Бабочка-рэндаллия

– Пальни пару раз.

– Зачем?.. Я не люблю оружие.

– Нужно для дела. Представь, что это один из тех ублюдков из университета, если тебе так будет легче.

Едва у Родиона промелькнуло перед глазами то самое, перекошенное от злобы лицо, дышащее животной яростью и жаждой крови, дохнул порохом и сталью смотрящий в упор оружейный ствол, он изменился в лице, резко вскинул руку и, растревожив эхом тишину, высадил в мишень всю обойму. Илья Александрович нажал на кнопку. Родион, на мгновение лишенный кислорода гневом, жадно и тяжело дышал. Мишень преодолела еще только полпути, но он уже видел одно сплошное отверстие, образовавшееся прямо посреди контура головы.

– Не соврал твой ангел-хранитель. Ты все тот же. Зрение, скорость, реакция. Только насчет сопротивляемости веществам она перестаралась. Отсюда и конфуз в клинике. Не могли тебя ни разбудить, ни успокоить. Да, и это тоже ее подарок.

Родион посмотрел генералу в глаза.

– Я вот еще что хотел спросить: а зачем вам мы с Жек… Евгенией? У вас же в распоряжении такие технологии. Можно сделать отряд… Да сколько угодно суперагентов. Армию пуленепробиваемых монахов. Вооружить самыми современными стволами, броней…

– Во-первых, Мельников, армия у меня и так есть. В одном только этом здании больше сотни вооруженных людей. Даже продавцы в магазине – наши кадровые офицеры или агенты. Во-вторых, нет больше этих технологий.

– В смысде?..

– Конюкова Евгения Артуровна останется единственной в своем роде. Как и ты, кстати. Ее «папа» мертв. Его ассистент тихо и мирно выехал в Абхазию. На заслуженную пенсию. Все чертежи и компьютеры я приказал сжечь, когда вы с Конюковой… Вернулись. Не осталось ничего. Ни единого осколка. Очкариков, которые на меня работали, шмонали жестче, чем фанатье на стадионе. Никаких флэшек, смартфонов, облачных хранилищ. Да и пахали они врозь. Об окончательных целях проекта знала только верная мне профессура. Два дедушки за восемьдесят. И беседа с наемниками о праве выбора, конечно, – либо вы живете долго и счастливо на честно заработанные. Либо находите в себе глупость чем-то и с кем-то поделиться и спешите к нотариусу. Я не на том уровне ответственности, Мельников, чтобы закрывать глаза на откровенный п****ц. Дай богатой рухляди этот грааль, и начнется охота за молоденькими мальчиками и девочками. Who wants to live forever, ты спросишь? А все и каждый, Мельников, все. До самого конца засыпать с мыслью, что я допустил такое? – Илья Александрович забрал у Родиона пистолет, – я пас… Прохладно здесь. Пошли отсюда, у нас много работы.

***

Евгения и так, и сяк жонглировала бадминтонной ракеткой, то вращая ее на одном пальце, то стремительно перебрасывая из руки в руку, как конный рыцарь свой клинок, то проделывая с воланом финты наподобие футбольных. Ни на секунду не прекращая демонстрации своих талантов, она заканчивала повествование:

– …Хотите, вельте, хотите, неть, но это так. Только никому ни флова! Это гофудалфтвенная тайна! Ее знают только единитфы!.. Фтланно! Я дейфтвительно, как будто умею ф ней облаффятфа!.. А тфем это так пафнет?..

Она еще раз осмотрелась. В комнате, которую можно было назвать исключительно детской, царил тот грустный для родителей порядок, как будто ее владелица поступила в университет в другом городе и заявится теперь лишь с ближайшими каникулами. Кровать была заправлена, на компьютерном столике и мониторе лежал хорошо заметный тонкий слой пыли, различные награды, кубки, фотографии в рамках, подарочные фигурки были аккуратно расставлены. И море мягких игрушек. Десятка два было только на кровати, остальные расположились на полочках, на полу, и в объятиях гигантского плюшевого зайца, занявшего свой персональный угол. Пахло чем-то сладковатым и пряным.

Людмила Георгиевна, мама Лизы, смотрела, замерев. На ее слегка посвежевшем лице, то появлялась, то пропадала улыбка.

– Это иланг-иланг. Лиза после последнего чемпионата мира полюбила восточные ароматы. Я подумала, ты вспомнишь…

– Ефли фефтно, нет… Но я правда, как будто фдефь уже была! И вот этот плакат! – девушка указала на постер с китайской бадминтонисткой, украшенный размашистым затейливым автографом, – мне кажется знакомым!

– Сунь Лили. Она тогда стала чемпионкой. Она не давала автографов, но для Лизы сделала исключение. Из уважения. Ей было всего шестнадцать… И третье место! На взрослом турнире!

Евгения не позволила Людмиле Георгиевне погрузиться в воспоминания, внезапно ее обняв, и залопотала:

– Я тут у ваф фовелфенно как дома! Но фефяф мне надо ефать. Мы ловим маньяка, который хофет взолвать ТЭФ! Но я обеффяю, фто уже фколо мы фнова увидимфя. Дадите мне клютфь? И повалуйфта, не пугайтефь, ефли я загляну пофдно! И еффе… Не поколмите меня тфем-нибудь? Феводня фсе мои попытки покуфать потелпели крах…

Женщина не успевала кивать в ответ.

6. Начальник Фока

Родион растекся в гостеприимных объятиях кресла бизнес-джета, предоставленного Баскаковыми. Полностью отгородившись от не прекращающих кусаться мыслей, он полубодрствовал-полудремал. Окунуться в сон с головой ему особенно мешали две самые настойчивые, упрямо, практически осязаемо колющие острыми углами в затылок. Одна – о том, что он так и не встретился с Сашей. И не поблагодарил за этот самый второй шанс. Вторая – о километрах под крылом. В последний раз он поднимался на борт самолета совсем давно, в детстве.

В крохотном аэропорту его сразу у трапа встретил старенький «глазастый» мерседес. Пожилой водитель с аккуратно стрижеными седыми усами, громоздким, покрытым красными прожилками носом и глазами, затаившимися глубоко под пушистыми бровями, несколько раз оборачивался, но промолчал. Родион тоже не стремился к диалогу. Он смотрел в окно и поражался сходству увиденного с его родным городом – те же малоэтажки, та же тишина и никаких пробок.

Мерседес остановился около аллеи невысоких березок, в кронах которых играло спелое предвечернее солнце. Через дорогу тянулась вереница похожих друг на друга таунхаусов. Стоя у ворот дома под вторым номером Родион не сомневался: он точно попал по адресу. Это был скорее не дом, а колония элементалей из «Клинка армагеддона». Его забор и светлый фасад были с любовью оформлены под фэнтэзи. Глядя на его эркеры, высокие окна и венец всей конструкции – украшенную флюгером башенку с витражными окнами, можно было подумать, что здесь, на краю земли, укрылся от неприветливого современного мира тысячелетний волшебник или алхимик и до сих пор ставит свои загадочные эксперименты. Вместо звонка на воротах висело классическое кольцо и табличка: «Добро пожаловать! Постучите, мы услышим». Парень постучал. С минуту стояла полная тишина, потом послышались быстрые шаги, и ворота открыл Виталя Котов, все такой же веселый и белобрысый, в синем махровом халате и с сеточкой на голове.

– Охренеть! Родя!

Он сразу бросился обнимать одногруппника. Родион тоже не стал сдерживать эмоций и похлопал Виталю по спине. Котов не скрывал удивления.

– Да ты вообще не изменился, как так?! Тебя все давно в покойники записали!

– А у меня насчет тебя была такая же инфа. Слушай, а ты раздобрел!

Родион потрепал приятеля за щеку. Тот расхохотался и ответил:

– Да, есть такое! Ты извиняй, что я в таком виде, фармил денежку, устал, все такое, ты не стой, давай, проходи!

Виталя проводил Родиона в тронную залу своей цитадели. Комнату обильно наполнял свет, вкусно пахло деревом. Место трона занимал большой кожаный диван, устланный несколькими декоративными шкурами, крашенными в белый, прямо поверх которых невозмутимо возлежал крупный, пушистый кот, которого гость заметил не сразу, поскольку со шкурами он был одного цвета. Несмотря на присутствие чужака, кот даже не повел своим единственным ухом и остался в агрегатном состоянии «буханки», с закрытыми глазами. Виталя, заметив, что кот Родиона заинтересовал, снова рассмеялся.

– Это Форест, леськин кот.

Услышав собственную кличку, кот приоткрыл глаза и слегка покосился в ту сторону, откуда прозвучал голос.

– Страшный, блин, как гоблин, но она его любит. Ты садись, я прикинусь по-быстрому, Леся сделает чай.

Родион присел рядом с котом и погладил его по голове. Форест слегка приподнял голову и провозгласил с акцентом, выдающим несомненно породистое и зарубежное происхождение:

– Мах!

– Я смотрю, вы уже нашли общий язык.

Держа в руках поднос с чаем, шоколадным печеньем и другими вкусняшками, вошла хозяйка, миловидная светловолосая курносая девушка, с очень большими голубыми глазами, в тапочках-единорогах, домашних трениках и голубом топе.

Спустя минуту все трое пили чай, собравшись вокруг журнального столика. Выведенный из состояния дзена Форест переместился на густой ковер, такой же белый, как шкуры и его заботливо причесанная шерсть.

– … Нет ты мне объясни, как так вообще?! – Виталя не унимался, – как ты так маскировался? Пацаны говорили, че-то Мельников не общительный, а я говорю, да ладно, хиккан, все такое, это щас не новость, а ты в натуре с двойным оказался! Слушай, а помнишь нашу пати в компьютерном кабинете?!

По лицу гостя пробежала улыбка.

– Да вижу, помнишь! Как мы тогда договорились спрятаться в преподской! Ты только весть шок-контент тогда пропустил!.. Коля с иностранного, ну тот, у которого батя консул, помнишь? – Родион кивнул, – ну вот, он такой говорит, как обычно с покерным фейсом, ну типа уважуха, пацаны, уважуха, если прокатит, на меня рассчитывайте, проставлюсь сурово! Ну мы уже залегли такие, сигналку отключили, к камере тот листочек с фоткой пустого кабинета прилепили. Диман еще внаглую сел на место охранника, пока тот отошел, по телефону такой командует, типа ровно там, не ровно. Отвечаю! Думал, на этом листочке погорим, а нифига!

Родион не выдержал и расхохотался.

– Ты погоди ржать! Бухла у нас было, вроде, три трешки пива и один портвейн на пятерых, я думал устроим олдскул-пати, во что-нибудь зарубимся, посидим душевно. И тут кто-то, реально, не помню, кто, про Колю вспомнил. Ну ок, набрали ему, и через полчаса этот чудик на такси подъезжает! Еще даже не стемнело до конца! Там такую операцию по внедрению провели, но оно реально того стоило! Я столько дорогого бухла только в магазе видел! Текилы, абсенты всякие, жаль только, он не один приперся, кореша его мне как-то не очень. Что Миха этот все пытался за жизнь втирать… Ну, ок, он, допустим, идею годную подкинул, чтоб никому не стоять на стреме, спрятать вебку в цветок возле лестницы, но Лепа – вот это было нечто!

Родиона уже начинал рвать изнутри на части приступ смеха, Виталя, чувствуя, что приближается к самой сочной части воспоминаний, ускорился:

– Он мало того, что приперся уже угашенный, под какой-то химией, еще звонил же кладмену, спускался потом во двор, свою дурь под елочкой выкапывать, прикоп десять сантимов под иголками, с*ка! Как его охранник не спалил… Вот, реально, дураку море по колено!

Родион уже бился в неконтроллируемых конвульсиях. Олеся настороженно слушала, что было дальше.

– Ну он покурил, короче, кое как его на это дело к окну спровадили, если б датчик дыма зачирикал, пришлось бы всем туда прыгать, ну ладно, обошлось, думаю, з****с. Сидит в доту шпилит, никого не трогает, так нет же. Диман давай с ним спорить: кто сольет мид, тот выбросит комп из окна, а как он ваще мог не слить? У него уже один глаз на нас, другой на Кавказ!

Родион продолжал трястись от беззвучного смеха, из глаз бежали слезы.

– И прикинь, этот чудик, берет, выдергивает провода, и понес блок к окну! Ну мы все такие – ладно, ладно, Леп, все норм, ты за спор ответил, а тот такой – не, чертом буду! Берет и выкидывает! Как тогда все на очко присели, ты один сидишь, пиво дуешь, тащишь катку! Ладно еще, комп на траву упал, негромко получилось. Вот как сейчас помню, именно тогда пати понеслась совсем аут оф контрол. Врубили какое-то электро, Коля раскочегарился, ходит со стаканом, и заладил – денсин олл найт, тилл зе морнинг лайт! У Лепы новая блажь – давайте девок вызовем!

Олеся насторожилась.

– Я щас походу понимаю, почему ты тогда так отговаривал! Ну типа проституция, все такое, незаконно!

Родион посмотрел на Виталю с нескрываемой досадой.

– Как будто все остальное было законно…

– Да ладно ты, не обижайся! Вообще ты по делу возникал, это был бы финиш. Лепа конечно, чел без тормозов. Ты тогда как раз в толкан отошел, вообще кстати, тема, что там был свой санузел, но ему на это было на***ть. Он залез на подоконник, вывалил болт, заорал че-то типа «ребята, я люблю вас!» и давай журчать, а уже светало, студгородок рядом, слава яйцам, опять прокатило! Может, повезло, что пятница, все отсыпались. Короче, той ночью я узнал, как пахнет адреналин! Потом еще всю субботу не просыхали, Лепа спал на рюкзаках. Когда декану четыре раза за ночь через анонимайзер набирали по скупе и орали «чува-а-а-ак!», вот тогда я понял, что отрываюсь как надо!

Родион, пытаясь подавить смех, вытирал с лица слезы.

– В воскресенье только утром, когда бухло кончилось, дошло, что план отступления-то не продумали! Вот тут Лепа выручил, повезло, что он не с универа. Помнишь, как он вызвался?

– Да-да! – Родион отдышался и с улыбкой слушал концовку.

Говорит, пацаны, я на разведку, будьте на связи, если охранник там, я отвлеку! У самого глаза закрыты, на голове харамамбуру, голос как у нарика! Мы ему такие – ну го! Он даже приуныл, по-моему, когда увидел, что охраны нет. Вылезли через окно поточки на первом, где внутренний двор, с цветочками, и свалили. Я этого синяка тогда домой отвозил на такси. Думал, живет один, в свинарнике, а он, прикинь, с родителями. Такие интеллигентные люди оказались. Было же время, да Родь?..

Родион наконец отхлебнул чай и нехотя прервал экскурс в студенческое прошлое:

– Не то слово… А сейчас то ты чем занимаешься?

– Да все тем же! – Виталя принялся загибать пальцы, – фармлю. Игровые валюты, крипту. Инвестировать начал во всякие акции, до того, как это стало мейнстримом. Когда начал строиться, даже на дядю поработал немного. Не, скорее, на большого брата.

Родион переспросил:

– В полиции что ли?

Виталя расхохотался:

– Не-е-е! На администрацию. Голды не хватало на зиккурат, ну я и встал на биржу. Чисто интереса ради сходил на собеседование. Тут новый спорткомплекс открыли, рядом, только пройти через аллею, и там, за домами. Я для галочки отметился по вакансии директор спортивного центра. Там с теткой из HR разговорился. Выяснили, что я вообще так-то им подхожу, но они эту вакансию под сына друга какого-то заместителя местного чинуши держали, короче, приятно пообщались. И через три дня звонит эта тетка, говорит, того боссика менты сфармили, причем слух ходит, что лут ему сами и подсунули взяткой, и его сына-дрезина теперь конкретно не при делах, приезжайте, то-се. Короче, я им втер, что могу еще за сисадмина на полставки, взяли сразу.

Олеся в шутку толкнула супруга в плечо:

– Корону поправь!

Виталя, впрочем, не обиделся:

– Твердо сидит, не волнуйся. Так вот, самое угарное – должность называлась не директор, не гендиректор, а «начальник физкультурно-оздоровительного комплекса». Коротко – «начальник ФОКа». Я долго орал, а потом че-то осенило, и стал это юзать как ник, ну внатуре же смешно? Начальник Фока, типа имя какое-то! Для дотана вообще огонь! Потом, как со всеми рассчитался, уволился, ну их, эти кабинеты, а админом я там до сих пор по удаленке, так, раз в неделю по клаве потапать. Раз в месяц туда съездить. А!.. Тут еще в чат-рулете словился с каким-то ниггой, пишу: «Hello! My name is Focka!»

Олеся, улыбаясь, покачала головой, глядя на ухахатывающегося мужа:

– Как ребенок…

Родион не хотел прерывать приятеля, но вопрос, ради которого он собственно и приехал, обжигал язык.

– У тебя есть какие-то мысли?

– По поводу? – Виталя не сразу понял, о чем речь, – а-а-а, эта фигня с ТЭЦ? Нет. Не было, и нет. Слушай, я понимаю, что хожу по офигенно тонкому льду, и меня не закрыли только потому что ты заступился…

Родион хотел перебить его, но передумал.

– …но я реально никого не подозреваю. Некого. Я даже на новоселье спецом позвал всю местную илитку, нехилый такой зерг народу, второй и последний раз после свадьбы смотрел на стадо бухих рож, – Виталя сделал вид, что не замечает олесиных гневных взглядов, – только чтоб все знали что у нас тут, если че, красть нечего, а инфа тут по рукам быстро ходит. Леська на себе золотого запаса Уганды, как мэрша, не носит, деньги в банке, тачки нет, собаки даже нет, нечего угонять! Кошка эта пожилая, – он кивнул в сторону дремавшего на ковре Фореста, – даром никому не нужна!

– Не обижай Форю! – Олеся подошла к коту и взяла его на руки, – он хорошая пуся.

Зверь принял ласки как должное и глаза решил не открывать. Виталя продолжил:

– Обиженки есть, не без этого. Дед-бафомет с лыжной базы, который тырил инвентарь и продавал в интернете. Я поставил камеры и спалил. Его пожалели и тупо уволили. Водила еще был, который кладовщикам врал, что его недогружают, думал мне ровно, есть пара мячиков или нету. Вроде все. Но это же мусор! Какая им нафиг крипта! Тем более, тот чел общался через даркнет, вообще не палился. Все его посылки чистые, никаких пальцев, даже с той, в которой была рука – облом!

Олеся поморщилась.

– Следаки сказали свежак, но из моргов не пропадала, нападений там, всякой такой фигни тоже не было! Вроде и повезло, что к коробке прицепился запах ароматической свечки, вроде сандал, так они всех, кто тут у нас такую брал в ТЦ, вычислили, прошлись по ним, а там только няшки-студяшки. Короче, Родя, это по-любому профи… А я, лично, сразу, как ТЭЦ положил, решил, что выйду из сумрака, ну, нафиг, себя закапывать. Дороже свободы и вот этой с*чки белобрысой у меня в этой жизни все равно ничего нет.

Виталя кивнул в сторону Олеси. Девушка, не выпуская из рук кота, приблизилась и положила мохнатую лапу Фореста ему прямо на лоб.

– Мы с Фориком тебя прощаем.

Бывший начальник ФОКа сделал вид, что покушения на личное пространство не заметил.

– Короче. Я предложил все, что нафармил и скопил. Если считать с криптой и акциями Аппле, Мелкософта, Газпрона, выходит примерно два с половиной кека в бакинских. Говорю, бери и отваливай насовсем, если нет, я звоню в ФСБ… Он… Ну или я не знаю… Они… Короче отказались. Вот тогда-то я и очканул по-настоящему. Флешка с прогой сейчас у твоего босса. Эти твари знают, но все равно не отстают…

Родион выглядел задумавшимся, но едва его одногруппник сделал паузу, он неожиданно спросил:

– У тебя тут есть баня? Или душ?..

– И то, и другое есть. А еще джакузи и сауна. А че ты вдруг?.. – Виталя искренне удивился, – не, я не это, ни че, просто нежданчик.

Родион искренне ответил:

– Не мылся лет шесть.

– Ну го вместе.

После чая парни отправились в сауну. Перемешивающиеся запахи сосновой смолы, эвкалипта и пряного рукодельного мыла, которым Виталя пользовался тайком от супруги, быстро подействовали. Мельников расслабился и обмяк, слегка накренившись вбок и склонив голову, так, что лицо приобрело выражение то ли саркастическое, то ли средней степени опьянения. Задремать ему не позволил приятель, казалось бы, тоже вполне себе релаксирующий, неожиданно положив руку на плечо.

– Мне показалось или ты в непонятках, куда делся мой шрам?

– А?.. Не…

– Да ладно, тут нет никакой пасхалки. Удалил. Кроме как перед телками светить, ну нафиг он вообще? Не нужен. А эту тему абузить, ну вообще не для меня. Пускай оно там остается. Где-то…

– М-м-м… Понял.

Родион расправил руки и запрокинул голову назад.

– Ну и это, Родь. Я сдецел утаил… Родя?..

– Умбм?.. Про че ты щас?..

– Да все про то же… Как меня могли спалить.

Родион открыл один глаз.

– М?..

– Был, короче, такой «Ай-Ти-Корвус Банк». В ВСК, с филиалами помельче здесь. И в других пердях, – Виталя перебирал складки полотенца и некоторое время не решался продолжить, – …пару лет назад. Весь такой типа современный, играли на скачках крипты, реклама у них была сплошной флекс, наши серваки самые твердые, защита круче пентагоновской, ну я и решил проверить. – он нервно хихикнул, – оказалась ссанина, писали, наверное, индусы на коленке. Если вообще не какой-то хлам с форума прогеров. Я погулял спокойно по их сервачкам, поорал и забыл. Через полгода попер новостной спам: Корвус тормознул выплаты по вкладам, у Корвуса проблемы, банк скоро лопнет, ну и тэ дэ. Тут меня Робин Гуд и цапнул. – Виталя развел руками, – я собрал инфу и снова влез к ним. И че ты думаешь?

Родион потер лоб и хмыкнул:

– Бизнес-на**изнес?

– Вообще в чистом виде. Нефильтрованный. Бабулетов на счетах не просто с запасом – сотни нефти! Я такой кураж поймал… – Виталя рассеянно оглянулся, – блин, знал бы я, что разговор до этого дойдет, взял бы пивас. Короче, накренил их мыло и мессенджеры. Они то ли совсем ебобо, то ли в край о***ли, но там был беспалевный дискасс за вывод средств и дележку среди топ-манагеров конторы. Я кинул анонимку в прокуратуру. Как поймаю флэш, реально трясет… Всех повязали, Корвус прикрыли, людям вернули бабки. А меня тогда п****ц распирало от ЧСВ, ну и дропнул на форум к вкладчикам анонимку. Ну типа «не благодарите, и все такое». Вот там я, походу, и засветился. Если эта шняга вскроется, меня точно прикроют…

Виталя высунул язык и рассеянно покачал головой. Родион улыбнулся и сказал:

– Только не паникуй. У меня там есть один генерал знакомый, он поможет. А за такое еще и медальку дадут. Шоколадную будешь?..

7. Женщина за работой

К вечеру в отделе по борьбе с терроризмом установились жесткий абсолютизм и полный матриархат: стол формального начальника узурпировала Евгения. Едва вернувшись от Людмилы Георгиевны, она потребовала личные дела криминальных боссов, а просмотрев, безапелляционно заявила:

– Завтра они будут в нафых руках. – скрестив руки на груди, девушка слегка прищурилась и серьезно добавила, – но мне потлебуетфа некотолое финанфилование!

Когда она без объяснений запрыгнула в генеральское кресло и взялась за смартфон, Илья Александрович попробовал было потянуть одеяло обратно:

– Тебе не надо самой всем звонить. Пускай Тарантин…

Евгения перебила:

– Для Ивана Анатольифя у меня тоже найдетфа работа! – она быстро начиркала что-то ручкой и протянула листок, покрытый едва разборчивыми каракулями, – плитфем, флотьфная. Мне нуфны номера этиф людей! Дофтанете?

Илья Александрович молча прочел и передал записку помощнику. Тот разобрал не сразу. Он снял очки, аккуратно протер их тряпочкой, и водрузил обратно на переносицу. Со второй попытки послание поддалось. Тарантин сделал большие глаза и уставился на шефа. Генерал серьезно спросил:

– Достанешь?

– Да это… Ну… Как… – Иван Анатольевич ненадолго растерялся, – …да, достану.

Запросы Евгении и звонки, которые она совершала, были один другого чуднее. Сначала, что было вполне логично, она потребовала фото, полное описание интерьера отеля «Гранд-Гондольер», и план здания. Затем ей последовательно понадобились: программы для графического дизайна и моделирования одежды, костюм уличного промоутера («не важно, какой, лиф бы нафтояффий») и парик «фтоб как у Мэвилин Монло». Иван Анатольевич хватался за потный лоб и бормотал что-то рассеянно-нецензурное. Илья Александрович, напротив, беспокойства не выражал.

Программы установили практически сразу, минут через десять. Полчаса Евгения провела молча, колдуя над монитором, закончив, она потерла ладони и сделала первый звонок:

– Добвый день! Лейтенант Конюкова, упвавление Фээфбэ по борьбе с теввовивмом!.. Вам на потьфту отправлен эфкиф, у ваф ефть фяф, фтобы раффитать фтоимофть и выфтавить нам ффет!.. Да. И не забудьте про кафку!.. Какой еффе пифатель!?.. Ну в фмыфле флем! Головной убол!.. Ах, так!.. Это вафы плоблемы! – рассердившись, девушка полностью отбросила попытки бороться за чистоту артикуляции, – ловно фелеф фяф наф офитфел будет у ваф с деньгами и иффодным матевиалом!

Второй звонок вышел еще более странным:

– Алло! Это типогвафия? Лейтенант Конюкова, ФСБ. Вы полутфили?.. Нет, не приезжает! Это фяфть фпетфопелатфии! Отвефяете за феклетнофть!.. Жду ффет, оплатим фефяф! Завтва утлом забелем! За невыполнение или разглафение гофудалфтвенной тайны ваф вдут фельефные фанктфии! Фпафибо!

Получив от Ильи Александровича бумагу с заветными телефонами, Евгения совершила, наверное, самый фантасмагорический телефонный звонок в своей жизни:

– Гуд дэй! Мифтел Файмон! Выф иф лойтенэнт Ко-нью-ко-ва Юдвиния фвом раффен контр-теввовизм эдвенфи! Ай нид хэлп!.. Олл ай вонт ю ту ду ис двафт шот онлайн-конфевенф!.. – на произношение Юджиния не очень-то и налегала, и Илья Александрович с Иваном Анатольевичем, присутствовавшие при этом, несомненно знаковом диалоге, не были уверены, что собеседник ее понимает, впрочем, сама она не выказывала и капли сомнения, – йеф, йеф!.. Виз ю энд зен виф мифтел Дволдан!.. Йеф!.. Ит вилл би гвейт аффифтенф ин ауа фтвагл эгейнфт интевнейфенел теввовизм!.. Йеф! Ви вилл фенд оффифел документф ту ю райт нау!.. Фэнк ю вели матфь!