Корабли, уходящие в завтра

– Это неважно, просто мне показалось, что он остался недоволен результатом нашей беседы.

Я начал догадываться, почему у навигатора было такое поганое настроение, когда он брел по космодрому. А еще я почувствовал, что мой мозг начинает нагреваться. С одной стороны я видел ребенка, который стоит передо мной – пока он молчал, с другой стороны я слышал умудренного жизнью преподавателя риторики.

– Послушай, наша работа не сахар, понимаешь? Каждый полет это как рулетка, долетим или нет никто не скажет. Там, – я указал пальцем в небо. – После разгона, время в корабле течет словно замороженный кисель и никакая, даже самая быстрая автоматика, не успеет среагировать. Если перед нами окажется блуждающая планета, весь корабль превратится во вспышку света, ни атома не останется.

– Да, я осознаю всю серьезность ситуации и принимаю ответственность за свой выбор. – мальчишка говорил медленно, но уверенно, словно объяснял, что дважды два будет четыре и никак иначе не получится.

– Послушай, а ты можешь говорить нормально… Ну как дети говорят, а то у меня сейчас голова взорвется. Ты учил язык в школе, он не родной?

– Просто мне казалось, что вы не воспримете меня всерьез, если я буду говорить как все.

– Ты по-человечески объясни, зачем тебе это?

– Посмотрите вокруг, что мне тут делать? Я знаю математику, в смысле, навигационную геометрию и тригонометрию, умею рассчитывать разгонную и тормозную глиссаду, но зачем мне все эти знания тут? Чуда не произошло, наш космодром больше никому не нужен.

– Послушай, парень, просто поверь, тебе не надо идти в лоцманы, тебе надо жить и развиваться дальше, стать взрослым, а когда тебе эта планета надоест хуже горькой редьки, только тогда выбираться отсюда. Купишь билет и улетишь туда, где найдешь себя.

– Но ведь я вам нужен! Ваш навигатор дал мне задание, и я его решил лучше, чем он. Возьмите меня, я не претендую на зарплату, мне бы просто улететь с этой планеты. Если я вам не пригожусь, высадите меня на другой планете и все!

Я смотрел на парня и вдруг осознал, что никогда он не заработает на этой планете себе на билет. Разве что лет через сорок, но куда он в таком возрасте полетит? Но забирать его сейчас как-то…

– Ну допустим, а что скажут твои родители?

– Да какая разница, по местным законам я совершеннолетний и вправе сам принимать решения.

– И все же?

– Я не знаю где мой отец, а мать дома с младшими сидит на пособии, я давно уже сам по себе.

– Значит так. Мне надо поесть, потом я пойду на корабль и поговорю с навигатором, как я понял ты с ним уже общался. Часа через два подходи на корабль – сможешь?

– Нет, меня на поле не пустят, я же не космолетчик.

– Значит встретимся тут. Тебя как звать то?

– Юрием, меня в честь Гагарина назвали. – буркнул парень и сел обратно за столик, за которым и сидел до этого.

– Тебе вовсе не обязательно торчать все два часа тут. – чуть громче вымолвил я, чтобы парень меня услышал.

– А где? – обидчиво пробормотал парень и вытянув руки, улегся на стол, положив на них голову.

Я пожал плечами и вернулся к своему стейку, который уже порядком остыл, но продолжал удивлять своей съедобностью. А и правда, куда ему идти? Домой – там его не особо-то ждут, точнее там его ждут в качестве помощника, быть может какая-то работа по дому. Лоцман, это же надо было найти где-то в документации такую должность. Наверное, ее ввели еще в те времена, когда мало кто понимал, что происходит и как будут летать корабли. Даже навигатор, по сути, является опциональным членом экипажа, просто потому как в одиночку, за неделю или две можно умереть от скуки.

Глава 2

Я мерял шагами кабину, засунув одну руку в карман летного комбинезона.

– Карл, ну чего ты уперся? – в сотый раз пытаясь переубедить навигатора, повторял я.

– Потому что он еще ребенок! Сам подумай, зачем нам дети на корабле? – Карл сидел в крутящемся кресле и вращался в такт моим перемещениям, следя за мной взглядом.

– По местным законам, он совершеннолетний, да и что такого плохого в детях?

– По местным он может быть кем угодно, но биологически, он молодой парень в пубертатном периоде. В этом возрасте им тяжело сосуществовать даже с родными, что уж говорить о двух старых интровертах в замкнутом пространстве? Тед, у тебя когда-нибудь были дети?

– Ну да, были… И дети и внуки, а что? – немного подумав, ответил я.

– Нет, когда прилетаешь раз в несколько лет на неделю, это не считается. Ты же не представляешь себе, что такое воспитывать ребенка, а между тем, у него будут такие загоны, что мы с тобой на стены лезть будем.

– Какие загоны? О чем ты? Обычный парень, тем более что я капитан и на этом корабле царь и Бог.

– В общем, я против, а дальше сам решай. – махнув рукой подытожил Карл.

– Скажи, а что с задачкой там было не так? – спросил я, решив немного сменить тему.

– Все так было, просто я решил, как надежней, а он как быстрее. Вот и вышло, что у меня на пару световых лет длиннее траектория. Зато, по моему маршруту мы бы точно долетели. А он помчал через разгонные зоны, так ближе и топлива меньше потратили бы, но вероятность встретить пару тройку заблудших планет значительно выше. Его можно понять, сам таким был, но с другой стороны…

Я не слушал рассказ Карла, а думал – грустно оставлять парня на этой планете, но взять его простым пассажиром не выйдет. Меня смущал лишь один пункт, официально я не мог нанять лоцмана без согласия навигатора. Если вдруг что-то случится, то именно его, а не меня будут спрашивать давал он свое согласие или нет. Впрочем, если что-то действительно случится, спрашивать, скорее всего, будет попросту не у кого.

– Собирайся. – буркнул я Карлу, а сам отправился напяливать куртку, поскольку на улице стало холодать.

– Куда? – удивился Карл, отрываясь от созерцания какого-то местного новостного канала на портативном приемнике, что недавно купил у местных.

– Туда! Сам ему скажешь, что ты его не берешь и заодно объяснишь почему, раз такой умный. А то, как решения принимать так ты первый, а как нести ответственность, так в кусты.

– Ой, да ничего нести не надо, давай просто дождемся погрузки и заправки, да тихонько свалим с этой планеты. В следующий раз, когда ты увидишь этого парня, ему будет больше лет чем тебе. – Карл мялся, ему явно не улыбалась идея идти сейчас по летному полю в здание космодрома, да еще и держать ответ перед ребенком.

– Вот именно, поэтому давай-ка собирайся и пойдем. – я подхватил планшет и отправился к трапу.

По старой традиции, когда корабль покидает весь экипаж, всю электронику блокируют, а дверь запирают, дабы корабль при всем желании не смог покинуть планету без экипажа.

Местное солнце закатилось за горизонт, и прохладный ветер моментально овладел всем летным полем. Каждый миллиметр поверхности нещадно продувало несильное, но монотонное течение. Застегнув куртку так, чтобы ветер не проникал к телу, я выбрался наружу. Обычно ветру на космодроме мешают корабли, что стоят плотными рядами и преграждают прямое движение, но только не на этой планете.

Мы двигались по прямой к зданию, игнорируя разметку на летном поле, судя по тому, в каком та была состоянии, ее нанесли один раз много лет, а быть может и веков, назад. Ветер все же пробирался через воротник и холодил спину, я поднял руку и стянул ворот пальцами. Здание аэродрома со всех сторон было одинаково серого цвета, сложно было сказать зачем это было сделано.

Каждый космодром, что я видел, был уникален, более того, каждый раз прилетая на космодром, он был не похож на тот, с которого улетал. Ведь за те десятки лет, что корабль летел, менялось практически все, от дизайна и моды, до используемых материалов и качества выполняемых работ. Некоторые места было очень жаль покидать, зная, что обратно уже никогда не вернешься.

Капитаны не любили прокладывать рейсы челночным образом и покидая планету, старались вернуться на нее не раньше, чем через полсотни лет. Кто-то считал это дурной приметой, а кто-то просто не любил смотреть, как ветшает и стареет то, что ему так понравилось всего пару недель назад. На этот космодром можно было вернуться когда угодно, тут просто уже нечему было стареть и ветшать.

Двери здания тихонько сомкнулись у нас за спиной и ветер моментально пропал, а внутренние двери открылись через пару секунд. Видимо, ветренная погода тут была нормой, а потому вход был устроен на манер шлюза. Юра сидел все там же, за своим столиком и катал по столу пустой стакан из-под воды. Завидев нас двоих, он расстроился, видимо решив, что таким образом мы пришли дать ему отказ. Но нужно отдать ему должное, он сразу взял себя в руки и сделал нейтральное и серьезное выражение лица.

– Юра, знакомься, это мой навигатор, Карл. – весело произнес я, отодвигая стул и приглашая присесть Карла напротив мальчишки.

– Мне кажется, мы немного знакомы, – скромно промямлил Юра, потупив взгляд.

Не положено было ему знакомиться с навигатором до того, как поговорит с капитаном, но, с другой стороны, это был его шанс, а зайдет капитан в бар или нет было неизвестно. Осознавая всю анекдотичность ситуации, навигатор осмотрел бар и все же присел за столик.

– В общем так, – сурово произнес Карл, усаживаясь. – Я не буду ходить вокруг да около, я скажу прямо. Я – против того, чтобы ты летал с нами. У тебя есть ровно полчаса, чтобы меня переубедить.

– А капитан? – забросил удочку парень, четко уловив прозвучавшее “я” в предложении.

– А что капитан? – продолжал разговаривать Карл. – В ситуации с лоцманом решать мне. Вот если бы ты, допустим, пошел на должность навигатора или штурмана, тут другое дело, но ты же не пошел. – Карл старался изо всех сил оттянуть простой и честный ответ на заданный вопрос, своей длинной тирадой.

– Хорошо… – парень задумался, словно он был на экзамене и его попросили выбрать вопрос посложнее и ответить на него. – Для начала, я могу подменить навигатора в случае неприятности.

– Это какая такая неприятность может коснуться только меня? – удивился Карл.

– Например похмелье или отравление какое-нибудь, – предположил Юра, запоздало понимая, что предположение было не совсем приятным. – Еще могу помочь с расчетами, перепроверить или улучшить его.

– Юра, послушай – пока ты говоришь то, что мы и без тебя отлично знаем. – вмешался я в разговор. – Ты, лучше, вот что расскажи, почему мы должны взять тебя с собой, а не оставить тут, на этой чудесной планете.

– Да какая же она чудесная? Вы что? – завелся сразу парень. – Посмотрите вокруг, тут же настоящая пустыня! При всем своем желании я тут даже пяти процентов своего мозга не использую. А мои таланты лоцмана так и вовсе пропадут!

– Таланты? Ишь ты… А почему бы тогда всю планету не вывезти? Раз тут все так плохо… – спросил Карл, намекая на слабость высказанной причины.

– Все не полетят, многим тут нравится. Говорят, есть планеты, где все еще хуже, где нет и воды бесплатной, все надо зарабатывать. А тут даже детей до двенадцати, и кормят бесплатно, и лечат, и учат. Вот только после пятнадцати тут скукота смертная. Или ты идешь в фермеры или начинаешь пить, я в фермеры не собираюсь.

– А что так? Коров пасти не любишь или поля засеивать?

– Коров давно дроны пасут, пшеницу комбайны, и сеют, и убирают. Фермеры сейчас только контролируют, проверяют влажность земли, смотрят на состав травы на лугу для выпаса, а это скучно! Каждый день идешь туда, где пасутся коровы, смотришь что растет, если чего не знаешь – срываешь, несешь в библиотеку, там сканируют и дают справку. И так каждый день! – объясняя нам это, Юра попеременно смотрел то на меня, то на Карла, ища поддержки.

– Ну так стейки зато какие классные выходят! – подбросил я. – Быть может стоит изучить технологию, научиться все делать, а потом уже лететь на другую планету и производить эти самые стейки там? Лет так через двадцать?

– Какая разница где? Я в принципе не хочу быть фермером. Даже очень богатым фермером. – заявил Юра, удивляясь, что мы не понимаем такой простой истины.

– Судя по всему, спиваться ты тоже не хочешь. – протянул Карл и задумался.

Он понял суть проблемы, парень не хотел влачить жалкое существование и наотрез отказывался быть частью простой, но очень надежной системы. Быть может это и хорошо, именно такие побуждения заставляют людей двигаться вперед, развиваться и совершенствовать свои навыки. Юра выглядел очень неглупым парнем, который потратил много сил и времени на обучение и теперь по праву желал получить плоды своих усилий.

Смущал только возраст, подростковый максимализм и вечное несогласие со всеми, было бы ему хотя бы восемнадцать, но нет. С другой стороны, если все будет совсем плохо, его можно будет запереть в каюте. Карл взвешивал все за и против и в итоге сдался. Парень все еще что-то рассказывал, пытаясь доказать, что он им просто необходим, но Карл давно потерял мысль и потому просто прервал его.

– Ладно, ладно! Две недели мы тебя точно вытерпим, а там видно будет. Скажи, ты уже попрощался со своими родными, с семьей?

– А разве с нами может что-то случиться? Мне казалось, что корабли достаточно надежны и редко попадают и неприятности.

– С нами, Юра, ничего не случится, скорее всего, но родных ты больше никогда не увидишь. Сейчас мы отправляемся к дальней звезде, до нее тридцать световых, это правда далеко, но мы там окажемся через неделю, примерно. А все твои знакомые состарятся на тридцать лет. Даже если мы сразу развернемся и полетим обратно, тут пройдет еще тридцать лет. Так что, если у тебя была младшая сестра, ей к тому времени будет больше шестидесяти.

– Ого! – округлив глаза прошептал Юра, с нескрываемым удивлением.

– Ты должен был это знать и понимать, вас же в школе этому учили? – надавил на больное Карл.

– Ну да, я знаю, учили… Просто там это все как-то понарошку, где-то далеко.

– Так и есть, все проблемы всегда где-то там – далеко, пока сам не станешь их участником.

Юра сидел за столом и молчал, видимо пытался переварить сказанное. На самом деле, я понимал, что это еще не все. Вот когда он вернется на эту планету в следующий раз, если, конечно, вернется, тогда будет намного сложнее. Все, кого он знал, окажутся мертвыми, никто не остается равнодушным после такого. Кто-то сожалеет о родственниках, кто-то о любимых. Как-то один космолетчик выразился по этому поводу предельно коротко и точно: “Как после войны прилетел”. Время никого не оставляло в живых, именно из-за этого многие космолетчики бросали свою работу.

Кто-то решал однажды остаться с семьей и корабль уходил в полет без него, а вернувшись находил лишь могильные камни или записи в журналах крематория. На жаргоне космолетчиков это называлось: “Дернуть стоп-кран”. Пока ты на корабле, время мчит мимо тебя с бешеной скоростью, полет – десятилетие, еще полет – плюс тридцать. Начинаешь привыкать к этому дикому ритму жизни и через пять-шесть сотен лет уже не обращаешь внимание на такие мелочи как мода, нормы поведения и статусы. Даже президент планеты существует для космолетчика всего пару дней, пока он находится на его планете, а после старта двигателей, можно считать, что его и не было никогда.

Однажды, на какой-то планете военные пилоты немного перебрали и начали докапываться до космолетчика, что мол у вас не работа, а прогулка и вообще вы не космонавты, ибо провели в космосе меньше времени, чем на земле. Космолетчик спокойно пил свой кофе и молча слушал, а когда они закончили, встал и обратился к космическим пехотинцам:

– Я сейчас уйду, а вы останетесь тут, а через пару недель я вернусь, а вы все будете уже мертвы. Все до единого, а я даже пальцем не пошевелю, чтобы как-то вам навредить. Понимаете, для меня вы все уже мертвы, просто пока еще об этом не знаете, а я знаю. – он говорил очень медленно и негромко, кричать не было никакого смысла. Когда говоришь правду, говорить громко вообще не нужно, ее и так всем слышно.

А затем, он спокойно встал, вышел из бара и отправился к себе на корабль. За ним никто не гнался, никто не стал его бить, как угрожал прежде, все пехотинцы вдруг задумались о чем-то своем, каждый внезапно осознал какой короткий век они живут, по сравнению с космолетчиками. Все вдруг поняли, что только что рассказывали о своих собственных страхах, они пугали бессмертного тем, чего сами боятся.

Когда космические корабли только появились и все осознали возможность перелетов, сразу же появился институт подготовки космонавтов, но дабы отличать их от обычных орбитальных космонавтов, все стали называть их не иначе, как космолетчиками. Именно в те далекие времена были выпущены почти все космолетчики, что до сих пор колесят по космосу. Первый десяток лет корабли космолетчиков стартовали каждый месяц, а то и чаще и большая часть из них бороздят галактику до сих пор.

Со временем стало понятно, что такое огромное количество кораблей попросту не нужно и институт начал работать в очень странном режиме, раз в десять лет в него поступала сотня человек, а заканчивало едва ли больше десяти. Таким образом, на одном курсе могли учиться люди совершенно разного возраста, для космолетчика возраст это совершенно не проблема. Если после выпуска космолетчик способен пролетать десять-пятнадцать лет, то по меркам вселенной это будет около тысячи лет. В среднем считалось, что именно столько выдержит среднестатистический космолетчик, прежде чем “дернуть стоп-кран”.

Карл закончил подготовку пять лет назад и когда мы познакомились, он был совершенно иного мнения о полетах. Само собой, наших пять лет, а не тех, что в общей вселенной. Он строил маршруты так, что мы прилетали на пару мнимых лет раньше. Один раз, нам удалось срезать целых пять лет из семи! Этот маршрут попал в историю и энциклопедии, как самый оптимальный маршрут. Карл очень гордился собой в том полете и еще на следующий полет.

Однако, после третьей посадки выяснилось, что его уникальный и оптимальный маршрут уже никто толком не помнит, вроде как было что-то такое когда-то очень давно. Лишь энциклопедии, суровые хранители подвигов и открытий прошлого, безмолвно несли эту информацию еще долгие годы.

– Юра, ты посиди, подумай, сходи домой, поболтай с друзьями, а завтра утром… – договорить Карл не успел.

– Я не могу выйти с космодрома, меня просто обратно не пустят. Вы даже не представляете, чего мне стоило сюда попасть, я готовился к этому много лет, поэтому или сейчас или уже никогда.

– Хмм… Ну полетели тогда. Жалеть не будешь, что не увиделся? – спросил я.

– Я когда уходил все объяснил и, надеюсь, меня поняли… В общем, мы можем лететь.

Мне показалось, что парень волнуется и нервничает просто из-за того, что не чувствует уверенности.

– Хорошо, раз все согласны, предлагаю переместиться в корабль и начинать готовиться к старту. Если корабль заправлен и груз на месте, то можем сразу отправляться, думаю тут у нас не будет проблем получить разрешение на взлет. – произнес Карл вставая.

Первым вышел Карл и отправился прямиком к лифту, за ним шел Юра и пытался делать вид, что каждый день ходит этим маршрутом, я же замыкал наш бравый отряд и сильно переживал, чтобы никто нас не заметил. Вечер плавно переходил в ночь, от чего и без того пустующее здание вымерло окончательно. Мы прошли все коридоры и уже перед самым выходом на летное поле встретили каких-то работников космодрома. Их было всего двое и, скорее всего, если бы мы шли, как и прежде, ничего не случилось бы. Но Юра вдруг остановился как вкопанный, а когда все обратили на него внимание, вновь быстро зашагал следом за Карлом.

– Парень, ты куда? – окликнул его один из работников и Юра рванул со всех ног. – Эй, парень, стой! – закричали ему вслед уже оба.

Карл, мимо которого пробежал Юра, сообразил первым и рванул следом, стараясь не столько догнать, сколько составить ему компанию. Когда я понял, что бегут все и мне стоит примкнуть к этому движению, вышло, что я оказался в самом конце.

– Парень, стой! – продолжали выкрикивать вслед ребята.

– Это не парень, это наш Лоцман. – выкрикнул я, чем вызвал ступор у бегущих и чуть было не налетел на них.

– Лоцман? – переспросил тот, что бежал первым. – А чего он тогда побежал?

– Не знаю, торопится, наверно? – произнес я первое, что пришло в голову.

– А вы, капитан? А навигатор не против? – усмехнулся другой работник.

– Неее, не против, это он первым бежит.

– Как я понимаю, он тоже очень торопится?

– Безусловно. – я немного мялся, не понимая, что, собственно, хотят эти ребята. – Пожалуй я тоже побегу, иначе они на корабль не попадут. – я слегка откланялся головой и зашагал следом, бежать, почему-то, расхотелось.

Корабль возвышался над космодромом, внешним видом напоминая исторические корабли, что разрывали воздух тоннами сгораемого топлива и разгоняя тучи на взлете рокотом двигателей. Судя по отсутствию кара и заправщика, все необходимые процедуры были окончены и можно было отправляться в путь.

Я достал планшет, дождался подключения к кораблю и проверив основные параметры безопасности отдал команду на разблокировку. Дверь отошла в сторону и трап с тихим шипением принялся опускаться на землю.

Внезапно со стороны здания раздался вой сирен, а затем вспыхнули прожектора. Они не стали рыскать по территории, а быстро навелись на наш корабль и стало понятно, что весь этот спектакль устроили по нашу душу.

– Юра, мне кажется, ты нам не все рассказал. – медленно протянул Карл. – Скажи честно, ты кого-то убил?

– Нет, а вы думаете это из-за меня?

– Для нас будет лучше, выяснить это позже. – сказал я и повернул планшет в сторону команды.

На экране было изображение с камеры внешнего наблюдения корабля, изображение было сильно увеличено, и картинка колыхалась под действием горячего воздуха, что поднимался от плит. На крыше виднелся человек с биноклем, который смотрел в нашу сторону и что-то кричал. Камера резко переместилась и не сразу стало понятно куда, а затем появились тяжелые двери грузового выхода, из которых выбежало несколько человек с оружием.

– Быстро в корабль! – успел выкрикнуть я и повторять не пришлось.

Корпус корабля легко выдержит пули и даже не заметит, главное было успеть задраить дверь. Карл, оказавшись на корабле, сразу же запустил процедуру подготовки к старту. Юра, как только поднялся, остановился посреди шлюза, отчего его пришлось буквально затолкать в корабль и закрыть дверь. Когда двери уже закрывались я услышал несколько выстрелов, но ни одна пуля не попала даже в корабль, не говоря уж о дверном проеме.

– Юра, займи место лоцмана, Карл, начинай расчет. – быстро отдал команды я и принялся изучать данные приборов.

Баки были заправлены, топлива было даже с запасом, температура за бортом, давление в баках, насосы и защитное покрытие – все было в норме. Я запустил подачу топлива и двигатели взвыли, поднимая корабль ввысь. Основные принципы полета остались прежними, но сильно изменилась эффективность двигателей и топлива.

С этого момента корабль двигался с постоянным ускорением и теперь его уже ничто не могло остановить. Юру вдавило в кресло перегрузкой, он был напуган и удивлен не меньше нашего. Я смотрел на него и понимал, что нам предстоит очень непростой разговор по поводу всего, что мы сегодня увидели.

Глава 3

Жизнь состоит не только из положительных моментов, и даже самые хорошие люди совершают иногда плохие поступки. Обычно за такие поступки потом бывает стыдно, а иногда не очень. Изредка случается ситуация, в которой человек не помнит или не знает о том, что он сделал. Чаще всего в этом виноват алкоголь, но даже в этом случае, обычно есть более трезвые свидетели, которые ярко и красочно расскажут, что именно произошло. Сейчас ситуация была совершенно иной, все понимали, что происходит что-то очень плохое, но никто не мог сказать почему.

На нашем корабле было несколько этажей, на первом жилом этаже размещался шлюз с трапом, по которому мы все дружно бежали, унося ноги. Там же находился лаз вниз, в грузовой отсек. На самом деле это был не первый, а примерно пятый этаж, учитывая сколько пространства находилось под ним. Второй этаж был основной рабочей зоной, тут находились пульты управления, а также небольшой барный стол в центре с несколькими стульями, заменяющий нам кают-компанию. Третий и последний, жилой этаж, занимали каюты, это был самый тесный этаж. По сути, от лестницы можно было развернувшись зайти в одну из четырех кают и это все, что позволяло сделать пространство. Места было настолько мало, что выйти из, хотя бы, двух кают и одновременно спуститься было невозможно. Дальше лестница уходила вверх, там располагался технический отсек, но делать в нем было совершенно нечего, поскольку починить корабль в космосе представлялось практически неосуществимой задачей.

Корабль поднимался все выше и выше, пробивая атмосферу и скоро перестанет быть доступен для выстрелов. Теоретически можно было стартовать и из атмосферы, но это могло вызвать непредсказуемые последствия для планеты и ее климата, а потому такое было запрещено. Как только корабль покинул атмосферу, больше ничего не ограничивало его полет, можно было смело выходить на разгонную прямую и отправляться в дальний путь.