Бойся мяу

– Где вы ходите? Мы уже выбрали, – поворчала чуточку Оля, выходка сестренки была ей не особо по душе.

На коленях у нее и Ларисы лежали видеокассеты. Оля взяла одну:

– Миш, давай, наверное, «Титаник».

– Хорошо, – Миша подошел и забрал ее.

– Ты уже смотрел? – спросила Лара, складывая три кассеты в стопку.

– Вообще-то, да, – улыбнулся он. – Фильм круть!

– Да, я слышала тоже, – живо закивала Олька. – По телевизору говорили, и в газетах читала, что кучу наград получил.

Читала, вырезала и клеила в дневник – мелькнуло в голове Жени. С Катькой они хорошо знали это увлечение старшей сестры.

С очерченной щелью для кассеты он угадал. Миша затолкал «Титаник» в этот прямоугольничек с подвижной перегородкой. Она пропустила кассету и вернулась на место. Совсем чуть-чуть Женек расстроился – представлял просто, что будет откидывающаяся крышка: нажимаешь кнопку, крышка выпрыгивает, вставляешь кассету и захлопываешь крышку. С чего вдруг навоображал именно это? Наверно, где-то видел.

Зато дальше разочарования не было нисколько. Начался фильм – и все исчезло. И шуршащий видик, и зал с прямыми лучами света на полу, и мохнатый Зверь, Колька рыжий и Руся тоже. Только гигантский лайнер – четыре трубы, винты размером с дом, палубы, дощечка к дощечке, шириной с улицу, раскаленные печи и смазанные поршни. Только корабль и синющий океан. Титаник, океан и айсберг. Появилась эта ледяная глыба, и Женек не заметил, как оказался на полу в паре метров от веющего морозом экрана. Катька уже была там, разгоряченная и кусающая ногти.

Когда Титаник треснул и разломился, Лариса позвала Мишу, чтобы он поставил на паузу. Им с Олей приспичило в туалет. Главный плюс видеокассет – никакой рекламы – обернулся для них неудобством. Миша нажал на кнопку, и картинка застыла. Многотонная металлическая туша давила беспомощно копошащихся обреченных.

– Мы сейчас, туда – сюда и готово, – оправдывались сестры, сбегая из зала.

– Погодите-ка, я тоже, – поплелась за ними Катя.

– Позовешь тогда, – сказал Мишка Жене и вышел в соседнюю комнату.

Зал вернулся. Окна. Солнце тоже. Экран как будто сузился, обрел границы. Словно превратился в витрину. Стало ясно, что вот ты и твоя настоящая жизнь, что это реальное, а там это… это кино, актеры. Актеры не погибают, даже если им на головы рушится корма Титаника.

Но впечатления еще были тут, перед глазами. И как же прикольно – быстро и страшно – катились люди под уклон по гладкой, полированной палубе накренившегося гиганта. Совсем как на огромной, высокой и дико опасной горке, а внизу вода. Женьку захотелось увидеть это снова.

Осмотревшись, он подполз к телевизору, вытянулся на ногах и принялся изучать кнопки видеомагнитофона. Отмотать обратно равно стрелочка назад, то бишь влево, прикинул и понадеялся, что так оно и есть. Поколебался пару мгновений. Но соблазн воочию убедиться во втором главном плюсе видика – всегда можно вернуться и глянуть по новой – пересилил. Женя нервно огляделся. На пороге соседней комнаты маячила тень брата, топота сестер не слышно. Затаив дыхание, нажал на кнопку.

Что-то произошло со светом в комнате. Он как-то сдвинулся. Будто повернули резко прожектор. И в тот же миг Женька услышал:

– По телевизору говорили, и в газетах читала, что кучу наград получил.

Это произнесла Оля, сидящая в кресле. Рядом откинулась на спинку Лариса, а между ними… правильно – Катя на подлокотниках кресел. А сам он вдруг невероятнейшим образом оказался на диване. Миша отошел от телевизора, на экране которого под звонкие фанфары блуждали лучи прожекторов.

– Вы уже вернулись? – спросил ошарашенный Женек.

– Чего? – отозвалась Оля, не поворачивая головы.

– Всё? Сходили в туалет?

– А нам и не хотелось.

– А захочется – тут есть пауза, прикинь, – добавила Катька, подкалывая.

Пошла картинка, и стало ясно – «Титаник».

– Я это уже видел! – вырвалось у Жени. Он даже спрыгнул с дивана, указывая на экран.

– Жень, ну, это просто заставка, она одинаковая у многих фильмов, – посмеиваясь, объяснила Лариса.

А Оля стрельнула взглядом, как умела, чтобы лишний раз не называть идиотом. Он хотел запротестовать, но помедлил. Он нажал кнопку, но что было дальше? Когда они вернулись? И чем все закончилось? И зачем они смотрят это снова?

Однако минут через десять Катя возмущенно буркнула:

– Это что, передача Жакив Куста? Я думала, будет, как они плыли и в айсберг врезались.

– Да будет уж… наверно, – успокоила Оля. – Всё, тихо.

Не «зачем», а «почему». Почему они смотрят это как в первый раз?

«Кнопка. Я отмотал назад. Отмотал обратно… время», – осознал наконец Женек.

И обрадовался.

Вау! Вот это аппарат! Крутотень!

Тут же повспыхивали вопросы: «А как далеко он отматывает? Это работает только с «Титаником»? Это работает только со мной? Если нет, замечу ли, когда кто-то такое повторит? А может, он уже это сделал…»

Все шло, как шло в первый раз. Оля с Ларисой восхищались роскошной шляпой Роуз. Катя слезла на пол, ближе к телевизору. Миша спустя пятнадцать минут ушел в соседнюю комнату. Женька подмывало выпалить, что будет в фильме в следующий момент. Однако вместо этого он тихо спрыгнул с дивана и направился к Мише. Олька заметила:

– Отматывать назад… – сердце его замерло, – не будем, – предупредила она.

– Хорошо, хорошо, – вякнул он и слинял в Мишину комнату.

Брат упражнялся с гантелями.

– Что, заскучал? – спросил, не прерываясь.

Женька пожал плечами:

– Мне нравится, когда айсбе… – тут он прикусил язык и поспешил замять оговорку. – А откуда, Миш, у вас видик?

Брат, правда, все же глянул с прищуром.

– Купили.

– Да? А где такие продаются? – в самом деле стало интересно Женьку.

– Какие «такие»? – уточнил Миша, позабыв на миг о гантелях.

– Ну… вот такие, – кивнул Женя в сторону зала.

Брат, покачав головой, опустил снаряды на пол и поглядел с хитрецой:

– Нажал на перемотку, малец?

Сердце ёкнуло, челюсть отвисла. Потупив взор, Женек выдохнул:

– Ага.

Миша усмехнулся:

– Какой раз смотришь?

– Второй.

– Это ладно. – Он снова взялся за гантели. – Я как-то пять раз крутил. С девчонкой смотрел «Привидение», вот и отматывал, пока не получилось.

– Что получилось?

– Что? Маловат ты еще такое знать, – заулыбался Миша.

Женек дернул плечами. Подобрал с пола гантель поменьше и тоже принялся работать рукой, сгибая в локте.

– И что, она не заметила?

– Не-а. Замечает только тот, кто нажимает, – сказал, точно секрет раскрыл. – Ты, может, и не первый раз ко мне зашел, если кто-то из девчонок… сам понимаешь.

– Ну а где… вы купили?.. Миш?.. Не расскажешь? – выдавил Женька сквозь сжатые от натуги зубы.

– Ладно, братанчик. История, кстати, интересная… – Миша плюхнулся на стул, тот раздраженно скрипнул. – Расскажу, но при одном условии – все это время ты должен будешь упражняться, раз уж взялся за гантельку. Идет?

– Идет, – буркнул Женька. Снаряд в руке разом потяжелел вдвое. Но согласился даже не из-за истории – ну, действительно, какая разница, где купили видеомагнитофон, главное, он уже есть, а купить себе такой же Женек все равно бы не смог. Просто стыдно было отказываться и выглядеть слабаком и трусливым мальчишкой.

– Хорошо. Поехали. В общем-то, был я в тот день один. Без предков, без Маши. Погуляли с другом в Комсомольске, переночевал у него и на следующий день собрался домой.

Миша последил внимательно за никудышной техникой Жени, он сменил уставшую руку.

– И вот стою я на автостанции, жду автобус. И вдруг случайно замечаю у входа в вокзал интересного мужика. Сидит он себе на скамеечке, а мне его лицо вроде знакомо. Но кто он такой, почему я его знаю, никак не вспомню.

Брат снова взял паузу. Женек злился, едва не скрежеща зубами. Рука ныла и грозила отказаться слушаться. Ладонь вспотела. Хотелось взяться за гантель обеими руками. А тут еще Миша подошел, поправил положение руки, отодвинув локоть от груди, куда тот упирался.

– Думал, гадал минут десять, наверное, – продолжил он. – Мужик уже просек, что я на него глазею. И тут вдруг – бах! Озарение! Вспомнил. Брюс Уиллис. Ну точно! Одно лицо, прикинь.

Он с некоторым сомнением глянул на Женю:

– Знаешь Брюса Уиллиса? В «Крепком орешке» играл. Еще «Детективное агентство «Лунный свет» – по ОРТ сериал…

– Знаю – знаю, видел, – оборвал Женек. И перекинул уже неподъемный груз в другую руку. Но и та после пары движений заработала в полсилы.

– Чередуй упражнения, малец, давай вверх над головой, – скомандовал брат. – И вот я, значит, вспомнил, узнал. И дернуло меня, подошел к нему и говорю: «А Вы знаете, что ужасно похожи на Брюса Уиллиса, актера из фильма «Крепкий орешек? Прям точь-в-точь он, знаете?» Мужик рассмеялся очень весело. Мне самому смешно стало. А потом он меня, значит, рукой манит и тихо так говорит: «Вижу, – говорит, – ты кино любишь? Хочешь, – говорит, – продам видеомагнитофон по дешевке?»

– А-а, ясно, – протянул Женька и бессильно опустил руки.

– Не-не, погоди, не всё еще, – усмехнулся Миша. – Ладно уж, возьми обеими руками. Вверх и перед собой. Да, вот так. Слушай дальше. «Какой магнитофон?» – говорю. А мужик достает из сумки под скамейкой этот самый аппарат. «Видеомагнитофон, – говорит, – «Радуга», не новый, но всё работает». Я, главное, думаю: «А чё бы нет?» И мысли даже не было, вдруг обманывает, металлолом втюхивает. Не знаю, глаза у него больно честные. Думаю, значит. И, конечно же, тут мой автобус и подъезжает. «Сколько?» – говорю. Мужик улыбается: «Да сколько есть?» Я честно глянул в карманы, что осталось после клуба. «Четыреста семьдесят два рубля», – говорю. «Вот, – думаю, – обломается мужик». «Забирай», – мне говорит и протягивает видик…

Женек забыл про упражнение, замер с запрокинутыми за голову руками. Да и Миша уже за этим не следил.

– Гляжу, значит, на деньги. «Ну, – думаю, – батя-то меня прибьет! Притащу рухлядь нерабочую». А мужик говорит что-то вроде: «Не парься, такое уже было не раз, и всякий раз я его отдавал. Но кое-что от меня навсегда останется в этой вещице, как отпечатки пальцев». И вот я с секунды на секунду опоздаю на автобус, спрашиваю: «Точно показывает?» «Покажет, сколько хочешь, покажет», – отвечает мне и забирает деньги. Ну а я хватаю видик и бегом к автобусу. Вот, получается, не обманул мужик.

И Миша легким движением вытянул гантель из дрожащих Жениных кистей.

– Да-а, блин, интересно, класс, – живо откликнулся Женька. Правда, показать «большой палец» сил не нашлось.

– Не говори. До сих пор не понимаю, за что мне такой подарок.

– А ты мужика не спросил потом, как это работает? – Женек нежно мял ноющие мышцы. – Он это на… наколдовал или что?

– Не. Хоть и был после в Комсомольске, но его не встречал. – Миша отвернулся к окну. – Я, наверно, и спрашивать бы не стал. Вдруг он не знает про это все? Потребовал бы еще денег.

– Да, интересно. А кассеты…

– Кассеты сами купили, – бросил брат через плечо.

– Ну, ладно, пойду. Там уже скоро айсберг.

Женя направился к выходу.

– Ты уж, малой, не рассказывай, да, никому, – предупредил Миша. – И смотри: вернувшись назад, вперед не перематывай, может плохо закончиться. Маша подтвердит.

Женька обернулся на пороге:

– Маша? – и вдруг сообразил, – А что, это у нее…

– Давай, вали уже, – отмахнулся брат.

На диван Женек вернулся как раз на моменте с рукой на запотевшем стекле. Подумал: «Ну и ладно, сейчас будет самое интересное, и глаза не пришлось прикрывать, как в первый раз». Однако прежнего погружения не случилось.

Сначала мешали мысли о Маше, он вспоминал ее неизменно забинтованную ногу и то ли слухи, то ли правду, что у нее там страшные шрамы. Неужели это из-за видика? На моменте столкновения с белой глыбой, правда, отвлекся, вернулся на палубу и в коридоры Титаника.

Потом вдруг стукнула мысль – но ведь у Маши нога такая была и в прошлом году, и в позапрошлом. А видеомагнитофон появился только в этом… Или нет? С чего он это взял? Миша такого не говорил, что повстречал загадочного мужика этим летом. Женька хотел уже вернуться к брату, но передумал. Пускай. Как говорится, много будешь знать, не уснешь, нос потеряешь и состаришься уродцем. А перематывать вперед он и не собирался.

Ледяная вода прибывала, бурля и пробивая двери. Коридоры превращались в темные подводные ходы. Женя снова задерживал дыхание вместе с Джеком и Роуз.

– Дура!

– Ура!

Как в первый раз, взорвались Оля и Катя, когда Роуз выпрыгнула из шлюпки.

И вот корабль накренился. Рухнула труба, и корпус затрещал и переломился. Лариса, поднявшись с кресла, позвала Мишу. Нужна пауза пописать.

– Мы сейчас, туда – сюда и готово.

– Погодите-ка, я тоже, – вскочила с пола Катя.

Миша прошел обратно в комнату, со значением глянув на Женька. Мышцы еще болели, и он напомнил себе, что все правда, он ничего не нафантазировал, Миша знает. Если нажать сейчас кнопку перемотки назад, и не только сейчас – в любой момент, пока фильм не закончился, все вернется к началу. Сестры вновь из ниоткуда возникнут в зале.

Но нажимать не стал. Спустился с дивана на пол, ближе к экрану – концовку ведь так и не видел. Но наживать не стал. Прикинул лишь: что же это получается – если он выйдет на улицу, если убежит в бабушкин дом и, допустим, даже спрячется в чулане, если уедет далеко-далеко, домой в Новочебоксарск, пока фильм стоит на паузе, а потом кто-то ткнет в эту магическую кнопку, то все эти расстояния он преодолеет в один миг и окажется здесь, словно ничего и не было?

Сестры вернулись в зал. Вошли через дверь. Своим ходом. Катька плюхнулась рядом. Лариса пододвинула кресло. Чуть-чуть, поскольку довольно тяжелое. А Оля уверенно подошла к видику, поглядела секунды три и протянула руку.

– Осторожней! – вырвалось у Женька.

Сестра прямо подскочила:

– Ну ты, блин! Уж не бомбу разминирую. Всего лишь «play» и… поехали.

И Оля шустро отбежала к креслу. Корма Титаника бухнула об воду одновременно с тем, как она приземлилась на сидение. Приметила Ларискино перемещение и принялась толкать и свое кресло.

– Девчата, хватит полы царапать! – донеслось из соседней комнаты.

– Прости, – захихикали девчата.

Оставшиеся минуты прошли в мертвой тишине. Почти. Раз только Катька не выдержала.

– Скорее, дура! – крикнула она, когда шлюпка уплывала от осипшей Роуз.

Наступил финал. И вместе с этим подкрался конец фильма. Пленка кончилась. Титаник утонул, Джек утонул, ожерелье утонуло.

– Подотрите слезы, сестры мои. Вы еще не видели «Приведение», – заглянул в зал Миша, когда телевизор смолк, и еще минуты стояла тишина.

– Видели, – выдала Оля. – А у вас что, есть? Кассета?

– Должна быть.

– О-о, – протянула она, но тут же закачала головой. – Хотя нет, не сегодня.

Лариса точно так же мотала головой:

–Нет, нет, еще успеем.

* * *

«Они что же, затопили целый корабль, чтобы снять фильм? – размышлял Женя по пути домой, больно уж все выглядело правдиво, по-настоящему. Ну, очень классно.

Он вспомнил о Марусе – захотелось поделиться с ней, рассказать. А кому еще? Выложишь всё пацанам – подумают, что хвастаешься. А с Русей не так. Она не лезет из кожи вон, чтобы быть круче всех. Может, потому что девочка. А может, потому что и так лучше всех. И вот она уже стоит перед ним. Такая смешная и близкая.

Хохотнув, поймал себя на мысли, представив сцену из фильма: как бы было здорово, легко и приятно покружиться с ней в танце, ухватившись за руки. Сколько было б смеха. А потом, когда голова пошла бы кругом, они рухнули бы в траву, отдуваясь смешинками. Или так же легко, без стеснения, встать на краю крутого склона, раскинуть руки навстречу ветру и солнцу и притвориться птицами – неразлучницами. Мы летим, Руся!

– Руся, дай мне! Давай! – донеслось откуда-то.

Женек замотал головой, отгоняя наваждение, так, что козырек бейсболки съехал. От сестер он поотстал, плетясь по проулку.

– Бей, бей! Да! – раздалось громче. И он различил теперь, в какой стороне.

Подошел к забору рядом, нашел прореху в листве деревьев, растущих вдоль. Точно! Школьный стадион. Он же знал, просто не сообразил сразу.

На поле, у ближних ворот, гоняли мяч друзья. Юрик в тряпичных перчатках не по размеру бежал к нему. Точнее, за отлетевшим мячом. На голом пятачке у ворот с опущенными руками стояли Митя и Юрик без перчаток, а с руками, вскинутыми над головой, радостно прыгали Коля и Руся.

Пальцы вцепились в сетку забора, а нога вдруг сильно пнула по нему. Было больно, но Женек не знал где.

– Без меня… А еще друзья называются, – проскрипел зубами.

Перелез через забор и тяжелым, широким шагом направился к ним.

– О, привет! – оживился Митька. – Ты где пропадаешь?

– Я ждал вас целый час! – возмутился Женька.

– Как? – удивился Ушастый. – Где?

– Это мы тебя ждали час, – вставил Коля.

– У себя во дворе, где еще, – злился Женек.

Рыж, запрокинув голову, рассмеялся:

– Ну, конечно…

– Договаривались же собраться здесь, на стадионе, – напомнил Митя.

Юрка закивал, встряхнув поблекшие от пыли кудри.

– Здахово, Жека, – поприветствовал Юрик второй, вернувшись с мячом.

Но Женя на него и не глянул.

– Я думал, вы зайдете за мной – как раз по пути, – оправдывался он.

– Ага, конечно, ты же у нас особенный, тебе особое приглашение нужно, – съязвил, распаляясь рыжим угольком, Коля.

– Я, вообще-то, тут не… не… Я же не знаю точно, где тут что находится. Я… я в гостях все-таки!

– И что, нянчиться теперь с тобой? – лыбился Колька.

– Почему тогда думал, что нам по пути, если, где стадион, не знал, – заметил Юрка-без-перчаток, словно от серьезности избавился вдруг от картавости.

– Да! – дружно гавкнули Митя и Коля.

Женя стрельнул глазами на Русю. Она казалась растерянной. Волосы были собраны сзади в хвостик, повязка бразильской расцветки сидела криво.

– Мне дома сказали, что по пути, и я не стал уточнять, где именно. Вот! – соврал он.

– Молодец какой, – похвалил Рыж, издеваясь.

– Ну а чего, не дождавшись, не додумался сам на стадион сбегать? – примирительно начал Митька. – Мы были здесь. Даже когда в магаз смотались, Юрчики тут остались. А мы вот Русю встретили.

– Не знаю вот. Решил, все отменяется. А потом сестры еще забрали в гости к брату двоюродному, – успокаивался вроде Женя. Маруся, Коля и Митя заулыбались, в какой-то миг коротко переглянулись. И безотчетная злость вспыхнула вновь – смеются надо мной? – и разом затмила всё: – И кстати, между прочим, пока вы тут глотали пыль, притворяясь Роналдами, я смотрел кино на настоящем видике! И не просто фильм, а «Титаник»! Если вы вообще знаете, что это такое. Хотя откуда вам знать, его еще не показывали по телику....

Колька, посмеиваясь, закатил глаза, и Женька вдруг осознал, что, пусть и обращается ко всем, но задеть он хочет именно рыжеволосого зазнайку:

– А уже я посмотрел. И знаешь, что, Рыж? Он не черно-белый!

Коля с гримасой гнева бросился на него. Женек попятился, но тот вцепился в футболку. Кажется, хотел повалить на землю, но подоспел Митя и вклинился между ними:

– Не надо, ладно вам, успокойтесь!

– О, пошла завахуха, – бросил довольно один Юрик другому.

– Достал ты, городской! Размазня! – процедил краснолицый Колька, не отпуская футболки.

– А ты! Ты самый крутой, что ли, а?! – плевался Женек, отдирая его руки.

Митя разнимал их, осуждающе глядя на Женю.

– Парни! Хватит, перестаньте! – впервые раскрыла рот Руся, испуганная и расстроенная.

– Да, Колян, успокойся, не слушай его, – подхватил Митя.

– И не собирался, это же трепло! Пижон, блин! – выругался Коля и попытался пнуть Женю. Он отскочил, футболка затрещала, кепка чуть не слетела. Заколотил по грязным рукам, покрытым рыжими волосками.

– Отставить! Отставить, воины! Вы чего, хотите, чтобы я вас яблоками закидала? – попробовала снова Руся – уже не тревожно, а, кажется, с готовностью рассмеяться.

Все обернулись к ней. Она нарочито смешно изображала серьезный вид. Колька и Митя переглянулись.

– А-ну, не хулиганьте! – погрозила она пальцем, карикатурно сжимая губы.

Губы пацанов медленно растянулись в улыбке. А в следующий миг они отрывисто хохотнули. Хихикнула и Маруся. И тут же все вылилось в дружный смех. Коля отпустил футболку. Митя расслабился.

Но Женя не смеялся. Это был только их троих прикол. Это они – воины, отважный отряд по спасению… его, размазни и хлюпика. Сжимая челюсти до боли, он поправлял футболку. На плече слева шов разошелся, и Женек был на грани, чтобы разодрать его к черту, порвать майку в лоскуты и затолкать их в довольные, смеющиеся пасти.

– Жень, ну, чего ты? Улыбнись, – подошла к нему Руся.

Он посмотрел на нее исподлобья. Отчего-то она не казалась больше доброй и милой, своей. Хотелось крикнуть: «Чё смешного?!»

– Ничего же не случилось. Ты посмотрел клевый фильм, мы поиграли в футбол немного. Зачем обижаться?

– Почему ты не пришла? – выдавил он наконец.

– Как это? Вот же я… Может, тебя ущипнуть?

Руся с задором на лице по-кошачьи замерла выжидательно. Затем цапнула его за кожу на руке. Он стерпел и нарочно не шелохнулся, не подыграл.

– Вот именно – ты здесь. Как только эти… пригласили, значит, ты сразу согласилась, а как я… на финал, так и нет, – сорвалось у него.

Руся раскрыла рот. То ли изумленно, то ли испуганно. А мгновение спустя лицо ее помрачнело. Она опустила глаза.

– Я думала, ты тоже здесь, с ними. Хотела повидаться, – сказала тихо, совсем не похоже на себя.

– Ага, вижу, как хотела. Играете тут без меня, веселитесь. Вижу, – его вовсю понесло. Что-то рвалось наружу, и в то же время он в панике шептал: «Зачем? Зачем я это говорю?»

На пару секунд воцарилось молчание. Затем Маруся вздернула голову. Глянула огорчено, моргнула и – уже злобно. В этот миг Женек не хотел, но заметил маленькое темное пятнышко на светло-зеленом фоне ее повязки.

– Ну и дурак, – бросила она, развернулась и зашагала прочь.

Что же он натворил?!

Надо… надо пойти за ней, надо все исправить!

Но следом засеменил первым Коля:

– Русь, ты чего? Не слуш…

– Не надо. За мной. Ходить, – огрызнулась она и побежала.

Коля развернулся и всадил Жене точно с расстояния:

– Ну ты и дебил.

– Заткнись уже, козел рыжий! – плюнул желчью Женек.

Но даже если и попал, легче ни капли не стало. Он зашагал обратно к забору, пиная траву, воздух, но желая настучать себе по голове.

Оказавшись на дороге, уже безоговорочно проклинал себя. Шепот внутри пробовал было встрять: «Они ведь тоже виноваты… Еще этот рыжий…» – но он не успокаивал, становилось только противно настолько, что, казалось, невыносимо. Женя поплелся домой.

Зачем он это сделал? Зачем?

Внезапно все стало ужасно. Хороший, чудесный день обернулся мраком и муками, терзающими нутро, что дышать тяжело. Каких-то полчаса назад еще были друзья, была компашка для приключений, теперь же он чужой им. За один миг превратил себя в изгнанника. А ведь мог повидаться с Марусей, поболтать, побегать и повеселиться, а теперь…

И как все вернуть?

И почему это не кино? Почему?

Что они делают там у себя при такой непоправимой, поганой ошибке? Как у них все снова становится чудесно?

И тут Женек замер. Вдруг боль отпустила. Солнце засияло, деревья беззаботно зашелестели, и забегали «зайчики». Вновь можно было дышать.

Отмотать! Надо просто отмотать назад!

Со всех ног он бросился обратно. Лишь бы Миша не вытащил кассету! Лишь бы не выключил видеомагнитофон!

Не прошло минуты, как он влетел в ворота. Зверя, выскочившего с лаем из конуры, не заметил. Не снимая кроссовок, вбежал в зал.

Экран телевизора был синий. Красный огонек видеомагнитофона горел. А сверху все так же лежала картонная коробочка «Титаника».

Пустая ли?

Женя проверять не стал. Метнулся к видику и сразу нажал на кнопку перемотки назад.

И услышал сестрин голос.

Вот только на диване вновь не оказался. И заставка не зазвучала фанфарами.

Нет, ничего не вышло.

Женька обернулся.

– Что ты делаешь? – повторила Маша.

Сестра сидела в кресле и читала журнал. То же круглое лицо, такой же высокий лоб – она сильно походила на Мишу. Русые волосы были заплетены в косу. Однако сейчас эта схожесть была смазана удивлением и тревогой.

– Прости, – буркнул Женька. И поплелся к выходу.

– Жень, что случилось? – спросила Маша с участием, отложив журнал.

Он притормозил и, не поднимая глаз, придумал какую-то глупость:

– Ничего, я просто… мне показалось, что… оставил у вас кепку.

– Но она ведь у тебя на голове, – кивнула сестра, неуверенно улыбнувшись.

Женя тронул козырек, поправил: