Времена Смертных

Все это какое-то безумие. Должно же быть какое-то объяснение всем этим странностям? Сначала платье, теперь мои волосы, и самое главное – тьма, из которой я вышла, проснувшись на своем заднем дворе.

– Эн, ты снова курила? Запах с порога чувствуется! – раздается со стороны прихожей строгий женский голос.

Я его не узнала! Поверить не могу, что не узнала голос родной матери. И когда я ее услышала, к горлу подступил комок, словно я так давно не видела маму, словно теряла ее на долгое время и вот сейчас снова слышу ее голос!

Что за перепады настроения, странные ощущения… Месячные должны скоро пойти, но раньше подобных эмоциональных бурь со мной не случалось.

– Я же говорила тебе бросить эту дрянь, ну или хотя бы сделай вид, что послушалась меня. – ворчит мама, входя в кухню. Она не смотрит на меня, кладет пакеты с продуктами на стол и подходит к раковине вымыть руки.

И вот она поднимает глаза, а я смотрю на нее и не могу поверить, что вижу! Моя мама рядом со мной и ком в горле становится таким нестерпимым, что из глаз брызгают слезы.

– Привет, мам! – во весь голос говорю я и кидаюсь ей на шею. – Мне кажется, что я не видела тебя, целую вечность!

Понимаю, как она озадачена моим поведением, наверное, решит, что я снова курила травку или того хуже, но меня это не беспокоит. Просто рада снова ощущать ее тепло.

– Эн, два часа – это не вечность. Хотя я рада, что ты хоть иногда бываешь милой. – дразнится мама.

– Просто… не знаю, у меня такое чувство… Я соскучилась. – признаюсь.

Она нежно отстраняет меня от себя и внимательно смотрит в глаза. Точно думает, что я под кайфом. И пусть думает, я не могу обижаться на нее, слишком соскучилась.

– Побудешь сегодня дома? Мы давно не ужинали втроем. Как раньше. – она достает продукты из пакетов и кладет в холодильник. Все, как всегда, но я не могу налюбоваться ею.

– Вообще-то мы с Фейт собирались сходить на концерт одной группы… – начинаю я.

– Не упоминай ее при мне. Дружите за пределами нашего дома, раз ты без нее не можешь, но, чтобы я вас не видела. – строго прерывает мама.

Она ненавидит мою лучшую подругу. Все из-за того, что она считает будто Фейт дурно на меня влияет; травка, мелкое воровство, приводы в полицию. Мама запретила бывать ей у нас дома, но иногда Фейт забирается ко мне в комнату, и мы ночуем вместе. Фейт не такая как думает мама и уж точно, она никак на меня не влияет, скорее наоборот: я тяну ее за собой в передряги. Мы друг друга стоим, в общем, поэтому и дружим.

– О'кей. Ни слова о Фейт. – картинно застегиваю рот на замок. – Помочь тебе с ужином?

Мама удивленно округляет глаза.

– Кто ты такая и куда дела мою дочь? – ерничает она.

Я улыбаюсь ей, и мы принимаемся за готовку. Время начинает бежать незаметно, мы болтаем, смеемся, она даже позволяет мне закурить при ней, для нее все лучше, чем наркотики. Я много расспрашиваю ее об отце, о том, как он пропал и какой жизнью они жили до трагедии. Мама говорит с охотой, будто бы и она давно меня не видела, и накопившиеся разговоры занимают все время до позднего вечера. Мы перестаем болтать, когда Дио появляется на кухне. Мой брат.

Странные ощущения возникают у меня при виде него. Очень странные. Сознание говорит мне: вы виделись утром и до этого каждый день, но какая-то иная часть меня шепчет обратное. Я соскучилась по нему так сильно, будто мы расстались много-много лет назад, будто с ним случилось что-то плохое, но я забыла об этом. И вот он стоит передо мной, взрослый и живой.

Не могу налюбоваться им.

Черная заляпанная машинным маслом футболка обтягивает внушительную мускулатуру, он похож на гору! Темно-каштановые почти черные волосы падают на глаза, черт возьми, мой брат похож на одного из тех красавцев, что показывают в клипах на MTV. Серые как у меня глаза светятся смущением, когда я пялюсь на него. Не могу сдержаться и бросаюсь к нему, он кряхтит, пытаясь высвободиться из моей хватки, но я держу крепко. Не знаю, что со мной, но внутренние ощущения кричать сильнее разума: я соскучилась по брату!

– Не спрашивай, она и меня чуть не раздавила. – с улыбкой говорит мама.

– Эн, все, хватит! Я уже дышать не могу. – раздается голос Дио у меня над головой.

Я смущенно расцепляю пальцы, пытаясь удержать слезы. Смотрю ему в лицо. Какой он взрослый стал! Настоящий мужчина, он именно такой как я и представляла в детстве.

– Ну все, пора заканчивать семейные объятия и садиться за стол. – мама ставит в центр стола запеченного цыпленка, которого мы вместе с ней приготовили, сбрызгивает его лимонным соком.

Мы рассаживаемся по местам и принимаемся за еду, странно, но я почти не чувствую ее вкуса. Только наблюдаю за ними двумя, ловлю каждый жест, улыбки. Они что-то горячо обсуждают, кажется, говорят о фильме года, награжденном Оскаром «Миллионер из трущоб»; маме фильм понравился, а вот брату нет. Они спорят, смеются, приводят аргументы каждый в пользу своей правоты, а я просто сижу и наслаждаюсь тем, что они рядом.

Я не была здесь с ними очень долго. Они жили без меня. Такие вот ощущения. Но теперь я рядом и это невообразимое счастье видеть их, слышать их, знать их такими…

После ужина я иду к себе в комнату. Она такая крохотная, что скорее ее нужно называть не комнатой, а большим шкафом. Уютно. Четыре стены, окно, выходящее на дорогу, кровать, старинный бабушкин комод и куча мигающих гирлянд, напоминающих в темноте звездное небо.

Падаю на кровать и с глупой довольной улыбкой пялюсь в потолок. Что может быть лучше моей жизни? Что может быть лучше моей крохотной комнатки и моей семьи, наполняющей дом звуками? И если в прошлой жизни я была кем-то другим, то, как могла существовать без всего этого?

Внутри меня есть ответы на все вопросы, но, если я приду за ними, что-то темное вырвется наружу. Боль. А ведь я от нее отказалась!

В комнату врывается прохладный ветерок со стороны окна, и я резко поворачиваю голову. Кто-то пролезает в окно. Пара мгновений и тощая женская фигура осторожно опускается на пол, стукнувшись лбом об оконную раму и смачно выругавшись.

– Лампу не могла включить что ли? Знала же, что я приду. – ворчит Фейт.

Она включает ночник и плюхается рядом со мной на кровать. Я знаю ее, мы дружим уже очень давно, но именно сейчас мне непривычно, что она рядом. Хотя ощущать ее присутствие – это все равно что не чувствовать одиночества. Я ждала ее.

– Какого черта ты бросила меня сегодня? Мы же собирались поплавать, бока погреть, а ты целый день дома тухнешь!? – Фейт не то, чтобы сердится, просто так она пытается прощупать мое настроение, думаю, она поняла, что со мной что-то не так.

– Сначала я свалилась в обморок, а потом готовила цыпленка с мамой», —говорю хихикая.

Она улыбается и тянет свою огромную руку к моим волосам. Ужас, никак не могу привыкнуть к тому какие забавные у нее кисти, как у мальчишки!

– Я не верю своим глазам. Какого… тебе блин точно солнце голову напекло! Где твои косички??? – Фейт недовольно вздыхает. Потом примирительно хихикает.

Я тянусь к пульту от старенького телевизора, через пару минут должно начаться наше любимое шоу «Подиум». Мы обе фанатеем от Хайди. Свет от экрана затопляет темноту комнаты, мы с Фейт лежим друг напротив друга, краем уха слушая рекламные вставки. Я так рада видеть ее, но говорить этого вслух не буду, станет неловко, она все и так понимает по моему взгляду. Мы две половины разбитого целого. Фейт мое спасение от одиночества. Нет ничего безопаснее этого самого момента, когда она и я, маленькая комната, свет от мерцания телевизора. Ничего плохого уже не случится. Монстры вернулись в свои темные углы.

И тут подруга вскакивает и рывком поднимает меня с кровати.

– Пошли, нас ждет кое-кто.

– Что? Нет, Фейт!

Ее уже не остановить, она тащит меня к окну (благо моя комната находится на первом этаже) и мне приходится следовать за ней. На улице почти ночь, и температура упала на несколько градусов, но тепло лета все равно чувствуется. Щурюсь.

На противоположной стороне улицы, под фонарем стоит парень. Он кажется мне знакомым, но я никак не могу вспомнить, откуда его знаю. Мускулистый молодой человек движется к нам, и как только он оказывается рядом с нами, я удивленно вскрикиваю:

– Спартак!?

Глава 6. Парис

Подростков, которых притащил с собой Джеймс зовут Руфь и Кит. Девочка родная сестра Лео. Мне этот парень никогда не нравился, и я не ошибался на его счет. Лицемерный ублюдок. Мне интересно, зачем было разыгрывать спектакль и врать всем, что ищешь сестру, если всегда хотел только одного, обрести вечную жизнь?

Сама Руфь, в отличии от старшего братца мне нравится. Милая смелая девчушка, пережившая заточение в замке Блэка. Мы с ней немного поболтали, признаюсь, я хотел выставить их с приятелем сразу, как только переоборудование машины будет законченно, но так и не выгнал. После Перехода как рассказала мне Руфь, брат сильно изменился, собственно говоря, он бросил ее на произвол судьбы и это причинило ей сильную боль. Я объяснил, что после приема Яда человек словно застывает, его чувства атрофируются, он практически ни о ком не думает и воспоминания, что были у него прежде, ничего не значат. Это ее заметно расстроило, но она постаралась сделать вид, что смерилась.

И сейчас, когда мы остались вдвоем у кровати Авроры, смотрим, как почти незаметно вздымается и опускается ее грудь, уверен Руфь думает о брате и о мотивах побудивших его изменить свою жизнь бесповоротно.

– Я узнала о состоянии Авроры от Саванны и не могла не прийти. Она была одной из первых, кого я увидела в том подвале. – поглаживая застывшую руку девушки в черном, сообщает мне Руфь. – Это было невероятно, вдруг увидеть живого человека, после двухнедельного заточения с мертвецами.

Я не мастер успокаивающих или подбадривающих речей. Все, что я могу – это стоять и слушать, анализируя и делая попутные выводы.

– Она несла в себе свет. Вот какой я ее запомнила, если тебе интересно. – ухмыляется девочка, обернувшись ко мне. – Не в том смысле, что я видела в ней мессию или какого-то спасителя, просто в ней было столько любви, что она светилась! Любви к Лео.

Я изо всех сил стискиваю челюсть, чтобы не нагрубить девчушке, она мне действительно не плохая, но его имя вызывает во мне пожар. Он виновен в ее нынешнем состоянии! Он предал ее! А Руфь говорит, что она светилась от любви к нему!

И что? Для меня это новость? Тоже мне открытие! Я никогда с этим не смерюсь.

– Он бросил ее, как и тебя. – произношу спокойно насколько могу.

– Ты сам сказал – это все яд. Не стань Лео Бессмертным, думаешь всего этого бы не было?

– Конечно нет, потому что он никогда ее не любил, а она не смогла с этим смериться!

– А может, он просто не знал, что любит ее так же сильно, как и она его?.. Не перебивай, дай высказать свою мысль! Видишь ли в чем тут дело, мы – люди, наблюдающие их историю со стороны, считаем, что это он должен был ее спасти, пожертвовать собой, но быть может все дело в ней? Может быть это Авроре суждено спасти Лео, открыть ему глаза. Парис, я и не надеюсь, что ты поймешь, ты слишком сильно влюблен в нее и не позволишь Лео подойти ближе…

– Зачем вы здесь? – резко обрываю я. Неужели внешняя невинность этой девочки меня одурачила и на самом деле она здесь с целью навредить?

– Дело действительно в Авроре и моем желании хоть как-нибудь помочь ей, но есть еще кое-что… – Руфь замолкает и снова переводит взгляд на спящую Аврору.

– Говори или я выкину вас с дружком немедленно.

– Саванна призналась мне… После Перехода, Лео стал безразличен к ней, как и ко всем прочим. А вот Аврора, похоже, осталась единственной кто дорог ему. Парис, он выбрал ее! Его сердце выбрало Аврору, пусть разум и заставил натворить множество глупостей. Поэтому я обратилась к Джеймсу через наших людей с первого уровня…

– Что ты несешь!.. Говори, зачем вы здесь? – я вспыхиваю, подхожу к девчонке и хватаю ее за локоть, не хочу, чтобы она находилась так близко к Авроре!

– Я говорю правду! – высвобождаясь из моей хватки, вскрикивает Руфь. В ее глазах блестит гнев, она действительно здесь из-за брата и меня это жутко злит! Я не хочу знать о пучеглазом ничего, не хочу, чтобы Аврору и его хоть что-то связывало. Тем более сейчас… Сейчас, когда…

Когда что? Спрашиваю я себя. Ну же, не лги себе! Сейчас… когда она так беззащитна, и я могу быть с ней рядом, а она не сможет меня прогнать и выбрать Лео.

Руфь читает панику в моих глазах, злость на самого себя и говорит:

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Серьезно. В этом нет ничего сложного или сверхъестественного, просто ты влюблен в Аврору, очень сильно! Только ответь самому себе, Парис, ты хочешь, чтобы Аврора снова открыла глаза или тебе нравится видеть ее неподвижной, но такой доступной?

Маленькая дрянь. Я-то думал, что готов ко всему, нужно только улыбнуться пошире и произнести какую-нибудь острую шуточку… а оказалось к правде не готов. Еще и от пятнадцатилетки. Дерьмо.

– Братец прислал тебя шпионить за нами?

– Нет. Это мое решение, придти к тебе в дом. Отец Авроры не возражал. Он организовал поездку в Византию, а Кит… ну он предложил свои услуги, увязался за мной. – Руфь снова возвращается к постели спящей Авроры и долго смотрит на нее, прежде чем продолжить. – Лео говорил, что никогда в жизни ему не было так холодно, как в тот час, когда он принял Яд. Будто холод всех зим, что когда-либо накрывали планету, окутал его. Одна за другой исчезали мысли, воспоминания покрывались инеем. Лица, которые он видел перед глазами все эти годы, стирались. Он исчезал в бесконечных льдах и больше всего это походило на смерть! И только крошечная искорка в его сознании напоминала ему о том, кем он был, и кто он есть на самом деле…

– Да ему бы книжки писать, раз так заливает. – Руфь игнорирует мой сарказм.

– Аврора стала для него всем! Из крошечной искры она превратилась в сверхновое солнце. Эта девушка спасла моего брата, не дала ему превратиться в холодный фарфор.

И она говорит правду. Черт возьми! Только мне от этого что? Я не перестану его ненавидеть, как не старайся. А вот ее я люблю и если есть хоть маленький шанс, что пучеглазый может вернуть Аврору, я… Я позволю ему?

– Что ты предлагаешь?

– Дай ему прейти. Пусть она услышит Лео и, если Аврора все еще жива, а не превратилась в овощ, она вернется. Парис, ты знаешь, что это может сработать!

Я молчу, думаю над ее словами. Извини Аврора, что тут же не кидаюсь тащить к тебе этого мерзавца, отнявшего у тебя все! В словах Руфь есть смысл… но могу ли я подпустить пучеглазого к ней еще раз?

– Я говорю, нет.

– Парис!?? Ты действительно не хочешь, чтобы Аврора очнулась?..

– Однажды я позволил ей уйти вместе с ним и что из этого вышло? Она попыталась убить себя! Кем я буду, если позволю ему приблизиться хоть на шаг? Каким лицемерием с моей стороны будет говорить о любви к ней, если снова оставлю Аврору наедине с твоим братом?!

Всякая надежда исчезает из темных глаз Руфь, она понимает, что я не отступлю и скорее убью Лео, чем дам ему возможность увидеть Аврору снова. Девочка отходит в дальний угол комнаты, и я впервые смотрю на нее реальным взглядом: крошечная, тощая. Руки как две веточки скрещены на животе, как будто ей в одно мгновение стало холодно. Искоса смотрю на ее лицо: смугловатая кожа, глаза такие же большие, как у брата, щеки и нос Руфь покрыты россыпью веснушек. Это делает ее такой милой. Я бы не смог причинить ей вред даже ради Авроры, а вот сама девочка, похоже, готова броситься в бой лишь бы спасти брата и Аврору.

– Не прогоняй нас. Хочу побыть с ней дольше. – Так по-детски насупив рыжеватые брови, боязливо просит Руфь.

Не могу сдержаться и улыбаюсь ей. Произносить ответ вслух уже не нужно.

– Ты же понимаешь, она может вообще никогда… – не успеваю закончить фразу, браслет мигает красным, точно в районе моей руки объявлена тревога.

Сообщение от Ведьм.

Оповещение граждан Византии со второго по третий уровень: Мы рады сообщить вам о том, что все слухи о пропаже Дориана Блэка являются выдумкой и попыткой вызвать панику среди мирных жителей. Следующая Церемония Перехода состоится в срок. Доброго вам вечера. Совет правительства Византии.

Текс потерял цвет и исчез. Я замер, продолжая смотреть в ту точку, куда только что проектировалось текстовое сообщение. Что они творят? Ведьмы не могли найти за такой короткий срок Блэка, да и я больше чем уверен, что это вообще невозможно в связи с его смертью! Значит их сообщение фальсификация, но с какой целью? Пожалуй, у меня имеется парочка предположений…

А они понимают, к чему приведет эта новость?

– Присмотри за ней, ладно? – прошу я Руфь. Джеймс, конечно, не бросит дочь, если что-то пойдет не так, но он сейчас слишком подавлен чтобы принимать правильные решения. Сообщение о «возвращении» Блэка пришло и ему, а значит он как политически уязвимый, как приближенный к верховной власти понимает, под его ногами загорается земля.

Ведьмам нужен козел отпущения, и я больше, чем уверен, им может станет Джеймс Райс.

Мчусь к зданию Правительства, но поток магнитомобилей такой плотный, что кажется, будто я вообще не продвигаюсь вперед. На каждом повороте дороги выставлены патрули Стражей, они останавливают мобили на выбор, и беседуют с водителями. Ведьмы опасаются реакции Смертных на сделанное ими заявление? Слухи уже дошли до Окраины, на территорию которой совсем недавно вернулись беженцы. Единственное что сдерживало восстание Смертных против бессмертной власти Византии и других городов – это то, что Дориана Блэка больше нет и исчезновения людей, прекратились. Но сейчас… даже я со своей дальновидностью не могу предположить, как поступят разгневанные люди, понесшие огромные потери.

Наконец-то оказываюсь на месте и почти бегу в приемную церемониймейстеров. Охрана пропускает меня без возражений – думаю, Ведьмы их предупредили о моем появлении. Врываюсь в их пентхаус.

– Зачем вы солгали? – с порога требую я ответ. Начинаю догадываться, что они затеяли.

– Если ты не прекратишь приходить к нам вот так, поползут слухи, красавчик. – иронизирует Деметра. Хотел бы я уметь читать ее взгляд, но это невозможно, одна лишь темнота.

– Авилий мертв. – притворно пытаясь сыграть огорчение сообщает мне Гея. Она лежит на «С» образном диване, на ней красный полупрозрачный пеньюар, а в руке бокал вина, ее никак нельзя принять за огорченную особу. Напротив, едва заметная улыбка на этом идеальном фарфоровом лице говорит о многом!

– Тот пожилой мужчина, отвечавший за хранилище с яблоками? – уточняю я. Никогда не обращал на него внимание, не приходилось иметь дел.

– Именно так его и запомнят «тот пожилой мужчина»! Бедный Авилий. – опускаясь на диван рядом с Геей, вставляет Артемида.

Надо заметить троица выглядит более чем расслабленно.

– Он был так стар… Знаешь, думаю, что он просто не вынес еще одного дня существования в мире вечно молодых! – разыгрывает драматизм Деметра. – Он выбросился из окна, представляешь?

Авилий был единственным, кто мог донести на Ведьм Спонсорам. Он заявил во всеуслышание о том, что, если ситуация с Блэком не будет улажена, нынешним правителям Византии недолго занимать свои места.

– Вы действительно нашли Блэка? – перевожу я тему.

Троица обращает на меня пристальные взгляды, проникающие в глубину мыслей. Что за игру они затеяли?

– Подобная информация не является частью твоей работы. Не забывайся. – подходя ко мне ближе, холодным голосом говорит Деметра. – Ты ищейка, шпион, крыса, но только не часть правительства Византии. Твоя работа – служить нам и поэтому, я задам тебе главный вопрос, на который хочу услышать честный ответ, без увиливаний и расспросов. Ты нашел Дориана Блэка?

Их оповещение было уловкой. Они попали в ловушку, они напуганы, потому что понимают, если Блэк не вернется в ближайшее время, их свергнут.

– Нет.

В огромном белом зале повисает тишина. Чтобы избежать ледяного гневного взгляда Деметры я наблюдаю за тем, как поблескивают в свете ламп драгоценные камни на ее короне. Свет этих красных камней, безмолвно повторяет единственное слово – СМЕРТЬ!

– Может быть, мы ошибались в тебе, Парис… Ты вовсе не на нашей стороне. Твоя Церемония Перехода так и не состоялась. Ты влюблен в дочь предателя, которая замешана в исчезновении первого Бессмертного! Ты почти перешагнул край пропасти, где тебя, как и уважаемого Авилия ждет долгое падение в бездну.

– Я на вашей стороне. Всегда был и останусь. – отвечаю я Деметре спокойно, но с долей пыла, будто меня действительно задело ее недоверие. – И я работаю в интересующем вас направлении.

Выдерживаю долгий оценивающий взгляд Деметры, она переглядывается с подругами и согласно кивает. Я выстоял сегодня! Но это совсем ненадолго.

– Приведи ко мне Блэка в ближайшие пару дней или, я клянусь своей бессмертной жизнью, ты проделаешь путь с третьего уровня до первого вниз головой! – предупреждает меня девушка.

И тут что-то в ней меняется, по всему телу Бессмертной словно проходит рябь, будто… Будто ей стало дурно! Деметра в мгновение оказывается возле Геи и Артемиды, о чем-то неслышно им говорит и поспешно удаляется в одну из комнат. Сестры озабоченно переглядываются, и клянусь, на их – до этого пустых лицах – проявляется волнение.

Через несколько минут меня оставляют в большом зале одного, а когда я вхожу в спальню Деметры, (я бывал в ней и не для того, чтобы взбить подушку перед сном) обнаруживаю там какую-то старуху. Скрюченная седовласая женщина стоит у зеркала и, не шевелясь, смотрит на свое отражение.

Странно. Кто пустил ее в дом Ведьм? Возможно, это мать одной из девушек. Было бы интересно поболтать с той, кто произвел на свет часть «трехглавого монстра». Сейчас нельзя забивать голову подобной ерундой, пришло время действовать и пусть даже действие это приведет к непоправимым последствиям!

Совсем скоро Византия перестанет быть прежней. И я могу быть тому виной…

Глава 7. Энни

2009 год

– С днем рождения, Энни! – после повисшей паузы восклицает мой старый друг и подхватывает меня на руки. Спартак кружит меня с такой легкостью, будто я вообще ничего не вешу.

– А? – произношу, когда он возвращает меня на землю. До сих пор не могу поверить, что вижу его перед собой, хотя в этом и нет смыла. – Черт возьми! Я забыла…

– Это типо сюрприз, Эн! Одна минута первого, а значит, наступил твой день рождения… – Фейт замолкает, когда видит растерянность на моем лице.

Я правда растеряна. Могу поклясться – я думала, мой день рождения осенью. Да что со мной не так? Может подруга права, и мои мозги действительно сильно поджарились на солнцепеке!? В голове появляется образ моих собственных ног, бредущих по промерзшей земле, дальше начинаются железнодорожные рельсы, старые, желтая трава прорастает сквозь них…

– А ты не слишком рада меня видеть?.. – с ухмылкой спрашивает Спартак.

– Аха, будто она тебя каждый день видит! В конец отупела. – подхватывает Руфь и шутливо бьет меня кулаком в плечо.

Спартак. Он работает моделью нижнего белья и у него частые разъезды, совсем недавно его пригласили на показ в Париж, и его не было… что-то около двух месяцев, а сейчас он здесь, стоит передо мной, а я…

На нем короткие шорты, белая футболка «Я люблю Нью-Йорк», на лице сияет неповторимая улыбка во весь рот. Мой старый друг, которого я почему-то считала потерянным навсегда!

Как избавиться ото всех запутанных мыслей в голове и собственных странностей? Ответ: меньше курить травки.

– Что вы мне приготовили? – вот так просто спрашиваю я.

– Надо же! Узнаю старую добрую Энни Райс. Мир всегда ей чем-то обязан. – улыбается Фейт.

– Я имела в виду… Зачем выдернули меня именно ночью? Могли завтра собраться, завалиться в бар, все как всегда.

– Я же говорил, надо было просто купить ей текилы, и улыбка радости не сходила бы с лица еще до следующего дня рождения.

– До следующего дня рождения? Из-за одной бутылки? – ухмыляюсь я.

Спартак лыбится и прижимает меня к себе. Я чувствую запах сигарет, мыла и пота. Они такие настоящие, мои друзья! Стоят рядом со мной, в окружении мирной прохладной темноты лета. И я чувствую себя такой счастливой, что не будь я собой, то уже разрыдалась бы, как нюня!

– Мы сделаем эту ночь незабываемой. – шепчет мне на ухо Фейт и целует в висок. – А еще она будет опасной.

Заинтригована ее словами. Опасной? Что за испытания они со Спартаком мне приготовили? Чувствую, что дыхание становится частым, я в предвкушении веселья. Мы втроем беремся за руки и идем к припаркованной у светофора машине Спартака. Они с Руфь многозначительно переглядываются и их лица говорят за них. Заговорщики.

И когда мой друг жмет во всю на педаль газа, начинается самая прекрасная и необычная ночь в моей жизни! Я и Руфь сидим на заднем сидении, пьем виски и запиваем его Пепси. Подруга кидает в меня разноцветными малюсенькими конфетками, а я пытаюсь хоть одну поймать ртом. На фоне хрипловато и депрессивно напевает Эмми Уайнхаус. Все так, как я сама бы для себя устроила. Мои друзья знают меня.