Другая земля. Лесовичка

– А что будет на десерт? Снова пирог с рыбой?

Генрих покачал головой и проговорил, чуть улыбнувшись:

– Десерт тебя ожидает в кабинете. Поэтому мы сейчас встаем из-за стола и направляемся туда.

– Ах, вот что ты делал в кабинете! – догадалась девочка, – Прятал десерт! Но ты же сам говорил, что кушать следует в столовой, а не в кровати и не в кабинете!

Генрих лишь прищурил глаза и улыбнулся:

– Иногда бывают исключения. Если ты закончила, можешь встать из-за стола.

– Спасибо за вкусный обед! – сказала Миранда, обернувшись к Стилану, – Передай мои похвалы повару Хадору.

– Непременно, сударыня, – поклонился Стилан, появившийся как раз в тот момент, когда трапеза была окончена.

Почти вприпрыжку Миранда направилась вслед за отцом, удерживая его за руку. Она шла молча, предвкушая, какой десерт приготовил ей Генрих. Приблизившись к двери, она застыла в нерешительности. Подняв взгляд синих глаз на Генриха, девочка нахмурилась.

– Давно ты не устраивал таких сюрпризов для меня.

– Время пришло, – пространно ответил Генрих, открыв дверь в кабинет.

Генрих позволил девочке сесть за свой стол, сам сев напротив. Великовато для нее было кресло, но Генрих об этом не думал. Он наблюдал, как Миранда смотрела по сторонам с того ракурса, к которому Генрих давно привык. Миранде было всё ново и интересно.

– Так, где же десерт? – нетерпеливо спросила девочка, ударив ногой по ножке кресла.

– Ищи, – поднял бровь Генрих, – рассмотри рабочий стол, назови предметы, которые ты видишь, и предположи, где может находиться десерт.

– Хм, дай подумать, – приложила указательный палец к щеке она, закатив глаза, – наверно он лежит в столе.

Миранда открыла один из ящиков, но не обнаружила там ничего. Все бумаги документы Генрих давно спрятал в сейфы и тайники. Заметив, что ничего похожего на сладости нет, девочка немного расстроилась. Но азарт заставил ее не прекращать попытки.

– Что ты видишь перед собой? – направил мысли девочки в нужное русло отец. До сих пор он молчал, наблюдая за действиями. Теперь он облегчил задачу небольшими подсказками.

– Сукно, на котором находится бумага, статуэтка и перья, и чернила. Статуэтка держит бумагу, а в ящиках, под бумагой, лежат запасные острия для перьев.

– Продолжай, – кивнул Генрих, глядя на перья для письма.

– Статуэтка рыцаря. В руках у него меч, на голове шлем. Хм… – продолжила девочка и протянула руку к шлему рыцаря.

Она долго ощупывала шлем рыцаря, пыталась даже снять его, но попытки успехом не увенчались.

– Но почему? – просила она Генриха, посмотрев на него. Она начинала сердиться.

– Не ищи ответы на свои вопросы на поверхности, возможно, они глубже, – ответил Генрих, сложив пальцы домиком.

– В ногах, что ли? – спросила девочка, начав прощупывать ноги рыцаря. Тщетны были ее усилия.

– Двое на одну! Так не честно! – возмутилась Миранда, со злостью нажав на руку рыцаря, держащую меч в руках. Механизм сработал, меч повернулся.

– Ой, пап! Смотри! Ящик открылся! Ура!! – повысила от радости голос девочка, заметив, как металлический ящик открылся на несколько миллиметров.

– Но ведь… разве там не перья? – спросила Миранда, открыв ящик. Она извлекла ключ, и крепко сжала его в ладошке. Генрих молчал, пытаясь не выдавать свои эмоции. Он лишь улыбнулся одними губами, рассматривая дочь.

– Ключ нашелся. А где же замок? – спросила девочка, поглаживая сукно столешницы.

Генрих молчал, наблюдая за происходящим дальше. А Миранда тем временем пыталась открыть все ящики в столе. Она даже открыла заветный ящик, с тайником, но тут же его закрыла, он был не интересен.

– Ну, где этот замок!? – повысила голос девочка, переведя взгляд на отца, – Подскажи, папочка!

– Ищи внимательно, – ответил Генрих, прищурив глаза.

– Так, я вижу в ящике пуговицы, перья, листы бумаги, промокашку. В другом ящике я вижу … пап, а для чего тебе мои рисунки?

Девочка из нужного ящика вытащила рисунок и рассмотрела его.

– Я здесь красивая, правда? – уточнила девочка у Генриха.

– Не отвлекайся, – сказал Генрих сурово.

Девочки – маленькие женщины, порой отвлекаются от важных вещей, чтобы уточнить, так же хороши ли они, красивы, милы, как несколько минут назад. Глубоко вздохнув, Миранда снова посмотрела на рисунок и отложила его в сторону, на сукно.

– Я всё обыскала, – сказала девочка, глядя на отца так, словно потерпела фиаско и теперь признает это, сдаваясь на милость судьбе.

– Не всё, – произнес Генрих, постукивая кончиками пальцев по подбородку.

– Ну… ладно, – ответила девочка, – поищу еще.

Она начала снова открывать ящики сверху, закрывая их, злясь, пыхтя, щупая дно каждого из ящиков. Наконец, Миранда нашла заветный ящик, медленно ощупывая потайную замочную скважину. Она уже догадалась, что надо приложить небольшое усилие, чтобы добраться до заветной цели. Наконец, примерившись ключом к замочной скважине, девочка сделала усилие и открыла потайной ящик.

– Неужели? – спросил Генрих, следя за тем, как девочка победоносно достает из ящика небольшую розетку, в которой лежал мёд. Поставив перед собой, девочка подняла взгляд на отца, затаив дыхание.

– Десерт, – протянула Миранда, – я его нашла!!

– Молодец, а теперь кушай, – улыбнулся Генрих, протягивая приготовленную ложку дочери. Он внимательно следил за тем, как девочка ела мёд, растягивая удовольствие. Причмокивая от наслаждения, Миранда упивалась своей маленькой победой. Как только с мёдом было покончено, Миранда глубоко вздохнула. Заметив, как помрачнел Генрих, она молча слезла с кресла и подошла к отцу. Обняв Генриха за шею, она прижалась к нему:

– Спасибо за мёд, папочка, он очень вкусный. Почему ты грустишь? Ты мной недоволен?

Генрих приблизил лицо девочки к себе и проговорил тихо, но достаточно членораздельно, чтобы Миранда поняла:

– Сегодня бы разгадала очень простую загадку. Но получила за свои усилия награду. В тайниках, вне моего кабинета, иногда встречаются и драгоценности, и письма, и яды. Они важны для кого-то, необходимы для многих, желанны для всех. Ты обретаешь счастье, вкуса меда, наслаждаешься им, как самым желанным подарком, бережешь его, как самое ценное. Находя тайники, ты побеждаешь. Победа эта – торжество твоего ума над тем, кто загадку создал. Он спрятал клад в тайник и не желает, чтобы клад нашли. Помни, что даже самые трудные задачи создаются таким же человеком, как ты, как я, как мама, синьора Идис. Просто они чуть больше знают, чем ты.

– А я могу создать тайник? – перебила девочка Генриха, освободившись от его рук.

– Конечно, но твой клад надо так хорошо спрятать, чтобы никто-никто не догадался, где он и что внутри его, – ответил Генрих, выпустив девочку из объятий.

– Хм, тогда пойду и спрячу куклу-пастушку. Может, кто-нибудь и найдет, через много лет, – подумав, ответила девочка.

– Хорошо, прячь. А мне позволь немного поработать, – согласился мужчина.

– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, – подняв подбородок повыше, произнесла Миранда. Она вышла из кабинета, закрыв плотнее дверь.

Но надолго оставаться в одиночестве Генриху не удалось. Как только он привел в порядок тайник, разложил разбросанные листы пергамента, спрятал обратно в стол пузырек с ядом, в дверь снова постучали. На пороге стоял Стилан с маленьким подносом в руках. На черном подносе лежало письмо. Почему-то появление письма не вызвало удивления у герцога Принарри, даже наоборот. Он с каким-то обреченным спокойствием вскрыл его и начал читать. Написанное красивым аккуратным почерком, возможно женским, синими чернилами, письмо заставило Генриха побледнеть. Он начал шевелить губами, вчитываясь в каждое слово, перечитывая несколько раз. После первого прочтения пальцы рук герцога Принарри начали дрожать. Все это время он стоял близ стола, не отпуская Стилана, в связи с этим верный слуга так же находился рядом, не смея произнести ни слова.

– Кто принес письмо? – спросил Генрих, подняв взгляд на слугу.

– Из деревни прискакал местный мальчик. Письмо было передано из рук неизвестного всадника, – доложил Стилан.

– Приведите парня в дом, в гостиную. Я должен с ним поговорить, – распорядился Генрих.

– Не утруждайте себя, господин, – покачал головой слуга, – утром в деревне Нечар появился всадник на гнедом жеребце. Потник на коне был темно-синего цвета, с вышитой эмблемой его Высочества Лиама. Неизвестный, закутанный в темный плащ, хорошо заплатил мальчишке, чтобы он доставил Вам письмо как можно скорее, затем выпил белого вина в таверне и отправился обратно.

Генрих поднял бровь, рассматривая слугу, словно тот у него работал первый день.

– Письмо вы вскрыли только что, никто не догадывается, что в нем написано, – пожал плечами Стилан, изобразив на лице недоумение.

– Благодарю за службу, мой друг, – кивнул Генрих, – оперативно работаешь.

– Все на благо моего хозяина. Так что, звать мальчишку? – поднял бровь слуга, а затем сложил руки на груди.

– Не стоит, ты прав, – покачал головой Генрих, – можешь быть свободен.

Мужчина сел в кресло, продолжая держать письмо в руках.

– Как прикажет мой господин, – поклонился Стилан и сделал шаг в сторону двери. Но Генрих его остановился, отложив в сторону письмо.

– Пригласи ко мне синьору Идис, через четверть часа.

– Слушаюсь, – теперь Стилан покинул кабинет гораздо быстрее, оставив герцога в одиночестве.

Как только тишина наполнила кабинет, Генрих снова взял письмо в руки и внимательно прочел еще раз.Читал он его медленно, хмуря густые брови, шевелил губами, словно пытался выучить послание от неизвестного наизусть.

«Милостивый государь,

Обстоятельства заставляют меня не называть своего имени в письме к Вам. Это вызвано необходимостью держать в тайне мои намерения Вам писать и предупредить о возможной опасности для Вашей жизни. Очень скоро на территории Вашего имения состоится Королевская охота, в которой примут участи первые лица Империи, в частности Семья, самое ближайшее окружение. Как удалость установить через преданных Империи людей, на охоте должен произойти несчастный случай, где Вы выступите в роли жертвы и убийцы одновременно, что повлечет за собой невосполнимые потери среди преданных Империи лиц. Смею ли я Вас просить быть бдительным на мероприятии, и не допустить непоправимого? Доброжелатель»Генрих поднял бровь и ухмыльнулся. Анонимок он получал достаточно, в основном с угрозами в свой адрес. Теперь же в его руках некто пытался предупредить о покушении. Означает ли это, что жизнь герцога Принарри еще для кого-то представляет ценность?

Достав лист пергамента, он сел писать письма. Писал он медленно, взвешивая каждое слово, поминутно останавливаясь и смотря на пейзаж за окном. Когда с одним письмом было покончено, он взялся за другое. Но как только половина его была написана, в дверь робко постучали.

– Ваша милость звали меня? – спросила Саломея Идис, появившаяся на пороге кабинета.

Молча жестом, Генрих указал ей на стул, на котором сидел совсем недавно. Женщина послушалась и тихонько присела на указанный стул и скрестила на коленях руки. А Генрих продолжал писать. Но теперь он писал быстрее и увереннее. Он не поднимал взгляда на гувернантку дочери, но прекрасно ощущал ее присутствие рядом.

– Как хорошо, сударыня, что Вы есть в нашей жизни! Рядом с Вами просыпается вдохновение. Посидите еще тихо с минуту и тогда Вы меня осчастливите, – произнес он, довольно уверенно.

– Как будет угодно Вашей милости! – кивнула Саломея и поправила складки на юбке.

Генрих сложил пергаментный лист и убрал его в приготовленный конверт. Когда все письма были написаны, а мысли приведены в порядок, он встал из-за стола, обогнул его и встал перед Саломеей, внимательно посмотрев на нее. Взгляд его был изучающим, словно он пытался запомнить лицо женщины, так долго прожившей в его доме.

– Самые преданные слуги не те, которые живут в доме достаточно давно, – начал он, удерживая ладонью правой руки плечо левой руки и задумчиво почесывая, – а те, которые воспитали ни одно поколение домочадцев. Под Вашим строгим контролем растет Миранда и, похоже между вами существует определенная симпатия. Этой симпатии я не замечаю даже между матерью и дочерью.

– О, что вы, сударь. Вы мне льстите! – покачала головой женщина, – Дочь любит свою мать, просто редко ее видит, но я уверена, что не существует любви большей, чем между матерью и ребенком.

– Я продолжу, – прервал женщину Генрих, заставив ее замолчать лишь одним взглядом, – с Вашего позволения.

Генрих снова сел за стол и поставил локти так, чтобы левой рукой можно было подпереть подбородок. Саломея слушала внимательно, но было заметно, как губы ее дрожат. Она не боялась Генриха, и мужчина это ценил. Но непонятное напряжение, зародившееся в сознании, было трудно скрыть. Генрих, чтобы не испугать гувернантку теперь говорил сдержанней, мягче и тише.

– На днях состоится Королевская охота в этих землях. Соберется много гостей.

– Прекрасное времяпрепровождение – охота, – кивнула женщина, чуть прищурив глаза так, что сеточка морщин проступила в уголках век.

– Я желаю, чтобы Миранда Принарри покинула на некоторое время имение. Ей ни к чему присутствовать на этом празднике убийства животных. Она слишком мала для этого. Поэтому Вы со своей подопечной отправитесь подальше от этих мест, – тут он ненадолго прервался, но спустя пару мгновений продолжил, – скажем в Эмпилоу. Родственники герцогини Принарри будут рады такой гостье, как моя дочь. Сестра Эйлин – Агата, всегда мечтала познакомиться с племянницей. А вы будете сопровождать Миранду на всем пути следования. И желательно не покидать девочку до конца ее пребывания в графстве.

– На какое время вы планируете отправить Миранду в столь долгое путешествие? Ведь согласитесь, дорога дальняя, уже холодает, девочка может простудиться по дороге, – начала Саломея, но тут же была прервана герцогом.

– Радушие и гостеприимство Агаты не знает мер. Но унять и заставить слушаться можете лишь Вы, сударыня, ибо с мой дочерью Вы нашли общий язык куда быстрее, чем кто бы то ни был. Я напишу Агате, а Вы тем временем собирайте вещи. Завтра вы отправитесь в Эмпилоу.

– Как прикажете, мой господин, – поклонилась Саломея, – могу ли я идти?

– Да, разумеется, – послышался голос Генриха, который склонился обратно к письму, забыв через секунду о существовании гувернантки.

Глава 3

– «Почему он так поступил со мной? Почему Я должна куда-то ехать? Пропустить королевскую охоту, не взглянуть даже одним глазком на гончих псов, на дичь, не услышать звуки рожков, и все потому, что я слишком мала! Я хочу быть охотницей! Хочу знать, каково это, когда кровь вскипает при виде убитой дичи, которую ты нагнал» – думала Миранда про себя, самостоятельно складывая в небольшую сумку необходимые развлечения в дорогу – куклу, книгу, вязание.

В это же самое время Саломея собирала вещи девочки, которые по ее мнению должны ей пригодиться: несколько платьев из дорогого материала, смену белья, даже нехитрые украшения. Все жители Эмпилоу должны знать, что герцогиня Принарри обладает большим багажом. Родители могут позволить себе одевать дочь в лучшие наряды. Письмо к сестре Эйлин – Агате было убрано в специальный пакет из непромокаемой ткани. Походный костюм девочки был приготовлен к долгому путешествию. Он состоял из длинной тёмно-зелёный рубашки, поверх которой одевалась кожаная коричневая курточка. Бархатные тёмно-коричневые штаны были сшиты точно по размеру. Мягкие кожаные сапожки на прочной подошве стояли близ кровати, так и манили юную путешественницу обуться и уйти в дальний поход. Длинный тёмно-зелёный плащ из шерсти висел на спинке стула близ окна. Миранда периодически поворачивала голову к приготовленному костюму и пару секунд рассматривала его, с предвкушением. Саломея аккуратно уложила в дорожную сумку пару платочков и рассматривала сосредоточенное лицо девочки. Она ожидала, когда девочка придумает новую забаву. Спросит что-то или разобьет любой из предметов, находящийся в комнате. За половину часа Миранда не вымолвила ни слова и это пугало наставницу.

Наконец, Миранда повернула голову к Саломее и нахмурила лоб:– А у тети Агаты ведь есть дочь? Мама говорила.

– Да, Тарри ее имя. Она старше тебя на один год, – ответила Саломея, поразившись резкой перемене в настроении девочки, но предпочла поддержать разговор.

Миранда подошла к шкафу с куклами и решительно взяла с полкиодну, с лютней в руках.

– Вот так. Возьму Анди с собой. Будем дружить с Тарри с помощью кукол. Я постараюсь подружиться с девочкой, даже если она старше меня на целый год, – рассудила Миранда, глядя лютню.

Потом она подняла синие глаза на Саломею и уточнила:

– Ведь семилетние девочки в куклы играют?

– Разумеется, играют. Вы с Тарри найдете быстро общий язык, – закивала Саломея.

Молча убрав лютнистку в сумку, Миранда села на кровать и скрестила руки на груди.

– А если ей не понравится лютнистка? Может лучше пастушку взять? – спросила она сама у себя.

– Нет, я заставлю играть Тарри лютнисткой. У меня как раз припасена хорошая идея для этого. А пока в дороге я придумаю еще несколько игр, – покачала девочка головой, продолжая рассуждать вслух.

– Вот и хорошо, – согласилась Саломея, – пока у нас есть время собраться в дорогу. Вспомни, что бы ты хотела еще взять с собой? Завтра утром мы отправляемся в путь и уже не станем на полпути возвращаться.

– Кажется, все положила, – кивнула Миранда, рассматривая комнату в поиске дополнительного необходимого багажа в дорогу.

Как только лучи солнца скрылись за горизонтом, вечерняя мгла не заставила себя ждать, спустившись на весь континент, не сделав исключение даже Винансену.

На территории имения и в самом доме зажгли фонари, чтобы хоть как-то осветить жизнь, которая бурлила в Лаэрго. Никто не собирался в девятом часу вечера ложиться спать, или хотя бы отдохнуть от долгого, насыщенного впечатлениями дня. Он еще не закончился. Поздний вечер не обещал спокойствия и уюта в Лаэрго. Наверно все дело в хозяевах дома. Даже маленькая Миранда бодрствовала, не желая ложиться спать. Она заверила гувернантку, что останется в своей комнате, чтобы поиграть в куклы еще некоторое время, пока окончательно ее не сморит сон. Зная свою маленькую госпожу, Саломея лишь вздохнула, оставив девочку в одиночестве. Женщина знала, что никуда из дома Миранда не убежит. Доверие, вот что женщина ценила в девочке, а Миранда в гувернантке.

Как только игра в куклы утомила девочку, она аккуратно расставила игрушки по местам и посмотрела на часы. Без пяти минут девять. Через десять минут герцог сядет ужинать, возможно, компанию ему составит герцогиня Принарри.Это значит, что заняты они будут друг другом, а не очередной порцией воспитания их наследницы.Миранда сняла домашние туфли, оставшись лишь в носочках, чтобы не скользить по паркету и коврам. Она собрала волосы, чтобы не мешали двигаться, не щекотали шею. Закрыв плотнее дверь детской, она спустилась по лестнице в сторону столовой, где днем обедала вместе с отцом. В комнате, где обычно мама музицировала, украшенной картинами именитых придворных художников, она на секунду остановилась. Бросив беглый взгляд на пейзажи, девочка подошла к роялю и решительно сбросила бархатный зеленый чехол, которым Эйлин собственноручно накрывала инструмент, когда не пользовалась им. Белый рояль стоял близ стены, украшенной шпалерой с изображением осеннего пейзажа. Глубоко вздохнув, девочка быстро зашагала из «галереи» в сторону столовой. К счастью лишь горничная заметила, как Миранда пробегала по залу, а не Стилан.

Добравшись, наконец, до столовой, Миранда остановилась перед столом. Два серебряных прибора стояли на значительном расстоянии друг от друга. Достаточно редкое явление в этой семье. Обычно серебро Стилан доставал по выходным и праздничным дням. Даже днем Миранда и Генрих обедали из простой посуды. Бокалы для вина и воды, тарелки, ложки, вилки. Всё как обычно, все по правилам хорошего тона. Широкая белая скатерть, покрывающая стол, доходила до самого пола, заканчивалась золотистой бахромой. Миранда сделала шаг, присела на корточки и пролезла под стол.

Так она решила подслушать разговор взрослых, касающийся, возможно, судьбы и самой девочки и благополучия семьи Принарри. Миранда услышала шаги, доносившиеся из соседней комнаты. Она затихла, стараясь дышать как можно реже, чтобы ее не было слышно. Стук каблуков становился все отчетливей. Через минуту послышался еще один. Наконец, в столовую вошли Генрих и Эйлин. Генрих сел на свое излюбленное место, туда, где он принимал пищу днем и вытянул вперед длинные ноги под скатертью. Миранда прикрыла ладошками рот, чтобы не захихикать, когда близ себя обнаружила ноги отца. Эйлин так же заняла место за столом, но чуть дальше от девочки. Рассмотреть обувь матери было для девочки весьма проблематично.

– Я рада, что вы пригласили меня на ужин, милорд, – послышался голос Эйлин. Стук каблуков заглушил еще одну фразу, брошенную Эйлин. Генриха. Это принесли холодную закуску. Миранда не сразу поняла, что именно подали на ужин. О еде она совсем забыла, прислушавшись.

– А я рад, что вы приняли мое приглашение, найдя в своем распорядке время для общения со мной, – ответил Генрих, скрестив под столом ноги.

– Осмелюсь ли я узнать, каковы Ваши планы относительно моего времяпрепровождения во время охоты? Вы ведь не думаете, что я останусь дома и буду наблюдать за этим мероприятием из окна своей комнаты? – начала Эйлин, как только слуги расставили перед нею основное блюдо. Миранда учуяла рыбу и поморщилась. Девочка не очень любила дары реки и моря, а мясо ела с большим аппетитом.

– Хозяйке Лаэрго достанется самая почетная роль, не переживайте, – ответил Генри весьма пространно, – на ваших глазах будет разворачиваться весь апогей охоты. Вы собственноручно убьете животное. Хорошо подумайте, какое бы вы хотели лишить жизни. Зайца? Волка? Кабана? Оленя?

– Не смейте насмехаться надо мной! – повысила голос Эйлин, услышав, как Генрих захихикал. Вилка выпала из рук женщины, когда супруг продолжал веселиться.

– А что? Вы же любите охоту! Ваши способности охотницы так высоко развиты, что с ней не сравнятся даже гончие псы. Чем закончилась ваша охота на титул герцогини Принарри? А сколько впереди новых побед? Уверен, что вашей следующей целью будет шаман. Верно? Или я ошибаюсь? – изливал на Эйлин Генрих все недовольство. Он упивался желчью, которую изливал на герцогиню.

– Вы пьяны, сударь! – не выдержала женщина и повысила голос.

– Отнюдь. Я трезв. И желаю говорить то, что думаю, в чем уверен, а не поддерживать на собственных глазах ту пелену, которую вы мне застилаете уже много лет, – отверзал Генрих.

– Много лет честь семьи не была опорочена. Я чиста перед вами, сударь! – оправдывалась Эйлин. Голос ее дрожал.

– Раз так, – ответил Генрих более выдержанно, – желаю вам приятного аппетита.

Миранда слышала, как застучали вилки о тарелки. Ноги отца стояли твердо на полу, он сосредоточенно разрезал рыбу и поглощал пищу. Эйлин так же молчала, но порой, ноги меняли свое расположение. То стояли ровно, то скрещивались. Как только с рыбой было покончено, бдительные слуги унесли еду, поставив перед хозяином бутылку с вином. Миранда услышала, как жидкость плещется из бутылки в фужер и нервно сглотнула.

– Вот что, – послышался голос Генриха, – предлагаю выпить за наследницу нашего дома. Думаю, это единственный человечек, которая всегда будет связывать нас, дорогая Эйлин. Даже если с одним из нас что-нибудь случится, я верю, что для другого она станет напоминанием о тех прекрасных минутах, которые мы провели вместе. За Миранду!

– За Миранду! – согласилась Эйлин и отпила из бокала.

Как только вино было выпито, Эйлин спросила:

– Почему вы ведете себя так, будто прощаетесь со мной и с дочерью? Вы оставляете нас? Вы желаете покинуть этот мир?

– Все в руках Всевышнего. Просто не хочу недомолвок и недосказанных слов. Считаю, что проще разобраться с накопившимися делами сейчас, чем оставлять их на потом, – ответил Генрих.

– На вас отставка сильно повлияла. Я не узнаю вас, – послышался голос Эйлин, он снова задрожал.

– Вы очаровательная женщина, дорогая герцогиня, – ухмыльнулся Генрих. Миранда слышала эту ухмылку, ее нельзя было ни с чем спутать.

– …но безнадежно глупа, – закончил он мысль, скрестив ноги под столом.

– Генрих! – возмутилась Эйлин, отставив фужер так, что стекло стукнулось о край тарелки.

– Примите это как должное, сударыня, Вас не переделать, – захихикал мужчина.

– Почему вы отправляете к моей сестре Миранду? Дорога дальняя, опасно осенью путешествовать по лесу! Чем она вам помешает, если останется в Лаэрго во время охоты? – спросила напрямую Эйлин.

– Я не желаю обсуждать мои решения с Вами, сударыня. Я делаю все для ее блага. А вы радуйтесь, что на некоторое время избавитесь от нее, не будет напоминать вам о долге… – ответил Генрих, ровным и твердым голосом, – а когда закончится охота, утихнет буря, вы в любой момент можете вернуть ее к себе. Но мне кажется, это случится не скоро.