Код апокалипсиса 33

Но  время все же налагает свои условности развития, и как мы все сейчас воочию убеждаемся, что ранее протекавший во всю «русизм» по ходу своего эволюционного развития все более претерпевает  изменения  в сторону  его, так сказать,  очернения.

Тому, естественно, масса причин  как природного, так и социального характера, если брать саму поголовность населения.

Но в то же   время,  нельзя не придать и этому вопросу какого-то апокалиптического   значения по своему смыслу, ибо вырождение целой нации  природно и искусственно – это уже и в самом  деле трагедия.

Причины  социальные  известны. Это  усиленная откровенная миграция  иных  представителей  народностей в силу различных  тех же социальных  условий.

А вот природная видоизмененность, хотя она, к слову сказать, еще не так ярко выражена в общем составе народа, все же  составляет тревогу за будущность.

Рассмотрим некоторые причины такого  выражения и проявим надежду, что все-таки нам всем совместно удастся спасти  ту  самую  русость,  что  возродила  на свет  саму  идолопоклонную  Русь.

Первой из самопричин такого  развития ситуации  я бы назвал  экологическую  неуверенность той среды, в которой и возрождаются сами русичи. Почему  самопричин, а не просто причин?

Потому что, это достижение рук человеческих, то есть сотворенное самими людьми во благо своих новых экономических возможностей и неуемно растущего повседневного быта. Иначе говоря, все это обусловлено деятельностью населения и как результат –  частичное очернение населения.

Вторая причина – это небывалая солнечная активность, как следствие такой неуемной экономической деятельности.

И третья причина – само природное пополнение среды составом единиц «очерняющего» характера, как результат взаимодействия среды окружного порядка, то есть просто атмосферы на этой части  территорий, и далекого по нашим меркам  космоса, что своим давлением воздействует на  нашу среду, тем самым развивая в ней массу  элементов  не нужного нам природно  характерного  состава. Вместе с этим или благодаря всем трем причинам  совместно меняется и сама характерность русичей, ибо изменение одного влечет за собой последствия. Так что, принятое и   избитое до нельзя  понятие «русский медведь» изжило свою  первозначную  стоимость и теперь впору подбирать другое закономерное обозначение характеру и нраву тех самых жителей, что населяют саму территорию.

Время  еще не вынесло свой окончательный приговор в деле, так называемых, русских, но оно очень явственно и умело поджимает всех нас к своему же сбережению в будущем.

От условностей  будет зависеть  вся  русоголовость, а  в целом  и  народная  определенность. И кому, как не нам самим бороться за все то самостоятельно и желательно теми мерами которые не привели бы к еще более худшему  состоянию.

Русизм – отнюдь не является каким-либо опасным течением и тем более, имеющим какие-то общие черты с беззаконием. Наоборот, ему присущи более здравые черты или я бы сказал, более спокойные в способах разрешения жизненных ситуаций и ведения упроченного временем хозяйства.

Это, что ни на сеть, сама природная черта, и она должна присутствовать в каждом, кто  своими корнями именно относится к русичам, что соответствует  занимаемой жизненной позиции и какой-либо социальной активности.

Помимо всего, Русь несомненно должна сказать еще свое слово,  хотя бы в плане более благоразумного подхода к сохранению того, что уже нажито и еще будет исполнено другим поколением, сменяющим то, что сотворило так  много ошибок, а вместе с тем и действительно подвигов.

И естественно, об этом не стоит забывать, ибо не вечен тот народ, что претерпевая затруднения, способен поглотить все  самое ценное, созданное  и добытое  всеобщими  усилиями.

И неизменно Русь должна оставаться  Русью, как по самому своему внешнему признаку, так и по праву обладания какими бы ни было богатствами среды, ее составляющей.

Это и видимость границ, и разноречие, и многое другое, чем всегда славилась многообразная наша  эпостась. И совсем не трудно было бы сказать уже сегодня, что этот век  даст нам всем много чего нового и полезного, если бы не одно обстоятельство того самого апокалипсиса, что неизменно назревает, словно нарыв и готов в любое время выразиться подобно магматической массе, способной в один момент уничтожить все вокруг себя.

Я сказал лишь часть малого, да и то по большей части от себя, а не от природно  воздающегося во времени.

Какое оно будет – посмотрим, но готовиться надо все же к худшему, нежели к чему-то другому. Обнадеживает в этой ситуации только одно, что не будем мы брошены, и возможно нам всем улыбнется судьба  в  лице какой-то там помощи. Но надеяться все же  больше надо на себя, ибо неровен час, то самое время придет, и мы, как то бывало всегда, не будем к тому готовы.

Что еще сказать  в том вопросе.

Будущее грозит нам всем несколькими вспышками, так называемой, солнечной активности. За чередой всеобъемлющих засух придет череда заливов. За общим ростом экологической  загрязненности, несомненно, вырастет и повысится заболеваемость. Возникнет так или иначе, но  новая чреда  вирусов, или точнее вирусоносителей, в некоторых местах жара и вовсе погубит землю, а вместе с ней и жизнь. Что приведет к этому  видно уже  сейчас.

Простая беспечность и  нежелание воспринимать время таким, какое оно есть на  самом деле.

Какой-либо массовой безысходности  не предвидится, но имеется  вполне   реальная возможность  массовой «исходности» из-за невыносимых природных и социальных условий.

И это, конечно же, плохо, так как напрямую вырастает еще один фактор воздействия на среду, перерастая  из состояния  «подосновного»   в основной на том или ином  участке территории.

Предсказывая что-то, есть всегда вероятность того, что оно не  сбудется. И в этом как раз и кроется причина всех тех несчастий, что нас поджидают. Ибо неверие порождает заблуждение, а оно – общую беспечность, что в итоге  выражается гибелью либо материального, либо духовного. Но это еще не все, что я мог бы сказать потому поводу. Есть много причин, по которым то или иное предсказанное не сбывается.

И дай Бог,  каждому  лучше не знать того, ибо мир огромным только видится, но разрушиться способен в один миг.

Так что, это территория не наших сил и скажу откровенно, не нашего ума,  ибо мы еще мало, что знаем, и по-прежнему нас ведут, яко малых детей через улицу, которая жизнью зовется и которую построил для нас кто-то другой, а не мы сами.

И об этом мы поговорим с вами в другой главе, где и узнаем, что о нас думают другие и какие предпосылки для нас шлют во время будущее, а еще возможно услышим того, кто сотворил сие, что Землей в общем называется, а в целом жизнью обозначается.

Так что, расти Русь и радуйся, что пока еще не брошена, и пока горит свет в твоих окнах и дай Бог, чтобы не случилось так, что из тьмы мы все вышли, да во тьму и войдем. Это не наше, хотя  и по-нашему  по-русски. Вот так взять, да и плюнуть на  все.

Но думаю, того не будет, ибо недопустимо то для нас всех сегодня. И еще верю, что не всегда придется  Руси ту клязьму тянуть, за хвост судьбы упреждая.

Случится и у нас поворот к лучшему. Важно только, чтобы его еще кто-то ждал,   а не ушел своей жизнью в пропасть простого ада людского.

Такое вот мое слово, простого автора из той же среды русской, годами  искалеченной, но  все еще воздыхающей по свободе, ибо вроде бы и есть она, только не понятно, зачем и как с ней ту кашу варить, что по-разному где и зовется.

Где щи, а где борщ  прозывается. А об том многие и не знают, что все это общее наше, русское, да еще немного другое, о котором  и поговорим надалее, а пока в этой главе всё, подождем будущего вместе…

Глава 1. Эпикриз

Название главы, казалось бы, говорит само за себя. Но кому ставить тот прошедший уже во времени диагноз, если не себе самим.

Было ли счастье людское когда-то и где оно так случалось в годы оные другие, не доходящие до нас с вами?

На сей раз на то ответит Творец сам, ибо не было еще у вас с ним разговора, хоть и через меня, но все же должен быть услышан всеми, и я  передаю ему слово.

«Отвечу на то просто. Да, было и, причем его никто никогда не отнимал, а отняли руки  людские, дабы ухватить себе побольше, да больше усладу себе самому сделать, а еще иного на себя заставить трудиться и дань всякую, по жизни идущую, на него же и возложить. Вот и вся правда. Точнее, та правда, которой боятся все и убегают за очи, свет глядя, дабы не узреть ее воочию. Оттого и пускаются в «бега»-туры  заграничные, ибо на свое больно уж смотреть приходится или приходилось. Это кому уж как подфартило. Сумели своего добиться, ну и ладненько, а вы там другие мозолями ниц падайте. Это ж не наше, а ваше, вам же и достанется, коли мы умрем, али деткам вашим, если они до того времени дотянут, чтоб жизнь возможной на Руси стала.

Скажете, и чего-то ж докопался так до Руси той. Вон за морем и не то  творится. То один, то другой скандал набегает, так же  за очи все плюют, а  в  рот  то сказать и боятся.

Так вот, что я скажу вам, други мои, везде то происходит, что сейчас на Руси творится, да только не с такой болью, да без горделивой спеси какой, что мол, мы за  день  достигли  уровня того сверхкапитального, чего другие до сих пор  достигнуть не могут, пройдя  века.

От  того и не могут, что не хотят  воочию  людей в гроб загонять, а еще  думают о том, что назавтра  возможно  и  им  у  хвоста  того остановиться придется,  ибо как говорю я  сам, что пути мои истинны и неисповедимы. Так что, вывод напрашивается  сам собой из того, что сказал. И думаю не очень  лицеприятный  для  сторон обоих. Что для люду простого, что для того, кторый  у власти стоит, властью помыкает, да ею же погоняет, дабы свет тот весь белый для них полностью раскрылся и весь пред глаза стал, яко Сивка-бурка из сказки той русской. Что хочу, то и повелеваю. Сами  придумали то, сами  помыкают и сами же исполняют.

Все то и о тех, и о других. Как говорится, вина то общая, российская  или  русская, я бы сказал, иначе как еще назвать то, что совсем рядом с вами творится. Ну, да  ладно, оставим  пока то в покое и перейдем к другому, более существенному на сей день.

Итак, болезнь.  И как  лечить ее, какими методами, если лекарства, как такового от нее нету, да и не будет пока в ближайшее время. Иначе, откуда ему  взяться-то, все ж везде стоит, загорает на солнышке, мир только вокруг Руси той великой вертится, Русью той крутит, да еще и прибаюкивает, чтоб усыпала она или продолжала спать, ибо ведь могут безо всего остаться, коли Русь та проснется и заработает в полную силу.

Хотя, слава Богу, хоть так, а то и вовсе могли безо всего остаться, а так, гляди, еще спроможничает Русь та великая, которую  великой-то и называют все потому, что она  большая  по территории своей, издавна законной и природной.

А славу ту сами себе воспели. Как же без нее, ведь никто боле  не хвалит. Так надо самим себе утверждать, что и без похвалы мы все молодцы стали или были, это уж кому как угодно, кто считает сии достижения  верными, а кто уже  пройденные.

Только скажу я вам так, что ни прошлое, ни настоящее Русью великой называться не может, ибо не было, и нет пока в ней  той силы, что призвана Богу сослужить, а точнее, природе общей Земли нашей, ибо беда на нее движется, да еще какая. Но об этом позже еще  сказано  будет, а здесь хочу сказать следующее.

Никакая сила: ни физическая, ни духовно обретущая с вновь надвигающейся бедой на Землю, планету-прародительницу  вашу, не справится, ибо есть в том немного иной умысел, чем противостояние беде какой общей, а потому нужны знания другие, подходы к тому иные, чувства совершенно различные от тех, что сейчас в душах людских имеются.

И еще средства нужны. Только не те, что в руках  ваших или по заплатям находятся, а ресурсы ваши земные и, в  частности, земли русской, так как содержит она многое из того, что надобно  для борьбы со злом тем, что движется и уже ускоряется в достижении цели своей земной.

Это не пугаль какая, и тем паче, не выдумка. Частью доказано уже то, о чем говорю, и будут еще доказательства иные, когда свет за очи вам всем упадет и тогда вразумеете вы все враз, что то такое  горе земное.

Так не со зла говорится  на все деяния, ныне творящиеся, а  оттого, что действительно есть опасность великая и с нею надо как-то бороться.

А какими силами?  Только вашими, земными.  Руками, чем же еще. Еще ни одно чудо не рождалось просто так, чтоб из-под земли выросло.  Любое творилось руками, хотя и природные чудеса  бывают, да вот только не спасают по большей части, а наоборот, погребают.

Но не за упокой я тут ваш царствую и не мзду какую, сверху  идущую,  раздуваю словом своим. Нет, этого и в помыслах нету. Речь идет только о здравии вашем, а если уж точно, о здравомыслии.

К Богу  все потянулись воочию. И стар, и млад, и   тот, кто и не понимает ничего, а все одно его тянут, словно осла за уши. И хоть не упирается он, да  и все одно идет,  как околевши, то есть  без истинности  веры той в душе и  без особо надобности той, ибо есть некоторые, что еще  и не погрешили  и   им то вовсе не надобно.

И не плохо бы было то вовсе, что вновь  вера  та обретается на Руси, как когда-то. Да только вот обидно мне, как Богу вашему единому, что к вере той идете неспроста, и каждый руку тянете о помощи, хотя помощь ту земную вполне ваши управители земные оказать могут и тем боле не в «компетенции» моей ее и оказывать, ибо есть земное, а есть небесное. Помощь духовную, а если уж точно, душевную, ибо по душам  я специалист, всегда оказать  смогу.

За тем и идите, а что  касается другого, то для себя же и решайте сами: у кого вам ее просить, да и вообще, подумайте – смог ли бы я сам то сделать  и  как.

На чудеса все надеетесь. Да, не спорю. Есть и они, да только под замками они сейчас запрятаны и не даю я уже той чудодейственной силы даже для исцеления вашего, ибо то уже должны делать сами своими средствами и руками.

Есть все для того, только вот души не хватает, человечности значит. Что ж, в том и помогать буду. Да, не всяк подумайте, что чудеса те исцеляющие за замками где прячу, в землю не копайтесь, стены  зазря не рушьте. Сила то моя такая и она при мне  и состоит.

В церковь же идите  за малым,  грехи свои очищайте,  коих стало безмерно, ибо ложь заняла место душ ваших повсеместно, а еще скорбь какая по утраченному при жизни той вас опасающей, да еще  жажда похоти всякой от мирской до благоухающей.

Все то вижу и все то знаю. И уж некогда мне и на отцов тех святых время свое драгоценное тратить. Знаю, и они не безгрешны во многом. Но придет  время, и разберусь я со всяким. Дайте только беду от вас отведу, да  на том и запрусь я в  своей обители.

Вот тогда и посмотрю я с небес, как долго вера та на  них и протянется без моих чудес земных, кои я время от времени выпускаю в свет для неотчуждения  вашего, да  без поддержки моей духовной для лиц отдельно состоящих в кругу своем.

Не в наказанье то выговариваю, а просто упреждаю. Одумайтесь и повернитесь лицом к пастве своей, а то чрез убранства ваши праздные да святотейства  простому и не добраться со своей земной участью.

Не лик господень  уже для некоторых близок, а зад его, извините за грешное слово, ибо давно я к таким тем самым местом повернулся и больш не праздную ни в чем.

И они об том знают. И вы, люди, верьте тому, что говорю, и коль видите, что не так что-то во благообразии отца  вашего духовного, то к нему и не идите, и дань свою не несите, ибо живут они с того припеваючи и за глаза творят многое,  о чем я и не говорил никогда и не мыслил.

Так что, не к вере я вас больше сейчас прибиваю, а  к благоразумию вашему, ибо какой же я Бог, если тому людей учить не буду. Тогда  бы был и не богом, а тираном каким-то. И еще, что касается веры вашей. Не осоромтесь  перед другими, вновь бунт какой подняв и веру ту, местами осоружную,  отбросив в сторону. Не  к тому призываю. Вера в душе всегда  должна быть и верить в меня никому не запрещаю.

Отговариваю только от того, чтобы бездумно веру ту не исполняли и блуд всякий душевный не творили, ибо то еще хуже, чем безверие разное. Так вы еще  больше веру ту убиваете  и зверьем по душе становитесь,  что  значит, не уносится она опосля смерти вашей,  а остается здесь по полям бродить и пакость  всякую живым делать.

Об том еще поговорю после в других высказываниях моих. Но об этом знайте и ко всему обращайтесь свято с разумным подходом.

Но вернемся к другому и поговорим о болезни вашей общей и как то все лечить мы совместно будем.

И помысел  мой в этом деле вот такой. Лечить буду праздно я вас. Только к какому празднику дело подходит, так вот она и беда не за горами.  Это для того,  чтоб вновь учились работать вы, а не загорать просто на солнышке,  денежки считать и жить преуспеваючи. Не к каждому то относится, да думаю, поймет  тот, кого касается, а кто умом пока не возрос, то пусть так же учится, ибо пора бы уже и взрослым становиться.

А еще буду к труду более прилежному вас приучать, дабы выкосить в ваших рядах сутлость всякую, нищету значит, рабочую. Это я о тех, кто только под себя подгребает, а руки прикладывать не желает.

А еще есть у меня желание почистить  ряды ваши от всяких там  знаменистостей. Уж больно допекли всех они своей роскошью, да россказнями о том, как им бедным тяжко трудиться. Не угрожаю никому, да поймет каждый, что причинна связь между трудом его и участью всегда имеется. Так что, не осоромтесь, люди праздные. Так я вас всех  называю, ибо в празднике вы всегда живете, да с тем и уходите, устраивая  погребения  выше самих празднеств земных.

Смешно мне сверху, на вас глядячи, видеть, как вы там все копошитесь в трудах и делах якобы заботах своих. И думаю я порой, а правильно ли я сам поступаю, продлевая вас всем жизнь день ото дня. И все надеючись на основное, что повзрослеете,  выздоровеете и наконец, обрадуюсь я и уйду восвояси, ибо и у меня своя семья есть и не только в земном ведомстве состою я сам.

Хотелось бы порой окунуться в заботы те ваши и бежать яко стремглав во исполнение дел  каких.  Но не спроможно  то мне, да и не к месту вовсе. Ум сотворил тот, ваш земной, теперь вот с ним и борюсь сам.

Хотя не  знаю, зачем делаю это. Ведь сотворить уже могу и ум другой, да уже давно есть и другие, и уже давно выросли, не под стать участи земной.

Но вы первенцы и устоять должны еще  во  многом.  Другим  больш я  дал, ибо сам знал побольше и уже защитил  от всего их сразу.  Тут уж не повините, как говорят. Да оно и в вашей жизни так.

Старшему завсегда что с трудностью дается,  ибо родители еще не повзрослели сами и до конца с делами какими сладить не  могут.  Другое дело младое потомство. Там уже все пройдено и остается только немного ума приложить, чтоб тому жилось по-другому.

Так вот и мне с вами. Все в трудностях достается.  Хотя и повзрослел я сам, да  только не  могу применить все то на вашей земной поверхности. Пропадете вы сразу от всех тех новых космических технологий. Коли выживете вы в  здравом уме  и хоть когда наш общий тет а тет  разговор состоится, учить вас буду уже  другому:  и по-новому систему строить, и по-иному жизнь человеческую возлагать. Но об том позже,  а пока высвобождаюсь я для другого часа беседы с вами и отправляюсь по делам своим неотложным.  Слово передаю другому, он же и укажет, что будет далее в главе какой. Аминь».

Ну что ж, думаю, с этим все ясно. Болезни наши Бог лечить будет, и будем мы сами от того выздоравливать.

Не знаю, уж кому по  душе то придется, а кому нет, но точно могу сказать, что все то будет, ибо нет ничего другого боле для нас подходящего.

Да, думаю, и вы сами вскоре то все поймете. Нельзя так проживать, как мы все сейчас друг другом маемся. Нельзя время упреждать вперед или о чем-то там рассуждать, коли дела  сейчас из рук валятся и что не день, то новая травма людская душегубная. Так быть не должно.

И не будет так вскоре, ибо не допустит того наш Творец, так как и он сам Человек и понимает все наши трудности земные. Решать же нам самим, согласиться ли со словом его и,  как говорят, покаяться, повиниться, или же, наоборот, восприять сие в штыки и на осаду всего того пойти, а еще хуже с ружьем наперевес. Все это покажет время. А пока болезнь та процветает, и цвести будет, коли не прилагать никаких усилий по убранству цвета того. Плоды же ждать не заставят творения сего.

Вот и посмотрим, какие они на вкус – горькие или сладкие. Возможно, кому-то в радость все это обернется, а кому-то и в горе, ибо есть в жизни нашей всякое. Да, только одно хочу сказать. Не было в мире нашем никогда ни веры той благоухающей, ни согласия какого людского. Только и знали, что всю мзду друг на друге вымещали,  а затем, подравшись и замирившись, друг другу в любви и верности клялись.

Да, только любовь та завсегда была недолговечная, ибо всегда  находились такие,  кто ею пользоваться хотел и других приучал к тому  же.

Вот потому так и жили, и живем, и жить будем,  коли сам господь во все наши дела не  вмешается и не скажет воочию, как гром среди ясного неба, что жить так далее больше нельзя.

Что пора полюбить друг  друга и навек закрепить ту любовь как-нибудь по-другому, нежели было все до того. Не знаю, как  то все будет, или как оно будет выглядеть сполна.

Но знаю только одно, что если уж Бог за все то возьмется   вместе с нами, то он того и добьется,  ибо не было еще никогда такого,  чтобы он что-то задумав, не довершил. Есть на то его божья воля и есть на то души людские, чтобы он ими управлял или командовал, значит.

А то, что сила есть  у него такая, можете  не сомневаться. И об этом поговорим после, ибо книга сия большая и практически обо всем сказано  будет, что на сей день нам всем знать необходимо.

Такие вот дела, дорогие друзья, читатели. Пока же переходим к другому, более укладистому в голове и возможно более понятному для кого-то, и об этом в следующей главе.

Глава 2. Симфония

«…Еще и не успел  отдохнуть  я,  как  снова меня к делу зовут и те, и другие. Уж не знаешь, кому помогать скорей надобно – то ли вам русичам, то ли какому другому люду.

Все просят о помощи, все хотят лик того господа видеть и чтоб он от них не отвернулся. Вот и разрывайся мне по сторонам.

Смотрю я на Землю вашу и взглядом ужасаюсь. Что понаделали вы с ней все, кто на ней проживает. Еще в годы молодости моей божьей, только-только как вся ваша жизнь зачиналась, был и жил я на той земле и проводил дела разные, с вашим воссозданием связанные.

Но такого, ей Богу (уже своему богу клянусь), не творил. Были и у нас прегрешения и следы те остались, но  чтобы до такого зла доводить не приходилось.

Так вот, что я думаю по поводу тому. За дела те земные ваши я вскоре возьмусь. Не одну статую вашу приберу к рукам, коли не одумаетесь, что вы с Землей той  творите или точнее, вытворяете.  Уже и так понасовывали  в нее пакости всякой разной, в моря гадости поутопили, а  об  том не подумали, что они все то вам же назад и обратят, да еще сюрпризом каким, вновь жизнь  обретущим  во время того всплыва.

Это я  все о разных захоронениях морских, да и таких  же   земных  ваших. Все то выйдет из-под земли и уже вскоре. Не будут корабли по морю ходить так часто, как это сейчас приходится. Загонит ветер большой их всех к берегам, а волна побьет все, что более  слабое.  Так что запасайтесь сейчас уже запасами вашими и будьте осторожны с ними, яко с огнем.

Это жизнь ваша людская и от всего того она зависеть будет.    Никогда не говорил того, но  скажу. Природно  то все вы  из  моря того, со дна морского вышли.  Только вот разность в дне всплытия  того и состоит. Это я говорю о датах зарождений земных прочеловеческих  или о родах людских, если уж пошла о том речь. Так что любить то все надо, оберегать и без надобности туда не лазить, а еще хуже гадость всякую опускать, в надежде, что она оттуда больше никогда не выйдет.

Так вот, чрез время окунусь и я в те воды ваши земные и посмотрю реально, как там дела все обстоят.  Можете не сомневаться, сделаю то,  ибо делал то и ранее, одному мне известно  зачем. Все это я готовлю к тому, чтобы чрез годы вас уберечь от зла того, идуще готовящегося,  а   заодно проверить полностью дно ваше морское и океанское.

Речи свои веду я неспроста.  Возникла в том сейчас необходимость  и коль ранее о чем и умалчивал, то теперь говорить начистоту буду. Не мне одному и по сей день Земля  ваша родной приходится. Есть те, кто, как и я, на ней также трудился и  добивался результатов каких в какой-либо области.

Есть и то, что смехотворно роботами именуется, и еще не научились вы определять одно от другого. Можно  всякое говорить о другом пристанище моем,  но нельзя не сказать главное, что Земля в свое время была опорой  и домом для меня самого, а потому сильно  обидно за нее и волнуюсь я за то, какую пакость вы на ней устраиваете.