Полная версия
Путь в Мирноль
Меня, судя по всему, усадили на стул, который принесли, ибо очнулся я сидя на стуле. Рядом со мной стояли два здоровенных охранника, а «король» снова уселся на свой трон.
– Очнулся, – утвердительно сказал тронный владыка. – У меня нет временя на длительные разговоры, по этому буду краток, – он потёр нос. – Я не считаю себя плохим, хотя многим может так показаться. Возможно, я надавил на тебя, не назвав явных причин, но я влиятельная личность и должен соответствовать. Поэтому оправдываться не стану. Не будь ты так важен одной из моих девочек, сомневаюсь что мы с тобой пересеклись бы когда-то. Подобные ситуации обычно разрешают преданные мне подчиненные, – сказал он и заглянул в мои глаза как-то иначе, будто что-то осознал. – Знаешь, а мне кажется ты действительно не понимаешь что происходит.
– Папа, он всё понимает. Я же говорила тебе, как он с Карой говорил. Сказал что любит загадочность, мистику и всё такое. Ты назовёшь это сходством? Да он колдун какой-то. Нам очень повезло, что мы его вычислили… я вычислила. Я! Я и разберусь с ним! – воскликнула Зарина мерзким голосом.
– Нет, я выслушаю его. Ты знаешь что будет с твоей сестрой, если она узнает обо всей этой ситуации? И ты! – сказал он и ткнул пальцем в охранника, пнувшего меня ногой. – Всё это может печально кончится. Вот зачем ты так со мной? – спросил он и зыркнул на Зарину. – Мало того что ты оторвала меня от важных дел, так ты ещё притащила его сюда. А ты не думала проявить дипломатию и просто пригласить его? Зачем было устраивать это представление? – сказал он, брызжа слюной. – Возможно, всё совсем не так…
Его прервал звонок телефона. Он взял трубку, немного отошёл и начал говорить. В разговоре я отчетливо расслышал только матюки да ругань бранную, всё остальное он говорил тихо и быстро. В это время Зарина смотрела на меня с ненавистью. Злобная самка богомола…
Ответив на звонок, «король» подошёл и заявил что вынужден покинуть нас, причем срочно и неотложно. Надеюсь он не оставит меня наедине с этой… Зариной.
– Слушай внимательно, – отрезал «король». – Я никогда не верил в сверхъестественные бредни, но когда вижу тебя лично перед собой, то начинаю задумываться, – сказал он и потрогал блестящую макушку. – Однажды ты приснился мне и Зарине, причем Зарина страдала от того сна. Никогда не забуду эти времена. Сейчас ты передо мной… такой безобидный. Видно, понятия не имеешь что происходит. Но во сне твоя физиономия так не считала. Колдун. Моей второй дочери ты небезразличен, и это странно для меня. Не понимаю я своих дочерей. И хоть Зарина не хочет считаться со своей сестрой, но я буду. Она особенная, – сказал он. Зарина молчала. – А теперь ребята отведите его наружу и оставьте, ему и так хорошо досталось, – обратился он к бугаям охранникам. – А ты Заринчик пойдёшь со мной, ты мне нужна, – молвил он, подошёл ко мне и присел, вытаращив на меня свои золотистые глаза. – Мы с тобой не договорили, я тебя ещё найду. Всё, ушёл, – сказал он своим охранникам, встал, и они с Зариной покинули помещение через дверь рядом с троном.
Его подчинённые за руки повели меня тем же путём, которым я сюда попал. Я молчал, они тоже не сказали ни слова. Довольно быстро мы оказались на поверхности среди натурального света. Мы отошли на несколько метров от здания, и тот мужик, с металлическим носком, с размаху ударил меня в живот кулаком, я присел. Они ушли обратно, не закрывая дверь в это здание.
Всё как в тумане. Когда я поднял голову, то звезда ослепила меня, и я прижмурился. Больно. Щека распухла, заполонив синяком частично и область глаза, так что моргать и жмуриться мне было болезненно. Кровь не капала, видимо запеклась. Прилипший ко лбу платок всё ещё держался на нём, и это показалось мне забавным. Громко засмеявшись, я прилёг.
Бессмысленно пытаться самостоятельно понять во что я втянут. Мистики мне захотелось… вот она какая эта мистика. Безжалостная, требующая жертв. Звезда беcпощадно пускает на меня свои нитеобразные лучи, а до ближайшей тени ещё нужно ползти. Силы мои на исходе. Хоть бы никто тут не шёл, бомжи могут позариться на мой телефон и кроссовки. Пусть только попробуют. Вокруг как-то пустынно, хотя все сейчас либо загорают, либо сидят дома и прячутся от этого пекла. Видимо, я в числе загорающих.
Я начал пытаться встать – дома отлежусь. Сзади кто-то шёл ко мне. Услышав шаги, я сменил позу и сел, слегка повернул голову и увидел ту самую девочку-подростка с необыкновенными розовыми глазами. Она снилась мне в том двуликом сне – прекрасном и страшном. Только во сне она была взрослая. Когда она посмотрела мне в глаза, её лицо переменилось. Она быстро подбежала ко мне, села на колени рядом и принялась жалостливо осматривать меня. Она прикоснулась к моему синяку на лице и заплакала.
– Что они наделали… я же просила их не трогать тебя, – прошептала она себе под нос, осматривая мои раны.
– Сперва помоги мне встать, – сказал я.
– Конечно дорогой, конечно.
Она с лёгкостью подняла меня на ноги, но когда я резко встал, у меня закружилась голова. Я снова упал. Вот тряпка. Она отволокла меня в тень, к зданию, достала из сумочки воду и приказала пить. Я попил. Мы посидели какое-то время молча. Мне становилось легче.
– Что тут происходит? – спросил я.
– Мы вместе, всё позади.
– Нет, я про эту игру, которая зашла слишком далеко. Всем сняться сны про меня. Что с вами всеми такое?
– Ты не понимаешь, так нужно…
– Нужно? – перебил я. – Ты считаешь, я заслужил толчка в спину и спуска головой вниз от этой… этой…
– Она моя сестра, – перебила меня девочка-подросток. – Нет, ты не заслужил такого обращения – это было неправильно. Но если так уже случилось и мы не можем повернуть время вспять, значит это имело место быть, а следовательно для чего-то это было нужно. Всё произошедшее для чего-то нужно, несмотря на его, порой, жестокое и несправедливое содержание.
– Красиво разговариваешь. Вовсе не как пятилетняя девочка. Папа оплатил школу для избранных детей, или в чём твой секрет? – спросил я. Голова перестала кружится.
– Тебе пока не об этом нужно думать.
– А о чём, о чём мне нужно думать?! – завёлся я. – Может ты предложишь тему для размышлений, гениальная девочка из сна.
– Мне приятно это слышать, – сказала она и мило улыбнулась, оголив острые белые зубки. – Я расскажу тебе кое-что. Начну со своей сестры Зарины. Однажды ей приснился сон, который очень её напугал. Она прибежала к нам с папой в комнату и разбудила нас. Я не любила спать одна, и у меня была кровать рядом с папиной. В панике она начала рассказывать ему что видела в том кошмаре, но на каком-то моменте она закричала не своим голосом, и из её глаз потекла кровь. Она ослепла на долго. Папа не знал что делать, врачи не нашли причины. Случилось это больше двух лет назад. Мне тогда было три, я была совсем юна. Она сказала что видела кого-то в том сне…
– Оставь его, не трогай! – прервал её голос Зарины, возникший из ниоткуда. – Он опасен! – нервно вскипела озлобленная бестия, подошедшая к нам.
– Это ты оставь его! – крикнула девочка-подросток внушающим страх голосом. – Как ты посмела рассказать папе про него? Да ещё сказала что он управляет снами! Лгунья! Ты ведь знаешь что он мне нужен… или ты хочешь разозлить меня? – грозно спросила она.
– А что мне оставалось? Такой шанс отомстить я не смогла проигнорировать. Я ждала этого. Наконец справедливость восторжествует, и он не посмеет больше…
– Лгунья! – воскликнула девочка-подросток и встала. – Мне стыдно быть твоей сестрой, я презираю тебя! Он не причём, и это очевидно. Но ты не хочешь слушать, месть овладела тобой, сделав тебя слепой и черствой! – крикнула она. Мне стало стыдно. За меня заступается девочка-подросток.
– Зачем ты за меня заступаешься? – подумал я, но оказалось что произнёс вслух.
– Потому что нас нечто связывает. Тебе пока не нужно это знать, – обернувшись ко мне, ответила она.
– Тогда может ты расскажешь ему, почему я толкнула его со ступенек, или он сам догадывается? Мерзкий колдун! – заорала в гневе Зарина. – Он пленил тебя, обыграл твою девичью наивность. Сестра, опомнись! Разве ты забыла, как я ослепла из-за него?! – выговорилась она и заревела.
– Вы с ума посходили. Помешанные! – вскрикнул я и встал. Но сразу начал падать. Девочка-подросток меня подхватила. – Я ничего не делал, ни в чьи сны не входил, никакие картины не показывал, и этот концерт мне уже надоел. Вы преследуете меня повсюду, находите меня, мелите всякую ахинею. Надоело! Я хочу домой!
– Извини нас за всё это, – сказала девочка подросток. – Я поговорю с сестрой.
– Всё нормально, – сказал я, отойдя на несколько шагов от девочки-подростка. – Только оставьте меня в покое. Ничего сейчас не хочу слышать. Вы все мне не снитесь, я уверен. Харуга-лохата, Зарино-сублимата… не какой я не колдун, я торгую едой, приходите в центр. А теперь у меня болит голова, и я ухожу. Не хочу больше вас видеть! – сказал я, выдавливая последние силы. Если продолжу говорить, из моих уст польётся отборный бред. Я зашагал в сторону дома.
– Нет! – выкрикнула девочка-подросток и, подбежав, набросилась на меня, обхватила руками, стиснула и не отпускает, зажав в объятиях. Я посмотрел на Зарину, слёзы текли по её щекам. Не знаю что здесь происходит, но с ними явно что-то не в порядке.
– Ты слышала? – запаниковала Зарина. – Это заклятие, он наложил на меня заклятие!
– Это была шутка. Зарина, угомонись, – молвила девочка-подросток сестре и отпустила меня.
– Шутка? Ты так не шуты со мной, не на ту нарвался, я тебя ещё раскушу, – сказала Зарина. Девочка-подросток подошла к ней и взяла под руку. – Мы ещё встретимся с тобой! – добавила Зарина.
На прощание девочка-подросток улыбнулась мне и повела бешеную сестру в сторону центра. В лучах палящей звезды они смотрелись довольно мило. Высокая Зарина и её маленькая сестрёнка, имеющая на меня какие-то свои особые, личные виды. Зайдя во дворы, я обратил внимание, как на меня пялятся окружающие. Почти все, с кем я сталкивался взглядами, рассматривали меня, смеялись, а кто-то кривил брови. Сострадания в их лицах я не заметил. Возможно, я просто не заметил. Не знаю на сколько всё плохо с моим лицом.
Пятясь по улицам как дворовый алкоголик, я подбираюсь к родному дому. Вот он, я ему рад, наконец свершилось, и я завалюсь в кровать. Позвонил в звонок, открыла сестра. Когда она на меня посмотрела, я заметил грусть и гнев на её миниатюрном лице. Она заплакала, подхватила меня, завела в квартиру, посадила на стул в кухне и начала звонить по телефону. В голове у меня зазвенело, как непрекращающийся звук колокола. Глубоко вдыхая, я борюсь с тошнотой. Хорошо, что добрался до дома. Этот «король» тоже видел меня во сне – это плохо.
Сестра за руку отвела меня в ванную. Горячая струя душа умиротворяет и расслабляет. Сестра принесла квадратики льда в кульке, я возложил их на напухший синяк на лице. Пекущий лёд медленно таял от моей щеке. Платок, забавно прилипший ко лбу, так и не отлип, он присох, будет больно отдирать.
В дверь позвонили. Это Люся пришла меня лечить. Когда мой лоб теплом своим растопил весь твёрдый лёд в кульке, обратив его в холодную воду, я надел халат и проследовал в комнату сестры. Люся спокойно посмотрела на меня и принялась водить по мне глазами. Как профессионал. Без удивления и всего прочего, что мне тогда было не нужно.
– Привет ещё раз. Будем тебя обрабатывать, – сказала тихо Люся. Рядом с ней стоял чемоданчик врача. Сестра взволнованно ходила туда-сюда, гадая во что я встрял. Лучше бы ей не знать.
– Буду очень признателен, – молвил я и присел рядом.
Она рассмотрела меня уже вблизи, касаясь тонкими пальчиками.
– Небольшое рассечение, нужно зашить, – произнесла она и посмотрела на платок, присохший к моему лбу. Накапав что-то на него, она с лёгкостью его сняла, я даже не почувствовал. – И тут зашьём. Потом быстро зарастёт, у меня лучшие средства. Что-то ещё беспокоит?
– Может, разве что несколько синяков.
Я встал, снял халат. Показал синяки и ссадины.
– Ничего критичного. Замажу, заклею, посидишь дома.
– Мне завтра нужно выходить, – заявил я. Нужно управлять киоском с едой, иначе он разорится.
– Попросишь Митю, он выйдет. Ты наверное шутишь, я поняла. Никуда ты не пойдёшь, – сказала сестра.
– Шрамы будут? – поинтересовался я у Люси.
– Скорее всего нет. В худшем случае они будут как ниточки – не заметны. Если сильно захочешь, шрамы можно убрать. Современная медицина может многое. Но парней шрамы красят, – сказала она и поиграла бровями. Мне это понравилось. – Рассечение прямо на синяке. После небольшого укольчика я начну.
Она помыла руки, надела перчатки, продезинфицировала мою рану и приступила.
– Вот скажите, почему, когда мы хотим сказать – год, то говорим тысяча дней? – заметил я. Люся готовила шприц, иглу, нитку и всё остальное, разложив это на специальное покрывало, которым она накрыла большую часть кровати.
– Скорее, это просто привычка, традиция. Да и в пяти тысячах дней ощущается больше энергии, чем просто в пяти годах. Пять тысяч дней… Чувствуется глубина, не находишь? – спросила сестра.
– Нахожу, это философская тема. Странный наш мир… Кстати, Люся, хочу тебе сказать, что сон странный, он не простой…
Не успел я договорить, как она меня перебила:
– Сейчас будет укольчик, – предупредив, она уколола меня в щёку, щека полностью онемела.
– Не рассказывай его никому. Ни в коем случае! – настоял я.
– Почему? – спросили они почти одновременно.
– Там такая штука… короче говоря, не только ты видела сон со мной. Звучит как бред, и всего я не знаю, но когда… – сказал я и резко остановился. Она же сейчас будет меня зашивать. Не лучший я выбрал момент. – Слушай, а давай ты сперва меня заштопаешь, а потом я расскажу. Извини.
– Как скажешь, – абсолютно спокойно сказала она и принялась работать. Настоящий профессионал.
Зашив мне рану, она аккуратно срезала концы нитки и покрыла синяк какой-то мазью. Потом она принялась зашивать рану на лбу, но уже без укола. Чем-то помазала, и лоб слегка онемел. Она зашила лоб, срезала, помазала. Готово. Затем она помазала синяки и ссадины, на ссадины наклеила пластыри. Их было не много и они не мешали. Я одел халат, и она дала рекомендации.
– Ну, что там на счёт этого сна? – спросила Люся.
– Точно, не рассказывай про него никому, вообще никому. Одна девочка рассказала папе про такой сон, и из глаз у неё пошла кровь. Она ослепла на долго. Это из её уст. Ещё Кеше снился такой сон…
– Что?! – перебила Люся. – Кеше? Твоему Кеше? Почему же ты молчал?! – спросила она, несколько повысив тон. Глазки её заиграли удивлением и задергались. Она испугалась.
– Прости меня, я не знал про такие последствия…
– Это как-то связано с тем, что твоё лицо так разукрасили? – перебив, спросила сестра.
– Частично. Извини что не сказал, – обратился я к Люсе. – Я не хотел нагонять паники и не знал про последствия. С Кешей же всё нормально, он про картину рассказывал и всё хорошо. На картине из его сна было нарисовано место. Мы ходили туда. Звучит безумно, я понимаю.
Сестра просто стоит и слушает. Наверное, думает что мы над ней подшучиваем. Ведь тема разговора абсолютно абсурдна.
– Давай рассказывай всё! – вскрикнула сестра. – Безумно или нет, но побои на тебе настоящие. Кто это сделал?!
– Я думаю, бандиты это сделали. Но я первый начал. Там всё непросто, послушайте всё с начала…
Я решил рассказать всё по порядку, но получилось так, что рассказ мой уместился в паре минут монолога, в следствии чего подробностями он не блистал. Главное, суть я передал как можно доходчивее.
– Подожди… Ты молчал всё это время? Какого хрена?! Кто тебя ударил то, ступеньки?! – прогремела сестра.
– Охранник папы Зарины меня ударил, после того как я…
– У меня столько вопросов, что мне нужно выпить кофе, я пошла, – перебила сестра и ушла на кухню. Она пьёт кофе когда у неё много вопросов.
– Ты же никому не рассказывала про сон? – с улыбкой спросил я Люсю.
– Нет! – резко и громко ответила она, затем пристально посмотрела на меня и распахнула свои большие карие глаза. – Никому, только вам двоим.
– Да я сам в замешательстве. Это переходит границы. Я бы не хотел продолжать в этом участвовать, у меня затылок болит, – сказал я и потрогал затылок. Колит.
– Покажи, – попросила она, и я показал. – Так, тут тоже нужно поработать, – сказала Люся и быстро сделала всё что нужно. Смазала, даже заклеила белым пластырем.
Сестра вернулась.
– Ну что, давай рассказывай, – приказала сестра с двумя чашками в руках. Она поставила одну чашку на столик рядом с кроватью, другая осталась у неё в руке. – Тебе кофе не нужно, я сделала травяной чай, он настаивается.
– Так я уже всё рассказал, за исключением некоторых деталей. Полагаю, я заслуживаю покоя, после того как меня спустили со ступенек, а потом заехали металлическим носком по лицу.
– Металлическим носком по лицу?! – воскликнула сестра.
– Было больно… Всё, теперь ты знаешь, что это тот охранник с красными глазами заехал мне ногой. Тебе легче?! – громко спросил я.
– Нет, мне не легче. Вот гад! Нужно его наказать. Что же ты сразу не рассказал?
– Не захотел. У меня полное право поступать так как я хочу, «мамочка», и я воспользуюсь этим правом! Не хочу я никого наказывать, не хочу! – вскипел я.
– Извини, я всё понимаю, не буду больше налегать, – тихо сказала сестра. – Но потом ты всё расскажешь.
– Знаете? Всё это похоже на кошмар, только у меня он наяву, а у остальных во снах. И в этих долбаных снах я! Я в этих долбаных снах! Какие-то картины, лабиринты, кровавые слёзы. Почему я должен верить во всё это сумасшествие? Может у этой Зарины вовсе не из глаз кровь пошла… семейка отмороженных! – раскричался я, дав понять что хочу отдохнуть.
– Так значит мне не стоит волноваться, если я умолчу о картине? – заговорила Люся спокойным и приятным голосом.
– Полагаю, что не стоит, – сказал я, успокоившись. – Я могу опираться лишь на факты, но, по сути, я не в чём не уверен на сто процентов. Всё что я знаю лишь чьи-то слова, хоть и звучавшие убедительно. Просто не говори об этих долбаных картинах и всё, это ведь не сложно.
– А я скажу кое-что, я должна сказать. На одной картине из сна я зашивала тебя. Я видела будущее, – сказала она и потрогала себя за щёки. Протерла глаза.
– Значит сбылось то, что ты видела на одной из картин, и осталось сбыться остальным двум. Верно? – предположил я.
– Наверное, как-то так. Но я не скажу что там на этих картинах, я не могу, – взволновалась Люся.
– Не надо, не стоит говорить что на тех двух долбаных картинах, – настоял я.
– Да! – заявила сестра. – Не говори что на тех долбаных картинах! А ты побудь дома и полежи в долбаной кровати! – обратилась она ко мне. – Хватит уже этих долбаных разговоров!
– Хорошо, хватит, – сказал я. – А теперь я позвоню Кеше.
Вдруг в голове начало сильно кружиться, и я лёг на кровать. Голос Люси казался слегка искажённым, но кроме него будто ничего не существовало.
– Всё нормально, это естественное состояние после сотрясения, ему нужен покой, пусть выпьет чай, – сказала она сестре.
Я не мог двигаться, но всё слышал. Мне действительно нужно передохнуть. Когда я вновь пришел в себя, я молча выпил чай, извинился и пошел в свою комнату, снял халат и прилёг в свою кровать. Позвонили в дверь, пришел установщик новых окон – звукопоглощающих. Чтобы не дуло, и уличный гул не мешал нормально спать. Ночью бывает весело вечерним дебоширам. Даже если их и утихомирят правоохранительные органы, всё равно гады успеют разбудить и сбить сон.
Пока сестра говорила с установщиком, Люся зашла ко мне. Я засыпал, несмотря на то что день в самом разгаре. Она присела рядом и взяла мою руку. Я открыл глаза, и она так нежно заглянула в них, когда мы сошлись взглядами, что захотелось её поцеловать.
– Я не понимаю что происходит, – молвила она, – но я знаю что это к лучшему. Просто верю в это, желаю этого. Можно с тобой полежать? – она мягка в разговоре, и мне приятно слышать её речь.
– Конечно можно, – сказал я, и не колеблясь подвинулся. Мы хорошо вместились в мою одноместную кровать.
– Всё у тебя будет хорошо. Наверное, этим снам есть объяснения, – сказала она довольно тихо, придавая таинственности и так довольно странному диалогу.
– Я теперь всерьёз займусь самосовершенствованием… когда восстановлюсь от побоев. Разгружу голову от этой жуткой мистики. По-правде я сам желал чего-то подобного. Хочу получить ответы на вопросы бытия, полный контроль над своей судьбой. Хочу увидеть чудо, пробудить скрытые возможности своего организма, и наконец встретить настоящую любовь. Но после сегодняшнего урока я понял, что путь будет тернист, а тернии эти больно колются, распрыскивая яд, – высказался я. Люсе понравилось.
– Слушай, я узнаю тебя всё больше, и мне нравится. Я всегда была реалистом, мама с папой внушали мне, что волшебство бывает только в фильмах и книгах. Любые явления в этом мире можно объяснить бесчисленными терминами науки. Так говорили они. Все мои друзья тоже реалисты. Я никогда ещё не встречала того, кто действительно верил бы что мы не просто оформленная плоть, подчиняющаяся естественным потребностям и следующая за импульсами, возникающими в мозгу, а нечто большее, – молвила она откровенно и мягко.
– Именно. Мы способны на более, чем быть простыми потребителями. Скованы бесчисленными нуждами и желаниями, порождая всё более страстных потребителей… нужно меняться, – сказал я, также перейдя на откровенность. – Ладно, эту тему можно щупать и щупать, а ей всё мало. Давай просто полежим? – предложил я тихим умиротворенным голосом. Я очень устал.
– Давай, – нежно ответила она.
Когда я проснулся, её рядом не было, меня разбудили строительные работы на кухне. Хоть немного поспать успел. Сестра сказала, что Люся ушла, а в моей комнате будут новые окна, как и во всей нашей квартире. Также она сказала, что моё лицо выглядит лучше. Я очень обрадовался. Нужно позвонить Кеше.
– Привет Кеш, – сказал я в телефон.
– Привет друг, как дела, ты где?
– Дома я, нужно поговорить, давай возле моего парадного на лавочке встретимся?
– Давай, пять минут, – он положил трубку.
Вложив телефон в карман штанов, я намеревался обсудить случившееся с Кешей, но сестре не понравился мой порыв покинуть дом в таком виде.
– И куда это ты собрался? – спросила сестра.
– Я под парадное, с Кешей встречусь, ему всё расскажу.
– А то что ты в пластырях весь тебя не смущает? Чего не позовёшь его к нам?
– Мне бы на свежий воздух, да и шум тут стоит…
– Хорошо, телефон возьми с собой, – перебила она.
– Взял, – ответил я, оделся и вышел.
Кеша уже ждал меня сидя на скамейке, с крайне удивленным видом сострадающего друга.
– Что случилось? – спросил он и принялся осматривать меня. – Что с твоим лицом?
– Это всё Зарина. Она оказалась совсем двинутой, – сказал я.
Рассказывая историю путешествия по зданиям подземным, я старался не брезговать подробностями. Дослушав её, Кеша схватил себя пальцами за подбородок и хорошенько сжал его.
– Так-так, тут что-то не ладно. Но я знал, что лучше промолчать об остальных картинах, я точно знал. Наверняка Зарина ляпнула лишнее именно про эти долбаные картины, – неестественно пробормотал Кеша. – Но что делать когда я обнаружу содержание следующей картины? Нужно найти связь между ними! Нужно найти её, найти!
– Только не забывай, что я не должен о ней знать, равно как и никто другой. Лучше просто подождать, может это всё пройдёт, – предположил я.
– Пройдёт… хм… Пройдёт? С какой стати, мы замешаны в каком-то мистическом заговоре…
– Подожди, причем тут заговор? – перебил я Кешу. – Даже если и заговор, то мы сами помогли ему сбыться. Можно было просто не думать о том сне и не тянуть меня к тому зданию. Но любопытство. Это всё твоё любопытство. Не потяни ты меня к зданию, и девочку я не встретил бы, и Зарину… Ага… Зарина всё равно замешана. Я бы её всё равно встретил…
– Вот видишь, тут всё гораздо сложнее. Как насчет доброго заговора? Возможно наоборот, всё это нам на пользу? – сказал Кеша, посмотрел по сторонам и подёргал нос. Странный он какой-то сегодня. Как впрочем и всегда.
Я понял, что гадание заводит в никуда, слишком мало информации. Лучше пока не думать обо всём этом. Кеша и Люся предупреждены о крови из глаз. Страх заставит их молчать, я уверен. Своё дело я сделал.
– Добрые заговоры кровью не заканчиваются, – короткая пауза. – Всё, больше не хочу об этом думать. Я в тупике, мы мало знаем чтобы говорить по существу, – сказал я. Кеша успокоился, его напряжение спало. Он как-то подозрительно подёргал левым ухом.
– Ты прав, мы знаем мало, – тихо сказал он, и его взгляд на миг устремился вверх, в небо. Я тоже посмотрел вверх. Ничего подозрительного. Кеша странно себя ведёт.