Путь темных

"Ведь ты неглупый, очень неглупый эльф, – думал про себя старик. – Почему, в таком случае, ты принял сторону Хевингема? Ты думаешь стать его опекуном, если он займет трон? Ты хочешь таким способом прибрать к рукам Кампанелу? Но зачем она тебе? Ведь, по сути, в твоих руках вся Лавандина. Ах, как это не похоже на тебя, Витек. В этот раз ты либо очень умело хитришь, либо очень умело глупишь. От всей души надеюсь, что все-таки ни то, ни другое".

Клавелий поймал себя на том, что оба эльфа молчат и внимательно смотрят на него, ожидая реакции на произнесенные слова.

– Не хочу вас огорчать, господа, но такого закона нет, – взгляд чистых глаз Клавелия Мудрейшего оставался кристально честным. Он не врал им. – Вы зря проделали такой долгий путь и будете вынуждены вернуться ни с чем.

Произнося эти слова, старик внимательно следил за лицами эльфов. Черты Эруаля мгновенно отразили последнюю степень отчаяния. Маска спокойствия, застывшая на лице Витека, ни на миг не поколебалась какими-либо чувствами.

– Что же, спасибо за содействие, – черноволосый эльф поднялся первым. – Мне жаль лишь одного: что мы отняли твое драгоценное время.

– Не сожалей об этом. Я всегда рад гостям, они у меня редко бывают, – Клавелий простительно ему улыбнулся.

– Эруаль, выйди, пожалуйста, проверь лошадей, – неожиданно обратился к своему ученику черноволосый эльф. – Мне нужно поговорить с Клавелием наедине.

Младший принц Лавандины повиновался беспрекословно. Такое послушание поразило Клавелия Мудрейшего. Чтобы эльф благородного происхождения так легко подчинялся бывшему безродному темному! Да где это видано!

"Воистину, у Витека природный дар порабощать волю тех, с кем он общается", – подумал Клавелий.

– У меня к тебе есть еще одна просьба. Возможно, она даже важнее первой, – произнес черноволосый эльф, когда за его учеником захлопнулась дверь.

– Не боишься, что тебя подслушают? – понизив тон, спросил Мудрейший, многозначительно кивая в ту сторону, в которой скрылся Эруаль.

– Не боюсь, – отмахнулся его собеседник. – Если в этом мире не доверять Эруалю, то можно не доверять никому. Он самый честный и надежный эльф на всю Лавандину.

– Затмевает даже тебя?

– Ну где ты видел честного темного? – затем Витек перешел к делу. – Может быть, ты знаешь, вчера утром сожгли среднего сына короля – Феликса.

– Все-таки сожгли? – весть не особо впечатлила Клавелия. – Слышал, что он пытался освободить темных. Но я думал, что отец его спасет.

– Его отец, наш король, в тот же вечер кончил жизнь самоубийством.

Лицо старика в мгновение ока посерьезнело. Он заметно обеспокоился и, перебивая Витека, поспешно спросил:

– А Элспет? Тоже мертв? Неужели пять минут назад в моем доме находился новоявленный король?

– Элспет жив, и его судьба меня заботит. Перед смертью Элебрут оставил записку, в которой просил меня помочь ему уладить дело с провинцией оборотней. Ты, наверное, слышал о ней, – заручившись понятливым кивком собеседника, Витек продолжил: – Но у меня нет на это времени. Как ты уже понял, я целиком и полностью предан Эруалю. Но вопрос с кампанельской провинцией продолжает оставаться открытым. Элспет на первых порах может наделать ошибок и лишь усугубит и без того нелегкую ситуацию. Я прошу тебя, Клавелий, приехать во дворец и быть советником молодому королю. Тебя там знают, помнят и любят. Тебя не отвергнут, к твоим советам прислушаются охотнее, чем к моим.

– Так у тебя не все в порядке при дворе? – догадался Клавелий.

– Пройденный этап! – отмахнулся Витек. – Даже не бери в голову. Лучше скажи, что ты мне ответишь?

– Мне по силам исполнить эту твою просьбу, и я с радостью сделаю это. Но скажи мне. Кто позаботится об Элспете, если я умру, а вопрос с кампанельской провинцией останется нерешенным?

– Тогда Лавандина обречена, – черноволосый эльф равнодушно передернул плечами. Похоже, это его нисколько не пугало. – Я не вернусь во дворец. Как ты правильно подметил, обстоятельства там сложились не в мою пользу. Даже с точностью до наоборот. Вернуться туда – значит начать войну со своими же. На это у меня нет ни сил, ни желания. Поэтому побереги свою жизнь не только для себя и Элспета, но и для всех эльфов.

– Ты прекрасно понимаешь, что в сложившейся обстановке это будет крайне сложно, – заметил Клавелий.

– Когда идет война, всем нелегко. Послушай, а с каких это пор ты боишься сложностей?

– С тех самых, когда стал слишком стар для того, чтобы с прежней легкостью преодолевать их. Для человека у меня очень большой возраст.

– Не напоминай себе об этом, и все будет хорошо. Однако, мне пора, – Витек направился к двери, но на пороге остановился. – Клавелий, во дворец нужно ехать уже сейчас. Хочешь, мы с Эруалем проводим тебя? На дорогах сейчас неспокойно.

– Для перемещения я воспользуюсь магией. Так что не стоит беспокоиться, – старик улыбнулся на прощание своему другу и помахал рукой.

Витек махнул в ответ и вышел под дождь. Эруаль поджидал его, сидя в седле своего коня. Заметив учителя, он обратил на него вопросительный взгляд и, едва разлепив губы, тихонько спросил:

– Куда мы поедем теперь?

– В Истерский лес. Теперь наш дом там.

Глава 26

Ровно в полдень эльфы остановили своих уставших коней возле Развалин. Это Витек настоял на том, чтобы в первую очередь ехать в обитель разбойничьей шайки Гло Картер. Там он оставил Эруаля одного и отправился искать Катарину. Он нашел ее на заднем дворе, где девушка играла со своим волком. Заметив черноволосого эльфа, вампиресса оставила свое занятие и, ощущая привычное отталкивающее напряжение, обратила на него свое внимание.

– Мне нужно, чтобы ты оказала мне небольшую услугу, – без лишних предисловий начал Витек. – Волею обстоятельств я не могу справиться сам, и потому для меня она просто неоценима. Для тебя же это пара пустяков и минимум риска.

– Выражайтесь яснее, – потребовала девушка, нахмурившись. Ей не нравился тон, который взял Витек. Как будто это он делает ей одолжение, а не сам просит об этом. И вообще, меньше всего на свете ей хотелось помогать Витеку. Она стояла сейчас и слушала его только потому, что он учитель Эруаля, самый дорогой для него эльф.

Между тем, черноволосый эльф перешел непосредственно к делу.

– Ты должна проникнуть во дворец правителей Кампанелы, разыскать там принца Хевингема де' Мортеро, запомнила? Хевингем де' Мортеро. Ты видела его у нас в замке. Скажи ему следующее: "Меня послал Витек. Вести неутешительные". Или что-то в этом роде. Главное, чтобы принц понял, что ты пришла от меня, и что наш план не увенчался успехом. Старайся не попадаться никому на глаза. Принц там не на хорошем счету. Вдвойне опасайся тех, кто действует от имени Варлама д' Аруэ. Но к тебе не должны цепляться. Я уверен, ты сможешь все сделать быстро и тихо.

– А с чего вы взяли, что я вообще за это возьмусь? – Катарина неприступно сложила руки на груди.

– Потому что это одинаково важно как для меня, так и для Эруаля. Считай, что я прошу от имени своего ученика, то есть твоего доброго друга. Неужели ты не помогла бы ему?

– Зачем вы связались с Кампанелой? Тамошний народ так просто не одурачишь.

– Ну вот. Ты начинаешь меня разочаровывать. Я был уверен, что ты не станешь совать нос не в свое дело.

– Но это мое дело, раз меня в него хотят впутать!

– Это дело сильных мира сего. Оно не для ума вампирессы из глухого леса. Тебя просто просят о содействии.

– Действовать вслепую? Ну уж нет! Это может оказаться слишком опасным, даже для меня. Откуда я знаю, куда вы меня посылаете и что там происходит? Вдруг там восстание в самом разгаре, и все убивают друг друга без разбора?

– В кампанельском дворце? Думай, что говоришь. Это, может быть, самое безопасное место на всю страну.

– Зачем же тогда такие осторожности?

– Я не скажу больше ни слова. Либо ты выполняешь мое поручение, либо я поищу кого-нибудь другого.

– Я иду, – пришлось согласно кивнуть Катарине. – Но имейте в виду, рано или поздно я все равно обо всем узнаю.

– Вопрос только в этом "или". Коварные буквы, правда? – глаза Витека хитро сощурились, и это сильно не понравилось вампирессе. Однако, она не стала ничего говорить на этот счет. Только спросила:

– Я должна отправиться прямо сейчас?

– Желательно.

– Хорошо. Ждите меня на Развалинах. К вечеру я вернусь.

Катарина легко запрыгнула на Догрызка, и огромный волк быстро понес ее в глубь леса.

Витек долго смотрел вслед всаднице, а затем присел на выщербленные ступеньки и предался грустным размышлениям.

"Все происходящее кажется мне крайне подозрительным. Когда-то я все это уже видел, только при других обстоятельствах. Много жертв, какой-то оттенок неумолимой жестокости, прослеживающийся в их смертях, все умершие – не простые эльфы. Я узнаю этот почерк. Алых цветков один раз подобным образом уже свергали. Неужели все повторяется? Но этого просто не может быть! Я знаю только одного темного эльфа с таким изощренным умом. Но я уверен в его бездействии! Хотя… уже не уверен. Кажется, Лэмар нашел выход из лавандинской тюрьмы. Ах, хитрец! Только попадись мне еще раз в руки, я шанса не упущу. До сих пор жалею, что тебя оставили в живых. Ах, Элебрут, Элебрут… Ты был милосерден к врагам и безжалостен к друзьям. Тебе от этого уже все равно, а вот мне приходится расплачиваться за твои ошибки. Ладно, чего уж теперь жалеть. Я заплачу. Да так, что мало не покажется. Только ошибись, Лэмар, и ты пожалеешь, что встал у меня поперек дороги. Мы оба темные. Мы стоим друг друга. Ты играешь жизнями других, и я умею ими играть. Благо нам обоим не впервой делать высокие ставки".

Мстительная кривая усмешка исказила губы Витека. Таким страшным и злым его лица еще никто не видел. В этот момент он больше всего был похож на прежнего темного, которым когда-то был.

Тем временем, его ученик тоже нашел для себя местечко на ступеньках возле одного из обвалившихся входов в Развалины. В отличие от учителя, он был не один. Расстелив на еще сырой от прошедшего утром ливня земле чей-то дырявый плащ, на нем расположилась уже знакомая нам троица разбойников: Венсан, Ариадна и Ник. Они самозабвенно играли в карты на деньги. Унылый вид расстроенного Эруаля совсем не мешал им веселиться. Разбойники отчаивались, ругались, хохотали, как сумасшедшие, прощали друг другу какие-то долги и тут же влезали в новые… Эруаль смотрел на них чуть ли не со слезами на глазах. Они были ровесниками. Но эти трое казались такими по-юношески восторженными, беспечными, совсем не знающими жизни. Тогда как младший принц Лавандины чувствовал, что за какие-то пару дней прожил всю свою жизнь от начала и до конца. Призрак брата неотступно преследовал его воображение, образ постоянно стоял перед глазами. Принц ни на минуту не мог забыть, как Феликс летит в огонь и сгорает в нем. Крик брата до сих пор звенел в его ушах.

– Папа… – невольно сорвалось с губ Эруаля. – Зачем ты так поступил с ним? Со мной, с Витеком? Неужели все мы это заслужили? О боги! Я прошу вас, если вы уготовили мне так много столь болезненных утрат, пошлите мне быструю смерть! Лучше умереть молодым, чем жить с такими ранами на сердце.

– Эй, принц! – отвлек его от печальных мыслей веселый крик Ариадны. – Есть мелочь? Одолжи немного до первого богача!

И девушка заливисто рассмеялась, видимо, порадовавшись собственной удачной шутке.

Эруаль машинально полез в карман плаща, забыв, что когда-то он принадлежал Витеку. Вместе с горсткой монет он вытащил оттуда смятый в комок лист бумаги. Кинув монеты Ариадне, младший принц Лавандины, думая, что держит в руках старый, никому не нужный черновик какого-нибудь приказа, развернул бумагу. Увидев первые строки написанного, он уже не смог оторвать взгляда. Казалось, принц прочитал записку за пару секунд, перепрыгивая через строчки и забывая дочитывать слова до конца. То, что он узнал, повергло его в ступор.

– Нет… Только не это, – чувствуя, как немеют губы, прошептал Эруаль. – Витек сказал бы мне! Он не мог промолчать!

Прямо на глазах у удивленных разбойников молодой эльф вскочил на ноги и ни с того ни с сего бросился в глубь Развалин. Впрочем, они пребывали в недоумении недолго. Дружно повертев пальцем у виска, трое друзей продолжили игру.

А Эруаль мчался по коридорам Развалин, разыскивая Витека. Он чуть ли не сбивал с ног встречных разбойников и, забывая слова извинения, бросался к ним с единственным вопросом: не видели ли они его учителя? Кто-то все-таки подсказал ему, где можно найти оказавшегося практически неуловимым черноволосого эльфа, и принц, заметив, наконец, сидящего на лестнице возле одного из выходов учителя, кинулся к нему. Услышав шаги за спиной, Витек обернулся и поднялся навстречу своему ученику. Тот остановился прямо напротив него, пытаясь отдышаться. Витек почти сразу заметил в судорожно сжатых пальцах ученика скомканный лист бумаги, и ему не составило труда обо всем догадаться.

– Ты читал это? – взглядом указав на бумажный комок, спросил черноволосый эльф с присущим ему хладнокровием. Одновременно с этим он тревожно подумал: "Черт побери! Не смог я его уберечь от очередного нервного срыва".

– Это правда?! – севшим, с нотками намечающейся истерики голосом то ли спросил, то ли воскликнул Эруаль.

Витек видел глаза своего ученика и видел в них мольбу, тщетную просьбу ответить "нет". Но Витек больше не хотел лгать.

– Это правда, – жестоко подтвердил он. – Вчера твой отец покончил с собой. Я не сказал тебе, боялся твоей реакции. Но ты и сам все узнал раньше времени.

– Как вы могли!.. – только и смог обронить младший принц Лавандины, без сил прислоняясь к одной из колонн.

Из его безвольных рук выпала проклятая прощальная записка короля Элебрута. Тоска и боль, сильная и тупая, просто разрывали принцу грудь, пытаясь вырваться на волю в страшном крике безысходности. Но Эруаль крепко сцепил зубы и молчал. Вчера он достаточно плакал и кричал. Хватит! Больше никто не увидит его слез.

– Почему тогда вы уехали? – неожиданно тихо спросил Эруаль каким-то глухим надтреснутым голосом.

– Что? – удивленно преломив бровь, переспросил Витек. Ему показалось, что он не понял вопроса.

– Почему вы уехали из Лавандины?! – сорвавшись на истерический крик, спросил Эруаль, пораженный тем спокойствием и равнодушием, с которыми наставник отнесся к смертям двух дорогих ему эльфов. – Ведь отец просил вас помочь Элспету! Почему вы бросили его?!

– Глупец! Неужели ты не понимаешь, что ты сейчас нуждаешься в моей помощи больше, чем кто бы то ни было! – голос Витека прозвучал резко и зло. Он всегда огрызался, когда на него пытались кричать и сыпать упреками.

– И где же она, ваша помощь? Вы только и делаете, что молчите! И избегаете моего общества!

– А что мне еще делать? Рыдать вместе с тобой?

– Помогите мне вернуть душевный покой! Я не могу так жить! Мне больно! Мне плохо! Мне невыносимо! Учитель, я нуждаюсь в вас!

– Ты правда хочешь этого? – неожиданно серьезно спросил Витек. – Ты хочешь покоя?

– Я жажду этого!

– А не боишься того, что я темный? Ведь это не пройдет бесследно для тебя.

– Сейчас я боюсь только сумасшествия. Пожалуйста, учитель, сделайте, что сможете.

– Будь по-твоему. Потом не упрекай меня.

Витек с силой схватил своего ученика за плечи и уставился прямо в его синие глаза. Зрачки красивых глаз черноволосого эльфа стали вертикальными и засветились золотым сиянием. Оно отразилось в зрачках Эруаля и как будто поработило его. Принц почувствовал, как сознание учителя вторгается в его мысли, проникает в сердце, затрагивает саму душу. Эруаль перестал чувствовать сам себя, но вот малейшие колебания в сознании Витека улавливал мгновенно. Оно было черным и холодным, от него веяло смертью и ужасом. Все чувствительные раны оно лечило опустошением. После его прикосновений в душе оставались темные следы, которые шипели и извивались, словно змеи, пытаясь пробраться в мысли Эруаля и свиться там в уютные клубки.

Все кончилось так неожиданно быстро, что младший принц Лавандины не сразу понял, что снова сам принадлежит себе, что учитель больше не держит его, и страшное чужое сознание не путает мысли. Прислушавшись к равномерному стуку своего сердца, Эруаль почувствовал, что горечь и отчаяние, совсем недавно владевшие всем его существом, теснятся теперь где-то в уголке, ненавязчиво ноют, чтобы только напомнить о себе. Абсолютно сухие глаза и холодный ум… Эруаль чувствовал, что намечающаяся истерика отступила.

– Спасибо, – взглянув в глаза учителя, с необыкновенной признательностью сказал он.

– Не благодари. При обычных обстоятельствах я бы никогда не стал этого делать. Но тебе слишком много пришлось перенести. Все, что я мог для тебя сделать, – это убить твои эмоции, заменить безразличием. Я должен просить тебя быть осторожнее. Я темный, и я оставил в твоей душе большие проемы для проникновения Зла. Ищи в себе силы, чтобы не поддаться ему. Мне жаль, Эруаль, но у тебя тяжелая судьба. Учись выдерживать ее удары.

– С самого начала судьба мне сделала большой подарок – вас, – улыбнулся Эруаль, – и я готов расплачиваться за него всю свою жизнь.

– Поостерегись бросаться словами. Спорим, что пару минут назад тебе такое даже в голову бы не пришло, – Витек тоже улыбнулся в ответ, но как-то горько, подавленно. – Иди, Эруаль, пообщайся с разбойниками. В их обществе ты немного развеешься. А я останусь здесь дожидаться Катарину.

– Я бы мог составить вам компанию, – робко заикнулся младший принц Лавандины.

– Не надо. Я хочу побыть один.

Эруаль, понявший, что его вежливо прогоняют, беспрекословно подчинился и вернулся внутрь Развалин.

Глава 27

Пока Витек и Эруаль выясняли отношения, Катарина успела добраться до границы Кампанелы. Прячась по кустам, как опытный партизан, незаметно для пограничных отрядов прокралась на территорию соседней страны. Добравшись до города, Катарина схватила Догрызка за шерсть на шее и, стараясь держать его поближе к себе, уверенно прошла в распахнутые массивные ворота. Шум улиц мгновенно оглушил лесную жительницу. Однако, морщась от неудовольствия, она продолжала путь, внимательно поглядывая по сторонам и радуясь про себя, что она здесь ненадолго.

В послеполуденные часы в столице Кампанелы царили суета и шум. Улицы были полны неспешно движущихся повозок и стремительно проносящихся мимо всадников, на площадях рядами стояли торговые палатки, хозяева которых так и норовили всучить свой товар. Но больше всего на улицах было обычных горожан. Знатные особы прохаживались туда-сюда медленно и величаво; простой люд сновал между домов с такой быстротой, что за отдельными его представителями порой невозможно было уследить.

Катарина с изумлением рассматривала прохожих, не понимая устроенной ими возьни, но с глупыми вопросами не лезла и молча продолжала идти вперед. На ней же, наоборот, встречались взгляды всех, кто проходил мимо. Короткое платье вампирессы и ее огромная собака (так выглядел в глазах горожан Догрызок) были причиной всеобщего любопытства. Проходя мимо кабака, она спросила у какого-то пьяницы, как побыстрее добраться до дворца, и тот, дыхнув крепким, хорошей выдержки перегаром, доброжелательно посоветовал ей идти через бандитский квартал. И Катарина, не заостряя внимания на само за себя говорящем названии, конечно же, пошла.

Бандитский квартал понравился ей с первого взгляда. Здесь было заметно тише и людей было заметно меньше, двигались они почти бесшумно и, если и вели между собой разговоры, то делали это приглушенными голосами. Они носили одежду черных и серых цветов, и потому больше походили на тени, нежели на живые существа. Еще Катарине понравилось, что здесь на нее не пялились, как на картину на выставке, и не отворачивались, презрительно поджимая губы, при взгляде на ее короткую юбку и голые плечи. Бандитский квартал принял ее, как родную, и девушка, несмотря на неприкрытую аскетичность и заброшенность его улиц, сразу почувствовала себя здесь уютно.

Завернув за угол, Катарина не заметила начинавшейся сразу за ним лестницы, спускавшейся к площади с храмом, в котором давно уже не проводили богоугодные мессы, но зато с успехом торговали краденым, и парой колоколен, имевших совсем уже неприглядный вид, из-за того, что колокола давно сняли какие-то хитрые умельцы и сдали на переплавку, и на мощных веревках теперь болталась лишь пара жуткого вида трупов. Так вот, не заметив лестницу, Катарина сделала неловкий шаг, подвернула ногу и съехала вниз на животе. Так как ступеньки были пологими и их было немного, то она отделалась лишь парой несильных ушибов. Поэтому была безмерно удивлена, когда ей протянули руку и участливо спросили откуда-то сверху:

– Вы ранены?

Воспользовавшись предложенной ладонью, чтобы подняться, Катарина взглянула в смуглое волевое лицо стоявшего перед ней уже немолодого мужчины и сказала, отвечая вопросом на вопрос:

– С чего вы взяли?

– На вашем платье кровь, – заметил незнакомец, кивком головы указывая, где именно.

Катарина опустила глаза и увидела, что сбоку, чуть выше талии, ее платье испачкано багрово-красной полосой. Девушке не составило никакого труда догадаться, что так сильно оцарапаться она могла, когда, ища лазейку, пряталась по кустам на кампанельской границе.

– А почему вдруг сразу предположение о ранении? – снова взглянув в лицо мужчины, продолжала допытываться вампиресса. – Мало ли что могли на меня вылить!

– Но мы же в бандитском квартале! Здесь следует ожидать нападения в любой момент. Так вы уверены, что с вами все в порядке и вам не требуется помощь?

– Уверена. Спасибо, – Катарина хотела благодарно улыбнуться заботливому незнакомцу, но, вовремя вспомнив про свои клыки, передумала.

– Хотите, я провожу вас до выхода из квартала? До вашего падения мы шли в одну сторону. Я вас запомнил, пока шел позади, – предложил настойчивый мужчина.

– Если нам по пути, то, конечно, пойдемте вместе, – охотно согласилась Катарина. – Только… вас не пугает компания Догрызка?

– Догрызок? Это ваш пес? – отчего-то рассмеялся незнакомец. – Я его не боюсь. Я люблю больших собак.

Девушка и ее доброжелатель пошли дальше вместе. Когда они пересекали площадь, за ними увязался какой-то щуплый молодой человек скользкой наружности. Он повертелся рядом с Катарининым спутником, а когда вознамерился убраться восвояси, был пойман им за руку при попытке спрятать к себе в карман чужой кошелек. Но парень неожиданно легко вывернулся из железной хватки незнакомца и что было сил помчался через всю площадь к стоявшим в отдалении заброшенным домам. Бесполезно было сыпать проклятия вперемежку с криками о помощи. В бандитском квартале никто не кинулся бы на подмогу к пострадавшему, а прохожие посмеялись бы от души, да еще и помогли бы вору, рассчитывая на небольшую долю от вырученного в награду за оказанное содействие. Поэтому незнакомец, извинившись перед своей спутницей, бросился вдогонку за вором. Катарина решила, что ее долг помочь человеку, который совсем недавно проявил участие к ней, и, пустив вперед Догрызка, тоже присоединилась к погоне.

Они пробежали по площади, завернули за угол одного из домов, миновали еще пару узких затхлых улочек и бежали до тех пор, пока впереди не показался мост. Мост был каменный, с высокими массивными перилами и выгибался дугой. Что находилось на другой стороне, не было видно, но, если судить по тому, как удвоил усилия Катаринин незнакомец, ему крайне не хотелось там оказаться. Сама вампиресса особо не беспокоилась. Догрызок почти догнал вора. Заметив, что волк следует за ним почти по пятам, Катарина расслабилась и перестала торопиться, предугадывая, что уже за следующим поворотом она увидит пойманного и обезвреженного карманника и своего незнакомца, с довольной ухмылкой прячущего в карман отвоеванный кошелек.

Вдруг до ее слуха долетели какие-то странные звуки. Почти сразу вслед за этим окрестности огласил жуткий крик, оборвавшийся так же внезапно, как и начался. Катарина невольно ускорила темп передвижения, но, как только выбежала из-за угла, была вынуждена резко остановиться, пораженная увиденной картиной.

Догрызок, догнавший свою цель, огромными клыками разорвал ей горло и теперь сидел в луже крови, хищно облизываясь. Незнакомец стоял в сторонке, вжавшись в кирпичную стену одного из домов. От природы смуглое, его лицо сейчас было белее мела, а волевые черты исказила гримаса подлинного ужаса.

Догрызок, фу! – крикнула Катарина, чувствуя, что при виде свежей крови сама непроизвольно начинает вести языком по губам.

Незнакомец заметил это и побледнел еще больше. Катарина сделала шаг вперед, намереваясь оттащить волка от трупа, но ее недавний спутник, содрогнувшись всем телом, вытащил из висевших на поясе ножен длинный кинжал и, загородившись им, крикнул девушке:

– Не подходи!

Вампиресса послушалась.

– Дайте мне все вам объяснить! – попросила она, но незнакомец, явно не слушая ее, перебил: