Время перемен 2

Александр Кириллов

Время перемен 2

Глава 1. Здравствуй, Афганистан

Месяц учебы пролетел незаметно и пехота, загруженная в стоящие длинной колонной грузовики, двинулась пылящей и гремящей змеей по дороге, вьющейся между барханов в Афганистан на город Герат. Мы ехали в кузовах грузовиков, с интересом глазея по сторонам, но наблюдая лишь унылую картину, как начинающие зеленеть оазисы, закрытые со всех сторон холмами, создающими теплый микроклимат, сменяются холодными ветреными полупустынями, а затем безводными, оттого и безжизненными, восточными отрогами хребта Копетдаг, ограничивающее с севера Иранское нагорье. Здесь закон жизни простой: есть река или бьющий из-под земли источник – есть оазис и жизнь, нет воды – вокруг пустынная местность.

Герат стоял в долине крупной для Афганистана реки Герируд, которая текла с южной стороны Герата, но и недалеко от городка Гузара, расположенного примерно в десяти километров севернее столицы провинции. Главным источником питания крупных рек в Афганистане являются талые воды, спускающиеся с горных ледников. Весной и летом случаются паводки, заливающие все вокруг. Большую часть воды отводят для орошения полей, поэтому во второй половине лета реки сильно мелеют. Река Герируд, питающаяся водами с ледников Гиндукуша, имеет множество притоков, давая жизнь прилегающей земле и людям на ней живущим. Поэтому в долине реки, в отличие от предыдущей дороги, «зеленки» было очень много, особенно весной и летом. Бесчисленные сады, бахчи, рисовые поля, ореховые, кизиловые и иные рощицы, окружающие кишлаки, скучившиеся в этом зеленом оазисе, являлись очень тяжелым местом для поиска боевиков, которые просто растворялись в этой зелени и постройках после проведения диверсий. Ловить их тут было очень проблематично и почти бесполезно. А далее река Герируд уходила к Ирану, являясь естественной границей между государствами, неся свои воды в Туркмению, где терялась в пустыне Кара-кум.

В провинции дислоцировалась 5-я отдельная гвардейская мотострелковая дивизия, но были и другие части ограниченного контингента советских войск или сокращенно ОКСВ, в том числе летчики, тыловики, медики, радисты, артиллеристы и десантники. Прибыв в Герат, Ананченко отправился в штаб советской группировки в этой провинции, а конкретно в штаб этой самой пятой гвардейской дивизии, где получил команду выдвигаться в город Гузара и встать там, закрыв юго-западный рубеж обороны Герата и арэропорт.

Дотарахтев до Гузары, мы расположились в оборудованном полевом лагере, с несколькими блиндажами, закопанными в землю складами, рядами палаток, окопами по периметру и пулеметными гнездами, сменив там стоявшую ранее часть. Сразу обнаружили армейский магазинчик военторговский «чипок». Некоторые шутники ради забавы придумали его расшифровку, как "Чрезвычайная индивидуальная помощь оголодавшим курсантам". Лично я читал, что это название идет с начала советской власти в Красной армии, как "Часть индивидуального продуктового обеспечения красноармейцев". В общем, откуда взялось это название, нам было все равно, а вот то, что этот ларек был на территории нашей новой части, нас, несомненно, порадовало. Выделили нам палатку на отделение, где мы и расположились.

Сам Гузара был местным городком с мостящимися в центре один над другим мазанными глиняными домами без дворов, как таковых, а те жители, что были позажиточнее, все же отжимали себе площадь и огораживали свой дом таким же глиняным забором. А вот к окраинам вокруг домов, выходящих фасадом на улицу, уже были дворы с садами, но никак между соседями по бокам не огороженными. Также тут были склады, в том числе военные, и какие-то полукустарные производства, этакие афганские фабрики. Собственно говоря, Гузара являлась довольно примитивной по оснащенности промышленной зоной или индустриальным районом Герата. Восточнее располагался Гератский аэропорт, где стояла советская вертолетная часть. Кроме нас в окрестностях городка и вокруг аэродрома дислоцировалась пара батальонов моторизованного полка, была ремонтная часть и склады, в общем, солдат было много.

Обустроившись, начались вводные по различным направлениям: политическая обстановка, общие сведения о противнике, менталитет афганца и общение с местными жителями, ведение горного боя, радиосвязь, тактика проведения зачисток кишлаков и местности, и ряд аспектов, касающихся местного бытия солдат.

Политработник прочитал нам лекцию о том, что мы поддерживаем правительство социалистов во главе с Бабраком Кармалем, которого совсем недавно сменил Наджибулла, более решительный и молодой лидер. Тут мне вспомнился анекдот про нашего генсека «Брежнев читает доклад: «С бабой раком – нет, раком с бабой – нет, с Бабраком Кармалем…».

«Так вот, – вещал он дальше, – мы воюем с радикальными исламистами, объявившими законному правительству дружественного нам государства священную войну – «джихад». Множество сформированных отрядов из обычных малообразованных граждан пуштунских племен, ставшими моджахедами или душманами, что в переводе с пушту означает «враг», являются ключевой противоборствующей силой, с которой и ведут войну советские войска вместе с дружественным правительством Афганистана. Вместе с тем, сейчас руководством страны взят курс на помощь правительству Афганистана в отношении установления примирения, делаются определенные политические шаги к выводу советских войск».

Дальше выступал военспец, а точнее, контрразведчик подполковник Пономаренко Алексей Петрович, осветивший военные задачи, которые нам предстоит выполнять: «В настоящее время, товарищи бойцы, методы войны несколько изменились. Уходят в прошлое общевойсковые операции с привлечением полноценных дивизий и даже целой 40-й армии. Сейчас наблюдается снижение крупных военных стычек и переход к поддержке войск Афганистана. В этих условиях особую роль приобретают истребители вражеских диверсионных групп и саперные отряды. Америка и арабские монархии Персидского залива оказывают финансовую и военную помощь моджахедам, в частности, исламистам поставляются американские ПЗРК «Стингер», минно-взрывные средства, в том числе пластид с радиоуправляемыми взрывателями, боеприпасы и так далее. Кроме этого непосредственно ЦРУ проводило и проводит операции, направленные против СССР. Так что, товарищи новоиспеченные интернационалисты, вам надо быть готовыми к тому, что можете столкнуться не только с моджахедами, но и с иранскими, пакистанскими, арабскими и даже американскими диверсионными группами. Нам противостоят формирования вооружённой афганской оппозиции, партии: «Исламское общество Афганистана» с лидером Бурхануддином Раббани; военно-политический союз «Пешаварская семёрка»; «Хэзбе Алла», «Движение исламской революции», «проиранские» исламские партии «Шиитская восьмерка» с лидерами Каримом Ахмадом «Як Дастэ», шейхом Насруллой Мансуром; различные международные шиитские группировки, также входящих в «Западную объединённую группировку» под общим командованием полевого командира Исмаил-хана, жесткого и умного руководителя, сделавшую карьеру от обычного кадрового капитана афганской армии до влиятельного эмира. Так что противники серьезные и фанатично настроенные против нас и социалистического правительства Кармаля. В ходе службы в ваши задачи будет входить предотвращение любых попыток поставки оружия из других стран, при случае, уничтожение караванов с наркотиками, а также поддержка военных операций, проводимых правительственной армией Афганистана, защита автоколонн по трассе «Кушка-Герат-Кандагар», а также ее ответвлениями на Шинданд и Фарах.

«Товарищ подполковник, а что-то известно про Исмаил-хана?

– Женат, семья проживает в Тайабате в Иране, крайне жесток, лично расправляется с пленными и отступниками, очень скрытен, под его началом по очень условным данным воюет порядка 20 тысяч стволов, пользуется авторитетом у местного населения, так как запрещает своим подчиненным их грабить.

– Действительно, грамотный начальник, не пилит сук, на котором сидит.

Пару недель мы адаптировались, привыкая к местной специфики несения службы: пехотные части несли свою караульную службу, а разведбат отдыхал, то есть тренировался, но никто нас на задания не посылал.

Видя на ряде старослужащих разгрузочные жилеты, я поинтересовался у прапорщика интендантской службы, как и где их можно их получить, потому что нам никто ничего подобного не выдал.

– А нет их у меня, точнее наша промышленность их хоть и стала шить, но почему-то в небольших количествах и уходят они в спецназ. Вы или сделайте или добудьте в бою у душманов.

Хм, я озадаченно почесал затылок: «Как говорится, СССР думал о мире во всем мире, готовился воевать на широких просторах танковыми армиями и ядерными боеголовками. А вот к локальному конфликту армия оказались совсем не подготовленной».

Пообщавшись с «дембелями» из моторизованной части, я узнал, как их можно заполучить.

– Младшой, для хранения и переноски магазинов к автомату предназначен штатный подсумок.

– Да знаю я, но он неудобный.

– Естественно, подсумок не очень удобен и в мирное время, а уж тут в горах, да еще во время боя, он просто невыносим. Поэтому разгрузку мы все добывали или изготавливали самостоятельно.

– А из чего делали?

– Берешь рюкзак типа «РД-54», дошиваешь на него карманы – вот тебе и готовый «лифчик» или кромсаешь плащ-палатку, тоже нормальная разгрузка получится, ну, а если руки не из того места растут, то достань у «духов» в бою. Вот мы взяли китайские, они в комплекте с АК поставляют разгрузочные жилеты под маркировкой «Тип-63» или «Чи-Ком».

– Спасибо за совет.

– Давай, младшой, удачи тебе в бою и живым вернуться домой.

– Спасибо, братцы.

В общем, выпросили мы у прапора десантные рюкзаки РД-54 и дошивали на него дополнительно несколько карманов, чтобы вставить в него по паре автоматных рожков и гранат, и нож.

Своему отделению я донес до сведения: «В общем, это конечно извращения, поэтому надо будет в бою промышленный китайский достать, но, а пока и этот сойдет».

Еще комроты возложил на меня, а я на отделение разобраться с переданной матчастью, в основном это были радиостанции на весь полк.

«Значит так, Сомов и Сулин, приказываю проверить комплектность и исправность всей этой груды радиостанций. Все то, что не работает, проверить, привлекаете меня, если что, может быть и сами исправим, а если нет, то подготовить сопроводиловку и отправим в Союз на рембазу в Орехово-Зуево. Вспомнили, куда мы направляли неисправную технику из нашей части в Пятигорске, когда молодыми «духами» были?

В основном это были переносные радиостанции: командирская типа «Р-159», работавшая в УКВ диапазоне и способная обеспечить надежную радиосвязь на дальности до 40 километров при развертывании 40-й метровой антенны «бегущей волны», многосекционной штыревой или штыревой антенны Куликова, переносная транзисторная КВ-УКВ радиостанция «Р-107М», весящая с аккумуляторами за 18 кг, а также многоканальная коротковолновая радиостанция «Ангара», которая при развертывании антенны «симметричный диполь», позволяла связываться на дальности до пятисот километров, а при хороших условиях прохождения радиоволн, и более.

Ребята пару дней колупались с 15-ю радиостанциями, четыре из которых подготовили к отправке на ремонтную военную базу, а одну мы восстановили, запаяв треснувшие контакты на плате. Радиостанции были должным образом упакованы и подготовлены сопроводительные документы, которые Диод лично подготовил на печатной машинке в нашей полковой канцелярии с описанием неисправностей.

Ананченко «подмахнул» письмо и груз с очередным «обозом» ушел в Союз. Через пару месяцев нам вернулись три радиостанции, а в сопроводительных документах было письмо-приписка «подполковнику Ананченко лично в руки», в которой говорилось: «Товарищ комполка, зачем же вы нас так обижаете» и была приложена «синька» нашего письма с обведенной красным цветом опечаткой.

Вначале наше начальство ржало, а потом вызвало меня и Диода и вставило нам по самое «23 февраля». На «ксерокопии» в штампе с адресом вместо города Орехово-Зуево, было напечатано Орехово – *уево. Что делать, буквы «х» и «з» расположены рядом на машинной клавиатуре, опечатки могут иметь место, особенно, если рифмуешь «на автомате». В будущем я лично несколько раз перечитывал «сопровод», чтобы везде было именно Зуево.

Подошел я с нашими радистами батальона к прибывшему с инспекцией «как молодое пополнение входит в курс дела» начальнику связи нашего гарнизона майору Шибанову, на груди у которого был орден «Красного знамени».

– Товарищ майор, Юрий Георгиевич, вы человек опытный, два года тут служите, поделитесь советами по использованию радиосвязи в данной местности.

Шибанов не стал кочевряжиться и ответил: «С удовольствием подскажу, с чем мы столкнулись за эти годы в Афганистане. Обычно для оперативного управления используются простые армейские КВ радиостанции, способные работать в телефонном режиме. Они позволяют в телеграфном режиме передавать зашифрованные радиограммы в то время, когда обстановка спокойная. Тогда же, когда группа вступает в бой, особой секретности уже не требуется, и можно было работать в телефонном режиме, то есть просто говорить в симплексном режиме.

Однако, в этом случае моджахеды, имевшие на вооружении новейшие японские радиостанции, позволявшие сканировать эфир и определять рабочую частоту наших, частенько создавали на нашей частоте помехи. Для этого использовались как простейшие индикаторы случайных колебаний, забивающие нашу рабочую частоту, так и речевые помехи. Какой-нибудь «дух» влезает на нашу частоту и начинал тарахтеть без умолку, буровя какую-нибудь абракадабру или просто слово, например, «бала-бала-бала». Переход в этом случае на запасную частоту малоэффективен, поскольку и она сканировалась и быстро забивалась. Так что в своих походах имейте это в виду.

Теперь по поводу самой радиосвязи. В горах существует проблема установления КВ радиосвязи. Особенностью КВ связи является свойство дифракции – волны способны огибать складки местности. Имеющиеся на вооружении наших частей КВ радиостанции обычно обеспечивают связь на открытой местности на расстоянии нескольких сотен километров, но крупные горы могут снизить дальность КВ связи до 10 километров. В походах мы столкнулись с тем, что КВ связь часто пропадала при перемещении соединений по горным дорогам, а также в "мертвых зонах" на противоположной стороне гор.

Для организации устойчивой КВ связи мы применяем различные способы, например:

1. Выбор для развертывания радиостанций таких мест, которые разделялись узким горным хребтом. Радиостанции развертывались вдали от подножия хребта, и передача велась на вершину самой высокой горы.

2. Развертывание радиостанций вдали от гор на дистанции, как минимум равной величине склона между подножием горы и ее вершиной.

3. Развертывание радиостанций на командных высотах для обеспечения прямой видимости между радиостанциями и горными вершинами, мешающими прохождению сигналов.

4. Развертывание радиостанций таким образом, чтобы связь осуществлялась через одиночную возвышенность, а не через серию вершин и ущелий.

Все это есть теория распространения радиоволн, основные положения которой радистам надо знать. Также можно отметить другие сложности при обеспечении связи. В связи с тем, что почва в горах каменистая и сухая, у наших связистов возникала проблема при установке антенно-мачтовых устройств и самой антенны. Сильные горные порывы ветра и уклон поверхности значительно усложняли ориентирование и установку антенн. Нельзя не учитывать и погоду, характерную для той местности. Не секрет, что в горах преобладают низкие температуры и снежные бури, а также грозы. Обледенение проводов происходило стремительно и значительно снижало мощность, а значит и дальность, передаваемого сигнала. Помимо всего прочего необходимо учитывать возможность попадания в антенну молнии. Правда это в большей степени касается радистов-стационарщиков и тех, кто служит в Кандагаре, Кундузе и под Кабулом, где горы значительно выше. Здесь же в провинции Герат вам будет попроще.

– А еще вопрос можно?

– Давай.

– А за что вы орден получили?

– За Кандагар, а вот скоро уезжаю в Союз, пора домой.

А еще мы видели, что почти каждый отбывающий на родину офицер и прапорщик стремился привести домой магнитофон «Трайдент» или «Шарп» с «джентльменским набором», состоящим из кейса – «дипломата», в котором лежали джинсы, батник, солнцезащитные очки и платок для матери.

Как-то раз мы видели бойцов спецназа ГРУ или КГБ, которые использовали наш лагерь, как перевалочный пункт и, судя по всему, должны были в ночь уйти на задание.

Наблюдали мы случай, когда бойцы полковой хозроты вдвоем вытащили из грузовика и понесли половину замороженной туши коровы, которые они привезли со складов из Герата для пополнения нашего пищевого склада. Глядя, как парни корячатся, спотыкаются, передыхают, вываливая тушу о глинистую землю, и безбожно при этом ругаются, к ним подошел крепкий усатый парень, забрал тушу и сам быстро дотащил ее до помещения склада.

«Спасибо большое, а как вас зовут-то? – спросил один из парней.

– Кот.

– Да по прозвищу как-то неудобно, а имя ваше?

«Кот», – ответил спецназовец и ушел к своим.

– Кент, вот ты здоровый и грамотный боец, а справился бы с таким спецназовцем или американским джи-аем?

«В рукопашке на татами? С молодыми, но уже считающими себя асами, вполне могу справиться, а с офицером или прапором профи вряд ли – уделают меня «на раз». Если в бою, то там иной расклад, но опять же, если он спец по горам как, например, в этой местности, то вероятнее всего, он выследит меня, а не я его, и в итоге пристрелит или зарежет, а вот в лесу, да и, пожалуй, что в степи, то «надо посмотреть» – там и я неплохо себя чувствую», – ответил я и чуть было не добавил, что в прошлом большой опыт был, но прикусил язык.

– Кент, а когда это ты в степи-то научился воевать?

– Во сне, Ромео. Все разговоры о том, кто кого сильнее, очень субъективны и зависят от конкретной ситуации. И профи может проиграть новичку.

Тут я вспомнил Бурята – хрен такого в лесу и натасканный профи ГРУ поймает, а вот, наоборот вполне вероятно и 80 % я бы поставил на Бурята, а 20% на случай, офицеры спецназа тоже свой хлеб не зря едят. Но, все же, тут я думаю, что победит потомственный охотник, именно человек природы. Читал, что есть снайпера со специализацией «охотник на охотника» или «тарантулы», с развитым сверхчутьем, но проявляющие свой природный или раскрытый дар чувствовать живых существ, работая только в природных условиях. Но думаю, что таких специалистов, все же, немного.

Тут меня и еще ряд командиров отделений вызвал комроты Петров: «Товарищи сержанты, время отдыха прошло, завтра отделения уходят в поиск. Получайте карты местности и изучайте свою зону ответственности, так как для каждого отделения определен свой район поисковых действий».

До нас довели, а мы отметили на карте, местоположения известных нашим частям караванных путей или троп, проход по которым моджахеды постоянно меняли по времени, то есть два каравана пройдет по этому маршруту, и все – тишина на несколько недель. А боевики-погонщики гонят навьюченных ослов или лошадей с оружием или иными грузами более длинными, но другими маршрутами, а затем, снова возвращаются сюда.

Так и начались наши дежурства. Мы выходили на задания, рыскали по горам, сидели в засадах, дежурили на дороге Талбат-Гузара-Герат, выборочно проверяли идущих по ней селян, везущих какие-то фрукты, мешки с зерном или овощи в своих арбах, с запряженными в них осликами, таких же, на каких возили еще их прадеды, или в тюках, перекинутых по обе стороны осла, или бредущих пешком, путешествуя сами или со своим семейством, то есть с кучей детишек и женщин. Все это казалось так непривычно, патриархально и было присуще только мусульманскому востоку.

Но пока все дежурства были для нашей группы вхолостую, никаких подвигов и захватов мы не осуществляли, не могли никого найти. Даже в составе взвода участвовали в прочесывании кишлаков, но все было тихо и мирно, «духи» хорошо маскировались под порядочных «декхан».

Иногда мы выходили в увольнительную в городок или, точнее сказать, большое село Гузару. Шатаясь по городку, а выходили мы по несколько человек и старались держаться в прямой видимости друг друга, я вышел на центральную площадь, к которой примыкал местный восточный базар. Гуляя по рынку, я подошел к одному торговцу, который торговал всем, чем можно: одеждой, посудой, бэушной бытовой техникой, какими-то отвертками и всякой мелочевкой. Среди лежащих на убогом деревянном прилавке вещей я увидел простенькую «Leica». Этот немецкий фотоаппарат был неприхотливым и компактным, правда, со слабым объективом, но вполне мог сгодиться для работы в наших условиях. Я обратился к торговцу на дари: «Как зовут уважаемого торговца?»

– Саид мое имя, уважаемый младший сержант.

– Почем «Лейка»?

– Хороший аппарат, стоит всего ничего – 200 долларов.

– Хороший торговец, хорошая цена, но я ведь тоже хороший покупатель, возьму у тебя его за 10 долларов.

«Уважаемый сержант, – вдруг довольно прилично заговорил по-русски Саид, – это очень несерьёзная цена».

– Хорошо русский знаешь, где учился?

– Давно вы тут воюете – выучил, а у меня еще родственники в Туркмении живут, туркмен я.

– Хорошее дело, значит, симпатизируешь Союзу.

Тот замялся, но согласился со мной: «В общем, да».

– Саид, у меня нет долларов, есть русские рубли, но я поглядел на твой ассортимент и думаю, что стану у тебя со временем постоянным клиентом, когда заведется монета.

– Ты думаешь, что сможешь стать постоянным клиентом. Хочешь прожить долго тут?

– Помирать не тороплюсь.

– А что будет интересовать будущего постоянного клиента?

– Одежда афганского воина человек на 10-12, переносные радиостанции «Motorolla», «Kenwood», «Yaesu» или какие будут с обвесом, то есть зарядкой и гарнитурой.

– Хорошие заказы, тоже 10-12 штук, а еще?

– Тоже на 10-12 человек и слухи, кто что говорит.

– Слухи бывают разные, например, есть слух о том, что Фатима, бедная женщина, купила себе мясорубку, а у нее нет мужа – погиб от неверных, нет постоянного дохода. Спрашивается, зачем ей мясорубка, если денег нет даже для чечевицы?

– Хм, хорошие слухи, запиши на мой счет стоимость информации, а где живет эта бедная женщина?

– В конце улицы имени Насруллы, у нее над дверью частенько висит красный платок.

– Саид, спасибо, возьми этот советский стольник, ты человек умный, пристроишь его, больше у меня с собой нет, да и зарплаты у нас «ни о чем».

– Я знаю зарплаты рядовых и сержантов-срочников.

– Немного позже я найду деньги.

– Ты заказал действительно дорогую для афганцев технику, но она, скорее всего, будет бэушная, хотя, кто знает.

– Естественно.

– Одежда будет почти новая, но если что, то сами постираете. И все это, со всем уважением, будет, как только будут доллары – не от меня зависит.

– Все понимаю, будут «зеленые» – подойду.

– Вот такие расценки на комплект одежды и на радиостанции, почти без бакшиша себе.

Я прикинул цену на новые, на то, где эти новые тут можно купить, а нигде, и на их необходимость для нас: «Хм, хорошо, пусть будет так. Ты в Герате будешь брать?»

– Не только, но это, со всем почтением, моя тайна. В Герате ты не найдешь дешевле, разве что полный хлам.

Ребята стояли и терпеливо ждали, когда я закончу общение с Саидом.

– Долго ты с ним болтал.

– Запомните его, это туркмен Саид, он должен нам достать радиостанции «уоки-токи», чтобы мы могли переговариваться в горах, а не бегать друг к другу, и одежду душмана, но нужно несколько тысяч «бакинских», то есть баксов.

– Чего нужно?

– Долларов.

– А где же мы их возьмем?

– Трофеями у убитых душманов, а сейчас пойдем, поищем улицу Насруллы. Токарь, читай все вывески и ищи это Насруллу. Там будет дом бедной женщины Фатимы, у которой не хватает денег на чечевицу, но которая купила мясорубку, а еще периодически вывешивает красный платок над разрисованной дверью у входа.

– Думаешь что…

– Доверяй, но проверяй. Нельзя доверять полностью Саиду, но проверить его слова надо.

– А как мы проследим за домом, увольнительная закончится и все.

– Пойду к комроты Петрову, затем к «контрику», там и разберемся.

Глава 2. Первое дело

Комроты старший лейтенант Валерий Петров, начальник штаба полка Ларионов, Ананченко, Пономаренко вначале по очереди, а затем, собравшись все вместе, выслушали мои соображения и решили попробовать прощупать этот «хвостик».

Пономаренко сказал: «В принципе, товарищи, мы ничего не теряем, если установим наблюдение за домом этой Фатимы. Осталось определить, кто и как будет вести наблюдение, у кого какие соображения, прошу высказываться».