Алмаз заговоренный. Подарок старой повитухи – 2

– Я тебе сейчас такой глубизны нанесу на лицевую поверхность, до конца жизни не отмоешься.

– А чего ты тогда за мной бегаешь? Может, тебе автограф дать?

– На х-х-х-х-х…рен мне твой автограф! Камень давай!

– Какой камень? Я что, похож на бодибилдера? Не вожу

я с собой камней.

– Не прикидывайся шлангом. Ты знаешь, какой камень. И лучше тебе с ним по-хорошему расстаться. Иначе сам понимаешь: ни тебе, не твоей бабе покоя не будет. Кроме вечного.

– Ладно, давай начистоту. У меня его нет. Не веришь – можешь меня сейчас обыскать. Я понял, что это не простой камень, поэтому попросил проводника почтового вагона принять багажный вагон. Он сказал – в этом вагоне всё укомплектовано, поедет следующим. И оформил.

– Чё ты гонишь?!. Маленький камень оформил как багаж? Учись врать!

– Нет, конечно, не один камень. Там мои вещи, в которых я в профилактории был. Куртка, сапоги, плащ, свитера. Ну, и в кармашке куртки – тот самый камень.

Мужик задумался. С сомнением посмотрев на меня, спросил:

– Ты в армии служил?

– Служил.

– В слоника играл?

– Бог миловал.

– Ну, так я не помилую. И если жить захочешь, всё расскажешь.

– Так я уже всё рассказал. Отправил посылкой. Едет следом. Ты хозяину-то позвони. Объясни. Так, мол, и так. Он же не дурак. Поймёт. На почте по прибытию и возьмете.

Мужик думал. Потом резко выбросил кулак в сторону моего лица, я еле успел отпрянуть.

– Ладно. Почта, вокзал, вагон – черт с ними. Мы тебя на дому прижмем. Когда сам получишь посылку. И принесёшь домой. Тут мы и нагрянем.

Он с силой ударил кулаком в стену, повернулся и ушёл. На первой станции я увидел, как он вышел на перрон и зашагал в сторону перехода. Там сел в черный джип и пропал из вида моего поезда, набирающего скорость.

Я ехал и думал, что камень мне не сберечь. Если не сумеют выкрасть, будут преследовать, пока своего не добьются. Выходов было два: либо просто отдать им камень и не связываться. Либо так обмануть, чтобы претензий ко мне не осталось. Я попросил у проводницы телефон (думал, мой прослушивают, бред, конечно, но в тот момент я верил в такое) и позвонил своему давнему знакомому Антону, журналисту, пишущему на тему ювелирки, драгоценных и полудрагоценных камней. Взял и просто в лоб спросил: как спрятать камень, чтобы все поверили, что у тебя его действительно нет, и отстали от тебя навсегда. Он ответил:

– Надо просто отдать камень тому, кто за ним охотится.

– Ну, ради такого ответа не стоило и время тратить.

– Да, отдать камень, но я не сказал какой. Копию.

– Да кто будет делать копию старого, плохо обработанного диаманта?

– Есть такой спец.

– И ты можешь меня с ним познакомить?

– Легко.

Мы договорились с Антоном встретиться на предпоследней остановке поезда. Он приехал на машине, забрал камень и уехал. Договорились, что готовую копию алмаза он пришлет мне в посылке с моими же вещами, которые я ему тоже передал. А сам снова сел в свой вагон и поехал до конечной. Не знаю, следили за мной там или нет, но до дома я добрался без приключений.

Я не выдержала, как школьница подняла руку:

– Можно вопрос?..

Грифанов кивнул.

– А куда смотрели твои телохранители? Они что, так мужика испугались, что тебя бросили и позорно прятались в другом вагоне?

– Нет. Они просто не поехали. Сказали, что их срочно вызывают в контору, поэтому они едут сейчас до областного центра, там садятся в самолет и через три часа будут в Москве. И я тогда уже понял – что-то затевается.

В тот день, когда пришла посылка, я был на студии. Сначала на телефон пришла смс с почты, о том, что на моё имя пришла посылка. Потом меня вызвал шеф-редактор и сообщил, что передача закрывается, поскольку спонсор в одностороннем порядке расторг контракт. Почему, никто не знает. Я, конечно, ожидал приключений, но не думал, что они коснуться профессии. Вышел из студии, машины моей нет. Она тоже была спонсорская. Еду на почту на такси. Собираюсь забрать посылку, а мне говорят: "Час назад вы уже её забрали". Как?.. Час назад я был на работе. Хорошо, мог кто-то другой получить, но откуда у него мой паспорт? Говорят: "Предъявили ксерокопию".

А позже позвонил Бегичев и сказал, что передача, охранники, машины – всё это было организовано и оплачено им только ради того, чтобы найти камень повитухи. Теперь, когда он у него в кармане, тратиться на меня уже нет смысла.

– Поэтому, – сказал он мне, – ты свободен. Считай, что тебя наказал Бог. За тёмные дела твоей родственницы. И я сделаю всё, чтобы на телевидение ты не вернулся никогда. Ты думал, что тебе позволили делать собственную передачу, благодаря твоим талантам, твоим гениальным способностям? Ничего подобного. Всё это только благодаря моим деньгам!

– А ты уверен, что они твои? Откуда такие богатства? Не из того ли трамвая, в котором нашли мёртвой одну чудаковатую старушку?

– Возможно. Но это всего лишь потому, что старушка сильно задолжала мне и моей семье.

– Так думает любой вор и мошенник. Он уверен, что все ему должны.

– Примитивно мыслишь. Такая комбинация, какую придумал и провернул я, никакому вору и мошеннику не под силу. Несколько лет ты вообще жил по тому сценарию, который написал я. Там было предусмотрено всё, даже твоя женитьба.

Я тогда работал корреспондентом в редакции новостных передач. Шеф-редактор пригласил меня на встречу, как он тогда сказал, с руководством канала. Кроме руководства, там присутствовали ещё какие-то люди. И там был Бегичев. Нас познакомил шеф. Виктор Игоревич был доброжелателен и весел. С ним была девушка: наивный взгляд, кошачьи манеры, ухоженная, немного отстраненная. Рассеянным взглядом она осматривала тусовку. Бегичев подозвал её и сказал:

– Знакомьтесь, моя племянница Полли. Знает три иностранных языка. Помогает мне в работе с зарубежными партнерами.

Я тогда подумал, что всё это липа, никакая она не помощница, а скорее всего любовница. Но позже, когда она стала оказывать мне знаки внимания, кокетничала и предлагала продолжить знакомство в другом месте, я понял что ошибся. Когда мы с шефом вышли покурить, он сказал мне:

– Присмотрись к племяннице. Это может очень благотворно повлиять на твою карьеру. Дядька богатый, партию для своей протеже будет искать среди людей состоявшихся. Денег у тебя нет, зато они есть у него. И он будет продвигать тебя, если сочтет перспективным женихом.

Я был молодым, амбициозным журналистом, мечтающим о большой славе. Ради этого был готов на многое. Лёгкий флирт казался мне абсолютно безобидной вещью. Мы поехали с Полли в какой-то ресторан, потом ко мне… Так начались наши отношения, которые вскоре были оформлены законным браком. И, наверное, мы так же быстро разошлись, если бы Полли не заявила, что у неё какие-то важные дела во Франции, и она уезжает туда на полгода.

С тех пор вся наша семейная жизнь состояла из приездов и отъездов. Полли была в разных странах со своим дядей, помогая ему в работе с зарубежными партнерами, как он выразился. Я уезжал в командировки по своим журналистским делам. Когда у меня появилась собственная программа, я уже ездил по городам и весям со съёмочной группой, потом пропадал в студии, монтируя очередной выпуск. В общем, времени на общение у нас почти не было. Общались по телефону, по интернету, передавали друг другу приветы через знакомых. Такая семейная жизнь необременительна. Можно прожить сто лет в браке, не успев недоесть друг другу.

Теперь-то я понимаю – это, действительно, был сценарий Бегичева. Полли была тем коротким поводком, на котором он меня держал. А мне было всё равно. Я был поглощен своей работой. Всё изменилось после того, как умерла Анна Нодбек. Её муж ушёл из жизни гораздо раньше, но когда не стало её, в моих руках оказался весь архив этой семьи. Там было столько невероятно интересных документов, записей, дневников, фотографий! Я решил подробнее узнать об их жизни, что называется, покопаться в материале. Вот тогда-то я и поехал в Асафьев…

Мы сидели молча и слушали, как пели птицы в саду. Где-то лаяли собаки, доносился шум проезжающих за деревьями машин. Не знаю, о чем молчал Грифанов, но меня сейчас занимал вопрос: что с Полли? Где она? Не моё это дело, но…

– А где сейчас твоя жена?

– Не поверишь, но следом за всеми новостями пришла самая неожиданная – Полли подала на развод. Не скажу, чтобы я сильно был огорчен, я привык жить без неё, да и чувств особых не было никогда. Но почему именно теперь? Я пытался дозвониться ей во Францию, но телефон был всё время недоступен. Тогда я спросил у адвоката, которого прислала Полли:

– Почему именно сейчас?

Он тоже не ответил. Только пожал плечами.

– Ты ее не любил?

– Не знаю. Во всяком случае, на развод согласился без колебаний.

– Что теперь планируешь делать?

– И теперь, и всегда планирую жить и радоваться жизни, заниматься любимым делом… И еще много чего. Поживем – увидим. Было бы неплохо узнать, что замышляет Бегичев, какие у него планы. Чтобы не ждать очередной гадости с его стороны. Вся надежда на тебя.

– Хочешь из меня Мату Хари слепить? Может, мне в разведшколу податься?

– Думаю, не понадобиться. Он сам тебе позвонит. Ему нужен камень. Он понял, что у него копия.

– А где настоящий?

– В надежном месте.

– Я не могу понять, ты сам говорил, что этот старый, плохо обработанный камень, в общем-то, большой ценности не имеет. Но при этом заказываешь на него дорогостоящую копию. Зачем всё это?

– Мой знакомый журналист, про которого я тебе говорил, повёрнут на алмазах. Истории о минералах он может рассказывать бесконечно. Это такие детективы! Такие захватывающие приключения! Ценен не столько сам камень, сколько его история. Так вот, наш бриллиант ценен не как минерал особо чистой породы. Он ценен своей историей. Подумай, ведь прежде, чем он попал в руки наших родственниц, он много лет служил повитухе. И она верила в него, в то, что он помогает ей делать работу хорошо. Что помогает женщинам благополучно рожать. А в те времена роды зачастую были очень тяжелыми. И, видимо, камень, случайно или нет, но приносил удачу. Может, просто потому, что сама повитуха была более спокойна и рассудительна, зная, что в кармане её юбки лежит икона Богородицы и камень-талисман. В таких ситуациях паника очень опасна. Может, ещё по какой-то причине, не знаю, но это работало. Получается, камень действительно особенный. Ценнее и интереснее многих своих идеальных собратьев. Ну, а для Бегичева он приобрел какой-то мистический смысл. Он готов потратить на это всё своё состояние. Буквально одержим желанием получить талисман в свои руки. И, похоже, ради этого не остановится ни перед чем.

– Если он не совсем в себе, как ты предполагаешь, наверное, стоит держаться от него подальше.

– Само собой. Но поскольку он не собирается держаться от нас подальше, придётся выбирать какую-то иную тактику. Будем импровизировать.

Я посмотрела на часы. Надо съездить на работу. Пока я не в отпуске и не уволена, надо соблюдать трудовую дисциплину.

– Мне сейчас надо будет уехать в школу. Ты останешься дома за хозяина. Мне кажется, тебе сейчас появляться в городе не надо. Сиди здесь. Я думаю, Анфиса Ивановна скучать тебе не даст. А может даже, угостит вкусняшками. Она это любит. Если что – на связи.

Я побежала одеваться. Надо успеть на дневной рейс.

Чудеса конспирации

Привычная дорога в художественную школу. Солнечный день. Прекрасное настроение… Что там ждёт меня впереди, не важно. Я была счастлива. И даже образ Ядвиги Станиславовны ничего не портил, как это бывало раньше. Я привыкла к ней и относилась, как к родственнице с дурным характером. Что поделать? Вот такая она, моя начальница – сегодня ругает и, кажется, ненавидит, а завтра любит и одаривает тебя сверх меры. Но не только привычка примирила меня сегодня с моим непредсказуемым боссом… Наконец-то я увидела Грифанова! Он жив и здоров, хотя и изменился. По-моему, эти перемены сделали его даже лучше, потому что он стал проще и ближе. Он приехал, чтобы защитить меня!.. И всё, что занимало меня до этого, ушло далеко, освободило мысли. Всё теперь вращалось вокруг него, как вокруг солнца.

Я сама чувствовала желание защищать его, помогать ему. В общем, быть рядом. Чтобы не случилось, рядом. Правда, в его отношении ко мне появилась какая-то настороженность. Раньше он всё время порывался поцеловать, обнять. Сейчас только смотрел внимательно, будто раздумывал о чем-то. Но никаких порывов. Сдержан и насторожен. Я в первый день сама чуть не бросилась ему на шею. Но вот этот внимательный настороженный взгляд остановил меня. Не хотелось думать о грустном, хотелось верить, что он просто немного отвык, подзабыл… И совсем скоро вспомнит всё…

Я шла и мечтала о том, как мы будем вместе сидеть вечерами на веранде и любоваться полосой леса, за которой садится солнце… Как будем бороться с Бегичевым и обязательно победим. Нас же теперь двое! А потом придумаем что-нибудь интересное, может, поедем в какое-нибудь путешествие.

– Девушка… девушка, подождите… Подождите. Стойте, я вам говорю!

Я обернулась. За мной бежал парень. Приглядевшись, я узнала стилиста Лео. И всё моё хорошее настроение сдуло как ветром. Что ему ещё надо от меня? Если сейчас начнёт уговаривать на повторный сеанс процедур в своём Салоне красоты, наверное, я начну орать, может быть даже, ругаться матом.

– Что случилось? Не могу поверить, что сам стилист Лео гоняется за своими клиентами. Ночь сидели в засаде, караулили, не смыкая глаз? Но с какой целью?.. А!.. Профессиональное самолюбие не даёт покоя?

– Нет, я случайно увидел вас, проезжая мимо. Но вы правы насчёт профессионального самолюбия. Остался неприятный осадок. Специально я вас не искал. Но, мне видимо послал вас Бог, чтобы я мог исправить ошибку и, наконец-то, успокоиться.

– И как вы собираетесь её исправлять? Снова затащить меня в свой Салон и начать измываться надо мной? Спасибо. Я чувствую себя прекрасно, в помощи стилиста не нуждаюсь. И, если честно, я на вас не в обиде. Действительно, надо было сначала самой определиться, что я хочу, а не надеяться на то, что в вашем Салоне красоты сплошь все телепаты, которые только и ждут, когда я приду. Так что давайте разойдемся мирно.

– Мне очень жаль, что так получилось. И я бы хотел реабилитироваться именно как профессионал. Поэтому я прошу вас, возьмите мою визитку. И звоните мне в любое время суток, если вам понадобится моя помощь.

– Хорошо-хорошо!.. Если понадобится, я обязательно… обязательно позвоню. Спасибо. Удачи вам!..

Можно считать, я отделалась лёгким испугом. Прямо гора с плеч. Никогда не знаешь, что ждёт тебя за очередным поворотом. Но иметь раскрученного стилиста в должниках не так уж плохо. Авось пригодится.

В школе стояла непривычная тишина. Занятия закончились. У старшеклассников шла подготовка к экзаменам, они приходили только на консультации. День начинался спокойно и размеренно. Я шла по гулким коридорам к своему классу. Дверь в кабинет директора была чуть приоткрыта. Проходя мимо, я заглянула. Ядвига Станиславовна сосредоточенно перебирала какие-то бумаги у себя на столе. Дверь скрипнула, и она подняла голову.

– Зайди, – почти приказала директриса.

– Доброе утро, Ядвига Станиславовна. Как вы себя чувствуете?

– Твоими молитвами! Я очень сильно опасалась, что спонсорская помощь, благодаря тебе, растворится без следа. Но Бегичев оказался порядочным человеком. Обещал – сделал. Вот прислал документы на подпись. Сижу, разбираюсь. Он не такой плохой человек, как ты думаешь. Может быть, со странностями, может быть, не очень счастливый, но не плохой. Поверь мне, я разбираюсь в людях. И я прошу тебя, если он попросит тебя помочь – помоги, не сочти за труд.

– Я чувствую себя прямо-таки волшебницей! Какие у меня возможности!! В моей помощи даже олигархи нуждаются!!!

– А почему нет?.. Они что, не люди? Они нуждаются во всём, в чём может нуждаться живой человек. Ты прекрасно понимаешь, что есть вещи, жизненно необходимые человеку, которые ни за какие деньги не купишь.

– Но эти люди, неистово стремясь к большим деньгам, как правило, ни в чём не нуждаются, кроме денег. И если они просят кого-то о помощи и давят на жалость, то это лишь для того, чтобы получить ещё больше денег. Может быть, они такие же люди, как и все, и вообще, все мы одинаковые в какой-то степени. Но у всех нас разные приоритеты. Разные моральные пороги, через которые мы не сможем переступить ни за какие коврижки. Для одних это жизнь и здоровье близких. Для других (как это не прозвучит пафосно, но такие люди тоже существуют) – здоровье и благополучие всего человечества. Для третьих – это только личное здоровье и благополучие! И поступки наши зависят от того, до какой черты мы способны дойти… Я никого не осуждаю, никого ничему учить не хочу. Но я сама выбираю, что, когда и как мне делать.

– Само собой. Конечно, сама, – вздохнула как-то устало Ядвига. – Просто, прежде чем отказать, разберись и хорошенько подумай.

– Ага, так и сделаю. Можно, я пойду?..

– Иди, – директриса снова уткнулась в свои бумаги.

У самой двери я вспомнила…

– Да, ещё минутку…

– Что?..

– Можно я сейчас возьму отпуск?

Почему-то моё начальство обрадовалось. Не знаю, что нарисовалось в его воображении, но Ядвига Станиславовна радостно воскликнула:

– Конечно, можно! Конечно! Садись, пиши заявление… А с отпускными получишь премию, которую я тебе обещала!

Вот так, по-моему, выглядит удача!!!

Весь день я носилась со своим отпуском, хлопотала как оглашенная. И удивлялась – почему мне сегодня так везёт? Самым трудным оказалось договориться с преподавателем, который мог бы взять моих учеников на период каникул. Но и тут всё сложилось. Преподаватель по композиции собирался идти в отпуск в конце лета по семейным обстоятельствам. Мы договорились с ним, что когда он пойдёт в отпуск, с его учениками буду заниматься я.

Такой прилив радости и бодрости я не испытывала уже давно. Хотелось просто прыгать и танцевать, как в детстве. А когда я увидела, сколько мне насчитали отпускных и премии, сначала испытала дикий восторг! Потом мне стало стыдно за мою пафосную речь в кабинете директора про деньги.

Да, в моей жизни деньги занимали рядовое место. Но когда их не хватало, мысли о них становились навязчивыми. Краски жизни тускнели. Настроение входило под сумрачные своды разнообразных ограничений. Тем радостнее принималось любое, даже самое незначительное, пополнение счёта. Как говорил мой сосед-пенсионер Евгений Валерьянович: "Как пенсионы получаю, так вдохновляюсь каждый раз!". Я тоже сегодня чувствовала себя предельно вдохновленной.

Слова Бегичева о том, что Грифанов остался без средств к существованию, сидели во мне болезненной занозой. Почему-то в этом я чувствовала свою вину. Материальные ресурсы, внезапно оказавшиеся в моих руках, значительно расширили мои возможности. И теперь я, как стилист Лео, обрадовалась возможности исправить ситуацию. А как мы её будем исправлять, обсудим с Грифановым. Мне просто не терпелось ему об этом сообщить, но пришлось отложить этот вожделенный момент и немного задержаться.

Я заехала в свою квартиру, чтобы взять вещи. На дачу ехала ведь только убраться, а не отдыхать. Теперь всё изменилось, а значит, должен измениться и гардероб.

Собрав чемодан, я решила заодно провести небольшую уборку. Не знаю, когда вернусь. Уходя, отключила газ, воду, проверила двери, окна. Мало ли как всё сложится, задержусь на даче или ещё куда уеду. И, на всякий случай, зашла к Евгению Валерьяновичу, оставила ключи и номер своего телефона. Просила приглядывать за цветами. Сказала, что еду в отпуск на месяц. Сосед пожелал мне хорошего отдыха. Обещал звонить. На том и расстались.

На автовокзале ещё около часа я ждала автобус на Овражки. Звонить Грифанову не стала. По разным причинам. В том числе и по причине безопасности. Мне тоже никто не звонил. После разговора с директрисой я думала, что Бегичев позвонит и снова затеет разговор о помощи (надеюсь, не материальный, ха-ха). Напряжённо ждала. Но звонка всё не было, и я успокоилась.

По дороге от остановки до дома мне показалось, что кто-то за мной следит. Оглядываясь, я видела шедшего следом мужчину. Он то исчезал, то появлялся. Потом исчез совсем. Но тревога осталась.

Ансар с предельным комфортом расположился в саду за столиком со своим ноутбуком. Из-за кустов акации и сирени его не было видно. Но стук клавиатуры гармонично сплетался с пением птиц и шорохом листвы. На столе стояла кружка с остывшим кофе и пепельница с дымящейся сигаретой. Когда я вынырнула из кустов неожиданно для него, он отпрянул от стола и поднял руки над клавиатурой. Хотел что-то сказать, но я приложила палец к губам, давая понять, что надо вести себя очень тихо, и позвала его в дом. Там шепотом объяснила ситуацию:

– Кто-то за мной следил. Шёл от остановки… Возможно, мне показалось, но лучше не рисковать.

Ансар осторожно подошёл к окну, пригляделся в просвет между шторами. Ничего особенного не заметил. Молча сел на диван.

– Ну, что ты думаешь? Так и будем сидеть, ждать неизвестно чего? Надо что-то делать… Всё это значит, что Бегичев решил не звонить, а следить за мной… Так же, как он следил несколько лет за тобой. Он умеет ждать своего звёздного часа. Но нам-то что делать? Сидеть, затаившись, как мыши? Я не хочу!.. Знаешь, что я думаю? Ты, конечно, сейчас скажешь, что я насмотрелась детективов, но мне кажется, тебе надо сменить внешность! Тогда ты сможешь выходить в город… И тебя никто не узнает. А?..

Грифанов молчал.

– Тогда бы мы смогли поехать куда-нибудь.

– Например?

– Не знаю. Тебе самому никуда не хочется съездить, отдохнуть?

– Я не устал… Но ты права. Я давно думал поехать в Зарянку.

– В Зарянку?!. Зачем?

– Мне просто хочется побывать на месте, где всё случилось. Где весь этот узел завязался. Я начал писать книгу про Нодбек–Смелевских. Нужна атмосфера, антураж, картинка. Понимаешь?

Да, куда мне меньше всего хотелось ехать, так это в эту заброшенную деревню. Но пусть будет Зарянка, хоть какое-то движение. Это лучше, чем прятаться на даче от Бегичева.

– Ну, вот! Новая внешность даст тебе свободу передвижения!

– Чтобы сменить внешность, нужно ехать в этот самый город и искать хорошего специалиста. Замкнутый круг. А то, что мы сможем сделать сами здесь, на даче, вряд ли получится качественным.

– А вот и не надо никуда ехать. Есть возможность пригласить специалиста прямо сюда. Очень хорошего специалиста. Он преобразит тебя до неузнаваемости.

– Это он сам тебе сказал, что он хороший специалист? Ты в курсе, что это называется пиар?

– Я в курсе, но это не он сказал, вернее, не только он сказал, но я сама испытала это на своей голове. Чуть сознания не лишилась. Мне это очень не понравилось. Специалист почувствовал свою вину, и теперь очень хочет реабилитироваться… профессионально. Поэтому будет очень стараться.

– Тогда тебе придётся ещё раз пожертвовать своей головой! – ухмыльнулся Грифанов.

– Мне-то зачем? Я не собираюсь менять внешность.

– Но если Бегичев за нами действительно следит, он обязательно проверит, кто приходил к нам в гости. И логически рассудит – пригласила крутого стилиста, а сама ничуть не изменилась. Тогда к кому и зачем приезжал стилист? А если изменения будут незначительными, возникнет логический вопрос: зачем нужно было приглашать такого дорогостоящего специалиста?

– Да, ты прав. Я как-то об этом не подумала… М-м-м-м-м… Не хочу ничего менять в своей внешности! Опять это головомойка!.. Ну, ладно, раз надо, значит надо. Будем жертвовать.

– Ты не расстраивайся, а вдруг в этот раз тебе понравится?..

Похоже, ему вообще всё равно, как я выгляжу. Я ничего не ответила, только тяжко вздохнула и пошла в свою комнату, чтобы переодеться. Но Грифанов вдруг остановил меня, схватив за руку.

– Подожди.

– Что?

– Не могу так… Ты на самом деле такая, или вид делаешь?.. Тебя ничто не смущает? Всё устраивает?

– А что случилось? Тебе звонили?.. Бегичев?

– Да причём здесь он? Меня уже тошнит от этой фамилии! Я приехал, чтобы… чтобы…

– Я думала, ты приехал, чтобы защитить меня. Нет?

– Да. Я приехал защитить тебя. Я так думал. Но сейчас понимаю, что не только поэтому так сорвался…

Он всё ещё держал меня за руку. А я стояла, прислонившись спиной к двери, ведущей в коридор. Сердце вдруг забилось… И мне казалось, эхо отдавалось по всему коридору.

– Я хотел тебя видеть. Очень хотел. Думал о тебе каждый день. Но старался эти мысли вытеснять работой. И ещё… Я убедил себя в том, что… я тебе не нужен. Если не был нужен тогда, когда было всё – работа, известность, деньги – зачем я тебе такой? Я убедил себя. У меня получилось с отцом. И получалось снова. Я верил в это… пока не наступали сумерки. Вечером наваливалась тоска. И уже ничего не мог поделать с собой. Хотелось просто прыгнуть с балкона. Но в комнатке, которую я снимал, балкона не было. Он остался в той шикарной квартире, которую мне снимал Маркиз Карабас.