Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки

– Нева, как рубашка, на город надета,

Большие притоки – ее рукава,

Вода, словно шелк серебристого цвета,

Прекрасны чугунных оград кружева.

– И, как ожерелья, из рук ювелира,

Висят над водою красавцы – мосты, – продолжила я.

– Ты можешь объехать, коль хочешь, полмира –

Нигде не найдешь ты такой красоты, – закончил он. – Любишь поэзию?

– Да, – призналась я.

Мы ускорили шаг, быстренько перебрались на Выборский берег. Спрятавшись за домами от ветра, Артур, как и обещал, снял с моей головы капюшон. Ветер тут же заиграл с освободившимися локонами моих волос, Артур провел рукой по их волнам и немного подался вперед. Его губы манили к себе и это меня пугало. Я сделала маленький шаг назад и отвернула лицо. Я догадалась, что он улыбнулся.

– Очень устала? – заботливо спросил он.

– Нет.

– Тогда пошли в Сампсониевский сад?

Я была не против, и мы повернули в сторону Сампсониевского собора.

На удивление мне было приятно с ним, как ни с кем другим раньше. Расставаться не хотелось, хотя понимала, судя по времени наш вечер близился к завершению. Стоя на пересечении дорожек сада и решая куда пойти, Артур привлек меня к себе, попытался обнять, но я умело поставила между нами руки. Он улыбнулся, но объятия не ослабил и не отпустил, наклонился и тихо прошептал:

– Поцеловать, я понимаю, нельзя?..

– Нет, – уверенно ответила я.

– Жаль, – в его голосе зазвучали неподдельные нотки разочарования. – А если очень хочется… И если быть более настойчивым…

Он наклонился ко мне. Я отвернула голову в сторону, его дыхание обожгло мне щеку, а он прошептал мне на ушко:

– Я подожду… Я умею ждать, но … недолго…, – и снова он шутил. Или нет?

Я посмотрела на него, наши взгляды встретились. В его глазах жила нежность… Но, от этого сейчас мне легче не было.

– Я просто немного тебя отогрею… Замерзла?

– Не очень. Только руки…

Руки действительно замерзли. Уходя из общаги, я забыла прихватить перчатки. Артур взял мои руки в свои горячие ладони и попытался вдохнуть в них жизнь… Стоять было еще холоднее… Но ради этих мгновений, я готова была замерзнуть совсем. Да и он не очень хотел отпускать меня…

Мы вышли на Лесной проспект, прогулялись до сада Александра Матросова (кто бы знал, что этот скверик так называется, но эта «ходячая энциклопедия» неплохо знал, наверное, все уголки Ленинграда), вышли на Кантемировскую.

Мне было хорошо и спокойно рядом с этим мужчиной. Мы подходили к общаге… У стадиона Артур остановился, приподняв меня за талию, водрузил на поребрик… Так стоять было удобнее, сократилась разница в росте. А разница в росте была приличная, я на высоких шпильках была не выше его плеча, даже голову на плечо не положишь…

– Ну вот, подросла…

Он снова попытался покрепче обнять меня. Я уткнулась лбом ему в плечо и вдохнула полной грудью аромат его дорогого парфюма с хвойными нотками, вперемешку с трудно уловимым, не будоражащим обоняние, запахом дорогих сигарет. Какой пьянящий и притягательный аромат. Как хорошо… Мне захотелось закрыть глаза и остаться так стоять вечно…

– Мария, – он нарушил молчание. Он что-то хотел сказать или спросить, но не решился.

– Да, Артур Ваграмович, – я подняла на него глаза.

– Устала?

– Немного.

– Я не хочу тебя отпускать…

– И? – я смотрела на него, в его глаза, и тонула в них, как в бездне. Было немного страшно утонуть совсем или потерять голову.

Мимо проходила группа парней из общаги, кто-то громко бросил:

– Вау, недотрога с кавалером!

– Кто-нибудь пообломает… потом сговорчивее будет…

Я хорошо знала обладателей этих голосов. Каждый из них в свое время пытался ухаживать за мной, или просто хотели затащить в постель, но это теперь уже не имело значения. Они громко заржали. Мне было неприятно. Артур едва ощутимо коснулся губами моей щеки, обжег ее дыханием. В этом прикосновении было что-то необычное, по-мальчишечьи робкое, и одновременно уверенное по-мужски. Почему он не воспользовался моей оплошностью? Ведь секунду назад я отвлеклась и на сто процентов пропустила бы поцелуй.

– Извини, но … я не могу отпустить тебя просто так, без платы за …, – он не успел договорить.

–…за ужин? – поспешила уточнить я.

Мне почему-то сделалось очень обидно. «И этот туда же…»

– Нет. За прекрасный вечер, – ответил он.

– Значит за ужин будет другой счет? – с неподдельной горечью спросила я.

– Нет. Не нужно пытаться меня обидеть. Я не беру с женщин плату за еду и кров, – он немного отстранился.

– Извините, – я положила руку ему на грудь, как бы пытаясь его удержать. – Извините, я не хотела… Вас обидеть…

Он уперся лбом в мой лоб, я понимала, сейчас должен последовать поцелуй.

– Нет… Не сейчас… Не здесь… – вновь я попыталась предотвратить неизбежное. – Мне и так в общаге разговоров хватит… На кухню не войдешь…

Артур внимательно смотрел на меня, молча выслушал мой детский лепет, улыбнулся своей восхитительной улыбкой и поцеловал … мне руку, которую не выпускал из своей руки, каждый пальчик, не отрывая от меня взгляда своих черных пленительных глаз и о чем-то загадочно думая.

– Артур Ваграмович, можно я пойду? Уже поздно…

– Можно… Замерзла?

– Да, – честно ответила я, – и устала.

– Хорошо, – он поставил меня на тротуар, прижал к себе еще раз и тихо отпустил. – Пойдем, я доведу тебя до дверей.

– Может я одна дойду?

– Нет! Зачем скрывать то, что будет очевидно в ближайшее время!

Я не поняла его последней фразы, но … решила не заморачиваться… У дверей общежития мы остановились. Он снова взял меня за руки.

– Спасибо за вечер. Было чудесно!

– Вам спасибо. Вытащили меня из норы, накормили, просветили, обогрели…, – мы улыбнулись друг другу.

– Я завтра зайду за тобой часов в одиннадцать. Сходим куда-нибудь. Допустим в музей… Ты не против? Ты же любишь ходить в музеи?

Я молчала. Откуда он это знает? Действительно, я люблю музеи, театры, выставки…

– Я могу отказаться? – неожиданно для себя, спросила я.

Мои внутренние голоса встрепенулись и завопили наперебой: «Дура!», «Ты что делаешь!», «Спятила!». Мои два внутренних голоса могли вопили за десятерых, если вопили в унисон.

– Нет. Я же не спрашиваю, пойдешь ли ты? Я просто приглашаю тебя… на свидание… Завтра в одиннадцать. Ты можешь сказать «нет» только в одном случае. Если тебе неприятна моя компания. Но по сегодняшнему вечеру я этого не заметил. Отсюда делаю вывод, что свидание состоится. В одиннадцать не рано для субботнего утра?

– Нет, не рано. У меня привычка вставать намного раньше. До этого времени я многое успею сотворить…

Он засмеялся.

– Тогда до завтра, творительница.

– До завтра.

К общаге подходила группа девчонок и я поспешила проскользнуть внутрь (меньше глаз – меньше разговоров), оставив похитителя снаружи.

Быстро поднявшись на второй этаж и войдя в комнату, не включая свет, я подошла к окну. На той стороне улицы Артур ловил такси. Сердце то замирало, то бешено стучало от счастья. У меня сегодня многое было в первый раз… Обычно я всегда владела ситуацией, никогда не было внутреннего трепета, не было замирания сердца, не было ожидания чуда… А сегодня…

Все предыдущие встречи были похожи одна на другую. Познакомились, погуляли, пообщались. Кавалер поприставал пару вечеров, возможно даже поцеловались пару раз, расстались… Все мои кавалеры не очень-то умели ухаживать, они только учились этому, учились вместе со мной, учились на мне, а я была не склонна к обыденности. Было что-то в этих встречах такое, что меня отталкивало, возможно, неопытность, наглость, пошлость… Что-то мне в этих чувства не нравилось…

А сегодня… все… не так…

Мало того, что он, чертовски красив и появился как черт из табакерки, так он еще старше меня, значит и опытнее. И самое главное, что Артура отличало от других – терпение и такт… В его объятиях не было пошлости… Не было наглости… Я прекрасно видела, как внутри он борется с самим собой.

Что ему нужно? Для чего это встреча? Если он интересовался моею персоной заранее, значит встреча не случайна. Что это значит? Будет ли продолжение?

Я сняла куртку, сапожки… Ноги гудели… Так долго на шпильках я давно не ходила… Поставила чайник и заварила ароматный травяной чай. Хотелось о многом подумать. Шикарно, что не было девчонок, они, наверное, остались ночевать у своей знакомой. Если мне повезет, то пробудут там до воскресения.

Поставив чашку чая на тумбочку, я устроилась со своими клубочками на кровати и погрузилась в размышления о себе, …о нем, …о нас и к чему все это может привести…

Русский музей и не только…

Субботнее утро было ранним! Спала этой ночью я плохо. Мозг долго не мог переварить то, что на него свалилось накануне. Затем долго распихивал все по только ему ведомым полочкам. А когда успокоился и уснул, наступило утро…

Гимнастика и контрастный душ сделали свое дело. В тело вернулась бодрость. Можно было работать. Разобравшись с делами домашними, я посмотрела на часы. Не было еще и десяти, с Артуром мы договорились встретиться в одиннадцать. Впереди целый час, который можно посвятить учебе. Не хотелось ее незаслуженно задвигать на второй план, как я это сделала вчера.

Пробежав по списку вопросов к зачету, я уверенно обвела три. Ответы на них я знала. Внимательно просмотрю лечение по этим вопросам перед экзаменом. В остатке еще семь: ботулизм, бруцеллез, геморрагическая лихорадка, бешенство, клещевой энцефалит и клещевой боррелёз, малярия, сибирская язва. Это не так много на неделю. Еще не плохо бы повторить иммунопрофилактику и схему лечения основных заболеваний. Виктор Павлович на последнем занятии делал акцент именно на этом: лечение основных заболеваний знать на зубок, у редких – знать симптоматику и пути передачи инфекции, инкубационный период. Набросала небольшой план и засела в обнимку с учебником. Работалось легко и я совсем потеряла ход времени…

В дверь постучали. Проходя мимо зеркала, посмотрела и подмигнула отражению – хороша… Я любила свое отражение! Оно всегда свежее, молодое и жизнерадостное!

Открыла дверь. На пороге стоят Артур Ваграмович. Было уже начало двенадцатого.

– Привет! Студентка забыла? Или студентка передумала?

– Добрый день! – я приветливо улыбнулась ему. – Студентка не забыла и не передумала. Студентка учила… Проходите.

Я пропустила Артура в комнату. Он, переступив порог, протянул букет нежно-розовых роз. Я, приняв букет, уткнулась лицом в еще не совсем раскрывшиеся бутоны и вдохнула их тонкий аромат. Боже, это первый букет, подаренный мне мужчиной просто так…

– Мне нужно 5-10 минут. Хорошо? – справившись с секундным волнением произнесла я, ставя цветы в вазу.

Артур кивнул, бегло осмотрел комнату, расстегнул куртку.

– Мой угол дальний правый. Располагайтесь. Я постараюсь быстро…

Я взяла приготовленное платье и нырнула за шторку. Руки предательски дрожали, молния не застегивалась. Ну, почему в его присутствии так бешено стучало сердце? Я вдохнула-выдохнула, пытаясь справиться с волнением и немного успокоиться. То, что в комнате находился этот мужчина, меня несколько выводило из состояния равновесия. Наконец молния подчинилась мне.

– Говорить со мною можешь? Или мне лучше помолчать?

– Могу, конечное, – ответила я из своего убежища.

– У студентки ошибка в назначении лечения при малярии. Корректировку внести можно?

– Можно, но лучше в блокнот, лежит на тумбочке. А в чем ошибка?

– Профессор Виноградов рекомендует другую схему лечения, и он прав. В учебнике немного устаревшая информация, но эта схема лечения есть в его методичке.

– На лекции нам вообще ничего про лечение не говорили, методичку я еще не смотрела, – парировала я, поправляя заколку на волосах. – Вот…, – я вышла из своего уголка-гардеробной. Артур, наклонившись над столом, что-то писал в моем блокноте.

Он поднял глаза от записи, улыбнулся мне и присел на спинку кровати. Он был явно доволен увиденным. Блокнотик остался лежать открытым на столе. Я заглянула. Почерк моего кавалера ровный, мелкий, витиеватый и совсем не похож на подчерк врача. Почерк многое может сказать о характере владельца, потом попытаюсь проанализировать. Кроме схемы лечения было еще кое-что…

До того как мы чашу судьбы изопьем,

Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.

Может статься, что сделать глотка перед смертью

Не позволит нам небо в безумье своем.

– Омар Хайям, Рубаи, – подытожила я.

– Читала? – удивленно спросил он.

– Да. Мне нравятся восточные мудрецы, – я закрыла блокнот и вместе с тетрадями убрала на тумбочку.

Артур поймал мою руку и привлек к себе. Увернуться не получилось, только успела выставить вперед руки, так что прижать и поцеловать меня стало проблематично. Ох, уж эти мужчины!

– Значит вот так?

– А как иначе? С представителями мужского населения планеты приходится всегда быть на чеку.

– Зачем? И поцеловать снова нельзя?

– Нет…

– Нельзя всем? Или только мне? И почему нельзя?

Его манера спрашивать открыто, обо всем, без доли стеснения, меня снова вывела из состояния равновесия. На щеках предательски появился румянец смущения. Я понимала, что к этому мне нужно как-то привыкнуть. Но как? Для Артура нет запретных тем как в силу возраста, так и в силу профессии.

– Нельзя! Всем! Потому что!..

– Так вот почему тебя зовут «недотрогой»?

– И не только…

– Я знаю. Еще «куколкой». А что обиднее?

– Не задумывалась… Артур Ваграмович, может отпустите?

– Нет. Зачем? Мне так приятно, – он изучающе смотрел на меня, его руки крепко обхватывали мою талию, я была в его власти. – Или тебя что-то не устраивает?

Меня такая близость не только не устраивала, она меня пугала. Артур прижал меня к себе так, что я ощутила реакцию не только своего тела, которое предательски переставало мне подчиняться и все трепетало, но и его. Я чувствовала его возбуждерие. Я понимала, что в очередной раз краснею… Он это видел и его это развлекало.

– Ну, как сказать, чтобы не обидеть, – замялась я под его пристальным взглядом.

Он рассмеялся, немного ослабив объятия, но не отпустил. Он играл со мной. Играл, как кошка с мышкой. Я сразу попыталась освободиться, но единственное, что мне удалось, немного отодвинуться.

– Что-то не так?.. – проговорил он задумчиво и заглянул мне в глаза, как будто искал в них ответ на поставленный вопрос.

– Что именно?

– Еще не понял. Ладно, потом разберемся. Если готова, пошли, – и отпустил меня.

– Пойдемте.

Я облегченно выдохнула. Я свободна. Хотя уже точно понимала, что ненадолго. Да и свободы уже не очень хотелось. Тело предательски стремилось к неизведанному. Артур подал мне пальто. Я одела шляпку. Но он сначала хотел как-то поправить ее, но потом совсем снял, убрал заколку, волосы каскадом упали на плечи.

– Мне так больше нравится, да и будет удобнее. Можно? Мы сегодня на машине. Обещаю, морозить не буду. А если я обещаю, то держу слово, – в его голосе появились нотки еще непонятные мне.

– Хорошо. Пусть будет так, – согласилась я.

Мы вышли из комнаты. Он взял меня за руку, точно обозначая кто хозяин положения. Выйдя из общежития, я выдохнула.

– Нам направо и через дорогу, – Артур придерживал меня под руку. – Машина на райкомовской стоянке.

Артур Ваграмович подвел меня к красавице иномарке. Открыл дверь, помог сесть в машину, предложил отрегулировать сидение под новую хозяйку.

– Удобно?

– Да.

Устроив меня, Артур обошел машину и сел за руль.

– Сначала в кафе, затем в Русский музей. Там открылась новая экспозиция. Была?

– Там еще нет…

Он повернулся ко мне, явно хотел поцеловать, это было видно по импульсивному движению в мою сторону, но передумал. А зря. Сейчас, после эпизода в комнате, я была готова уступить ему.

Я улыбнулась. Внутри зародилось новое чувство: мне очень хотелось, чтобы он был рядом, хотелось прикосновения… его рук, … его глаз, … его губ.

Недалеко от Русского музея мы зашли в кафе.

– Что будет милая студентка?

– Горячий шоколад.

– И …

– И все! – подытожила я.

– Ты точно ничего не хочешь? – уточнил Артур, вопросительно посмотрев на меня.

– Точно. Только чашечку горячего шоколада.

Он сделал заказ и сел на диванчик рядом со мной. Поскольку диванчик был не очень большой, а Артур сел по-барски, как бы я не пыталась отодвинуться, мое бедро было тесно прижато к его. Через ткань одежды я чувствовала тепло его тела.

Рядом с ним меня охватывали дрожь и волнение, и унять их было не так просто. Меня это смущало, но это нисколько не смущало его, только веселило, похоже он этого и желал. Он посмотрел на меня, улыбнулся своей восхитительной улыбкой и с удовольствием продолжал пить свой кофе, а я пыталась выпить чашку горячего шоколада, борясь со своими тараканами и нервными клетками…

Мое тело быстро отозвалось на это прикосновение, щеки застенчиво запылали, по телу пробежала дрожь… Все остальное время в кафе я пыталась хоть как-то успокоиться, все мысли были заняты только этим. А он молча наблюдал за мной, улыбался, и при этом пил кофе нарочито медленно.

В Русском музеи Артур попросил организовать экскурсию по новой экспозиции «Русские портретисты». К нам подошла дама-экскурсовод. И мы на ближайший час погрузились в мир прекрасного. Она рассказывала нам о работах прославленных живописцев Репина, Сурикова, Венецианова… Я внимательно слушала, мне было очень интересно. Все было бы прекрасно, но … Артур держал меня за талию подчеркнуто деликатно, но твердо. Я чувствовала тепло его руки. И это меня постоянно отвлекало и не давало сосредоточиться. Иногда он задавал экскурсоводу вопросы, она отвечала ему. А я? мне? Мне нравилось все: картины, музей, Артур и его рука…

Когда экскурсия по экспозиции закончилась, Артур поинтересовался не устала ли я (не «интересно», не «понравилось», а именно «устала»). Меня покоряла его забота…

– Нет, – ответила я.

– Тогда пойдем в мои любимые залы. Там я смогу рассказать все сам.

Это были залы с работами Левитана, Серова, Шишкина, Поленова и Крамского. Мы медленно переходили от картины к картине, от художника к художнику, а этот кладезь знаний не замолкал ни на минуту. Он придерживал меня за талию, у картин аккуратно прижимал к себе и тихо ворковал мне на ушко. Я была на седьмом небе!!! И оттуда спускаться я уже не хотела!

Рассказав о крайней картине в последнем зале, Артур прошептал: «Я устал… На сегодня экскурсия закончена…». И нежно прикоснулся губами к моей щеке. Очень подходящее место и прекрасный расчёт. Я посмотрела на него возмущенно, но глаза уже говорили о другом.

Мы покинули гостеприимный дворец искусства, в котором пробыли очень долго, и направились к машине.

– Куда теперь?

В ответ я пожала плечами и спросила:

– А куда бы Вы хотели?

– О!!! Тебе лучше пока не знать, куда бы хотел я, – смеясь, многозначительно ответил он.

У меня на щеках появился предательский румянец смущения, фантазия у меня была неукротимой. Мой румянец его явно развлекал, он поймал и понял запретные для моего мозга темы и умело этим пользовался. А меня это бесило… Ноги гудели, но мысль о замкнутом пространстве пугала. Я боялась остаться с Артуром наедине…

– Давайте погуляем где-нибудь, – предложила я.

Он согласился. Приобнял меня за талию и увлек в сторону Михайловского сада. Мне показалось, что он догадывается о моем страхе.

Мы гуляли по аллеям, разговаривали ни о чем, он читал стихи, я иногда составляла ему компанию. В основном говорил он, а я пыталась впитывать все, что он говорил. Мне было так … хорошо…

Найдя укромный уголок у павильона Росси, Артур водрузил меня на поребрик. Похоже это было его новым развлечением, ставить меня на что-нибудь, тем самым сокращая разницу в росте. Нежно придерживал меня одной рукой за талию, а другой нежно приподнял мой подбородок и посмотрел в мои глаза, которые я постоянно пыталась опустить вниз. Посмотрел внимательно, нежно, как будто хотел разглядеть то, что скрыто в них от посторонних глаз. Предательский румянец заиграл с новой силой. Я краснела под его взглядом и не могла с этим ничего поделать.

– А как зовут тебя родители? – поинтересовался Артур.

– Мамуля – доченька или Машуля, Машенька, а папа – Маруся. А что?

– А как мне тебя называть? Все самое лучшее уже разобрали…

– Включите фантазию. Я люблю свое имя, люблю все его производные, поэтому большой разницы нет, как называют. Разница только в интонации, которую в это вкладывают.

Он улыбался, не отводя ни на секунду от меня взгляд своих глубоких черных глаз.

– А можно еще вопрос?

– Да.

– Да – это разрешение? – в его глазах запрыгали веселые чертики.

– Нет, то есть «да» – это разрешение на второй вопрос и ни на что другое, – уточнила я, понимая, что запуталась.

Он снова играл со мной. Я была той маленькой мышкой, которую загоняли в угол, тихонько цепляли коготком и отпускали, лишь для того, чтобы потом нежно зализывать ранку… Его это веселило, но и я против уже не была. Я желала таких отношений… я жаждала большего…

Он молча смотрел на меня, как будто сомневался спрашивать или нет…

– Так вопроса не будет? – вернула я Артура на землю.

– Будет, но позднее. Пойдем в машину, – предложил он и опустил меня на землю. – Я буду звать тебя Машуня.

Мне это понравилось, и я улыбнулась в ответ.

– Пойдемте…

Было около шести часов. Становилось прохладно. Апрельское солнышко не очень баловало питерцев.

Мы доехали до общежития. Расставаться, как и вчера, не хотелось. Немного посидели в машине. Поболтали. Артур был шикарным собеседником. Он знал много прикольных историй, рассказывал очень интересно, много шутил. С ним было легко и непринужденно, но я чувствовала себя немного скованно. Еще сложнее было с его попытками поцеловать меня. Можно выкрутиться в первый вечер, ну – во-второй. А дальше? Прекрасно зная свой робкий характер, я боялась, что не справлюсь в один «прекрасный момент» ни с собой, ни с таким опытным кавалером.

Это с легкостью объясняло и мой внутренний трепет, и мое смущение, и мое желание быть рядом с Артуром. После очередной попытки Артура поцеловать меня, я твердо решила, что нужно ретироваться в общагу, ведь силы противиться не только ему, но и моему внутреннему желанию, покидали меня.

Нужно было взять тайм-аут. Хотя бы на несколько дней. Мне нужно было разобраться со своими зарождающимися чувствами, немного укротить их. Сейчас я уже понимала – мне очень нравится этот мужчина. Я хочу быть с ним. Понимала и принимала это.

– Спасибо за прекрасно проведенный выходной. Я пойду? – робко сказала я.

– Машунь, я тебя чем-то обидел? или напугал? Может еще немного посидим?

– Нет, Артур Ваграмович. Все было прекрасно, но мне действительно пора.

– Хорошо. Пошли, – как-то очень печально сказал он.

– Да я сама дорогу знаю.

– Ну, уж нет!!! – возмутился Артур.

Он вылез из машины, обошел ее, открыл мою дверцу и подал руку. Как все это мне нравилось!.. «Сказка, ну продлись еще немного» – мысленно молила я.

Артур провел меня до общежития, а дальше я не разрешила…

– До завтра?

– К сожалению, нет, Артур Ваграмович. Следующая неделя у меня сложная, мне нужно время на подготовку. Может быть в выходные.

– А если я до выходных не доживу? Или передумаю? Или уведут? Не боишься на столь длительный срок оставлять мужчину свободным?

– Если передумаете – это Ваше право. Уведут – не уведут, на это я повлиять, даже находясь рядом, не смогу. Привязать Вас к себе я не смогу, даже если очень сильно захочу. Опыта не хватит. Да и никого привязывать не собираюсь и не буду. Насильно мил не будешь…

– Машунь, ты точно не можешь? Или не хочешь? – уточнил он.

– Артур Ваграмович, я действительно не могу. У меня один зачет по курсу и два зачета по темам. Я не хочу портить свою зачетку. Поверьте, я очень много на нее работала, и в одночасье махнуть рукой на учебу не могу и не хочу. Мне учеба не дается легко, к сожалению.

– Хорошо. Верю. А если просто выпить по чашечке кофе где-нибудь в кафе? Допустим, во вторник. У тебя занятия в Куйбышевке до часа. Я не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – я уже перестала удивляться его познанием меня, поэтому и осведомленность Артура моим расписанием меня не удивила. – Но, потом у нас лекция в три часа в институте в семерке. Здесь только бегом. Какое кафе!!!

– Тогда так: после занятий в Куйбышевке я тебя украду. Посидим немного в кафешке. А к трем – отвезу в институт. Идет? Пожалуйста…, – его глаза молили о согласии.

Я медлила с ответом…

– Маша, Машенька, Машуня… Я еще никогда так никого не просил… Машунь, что скажешь?