Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

CXXXVII

По-мужицки сморкнувшийся пальцемФедор ШаляпинЗапел,Осекся,Сел на крыльцо,Начал есть клубнику,Я же простужен. Сегодня не пою.Себе приказал, а вырывается,Голове не подчиняется,Что за вещь-то я хоть затянул?Серьезную. Из вагнеровского репертуара,Если не ошибаюсь.

CXXXVIII

Иван Алексеевич Бунин,Выступая перед внимавшими ему,Как мессии, читателями, увы, оскандалился.Лето было жаркое,В аудитории стояла духота,Из-за Ниночки Суржиковой,Сидевшей у окна и боящейся сквозняка,ОкноДержали закрытым,Открыл его Бунин.Подлетел, дернул,Ударил Ниночку створкой по голове,Нехорошее дело.По большей части замятое.

CXXXIX

На женской половине дома,Построенного купцом Тереховым для всейСвоей семьиРаздались звуки истинной драки.Мать моя, подумал купец,И жена моя в разладе,К физическом столкновению,Знаю, шло, Софья Леонидовна,Моя достопочтенная матушка,Из кресла не встает, но Иринушке,Супруге моей милейшей,Я не завидую.Тяжелы у матушки кулаки.Верен глаз. Велик опыт.

CXL

Солдаты,Офицеры,Все находились в шоке,Так как вышедший из палаткиАлександр Васильевич СуворовБыл совершенно лыс.Разыграл! – взорвавшись высоким дребезжащимСмехом, Александр Васильевич крикнул. —Нашлепка у меня на волосахЦвета телесного, шутковина работыФранцузской!Сами мы с французами шутить не будем.Вперед! В атаку! Не посрамим! Одолеем!

CXLI

У внутренне надломленногоСтудента ГрановаМожно было свободно поговоритьО книгах, законах, порядках,Английском парламенте,Отечественной деспотии,Квартирная хозяйкаРасходиться не требовала,Сообщить городовому о подозрительных сборищахНе грозилась – запала она на студента.В интимной связи с нимСостоит. В приятной почти исключительноДля нее.

CXLII

Плескавшийся в Чудском озереАлександр НевскийРазделял это удовольствиеС дружинниками,Распутными девками, лошадьми,Игуменом Фомой и тремяНевесть откуда взявшимисяБашкирами.До знаменитой битвыОставалосьДва с половиной года.

CXLIII

Ужасная революционная разрухаОбернулась для исхудавшей до изящностиКрестьянки СумниковойПотерей жилья.Когда она уехала к родственникам в Пензу,Ее соседы-недруги ЗобниковыСказали бродившему по деревнеУполномоченному Левинсону,Что изба Сумниковой нежилая,Он приказал снести ее на дрова,Зобниковы, сволочи такие, счастливы,Счастлива и Сумникова – в Пензе онаПовстречала замечательного мужчинуИ живет с ним поживает,О многолетних врагах ЗобниковыхДаже не вспоминает.

CXLIV

Проиграв последнюю

Имеющуюся при себе

Ассигнацию,

Возбужденный Пушкин заявил, что он ставит на кон

Свою няню.

Господа удивились,

Заулыбались,

Действительно ставлю!

Перемежающиеся мольбы и уговоры

На приличное общество не подействовали, не стали

С Александром Сергеевичем на Арину Родионовну Поклонники его таланта играть.

CXLV

Возвращающийся из отхожего местаНа царский тронИван ГрозныйБыл весь в дерьме.Неужели провалился?Тогда, разумеется, следствие,Пытки, казни,Хвала Всевышнему, не свалился он в яму.Сам в психическом приступе своими фекалиямиОбмазался.

CXLVI

Фабричный главный инженер Вилкин,Потративший большиеДля него деньги на пикантно косенькуюАктриску Ляпуцкую,Жене на хозяйство выдает меньше,Объясняет тем,Что из-за развившейся душиОн превратился в покровителяИскусств,Супруга его не пилит. Ничего не подозревает.Она влюблена —С немногословным чертежником ВухинымРоман у меня разгорается.За час их уединенияВ меблированных комнатахНапротив Исаакиевского СобораТри раза ее чертежник успел.Резвый мужчина, обессиленно валяясь в кровати,Она думала, энергии хоть отбавляй.А постарше моего Вилкина будет.

CXLVII

Купленный на Кавказе кинжалПушкин никогда не точил.Вдруг на него накатило,Что у настоящего мужчины кинжалДолжен быть, как бритва,И события завертелись, слуга ПашкаПобежал исполнять,Следующая сцена – расплата.Пьяный точильщик РусланКинжал испортил,Выбил поэта из колеи, Пушкину не писалось.Отдельные строки приходили, но забраковывались,Наталья НиколаевнаПриходила и натыкалась на стену.Когда приходили кредиторы,Пожелания им немедленно сдохнутьРаздавались на весь опечаленный дом.

CXLVIII

Пресыщенный традиционными блюдамиКнязь ГолицынЗахотел на ужин чего-нибудь необычного.Пораскинув мозгами, поварФестюкПредложил князюКлубни,Называемые в Малороссии«Репой дьявола»,А в раздавленном виде прозванные французами«Пюре».Не надо мне этого подавать, выдохнулКнязь. Страшновато как-то.Гуся с гречкой подай.

CXLIX

Антон Павлович ЧеховВставлял в лакированные штиблетыНоги в дырявых носках.У жены на носу премьера,Ольге Леонардовне, конечно, не до меня,Мою пьесу они репетируют.Доживу – на поклоны пойду.Если доживу, оваций меня и в этихДырявых носках удостоятЯ послушаю.Закашляюсь – улыбнусь.Улыбку постараюсьПошире.

CL

К копошившейся в углу мышкеПодкрадывалась кошка Ягуде,И мышке бы смерть, но царевич Ивашка,Рожденный, чтобы статьКрушащим свой народГромовержцем Иваном Грозным,Был начеку.Привстав в кроватке,Он запустил в Ягуде сапожком,Убью тебя завтра, в недовольстве от промахаПроцедил,Раньше он не любил мышей.Теперь кошек.Скоро дойдет до людей.

CLI

На дружескую вечеринкуТоварищей по революционной борьбеАлексей ГорькийПришел с сыном Максимкой, спустя полчасаС разбитной девицей Аделаидой оттудаОтчалил,За Максимкой попросил присмотреть.Люди были добрые,Ответственные – четыре дня за МаксимкойПрисматривали.Загулял литератор!Душу, что называется, дал.

CLII

Настраивающийся на страшный бойМихаил Илларионович КутузовЗаснулИ нахватал во сне оплеухОт бородатого великана.Пробуждение обременило мозг простымиТяжелыми ассоциациями.Борода – Бородино,Побили – побьют,Очень паршиво.Так не оставим.Полки уже выстраиваются, но командующийХочет еще поспать, чего получшеУвидеть.

CLIII

Рафинированный балетоман Скубинин,

Испытывающий к женщинам чувства

Сугубо братские,

В начавшемся сезоне

На постановки не ездит,

Однако и дома не киснет – на устраиваемые в цирке Жестокие схватки могучих потных борцов

Повадился он ходить.

Как говорит объединенный с ним ориентацией

Эссеист Жухляков:

Дозревает Скубинин.

От эстетического наслаждения

К непосредственной близости готовится

Перейти.

CLIV

Придворная портниха АчаловаЗакончила громоздкоеБальное платье, сшитое ею по эскизуГрафини Мещеряковой.Платье предназначается самой графине, платьеВызывающе уродское,Над Мещеряковой все будутСмеяться, но на великосветский смехОсознанно, похоже, она нарывается.Прознала, что государь загрустил,И клоунессой привлечь его интересВознамерилась.Пробившись к нему в любовницы,Создаст прецедент. Черт знает кудаКаноны нарядовСдвинет.

CLV

Привезенные Суворовым в село КончанскоеРядовые ветераны его грандиозных походовДоживали с дорогим Александром Васильевичем,Свой век, нередкоВпадая в кручину.Сдал наш Суворов.При ходьбе шатается,Нас едва различает,В одном он прибавил – на старости лет виртуозноРугаться выучился.Как обложит – с разинутыми ртамиДетвора застывает.Ну еще бы. Дивитесь, малыши!Бесподобного СувороваВидите вы и слышите!

CLVI

Экстравагантность артиста ЖордановаПрибившиеся к нему простые женщиныГалина и АнфисаСносили безропотно, но когда он сказал,Что они втроемВстанут спиной к пришедшему антрепренеруСуклевуИ в знак несогласия с предложенными имУсловиямДружноПокажут ему голые зады,Женщины задумались.Отказаться?Тогда он их выгонит, а у него сытно,Вазочка с конфетами под рукой,Рассчитывайте на нас, господин Жорданов.Мы в деле.

CLVII

Роберт Эрскин,Лейб-медик великого царяПетра Алексеевича,Знал о немТакое,Такое количествоТакого,Что Эрскина следовало либо убить,Либо за молчаниеПродвигать.Эрскин стал главой Аптекарского управления,Президентом Медицинского факультета,Заведующим Кунсткамерой,Корчиться от вошедшего в брюхо ножаЕму не пришлось.Восторжествовал гуманизм.

CLVIII

Прогуливающийся по лесуС маленьким ружьем«Монтекристо»Помещик ЮцковО медведе «Мамае», сбежавшем из зверинца,Расположенного отсюда в пяти верстах,Не беспокоился.Здесь только птички,Вторую за сегодня птичку я сейчасПодстрелю,Налетевший на помещика медведьЕго порвал и частично сожрал.Выпавшая из охотничьей сумкиПтичка осталась нетронутой.

CLIX

Расширяющий свое бордельное предприятие

Матвей Жихарев,

Сняв за бесценок

Бывшие покои митрополита Григория,

Массивную кровать с набалдашниками на углах

Распорядился вытащить из спальни во двор.

Творившиеся на ней содомские растления

Жихареву омерзительны,

Его славные девочки на столь грязной кровати

Работать не должны,

Комната угнетающе мрачная, но они внесут

Свет. Сделают ауру доброй.

CLX

НацепивУсыпанный бисером кокошник,Иван Грозный вышел к боярам.Наш царь, заголосили они,Царь мудрейший и сильнейший,Я – царица! – недовольно прорычал повелитель.О, царица, наша изумительнейшая царица,Возблагодарим же Бога за то, что нам,Недостойным, такую царицуПослал!

CLXI

Бастующие работникиСаранской скобяной фабрикиЗа три неделиОбъявленной ими забастовкиВ общей сложности употребили на всехДвести семьдесят литров водки,Соблазнили девяносто шесть баб,Вытоптали семнадцать клумб,Разнесли два музея.Их справедливые требования руководствоНе удовлетворило,И на работу они выходилиПроигравшими, но не унылыми.Воздух свободы взбодрил!Словно в отпуске побывали.

CLXII

ВзбудораженнаяФевральской революциейВегетарианка СамсонычеваПошла в разгул.Наелась у любовника говядины,Допустила по отношении к себеНедопустимый для нее преждеАнальный секс,От принципов она отошла, от нихНе отказываясь.Для существования в соответствии с нимиВся жизнь, решила, у меня впереди.

CLXIII

Александру Пушкину,Утратившему из-за горестей любви аппетит,Напившийся в ресторане приятельПрислал на дом жареного поросенка.Тот лежит,Мертвыми глазками смотрит,Поэтические чувства не будит,Здоровенным кускомВкусного мяса воспринимается.Поем.Бог с тобой, надменная Олечка!Поем плотно.

CLXIV

В первые дниНачавшейся войны с ЯпониейВыказывающий истинный патриотизмКнигопромышленник ТувяковУничтожил весь тираж напечатанного имДвухтомника японского поэта Миуры.Вместе с уведомлениемМиуре было отправлено письмо,Полное выражений, стилистически относящихсяК площадной брани.Ответ МиурыПоражал деликатностью,Умением, не отлучаясь, пребывать в мире духа,Поэзия, писал он, выше политики,Национальная принадлежностьРядом с бабочкой на влажном листочкеНичто; в постскриптуме Миура не удержался.Гнусной русской сволочью Тувякова назвал.

CLXV

Вынося оценку выслушаннойИнформацииО чрезвычайной ситуации в Поволжье,Где люди с голодаЕдят глину,Товарищ Сталин промолвил:Ничиго страшного. Не вижу я повадаИз-за аскудения запасов глиныПириживать,Невироятно много глины в нашей великойАгромной стране.

CLXVI

Великолепная половая близостьС любимой женойУсилила в Пушкине страх передКастрацией.Произойди такое, я же не только постельныхУдовольствий лишусь – стихи не смогуПисать.А прозу? На какие-нибудь«Нравоучительные записки порядочного человека»,Вероятно, сподоблюсь. Но без вдохновения!

CLXVII

Подтянутый Богулевич,Охранник отдыхающего в ГоркахЛенина,Совершая ночной обход,Увидел в горящем окне пищеблокаВисящего в петле повара Стунькина.На территории труп,Тревогу трубить бы надо,Больного Владимира Ильича разбудим – ополчится на нас,Картавыми матюгами обложит,Пускай он спит, а повар болтается.С утра разберемся.

CLXVIII

Александр Васильевич Суворов,Насевший на постепенно теряющегоСознаниеНовобранца Чупунина,Втолковывал ему,Что значит быть русскимВ бою.Он не отступает! Всегда наступает!Разит! Не от него разит – он бежит и разит!Ты, гляжу, отключился. Отключки ты не стыдись!Почти все мои чудо-богатыри с нееНачинали!

CLXIX

Хранящий нарочитую верностьПростонародному,Кафтанно-сапожномуСтилю одеждыКупец ДупрыгинВошел в Гостиный ДворОдетым совершенно по-европейски.С деловым англичанином у меня встреча,Удивленному знакомому он сказал.Нам предстоят переговоры, на которыхРешится судьба выгодной международной концессии, Выглядеть на них чучелом, ты понимаешь,Я никак не могу.

CLXX

Президенту советского географическогоОбществаЛьву БергуСнова шепнули,Что по личному распоряжениюТоварища СталинаИсследовать Колымский крайВ скором времениЕму предстоит.Шутка очень старая,Заезженная,От частого использования менееЖуткой не ставшая.

CLXXI

Захваченный вдохновениемПоэт ФетВыскочил в сад,Где его ждало непредвиденное разочарование,Состоявшее в количестве и качествеСозданного им за час.Только двустишие.Мал золотник да дорог о нем не скажешь.«Жили-были какаду,Они жили на пруду».Неудача,Определенно она.

CLXXII

Рыбинский струнный квартет был разрушенУспехом.Снисходительный комплиментВ петербургской прессеРасколол участниковНа желающих перебраться в столицуИ сторонников немедленного отъезда в Лейпциг,Чтобы завоевание ЕвропыОттуда начать.Согласие ушло безвозвратно.Милый, деревенский по своему уровню квартетПриказал долго жить.

CLXXIII

Под установленной в ПарижеГигантскойСкульптурной группой«Рабочий и колхозница»С блаженным видом стоялаЕе набравшаяся абсентом матьВера Мухина.Изумительный Париж,Всемирная парижская выставка,1937-й год.Дыши. Живи.Лови момент.

CLXXIV

Залегшего с азбукой малолетнегоПушкинаИзводили каркающие на крышеВороны и желчное брюзжаниеЕго расхристаннойНяни Арины Родионовны.Ворон повышением голоса не заткнешь,А на няню он прикрикнул,Заставил ее вскочить,Состоявшаяся стычка былаКулачной.Первой из многих.

CLXXV

Отстраненный от командованияЗа допущенное им пьяноеПадение за бортКапитан второго ранга ДындинХодил по Порт-Артуру,Беспрестанно высказываяНесогласие.Я же ничего особо порочащего не сделал.И Нахимов падал. И Ушаков!И Крузенштерн!

CLXXVI

Замотавшийся обтрепанным шарфом КосоглотовС актерской биржи на Страстной площадиУходил на подъеме.Его ангажировали.Роль говорящего дерева,Воспламеняющегося от плевкаЗлого волшебника Лубистала,Грозила страшными ожогами, но оплатаПо косоглотовским меркамЧудненькая.Творческое удовлетворение?Возможно.Нет, нет, любопытная роль, поработаем.

CLXXVII

Уволенный из консерваторииРимский-КорсаковВошел к себе в спальню,Лег на кровать,Услышал пружины,Намеренным движением телаСкрип пружин повторил,Единственным повтором не ограничился,Николай Андреевич извивался, повторял, нагнетал,Сладкая романтическая мелодия.Она рождалась у него в голове.

CLXXVIII

Видя подергивающийся глазГотовящегося к сечеАлександра Невского,Матерый воевода БорисУспокаивающе сказал, что бояться незачем,Тевтонский Орден уже не тот,Богородица нас не оставит!Мужающийся князь кивал,В заступничестве Богородицы не сомневался,Но его глаз продолжал предательскиПодергиваться.

CLXXIX

Несравненный Пушкин,Проснувшийся в объятияхГромадной дворовой девки Евдокии,Не мог из них вырваться.Девка храпела,Руки, несмотря на рьяные усилияСубтильного поэта, не разжимала,Пушкин, веря в себя, не расклеивался.Еще рывочек, и свободаМеня радостно встретит у входа,Ого, весомо пришло. Годится, чтобы ввестиПри оказии.

CLXXX

Взбаламученная большевиками полковаяЧерньПоставила поручика ГранецкогоУ березы,Вскинула стволы, чтобы его расстрелять,«Кто в меня выстрелит,Тому Зеленый ПризракЛишай на яйца нашлет!»,Поручик расчетливо прокричал.Бунтовщики съежились,Разбрелись,Народ, ухмыльнулся поручик.Дремучие суеверия и Карл Маркс,Все у них, дурней, в кучу.

CLXXXI

ЗаходившегоНа декадентские посиделкиИеромонаха СимеонаВ вопросеИстинности православного вероисповедованияПереспорить было нельзя.Аргументировано прижатым к стене,Он лающим голосом отбивался,Срывал шторы,Просто лаял,Декаденты его любили.Считали своим.

CLXXXII

По обе стороны от повозки,На которой громоздились узлыС добычей, вывезенной из загородного домаПодвергнувшейся ограблению вдовы Дапоновой,Шагали совершившиеНе первоеПодобного рода злодеяниеБадульников и Кузьма Ромкин.Вдову, кажется, убили,Усадьбу обчистили,Спокойно углубляются в лес.Но вдова не валяется —За ними она уже скачет.Голова перевязана, взгляд сущий лед,Заприметив их вдалеке, винтовку с плечаСнимает.

CLXXXIII

Смурного Александра БлокаОттащили за шиворот от поручнейТроицкого моста.Не нужно самоубийств!Заря новой жизни восходит!Его бормотание, что он не прыгать готовился,А на воду смотрел,Благодетели не расслышали,Вперед к Марсовому полю ушли,Красными флагамиБодро размахивая.

CLXXXIV

Высоченный царь Петр,Держа в тайне,Кто он есть,Обучался в Голландии всяким полезным ремесламИ как-то разУвидел местного жителя,Бывшего на голову выше него.Российский государь выпучилГлаза,За долгий, показавшийся наглым взглядПолучил от голландца затрещину,Гордыню смирил.Кошмар ведь, а не голландец.Прибьет – недорого возьмет.

CLXXXV

У неразгибающейся сельской труженицыКурочкинойВ красную революционную армиюНасильно забрали троих сыновей.Брошенными под конницу генерала Шкуро,Матвей, Степан и ПавелПогибли.Месяцем позже люди из сельсоветаК Курочкиной пришли.Запоздалое сочувствие безутешной материВыражать? Не совсем —Они огляделись,Поморщились от наблюдаемойНищеты, задачу посильно решили.Корыто у Серафимы Андреевны реквизировали.

CLXXXVI

Борис Анешулин,Коммерческий советник послаРоссийской Империи в Австро-Венгрии,Порекомендовал господину послуВложить казенные средстваВ быстро растущиеАкции паровозной компании «Клюх».Посол, подумав об обогащении,Кивнул,Деньги пошли работать,Затем произошло ужасноеСтечении обстоятельств.Из-за него компания «Клюх»Обанкротилась.Таков бизнес, Анешулин, разведя руками, сказал.Таков наш конец! – напившийся с горя посолОбъективно заметил.

CLXXXVII

Вышагивающего с самодовольной улыбкойРепетитора ТрушинаИзбила прикладами красная,Набрасывающаяся на интеллигентных людейСолдатня.Трушин не может пошевелитьНи рукой, ни ногой,Однако внутреннее состояние у негоЗамечательное. Он успел.Успел соблазнить обучаемую им черчениюВерочку.После сегодняшних побоевЕму дней двадцать с кровати не встать,А Верочка в среду уезжает к тете в Ярославль —Как же меня сейчас греет,Что я подсуетился и успел.Умирать буду – согревающим душу солнцемЭто над собой размещу.

CLXXXVIII

Повязанная косынкойРаботница Инвалидного КомитетаБалбошинаВтолковывала однорукому рядовому Бурину,Что выплаты приостановлены ему совершенноЗакономерно.Идет гражданская война, денег мало,Потеряй вы руку в боях за революцию,Мы бы вам платили, но вы,Защищая империалистические интересы,Лишение понесли.Садитесь на место!Вы, гражданин, чего?!Сорвавшийся БуринЗадушил Балбошину оставшейся у негоЛевой рукой,Плюнул в висящий в кабинете портретВладимира Ильича Ленина,Представив грозящую за убийство кару,Струхнул.Перекрестился на портрет раболепно.

CLXXXIX

Взятый на охоту Николай ГогольСпугнул зайца,При следующем заходе на цельЛося спугнул,Разозлившись, он разрядил ружье в небоИ услышал оттуда глас.«Гоголь, Гоголь, за что же тыСтреляешь в меня? Обалдел?».Пошатнулся Николай Васильевич,Челюсть у него затряслась,Психика поврежденная, фантазия бурная, просветаНе видно.

CXC

Устраиваясь на ночлегВ кривой дровяной сарай,Помятые ратники Афанасий и Михаил,Нескрываемо горевали.Москва захвачена Тохтамышем,Татары, гады, хозяйничают вовсю,Обидно. С Куликова поля времени прошлоВсего ничего!.Жестоко мы там их побили.Есть, что вспомнить!А Матрена ломалась, но мне на днях отдалась.Есть, что вспомнить!Конечно, Афоня, есть!

CXCI

Партийный хозяин ХарьковаРассказывал товарищу Сталину,Что же при наступлении немцевСлучилось с домом, где он жил.Стену проломилТанк.Стоявшие на полкахБюсты греческих философовПопадали на пол,Сократ, Аристотель, ДемокритРазбились на куски,Мне их не жалко, процедил Иосиф Виссарионович.И к тебе жалости нет.Перед иностранными умами преклоняешься —Рюсскому народу, серому, но единому,Сибя противапаставляешь.Уведите космополита. В расход сейчас же.

CXCII

Эффектная кокетка Лили,Прогулявшаяся по НеглиннойСо слабослышащим инженером Помкиным,Преподнесенную имБрошь с альмандиномУбрала в шкатулку для ценностейДанного второсортногоРода.В ней уже лежали презентыОт ротмистра Чапова, чиновника Дубляка,Жокея Лавурского,Перебирая в памяти интересовавшихся ею мужчин,Лили призадумалась.Кто в тюрьме, кто на Кавказе,Лавурский на английских скачках приз взял,А я до сих пор девственница.Ничего не видела, не испытала,Отдамся я Помкину.За паршивый альмандин меня, счастливец,Получит.

CXCIII

СкитанияИскавшего по монастырямНеуловимую пока истину Тимофея БачковаЗавершились в обителиПод Воронежем.Настоятель с пятью послушникамиБачкова окружили,Вырубили,Понесли для неописуемыхЗверств в подвал,Погибельное это место.Ушла из негоБлагодать.

CXCIV

Комендант симбирской тюрьмы МалкушинПоступающих к нему политических заключенныхНе мучил, более того – их тяготыОблегчал.Передавал книги, зубные капли,Дополнительный хлеб,В бога Малкушин не верил,Но высшую симпатию, видимо,Заслужил.До девяносто трех летБез болезней и семейных драмПрожить ему отпущено было.Тихо скончавшись в сентябре 1917-го,Свое старое тело от насилия онИзбавил. Неблагодарные революционерыБывшего тюремщикаОбязательно бы прихлопнули.

CXCV

Подвыпившая пензенская толпаУтонченного фокусника ЧеболаччиНе поняла, оскорбилась, разорвала,Сразу за этим как по накатаннойПришло время сожалений.Бедненький итальянец.Разъярились, кажется, не к добру.Человека мы, братцы, убили.Да он же еврей!Тогда не беда!Нисколько! Жида укокошить дело, скажу вам,Божье!

CXCVI

Капитана Добровольческой АрмииВиблужинаСтало глубоко задевать,Что у Лавра КорниловаМать – киргизка.Во главе святого русского воинстваИстинных белых рыцарейНаполовину киргиз стоит!Фарс, для Виблужина неприемлемый!Он удовлетворенно вздохнул.Нашел путь, как без последующихУкоров совести сегодня вечеромДезертировать.

CXCVII

Леонид Ильич Брежнева

С охоты уходить не хотел,

Канючил о предоставлении ему

Получаса на единорога,

В маразме дед Леня, промолвил егерь Тучков.

О Сталине всякое болтают, но до такого Иосиф Виссарионович не доходил.

Еще как доходил, усмехнулся комитетчик Фрамцов.

Полно сведений в закрытых

Архивах. Маразм программа у нас

Обязательная.

Всех наших пожилых лидеров накрывает.

CXCVIII

Ссыльный ЛенинИ его верная супругаНадежда Константиновна КрупскаяВ засыпанном снегом селе ШушенскоеКоротали бесконечные дниПартиями в домино,Битвами на подушках,Каждому былоЧем похвастаться – в доминоПостоянно побеждала Надежда Константиновна,А подушкой уже Ленин, войдя в раж,Ее забивал.

CXCIX

Возмущенные цыгане,Поругивая безденежного барина,Уезжали.Не пойте!Молча передо мной попляшите!Я с вами расплачусь,Меня вся Россия знает!Уезжали цыгане. Не удалось захандрившемуПушкину плясками в кредитСвою душу потешить.

CC

Подгоняющий коняАлександр Васильевич СуворовЧесался, вытаскивал отовсюдуВшей,Длинными безостановочными переходамиВойска он гнал по равнине.Заводимые нестойкими офицерамиРазговоры о бане пресекались имНеизменнымПатриотическим доводом.Варшава у нас впереди.И вместе с нейВпереди победа!

CCI

Дебильно хихикающему КабарянкинуПосещать летную секцию ОсоавихимаЗапретили,Прощения учиненным им безобразиямНет,Он сломал пропеллер, кучу в кабинеУчебного самолетика наложил.Справку от психиатра при приемеПредоставил, но не верят ей больше!Всю советскую психиатриюУподобляют субстанции,Из Кабарянкина вышедшей.

CCII

В прокуренном особнячкеГоспожи КараевойВыделывающийся перед дамамиГусар СопковДавил в ладони задорно хрустевшиеГрецкие орехи.Смотревший на него Пушкин,Завидуя, бесился, параллельно про белочкуСочинял,Домой он пошел через рынок,Где купил кулек слив.Две съел, а десять строго по однойПодавил!

CCIII

Вывалившиеся на улицуАрбатские жители были свидетелямиЖалкого бессилия пожарныхИ выдающейся моральной силыБеседовавшего с погорельцамиПопа Акепсия.Он призывал их к смирению,Получая в лоб и по зубам,Несгибаемо гнул линию необходимостиПокориться воле Всевышнего,Ужасно несчастных людей он допек.Если бы не заступившиеся пожарные,Помер бы, наконец замолчав,От побоев.