Сказки Освии. Подвиг на троих

Она вопреки своей воле не смогла сдержаться, позволила себе слабость и стала рассказывать о том, как на сносях ходила по городу, заглядывая едва ли ни в каждый двор в поисках мужа, как рожала в одиночестве у себя дома, как с крохой продолжила поиски уже на следующий день, как отчаялась найти мужа на родине и решила искать помощи у старых друзей здесь, в Освии. Василика говорила много и жарко, как человек, которому долгое время было не с кем поделиться своей бедой.

– Я приплыла в Альмагард вчера и узнала, что пропали Рональд и Альберт так же бесследно, как и Освальд. Странное совпадение, не правда ли? Поздравляю, теперь мы в одной команде, – невесело заключила она. – И ты подозрительно быстро меня нашла. Кто меня выдал?

– Лелель, – с легкостью сдала я своего сомнительного помощника.

– Кто? Это что, песня такая?

– Нет, это имя. Он шпион.

– Шпион, значит. Хороший шпион, в курсе всего, – настороженно отозвалась Василика. Малышка ела, держась маленькой ручкой за край маминой рубахи. Волосики на ее голове были такими же темными и курчавыми, как у Освальда.

– Выкладывай все, что знаешь. Все, что произошло за последние три месяца, все, что может быть хоть как-то связано с их исчезновением, и умоляю, постарайся ничего не упустить.

Мой рассказ был недолгим. Вся информация, которой я владела, вполне уместилась в пять предложений средней длинны. Они включили и болотную практику, и визит Альберта с Рональдом, и короткие переговоры с аскарскими послами, и убитую кобылу, и все то, что я знала о Лелеле.

– Мне Лелель не понравился, – закончила я рассказ собственным мнением. – Не думаю, что мы можем ему доверять.

– Взрослеешь, – заметила Василика. – Не доверяй.

Мы еще посидели, обсуждая тему доверия в целом, решая, как дальше жить и где искать пропажу.

– Есть у меня одна идея, – с сомнением предложила я, когда поняла, что другие варианты не освятят ни мою голову, ни голову Василики. – Но нам понадобится корень бродячего дерева. Его сложно достать. Это дерево слишком хорошо бродит.

– Это что? Ингредиент для зелья? – поинтересовалась она, свободной рукой Василика подняла увесистую сумку, лежавшую на кровати, и легко бросила мне под ноги. – Поищи здесь. Это походная сумка Освальда. Она лежит всегда собранная. По его словам, в ней есть все необходимое. Я взяла ее на случай, если найду Освальда и ему она понадобится.

У меня не получилось поднять сумку даже двумя руками, и я постыдно и с натугой подтянула ее ближе к себе, не отрывая от пола.

Василика несколько кривила душой. Я была уверена, что она взяла сумку не для того, чтобы передать ее Освальду. Это была та вещь, которая напоминала ей о муже, его частица, расстаться с которой значило бы расстаться с самим Освальдом, потерять надежду найти его и как будто смириться с тем, что он пропал навсегда.

– Мне очень жаль, Василика! – посочувствовала я горю наемницы.

– Не жалей. Теперь ты – в таком же положении, как и я.

Кулинария и ее последствия, или Магическая неудача

В сумке Освальда, к моей невероятной радости, действительно нашлось все необходимое, и даже корень бродячего дерева. Теперь все зависело от того, насколько у меня хорошая память.

Итак, вокруг большого кухонного стола собрались: я, няня Мэлли, Василика и крошка Дэми за ее спиной. Все ингредиенты для поискового заклинания первого типа уже были разложены, кожаный мешочек для запекания – заготовлен, плита растоплена. Портила все только одна мелочь – ни разу в жизни я не готовила.

Да, это очень странно, когда речь идет о дочери трактирщика, но пока я была маленькой, меня к готовке не подпускали, а когда подросла – отправили учиться в институт бля благородных девиц. Там не могло быть и речи о готовке. И даже когда я оказалась в приюте, где детей использовали как прислугу, научиться готовить мне не довелось. Никому из сирот не доверяли и близко подходить к кухне. Говорят, воспитатели поначалу пробовали приспособить их и к этой работе, но не получилось. Сироты умудрялись выносить из кухни слишком много хлеба, пряча его за пазухой, под мышками и даже в носках. А может быть, воспитателей переубедила уже почти дожаренная крыса. И напрасно, по рассказам, передаваемым сиротами из уст в уста, пахла она очень вкусно.

Я обреченно посмотрела на стол.

– Няня Мэлли, теперь надо сделать тесто, – я остро нуждалась в помощи мастера.

– Детонька, а какое? Слоеное, дрожжевое, бисквитное, песочное, на ореховой муке, пресное, яичное, заварное, для блинов? Я же никогда не колдовала, не знаю, какое, надо.

Я не имела понятия, к какому виду относится тесто для колобков, тяжело вздохнула и стала засыпать необходимые по рецепту ингредиенты в мисочку, надеясь, что с пропорциями поможет няня.

– Ничего, – подбадривала я себя, – Освальд рассказывал, что это заклинание создали простые хозяйки, значит, и мы справимся. В нашей женской компании как минимум одна хозяйка есть. Может, даже две, Василике ведь наверняка приходилось готовить хоть однажды.

Няня стала делиться своим опытом в готовке. Я бы с радостью предоставила ей все делать своими руками, но лепить заклинание положено было самому магу, переложить ответственность не получилось. Когда все ингредиенты оказались в глубокой мисочке, я под чутким руководством няни добавила немного воды и неумело стала размешивать массу крепкой деревянной ложкой.

– Дальше надо месить руками, – заметила опытным взглядом Мэлли.

– Агудя, – подтвердила Дэми. Я впервые услышала, как она издает звуки. Василике повезло, ее малышка была на редкость спокойной.

Я с подозрением уставилась на тесто. Няня Мэлли, что, шутит? Его еще и руками можно месить? Но лицо у няни было совершенно серьезным. Я припомнила, что вроде Мэлли и в самом деле месила тесто руками, когда готовила пирожки. Обреченно вздохнув и предвидя недоброе, я опустила руку в вязкую массу. Все тесто прилипло к ней моментально, одним большим комком. Пути к отступлению не было – когда я попробовала вытянуть руку обратно, оно и не подумало отлепиться. Тесто стало тем, что теперь неразрывно связывало меня с миской.

– Так и должно быть? Я все правильно делаю? – в панике подняла я глаза на Мэлли.

– Почти, – неуверенно подбодрила Мэлли.

– Да ладно! – Василика не обманулась ни на секунду, глядя на то, как я пытаюсь высвободиться из тугого захвата теста. – Это больше похоже на борьбу, чем на готовку.

У меня наконец получилось отлепиться. Частично. С глухим «чмяк» половина теста вернулась обратно в посудину. Вторая половина так и осталась на моей руке. А предполагалось, что эта вязкая, липкая масса должна стать милым и круглым колобком, ключом к спасению наших любимых. На данный момент этот ключ выглядел весьма плачевно. Вернее, бесформенно.

– Как его теперь отодрать? Или запекать прямо так, как на вертеле? – предположила я.

– Дура, – опять высказала свое мнение Василика.

– Агудя, – подтвердила Дэми.

И только няня Мэлли сжалилась надо мной, помогла отлепить тесто и вернуть большую его часть обратно в мисочку. Под ее руководством я оттерла остатки теста с рук, добавила еще муки и со второй попытки, ожидая в любой момент повторного захвата, все-таки смогла слепить нечто, отдаленно напоминающее очень толстый блин.

– Коровья лепешка, – безжалостно прокомментировала Василика.

– Агудя! – подтвердило ее чадо.

Я была слишком сосредоточена на процессе и пропустила это мимо ушей. Меня больше волновало другое.

– Я совсем забыла! – в отчаянии закричала я. – Теперь нужно найти какой-нибудь предмет, который был важным для одного из пропавших.

– Без паники. Тесто подождет. Вспоминай, что любили твои герцоги?

– Книги, – с сомнением сказала я, прикидывая, влезет ли книга в приготовленный мешочек и хватит ли теста ее как следует облепить.

– Дура! Что еще?

– Еще мечи.

На этот раз у Василики даже не нашлось слов. Моего воображения хватило, чтобы представить вытянутую до размеров меча тонкую булку, передвигающуюся на коротеньких ножках, подобно гусенице.

– Что-нибудь маленькое, – процедила Василика сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы опять не вставить в предложение слово «дура».

– Иди, деточка, в комнату Рональда, – вмешалась няня Мэлли, – там точно что-нибудь найдется.

– Хорошо, – виновато согласилась я. – А вы следите, чтобы тесто не убежало.

– Убегает обычно молоко, а не тесто.

– Это тесто может убежать. Оно же бродячее, – заметила я, смутив спокойствие Василики и Мэлли, которые настороженно посмотрели на корявый блин, раскатанный мною кое-как.

Я поспешила в комнату Рональда. Няня Мэлли смотрела мне вслед сочувствующе, Василика – возмущенно-недоумевающе, Дэми – довольно-изучающе. Тесто лежало неподвижно и ни о чем не думало. Пока.

Комната Рональда была, как и все, что ему принадлежало, – безупречно аккуратной. Ее идеальный вид нарушала только щель в двери, оставленная когда-то кинжалом, который он бросил в меня спросонья. Ее Рональд решил оставить как напоминание, что с женщинами надо быть осторожным.

На столе перед окном высокой стопкой лежали книги, сбоку стоял большой ящик, украшенный резьбой. Из него торчали свернутые свитки. Я забыла о том, что спешу, попав в маленький мир, созданный Рональдом. Эта комната сама была, как он. Она пахла Рональдом, давала такое же ощущение уверенности, надежности и спокойствия.

Я села за стол. В окно был виден сад. Между стопками книг, стаканчиками с перьями и баночками с чернилами стоял в маленькой рамочке мой портрет. На нем, в нижнем правом углу, твердой рукой были выведены строки на одном из мертвых языков старого мира.

Этот язык был мертв давно и безусловно. Для меня, но не для Рональда. Понять значение надписи не получилось. Знать, что же такое написал на моем портрете бывший жених, очень хотелось, и я решила спросить у него при встрече. Если она будет…

Открывать ящики я так и не решилась, и, осмотрев внимательно стол, выбрала торчащее из чернильницы перо. Оно явно успело послужить хозяину и сохранить память о нем. Я грустно вздохнула. Уходить не хотелось, но надо было доделывать материальное заклинание поиска, иначе, кроме этой комнаты, у меня ничего от Рональда не останется.

Перо было спрятано, тесто кое-как скатано в шар и положено в кожаный мешочек. Настал момент, которого я боялась. Вся эта возня с приготовлениями, была такой долгой потому, что я бессознательно оттягивала время, когда мне нужно будет произносить заклинание. Материальное заклинание поиска первого типа было очень сложным. Я набрала воздуха побольше и, заикаясь, проговорила:

– К к… кто вообще это заклинание придумал? К… комбинированный! – к своей великой радости вспомнила я первое слово.– Л… лицо этого человека увидеть бы! Локализатор! – радость возвращающейся памяти стала еще сильнее. Дальше было немного проще, и я уверенно добавила сразу несколько слов: – Близких объектов и их…

Осталось последнее, но напрочь забытое слово.

– И их к… к… как же там было? И их… качеств? Каверз? Кривизны! – решила я, не придумав ничего лучшего.

– Агудя! – одобрила Дэми, припечатав тем самым последнее слово заклинания, как раз в тот момент, когда я засовывала его в плиту на раскаленные угли. У меня осталось стойкое ощущение, что что-то пошло не так.

Мы все вместе сели ждать результат, тревога и сомнения во мне все нарастали. Малышка Дэми повернула головку и смотрела на меня из-за спины матери с укоризной. Она была так похожа на Освальда в этот момент, что мне показалось, будто это он сам сейчас оценивающе смотрит на мое поисковое заклинание, доходящее в плите. Хотя младенцы не должны понимать такие вещи. Или должны?

Вместе мы наблюдали, как в углях чернеет и сгорает кожаный мешочек с моим первым поисковым заклинанием в жизни. Угли стали затухать, Дэми уснула на спине у матери, няня Мэлли тоже начала зевать.

– Не получилось, – решила я, впадая в панику и глядя, как кусочки обугленной свернувшейся кожи отслаиваются от теста. Но именно в этот момент колобок шевельнулся.

– Не хнычь, мать, прорвемся! – бодро сказал мой кулинарный дебют, глядя налипшими угольками, которые, без сомнения, служили ему глазами. – Мать, ты что так смотришь? – поинтересовался колобок, вылезая из плиты. От него в воздух поднимался дымок.

– Как ты меня назвал? – в растерянности спросила я.

– Мать, конечно! Ты по сумке поскребла, по комнате помела, к тарелке чуть не прилипла. Страдала, можно сказать. Так что я твое дите. Правда, теперь тебе придется отвечать за мои поступки, ведь я еще несовершеннолетнее дите, а значит, не разумное. Но ты не бойся, я буду хулиганить незаметно и никому не скажу, что это я. А если меня поймают – все равно тебя не выдам. Я же хороший сын!

– Я напутала с заклинанием! – обреченно выдохнула я. – Он не должен был разговаривать, да еще так.

– Бездарь, – как мне показалось, немного довольно заметила Василика. Дэми спала, поэтому ее «агудя» осталось на потом.

– Не расстраивайся, мать, так даже лучше! Вот смотри, от того колобка, что страшный маг Оксквальд делал, у него как нос чесался? Он его за это и убил. А от меня – ничего не чешется, – заступился за себя и меня новоиспеченный. – Кого ты там искать собралась? Батю? Так мы его живо откопаем, я тебе честное колобковое даю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.