Я вас всех убью. Часть первая

Чья-то тень упала на её лицо, закрыв от солнечного света и немного подумав, девушка лениво приоткрыла один глаз. Прямо перед скамьей стоял Франсуа, сверху вниз глядя на неё и его лицо было точь-в-точь как у маленького ребенка, обманутого в своих лучших ожиданиях.

– Ты мне со-о-олнце заслонил.. – Тоном капризной, донельзя избалованной девочки протянула Василя. – Отойди.. – И снова закрыла глаз.

Тень исчезла, открывая солнечный свет, негромко скрипнула лавочка, принимая тяжесть крупного тела и парень примостился рядом с ней, сильно и глубоко выдохнув.

– Не вздыхай так – меня это раздражает. – Зевнула девушка.

– Зачьем вы так со мной? – Негромко, с надрывом спросил Франсуа, снова глубоко выдыхая.

– Тебе что, заняться нечем? – Не открывая глаза, лениво бросила Василя. – Насколько я знаю, практиканты всегда заняты, потому как должны шуршать словно электровеники, если хотят чему-либо научиться. А не просиживать рабочее время с красивыми пациентками в парке на скамейке.

– Почьему вы меня опозорьили перед теми женщинами? Оньи мнье столько всьего наговорьили плохого.

– Вот же блин. – Недовольно выпрямилась девушка, открывая глаза и не скрывая досады уставилась на непрошенного собеседника. – Посидела в тишине, называется.. Родной мой, тебе чего надо? Чем ты недоволен?

– Ви сказьали неправду и должны перьедо мной извиниться. – Твердо сказал Франсуа.

– Хочешь загадку загадаю? – Спросила Василя и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Что нужно делать, когда встав ночью ты видишь как твой телевизор летит по воздуху? – И видя озадаченное лицо парня, добавила. – Взять ружье и застрелить ниггу, который крадет твой телевизор.

– Прекратьите меня оскорблять!. – Посерел от возмущения Франсуа. – Я-а этого не потерплью..

– Ну а чего тогда сидишь тут? – С любопытством спросила девушка. – Иди куда шёл. Чьто ты ко мнье привязался? – Передразнила она парня. – Тебе что, делать больше нечего?

– Я хочьу вам помочь. – Твердо сказал Франсуа. – Это есть моя обьязанность, как врача.

– Слышь ты, помогальщик, мотай давай отсюда, не беси меня. А то тебе твои пятьдесят кило веса ну никак не помогут.

– Я не есть весьить пятьдесьят, я есть весить девяносто. – Возмущенно вскричал практикант.

– Да какая разница? – Василя отодвинулась на край скамейки. – Чем больше шкаф, тем громче падает. И вообще от тебя воня.. гм-м-м, пахнет неприятно. Ты что, совсем не моешься?

Франсуа от такого оскорбления поднялся на ноги и застыл, не зная что сказать.

– Вот и умница.. – Ласково сказала девушка. – Уже встал, первый шаг сделал. Давай, как тебя там – Ланфрен-Лан-Фра, топай отсюда! Не приставай к девушке. А то я жалобу на тебя напишу. Коллективную!

Парень хотел что-то сказать, но вдруг сник. Он снова опустился на скамейку и тоскливо понурился.

– Ты ещё заплачь и обижульку включи. – Безжалостно продолжила Василя. – Не, как мужика я тебя понимаю – ты на меня запал. Что там у тебя – хер до колена, хочется его в кого-нибудь время от времени втыкать, а тут пациентки молоденькие благодарные так и вьются, хотят попробовать мускулистого черного тела, ну как тут устоять и не ответить взаимностью?

– Я-а ни в кого и ничьего не хочу втыкать! – Твердо сказал парень.

– Та-а-ак вот ты како-о-ой! – Удивленно протянула девушка. – Так ты что, из этих, заднеприводных? Вот же кому-то повезло-о-о-о-то. Хотя нет, – задумчиво добавила она, – ты же вроде сказал – ни в кого и ничего. А-а-а-а, я поняла, – радостно хлопнула Василя в ладоши, – ты асексуал! Или нет, ничего и не в кого – ты антисексуал. Хотя нет, опять не сходится. – Помотала она головой. – Они все могут, но не хотят – сволочи. – И тут девушка хлопнула себя по голове. – Ну вот же я непонятливая, и как это до меня сразу не дошло? Ты священник и дал обет безбрачия. Поэтому и хочешь всем помогать и не хочешь ничего и ни в кого втыкать! Правильно?

– С вами очьень трудно говорить. – Франсуа встал.

– А ты спой для меня песню. – Предложила девушка. – Народную африканскую песню. Я тебе даже подпою и мы может с тобой тогда подружимся. Ну давай, запевай: А-а-а-а-а.. У-у-у-у-у… – Заголосила она. – Ну чего ты молчишь? Или мое пение оскорбляет твой тонкий благородный слух? Может я фальшиво пою? Ну так научи меня.. – И снова завыла. – У-у-у-у-у-у… А-а-а-а-а-а… Ну ты чего-о-о? Но вот как мы с тобой жить-то вместе будем и не петь по вечерам? Я люблю петь, а ты любишь? – Франсуа молча смотрел на неё, уже не делая попыток вставить хотя бы слово. – Слушай, а у тебя «там-там» есть? – И глядя прямо в округлившиеся глаза парня, пояснила. – Ну это барабан такой. Круглый. По нему ещё ладошками стучат. Там.. Там.. Там-там-там… Играют так. Если есть, то приноси – ты сыграешь, а я спою. Будет у нас дуэт. Супружеский. Мы его назовем «Заткните уши». И будем иметь успех. Заработаем много денег и купим себе большой дом. И машину. Джып.. А потом нарожаем детей, пятерых, от разных отцов – ну чё им всем одинаковыми быть? – и уедем к тебе на родину, в Африку, будем жить там в хижине в саванне, слушая по ночам рычание львов, вой гиен и визг дерущихся шакалов, состаримся и умрем вместе в один день. Ты стареньким негритянским страшненьким дедушкой, а я такой же красоткой, как и сейчас.

Франсуа молчал, не отрывая от неё глаз и только громко вздыхал.

– Ну фу, какой ты скучный. – Поморщилась Василя. – Не получится у нас подружиться. Совсем. Уйду я от тебя. Навсегда уйду. – Девушка встала, показала парню язык и пошла прочь от скамейки, недовольно бурча под нос. – Гребанный нигга. Приперся незваный, весь отдых испортил. Не-е-е, надо выписываться отсюда, лучше дома лежать, там хоть таких помогальщиков нет.

Она осторожно потянулась телом, чутко прислушиваясь к своим ощущения. Конечно, немного тянуло здесь и там, но в целом все было довольно неплохо.

– Кажется я твердо встала на путь выздоровления. – Хмыкнула Василя. – Сейчас приду в палату и разомнусь немного, щадяще так. Если ничего болеть не будет, нужно выписываться отсюда, пока до смерти не уморили меня здесь своей помощью.

Девушка зашагала по тропинке, поднялась на крыльца, прошла мимо поста охраны – охранник что-то пытался ей сказать, но она так посмотрела на него, что ещё не совсем старый мужчина смутился и отступил, и поднялась в свое отделение. Правда пришлось немного передохнуть на площадке третьего, а потом и пятого этажей, но в целом ей было лучше.

– Гайнуллина.. – Окликнули её, когда она шла по коридору от сестринского поста.

– Да, это я. – Василя подошла к посту, с удивлением глядя на то, как неприязненно смотрит на неё дежурная медсестра.

– Зайдите к врачу – он хотел вас видеть. – Сказала ей, словно выплюнула сидевшая за стойкой молодая девушка в белом халате.

– А где пожалуйста? – Осведомилась Василя.

– Перебьешься. – Отрезала девушка.

– Я на вас жаловаться буду.. – Задумчиво начала было Василя, но не успела договорить.

– Да пожалуйста. Хотите дам листок для вашей писанины? Только учти, – неожиданно перешла на «ты» и довольно сморщила носик медсестра, – уколы тебе потом я приду делать.. И могу сделать нежно, как комарик укусить.. А могу и так, что задница будет две недели болеть.. Выбирай..

– В каком кабинете врач сидит? – Постаравшись как можно шире улыбаться, спросила Василя.

– В конце коридора направо. Найдешь.

Медсестра уткнулась в монитор компьютера, полностью потеряв интерес к пациентке.

– Спасибо вам.. – Пропела Василя и громче, что бы медсестра услышала, добавила. – Напугала ежа голым задом. Переломы челюсти, между прочим, так-то долго лечатся. – И показав высунутый язык удивленно уставившейся на неё девушке, направилась в указанном направлении, не обращая на медсестру больше никакого внимания.

Глава 5

Кабинет врача находился именно там, где ей указали. Василя поправила халат, пригладила волосы, собранные на затылке в пышный хвост и громко постучалась костяшками пальцев.

– Можно? – Спросила она, приоткрыв дверь и не переступая порог.

– А-а-а, Гайнуллина, заходите. – Кивком указывая на стул, разрешил Овчаров.

Василя прошла в кабинет, уселась на предложенный стул и пытливо уставилась на доктора. Тот что-то быстро печатал, уставившись в монитор, нахмурив брови и слегка поджав губы, время от времени поглядывая на лежавший на столе лист бланка с печатями.

Наконец он шумно выдохнул и снял пальцы с клавиатуры.

– Ну здравствуйте. – Поздоровался врач, с интересом оглядев девушку.

– Виделись уже. – Ответила Василя, не принимая шутливого тона. – Зачем звали, доктор? – Голосом сварливой деревенской бабки, спросила она. – Говорите что нужно, а то некогда мне.

– И чем же вы заняты, позвольте поинтересоваться? – Спросил Сергей Владимирович.

– Да у меня ноги не мыты, ногти не подстрижены, и ещё кое-что не подмыто. Показать, что именно? – Спросила девушка, берясь за полы халата.

– Не нужно, я не любопытный. – Отрезал врач, отрицательно качнув головой. – Потом на обходе покажете, если будет нужно. Да и здесь кресла нет.

– Только что бы этих кретинов-практикантов больше не было. Совсем. При них я ничего показывать не буду. – Твердо сказала Василя.

– Вы не в том положении, чтобы ставить условия. – Попенял ей доктор.

– Фигня! – Так же отрезала девушка. – Условия ставить можно в любом положении. Только не всегда их будут слушать. Зачем звали вообще? Чего нужно?

– Ну-ну… – Осадил её Овчаров. – Тон немного сбавьте – не нужно тут истерик устраивать. Или вам лечение поменять? Вот вы зачем наших врачей обижаете? – Поинтересовался он.

– Это вам уже ваш недодоктор-черномазик на меня настучал? – Мрачно поинтересовалась Василя. – А чего он ко мне лезет? – Спросила она. – Пусть к другим пациенткам идет со своими помогашками. А ко мне даже не походит!. И все будет нормально.

– Вы против него что-то имеете? – С интересом спросил доктор. – С чего это вдруг?

– Не конкретно против него. Ему просто не повезло. – Вздохнула девушка. – А вообще против всех нигеров.

– Почему? – Не отставал врач.

– Да было дело. – Василя задумчиво посмотрела на доктора и решилась. – Ну да ладно, вижу человек вы вроде приличный, так и быть расскажу почему. Так вот, – неторопливо начала девушка, – когда мне было восемнадцать, я поехала учиться в Америку. Чего мне стоило визу получить, вы бы только знали. Боялись янкесы поганые, что я в их гребаной стране останусь, что ли? Как будто там мёдом намазано. До сих пор вспоминаю, как на меня офицер таможенной службы пялился, как на шлюху какую-то.

– А зачем вы поехали в Америку? – Спросил Овчаров.

– Да все просто. – Василя поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. – Я поступила в университет, а так как еще со школы участвовала в волонтерских программах, мне предложили поехать на год в Америку, по программе «учись и отдыхай». Это вообще хорошая программа – работаешь и учишься параллельно. Главное не давать, чтобы из тебя подёнщицу сделали, когда просто пашешь на чужого дядю. Я-то скандал быстренько закатила и меня отправили в лагерь с детишками работать, а вот моя сокурсница, уж не знаю как, попала в клининговую контору. Она, наверное думала, что там больше денег заработает, дура. Ага, как же – в компании мексов дома от дерьма отмывала четыре месяца.

– А вы что же? – Внимательно слушая, спросил врач.

– А я хорошо устроилась. С девочками в лагере устроили танцевальный клуб. Ещё я с чирлидершами занималась, они у меня потом первое место где-то там заняли, приезжали, подарки привезли, благодарили.

– А вы танцуете?

– Да. – Просто ответила Василя. – С четырех лет. Гимнастика, латина и немного классические танцы. Потом увлеклась танцами на пилоне и лентах-полотнах.

– Так вот почему у вас такое тело крепкое, как у спортсменки. – Словно решив что-то для себя, кивнул доктор. – Процедуру выскабливания вы перенесли хорошо. И сейчас довольно быстро восстанавливаетесь.

– Ну вам виднее. – Пожала плечами девушка. – В общем вернулась я в город после лагеря, училась в университете по программе обмена, нашла зал, стала заниматься и вот там ко мне подошла тренер, спросила смогу ли я программу поставить. Естественно не за просто так. Договорились насчет оплаты и она привела меня в какой-то клуб. Внешне все было прилично. Большое просторное помещение, светотехника, звукотехника и прочие условия – все на высоте. Диджей грамотный, хоть и голубизна, любитель восточных мужчин, даже девчонки гоу-гоу-дэнс были адекватные, три негритяночки. Фигурки стройненькие, как статуэточки из эбонита и хорошенькие такие. Жаль, если каким-нибудь животным достались. У них это в порядке вещей. Вот и хозяин, мелкий поганец черномазый, скользкий какой-то был, мутный. Ну да ладно, подумала я – мне все равно с ним не жить, потерплю.

Стала его девочек-стриптизерш натаскивать, коров жирных. Нихрена не умели, только жопой вертели, трусы снимали да к клиентам на коленки подсаживались и на спиртное их раскручивали – лэпдэнс называется. И учиться не хотели – это же трудиться приходилось. Я, честно говоря, так и не поняла, зачем хозяину эта программа была нужна. Все было нормально, народ приходящий в принципе был доволен, девочки своё отрабатывали, деньги ему шли хорошие. Но в общем как-то позвал хозяин меня в кабинет и предложил самой поработать, сделать пару номеров. Есть у него, сказал клиенты, эстеты гребаные, хотят высокого и чистого искусства…

– Как вы, однако, на эпитеты не скупитесь.. – Усмехнулся врач, откинувшись на спинку кресла и с интересом слушая рассказ девушки.

– Знали бы вы, что потом было. – Сморщилась Василя. – В общем сделала я четыре номера – два на обычном пилоне, один на акробатическом пилоне, – и видя недоумевающий взгляд Овчарова, пояснила, – ну тоже как бы на шесте…

– Ага, теперь понятно. – Кивнул тот.

– Да ничего вам непонятно, это вы из вежливости согласились. Акробатический пилон, проще говоря, это как обычный, только покрыт резиной, на нем можно более сложные вещи делать. Так вот – и еще один номер на лентах. Хозяин посмотрел, ему понравилось. Сказал в ближайшую субботу буду выступать. Только договорились, что не более трех номеров за вечер. Или даже два.

– А почему так? – Поинтересовался врач.

– Сложно очень. А после акробатики тело сильно болит. И устаёшь. Ну и у меня своих дел было по горло – так-то я студентка, мне учиться нужно. Хозяин вообще хотел, чтобы я каждый день выступала. Только я ему шиш сказала.

– Ну ещё бы не хотел. – Усмехнулся мужчина. – Такой бриллиант попал в его руки.

– А вы что, психолог к тому же? – Удивилась девушка. – Ну-ну.. Так вот, первый звоночек прозвенел, когда он даже не попросил, а потребовал, что бы я раздевалась в процессе выступления донага. Но я его просто послала. Он решил припугнуть – типа пожалуюсь в миграционную службу и тебя вышлют из страны. Вот дебии-и-и-ил. – Василя улыбнулась. – Он почему-то подумал, что я хочу в стране остаться, и решил меня на крючок подсадить. Как ребёнок, право слово. Так вот я ему сказала просто – звони. Хоть прямо сейчас. Все равно как только учеба закончится, я уеду. А если он на меня стукнет, то я его налоговой заложу. В общем вроде замяли это дело, но как я потом поняла зло он затаил. Мстительный, сука, оказался. Я начала выступать и народ повалил. У них же все просто – снял, в инсту-фэйсбук выложил, подошли к манагеру и тот сказал, что будут ещё выступления. В общем через день полный зал – им же интересно. Девочки тут же ходят, алкоголь льется рекой. И так вечер за вечером. Хозяин снова давай меня крутить, ныл – давай каждый вечер выступать, клиенты просят. Дурак!. Пытаешься ему объяснить, что нужны новые номера, чтобы публика не заскучала, нужно тренироваться, отдыхать, что бы не сорваться с пилона.. А он как попугай заладил – еще, ещё, ещё.. Сказала, что три раза в неделю буду только работать, день отдыхать и тренироваться.. А если будет настаивать – уйду. Успокоился вроде. И вот тут-то начались проблемы..

– Это какие? – Подался вперед Овчаров.

– Ну во-первых, повадился какой-то гангста ходить, дядька такой, весь из себя солидный, элегантный, волосы чёрные с проседью, аккуратная бородка, с телохранами, садился за самый лучший столик и внимательно так смотрел. Оказался араб какой-то. Пригласил за столик – я отказалась, сказала – к клиентам не подсаживаюсь. Телохраны обиделись, быканули, но он их быстро успокоил, сам в гримерку пришел, подарил букет цветов, кольцо золотое пытался всучить..

– Взяли?

– Нет. – Отрицательно качнула головой Василя. – Подарки принимаю только от близких мне людей.

– А у вас однако принципы. – Уважительно сказал врач.

– В отличие от других – да. Так вот, он спросил – умею ли я танцевать танец живота, и когда я сказала, что «да, умею», попросил станцевать для него. В следующий вечер, здесь же, в клубе. Я согласилась – за отдельную плату. А ещё он хотел меня пригласить к себе в особняк – я снова отказалась.. И как выяснилось потом – это было очень плохо.

– И что же случилось?

– Во-вторых, на следующий день пришли двое – парень и девушка. Выяснилось, что из полиции. Но из какого-то там отдела по организованной преступности. Стали меня расспрашивать – работаю я здесь или нет, с кем знакома, с кем общаюсь.. Ну а что я? – Усмехнулась Василя. – Ответила что просто тут тренируюсь, иногда девочкам что-нибудь показываю, да в принципе и все.. У меня же студенческая виза, по ней нельзя работать. Как мне хозяин деньги наличными отдает, никто не видит, доказательств у них нет.. Только потом этот полис отозвал меня в сторонку и сказал, чтобы я была осторожнее. Оказалось араб этот на меня глаз положил и не отступиться. Если он чего хочет – то он это получает. Есть у них на него кое-что, вот только адвокаты у этого гангсты хорошие и доказательств прямых нет. Жаль полиса, хороший парень был.

– Почему был? – Спросил мужчина.

– Через год мне его напарница написала. Погиб он. Тяжело ранили в перестрелке, умер в больнице. А он меня спас. Без всяких преувеличений. Я когда спустя два года ездила в Америку снова, сходила на его могилку с напарницей, положила букет ему и помянула по-нашему. – Василя с силой провела ладонями по лицу, прогоняя тяжелые воспоминания. – В общем в субботу приперся этот араб с друзьями. Я сначала на лентах для публики отработала, а потом, персонально для него, танец живота станцевала. Сидел этот жирдяй в своем дишдаше и с куфией на голове, со стаей товарищей и во все глаза пялился. А я решила что хватит, пора валить из этого клоповника, больше ноги моей здесь не будет.

В гримерке переоделась и мне хозяин, так гаденько улыбаясь, сунул конверт пухленький и говорит, что этот мистер, ибн-как-его-там-чей-то сын, настоятельно приглашает меня за стол, а потом проехать к нему в особняк – день рождения у него, нужно уважить важного гостя. Только я ему ответила – это его гость и пусть он его и уважает, а я поехала домой. Он как-то подозрительно быстро согласился, позвал своего начальника охраны, здорового такого ниггу, – девушка усмехнулась, – вот не поверите, как две капли воды на вашего практиканта похож, словно они близнецы и рождены от одной какой-то матери, и велел ему меня домой отвезти. Я и согласилась. Дура..

– Это почему же?

– Как только вышли, он меня ухватил и поволок к машине. Ну я уперлась – а он мне начал руки выкручивать и приговаривать, что все равно я в особняк поеду. Раз хозяин сказал – то значит нужно.. Тот еще дебил..

– И что дальше?

– А дальше вы даже не представляете, что может сделать отвертка в руках смелой и решительной девушки. Хорошая такая, недлинная и ни короткая, крестовая, с обрезиненной ручкой. Не знаю почему, но мне с детства нравится всякий инструмент. Моим самым любимым занятием было ходить с папой в хозяйственный магазин. А там.. – Мечтательно улыбнулась Василя. – Всякие молотки, кувалды, пилы, отвертки, гвозди – всего и не перечислишь. Я даже как-то у папы нож себе в подарок выпросила. На день рождения. Маму чуть инфаркт не хватил. А папа смеялся до слез. Так вот, может я и была слишком самонадеянна – ну что с меня малолетки тогда было взять – вот только получилось у меня отвертку из сумочки достать и засадить ему в руку по самую рукоятку. Эх, хорошо зашла. Он заверещал как резаный, большие дядьки почти всегда боли бояться, а тут ещё и девчонка его обидела. В общем успела я его еще два раза пырнуть. А дальше все в лучших традициях Голливуда. Кавалерия из-за холмов. – И девушка пропела. – «.. Вдруг – патруль, облава, заштормило море, до свиданья, пава, я вернуся вскоре..». Появилась полиция и как в кино – бросить оружие, руки держать на виду, лечь на землю. Этот нигга сдуру за пушку схватился – его и нашинковали свинцом. Я-то сразу на землю брякнулась и лежала, пока меня полисы не подняли. Потом всех, кто в клубе был, тоже на пол лицом вниз положили, права зачитали и арестовали. Посадили всех по машинам и отвезли в участок. Всё как в кино показывают. И там этот парень, полицейский, подошел ко мне и все рассказал.

– И что же он вам рассказал? – Спросил врач.

– Они меня продали. – Чувствуя, как её лицо превращается в маску, ответила Василя.

– Кто продал? – Не понял мужчина. – Кому?

– Этот хозяин клуба и начальник его охраны, эти гребанные ниггеры. Они меня продали этому арабу. За двадцать тысяч долларов. И начальник охраны должен был меня отвезти в особняк за город. – Василя криво улыбнулась. – Они как рассудили – я не американка, родственников, друзей близких у меня здесь нет, никто меня не хватится и искать не будет. По крайней мере сразу. Подумают, что решила остаться и сама сбежала. Вот так. Это мне полис все рассказал и запись дал послушать, как хозяин с этим арабом все подробненько обсуждали, все мои стати и выпуклости. Как хозяин напирал на то, что я ему типа должна, долг отрабатываю и вообще чуть ли не с его хером во рту сплю и под столом у него живу, регулярно обслуживая – короче, полная его собственность. Но такому важному господину он может меня уступить – всего за двадцать кусков. Араб высокомерно и согласился, тоже из уважения к такому человеку. Вот так.

– И что потом?

– Ну этот полис ещё тем расистом оказался, ниггеров терпеть не мог и предложил мне прижать этого черномазика. Был у него там какой-то свой интерес. На следующий день мы заявились в клуб, хозяина уже выпустили под залог – адвокаты постарались, и я ему объявила, что буду продолжать выступать в его клубе.

– Это почему? – Не понял врач.

– Ну а как? – Ухмыльнулась Василя. – Контракт есть контракт. Его нужно выполнять, даже если он устный. Да и мне нравилось танцевать там, плюс платили неплохо. Правда я хозяину сказала, что в связи произошедшими событиями моя зарплата поднимается в три раза и потребовала отдать те самые двадцать тысяч долларов, что за меня араб заплатил. Иначе я эту запись продам газетчикам, конкурентам, ну и бандитам. А полис сидел тихо в углу и смотрел на то, как я этого поганца потрошила и поддерживал меня морально. В общем все сложилось. Хозяин деньги отдал и я ещё месяц у него в клубе выступала, честно, не халтуря, отрабатывая все на полную катушку. Кстати, где-то через недельку снова этот араб приперся, сел за свой столик и сидел, все на меня смотрел и такая у него вселенская скорбь в глазах была сентиментальная. А в последний день я оделась как следует и выдала специально для него, все, на что способна была. О да, в тот вечер я была в ударе. Он пришел в гримерку, снова веник притащил, только в этот раз я не взяла и уговаривал, чтобы осталась и стала его любимой четвертой женой. Обещал сделать мне американский картон, а потом увезти к себе, на родину. Узнал, что я мусульманка, сказал, что лично приедет к моим уважаемым родителям за мной.

Только вот я ему ответила, что он оскорбил меня и законы, по которым живут в моей стране и согласие не получит. И еще – если и быть женой, то только одной, и спрашивать нужно было сначала у меня, а не у черномазого. Если так сильно хочет меня в жены, пусть разводится с остальными, и чтобы я была единственная супруга. И больше никого и никогда не брал. Так и только так, как принято в моей стране. Он согласился, сказал, что просто не мог себе представить, что я у хозяина клуба честно работаю, такого у этого ниггы просто не бывает, обычно одни должники корячатся. И девки все насквозь продажные, максимум десять долларов стоят за ночь. И если бы он знал, то сразу лично бы пришел. В общем пел как соловей в мае на рассвете, потом подарил мне конверт, сказал, что не прощается и отчалил.

– А что в конверте было?

– Деньги. Двадцать тысяч.. Вот такая история. Да, почему я терпеть не могу черных? Когда жила в Америке, всегда много гуляла по городу. Так вот, самые наглые нищие, это черные. Встанут перед тобой, трясут своими вшивыми вонючими рваными лохмотьями, суют под нос стаканчик и орут – «Some change!!. Some change!!.1» и пока не дашь чего-нибудь не отстанут. Вот только я никогда и ничего не давала, говорила просто – «Go to work!2 » и уходила в закат. В магазине кто дорогу не уступит? Правильно, черный. Еще и тележкой в тебя врежется и постарается побольнее. А я тем же отвечала. Врезалась как-то тележкой посильнее и не отходила. Нас даже один раз охрана разводила. Я прикинулась, что их американский не понимаю. Отвечала на татарском. А потом просто на русском сказала – «Чё-е-е-е?? Нахуй пошли!». И, о чудо!! Они сразу поняли, куда им нужно идти и потерялись в пространстве. И ещё, про негров, такая история. Я в Бостоне снимала апартаменты, вместе с двумя девочками, одна, кстати, тоже нигга была, хоть и из Франции, как ваш подопечный. Так вот воняло от неё, как от рыбы тухлой, уж не знаю и почему. Вроде каждый день мылась. Но все равно пахла премерзко. Бр-р-р-р.. Но речь не о ней. Так вот, кроме университета, я ещё ходила в языковую школу, когда в первую половину дня, когда во вторую, но регулярно. И каждый день, выходя из подъезда я видела одну и ту же компанию афроамериканцев, вполне прилично одетых, сидящих у выхода, на одном и том же месте. Представляете? Каждый день.. Два месяца.. Изо дня в день. Лентяи они.. Во и все.