Сердце Дракона. Книга 14

Ни одна ступень пути развития, ни одно понятие, которое существовало в мире смертных, не могло в полной мере описать эту силу. Потому как она исходила не от Реки Мира или души сидхе, а от чего-то другого.

Их столкновения – меча и руки, закованной в броню, отзывались в небе вспышками молний, ударами грома и очертаниями рвущих друг друга медведя и дракона.

А затем они рухнули на землю. Их ноги выбили в сплаве очередную неглубокую впадину, но они даже не думали прекращать обмен ударами.

Это больше не было испытанием посольства Рубина и Дракона. Нет, это была битва между Хаджаром и Дэдхи’Ашане, взмахами руки руководящей своей куклой.

Глава 1231

Хаджар пригнулся от прямого удара в голову, и позади него волна красной силы вспенилась несущимся на полной скорости медведем. Он врезался, где-то в трех километрах от места сражения, в холм и превратил его в нечто напоминающее стену крепости, в которую ударило разрывное артефактное пушечное ядро.

Хаджар, пригнувшись, перехватил меч обратным хватом и, крутясь вокруг своей оси, нанес три быстрых удара. В форме молнии, они легли прямо на броню, прикрывавшую левый бок Красного Рыцаря. И пусть дрогнула рука Дэдхи’Ашане, но латы, защищавшие ее марионетку, поврежденные могучими ударами меча, мгновенно восстановили повреждения.

А следующий удар, нанесенный в момент, когда Хаджар вновь оказался в коконе из свернувшегося кольцами дракона, отправил в полет теперь уже противника Красного Рыцаря. И тот не собирался упускать полученную инициативу.

Удары сыпались со всех сторон, а Хаджар все держал перед собой меч. Каждое столкновение марева в форме медвежьей головы и драконьего кокона создавало давление, которое лишь углубляло воронку, в которую они вернулись в процессе битвы.

Удар за ударом она расширялась. Хаджар же после каждого второго был вынужден раскусывать очередную пилюлю.

Дэдхи’Ашане, поднявшись со своего трона, смеялась в полный голос.

– Как долго ты, жалкий червь, продержишься?! – кричала она. – Сколько алхимии у тебя осталось?!

И она была права. Вот только Хаджар слишком часто находился на грани жизни и смерти, выцарапывая себе в битве очередной глоток воздуха, чтобы этого не понимать.

Он ждал.

Ждал, когда стенки воронки поднимутся достаточно высоко. И так и произошло. На двадцатый удар Красного Рыцаря, когда Хаджар раскусил последнюю пилюлю, они погрузились на восемьдесят метров ниже того уровня, где в защитной пелене все еще стояла принцесса Тенед.

Вот тогда Хаджар мысленно потянулся к своему «Истинному королевству». Оно распростерлось на многие километры вокруг места схватки. И, по идее, должно было стать тем, что сокрушит даже Небесного императора, если тот не обладает пусть хотя бы минимальными, но мистериями.

А марионетка сидхе при всей мощи ими как раз таки не обладала. Вот только… вот только это не был обычный Небесный император, насколько такая мощь вообще может быть обычной. И уж тем более окружающая действительность не являлась миром смертных.

Это владения духов.

Страна фейри.

Здесь свои законы.

Но…

Хаджар надеялся. Может, верил. Или, скорее, чувствовал, что у него есть шанс. Есть шанс использовать те крупицы понимания того, что находится за пределами «Королевства». Что может быть даже могущественнее, чем слияние своего меча с окружающей действительностью.

И пусть, если сравнить процесс осознания этого с дорогой, то Хаджар еще не сделал по ней и первого шага, лишь занеся стопу, но все же это было больше, чем смог достичь даже Великий Мечник Орун-Тирисфаль.

– А-а-а! – взревел Хаджар и влил всю энергию в свое «Истинное королевство меча синего ветра». И вновь вихри шторма закружились над местом битвы.

Огромным торнадо, поглощающим молнии, внутри которого слышался грохот боевых барабанов, марш сотен воинов, взрывы артиллерийских орудий и удары оружия о броню, они втягивались внутрь воронки, пока на краткий миг не сверкнули сталью. Сталью меньше чем головка от иголки.

Но этого хватило, чтобы впервые пробить насквозь броню, созданную магией Дэдхи’Ашане. Воронка, на дне которой лежал Хаджар, стала чем-то вроде сосуда, внутри которого «Королевство» сжалось и уплотнилось в сотни и сотни раз.

Кулак, занесенный над уже едва видимым коконом свившегося кольцами дракона, застыл.

– Оф… офиц… офицер, – прозвучал механический голос из-под шлема.

Красный туман в глазницах рассеялся.

Черные зрачки на фоне стальных серых радужек смотрели прямо в глаза Хаджару.

* * *

– Надо прорываться! – кричал Гэлион, прорубаясь сквозь толпу кочевников. Его конь пал уже несколько минут назад, и теперь воины сражались вместе. Лунная армия продолжала биться вокруг форта – им нужно было ввязать как можно большее количество кочевников в битву, чтобы затем заманить их в огненную ловушку.

– Я пойду первым! – ответил ревом Догар.

Битвой его отнесло в сторону от «медвежьего» отряда, но старший офицер Лунной армии не сомневался в том, что его люди находятся в надежных руках.

Офицер Хаджар Травес, его помощник, был одним из самых верных и надежных людей, которых встречал Догар. Глупый, не нюхавший пороха, запутавшийся в демонах своих души, но подающий большие надежды.

С этими мыслями, вообще не имеющими ничего общего с битвой, Догар собственными кулаками прокладывал путь себе и Гэлиону к холму, где стояли орудия кочевников.

– Если они успеют дать залп! – Гэлион позади нанизал какого-то бедолагу на свой бастард и, не успев скинуть труп, рассекая тело на части, уже сносил голову следующему.

– Знаю, – спокойно ответил Медведь.

Война уже давно стала для него будничным делом и…

Его народ – жители севера – верил, что перед смертью посланницы Дергера, в честь которого назвали богатырского младенца, останавливали время для воина. Чтобы дать тому время принять последнее решение.

Все вокруг слегка замедлилось. Догар видел, как Гэлион медленно обтекал вражеский серповидный клинок, двигаясь красиво и с опережением опуская свой бастард на чужое плечо.

Видел, как, словно брызги волн, застывшие воины Лунной армии сбивали с лошадей кочевников и бились с ними на земле.

А еще он видел, как на холме один из кочевников поднял горящий факел над фитилем на пушке.

Откуда только у этих жителей степей такое количество огневой поддержки?

Догар проследил взглядом траекторию выстрела. Ядро должно было пройти через кольцо кочевников. Примерно сотня из них окружила что-то неподалеку от холма. Куда ближе, чем к оному находился сам Догар с Гэлионом.

Интересно, вокруг чего они собрались.

И как по волшебству, Догар увидел, что внутри кольца плечом к плечу сражался его помощник со своим другом. Они бились против целой сотни, и в их взглядах не было ни страха, ни сомнений. И при этом Хаджар явно указывал на холм.

Умный малый.

Жаль только… жаль только, что Догар не увидит, как этот парнишка засияет по-настоящему.

Как маленький принц станет королем или даже чем-то большим.

Догар ведь не был идиотом.

Так же, как не была таковой и Лунная Лин.

– Не забывай, – прошептал Догар, собирая ту энергию, что у него осталась, – что воин без чести недостоин имени своих праотцев.

Окутанный бурым сиянием, словно внутри шкуры медведя, Догар прыгнул наперерез пышечному ядру.

– Догар! – закричал позади Гэлион.

– Дальше, мой друг, ты отправишься без меня, – прошептал Догар и ударил кулаком по летящему над головами сражающихся ядру.

Прозвучал взрыв, и осколок его латной перчатки рассек лицо пытавшемуся спасти товарища Гэлиону, лишив того глаза. И в этот момент командир конных войск Лунной армии дал себе слово, что Хаджар с Неро не узнают, как пал их командир.

Это будет слишком тяжелая для них ноша.

* * *

Хаджар смотрел внутрь серых глаз, вновь затягивающихся красной пеленой, и видел в них чужое воспоминание. А когда он моргнул, то кулак Красного Рыцаря врезался в цель… цель, расположившуюся отнюдь не под ним, а на нем самом.

Кулак-лапа пробил насквозь грудь марионетки.

Закричала Дэдхи’Ашане, а огромный медведь рухнул на колени. И ветер донес до Хаджара:

– Живи свободно… мой принц.

– Умри достойно, – прошептал в ответ Хаджар.

И все замерло.

Глава 1232

Будто и не было жуткой битвы. Хаджар все так же стоял посреди развалин древнего, когда-то прекрасного города – сердца ушедшей к корням эпох страны.

Рядом с ним, внутри защитного сияния артефакта (единственного, что свидетельствовало об отгремевшем сражении) стояла принцесса Тенед.

Впереди, на платформе, к которой вела невысокая лестница, на троне восседала Дэдхи’Ашане, правительница этого края. И, как и говорил прежде Хаджар, она была всесильна, пока находилась на своей собственной земле.

Ей ничего не стоило после окончания битвы вернуть краю тот вид, который она считала наиболее предпочтительным.

– Ты прошел испытание, герой страны драконов, – на языке Хозяев Небес произнесла сидхе. – Вы можете быть свободны.

– Спасибо, о мудрая Красный Туман, – низко поклонилась Тенед. – Надеюсь, через эпоху ты встретишь мою дочь теми же словами.

Сидхе лишь нетерпеливо помахала рукой, будто отгоняла назойливых мух в жаркую погоду от сладкого обеда.

Дочь императора драконов развернулась и направилась в сторону портала, открывшегося позади.

Не оглядываясь, она не сразу поняла, что ступает в полном одиночестве. Когда же обернулась, то увидела, что ее герой – Хаджар из племени Северного Ветра, не убрал меч.

Наоборот, он медленно, но неотвратимо ступал к трону. И при этом с каждым его шагом улыбка Дэдхи’Ашане лишь росла и становилась все более плотоядной.

Что бы ни произошло между Красным Туманом и Хаджаром, чью бы марионетку она ни создала для испытания, но Хаджар целенаправленно двигался прямо в ловушку.

– Остановись, Хаджар! – закричала принцесса. – Мы больше не под защитой договора Рубина и Дракона!

Но Хаджару было плевать.

– Ты попрала честь одного из лучших людей, которых я знал, – рычал Хаджар, глядя в глаза сидхе. В его груди бушевало то, что он не испытывал, даже когда бился с Примусом. Слишком много времени прошло на тот момент. И гнев, и ярость сменились пониманием. Здесь же… все было совсем иначе. – Я сказал, что я вырву твою глотку, и я сдержу обещание, проклятый дух!

– Попробуй, враг мой, – на языке фейри ответила Дэдхи’Ашане. Она поднялась, и строй из воинов встал за ее спиной, а бескрайний красный подол протянулся вплоть до самого горизонта, накрыв кровавым одеянием все, чего касался взгляд. – Встань на эти ступени, чтобы я могла отправить тебя туда, где тебя уже заждались.

Хаджар занес над головой меч и уже почти сделал еще один шаг, как за спиной прозвучало сквозь слезы:

– Я приказываю тебе – идем со мной, – едва слышно произнесла принцесса. Но ей и не нужно было говорить громче.

Обруч на голове Хаджара превратился в саму суть слова «боль». В ее квинтэссенцию. Самый потаенный и сакральный смысл. Ибо самое истинное Имя боли было заточено волей Чин’Аме в этой короне.

– Ступай, пес, за своей хозяйкой, – засмеялась Дэдхи’Ашане.

– Ра-а-ар! – закричал Хаджар и сквозь потоки агонии дернулся вперед. И то, что было болью, переросло в нечто находящееся за ее гранью.

– Нет, – прошептала принцесса и протянула руку. В ту же секунду невидимая сила оторвала Хаджара от земли и, будто невесомого, все еще кричащего свой воинственный клич, потащила к порталу, где они и исчезли вместе с принцессой.

– Умная девчонка, – скривилась Красный Туман, – спасла жизнь этому… отродью. Но ничего, я еще…

Сидхе замолчала. Она знала, когда следует говорить, а когда – нет.

И сейчас ей лучше было замолчать.

– Что ты здесь делаешь, предательница своего народа? – произнесла она в пустоту.

Портал закрылся, и в ее землях Павших Воинов теперь не было никого, кроме теней умерших и ее самой. Никого, кроме предательницы.

Золотое сияние выскользнуло, словно из-за ширмы. Ширмы, созданной в складках самой реальности.

– Ты допустила ошибку, сестра моя.

– Не смей! – закричала, вскочив с трона, Дэдхи’Ашане. – Ты перестала быть мне сестрой, тридцать шестая сидхе! Перестала в тот же момент, когда продалась в рабство тем, кто назвал себя богами и захватил святую землю!

– Если бы я этого не сделала, то Тир-на-Ног был бы разрушен.

– Ты этого не знаешь! Не знаешь! Ты сдалась. Когда нам больше всего была нужна твоя поддержка, ты сдалась на милость этим… этим… грязным подонкам, отвернувшимся от истинных путей.

– Может быть, ты права, Дэдхи’Ашане.

– Может быть?! – сощурилась Красный Туман. – Может быть, Фрея, сидхе живущих войной, сильнейшая из воительниц Тир-на-Ног, предводитель войск Летнего сада, ты была нашим светочем во тьме, а стала злейшим врагом.

Маленькая, с мизинец размером фея с золотыми крыльями зависла в вечных сумерках этих безлюдных земель.

– Посланница богов, – с насмешкой продекламировала Красный Туман, – сколько из твоих дочерей стали рабами на Седьмом Небе? Сколько из них погибли, неся службу у тех, против кого верно сражались под твоим командованием?

– Больше, чем ты можешь себе представить, сестра.

– Больше? – Дэдхи’Ашане засмеялась. – Не тешь себя глупыми иллюзиями, сестра. Я прекрасно знаю, сколько именно твоих дочерей пало. Ведь это я указала Вечной, где их отыскать и…

– Я пришла сюда не разговаривать с тобой о былом, сестра, лишь донести слово моих хозяев. – Глаза Фреи были полны грусти и скорби.

– Хозяев? – И сидхе вновь засмеялась. – Знаешь, ты права, я действительно сделала ошибку. Когда назвала это отродье псом. О нет-нет-нет-нет. Настоящий пес, мелкая сучка, здесь лишь ты, сестра! – Последнее слово Дэдхи’Ашане буквально сплюнула. – Но знаешь, я все же рада тебя видеть. Тот вид, в который тебя и всех твоих воспетых в балладах дочерей облекли лжебоги, заставляет меня улыбаться от наслаждения.

Фрея обнажила свой миниатюрный, меньше булавки, клинок.

– Ну давай, сестра. Порази меня своим клинком. Соверши правосудие.

– Ты потревожила покой того, кого Дергер, бог войны и воинов, – Фрея явно говорила ртом, передвигала устами и языком, но не вкладывала в эти слова душу, – отличил своим вниманием. Догар, сын Огара, сына Лугара, жил с честью. Жил свободно. Умер в битве, а не в постели. Кровь была его саваном. Земля стала ему пухом. Он умер достойно. Ты не имела права тревожить его наследие.

– Он уже давно ждет своей очереди на круге перерождения, где нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего, даже времени там нет и…

– И это все неважно, – перебила Фрея. – Его наследие было потревожено. Ты оскорбила этим Дерегера. Ибо каждый, кто умер с честью и достоинством, находится под его защитой. За это, Дэдхи’Ашане, проводник смерти, сидхе Зимнего двора, я покараю тебя.

Золотой клинок рассек пространство.

Вспышка, ярче самого солнца, полная огня, залила все пространство.

Сидхе закричала.

Когда все стихло, то Фреи уже больше не было. Лишь безлюдные земли и сидевшая на троне Дэдхи’Ашане. Она держалась левой ладонью за лицо и тихо стонала.

Когда же ей хватило сил отнять руку, то прекрасное лицо, его левая половина, превратилась в жуткий шрам, оставленный раскаленным клинком.

Глава 1233

Хаджар стоял на холме и смотрел, как над лесом, укрытым кровавыми кронами, вступает в свои силы древняя магия. Она заставила часть алых крон превратиться в зеленые, сформировав таким образом тропу, по которой плыли облака, держащие на своих «спинах» драконов.

– Прости, Хаджар, – произнесла Тенед, стоявшая рядом, – я не могла поступить иначе.

Хаджар ответил не сразу. Видят Вечерние Звезды, великих трудов стоило ему убрать меч обратно в ножны.

– Хорошо.

– Что – хорошо?

– Что вы не принесли никакой клятвы, что не станете использовать магию этого венка, – Хаджар указал себе на голову, где в данный момент покоилась созданная Чин’Аме корона, – иначе погибли бы мы с вами оба, а не только я.

Тенед с удивлением посмотрела на гордого воина. Его седые волосы, вновь собранные в хвост, лежали на спине, а сам он стоял спокойно, пусть и чувствовалось внутреннее напряжение.

– Этот человек, он…

– Когда я жил среди людей, – Тенед несколько удивилась. Просто потому, что прежде еще не было того, кто осмелился бы ее перебить, – то служил в армии. Красный Туман призвала моего командира.

– Командира? Ты подчинялся простому человеку?

Хаджар никак не ответил. Просто потому, что это не требовало ответа.

– Я буду ждать вас у подножия холма, – только и произнес он.

Развернулся и направился в указанную сторону. Тенед, оставшись ждать посольство, смотрела вслед спускавшемуся воину. Ей начало казаться, что шрамы, покрывавшее все его тело, были не самым страшным, что носил на себе Хаджар из племени Северного Ветра.

Может, его куда более жуткие раны были гораздо глубже. Там, в недрах самой души.

А еще ей показалось, всего на мгновение, что на клинке, черном и красном, выглядящем так жутко, будто его выковали по рассказам о жутких сказках прошлого, появилось маленькое, едва заметное синее пятно.

Но, наверное, ей просто показалось.

* * *

– Подходи, налетай, цветы покупай! – кричал совсем еще юный торговец. Невысокого роста, чтобы видеть, что происходит за прилавком, поэтому ему пришлось встать на пустой деревянный ящик. – Один за четвертак, три за медяху, десять за полторы! В долг не даю, поцелуи в оплату не беру! Подходи, не отставай, цветы забирай! Свежие, полевые, красные и любые!

Невысокий рост торговца с лихвой компенсировала его необычайная красота. Будто лицо и фигуру юноши создавал лучший из мастеров-скульпторов, заботливо высекая каждый штрих из самого ценного волшебного мрамора, вкладывая в работу всю свою душу без остатка.

И два разноцветных глаза стали венцом его творения. Один голубой, другой карий. Лишь рост подкачал, да волосы – они были пепельного цвета.

Но девушки, которые составляли большую часть очереди, казалось, находили в этом только плюсы. Так маленькое несовершенство делало прекрасную картину настолько живой, что создавало ей облик прекраснее, чем у чего-либо совершенного.

Они с радостью брали цветы, которые, казалось, не кончались в огромном мешке торговца.

А тот улыбался каждой из них и что-то шептал над цветами. Говорил, что это волшебные заклинания, которые сделают их жизнь чуть лучше.

Кожу чище. Взгляд яснее. Дети болеть не будут. Скотина плодиться начнет. Урожай хорошим выйдет.

Никто не верил, конечно, в подобное шарлатанство. Но цены у цветов были совсем бросовые, особенно для крупного поселка. А одет «знаменитый волшебник», как он себя величал, был совсем простенько.

Холщовые штаны, рубаха из мешковины, рваные сандалии на ногах, плащ, весь заплатанный на спине, и саморезный посох, приставленный к лавке.

Торговля шла бойко, так что через пару часов, попрощавшись с девушками, провожавшими его вздохами сожаления, торговец покинул поселок.

Он беззаботно, с пустым мешком за плечом, опираясь на посох, шагал по пыльным дорогам. Насвистывал себе какую-то легкую мелодию и складывал одну милю за другой. Иногда останавливался около указательных столбов, чтобы съесть яблоко или выпить немного воды из фляги.

К вечеру же, свернув у тропы, остановился на лесной опушке. Развел костер, постелил мешок и, сев около пламени, принялся ждать.

Благо делать это долго не пришлось.

– Навевает воспоминания, не правда ли, – донеслось из тьмы.

Рой ночных кошмаров в облике маленьких комочков страха выстлался дорогой перед высоким человеком в сером плаще, в прорезях которого виднелись хищные пасти. В руках он держал кровавую сферу, а из-под разреза на широкополой шляпе виднелся его алый, сияющий во тьме глаз.

– Кажется, мы встретились впервые при таких же обстоятельствах. – Торговец вглядывался в пламя.

– Да, – кивнул повелитель ночных кошмаров. – тогда, кажется, ты странствовал с «Бродячими пнями». Пытался отыскать с их помощью Реккера и спасти принцессу Элассию, дочь короля Газрангана.

– У тебя отличная память, мой старый враг Хельмер.

– А я думал, что мы друзья, Эш. – Демон, не став создавать себе ни трона, ни даже стула, сел на землю напротив торговца. – В конечном счете я единственный, кто остался из тех, кто знает твое настоящее имя… Пепел. Мудрец. Величайший волшебник эры Пьяного Монаха и всех эр, последовавших за ней.

Да, именно им торговец и являлся. Тот, кто недавно торговал цветами на базаре в поселке смертных, на самом деле был не кем иным, как сильнейшим и древнейшим из бессмертных. Пеплом. Мастером почти всех Слов.

Тем, кто равен в своем волшебном могуществе князю демонов, королевам фейри и Яшмовому Императору.

– Очень поэтично, не правда ли? – Эш приподнял край мешка и достал оттуда бутылку вина.

– О, ты запомнил?

– Именно с ней ты явился тогда ко мне, Хельмер, – пожал плечами величайший волшебник, – чтобы помочь пройти через владения Ана’Бри.

– Да, ты стал первым, кто ее убил. И как единственная сидхе, владевшая двумя землями, она обладала двумя жизнями.

Пепел разлил вино по деревянным чаркам и, ударив краями, они – человек и демон – выпили содержимое.

– Отличное вино, – кивнул Хельмер, – последняя бутылка в безымянном мире… Интересно, сколько можно выручить за вино с выдержкой в тысячу эпох?

Эш только улыбнулся.

– С кем ты будешь пить, когда я уйду, мой старый друг?

– Так, значит, теперь я – друг? – Хельмер подмигнул своим единственным глазом и вновь пригубил вино. – Думаю, я ненадолго тебя переживу, друг мой. Без тебя здесь будет совсем скучно. У меня не останется достойного соперника.

– Это-то меня и беспокоит, враг мой, – вздохнул Эш. – Кто расскажет о нас, когда мы уйдем? Или ты продумал и это?

– Если тебя беспокоит только это, Мудрец, – Хельмер покачал чарку, будто хотел в ней что-то увидеть, – то не переживай. Мэб выполнила свою часть уговора. Так что, раз уж это наша последняя встреча, давай помолчим о прошлом и выпьем за былое. В конечном счете я в первый и последний раз провожаю в путь своего единственного друга.

– И самого верного врага. – Эш приподнял, салютуя, чарку.

– И самого верного врага, – согласился Хельмер, отвечая тем же жестом.

Так они и сидели всю ночь – пили вино, смотрели в костер и молчали о том, чего уже не вернешь.

* * *

Хаджар стоял на холме посреди бескрайних просторов, укрытых качающейся в такт ветру высокой зеленой травой.

Небо над головой было затянуто черными тучами. Но это не мешало одинокой фигуре, закутанной в черной плащ, из-под капюшона которого тянулись седые волосы, вглядываться в далекую высь.

– Ты предлагал мне стать твоим учеником, – произнес Хаджар, – и сделать меня сильнее.

Фигура промолчала.

– Я готов.

– К чему?

– К тому, чтобы стать твоим учеником.

– Но ты уже мой ученик, Хаджар. И я уже тебя учу. Просто ты этого не замечаешь. А сейчас пришло время нового урока.

* * *

Хаджар открыл глаза. Бой с Дэдхи’Ашане не просто оставил у него всего лишь несколько пилюль, но и вытянул все эмоциональные силы. Так что неудивительно, что он заснул.

И кажется, ему снился сон.

Только он не помнил, о чем именно.

Путь посольства продолжался.

Глава 1234

– И это все, что Шиах’Мин с тобой обсуждал? – Син’Маган лежал на траве, прислонившись спиной к мирно спящему тигру. Огромному зеленому тигру, который выглядел так, будто недавно съел четырех других своих собратьев и полностью абсорбировал весь их ростовой потенциал.

– Именно, – кивнул Хаджар.

Сам в свою очередь он прислонился к невысокому дереву. Чем дальше от леса Красного Тумана и ближе к Рубиновым Горам, тем меньше оставалось растительности. Все чаще леса сменялись раскатистыми переливами высоких холмов на просторах широкой долины, похожей на застывшее море, но не травяное, а из степей и скал, обнаженных под степными покровами желтеющей травы и невысоких кустарников.

Деревья здесь были так же редки, как многочисленны облака над головой и дожди.

Пока посольство продвигалось все глубже в земли Рубина, Хаджар несколько раз успел запечатлеть величественные сцены.

Как где-то далеко с неба, изнутри тяжелых восковых туч, окрашенных цветом праха и речного песка, проливались дожди. Косой стеной они плыли над раскатистыми холмами, а следом за ними мчались дикие мустанги.

Это было красиво и наводило на какие-то мысли, над которыми Хаджар не забывал медитировать.

После того как он понял, что носит на голове своеобразный рабский артефакт, то не искал встречи ни с принцессой, ни с кем бы то ни было еще. Обычно проводил время в авангарде с Син’Маганом и его людьми, пребывая в глубоких медитациях.