Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки

– Хорошо, почти уговорили. Я согласна, но с одним условием. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, хотя бы еще какое-то время, – попросила я и пояснила. – Не люблю, когда начинают обсуждать за спиной и читать нравоучения…

– Без проблем. Тогда до вторника?

– До вторника, – и я протянула Артуру руку. Он легонечко сжал мои пальчики и поднес их к губам, но потом не удержался, привлек к себе и поцеловал в щечку. Я не стала отстраняться от этого поцелуя.

Подружки

Я недолго была в одиночестве. В дверь постучали. Это были девчонки из группы. Я совсем забыла, что мы собирались посидеть сегодня у меня. Мои мегеры отсутствовали и была возможность спокойно без посторонних ушей поговорить о делах наших девичьих.

Я поставила чайник. Мы часто гуляли вместе: я, Оленька, Светик, Марина, Виолетта и Лара. Мы вместе были с самого первого курса, секретов у нас друг от друга практически не было. Сегодня они гуляли без меня и их очень интересовала причина моего отсутствия.

– Ну, и где тебя носило?

– Что происходит?

– И главное, с кем!?…

Я молчала, только улыбалась, наливая чай в кружки и выкладывая пирожные на блюдо. Я точно знала: счастье любит тишину.

– Почему сразу "С кем"? – спросила я.

– Марусь, что за тайны Мадридского двора? Во-первых, стоит стойких запах дорогого мужского парфюма, и этот запах исходит от твоей одежды. Смею предположить, если конечное ты не перепутала флаконы, с этим мужчиной ты вместе провела несколько часов, – я интуитивно наклонила голову к своему плечу, на котором недавно лежала его рука, вдохнула аромат его туалетной воды и улыбнулась, а Лариска продолжала. – Во-вторых, я собственными глазами видела, как ты у общаги вчера стояла с симпатичным брюнетом. Да еще с кем!!!! – подытожила она.

Значит она видела, тогда отпираться глупо.

– Да и букет роз стоит на твоей тумбочке, – заметила Светик.

– Как давно ты познакомилась с Артуром…, Артуром Ваграмовичем? – спросила Оля.

– А вы его откуда знаете? – в ответ спросила я.

Девчонки дружно засмеялись.

– Рассказывай…

Рассказывать особо не хотелось, но обидеть девчонок я тоже не могла.

– Девчонки, просветите идиотку: кто такой Артур Ваграмович Баграмян?

Нависла тишина. Девчонки смотрели на меня, я на них. Они молчали. Маринка опомнилась первой.

– Это тот, с кем ты вчера вечером стояла у общаги у всех на виду… И, по всей видимости, с кем шлялась сегодня…

– Как его зовут я уже знаю, просветил. Я не знаю, кто он и откуда его знаете вы?.. И откуда он знает меня? – поинтересовалась я.

– Это аспирант кафедры хирургии. Клевый малый… Специализируется по нейрохирургии… Говорят, очень перспективный.

– Пока мы учились на нервных, он постоянно заглядывал к нам в группу. Иногда подсказывал при обходах.

– Да он не отходил практически от нас.

Наперебой девчонки рассказали немало милых эпизодов. Но почему я его не заметила? Где я была в это время?

– Допустим. Но, у меня сложилось впечатление, вернее он уверен в том, что я видела и знаю его…

– Еще бы!!! Впервые вы встретились в первый день занятий на кафедре нервных болезней. Напряги память… Ты, в свойственной тебе манере, заходя в учебный класс в дверях столкнулась с молодым врачом, не позволила ему выйти из кабинета первым, еще и повозмущалась, что мужчины совсем обнаглели, – пояснила Ольга. – Бедолага даже не нашелся, что сказать в ответ. Только оценил взглядом и улыбнулся.

– А еще ты во время очередного обхода что-то отвечала преподавателю, но немного замешкалась с ответом. Артур Ваграмович, решив, что ты не знаешь, подсказал. На что услышал в свой адрес бурю критики и предложение поумничать на твоем месте. Препод потом долго смеялся над ним в курилке, – рассказала Лара.

– Боже, как неудобно, – я закрыла лицо руками. – И как я могла его не увидеть и не запомнить?

Девчонки рассказывали, а я этого не помнила, хотя, что-то такое вроде бы имело место. Но почему я не заметила Артура в феврале???

– А Артур в курилке сказал, что его так еще никто не отшивал.

– Как его вообще можно не заметить??? – удивилась Ветка. – У меня, от одного взгляда на него, коленки подкашиваются.

– …и ножки самопроизвольно раздвигаются, – рассмеялись девчонки.

– Что еще знаете? – спросила я.

– Питерец, живет с бабушкой. Про родителей ничего не слышала… Но кто-то из них медик, он говорил в курилке, что у них династия, он уже третье поколение, дед у него какой-то известный ученый, физиолог или микробиолог, вроде бы, – добавила Лара.

– С ним в курилке всегда весело было. Такой шутник…

– Не женат. Женат не был. На данный момент ни с кем из студенток не замечен, – добавила Виолетта. – Но теперь эта информация, по всей видимости, устарелая…

Все засмеялись.

– Надо понимать, ты теперь с ним? – спросила Марина.

– Не знаю. Возможно… – задумчиво ответила я.

Любить немножко – это не по мне…

Мне в омут с головой и без остатка,

Гореть свечою, плакать при луне,

За чувствами не видеть недостатков.

Мне так, чтоб было раз и навсегда,

(Ведь в этом мире просто все разрушить),

Чтоб чувства пронести через года,

И верности при этом не нарушить.

Чтоб облик всюду видеть… и во сне

Рука в руке… и взгляд касался взгляда…

Любить немножко – это не по мне…

Мне так, чтоб до конца… все время рядом.

– Да, подруга, ты влипла. Он типичный армянин. Холеный, самовлюбленный ловелас. Да и вообще, южные мужчины – сложные мужчины. Ревнивые, темпераментные, любвеобильные бабники, вместе с тем, заботливые, нежные и ласковые. Но если они полюбят – это дорогого стоит… А если так … Смотри, Машка, аккуратно… С головой не окунайся в ледяную воду. Я бы не рискнула, – задумчиво произнесла Маринка.

Мы пили чай. Потом обсуждали подготовку к зачету. Я пообещала завтра к обеду подготовить ответы на основные вопросы и отдать тетрадь в массы до вечера понедельника. У нас был уговор, тетрадь я давала с легкостью, но не более чем на сутки.

Разошлись около полуночи. Марина как всегда осталась ночевать у меня.

На утро Маринка завела будильник пораньше, чтобы успеть на электричку. Она жила в пригороде. В общаге оставалась только на одну ночь в неделю, чтобы погулять вместе с нами. Дома ее ждала больная мама.

Уходя, Марина пожелала мне хорошего воскресения и еще раз попросила быть осторожной. Она была единственной моей подругой, которой я рассказывала всегда больше, чем остальным, она старше меня на пять лет, уже побывала замужем, разведена. Вчера, на сон грядущий, я ей рассказала про знакомство с Артуром. Она поведала мне, что Артур интересовался моею персоной еще в феврале. Это несколько прояснило ситуацию, откуда у него такие познания о моей серенькой жизни. Решили в понедельник по-тихому поговорить с Каринкой, она армянка, если что-то о нем знает, может расскажет.

Милые минуты

В воскресенье я пыталась успокоиться и сосредоточиться на учебе. Но ничего у меня не получалось!!! Мысли снова возвращались и возвращались к Артуру. Как бы я ни старалась, но не думать о нем я не могла. Это было выше моих способностей!..

Сказать, что он мне понравился – ничего не сказать! Он умудрился за эти два дня занять все потаенные уголки моего Разума. Меня очаровывало в нем все: улыбка, шутки, умение найти нужную тему для беседы, умение быть тактичным и его способность быть тактично настойчивым. Хотя именно последнее настораживало меня больше всего. Трезвый Разум мне твердил: «он состоявшийся мужчина, он умеет обходиться с женщинами, ты не заметишь, когда он …, остановись сейчас. Зачем тебе нужна эта боль». Мой Разум все чаще говорил словами мамули. Я понимала, что они правы, понимала, но уже не принимала их доводов. Шаловливое Я было другого мнения, ему хотелось нового и неизведанного, оно снова и снова подталкивало меня вперед. Шаловливое Я не замечало минусов, оно было просто очаровано Артуром. Оно брало верх над Разумом.

В понедельник я расспросила у Каринки все, что ей известно об Артуре. Каринэ немного помялась, сказав, что это, конечное, чужая жизнь, но … когда Артуру было двенадцать лет родители развелись и мать переехала в Ленинград, к своему отцу. Вместе с ними переехала его армянская бабушка. Вроде бы отец изменил, а мама не смогла простить измену или что-то в этом роде. Мать работала врачом-невропатологом, как специалист – ценилась. Мамы не стало несколько лет назад. Сейчас Артур живет с бабушкой. Но никто из них с армянской диаспорой в Ленинграде не общается. Про отца Карина ничего не знала.

– А почему ты спросила? Он тобою тоже недавно интересовался у меня. Очень подробно расспрашивал кто ты есть и что из себя представляешь, – поинтересовалась Каринка. – Вы что?.. встречаетесь?..

– Карин, если честно, мы знакомы с пятницы. Вернее, я с ним с пятницы, а он со мною, по всей видимости, познакомился намного раньше, – я улыбнулась. – Могу сказать только одно: он суперский… Что будет дальше – время покажет… Так далеко вперед я даже мечтать боюсь.

– Маша, от отца ему в подарок досталась харизма, темперамент, самолюбие и гордость, это есть у всех наших мужчин, за редким исключением. А еще любовь к женщинам, притом ко всем красивым и сразу. Это большой минус. Поэтому я не хочу мужа-армянина, не хочу, как мама, терпеть загулы мужа. Если Артура мама смогла воспитать как нормального мужика, а не как маменькиного сыночка, если научила ценить женщину, то это шикарно, если нет … хлебнешь по полной. Думай сама!.. Могу пожелать только удачи!..

К сожалению, думать я могла уже плохо. Мне хватило этого короткого времени с Артуром, чтобы потерять голову. Сейчас я хотела только одного – быть рядом с ним. Хотела и… боялась этого одновременно! Но желание было сильнее страха…

С вечера понедельника я начала жить ожиданием встречи…

Занятия закончились, но Артур не появился. Я все утро его высматривала в отделении. Даже девочки поинтересовались, почему я сегодня такая рассеянная.

Я последней вышла из учебной комнаты и медленно направилась к выходу. На выходе из отделения ко мне подошла медсестричка и тихо сообщила, что Артур Ваграмович ждет меня на автостоянке. Поблагодарив ее, сказав девчонкам, что мне нужно задержаться, пообещав не опаздывать на лекцию, я пулей вылетела из больницы… Сердце бешено стучало – Артур молодчина, он выполнил мою просьбу…

Он стоял у распахнутой дверцы своей серебристой Ауди. Мне хотелось броситься к нему на шею… Но… подходя, я немного замедлила шаг и постаралась успокоить сбившееся дыхание.

– Привет, – еле слышно поздоровалась я, сердце бешено колотилось в груди.

– Привет. Я боялся, что ты не придешь.

– А я, что Вы забудете…

– Такую как ты забудешь!.. – засмеялся он.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я окончательно потеряла связь с реальностью и как зачарованная смотрела на Артура.

– Отомри, Машенька. Поехали в кафе? – Артур очень аккуратно поцеловал меня в щечку, невесомо прикоснувшись губами к моей щеке, будто боясь чего-то. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно…

Недалеко от Куйбышевки мы заехали в кафе. Взяли по чашечки горячего шоколада и пончики. Все проглотили молча… Мы просто смотрели друг на друга.

Он заговорил первый:

– Машунь, я скучал. Давай договоримся…

– О чем, Артур Ваграмович? – я застенчиво подняла на него глаза и замерла, боясь отвести свой взгляд.

– О чем? О том, что будем встречаться не только в выходные. Машунь, я ждал этой встречи как юнец… Такого со мной давно не было. А ты разве не ждала встречи? – он внимательно смотрел на меня, видя, что я замешкалась с ответом, продолжил. – Только не говори «нет». Врать не красиво. Твои глаза уже сказали намного больше, чем ты хочешь сказать.

Врать действительно не хотелось, и я ответила:

– Ждала… и ужасно нервничала, не видя Вас в отделении.

– Я был в операционной. Машунь, мы знакомы меньше недели, – продолжил он, – а я место себе не находил все эти дни. Без встреч с тобой я не смогу нормально работать.

Горе сердцу, которое льда холодней,

Не пылает любовью, не знает о ней.

А для сердца влюбленного – день, проведенный

Без возлюбленной, – самый пропащий из дней!

– И что Вы предлагаете? Учиться-то я когда должна?

– Я предлагаю – жить! И радоваться каждой встрече! И ничего не откладывать на потом… С учебой помогу…

То, Что Бог нам однажды отмерил, друзья,

Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.

Постараемся с толком истратить наличность,

На чужое не зарясь, взаймы не прося.

– И снова Омар Хайям. Вы его Рубаи все наизусть выучили?

– Нет, не все, но достаточно… Время, Машунь! Поехали, а то опоздаешь.

Мы вышли из кафе. Он помог мне сесть в машину, довез до института. На прощание тихонечко и очень нежно поцеловал, на этот раз он коснулся моих губ.

– Я выполнил твою просьбу. Теперь выполни мою, пожалуйста. Подари мне вечер пятницы. В пятницу мы можем сходить в театр. Что лучше балет «Щелкунчик» или рок-опера «Юнона и Авось»?

– Для меня и балет, и опера будет открытием. Еще не знаю, что лучше. На Ваш выбор.

– Тогда до пятницы.

– До пятницы! – улыбнулась я в ответ.

После этой встречи я немного успокоилась. Я ему нравилась, это было видно, я чувствовала это. Как было приятно находится рядом с ним, как были приятны его прикосновения, осознание того, что ты не одна.

Мысли снова и снова возвращались к Артуру, к моим чувствам, к моим желаниям…

Мариинка

Ни разу в жизни я так не ждала пятницу, как эту. Впервые мне хотелось подогнать время. В институте неделя прошла успешно. Зачеты все сданы и можно, хотя бы вечер, не думать об учебе.

Около шести вечера в комнату постучалась девчонка и попросила меня спуститься к вахтерше. От тети Маши я узнала, что мне на сборы дают полчаса, будут ждать в машине.

– И все? – удивилась я.

– А что еще тебе надо? Дочка, если бы меня такой кавалер пригласил, я бы и пяти минут не собиралась, – посмеялась тетя Маша.

Я убежала собираться. Было уже достаточно тепло для короткой кожаной курточки и я решила ее обновить. В театр я одела новенькое абрикосового цвета платье с воздушной юбкой солнцеклеш, которое недавно связала; оно очень деликатно подчеркивало все прелести моей фигуры, очень красиво лежало на бедрах, обрисовывало мою немаленькую грудь и подчеркивало узкую талию. Даже девчонки сказали, что это «отпад» и «последний писк».

– Куда это ты так нарядилась? – поинтересовалась Ксю.

– Сегодня в театр. Я заслужила, – и, накинув на ходу курточку, я, избегая лишних расспросов, ретировалась за дверь.

Артур прогуливался по тротуару.

– Привет, моя красавица. Придется усилить охрану, – он оценивающе смотрел на меня.

Я улыбнулась в ответ:

– Добрый вечер. Куда мы едем?

– Мы поедем в знаменитую Мариинку на «Щелкунчика». Машунь, извини, я не успел тебя предупредить. У нас сегодня коллективный поход.

– Что? – возмутилась я. – Коллективный? с кем? а если я откажусь?

– Ты – что? откажешься? Машуня!.. Меня потрясает твоя нелогичность… То есть со мной ты в театр соглашаешься идти, а если к нам присоединяются мои друзья – ты отказываешься? И где здесь логика? Или она у тебя своя, неведомая для окружающих?

– Наверное. Не нравится?

– Безумно нравится! Сегодня я тебя познакомлю с моим лучшим другом и его женой.

«Ага, друг женат. Это уже легче…», – пронеслось у меня в голове и я немного успокоилась.

Мариинка была великолепна, балет бесподобен. Я была потрясена, восхищена, хотя и старалась казаться спокойной, но внутри бушевали страсти и восторг.

Друзья Артура, Макс и Лена, оказались очень приятными ребятами. После театра заехали к ним на чай. Мило посидели до полуночи.

– Извините, ребята, мы поехали. С вами хорошо, но мне еще Золушку домой до часу ночи нужно отвезти, а то в терем не пустят, – пошутил Артур.

Ребята посмеялись, предложив переночевать у них на свободном диване. После такого предложения у меня перехватило дыхание. Артур вовремя сообразил, что этого делать не стоит, пообещав остаться в следующий раз.

В машине он поинтересовался:

– Что тебя так шокировало в предложении ребят? Мы часто остаемся друг у друга, если засиживаемся допоздна.

Он испытывающе смотрел на меня, я не торопилась с ответом, и Артур продолжил:

– Было бы классно. Мы бы с Максом сейчас пропустили по-маленькой коньячка, посидели бы еще, поболтали, а потом завалились бы спать. А утром я отвез бы тебя в общагу.

– Размечтались…

– Хоть помечтать! Здесь поцеловать нельзя, а я о великом…

Он обиделся. Или сделал вид, что обиделся. Ехали молча, я смотрела в боковое окно, но краешком глаз видела, что он посматривает на меня украдкой. Я улыбалась своим мыслям, Артуру, вечернему городу. Как же с ним хорошо!!!

К общаге подъехали без пятнадцати час и у нас было еще минут десять.

– Что молчишь? О чем думаешь? Какие планы на субботу?

– Если честно, то собиралась на кафедру детской оперативки с утра, готовиться к зачету. А о чем думаю, не скажу.

– Когда зачет?

– В среду.

– Я утром за тобой заеду и помогу подготовиться. Хорошо?

– Прекрасно!

Он проводил меня до входа в общежитие, но поцеловать даже не попытался. А я так этого ждала… Он просто очень внимательно и как-то задумчиво посмотрел в мои глаза на прощание.

– Тогда до завтра! Часов в десять буду.

В прозекторской

В десять часов я была готова грызть гранит науки и уже собиралась взять куртку, как в дверь постучали. Я приоткрыла дверь и тихо сказала:

–Уже иду.

Помахав девчонкам и пожелав им удачного дня, удалилась на встречу с наукой и Артуром. Посмотрю, может заниматься рядом с ним мне будет спокойнее, и я не буду витать в облаках от его присутствия.

Мы поднялись на кафедру, но не в студенческие кабинеты, а в кабинеты для аспирантов и ординаторов, там были совсем другие условия и совсем другие препараты. Расположились в небольшом кабинете и меня начали проверять, учить, готовить к зачету. Артуру легко удавалось нащупать слабые места в моих познаниях, но нащупав, он объяснял все подробно, рисуя в моей тетради схемы и тут же все показывая на препарате. Скальпелем и пинцетом он орудовал виртуозно. Все движения были отточены.

Я наблюдала за ним и мне нравилось то, что я видела. Заниматься с ним рядом было действительно проще. Я, хотя и отвлекалась, но ненадолго, не успевая улететь в облака. Он постоянно что-то спрашивал, приходилось быть всегда начеку, готовой к ответу. Очень хотелось показать Артуру свои знания в хирургии.

– Артур Ваграмович, а сколько времени Вы проводили здесь в студенчестве?

– Не помню, Машуня… Очень много… В то время у меня не стало мамы… Дома находиться не мог. Сейчас понимаю, что вел себя как эгоист. Спрятавшись здесь от своей боли, я оставил Шушу один-на-один с ее. Ведь она потеряла так же дорого и близкого ей человека. Натэлла для нее была и дочерью, и подругой. Потом, когда боль немного улеглась, привычка уже сформировалась. Хирургия – это мое все!!!

– Это заметно.

– Ты тоже умница. Я столько на четвертом курсе не знал, – похвалил меня Артур.

На кафедре мы проработали около трех часов. Я очень устала, но мы повторили почти все.

Артур сказал, что это беспроигрышный зачет, но, когда узнал кому сдает наша группа, помрачнел, хотя ничего мне не сказал. Добавил только одно: «Не расстраивайся если не сдашь с первого раза. Я что-нибудь придумаю».

На улице было тепло, светило весеннее солнышко. Я подставила его лучикам свое лицо для весеннего поцелуя.

– Куда поедем? Я голодный, – он снова держал меня за талию, снова я была в плену его глаз, его рук, но даже в мыслях теперь не сопротивлялась этому.

– Я тоже, – отозвалась я.

– Тогда поедем в «Неву». Там и покушаем, и отдохнем, а потом где-нибудь погуляем, – предложил он.

– Поехали, – согласилась я.

Субботний вечер

После ресторана отправились гулять в Летний сад.

Я уже стала привыкать, что он держит меня за талию, реагировала только тогда, когда его рука сползала чуть ниже или поднималась чуть выше, поправляя её. Артура это веселило.

– Машунь, а почему я не могу обнять тебя так, как я хочу? Мы же не дети. Мы два взрослых человека и каждый из нас знает, что хотим мы одного и того же.

– А откуда Вы знаете, что мы хотим одного и того же. Чего хочу я, я знаю. А чего же хотите Вы?

Я понемногу училась разговаривать с ним, не краснея по поводу и без. А вот обуздать свое тело у меня еще не получалось. При каждом прикосновении руки Артура меня бросало то в жар, то в дрожь, я боялась, что это очень заметно и старалась держаться хоть на каком-то расстоянии, понимая, что это выглядит глупо…

– Чего хочу я? Быть с тобою рядом, дышать одним воздухом с тобой, ложиться спать и просыпаться в одной постели с тобой. Смотреть в твои голубые глаза утром, днем и вечером, всегда-всегда, а потом и в глаза наших детей… А разве ты этого не хочешь? – он внимательно смотрел на меня, а я тонула в омуте его глаз и молчала. – Только не говори: «Нет».

– Почему, Артур Ваграмович? Вы мне даже выбора не даете.

– Потому что твои глаза уже сказали: «Да». Глаза врать не умеют. Особенно такие… Или я не прав?

– Допустим Вы правы, Артур Ваграмович! И?

– И прекрати называть меня Артур Ваграмович! Для тебя я – Артур. Неужели это так сложно?

– Сложно…

– Что?

Он резко повернул меня к себе и поцеловал. Поцелуй был настойчивым. Это был наш первый такой поцелуй. Это был его поцелуй! Он завладел моими губами, требовательно раздвинул их языком, проникая внутрь и начиная медленно исследовать, не давая мне возможности отстраниться. Я поняла, что земля уходит из-под ног, что я попадаю в какой-то водоворот. Меня это напугало. И при первой возможности я отвернула лицо. Так меня еще никто не целовал, я даже представить себе не могла, что такое возможно.

– Машуня, что я делаю не так? Ты может объяснишь? Или я включу воображение, и тогда неизвестно куда нас это приведет.

– Не могу, – ответила я тихо, опуская вниз глаза и боясь посмотреть на него. – Включайте свое воображение, если Вам это так необходимо.

Я обреченно вздохнула.

– Машуня, ты феномен… Я впервые встретил женщину, которая отказывается от моих поцелуев и не хочет со мной в постель. Что прикажешь думать?

Я молчала. Как я могла сказать ему «хочу» через неделю после знакомства. Хотеть-то я уже хотела… А вот сказать и сделать не могла. Да и зачем? Сладок только запретный плод. Легкая добыча не приносит много радости, только насыщение. Я хотела быть для него желанной, единственной, а не доступной. Но как это сделать?

– Не хочешь со мной разговаривать, не надо. Значит будем гулять молча. Или ты скажешь мне сама или я буду настойчиво искать ответ.

Второй вариант меня вполне устраивал, пусть ищет, главное, чтобы ему это не надоело и, чтобы настойчив он был постепенно, не очень быстро. После легкой словесной перепалки мы продолжили путешествие по дорожкам сада. Артур снова обнимал меня за талию. Но мои губы запомнили его поцелуй, и им это явно понравилось.

К вечеру солнышко спряталось и стал накрапывать дождик. Мы пошли к машине.

– Артур Ваграмович, отвезите меня сегодня на Гражданский, я обещала дяде приехать сегодня к ним на вечерок.

– Поехали, моя золотая рыбка. Все, что захочешь – все к твоим ногам.

Подъехав к дому дяди, Артур припарковался почти напротив подъезда. Дождик не переставал, он то усиливался, то становился тише. Я хотела выйти из машины.

– Сиди, Машунь. Я сейчас зонт достану.

Вылезать без зонта ему тоже не хотелось. Поскольку зонт лежал на заднем сидении и достать не удавалось, мешала спинка, Артур ее опустил почти горизонтально. Зонт он, конечное, достал. Но у него зародилась идея «икс». Он еще поколдовал над кнопочками регулировки сидений и наклоненными оказались обе спинки.

– И что я раньше не догадался…

Он освободил меня от ремня безопасности и привлек к себе. Но … совсем удобно не было, мешал подлокотник, да и я пыталась избежать таких контактов, и Артур откинулся на спинку своего кресла.

– Машуль, ты играешь с судьбой…

– Судьба, Артур Ваграмович, это не дело случая, а результат выбора. С нею ни играть, ни заигрывать не получится.

– Ясно! Сегодня ты не настроена, от слова «совсем». Как, впрочем, и раньше. И как долго мне терпеть все это?

В голосе звучали ледяные нотки. Меня это испугало больше, чем страстное желание Артура обладать моими губами. Внутренний голос тут же дал о себе знать. «Дура! Пусть целует сколько хочет. И ему хорошо. И тебе приятно». Но время было упущено. Я постаралась хоть как-то исправить ситуацию и дотронулась до его руки.