Робин, закрой глаза

– А мне вот интересно, правда у тебя 78 200 сольдов? – Ромул облокотился на локти и подался вперёд. Возможно, одним глазом сложнее рассматривать собеседника, тем более при тусклом освещении бара. Но смотрел он прямо в глаза Робин.

– Да, почти так. 78 260 с последним дежурством и контрольной. Но 30 000 достались мне от родителей. Я только 48 260 сольдов сама заработала, – опустив голову, чтобы скрыть довольную улыбку, ответила Робин.

Ромул присвистнул.

– Ромул, здесь две дамы, ведите себя прилично, – Мэрил посмотрела на него строго, а потом ласково на девочку. – Робин, ты вчера была в Сакринстоне. Тебе понравилось?

– Конечно, это лучший город на земле! – Робин знала, как отвечать на такие вопросы.

Почему-то взрослые не поддержали её восторженными репликами. Напротив, они втроём задумались и принялись разглядывать звёзды на потолке. Робин занялась тем же.

Альберт, не поворачивая к ней головы, сказал:

– Робин, ты… умеешь хранить секреты?

– От кого? – удивилась Робин.

Мужчина резко повернулся к ней.

– От Рыцаря Солнца.

Робин собралась ответить, что «у гражданина Республики нет секретов от Рыцаря Солнца», но Мэрил вкрадчиво, как бы подсказывая, добавила:

– Скажи, ты написала родителям про собаку в голубятне твоего дедушки?

Вопрос был настолько внезапен, что Робин тут же ответила:

– Нет.

– Значит, умеешь, – отчего-то весело подмигнув, сказал Ромул.

Мэрил встала. Мужчины поднялись за ней. Потолок почти касался их голов.

– Робин, – мягко сказала Мэрил, – мы ни в чём тебя не обвиняем. Завтра твоя жизнь изменится. Поверь, перемены сделают тебя ближе к родителям.

Робин кивнула.

– Мне можно идти?

– А может, – Ромул обошёл стол и сел на его край, но под взглядом Мэрил тут же вскочил, – у тебя есть вопросы к нам?

– Да, если можно, просто я… никак не пойму… – замялась Робин.

– Смелее, Робин! – подбодрила Мэрил.

– Из какой вы организации? – выпалила девочка. Мэрил посмотрела на Альберта, но тот, видимо, не собирался отвечать на глупые вопросы маленькой девочки. Тогда Мэрил повернулась к Ромулу. Они кивнули друг другу. «Как маленькие дети, которые задумали шалость», – мелькнуло в голове Робин.

– Рубикам! – вдруг почти крикнул Ромул, вызвав гулкое эхо. – Наша организация называется Рубикам.

И снова Робин поймала себя на мысли, что уже видела эту улыбку.

* * *

После столь странного разговора, где во второй раз она услышала слово Рубикам, Робин захотелось остаться одной. Или, на что она втайне надеялась, – поговорить с Робом наедине. Ведь этим утром была его очередь кормить Бублика. Девочка, несмотря на тесную обувь, побежала к голубятне. Но в каморке Робин нашла только допивающего молоко Бублика и записку на столе:

«Я уезжаю на лето. Я найду способ перевезти Бублика в безопасное место. Пока ухаживай за ним и жди сигнала. Сожги письмо. Роб».

Робин несколько раз перечитала письмо, подняла влажные глаза и беспомощно огляделась. Занятия в школе закончились, впереди тоскливое пыльное лето с чередой дежурств и просмотром скучных телепередач. Эта маленькая комната в голубятне так похожа на её мир – мрачный, пустой, обитый поролоном. И если отсюда забрать Бублика, то совсем никакой радости не останется. Девочка разозлилась на себя за все глупые, постыдные мысли прошлых дней. За привязанность к запрещённому животному, за надежду на дружбу с Робом, за поиск родителей в Сакринстоне, за растерянность в баре «Лунатик». Робин остро нуждалась в совете здравого человека – и она отправилась в школу. Обычно какое-то время от начала каникул учителя ещё работают.

Дверь в кабинет мистера Вурста оказалась не запертой. Робин так волновалась, что забыла постучаться. Учитель что-то писал и не сразу заметил девочку.

– Кхм, мистер…

Учитель резко закрыл тетрадь, убрал в стол и поднял голову. В его глазах загорелись и потухли недобрые огоньки. Губы разъехались в улыбке.

– Робин, милая, лето – время отдыха, а ты приходишь в школу…

– Мистер Вурст, мне надо с вами посоветоваться, – затараторила Робин, боясь, что ей не хватит смелости сказать. – Я хочу знать, чем занимается организация под названием Рубикам.

Мистер Вурст поспешно осмотрел кабинет, задержавшись на дверной ручке. Затем он медленно встал, обогнул стол и оказался прямо напротив девочки.

– Робин, дорогая, – сказал учитель приветливо, но жёстко. – Запомни, если ты хочешь когда-нибудь увидеть родителей и надеешься подарить нормальную жизнь своим детям, держись как можно дальше от организации под названием Рубикам.

– А чем там занимаются? Мы такую не проходили. – Робин хотелось знать больше.

Мистер Вурст сел на стол. «Прямо как Ромул», – подумала девочка.

– Робин, ты лучшая ученица, надежда нашей клетки, – в его словах чувствовалась не гордость, но раздражение. – Так и оставайся таковой! Через год ты будешь на другом краю страны. Почаще вспоминай вчерашний день и забудь о Рубикаме.

Робин поняла, что ничего учитель ей не расскажет.

Да и зачем ей знать то, чего не следует?

– Спасибо, мистер Вурст, – поблагодарила она. – Я побегу, у меня дежурство.

– Вот это хорошо, вот это правильно, – приговаривал учитель, провожая девочку, чтобы запереть за ней дверь.

Робин вышла из школы и подставила лицо солнечным лучам. Ей было хорошо и спокойно. Мистер Вурст напомнил, что у неё есть цель. Самая потрясающая цель. Подумаешь, одно лето, одна осень, одна зима и одна весна, когда вся оставшаяся её жизнь пройдёт в другом, прекрасном мире. И, если соберётся, то она станет ближе к мечте на тридцать сольдов.

Девочка в коралловом платье бодро шагала к остановке трамвая и думала: «Спасибо Рыцарю Солнца за ясные, как этот день, дороги, которые он создал для нас».

Дневник Роба 2 июня 99 года О. О. Р. Р. С

На все графы большими буквами

ЗАВТРАРУБИКАМЗАВТРАРУБИКАМЗАВТРАРУБИКАМЗАВТРАРУБИКАМ

Глава 6

Дождь и крысы

Поздно вечером, после восьми часов дежурства в госпитале в тесных башмаках, путь от трамвая до квартиры стал для Робин настоящей пыткой.

«Такое наказание во сто крат лучше, чем обнуление сольдов, терпи и радуйся, Робин Локсли», – подумала девочка и демонстративно отвернулась от покосившейся вывески «Лунатика».

На кухонном столе Робин ждали два письма. Она прочитала первое, от дедушки:

«Робин, солнышко, надеюсь, встреча прошла хорошо.

Что бы ты ни решила, я тебя люблю. Я на заводе. Щенка покормил. Представляю, как ты устала. Завтра у тебя будет новая обувь. Картошка на плите».

Вот откуда дедушке всё известно? И как он умеет так мягко и просто писать о тех вещах, которые для Робин сложны и запутанны, как огромные клубки колючей проволоки на стене города?

Как прошла встреча? Как такая встреча вообще может пройти хорошо?! И да, она и сама чувствовала, что что-то должна решить. Но что конкретно, никак не вырисовывалось в голове. Робин было страшно: вдруг эта та самая проверка, про которую писали родители? А она и про щенка ляпнула, и к Вурсту со странными вопросами приставала. Она даже про ботинки так боялась кому-то признаться, что готова терпеть боль в пальцах хоть целый год. И да, она настолько устала, что забыла про Бублика. Или, может, ей не хотелось повторения утренней щемящей боли в груди от осознания своего одиночества. Дедушка покормил и щенка, и Робин, которая ни за что не стала бы готовить себе что-то так поздно.

Второе письмо скрывал ярко-зелёный конверт. На сургучной печати вместо привычного солнечного герба Рыцаря Солнца выделялись две заглавные буквы:

«Р» и «К», переливаясь синим и оранжевым. Робин коснулся тонкий аромат свечей и хвои.

««Р» и «К», «Р» и «К», «Р» и «К», – размышляла Робин. – Что-то знакомое… недавно кем-то сказанное… Вспомнила! “Наша организация называется Рубикам”! И ещё: “Запомни, если ты хочешь когда-нибудь увидеть родителей и надеешься подарить нормальную жизнь своим детям, держись как можно дальше от организации под названием Рубикам”».

Девочка поспешила выбросить конверт в мусорное ведро и включить телевизор. На круглом, как солнечный диск, экране через мгновение возникло улыбающееся лицо диктора. Картошка и отличные новости из Сакринстона – чудесный вечер без лишних переживаний! Ни родителей, ни Винсента Глюнкера в сегодняшнем выпуске не показали. Но зато рассказали о предстоящем торжестве – столетии Республики Рыцаря Солнца. В честь этого события про каждую клетку будут снимать фильм. Разумеется, устроят и парад, и концерт, и привезут парк развлечений, и Рыцарь Солнца лично приедет в каждый город и встретится с многообещающей молодёжью. У Робин при мысли, что с ней может заговорить сам правитель Республики, задрожали коленки, и картошка чуть не вывалилась из лежавшей на них тарелки.

Поужинав, Робин помыла посуду и отправилась к себе. «Чудесный» вечер только начинался. Первым вестником продолжения странных событий стал хвойный дух, наполнивший коридор. А уже с порога комнаты она разглядела прямоугольное зелёное пятно на подушке.

– Да сколько их здесь! – возмущённо воскликнула Робин и, взяв конверт двумя пальцами за самый кончик, понесла к плите. Пламя, вырвавшееся из конфорки, танцевало, огибая письмо. Густой, колко-свежий запах щедро разливался по всей квартире.

– Это твои новые духи так пахнут? – отвернувшись от телевизора, спросила этажом ниже соседка Луиза у соседки Изабель, цедившей кофе. И добавила: – Отвратительно.

В высоком серо-синем небе проявлялись первые звёзды.

Буквы «Р» и «К» на конверте пульсировали огненно-красным.

– Я сплю? – мысленно спросила себя Робин. Всё происходящее очень походило на один из её обычных кошмаров. Но когда начался сон? С бара «Лунатик»? С Сакринстона? С Бублика? Тот вечер в голубятне с Робом был всего лишь сном?

Аромат свечей убаюкивал.

– Ну и пусть! – уже вслух заключила Робин. – Пойду лягу в кровать, а потом проснусь и заживу лучше всех! И никто мне не нужен!

Девочка зевнула и снова выкинула письмо (ничуть не удивившись, что в ведре не оказалось предыдущего), дошла до своей кровати, скинула с подушки ещё один конверт, поменяла коралловое платье на старую футболку, забралась под одеяло с головой и уснула.

Её сны этой ясной ночью были пронизаны жгучим любопытством. Робин купалась в фонтане из таинственных писем, поющих «открой нас, открой нас, открой нас». Робин стучалась в дома-конверты, и треугольные двери приветливо распахивались, приглашая войти. А на лавочках перед подъездом сидели буквы «Р» и «К» с сотнями маленьких ротиков, которые, перебивая друг друга, взахлёб рассказывали Робин то, о чём она не хотела знать днём. Девочка зажала уши и закрыла глаза. Но запах хвои окружал её, настолько острый, что щипало в глазах и покалывало в ладонях, громкий, как дверной звонок…

Робин рывком села в кровати. Пыль клубилась в первых солнечных лучах. Пыль новым слоем укрыла все поверхности в комнате Робин: шкаф, стол, стул и тумбочку. На ней зеленел маленький кристально-чистый зелёный прямоугольный островок, ярким пятном напоминавший о новой проблеме в жизни двенадцатилетней девочки.

Кто-то звонил в дверь.

– Дедушка? – крикнула Робин.

Нет. У дедушки есть ключи. Звонок повторился. Робин натянула джинсы и подошла к двери.

– Кто там? – спросила она, заглянув в глазок.

За дверью стоял улыбающийся мужчина в мятой яркой рубашке, потёртых джинсах и повязке на левом глазу.

– Это я, Ромул, – бодро ответил он. – Ты получила письмо? Отпирай! А то я тут кое-кого в рюкзаке держу, а этот маленький проказник может наделать шума.

Робин прислонилась спиной к двери. Её била дрожь.

– Уходите! Я вас не знаю! И письмо не получала! – насколько возможно жёстко и громко сказала девочка.

– Как же! – насмешливо отозвался Ромул. – А это? Из комнаты, как по волнам, выплыло письмо.

Робин озарила радостная мысль: это всего лишь сон! И она принялась яростно себя щипать.

– Эй! Уснула, что ли? Опоздаем! – вернул её к реальности настырный голос за дверью.

– Говорю же! Уходите! Я вызову патрульных! Уходите! – срывающимся голосом упиралась Робин.

– Я не уйду! Пойми же ты!

Но этих слов Ромула девочка уже не услышала, потому что убежала в свою комнату и зарылась в одеяло.

Кап-кап-кап.

Начинался дождь. Прямо в комнате Робин.

Это сон. Это сон. Этосонэтосонэтосонэтосон.

Не прекращая убеждать себя, девочка перебралась под кровать.

Голос Ромула настигал сквозь шум дождя:

– Робин, или ты выходишь, или я делаю то, чего очень не хочу делать!

Девочка зажала уши руками. Но глаза зажмурить не успела.

По полу, медленно волоча грузное тело, к ней приближалась крыса. Ещё одна вылезла из-под шкафа, третья спрыгнула со стола на стул, вызвав пыльные брызги.

Робин мгновенно покрылась холодным потом. Серое чудовище попыталось перескочить со стула на кровать, но повисло на когтях рядом с головой девочки, чуть не задев её облезлым хвостом. Робин, не помня себя, ринулась к двери, открыла замок и врезалась в Ромула.

– Тише-тише, спокойно, – мужчина, обняв её, завёл обратно в квартиру. – Не бойся, там их нет и не было. Это иллюзия, магия воздуха, извини. Мне сказали привести тебя любым способом. Успокойся, видишь – сухо кругом, никаких животных, кроме… – Ромул открыл рюкзак. – Бублика!

Щенок прыгнул на колени к осевшей на пол Робин и принялся вылизывать её лицо.

– Так, Робин, – продолжил Ромул. – Времени у нас нет. Быстро укладывай вещи в рюкзак, какие в лесу понадобятся. – Он увидел округлившиеся глаза девочки. – Ладно, сиди здесь с Бубликом, я сам.

Через пять минут Ромул надел на ноги девочки новенькие кеды (да откуда ему-то про башмаки известно?), повесил на плечи собранный рюкзак, в свой посадил Бублика, и они вышли из квартиры. Робин показалось, что звук захлопывающейся двери был таким громким, что его услышали в Сакринстоне.

Глава 7

Площадь встреч

– На, держи письмо, – Ромул протянул Робин злополучный зелёный конверт, когда они уже ехали в трамвае № 2. – Это как пропуск, понимаешь?

– А знаете, что мне мистер Вурст сказал, мой преподаватель по ОБЖ? – не сдавалась Робин.

– Не мистер, а мастер Вурст. Он, кстати, работает в Рубикаме, – прошептал Ромул. – И давай отложим разговоры. Если бы ты была посговорчивей, то я бы всё объяснил в квартире. Пока спрячь письмо – потом прочитаешь.

Робин запихнула конверт в рюкзак и посмотрела в окно. Мимо проплывали одинаковые серые дома. Под ярко-голубым небом они выглядели ещё более удручающими. Пустынные улицы тосковали по людям, которым некогда было насладиться погожим деньком. Республике Рыцаря Солнца нужно много оружия, чтобы противостоять монстрам, и все дееспособные граждане клетки H8 должны работать на заводах, а недееспособные – лежать в госпитале или сидеть дома и смотреть телевизор, иногда выползая на лавочки перед подъездами, чтобы поговорить с проходящими мимо девочками.

Увидев в окне отражение Ромула, Робин задумалась о побеге. Она понимала, что сейчас, пока этот колдун настороже, – бесполезно. Кто знает, сколько крыс отправятся догонять её. Надо дождаться, когда он отвлечётся, и, может, ударить чем-нибудь тяжёлым. Нельзя же ему Бублика оставлять…

В окне показался большой грязно-розовый дом с облупившимися колоннами. Лязгнули открывающиеся двери.

– Прибыли, – Ромул потянул Робин за локоть.

Они вышли на остановке «Старый дворец культуры». Девочка ходила сюда несколько раз на День Республики. Но так как это ближайшая к стене остановка, она предпочитала бывать здесь как можно реже. Во всех городах недавно построили новые концертные залы, поскольку в следующем году Республике Рыцаря Солнца исполняется сто лет. А здание старого ДК отдали под склад.

Мимо главного входа и конной статуи Крысолова с отколотым мечом Ромул повёл Робин к незаметной с дороги арке, ведущей во внутренний двор здания. Проход закрывала решётка с причудливым паутинным узором.

– Паучьи ворота, – пояснил Ромул. – Надо сказать, кто ты и зачем пришёл. Если всё пучком-паучком, тебя пропустят.

У Робин появилась надежда:

– Раз мне туда не надо, значит, меня не пустят?

– А ты попробуй, – заговорщицки улыбнулся Ромул.

– Я, Робин Локсли, не знаю и не хочу знать, что такое Рубикам! – торжественно произнесла Робин.

Вдруг со всех сторон решётки набежали маленькие чугунные паучки и выстроились в надпись.

«Добро пожаловать в Рубикам, Робин Локсли из Н8! Перестань вести себя как маленькая девочка».

– …как маленькая девочка. Что это значит, а, Ро-мул? – раздался за спиной знакомый голос. Робин обернулась и увидела Роба. А он-то что делает в этом странном месте? Может, мальчика тоже заставили? Точно! Альберт, его папа. Он же заодно с Ромулом. Тоже в баре «Лунатик» сидел. Робин вспомнила письмо Роба про то, что тот уедет на всё лето. Её что, тоже так надолго куда-то увезут?

– Роб, всё по плану. Давай уже окажемся внутри, лады? – ответил Ромул и легко подтолкнул Робин. – Чего стоишь? Для тебя уже путь свободен.

Робин, пройдя под сводом арки, оказалась на полукруглой площади, ограниченной со всех сторон стенами ДК с плотно закрашенными окнами. После тишины безлюдного города ей показалось, что взорвалась бомба: голосами, цветами, движением, музыкой. Всё пространство внутреннего двора было заполнено детьми. Они сидели на скамейках, амфитеатром восходящих от арки, в которую вошла Робин, до арки напротив, еле видной за разноцветными автобусами. Дети собирались в большие и маленькие круги, обнимались, пели песни, танцевали, смеялись и плакали, радостно кричали и бежали навстречу только что зашедшим, и снова обнимались.

– Так, держи Бублика, приходи в себя, – как будто разбудил Робин голос Ромула. – Сбежать отсюда ты уже не сможешь.

Девочка взяла щенка на руки и стала подниматься к самой высокой, угловой и незаметной лавочке. Но несколько ребят увидели собаку и подбежали к Робин.

– Я Вира! Можно погладить? – спросила пухлая девочка с двумя торчащими хвостиками и большими бархатисто-карими глазами под густыми ресницами. Голос у неё был хриплый, как будто она простыла. С шеи свисало несколько бесформенных кулончиков из гладкого мутного стекла.

– Я Робин… да… конечно… гладь.

Другие дети не стали спрашивать разрешения, и Робин внезапно оказалась в центре плотного круга. Она решила поставить Бублика на землю (дети, как приклеенные к щенку, разом присели) и осмотреться. Может, Ромул привёл её не в самое худшее место на земле? Девочка сделала несколько шагов вниз по ступеням и вдруг полетела лицом вперёд. Ободрав ладони, Робин упала у подножия лестницы.

– Ты что-то путаешь, здесь много сольдов не заработаешь, – злорадный голос Марго звучал в полную силу. Робин так удивилась перемене в поведении ненавистной одноклассницы, что не знала, как реагировать на агрессию.

– Чего уставилась? Проваливай! – не унималась Марго.

Робин сказала первое, что пришло в голову:

– А как?

– Как пришла, так и проваливай, и быстро!

– Эй! – вмешалась Вира. – Ты кто такая, чтобы её прогонять?

– Привет клетке G7! Не все спились там ещё? – прохрипела Марго, передразнивая Виру.

Вира толкнула её. Она была ниже Марго и совсем не спортивного вида, но силы у неё хватило, чтобы повалить обидчицу. Робин ошеломлённо переводила взгляд с одной девочки на другую: она никогда не думала, что детям можно драться. Марго встала и пошла на Виру. Но тут же полетела лицом вперёд. Робин также никогда не думала, что умеет ставить подножки. Это получилось само собой, и чего скрывать, это было первое приятное событие за этот день.

– Молодец, подруга! – Вира хлопнула поднимавшуюся с земли Робин по плечу, отчего та слегка осела.

– Если ты думаешь, что тебе и здесь всё можно, то сильно ошибаешься, – вмешался Роб, помогая подняться Марго.

Робин снова почувствовала острое желание сбежать. Ругаться с Робом? С Марго? Зачем? Зачем она вообще здесь? Всё, что с ней происходит, – большая ошибка. Надо срочно найти главного и объясниться.

И тут прямо над ухом раздалась задорная гитарная мелодия. Высокий, с большими руками и голубыми глазами, абсолютно лысый парень громко запел:

А мы только успели собраться,Как девчонки решили подраться.Вот уж монстры поджали рожки —Им красотки поставят подножки!

Вира беспечно захохотала. Она крепко обняла ошалевших Марго и Роба, а потом Робин.

– Привет всем! Я Джон! А8!

– Я Марго, Н8! – она уже строила статному парню глазки.

– Роб Локсли, – протянул руку Роб. – Н8.

– О! Тоже угловые! Будем дружить, – Джон пожал руку Роба двумя широкими ладонями. Его клетка была такая же опасная, но с другой стороны. К тому же в А8 ничего нет, кроме тюрем, куда отправляют преступников со всей страны.

Джон повернулся к Робин и Вире.

– А вы, девчонки?

– Я Вира, ээээ… G7, – ей почему-то стало неловко.

– Слушай, если у вас в клетке спирсовые заводы – это совсем не значит, что вы все алкоголики. Ты бы знала, сколько спирса пьют у нас! Да мы половину вашей продукции потребляем!

– Спасибо! Редко такое услышишь, – с искренней теплотой призналась Вира. И вдруг повернулась к Робин.

– А ведь тебя тоже Робин зовут, и этих грубиянов ты явно знаешь, – она кивнула на Роба и Марго. – Значит… Вас трое из Н8, и…

– Двоих зовут Робин Локсли, – закончила Марго. – Вот где ошибка. Тебя, Робин, по ошибке позвали сюда, и только попробуй кому-нибудь рассказать, что здесь видела… иначе я тебя…

– Распределение! Распределение! – заметался над площадью усиленный динамиками голос Ромула. – Пойдём займём очередь, – Вира потащила Робин за руку, чтобы встать подальше от Марго и Роба.

– Куда мы стоим? – удивлённо спросила Робин.

Очереди были привычным явлением в её городе, но тут, на этой площади… не сосиски же раздают…

– Сказали же – распределение, – пояснила Вира. – Нас, новеньких, будет два отряда по шестнадцать человек. Всего шестнадцать чёрных клеток – по два человека с каждой. Лагерь как называется?

– Рубикам, – с привычной готовностью отвечать на вопросы выпалила Робин.

– Вооот. Рубеус и Камелот. Два основателя. Но про них тебе ещё расскажут. Главное, нам с тобой в один отряд надо… и вот с этим парнем, который классно играет на гитаре. И не в тот, в который попадёт эта дылда Марго. Но вы с ней из одной клетки, значит, в разные… хотя… вас же трое… Я запуталась. Cтой здесь, я скоро.

Робин подумала, что если уж кто запутался, так это она.

Вира вернулась.

– Джон хочет в камелоты, говорит, что у него целых пять причин не становиться рубеусом. Так, значит, Камелот. Тааак… что мы помним. Вира, думай!

Робин улыбнулась: обычно бабушки разговаривают сами с собой, а тут девочка.

– Вспомнила! – воскликнула Вира. – «Отвага и истина» – это девиз камелотов. Как у тебя с отвагой?

– Вообще никак. Меня не возьмут? – Робин отчего-то стало грустно. Не хотелось так быстро расставаться с Вирой.

– Не знаю, – честно ответила Вира. – Подожди, ты же пришла с собакой. Откуда она у тебя?

– Бублик? Ну… он жил в голубятне моего дедушки, мы его спрятали от патрульных. Они хотели его пристрелить, – начала рассказывать Робин.

– Ага, конечно, ни отваги, ни борьбы за истину – просто ни грамма! – с весёлой издёвкой воскликнула Вира. – Ты, главное, не бойся, всё получится.

Робин огляделась. Оказалось, что она стоит на сцене. Их, новичков, судя по всему, на пятачке внизу площади было гораздо меньше, чем ребят постарше, сидевших на лавочках и наблюдавших за ними. Что за зрелище они собираются увидеть? Чего ждут от неё, Робин Локсли? Наверное, это будет вроде экзамена – зададут вопросы о клетках, об истории, о монстрах… Но тут Робин встретилась глазами с Марго. Та самодовольно улыбнулась, явно предвкушая её позор. Значит, не вопросы. Тогда что? Что ещё умеет Робин, как не хорошо и правильно говорить то, что ожидают услышать?

– Йохан Беккет! – раздался сухой голос Альберта.

Грозного мужчины из бара «Лунатик», отца Роба.

«Час от часу не легче, – про себя ворчала Робин. – Этому человеку я явно не нравлюсь».

Но тут она разглядела сквозь просвет в толпе ребят изумрудно-зелёное платье и успокоилась – Мэрил никого не даст в обиду, это точно.

Щуплый мальчик, очень похожий на цыплёнка в своей жёлтой кепке, подошёл к Альберту и Мэрил. Робин из-за спин детей с рюкзаками не видела, что происходит. Но по реакции зрителей, прекративших разговаривать и начавших пристально следить за происходящим внизу, стало понятно: «представление» началось. Спустя несколько минут часть ребят радостно захлопала и закричала.