Полная версия
Запах вешних вод
А что, собственно, вы предлагали взамен, уважаемые взрослые? Не понятно вообще!
А мы даже матом не ругались в отличии от вас, хороших и больших.
Глава 18
Городской мой вояж окончен, я опять у подъезда одна, почти до темна.
И как раньше, смотрели пустыми глазницами вонючие подъезды, оттуда выходила снова Зойка – эта девочка постарше.
Ее тоже никто не звал домой, мы смотрели друг на друга и неприятно было подходить, почему, не знаю. Еще воспоминания нахлынули, когда стояла тут салагою совсем, и плакала, мечтая.
Но все, хватит! Я захожу домой, и, нарушая мамину с отчимом идиллию, включаю магнитофон.
А оттуда рок -н -ролл, что раздобыла у ребят
– Нате вам, прошу, частушки с выходом слабо?
Я зашла в квартиру раньше времени, как я посмела.
– Чёй то ты, Тань? Мешаешься тут дяде Феде, дай ему поесть.
– А вы мне давали на пианино играть? И я вам ничего не дам! Орать на меня – не дам, матом ругаться – не дам! Слушайте тяжелый рок!
И включаю магнитофон громче
– Не надо нам ее, твою музыку!
– А почему это, ах да! Вы не знаете английский?! Сейчас я вам переведу, о чем поют.
Я захожу на кухню, и под музыку, передразниваю отчима
– Жись ета! Буду – буда! Ни то, чито ты пражил! Буду – буда! А то, чито ты изделал! Буду – буда! – потом засовываю два пальца в рот и пытаюсь свистеть, как отчим. Но не умею, мож к сожалению…
– Я ж говорила, вот видишь! – кричала довольная мать
– А что ты говорила то? Ах да! – кричу в ответ. – Работать что ль не буду?! Я завтра прям иду работать, да! Вот только штаны подтяну, и уроки сделаю, да! А то завтра еще и в школу, заодно, да!!
Включаю магнитофон на всю катушку, а мама хитро толкнула отчима, и они захлопнули дверь кухни, прям перед моим носом. Через некоторое время оттуда потянуло коньяком!
– Ах, вы коньячку? А в каком состоянии я, вам пофиг!? Тогда нате вам, держите… – достаю из джинсов сигарету и закуриваю в квартире.
Почему то, именно курение, так для них ужасно! Отчим то, не курит, видать порядочный!
Они заметили дымок и зашли в комнату, где я, встала в блатную позу, и специально пускала побольше дыма.
Правда кашляла, курила не по – настоящему еще.
Вдруг мама кинулась ко мне! И схватила за голубо – желтые волосы.
Накрутив их на руку, она несколько раз ударила меня головой об стенку.
По стене и моим плакатам с битлами, поползла кровяная полоска.
Я смотрю на свою кровь на стене, а на меня смотрят длинноволосые парни с плаката, будто говоря: «мы все равно с тобой». Их рисовал всем парень со двора, еле дождалась очереди, когда он нарисует мне.
Мама била меня с ненавистью, вот ее ответ своей Танечке.
Ответ на все вопросы сразу, на мои недоумения, надежды.
Я специально головой вожу по стене, что б испачкать кровью всю стенку
– Вот так, а теперь прощай, мамочка.
Я лежала на полу и мерзла, и чувствовала крах всего! Речка моя, не могу к тебе прибежать, что бы ты меня пожалела!
Наконец, доползаю до кровати и легла, всхлипывая в подушку.
Я специально лежала искривившись, чтобы было неудобно голове, и почти не дышала, чтобы не пропустить ее шаги. Ведь мама сейчас зайдет, и пусть увидит, как мне неудобно и больно, и скажет тогда
" Танёк, думаешь я не понимаю, я все понимаю. Давай, Танёк, начнем все сначала, ты бросишь свои магнитофоны и сядешь учить уроки. А потом поедем в город, и я тебе куплю что то, как раньше»
Я долго лежала одна, и к утру почти громко шептала
– Зайди ко мне, мамочка, ато неудобно моей голове…
Но она не зашла, и теперь ясно, она ненавидит меня. А если б она зашла, я бы стала самою лучшею, и опять бы на все пятерки! Вот и утро, подушка склизкая и мокрая от слез.
Глава 19
Утром все ушли на работу, я осталась одна. Проспала до обеда, и снова не пошла в школу.
Голова сильно болела, но видать не совсем пробита, а волосы спутались в крови.
Я вымыла голову, потом набрала полную ванну воды, и с шампунем отлежалась.
Ванна – это все! Я всегда лежала там подолгу, а вода снимала все боли.
А потом открыла холодильник, и про все вчерашнее забыла, с холодильника бабушкой пахло!
Мама никогда не скажет, что она приезжала.
Бабушка приезжала на один день, оставляла продукты, и так же быстро уезжала.
Они никогда не сядет с нами за стол, и никто никогда ей не скажет, ни спасибо, ни здрасьте.
Мы все поедали, что привезет, еще и поосуждаем вслед.
Мол, колбасу положила вместе с рыбой, а конфеты могла бы в другое место.
Поэтому бабушка и сбегала, что – бы не слышать.
Как – то пыталась остаться, но осуждения начинались прям сразу.
О том, что была бабушка, я узнавала по продуктам с холодильника. Это трехлитровая банка сгущенки, кастрюля котлет её фирменных, круглых, как шары и с чесноком.
Холодец обязательно, пироги!
Если учесть, что советские времена, времена дефицита, в том числе продуктового,
то без бабушки трудно жилось бы, ругалось бы, и страдалось.
Если прошлое вернуть, как говориться, чтобы сказать ей хоть «спасибо».
И сегодня мне стыдно перед ней, очень, за нас за всех.
Глава 20
С книжкой под мышкой, я расставила на журнальном столике сгущенку, котлеты наложила в тарелочку, и уселась читать книжку.
Действие в книге происходило в Санкт – Петербурге. Я давно заметила, когда читаешь книгу,
что – то все действия в Питере происходят – видать там она жизнь то.
И меня осенило: «Я уеду в Питер, насовсем". Это я решила, или кто – то из книги? Но вспыхнула надежда, и я себе галочку поставила, где – то внутри.
Я теперь знаю, зачем дальше жить, я спасена, а вы?
Как можно быть такими? Я думала про взрослых, а может у них не было детства, романтичного, чистого?
Я совсем не узнавала маму. При папе одна, при отчиме – другая.
Простила ли я её? Об этом не думала тогда. Все, что жизнь давала, принималось, как должное и что – то с этим делать? Не будешь же ты что – то делать с дождём, например?
Просто чуть почернело внутри, и всего – то делов, когда ты школьница.
Еще розовые очки спасали, что мама переживает, только втайне.
У нее есть тайны, как и у меня, она же моя мама.
А у меня много тайн набралось, например, моя речка. Полонез Огинского – тоже втайне.
А моя главная мечта, учиться на отлично, тоже в тайне, а как скажу об этом?
– Мама, я хочу на отлично учиться, как до 6 го класса! Давай что – нибудь сделаем, а? У меня же получается, и учителя меня любят.
– Хорошенькой захотела стать, ишь ты! Не получится у тебя ничего, вот увидишь!
А рок – н рол с магнитофона, я долго не могла слушать. Хотя любила музыку, но она не нравится маме, а мне жаль маму.
Глава 21
Я уеду из этого города! Появилась надежда вырваться, любой ценой!
На следующий день я пошла в школу смело, с хитрым взглядом, ведь у меня теперь есть Петербург!
– Пока, пока! Меня уже нет с вами! – как бы говорила я всем. – И мне все равно, что вы обо мне думаете! А если, меня увидит моя первая любовь Витя, мне тоже все равно!
А раньше пряталась от него. Наверно в школе, никто не думал обо мне, но так легче смотреть всем в глаза. И теперь я буду учиться и учиться, на отлично, как раньше. Для Питера!
Я промечтала два урока математики, все равно отстала, да и не люблю ее. А на следующих уроках, разрабатывала план по возвращению к себе. На вырванном из тетради листочке, писала в столбик
1) Подтянуть учебу и вернуть пятерки
2) Снова пойти в секции, кружки.
Но все планы нарушил учитель, и вызвал меня к доске, привет, моя первая двойка! Нет, такого не будет, продолжала я мечтать, усаживаясь обратно за парту. Физик даже двоечникам ставил трояк. А мне почему?
А недавно мне верили учителя, даже директор школы, он вел историю, и когда никто не знал предмета, говорил мне:
– Ну иди, и расскажи им! – и я рассказывала, не имела право не знать.
А теперь лишь мечтаю учиться, и ночами сняться кошмары: будто меня вызывают к доске, а я не знаю урок! Они еще долго снились, кстати.
И я не хотела так!
Но теперь есть Петербург, и я не сдамся, а буду бороться, и подошла к учительнице сама
– Вы не могли бы вы меня подготовить? Я хочу в институт!
– В институт? А уроки на ходу что ли учишь? Я твою зубрешку не приму! От троечников примем, а от тебя, нет. Дома нормально все?
Я не удержалась и заплакала, как будто пришла к самому главному взрослому, и должна рассказать все, но я стояла и хныкала.
– Ты приходи ко мне, и позанимаемся, давай?
– Хорошо.
Она говорила адрес, но я итак знала, что она живет на нашей улице. Потом я пришла к ней один раз и бросила.
И чувствовала себя, будто предаю и очень страдала, потому что все силы нужны для учебы, а они уходят в открытую дверь, будто выбитую чьей – то ногой.
А дома на кухне, мама опять кричала, и ругала отчима
– Только попробуй Таньку тронь, я тебя сразу выпишу из квартиры!
– Да кому она нужна, твоя Танька! – побаивался отчим.
Мама меня защищает, а значит – переживает! Как комфортно внутри – от одного только этого.
Она принесла мне в комнату тарелку, с ихнего с отчимом стола. Жареную картошку с огурцом.
Я уселась обедать и открыла учебник. Я обязательно его выучу весь! Но потом, а пока отложила учебник с глаз долой и открыла любимую тетрадь – о, это личный дневник!
Итак, пункт номер два! – писала я в столбик, вторым пунктом в моей программе, по возвращению к себе – спорт.
Раньше ходила в секцию волейбол, но поздно, и пришла идея – конечно же велосипед!
В нашем дворе велосипеды – редкость, как – то соседский мальчик пролетел мимо на велике,
и всю меня облил из лужи!
А я внимания не обратила, а только завороженно смотрела ему в след, велосипеду конечно же!
У меня будет такой же, выпрошу у бабушки!
Как неловко ехать к бабушке, кто бы знал!
Но стоило мне приехать, она закрывала магазин на висячий замок, и мы вместе проводили время. В основном я что – то выпрашивала.
Пианино когда то, а теперь велосипед.
А стоил он дорого, и не было нигде, нашли у спекулянтов, как и джинсы мои, и пальто.
––
Дорогой, красивый, огромный – мой велосипед, аж дух захватывал!
Бабушка меня и поучила пару дней, и я сразу поехала!
Ветер в лицо, неизведанные дали, велик – это для меня, сразу поняла!
Вот я и вернулась почти к себе. А учителя только рады!
Классная заметила, что я учиться собралась, и поставила четверки. Придется зубрить, но я буду!
Прошло немного времени, я прихожу из школы, а моего велосипеда нет.
Даже испугалась сначала, ведь уже не могу без него!
После школы пару часов каталась, а потом с настроением за уроки, пока дома никого.
А вечером, отчим, спокойно приехал на нем с работы, и поставил к ним с матерью в комнату.
А утром опять на нем уехал на работу, а вечером приехал. И больше я не видела свой велосипед,
Как то пробралась в их комнату, чтобы на него хоть посмотреть: он пах машинным маслом, руль сделана под отчима и обмотана грязными тряпками, на багажнике какая – то корзинка привязана. И я поняла, у меня больше и не будет велосипеда.
Если бы его украли воры, было бы легче, и если бы, мать, хотя бы сказала:
– Тань, ты не обиделась? Или, Танёк, а можно мы возьмем? Или, Тань, а он нужен дяде Феде!
Но ничего я не услышала – они просто взяли и все. А я боялась сказать им
– Мам, как же так?
Но однажды, набралась смелости, и сказала
– Мам, а почему дядя Федя велосипед мой взял?
– Велосипед? А почему он твой то? Ты его что ли покупала? Это же бабушка купила, а не ты.
Я пошла в свою комнату, залезла под одеяло и спряталась, свернувшись в клубок.
Дождь бы пошел, потом солнце, скорее бы, у меня ничего не получается, совсем ничего!
Еще я поняла одно, пока отчим будет на моем велосипеде – мой мир не вернется!
Глава 24
Но я не сдамся и топиться не буду из – за дураков, так учил папа!
Я буду учиться и жить нормально! Только в другом городе! В Питере, конечно же.
А учительница продолжала четверки ставить, думала я начала учиться, ой, как стыдно, кто бы знал!
Я проиграла на пианино какой – то этюд, и его я конечно же выучу! Только там, в Питере!
А потом вспомнила, как давно не видела подругу детства.
Как скучала по ней на просторах города, сколько нужно рассказать, выхожу на улицу.
Я шла мимо вонючих подъездов нашей многоэтажки, все так противно.
Сидят в своих квартирах, едят на кухне, а детей не хотят понимать.
А я не упала, нет! А будто взлетела, и теперь вся в мечтах.
Даже подруга осталась там, позади. Как так получилось? И вот, я иду к ней, словно в прошлое свое – ну надо же!
Мы с подружкой хорошо смотрелись, я – блондинка светлоглазая, а она брюнетка, темно карие глаза, и обе симпатяги! Замечала, что подруги, друзья и влюбленные, выбирают противоположную внешность. Нам наверно кажется, что так нас лучше ценят?
Или за внешностью, не похожей на меня, что то загадочное?
Мы вышли на улицу, прошли подальше от своего двора и присели на лавочке.
– Как интересно, Тань, рассказывай!
И я рассказала о наболевшем, про мой велосипед.
– Ой, брось ты, Тань, велосипед какой – то! Да ну тебя! – ее взгляд потускнел, а мне стало плохо, потому что нужно понимание, будто в чьих – то глазах хотела согреться.
А подружка то радовалась, то взгляд ее тускнел, и я решила, не говорить больше, о чем переживаю.
– А мне мать деньги начала давать, что б вечером из дома уходила.
– Прям так и сказала?
– Нет, догадалась. Она ругалась, а я не убежала на улицу, как раньше. Вдруг она подошла и 2 рубля дала, прикинь? Короче заплатила мне, что б я ушла.
– Ой, Тань не знаю …а вдруг ты ошибаешься, и деньги мать просто так дала, и ничего она не платила?
– Вдруг.
Я тайно вздохнула, на этот раз потухшие, коричневые глаза подруги – успокоили
"За что и дорога" – подумала я про себя. – "Теперь расшибусь в доску, чтоб тебе угодить, подруга, потому что люблю иногда".
Люблю за то, что сомневаешься, что мать меня подкупает, за то, что оправдываешь ее.
Как мне это близко, так меня воспитала бабушка. Только где это все, теперь?
– Ой, здорово, что деньги есть, Тань! Взрослые девки на танцы бегают!
– Не охота на танцы – вспомнила я неудачные городские похождения.
– В кабаки уже все ходят, там тоже есть танцы!
– Нужно создать ситуацию дома, когда мать деньги дает!
– Точно, и пойдем на разведку в кабак! Посмотрим, как одеваться, что б стать модными.
Радостная подруга побежала домой "Уроки делать, что б отец не ругался"– позавидовала я.
Она пока не выучит предметы, никто ее не выпустит.
А вечером, лежа на кровати, я мечтала, что меня отдали бы другим родителям. А мои уехали бы, далеко, как раньше, когда оставляли одну.
А лучше, чтоб у меня изначально были другие родители, интеллигентные и, будто бы, прихожу я вечером домой – а они проверяют мои уроки.
Или нет… лучше заставляют меня делать уроки! – мечтала я, переворачиваясь с боку на бок.
И представляла, какая была бы мебель в «той моей, другой семье», какая обстановка.
И, будто бы та, мама, что в мечтах, мне и говорит: " Таня, ты можешь пригласить домой всех своих друзей! А я тебе буду помогать делать уроки»
А вдруг и подруга мечтает о том, что ее не загоняют вечером домой? И каждый мечтает о том, чего у него нет?
На следующий день началась моя авантюра по добыванию денег.
Весь вечер сижу дома, и даже, захожу на кухню один раз. Там сидят мать с отчимом, на столе коньяк, которого в доме полно. Красивые, дорогие бутылки.
Отчим работал автослесарем на базе, калымил, делая движки, у кого есть машина.
А платили раньше коньяком! Да, были времена! Сегодня за коньяк машину не сделаешь, а в те времена, отчим перебирал движок, или как он говорил, мотор, за пару бутылок хорошего коньяка.
И вот, из глубины пропахшей коньяком, кухни, начиналось постепенное ворчание:
– Ходит слоняется тут, страшная, девка стала, худая. Вся в отца! Работать не будет!
В связи с тем, что деревенский Федя, любил работящих и толстых, мать всегда подчеркивала, что я никогда не буду работать и, естественно – я худая. Она со злобой ревнивой бабы, проходилась по моей, довольно хорошенькой внешности.
– Ходит тут, туда-сюда, а ты что уставился… – сам, думаешь, красавец что ли? – продолжала она ворчать.
Я смотрю на часы, "я сделаю это – ради новой жизни с подругой".
Тот факт, что мать унижала меня, позволяло это сделать, без зазрения совести, и я захожу к ним на кухню с тетрадкой.
Лица матери и отчима перекосились от моей наглости: как же я посмела, худая, вся в отца, зайти к ним, толстым и работящим на кухню!?
– Мам, я уроки сделала.
– Чиво – чиво? Какие уроки?
На всякий случай ухожу в другую комнату
– Мам, ты не дашь мне 3 рубля? – беру я быка за рога.
– Што? Во – то начинается! Деньги мать давай!
– Мне учебники купить нужно.
– Какие учебники? Учебники ей подавай! На, вот.
Она кинула на стол 3 рубля, и ушла на кухню! Получилось! Вот и новая жизнь началась, но будто не та, что в мечтах. А какая – то другая опять, что в тумане.
Глава 25
На улице зима, в детстве она пахла сильнее, волнующе. А в юности начинаешь ее не замечать, почти. Особенно, когда в кармане деньги, и мысли, устремленные туда, где яркий свет.
Конечно это огоньки ночного города, и поиски в нашей малолетней жизни продолжаются.
Мы идем сквозь вьюгу, не чищенные ледяные дорожки, мимо постоянно сломанных ночных фонарей, в центр – покорять новые территории своего города!
И вот яркий свет приблизился, и стала видна надпись – ресторан!
Мы идем на разведку туда, где тепло и красивые огни. Немного страшновато, но зайдя, успокоились – таких салаг, как мы – тут полно!
Те советские кабаки, как сегодняшние бары, и молодежь, вышедшая из возраста "на танцы", пропадала там.
Сидят молодые люди за столиками, подходит официантка, подсаживая еще кого – то. Потому что, ни одного свободного места к вечеру!
Сейчас не верится, что было так! Посторонние люди за маленьким столиком, и у каждого своя еда, своя закуска, свой отдельный разговор, потому что, нет больше мест.
И откуда кто узнает, сколько нам лет? Это мы друг друга узнавали, сквозь накрашенные лица, модную одежду.
– Круто, Лен
– Супер, Тань, и трояка нам выше крыши хватит! – она показала вверх рукой
– Откуда знаешь?
– У одной знакомой, старшая сестра сюда ходит. Ток все равно много не заказывай.
Официантка бросила на столик меню, и побежала дальше – не останавливаясь, раньше так – то. Полный зал народу, всем не откланяешься. И потом мы ее очень долго ждали.
– Нам 2 салатика из помидор и бутылку сухого вина.
Мы сделали заказ, и снова очень долго ждали. Наконец она бежит с большим подносом, на котором таких салатиков штук десять, и быстро их раскидывает по столам. Значит мы не одни с таким барским заказом.
Оглядываемся по сторонам, везде сидела молодежь, кто – то разливал, а кто то закусывал. И что к чему? Мы выпиваем из бокала, и уютнее будто, с каждым глотком.
Часов в семь вечера зазвучала музыка, я даже вздрогнула. Прямо напротив, на сценке музыканты заиграли, и запели.
Не понимаю, что она со мной сделала – эта музыка, заполнила пустоту, что скопилась там, на лавочке у подъезда.
На площадке закружились пары, и сразу стал отличным вечер. А я любовалась музыкантами,
держа в руке бокал кислющего, сухого вина.
– Ты на усатого смотришь, что на гитаре?
– Я на всех, терпеть с усами не могу! Вон, блондинчик без усов, но он в галстуке!
– И чего! Галстук – это здорово! Короче, блондин – мой, а усатый – твой.
– Ага, размечтались, нужны мы им.
Мы рассмеялись, чёкнулись рюмочками и любовались парнями, что пели и играли на маленькой сцене.
К нам без спроса подсели двое мужчин, подвинули стульчики, главное нагло.
– А мы к вам!
– Нельзя, но хоть спросили бы сначала!
– Ну ладно, девки! Эй, официантка, принеси еще вина!
Они перетаскивали со своего столика недопитую бутылку с салатиками, точь такими, как наши, и что – то шептали друг другу.
А потом перед нашим носом, разлили по своим рюмкам вино.
Ростом маленькие, один с плешиной на лбу, а второй излишне кучерявый, кавказское что – то.
А мы разливали свою, и тоже шептались.
– Ой, страшные, дядьки какие то
– Кучерявый еще куда ни шло, а этот уже лысый, и он по – моему на тебя пялится, Тань!
– Ну его! Мне музыкант понравился, даже показалось – тоже на меня смотрел!
– Извините, а не могли бы вы уйти с нашего столика?
– А че так, девки? Не нравимся? Да мы просто посидим, ща уйдем.
– А почему вы сели за наш столик?
– Ха, а почему этот столик ваш то? Вы его что ли покупали? Тут общее все, а не ваше.
Где – то я слышала эти слова, и музыка кончилась, у музыкантов перерыв?
Вдруг, мы не поверили своим глазам, пара музыкантов шли к нам! И даже тот, что почти понравился мне. Ну да, ведь мы на них смотрели, еще и пальцем показывали некультурно.
– Здравствуйте, девочки, как дела? – обратились они к нам
– Нормально дела! А это моя жена! – указал плешивый мужик на меня. – Женушка, тебе подлить вина, иль покушать че, а?
Мы молчим от неожиданности, а музыканты развернулись и ушли, а плешивый с кучерявым, ели свой салат, и даже не смеялись своей шутке.
– Вот наглый, жену заимел, а?
– Что делать будем?
– Надо сваливать, расплатиться и уходить – шептались мы
– Не рано, может проводить?
Делает вид, что занят салатом, а сам подслушивает?
– Нет, мы посидим – это мы так.
И снова заиграла музыка, а я не свожу глаз с того музыканта. Но он отворачивается, и выводит на гитаре свою мелодию громче, обиженней. Может так показалось?
И еще показалось, вот они два мира, прям передо мной! Первый – родной, с грустной, обиженной мелодией, я понимаю его. И музыкант подошел не просто так!
Но что со мной? Я не знаю, как тут жить.
А перед глазами, за столом, совсем чужие люди! И с ними я знаю, как жить, все понятно: вот вранье, и пошлость, вот бутылка
Меня приглашают на танец
– Жена не танцует, вали отсюдова! – вскочил плешивый.
– Ты мне понравилась! Иди сюда! Я могу и за столик заплатить! – плешивый обнял меня за плечи, и притянул к себе. Перед глазами объедки с его тарелки, вонь из бутылки, которая еще дешевле, чем наша.
– Мы уж заплатим сами! – вырвалась я, отпихнув противную руку, и посмотрела на музыканта, видел ли?
Видел, конечно, но сразу отвернулся.
Вечер испорчен. Не потому, что понравился музыкант, а потому, что я не могу,
вот так встать и крикнуть
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
