В некоторой сказке…

На его радость жеребец Габриэля, как и обещал полуэльф, уже щипал травку на полянке. Макар оставил Багета и Мист ему в компанию. Сам спустился к костру. Сенька еще спала. Габриэль кипятил воду.

– Как ты так выправил коня, что он нашел тебя в темноте?

– Он всегда находит. Однажды, в стычке у правого Саранакана, меня выбили из седла. И пока я приходил в себя после падения, прихватили в плен. Знаешь, кто меня вытащил? Не союзники, нет. Они даже не сунулись к троллям. А ведь половина войска была не наемники. Свои. – Габриэль скривил уголки губ. – А вот Цукер не побоялся. Представляешь, нашел меня. Ночью пробрался к сараю, где держали пленников, выбил доску в стене и перегрыз веревки. Мы как будто связаны с ним тоненькой нитью. Я всегда знаю, что он рядом. И он никогда не подводит.

– Здорово. Хотел бы я такого.

– Он должен тебя выбрать. Мой пришел однажды морозным днем сам к воротам дома деда. И никому не дался, а ко мне сразу пошел. Ладно, надо бы перебраться чуть подальше. Тут все усыпано воняющими тушками.

– Угу, – согласился Макар.

– Давай ты покараулишь Есению, а я перевезу пожитки, постелю там и вернусь за вами?

– Лады.

– Завари чай, как закипит. Травы в Сенькой сумке. Она вон там, – он махнул в сторону и исчез в темноте.

Есения проснулась от боли. Руки саднило. Сначала девушка очень этому удивилась. Но как только стряхнула с ресниц сон, вспомнила, как не хуже голливудских крутых парней раскидывала мяукающих монстров. Сравнение с Рэмбо ее позабавило. Она потянулась, размяла спину, оглядела мелкую сетку царапин. Ничего страшного, конечно, но очень больно. Не мешало бы обработать. Мало ли где эти когти ковырялись до встречи с ее запястьем. Не хватало заразу еще какую-нибудь занести. Что-то у Габриэля булькало в небольшой кожаной фляжке. Может, спирт? Надо спросить. А у Макара была какая-то резко пахнущая эвкалиптом и прополисом мазь. Он уже давал ее Сене, чтобы та смазала ушибленную в бое с лариатом макушку. Вроде помогло. Во всяком случае, шишка рассосалась. Вдруг, и с царапинами справится. Девушка закатала повыше рукава камзола, чтобы ткань не цепляла подсыхающие корочки. Габриэля нигде не было видно. Макар копошился у костра. Сенька подошла к нему.

– Фу, чем это так воняет? – сморщила она курносый нос.

– Дык угрюмы разлагаются, – не поворачиваясь, ответил мальчишка.

– Кто? – удивилась девушка.

– Ну, угрюмы. Кошки эти драные. Видела, какого цвета у них кровь? Зеленая, ага. Вот она-то очень быстро и портится на воздухе. Стоит немного поранить животинку, и больше можно за нее не беспокоиться. Сама помрет скоро. Сгниет. Поэтому их в помете всегда очень много – у одной мамки рождается по двадцать котят за раз. Представляешь?! И стаи огромные, – он задумчиво почесал затылок. – Очень странно вообще, что они на нас напали. Обычно угрюмы ищут жертву попокладистей и помельче. Быстро налетаю, обгладывают до костей и идут дальше на поиски пропитания. Кровь бурлит, требует много энергии. Поэтому и жрать они не дураки.

Сенька слушала парня с широко открытыми глазами. Макар покосился на нее. Налил чаю, протянул кружку.

– Ты двоечница что ли? Ну, признайся уже!

– Ты бы прикусил свой язык острый, а то быстро в жабу превращу, – цыкнула она.

– Не превратишь! – захохотал парень. – Если только в резиновую.

– Просто я… – Сенька дала ему затрещину, а сама лихорадочно искала оправдание. – Просто… головой ударилась в ущелье. И все забыла. Бывает такое. Амнезия называется.

– Угу, – сделал вид, что поверил Макар. – Она еще в замке, похоже, у тебя началась.

– А если и в замке, то что? Ладно, проехали. А где Габриэль?

– Он новый лагерь монстрячит недалече. Вон там, видишь?

– Ясно. Макар, а почему этих тварей назвали угрюмами? Вроде, наоборот, расцветка такая веселенькая. Как у трансов тайских.

– У кого? – не понял мальчишка.

– Ну, это такие оборотни, – нашлась Сеня. – Обитают в тропиках Таиланда.

– А это где?

– Там, в Юго-Восточной Азии, – неопределенно махнула рукой девушка.

– А в кого они превращаются?

– В девочек.

– …

– Так бывает, – пожала плечами Есения. – А что с угрюмами-то?

– Дык…Видела, как глазенки очерчены черным? Вот за них и назвали. Они, когда нападают, хмурятся, страшными кажутся, злыми.

– А то они так добрые… Вон как руки изодрали, бестии. А стрелки на глазах у них очень даже кокетливые. Правда, такие уже не актуальны в этом сезоне, – вынесла модный приговор девушка.

Мальчишка глянул на царапины, выудил из сумки маленькую жестянку с мазью.

– Промой сначала. Вон, там ручей. А ежели боишься, то в котелке вода еще горячая. А то попадет грязь, и придется отрубить руку, – Сенька чуть не захлебнулась чаем от такой радужной перспективы, а Макар продолжал пугать: – Был у нас в деревне кузнец Емельян. Вот он как-то встретился в лесу с рысью. Они вообще-то мирные обычно. Не тронут, если им не мешать. Но она подранок оказалась. Вот и прыгнула на мужика. Разодрала локоть и убегла. А Емельян замотал просто тряпкой потуже, чтоб кровь не текла. Пришел домой, глядь, уже и корочка схватилась. К лекарю решил не ходить. Да зря. Загнила ранка. Слюна рысья, может, попала, а, может, платок грязный был. Кто ж его теперь разберет. Но помочь-то знахарь ничем ему, значить, не смог. Поздно уже было. Жена в слезы: мол, помрет, как детей подымать буду? И придумал тогда лекарь руку-то отрубить, чтоб гниль дальше не пошла по крови. Кузнец сопротивлялся до последнего. Боялся, кому он без руки нужен-то будет? Но жена его облапошила. Опоила. Ну и знахарь не растерялся. Он, говорили, мясником раньше был. Вот и оттяпал по саму майку. Зато выжил Емельян. Хоть и без руки. И даже кузню не бросил. Потом железную себе культю сковал.

– Макар, у нее уже слезки на колесиках, хорош пугать, – проговорила темнота голосом Габриэля. – Сеня, но ты обязательно промой ранки. Кровь угрюмов еще и ядовита. Умереть не умрешь, а вот почешешься от души.

Девушка схватила котелок, с остервенением оттерла руки. Щедро смазала их мазью.

Новый лагерь разбили чуть правее. Вонь сюда практически не долетала. Зато ручеек был поближе и лесок рядом погуще. Наспех доели остатки ужина. Есения наколдовала защитный круг. И все трое рухнули спать. Больше до самого утра путников никто не тревожил. Но все равно выспаться не удалось. Чтобы пройти пустыню за день, надо было встать с первыми лучами солнца. Поэтому за завтраком выглядели все трое очень помято.

Их небольшой караван шел тяжело. Казалось, кемарили даже лошади. Взбодрила невесть откуда взявшаяся стайка птиц. С виду они были похожи на чаек. И так же истошно орали, кружили над конницей:

– Дай, дай, дай!

– Это стремглавы, не поднимай на них глаза, – предупредил Габриэль уже запрокинувшую голову девушку. – Если не обращать внимания, они немного покричат и улетят. А вот, если поймают взгляд, то не отвяжешься, – пояснил он.

– Понятно. Они живут в Пустоши?

– Нет, селятся небольшими кучками на Мраморном пике, а сюда летают поживиться падалью. В песках так или иначе каждый день кто-нибудь гибнет. Не обязательно двуногий. Чаще мелкие зверьки. А стремглавы и им рады.

Дальше ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Сенька переваривала события последних дней. Ей уже было не особо интересно, как она оказалась здесь. Хотелось верить, что это Генриус ее все-таки призвал сюда. Больше волновало – зачем? И надолго ли? Закрадывалась колючая мысль, что не ради убиения одного дракона. Уж слишком легко. Мог бы справиться небольшой толковый отряд. Но, складывалось впечатление, что князя это не особо волновало. Его тревожило что-то другое. И это что-то, казалось девушке, ее настоящая миссия здесь. Правда, что именно – Сеня пока не поняла. Ее смущало поведение дракона. Видимо, она придумала уж слишком нестандартного ящера. Ну, или не очень умного, судя по рассказам Макара. Тревожил ее и сюжет. Почему он так изменился? Откуда все это зверье, которого она не придумывала? Повороты, линии, новые герои? Осталась только канва от изначального текста – место действия и дымчатые черты знакомой фабулы. Какой неведомый редактор так поправил строчки? Или, может, это ее собственное подсознание дописывает недостающую произведению интригу? Не понятно. Габриэль. Несмотря на его недавнее откровение, он оставался для Сеньки загадкой. Явно что-то скрывал. Не похож на простого телохранителя. Скорее, на военачальника. Выправка, как у бравого офицера. Не хватало только формы. Она бы ему пошла. Девушка залюбовалась лениво качающейся в седле спиной. Как струна. Хоть и дремлет. Нет, точно не обычный охранник. И не просто так Доброслав его отправил к пикам Смеральдо.

Их симпатию заметили уже даже лошади. Как бы вела себя настоящая княжна, Сенька не знала. А потому немного боялась навредить репутации венценосной особы. И если бы не это, девушка давно бы уже взяла ситуацию в свои инициативные руки. А вместо этого ей приходилось иногда давать блондину отпор. Он злился, хоть и старался не показывать виду. Он ведь чувствовал взаимность! И не понимал, что не так. Поэтому на каждое ее «нет» выстраивал между ними мысленную толстенную кирпичную кладку. Первые дни стена по крепости могла посоревноваться с Великой Китайской. Но со временем больше стала напоминать китайский гипсокартонный аналог. Есении надо было только улыбнуться или тронуть его за локоть – укрепление таяло майской дымкой. А иногда и этого не требовалось. Рушил стену сам же Габриэль.

Сенька улыбнулась. 21 век, средневековье, человек, эльф – все едино. Мужик – он и есть мужик. Что ее питерские ухажеры, что один чарогорский – одинаково реагировали на ее уловки. Но в ней самой вызывали совсем разные чувства. Габриэль нравился Есении. С каждым днем все больше. И ей было очень любопытно, каково это – завести интрижку с самым настоящим сказочным, хоть и всего наполовину, но все же эльфом. И пусть даже ничего эльфийского в нем, кроме утонченных правильных черт, белокурых волос и ультрамариновых глаз, не было. Хотя, откуда она знает, какие они настоящие обитатели Форестера. Пока – только догадываться и фантазировать. В пустыне – самое то. Девушка стряхнула ребром ладони ручейки пота со лба. Солнце жарило не хуже профессиональной ресторанной печи. Пески оказались прекрасной сковородкой. Еще чуть-чуть – и пирог «Трое в пустыне, не считая коней» можно было подавать на стол. Платок, раздобытый Габриэлем в первой деревне, а теперь повязанный искусным узлом на Сенькину голову, абсолютно ее не спасал. Девушку начало подташнивать, когда на горизонте вырос уж слишком зеленый куст. Память услужливо подкинула информацию из школьных уроков географии – зелень в пустыне можно встретить только в оазисе, а оазис – значит, вода и тенек. Есения с победоносным гиканьем рванула вперед. Блондин – ее за рубашку назад. Сначала он решил, что это мираж. Потом, что очень коллективный мираж. Чудиться двоим сразу не может. Макар подтвердил догадку третьим утвердительным кивком.

Но и такого живенького кустика, растущего вот так насмешливо ненатурально посреди сухого как смерть песка, да еще и почти у самой дороги, Габриэль не помнил. Конечно, проходил он здесь в последний раз давно, и мало ли что могло вырасти за это время. «Ключевое слово – мало», – подумал блондин. И предложил сначала выяснить, не засада ли это. Пока две здравые головы думали, как лучше это сделать, ударенная солнцем больная медная рвалась срочно лично проверить.

– Пустите, детективы хреновы! Пусть я погибну там неизвестно от чего, чем сдохну в этой дурацкой пустыне от жажды, – рыдала Сеня.

Не пустили. Габриэлю пришлось стащить девушку с Багета и крепко прижать к себе. Спустя пару минут она успокоилась, взяла себя в руки, размазала обиженные слезы по пыльным щекам. Снова взобралась в седло, по-королевски выпрямилась.

За это время очень любопытный кустик успел «переехать» к ним поближе. Этим еще раз убедил полуэльфа, что корни его уходят не под землю, а в сапогах ходят по ней.

– Сейчас будем вас грабить, – подтвердил догадку зеленый, ощерившись кривыми саблями.

Из-за театральной ширмы выглянули два очень похожих мужичка. Сеньке они напомнили пиратов. Оба в грязных полосатых тельняшках, засаленных синих шароварах, подпоясанных атласными кушаками, и высоких ботфортах. Давно нечесаные и нестриженые волосы мышиного оттенка покрывали красные банданы. Один нелепо щербато улыбался. Второй пощипывал большим и указательным пальцами без верхних фаланг кустистую бровь. Через половину его лица тянулся багровый шрам. Он придавал карлику особо грозный вид. На морде второго красовалась черная повязка. Она прикрывала левый глаз. Но по тому, как мужичок все время косился в ее сторону правым, можно было понять, что лента там появилась недавно. И скорее всего для антуражу, а не чтобы прикрыть отсутствие глазного яблока.

– Кхм, мы братья Мак-Нахерны, – не очень дружелюбно прохрипел тот, что со шрамом. Ткнул сабелькой в сторону Габриэля. – И, это, выворачивайте, короче, карманы без лишних слов.

Полуэльф от такой наглости побелел еще больше. Ногой отвел в сторону острие, упертое в самый кончик морды Цукера.

– Товарищи, а вы не охренели? – изогнула медную бровь Есения.

– Ляля, я б помолчал на твоем месте, – снова оголил дыры в зубах второй и сально заржал: – А то мы еще насильничать придумаем.

– Держи карман шире, недоросток! – вздернула подбородок девушка, в которой, похоже, мигом проснулись княжеские гены.

– Эй, ты на кого тут краюху крошишь, э, коза? – аж подпрыгнул на месте «пират».

– Тише, господа, тише, – вмешался Габриэль. – С нас нечего брать. Ни серебра, ни золота. Мы простые путники. Идем в Форестер. Это моя невеста и ее младший брат. На их деревню напала лихорадка. И мы единственные, кто спасся. Кх, кх. Надеемся, что не заразились. Лошади – это самое ценное, что у нас есть. Хотите, заберите чалую, из нее выйдет отличная тушенка. Хотя, с вашими зубами, я бы крепко подумал. Старовата она уже.

Мист презрительно фыркнула, извернулась и цапнула блондина за жилистый зад. Тот даже не поморщился. А вот Макар лошадку легонько огрел между ушей.

– Кх, кх, кх, -старательно подыграл он товарищу.

Сенька, смекнувшая, что к чему, тоже театрально закашлялась, закатила глаза, схватилась пальцами за горло, как будто задыхалась от удушья.

– Не переигрывай, а то добьют, – шепнул ей Габриэль.

Бандиты осторожно шагнули назад.

– Стойте здесь! А нам, это, посоветоваться надо, – гаркнул старший и поволок брата за ширму.

Там они громко шушукались минут десять. Никак не могли решить «добить падлюков заразных» или все же «отпустить, нехай чешут подальше». Все это время «падлюки» послушно ждали своей участи, не забывая кашлять как гиены поутру. Гномы вышли обратно. Старший подбоченился, крякнул:

– Значит, так. Вашу кобылу старую жрите сами. Ты, белобрысый, сымай браслет, – кивнул он на золотой ремешок на запястье полукровки, – и шпоры отцепляй от сапогов. На что они тебе, коль помрешь скоро? – философски рассудил он, пошкрябал шрам. – Девка твоя пущай стаскивает сапоги. Добрые, ладные, такие покойнице тоже ни к чему.

– Это все? – не выдержал блондин.

– Не, – загоготал младший брат, – Малец, конечно, у вас какой-то хиренький, взять с него, гляди, и нечего совсем. Да мы тоже не слепошарые. Пусть ножичек вытаскивает свой красивый из-за голенища. Мы его лучше пристроим. На рынке, – заржал он.

– Зачем вам, братцы, такие трудности? Неужто работы нет в гномьем царстве? Или просто на развлечения потянуло? – спросил Габриэль, медленно расстегивая браслет.

Это была явно семейная реликвия. Очень искусно выполненная скорее всего на заказ. Таких в простом ювелирном не купишь. Шириной в сантиметр, плетеный тонкой плотной вязкой с красивой пряжкой. Такие обычно делали на ремнях. По крайнему борту была выгравирована витиеватая надпись. Сенька и раньше заглядывалась на украшение, пыталась прочитать. Но язык был не знаком, да и написано слишком мелко. А спросить, что это девушка не решалась. Сейчас, глядя, как блондин легко собирается расстаться с браслетом, ее задавила огромная зеленая жаба.

– Эй, гаврики, а че это вы такие наглые-то? – возмутилась девушка.

– Потому что это наши земли, и мы их доим! – выпятил челюсть беззубый.

– Ага, а где документы?

– Чего?

– Документы, спрашиваю, на землю где? Ну ордер там, кадастровый паспорт, свидетельство о госрегистрации права пользования, – проснулся в Сеньке экономист.

Глаза гномов и без того на выкате, чуть ли не выпали. Габриэль улыбнулся:

– Ладно, Сень, пусть забирают, – кинул в старшего зажурчавшую звеньями вещицу.

Тот сориентировался, подпрыгнул, успел поймать. Сцапал широкой ладошкой. Второй как сорока подлетел к брату, чтобы поближе рассмотреть побрякушку. Сенька не смогла сдержать огорченный вздох. А блондин задорно ей подмигнул. Девушка округлила глаза:

– Ты вообще нормальный? Не жалко что ли?

Улыбка его стала еще шире:

– Жалко. Гномов. Смотри.

Есения перевела взгляд на грабителей. Мужики словно маленькие детки перебирали ручищами изящный браслет. Младший до воровской дорожки был видимо хорошим ювелиром. Тут же оценил плетение, огранку, пробу. Задержал взгляд на надписи, хмыкнул уважительно:

– Дорогая вещица. Явно не бедному страннику такое по чести носить. Эльфийская вязь. Алмазная крошка, – многозначительно приподнял бровь: – Тоже украл? Или врешь, что монет нету? Может, по карманам пошарим?

Старший заткнул за пояс саблю. Весь его вид говорил, что он собирается проверить логику брата. Браслет ему в этом мешал. И он накинул цепочку на поросшее грубыми черными завитками запястье. Щелкнул замочек. Карма не заставила себя долго ждать.

Надпись на пряжке словно огнем полыхнула. Искорка обежала каждую буковку, скользнула под застежку, юркнула под кожу, прямо в синюю вену гнома. Того аж передернуло. Он попытался стянуть раскаленный ободок. Ничего не вышло. Находчивый брат бедняги подцепил плетение кончиком сабли, но только царапнул кожу и без того взбешенного карлика. На браслете не осталось ни царапинки. Гном вылупил глаза, шрам на его лице побелел то ли от злости, то ли от страха. И, когда казалось, все сейчас карлику придет конец, Сенька поняла, что это была прелюдия.

Золотой ремешок сам расстегнулся. Мужичок выдохнул, криво улыбнулся и снова потянулся к оружию. Но не тут-то было. Браслет на глазах увеличивался в размерах, креп, превращался в нечто больше похожее на змею или огромную лиану. Он петлей затянулся на ногах обоих братьев. Сжал, еще подрос. Карлики зашлись булькающим кашлем. Лупоглазые что-то хрипели, но разобрать, что именно, не получалось. Змейка резко рванула вверх, потом ухнула вниз. От такого аттракциона даже у Есении закружилась голова. А она ведь просто смотрела! Карлики визжали на разные голоса. Браслет несколько раз крутанул петлю с пассажирами на борту в воздухе. И так же резко замер. Головы карликов весело болтались в паре метров от песчаного бархана. Их и без того не очень миловидные лица исказила гримаса ужаса.

– Ну, что, понравилась побрякушка, голубчики? – буднично спросил Габриэль. Гномы ничего не ответили. Они выплевывали песок. – Оставите себе? Могу забрать по сдельной цене.

Старший с ненавистью посмотрел на полуэльфа, что-то процедил на родном каркающем языке. Блондин, видимо, понимавший говор, широко улыбнулся:

– У, да господам понравилось, еще один кружок просят.

Гигантский браслет, как будто кивнул хозяину и снова раскрутил карусель.

– Хватит, хватит, пощади! – закричали гномы через несколько секунд уже на привычном всеобщем говоре.

– Ну, извините, парни, программа минимум. Не могу остановить, – развел руками Габриэль.

Когда бешеная вертушка закончилась, на гномов больно было смотреть – зеленые, помятые, готовые сами что угодно отдать, лишь бы их уже отпустили. Блондин два раза коротко хлопнул в ладоши – цепочка с тихим звоном раскрыла железные тиски и выбросила бандитов из золотых объятий. Те кубарем покатились по песку. А браслет съежился до обычных размеров и сам скользнул на родное запястье Габриэля. Буквы снова блеснули. Но уже мягким голубым сиянием.

Гномы хотели незаметно уползти в сторонку. Но не успели. Блондин схватил обоих за шкирки, слега приподнял. Братья, болтая ногами в воздухе, попытались отпинываться, но опять потерпели фиаско. Цепкие, закаленные в схватках, руки полуэльфа держали не хуже золотой змеи.

– Ну что, дорогие, понравилось грабить?

– Да иди ты! – огрызнулся тот, что со шрамом.

– Я-то пойду, не сомневайтесь. И так столько времени с вами тут потеряли. А вот вы, можете и остаться висеть здесь.

– Эй, ну че сразу висеть-то? – если первый еще надеялся достать блондина пяткой, то со второго слетела уже вся дерзость и он обмяк, – мы так-то мирные, первый раз вообще на промысел вышли. И тут такая неудача.

– Ага, – буркнул старший.

– Есения, разоружи-ка наших товарищей. Мы с их позволения сабельки заберем с собой. Так сказать, за моральный ущерб. И платочки сними, пожалуйста. Мы друзей некрепко свяжем и оставим дальше развлекаться в оазисе – он кивнул на муляж кустика.

Девушка подцепила ногтями краешек брючной гачи, шутливо присела в книксене:

– К вашим услугам, мон сеньор!

Вытащила у сопротивляющихся гномов клинки. Те еще пытались цапнуть ее зубами, но получили по звонкой оплеухе. Чтобы стянуть с голов красные банданы, Сеньке пришлось подпрыгнуть. А чтобы связать руки грабителям – позвать на помощь ухохатывающегося Макара. Парнишка только по песку не катался от смеха. Он стянул запястья карликов. Проверил – узелок не крепкий, можно при желании быстро развязать. Кивнул Габриэлю. Тот опустил, наконец, воришек на землю. Тяжело вздохнул. Все-таки не пушинка эти гномы. Наклонился к самым лупоглазым мордам:

– Пусть это будет вам уроком, господа. Посидите, подумайте о своем поведении. А когда развяжите руки, используйте их по назначению. Говорят, на каменоломнях Мраморного мыса драгоценных камней и металлов – выше крыши. Не хватает рабочих рук доставать и продавать. Ваши загребущие ой как бы подошли. Подумайте, подумайте. Сеня, Макар, по коням!

Гномы еще сыпали в след удаляющимся всадникам проклятия, а застоявшиеся лошади уже поднимали пыль в галопе. Всем хотелось поскорее выбраться из недружелюбных песков на твердую, покрытую зеленью землю. А Есении не терпелось еще и расспросить блондина о магическом браслете.

К вечеру уставшая компания буквально вылетела на залитую словно молоком дорогу. Белесые лучи заходящего солнца ласкали еще редкие, но уже вполне себе травинки. Сеньке хотелось стащить с жесткого седла свою каменную попу, пасть ниц и буквально целовать коричневую, утоптанную землю, вдыхать до головокружения поднятую копытами пыль. Здесь ощущалось присутствие человека. Или какого-то другого цивилизованного существа. Тракт снова был широкий и наезженный, по обочинам местами виднелись костревища, встречались еще даже свежие коровьи лепешки.

– Там деревня за холмом, – крикнул блондин, не сбавляя темпа.

– Ура! – вскинула вверх руки Сенька и еще сильнее сжала коленками бока Багета. Скакун отозвался и прибавил скорости. Отдохнуть нормально сегодня ночью хотели все в компании.

В маленькое село Запустынное конница въехала примерно через полчаса. Брехливые цепные псы встретили их недружелюбным лаем. На крыльцо первого дома выбежала босоногая девочка, на вид ровесница Макара. Ойкнула, нырнула обратно за тяжелую дверь. Через секунду высунулась обратно, уже в цветастом платке на плечах и чириках из сафьяна. Следом выскочила простоволосая высокая женщина в длинной белой рубахе. Точно так же как девчонка охнула, всплеснула руками, исчезла в избе. Воротилась уже принаряженная в зеленом сарафане. Как будто он на всякий случай поджидал хозяйку в сенях на крючке. Девчонка с любопытством разглядывая путников, грызла ноготь. Женщина одернула ее, откинула назад толстенную косу цвета спелой пшеницы, уперла руки в бока:

– Ну здраве будьте, путники! Пошто в нашу деревеньку пожаловали? Али проездом? – на распев произнесла она.

Есения такой говор только в старых советских черно-белых сказках слышала. И настолько красивых настоящей, ничем не приукрашенной красотой женщин видела там же. Про таких, наверное, и говорили «кровь с молоком».

– Здравствуй, красавица! Мы идем через хребет, в Форестер. И нам бы переночевать где, – как-то по особенному ответил ей Габриэль. И Сенька прямо физически почувствовала укол ревности.

– Так это вам к Егорычу надо, туда, на левый бережок, – махнула рукой селянка, – да только на покосе он сёдня. До завтрева чай не вертается. Но можете переночевать у мужниной сестрицы. Она как раз сараюху освободила, там коней можно оставить. А мужикам в тепляке постелит. Там сейчас места много. А девица ваша, пущай у меня останется. Найдем, куда пристроить. Агата, не стой, беги к Аграфене, а то не ровен час, свечи задует, не растолкаешь потом. А вы проходите, не стесняйтесь. Лошадок можете вон из бадьи напоить. Ее муж мой Всемил специально для того поставил тут.