда свободы. Том 2

Чешуа застыл и глубоко поник. Правда была горькой.

– На самом деле это происходит не просто так. Данная способность была придумана природой, чтобы помогать человеку выживать, как никому другому. Твое прошлое искажается мозгом, чтобы усилить твои страхи и увеличить желания. Все также для выживания. Однако эти искажения далеко не являются истиной и совершенно не подходят для жизни в современном мире. Не умея контролировать свой разум, люди по сути страдают от двух величайших способностей человека. Я говорю про фантастическое воображение и живую память. Эй, Като, соберись, хоть это и звучит сурово, но такова реальность, и, думаю, будет лучше, если ты узнаешь правду. А сейчас я пролью на тебя светлые лучики надежды.

Ученик вдруг взбодрился, встряхнулся и вновь был готов слушать.

– Все эти накопления сформировали в мозге сильные нейронные связи, которые и управляют тобой. Как мы говорим, такова твоя карма, о ней разговор пойдет чуть позже. Но всю эту загруженную карту памяти привязанностей и привычек можно очистить и затем напичкать новыми накоплениями, но теперь уже осознанно, как сам пожелаешь. В таком случае ты будешь полностью контролировать свою судьбу. Но для этого тебе нужно будет перестать отождествлять себя со своим телом и со своим разумом. Для этого мы и занимаемся медитацией, однако не думай, что ключ только в ней. Это лишь вспомогательный инструмент, все же ответы находятся у тебя внутри. Вся Вселенская матрица находится внутри тебя.

И вдруг Чешуа разразился внутри себя радостным огнем надежды.

– Итак, лекция закончена, переходим к практике, сейчас постарайся максимально сконцентрироваться на дыхании и осознавать, что твое тело и твои мысли – это лишь накопления. Следи за своими умственными процессами, но не пытайся прекратить мысленный поток насильно. Мысли невозможно остановить, они останавливаются сами. Представь, будто они – это плывущие мимо тебя облака. Осознавай их, а если же они будут тянуть себя за собой, то плавно возвращайся назад и отпускай их. Однако не пытайся делать это агрессивно, иначе спровоцируешь бурную реакцию.

Ребята отвлеклись на сильный гул ветра снаружи. Все здание аж затряслось.

– И еще один способ заключается в правильной постановке вопроса “Кто я?”. Спрашивай себя, являешься ли ты своим телом, своей профессией, своими чувствами, своими эмоциями или мыслями. Ты должен прийти к осознанию, что все – это лишь накопления, которые приходят и уходят, а сам же ты был здесь всегда. Ты – это вечное сознание, которое способно отвечать совершенно на все, не втягиваясь в игры. Ну что, давай, погнали вместе.

Оба, полные энтузиазма, принялись медитировать.

– Как только ты засунешь мысли глубоко в пещеру и завалишь её булыжником, у тебя возникнет проблема удержать проход закрытым. Окончательно чистым твоё сознание просто не захочет стать, оно еще к этому не привыкло. Ты уже дошёл до этого состояния?

– Дошел, да, как раз в этом вся и причина ударов розгой…

Пелена туч, охватившая небо над ними, прохудилась и позволяла яркому свету касаться земли, отчего даже с закрытыми глазами медитирующим становилось слишком ярко, и расслабить лицо не получалось.

– Тебе понадобится здесь определенная доля усердия. – Говорил Джет, без проблем достигая нирваны.

– О, ну в этом у меня бывали небольшие успехи.

Чешуа усмехнулся, не удержался, приоткрыл глаза и увидел, что Джет был полностью статичен, будто душа вылетела из его тела.

– Нужно, чтобы сейчас в твоей душе пролетел сильный волевой орёл, следящий за порядком в степи.

– Как мне его призвать?

– Все в нашем мире происходит в форме процесса. Так что тренировками, постоянными тренировками. Ты должен постоянно практиковаться, брать мысли под свой контроль, и рано или поздно они отступят. Чтобы ускориться, есть еще несколько действенных методов, которые можешь использовать в любое время. Они помогут набраться осознанности. Во-первых, нужно сместить фокус на дыхание. Если направить внимание на этот процесс, то умственная активность прекратится. Ты можешь легко следить за собой и понимать, на что направлен сейчас фокус. Если ты только замечаешь, как перестал следить за дыханием, значит разум взял тебя под контроль. Это основа основ, без нее действовать будет сложнее, потому что ум будет все время тебя обманывать. Во-вторых, после того как ты сконцентрируешься на дыхании, твое внимание сможет легко переходить на внешние объекты и процессы: к примеру, звуки, запахи, ощущения тела и так далее. Если вдруг вновь утонешь в мыслях, то просто плавно переходи на дыхание, а затем на наблюдение за внешним миром. Все у тебя получится, а теперь действуй! – Закончил Джет, под конец искренне и по-доброму улыбнувшись. Он верил, что Като справится.

– Хорошо, попробуем, – промямлил Като и начал визуализировать.

– Не попробуем, а я сделаю это!

– Да!

Чешуа ухмыльнулся от того, что почти при каждом открытии рта, Джет поправлял его и советовал как лучше. Причем, совершенно по делу. Мальчик из большого города, который привык жить по общепринятым принципам и правилам, оказался изнеженным и неуверенным в себе. Патлатый своими потоками чувствовал это в Каткеме и сразу приготовился к тому, что им потребуется определенное время для того, чтобы ученик смог полностью принять себя.

Но что у курсанта было, так это настойчивость, усердие и целеустремленность. Особенно в том деле, которое его интересовало. Медитация под это подходила. Като представлял и представлял, как у него получается овладеть собой, пытался максимально детально визуализировать момент победы, говорил себе, что справится, обязательно справится. Он старался не отождествлять себя с разумом и телом, старался чувствовать момент, но раз за разом ничего не выходило, и после пятидесяти, и после сотни попыток.

– Не выходит, черт, ну когда же, – огорченно поскулил Каткема, ударив кулаком об сиденья.

– Похоже, твои духовные способности закопаны глубже, чем я предполагал. Но это принципиальный, основополагающий момент в процессе познания пути “Хамару”. Потратим столько времени, сколько потребуется. Наберись терпения и продолжай, – с долей заботы и необходимой строгости сказал Джет.

– Столько правил! Я поражаюсь.

– А то! Не отвлекайся!

И Като продолжил. Так как с утра Юри не дала ему позавтракать, у Чешуа сжимался живот. Он думал, что просто Хамару не едят завтраки, поэтому терпел. Като вспомнил, что когда он лежал в беспамятстве, его кормили супом и поили водой с ложечки. Плененный курсант решил проговаривать слово “суп”, одновременно концентрируясь и согревая душу. Понадобился еще час, чтобы Като смог наконец-то очиститься и отдаться тишине. Джет за это время не произнес ни слова, потому что сам погрузился туда же.

– Похоже, у меня получилось, – медленно проговорил Като, пытаясь не соскочить с долгожданного состояния.

– Неужели?! Наконец-то! Молодец, управился всё-таки! Что ты чувствуешь, скажи мне?! – Взбудоражено и счастливо заявил молодой наставник.

– Как-то мне стало очень спокойно, умиротворенно на душе. Ушла тревога. Будто я наблюдаю за собой со стороны. Ох, как легко, как хорошо, впервые… хоть бы это продолжалось вечно, – говорил неторопливо Като, искренне улыбаясь от благоговения и давая слезам блаженства растекаться по щекам.

– Да, похоже, ты и впрямь смог прикоснуться к астральной оболочке, через ручьи чувствую. Следующий этап – попытаться ощутить присутствие потоков. Постарайся поймать эту незримую, легкую и текучую энергетическую материю вокруг себя, – торопливо диктовал Джет в восторге от первого результата своего ученика.

– Но как? Вокруг лишь пустота.

– Чтобы поймать потоки, необходимо осознать их функцию, их судьбоносное значение, осознать, что они – это связь между тобой и всей Вселенной. Сперва это за гранью понимания, именно поэтому тебе надо ощутить их на опыте.

– Хорошо, сделаем.

Каткеме было стыдно признаваться, но интерес к жизни вновь появился. Джет и Юри дали ему чудесный ключ, с которым он наконец-таки мог лучше познать себя и мир, проникнуться устройством всего, заполучить ответы на вопросы, которые зрели всю жизнь и которые напрямую открывали дорогу к счастью. И, наконец, он мог найти себя.

Глава №21 “Уютные посиделки у костра”

Так Като безуспешно, но и не без удовольствия провёл весь день. Вся беготня, которая происходила вокруг него, из-за отстраненности, стала незримой. Даже тело перестало ощущаться. Он обрел связь с Вселенной, которая успокаивала и затягивала.

– Вставай ученик, рабочая смена закончена, – вдруг раздался неожиданный мягкий голос Виктории.

Като открыл свои зенки и не поверил. Было уже темно, и снова горели расставленные светильники. Отчетливо слышался и настырный гул на улице, шел проливной дождь. Как только курсант опустился “с небес на землю”, то сразу же схватился за живот, который стянуло от жуткого голода. Виктория по опыту знала возможные напасти организма и предугадала его потребности. В одной руке она держала стакан с водой, а в другой кусочек хлеба. Чешуа с радостью принял эти дары.

– Это божественно, я так еще никогда не радовался обычной воде и хлебушку, спасибо большое, ты моя спасительница. – Сказал курсант и чуть ли не за один укус съел толстую корочку.

– Я знала, что ты не ел и не пил уже миллион лет. Так что всегда, пожалуйста, – с кроткой улыбкой сделала она легкий поклон, махнув воздушным пучком кудрявых волос.

– Сколько же я просидел? Мне показалось часа два максимум… – удивился Чешуа, смахивая рукавом со рта намокшие крошки.

– Хах, восемь, как тебе?

– Твою же мать! Ой, извиняюсь. Время текло для меня в медитации совершенно иначе. Какие потрясающие ощущения, класс, я в восторге! Не учитывая, конечно, тот факт, что я просидел весь день, но никаких ручьев так и не обнаружил.

Виктория весьма приятно удивилась, когда увидела, что курсант был бодр и энергичен, позитивен и воодушевлен. Джет предупредил, что Каткема немного хандрил, и она настроилась принимать негатив.

– Да, тоже помню, как мастер учил меня ощущать потоки. Только, насколько я припоминаю, за несколько дней управилась. Не отчаивайся, всё получится, – подбодрила его Виктория, и они ударились кулачками.

– Конечно, сравнения с другими людьми меня частенько коробят,– признался Чешуа, заметив в противоположном конце зала остальных – ребята таскали тарелки, столовые приборы и коврики. Дверь, куда они ходили, хлопала и открывала проход в комнатку, горящую ярким желтым светом. Он будто играл длинными линиями по всему холлу и зазывал к себе.

– Не стоит уделять результатам других слишком много внимания, у каждого свой уникальный путь.

Каткема кротко улыбнулся. Ему хотелось услышать что-нибудь подобного толка.

– Вообще, я ни капельки не расстроился, наоборот, на душе стало очень даже тепло. Впервые такое чудесное состояние, никаких вредных и надоедающих мыслей, только спокойствие и блаженное умиротворение. – Радостно объявил Чешуа.

Он чувствовал себя превосходно, все органы чувств работали на двести процентов, каждый его вдох, выдох отчетливо ощущались, зрение отлично фокусировалось на предметах, а уши на звуках. Мир играл новыми красками, на которые хотелось обращать внимание и от которых хотелось получать удовольствие.

– Я вижу, так держать. Но отдых и эмоциональная разгрузка в кругу людей тоже необходимы, как и, конечно же, еда. Сейчас мы собираемся ужинать, присоединяйся, а то совсем оголодал, там моя любовь такую вкуснятину приготовил, обалдеть можно.

Каткема прошел за всеми и очутился в небольшой деревянной комнатке без окон. В ней стояла огромная печь, выложенная из красного кирпича, который стал темным на перекрытии из-за копоти. Нуриман жарил на тлеющих углях баранью ногу, постоянно прокручивая на вертеле и давая мясу обволакиваться в собственном соку. Вокруг печи полукругом были разложены коврики и большие подушки, на которых расселись Джет и Юри. В углу комнаты Виктория принялась из котелка раскладывать по тарелкам гороховую похлебку вперемешку с тушеными овощами. Ароматный пар, столпами вздымающийся вверх, быстро распространился по комнате. Перед ним Като точно никак не мог устоять. Джет радостно встретил новоприбывшего, а Юри отвернулась. Она все сжимала в руках маленький вязаный мешочек-антистресс.

– Как я понимаю, ручьев и близко не ощутил? – Заботливо спросил Джет.

– Да, безрезультатно, так и не удалось соединить ниточками ментальное и материальное. Мне всегда говорили, что учусь я медленно. – Чешуа неосознанно тянулся к Виктории, которая начала разливать похлебку в его тарелку.

Нуриман же не смог торжественно встретить Каткему, так как был очень увлечен процессом и заворожен ярким, гипнотизирующим тлением белых угольков

– Сколько же рамок ты сам себе наставил… они определенно мешают тебе двигаться вперед.

– Ну, так это правда, по опыту знаю, – оправдывался курсант, хватаясь за живот.

– Все потому, что тебе давно вбили в голову, что ты трудно обучаемый… Като, ты просто не заметил, как начал жить деструктивными, навязанными парадигмами. Потребуется время, чтобы от них избавиться.

– Да всё нормально, зато я всегда выделялся настойчивостью и упорством, даже с этими двумя особенностями можно далеко уйти. – Решил не падать духом Каткема, натянув улыбку от уха до уха.

– Правильно говоришь, молодчина!

Джет заметил, что медитация благотворно повлияла на курсанта, может даже спасла его психическое здоровье.

– Какое же наслаждение я получил от спокойствия, даже сейчас под эффектом, – спокойно ответил Каткема.

– Я рад, чрезвычайно рад, что ты не унываешь.

Они хлопнулись ладошками и пожали руки. Виктория, попробовав с ложечки блюдо на вкус, начала раздавать порции, предупреждая, что они были очень горячими. Каткема жадно схватил свою порцию, крикнул и скорее поставил ее на стол, чуть не ошпарив руки.

– Я же предупредила, горячо! – Заявила Вик, без остановки помешивая котелок и добавляя соль.

– Так ребята же руками взяли спокойно, вот и я решился.

– Черт забылась совсем, мы используем силу потоков, чтобы не обжечься. Вот, держи полотенце.

Ребята расселись и начали хлюпать с ложечек. Нуриман подозвал к себе Юри, чтобы она помогла ему нарезать мясо, которое пора было нарезать и подать к столу, точнее к ковру. Восточница нехотя встала, хотя не подала вида недовольства. Она не любила заниматься бытовыми делами, считала это унизительным для истинного воина.

– Специально для тебя, Каткема, так сказать, чтобы отметить первый трудовой день. Вот решил такой деликатесик пожарить, объедение получилось, слов нет. Налетайте, – договорил Нуриман, отрезая последний солидный кусок мяса с тонкой прослойкой сочного сала.

Они раздали каждому по тарелке, и когда подошла очередь Чешуа, Нур резко закричал: “Ааа, горячо”. Уже через секунду кусок баранины летел прямо в лицо Като. Курсант словно в замедленной съемке видел, как весь обзор закрывался увеличивающимся шматком мяса. Но вдруг он остановился, буквально не долетев до лица Чешуа нескольких сантиметров, прямо перед носом Нуриман успел зацепить “снаряд” своей вилкой. Получилось очень, как и ожидал южанин, эффектно. Но он забыл учесть тот факт, что все соки от мяса вылетели наружу. Все вокруг остолбенели от неожиданных трюков южанина.

– Ха! Будешь больше медитировать и не таким фишкам научишься! – Бодро заявил Нуриман и положил баранину обратно в тарелку Каткемы.

– Фишкам, вроде капель жира на глазах? – Поправил гиганта Чешуа, яростно вытирая лицо.

– Нур, твою мать, сколько раз говорила, не шути с едой! – Повысила голос в непривычной для себя манере Виктория.

– Извиняюсь, тысячекратно извиняюсь.

Началась маленькая словесная перепалка между Нуриманом, его женой и Джетом, но в довольно вежливой и легкой форме. Одна лишь Юри, замкнувшись в себе, молча сидела и, не торопясь, пережевывала мясо. Чешуа знал, что она не могла раскрепоститься, так как не желала принимать чужака. Однако после медитации Като не давал плодиться новым негативным мыслям, поэтому он просто принялся поглощать долгожданную вкуснейшую пищу.

Вскоре все угомонились, вдоволь наговорились и дружно заработали челюстями в процессе жевания. В этой комнатке для отдыха не были ни одной лампы, горела только печка. Непрекращающийся гул с улицы перебивал жевания и чавканье в тишине. Порой дождь усиливался так, что слышались дребезжания о крышу, но затем слегка затихал и приносил спокойствие. Ребята подняли головы наверх и начали воистину наслаждаться прекрасной картиной. Нескончаемый поток капель будто исчезал прямо перед глазами, на самом деле разбиваясь об черепицу снаружи. Для Като это было действительно завораживающе, он чувствовал всю истинную красоту природы более чутко и обостренно.

– Я никогда не был ценителем подобных красот, но это… это прекрасно, –восторженно сказал Като с блестящими пятнами на одежде и лице.

– Да, каждый раз – это незабываемое ощущение, – подмигнул Джет остальным.

– А почему ещё два члена вашей “организации” не трапезничают вместе с нами?

– Мастер Цейлань вообще не проводит с нами таких дружеских посиделок. Он, наверное, в силу возраста сейчас предпочитает проводить время наедине с самим собой. Слишком уж задумчивым стал наш старик, – рассказала Виктория, ударяя ложкой об дно тарелки.

– Да, я наблюдал схожее поведение у пожилых, а вашему-то уже сейчас за двести лет. Наверное, в таком возрасте, человек, словно мышка. Не слышно, не видно, – предположил Каткема, быстро доев свои две порции и стесняясь попросить добавки.

– Сколько я себя помню, он всегда таким был. Я пытался много раз его пригласить в игры настольные поиграть, но он ни в какую. Но теперь-то я знаю, с кем можно будет партийку, вторую сколотить, – усмехнулся Нуриман и мягко ударил плечом рядом сидящего Като. – В шахматы умеешь играть?

– Как сказать, знаю, как ходят фигуры, но стратегических навыков у меня нет. Отец меня научил, но играли мы немного.

– Ничего страшного, хотя бы так.

– Принеси лучше еще мяса Каткеме. По глазам же видно, что он еще голодный как волк, – снова предугадала желание курсанта мудрая южанка, и Нур сию же секунду повиновался.

– А Кай где сейчас?

– Ну, он тоже, по традиции, с нами досуг не проводит, всегда рядом с мастером трется, как личный охранник. Кай является его правой рукой, всегда безоговорочно исполняет приказы и прислуживает, – совсем развязно заявил Нуриман, в перерывах между своими речами вылизывая тарелку.

Виктории стало очень стыдно за него, и судя по сконфуженным физиономиям, Джету и Юри тоже. Но нужно было отдать должное Нуриману, его раскрепощенность и плохие манеры очень хорошо растворяли границы между новичком и братией. Яркая печка и ненастная погода тоже создавали необходимый уют. Уже через десять минут разговоры кипели и смех проливался. Каткема поистине наслаждался моментом, а ребята были доброжелательны и открыты.

После “угрожающих” жестов супруги Нуриман понял, что ради приличия ему пора было остановиться, и он стал молча истреблять свою готовку. Южанин любил шутить и веселиться людей, но казаться полнейшим клоуном перед новеньким не хотелось. Тут наконец-то выдержанная, как хорошее старое вино, Юри дождалась своего часа и решила пойти к Чешуа на контакт.

– По-моему их можно понять. Не думали ли вы о том, что Мастеру было в молодости еще тяжелее, чем нам. Учитель Цейлань сначала повидал войну, а затем очень долгое время скитался один, не так-то просто потом начать с детворой шуточки травить, – размеренно объясняла Юри, вглядываясь в тлеющие угольки, постоянно подсвечиваемые снизу.

– Не понимаю. Было тяжело, да, но со своими воспитанниками всегда же приятно посидеть, – вставил свои пять монет Като без всякого злого умысла.

Юри подняла свой хмурый, суровый взгляд, посмотрела в его доброжелательные очи и увидела в них только добро.

– Ладно, скажу начистоту, с чего бы начать… ну для вас наверняка не секрет, что потоки жизни вбирают в себя много негативной и злой энергии, проходя через Мастера. Не почувствовать это сложно. Однажды я осмелилась и задала ему вопрос, почему в нём присутствует темная энергетика… да что там однажды, много раз спрашивала. В ответ мне лишь летели однотипные фразы из рода “ Не следует тебе это знать”, “Меньше знаешь – крепче спишь”. Но как-то раз мне все-таки удалось расколоть его. – Похвасталась Юри, встала и на всякий случай захлопнула двери.

– Как говорится, никогда не сдавайся и тебя рано или поздно ждёт победа,– снова вставил несуразную фразочку Нуриман, так как устал молчать целых пять минут. Однако все снова на него лишь косо взглянули.

– Мастер поведал мне, что темнота в нём прослеживается, так как ему пришлось наворотить дел по неосознанной молодости. Все это было, чтобы сохранить хотя бы тот слабенький огонёк жизни нашего ордена. И не безрезультатно, как видите. “Хамару” и “Зоку” погибли в той битве двести тридцать лет назад, а мы сейчас здесь наращиваем численность со скоростью одного соратника в десять лет и потихоньку пытаемся существовать, – саркастически улыбнулась Юри и пожала своими круглыми плечами.

– Я не верю, что мастер мог так поступать… но лучше пусть будет один в десятилетие, нежели и вовсе исчезнем, сведя все старания сенсея к нулю, – живо ответил Джет.

Юри немного призадумалась.

– После тех бесславных, возможно, бесчестных поступков, мастера всё время мучает совесть. Отделаться от чувства вины у него по какой-то причине не получается, хотя все инструменты для этого есть. Вот он весь такой и отстраненный ходит. Да и правильно было сказано, скорее всего, с возрастом человек всё сильнее и сильнее в себя уходит.

Все задумались. Даже для Като Юри открылась совершенно с другой стороны: спокойная и рассудительная личность заменила ту бестию с бамбуковой палкой с утра.

Немного погодя, Каткема скривил лицо от любопытства, которое сразу же прочитал Джет.

– Ну, давай, спрашивай уже.

– А что насчет Кая? Он, по-моему, тоже непонятный тип.

– Да я сам не знаю, никогда с ним не сближался. Он всегда краток, серьёзен и говорит только по существу, – ответил Джет, плавно переползая ближе к Юри.

– И аура у него какая-то непонятная, вроде бы и чистая, но будто обнесенная толстыми каменными плитами. Обычно у людей так во время депрессий или хандры, – рассудила Виктория, которая была любительницей замечать все жизненные наблюдения и закономерности.

– Кай состоял в ордене еще до нас с Джетом, но помню, он всегда был таким, – подпустила Юри своего возлюбленного еще ближе.

– Так в прислугах гонять всю жизнь, даже представить не могу, – осекся Като.

В течение разговора он становился все более угрюмым и смурным, грустное осознание необратимости нынешней ситуации вкручивало ему голову словно центрифуга. Вдобавок очень нагнетало, что ребята спокойно рассказывали при нем все личные истории. Они прекрасно знали, что выхода на свободу у него нет, и что останется курсант здесь на веки вечные. Сейчас их посиделки были направлены лишь на то, чтобы сблизиться с новеньким. Надежда на помилование и освобождение все увереннее втаптывалась в грязь.

Угольки начали медленно тускнеть, обращая комнату во мрак, а на шум дождя ребята уже внимания не обращали.

– Каждый сам выбирает свой путь и свое предназначение. – Сказал патлатый, водя пальцем по полу.

– Сейчас разговор зайдет про цели и мечты? Типа их нужно постоянно ставить перед собой, чтобы преуспеть в жизни? – Уныло спросил Чешуа, все больше погружаясь в хандру.

– А ты что не поставил себе цели?! – Притворно воскликнуло братство.

– Не знаю, не вышло как-то. Не нашел то, что действительно люблю. Знаете ли, в школьные годы мало задумываешься о своем будущем и предназначении. В голове одни лишь одни развлечения да желание, доказать что-то кому-то. А затем еще и обязательный призыв в полицейскую академию появился… обрекли на ненавистную службу. Какие могут быть здесь цели… – продолжал оправдываться Чешуа, морщась от нахлынувшей душевной боли, пока другие с опаской переглядывались, – но все равно я старался заниматься саморазвитием, спортом и чтение литературы… все таки сейчас это модно, всякие тренеры по личностному росту постоянно толкуют об этом.

– И что много теперь успешных людей появилось благодаря им? – Продолжали они спрашивать, перебивая друг друга и подталкивая Чешуа к сути.

– Нет, совсем немного, только лишь единицы. Видимо, не работают подобные схемы успеха, – с дрожащими губами продолжал курсант.

Воспоминания о родителях и страх перед будущим сдавливали его невероятно сильно. Вдруг Виктория вытянула руку вверх, и все тут же замолкли перед местной мудрейшей.

– Позволь мне развеять некоторые сомнения относительно этих тем.

– Да, пожалуйста.

– Хоть культ достижения успеха через постановку целей сейчас и очень распространен, здесь есть свои подводные камни. К этому вопросу мы подойдем чуть глубже. Смотри, откуда обычно человек берет все свои цели? Из общества, которое его окружает, конечно же. И что обычно человек желает сделать своей мечтой? Разумеется, какую-нибудь вещь, которая его очень сильно впечатлила, которую он где-то подглядел. И обычно, все эти вещи людям уже знакомы. Ничего нового. Получается, все цели и мечты, которые ты можешь себе поставить, оказываются сворованными. И по их достижению человека могут ждать два исхода: первый, он достигнет цели и, скорее всего, несколько дней будет ощущать прилив радости, но потом же вновь на него нападет серая тоска с разочарованием от жизни. После этого сразу захочется найти новую цель. И возникает резонный вопрос: стоит ли это малое удовлетворение всего того количества времени и жертв? Стоят ли потерянные мгновенья жизни достижения того, что человеку итак известно? Разве не будет лучше, если с человеком произойдет то, о чем он и мечтать не мог?