Приключения в стране Тайпин

Алимбай обнял мальчишек, все молча посидели, ощущая благодарность друг к другу.

Война с джунгарами

Рассказчик вновь сделал глубокий глоток из походной фляжки и продолжил.

– Меня не уволили из армии, а предложили возглавить разведывательную экспедицию в Китай. Я согласился, потому что это очень важная и опасная страна и прежде всего для нас, ближайших соседей – казахов. Уже было суровое предвестие из края затаившегося дракона. Вы что-нибудь слышали о Джунгарской войне?

Шон ответил.

– У нас в ауле жил аксакал, который знал все про всех. Шежире10 почти всем родственникам составлял. Он рассказывал, что была война с джунгарами, и многие погибли. Но казахи победили.

Алимбай горько усмехнулся.

– Если бы так…

Глубокий затяжной глоток почти опустошил походную фляжку.

– Больше ста лет назад на этой земле проживал многочисленный и воинственный народ – джунгары, их еще ойратами называли. Это было сообщество суровых кочевников-воителей, людей близких по языку и культуре к монголам, считавших себя наследниками империи Чингисхана. Только то, что они двести лет противостояли агрессивной Цинской империи, говорит об их мужественности и военном потенциале. Но вода камень точит, постоянно теснимые с юга-востока китайскими войсками джунгары начали войну за территории, принадлежащие казахам и киргизам. Это была страшная война на истребление, многочисленным оккупантам были нужны земли для проживания, а местное население просто уничтожалось. Разрозненное родовой принадлежностью казахское ополчение не могло достойно противостоять хорошо организованным и закаленным в боях джунгарским войскам. Были захвачены огромные территории Семиречья и Юга, города в долине реки Сыр-Дарьи, узбекские земли. Людей убивали и изгоняли с мест поселения. В изгнании казахи тысячами умирали от голода и холода. Это были годы великого бедствия – Актабан Шубырынды. Переживался один из трагических периодов в истории человечества, когда на чаши вселенских весов бросают судьбы народов, и проигравшие должны уйти в историческое забвение. Но судьба оказалась благосклоннее к казахам. Воспользовавшись тем, что джунгарские войска воевали на северных территориях, с юга-востока на ханство напала огромная китайская армия. И здесь тоже война велась за территорию, пленных не брали. Уничтожали всех: взрослых воинов, женщин, детей, стариков… За четыре года было убито почти миллион человек. Небольшая часть уцелевших джунгарских военных бежали и нашли убежище у бывших врагов – казахов. Потом они откочевали на север, к берегам реки Волга. Так трагически закончилась история джунгарского ханства и джунгарского народа.

Алимбай встал, потер затекшие ноги, потянулся было к привычной фляжке, но ощутив неприятную ее легкость, чертыхнулся. Глянул на притихших от страшного рассказа братьев, невесело улыбнулся и продолжил.

– Горы, вдоль которых мы держим путь, называются Джунгарским Алатау, а народа, который дал название этой местности, уже нет. Вот такая история с географией. Соседнее население – казахи, киргизы, русские – все были поражены жестокостью, с которой китайцы расправились с родственным народом. Сто лет прошло с тех пор, но мы до сих пор не представляем, на что способен дремлющий дракон – Китай, и дремлет ли он. Поэтому я здесь, смотрю, изучаю.

Приглашение

Алимбай присел рядом с братьями, обнял их за плечи и продолжил.

– Насколько я понял, дорогие земляки, вас ничто не держит в цирке, поэтому предлагаю объединиться и перейти к нам для дальнейшего совместного путешествия. После посещения Урумчи мы планируем вернуться ближе к нашей границе и разобраться, что происходит в Кашгарском ханстве. Там могут столкнуться интересы двух соседних государств, России и Китая. Надо хорошо понимать происходящие события, собственно для этого я сюда приехал. Собирайтесь и переезжайте в большой караван, будете мне помощниками. Потом вместе вернемся домой в Казахстан, со мной вы будете в безопасности. С мастером Ченом я объяснюсь, думаю, он не будет против.

Неожиданно даже для себя, молчун Шер произнес.

– Ага, спасибо вам за предложение, но дайте нам подумать. Завтра мы скажем о нашем решении.

Братья улеглись, но не спали, Шон шептал.

– Что там думать, надо соглашаться. Побродим немного с разведчиками и домой поедем, в Казахстан. С агашкой нам везде будут рады, в Семее поживем. Ты же хотел поездить по нашей земле. А там, в Китае, что нас ждет? Если китайцы целый народ истребили, наши головы никто не пожалеет…

Шер привстал и сел на корточки.

– Нет, брат, надо ехать дальше в Китай. Я знаю это, я чувствую здесь, – он прижал обе ладони к груди, – там наше место! Там нас ждут, там в нас нуждаются.

Не ожидавший такой бурной реакции от собеседника, Шон в испуге отодвинулся.

– Кто, кто нас там ждет? Кого мы там знаем? Ты о чем говоришь?

Шер внимательно смотрел на оробевшего родственника.

– Брат, ты раньше много говорил о душе, так вот меня зовет душа, зовет на помощь. Кому или чему – я не знаю. Я еду дальше, с тобой или без тебя, а ты сам решай.

Шер лег и завернулся в одеяло.

Шон тихо заплакал.

– Ажека, милая ажека, как близко была желанная встреча с тобой. Как мне хочется обнять тебя, почувствовать твое тепло, полежать на твоих коленях, попить вкусного шубата из твоих рук. Говорила ты мне, не связывайся с этим мерзким Шером, не будет от него добра. Вот и сейчас он рушит мои мечты о возвращении на родину, о желанной встрече с

тобой, со всеми родными людьми. Мне очень страшно ехать дальше в эту проклятую страну, но остаться одному еще страшнее! Что мне делать, милая бабушка? Как поступить?

Обильный поток слез с новой силой заструился из глаз, всхлипы переросли в рыдание. Обессиленный переживаниями Шон задремал, прислонившись к колесу повозки.

Во сне он увидел родную аже: высокая пожилая женщина стояла перед ним в светлом платье и праздничном камзоле, богато вышитом казахским орнаментом из бисера и серебряных монет. Голова была убрана в белый кимешек11 и повязана высоким белым тюрбаном. Бабушка, родная аже, строгая и требовательная со взрослыми, но добрая и любящая с детьми и внуками. Она подошла к Шону.

– Встань, балам12, – погладила аже его волосы, обняла, а затем отстранилась. – Вот ты и становишься взрослым, балам. Становишься мужчиной! Пора тебе принимать решения, от которых зависит твоя дальнейшая судьба. Никто не сможет за тебя это сделать. Жизнь важно посвятить большему делу, желательно служению и помощи людям. А путь к этим целям труден, потому что такая дорога полна опасностей. И тебе на этом пути не обязательно быть воином, но обязательно храбрецом, который верит, что его поступки и подвиги изменят мир к лучшему. Сейчас ты одинок на этой дороге, весь твой опыт говорит: останься и сохрани жизнь, и только огонь внутри груди толкает вперед – на лишения и подвиги! Если чувствуешь такой огонек в груди – иди вперед, но помни об испытаниях. И знай, Шон, что боги любят мужчин, посвятивших жизнь мечтам и испытаниям, а не спокойной жизни. Скажу и про твоего брата: Шер слышит зов своей совести, своего огонька, он идет дорогой воина и уже не свернет с нее. С тобой по-другому, у тебя есть выбор: уйти на родину или идти дальше. Знай, что в вашей помощи нуждается много людей в далекой стране. Так уж раскинула свои камушки – кумалаки13 неумолимая судьба. Но решение за тобой!

Выбор

Рано утром подростки стояли у палатки караванщика Алимбая. Судя по стоявшей тишине, хозяин еще спал. Шон было потянулся обратно, но Шер уже пролез в шатер и произнес.

– Здесь нет никого.

Вдруг за спинами мальчишек раздалось деликатное покашливание и добродушный голос.

– Чем удостоился ваш покорный слуга столь раннего визита?

Мальчишки резко обернулись, и Алимбай не смог сдержать смеха от вида их растерянных физиономий. Братья не поняли прозвучавшей тирады, но заразившись настроением смеющегося друга, тоже захохотали. Молодые люди обнялись, мужчина отметил крепость рукопожатия Шера и некоторую вялость пожатия Шона. «Настроение у них разное», – подумал Алимбай.

– Я надеюсь, что вы пришли выбирать себе верблюдов для дальнейшей совместной дороги? – начал беседу Алимбай.

Шер решительно шагнул вперед.

– Ага, спасибо большое за предложение быть вместе и вернуться домой. Но мы пойдем дальше с цирковым обозом.

Алимбай нахмурился.

– Почему? Я ведь говорил вчера – это очень опасное путешествие.

Шер смело смотрел в глаза старшему товарищу.

– Сердце меня зовет!

Алимбай перевел взгляд на Шона.

– Ты тоже так решил?

Шон оглянулся на брата. Алимбай повысил голос.

– Шон, ты тоже не хочешь ехать домой? Это твоя воля?

Шон потупил взгляд.

– Да, я останусь с братом.

Караванщик оглядел братьев. Шер подался вперед всем телом, выказывая решительность своего намерения. Шон отступил и спрятался за спину брата.

Алимбай вздохнул.

– Что же делать, уважаю ваш выбор. Хочу помочь вам. Знаете, какое изречение будет популярным лет через сто? Знание – сила. Буду накачивать вас знаниями. Встретимся вечером, на привале.

Обучение

Трудовой день каравана закончился рано, солнце едва перевалило на вторую половину небосвода, была дана команда спешиваться. Привал устроили возле небольшой речки, благо, что водоемы стали попадаться гораздо чаще по пути. Вдали виднелась небольшая роща из невысоких и высохших на жгучем солнце степных деревьев. Мальчишки только освободили от упряжи тягловых животных, как к повозке подъехал Алимбай.

Всадник выглядел молодцевато: сверху обтягивающая шерстяная фуфайка, которая была крестообразно перетянута на груди узкими кожаными ремнями, брюки подпоясаны широким ремнем и заправлены в высокие сапоги. Самое главное, к поясному ремню прицеплена боевая сабля, к седлу приторочена походная сумка и винтовка. Алимбай кивнул подросткам и сказал.

– Седлайте скаковых лошадей, поедем, я вас потренирую. Знаю, что у вас строго с дисциплиной, с мастером Ченом сам договорюсь о позволении.

Мальчишки не заставили себя ждать, и вскоре три всадника проскакали в направлении видневшейся лесополосы.

Спешившись у засохших деревьев, Алимбай уселся на ближайшее бревно и усадил мальчишек напротив.

– В континентальном Китае, куда вы стремитесь, по сведениям российской разведки, назревает грандиозное восстание. Начну с того, что Цинская империя самая большая по численности страна в мире, китайцев около трехсот миллионов человек. Одна из трагических особенностей жизни в Китае заключается в том, что уже двести лет страной правят не представители основного население Китая – ханьцы, а завоевавшие их маньчжуры. Ханьцы, доведенные до отчаяния нищетой и произволом, как никогда готовы к свержению ненавистного гнета. Представляете, какая там предстоит заваруха? Чтобы вы, мои друзья, уцелели, заканчиваю на сегодня лекцию и приступаю к практическим урокам выживания. В китайской армии служат в основном маньчжуры и монголы, вооружение у них старинное, до сих пор в ходу луки со стрелами, копья, тяжелые сабли – мечи. Из огнестрельного оружия: пушки и ружья, которые заряжаются с дульной части, а заряд поджигается фитилем. Очень неэффективное и медленное оружие. Для сохранения ваших жизней я научу вас обращению с современным европейским оружием.

С этими словами Алимбай вытащил из ножен клинок и продемонстрировал несколько быстрых, рубящих ударов.

– Это российское клинковое оружие – шашка, длина его восемьдесят сантиметров, вес полтора килограмма. Китайские солдаты и офицеры до сих пор применяют для личной защиты тяжелые металлические и кожаные доспехи, поэтому воины обычно медлительны и неповоротливы. В ближнем – особенно конном – бою шашкой наносят быстрые рубящие удары по незащищенным частям тела – такие, от которых тяжеловесному противнику будет сложно закрыться или увернуться. Шашкой бьют от корпуса, сверху вниз, либо сбоку вниз. Важно использовать скорость, особенно важно чувствовать дистанцию для нанесения удара. Понятно? Теперь давайте тренироваться, – инструктор передал Шеру клинок и указал на ближайшее засохшее дерево. – Садись на коня, разгонись метров с пятидесяти и срубай толстые ветви со ствола, за один заезд одну ветку. Все, пошел!

Практические занятия Шеру понравились и дались легко. Прирожденный всадник, он лихо подлетал к деревянному манекену, срубал сухие ветви и через считанные минуты оставлял голый ствол. Более того, в последнем заезде Шер умудрился перерубить и ствол муляжа. Тренер охнул от неожиданного удовольствия. Шон не поразил способностями лихого рубаки, но неожиданно у него проявился талант меткого стрелка из винтовки.

Для учебной стрельбы инструктор предложил ребятам винтовку Бердана – самое современное стрелковое оружие девятнадцатого века, изобретенное американским полковником Хайремом Берданом. Винтовка была снабжена продольно скользящим затвором, что позволяло быстро досылать патрон в ствол и производить до пятнадцати выстрелов в минуту, максимальная дальность выстрела составляла семьсот метров. Мальчишки стреляли по целям с расстояния сто метров, причем кучность и меткость попаданий у Шона была гораздо выше, чем у брата. За учебными стрельбами Алимбай наблюдал в бинокль и был удовлетворен результатом. В какой-то момент он поднял руку и остановил стрельбу. В стороне от учебных целей инструктор заметил шевеление в степной траве. Настроив окуляры бинокля, он разглядел крупного степного сурка – тарбагана, расстояние до которого было метров двести. С винтовкой на учебном месте лежал Шон. Алимбай осторожно подошел к стрелку и передал бинокль.

– Видишь тарбагана?

– Да, – ответил Шон.

– Попробуй попасть.

Шон улегся поудобнее, тщательно прицелился и плавно спустил курок. Тарбагана снесло выстрелом, Алимбай от восторга хлопнул себя по колену и воскликнул.

– Ай, жарайсын, джигит! – а потом подошел и пожал руку подростку. – Молодец, практически не видел зверька, а все равно попал!

Лицо Шона расплылось в довольной улыбке. Мальчишки, с удовольствием разминая затекшие от долгого лежания ноги, пробежались до подстреленного зверька. Подобрав и продемонстрировав добычу старшему товарищу, Шон быстро и умело выпотрошил тушку, вывернул шкуру наружу и повесил ее сушиться на солнце. Хорошая заготовка на зимнюю шапку или рукавицы.

Таинственный гость

Вечерело. С места стоянки каравана потянуло дымом от костров и запахами готовящейся еды. Алимбай с удовольствием похвалил мальчишек за старание на тренировке и вдруг заметил на темнеющем горизонте небольшое пятно. Недавние события предполагали повышенную бдительность, и отвечающий за безопасность караванщик взобрался на ближайшую возвышенность и припал к биноклю. По направлению к лагерю двигалась старенькая кибитка, запряженная осликом, безмолвным тружеником азиатских дорог. Алимбай внимательно осмотрел приближающийся транспорт, отметил ветхость телеги с двумя пассажирами. Вокруг в ровной степи на добрый десяток километров ничего подозрительного больше не просматривалось.

– У нас гости, поспешим в лагерь.

Троица вскочила на лошадей и вскоре была на месте стоянки каравана. Мальчишки поскакали к цирковому лагерю, чтобы расседлать скакунов и помочь в подготовке вечерней трапезы, а Алимбай остался встречать гостей. Подъезжающая азиатская арба – повозка на двух колесах – видала лучшие времена. Тележка для защиты от дождя и палящего солнца была оборудована соломенным покрытием, но крыша полностью истрепалась на ветру, обнажив гнутые прутья остова, на деревянных колесах только местами остались внешние металлические обода, и дополняли картину бренности бытия уставший полуслепой ослик и старик арбакеш.

Чуть погодя из тележки выбрался пассажир. Алимбай внимательно осмотрел гостя. Пожилой мужчина лет семидесяти на вид держался с большим достоинством. Поздоровался, но продолжал стоять возле арбы, пока хозяева не подошли с приветствиями и приглашением. Приезжий был выше среднего роста и крепкого телосложения, монголоидное лицо обрамляла седая борода, голова брита на восточный манер: на затылочной части оставался хохол волос, который был заплетен в аккуратную косу. Голову гость держал высоко, не сутулился, глаза из-под редких бровей смотрели с любопытством и некоторой строгостью. На плечи был накинут старый ватный чапан, но под ним проглядывал шелковый халат, украшенный аппликацией золотого животного на груди. На ногах – кожаные полусапоги. Присмотревшись, Алимбай хмыкнул от удивления: украшение на груди старика было вышито золотыми нитками, что указывало на знатность и богатство хозяина. Так как других признаков роскоши не наблюдалось, Алимбай решил, что перед ними обедневший мурза из «бывших».

Алимбай первым подошел поприветствовать и пожать руки гостям, отметив про себя крепость ответного рукопожатия. Подошли поздороваться и другие мужчины из каравана. За ними подоспели и вездесущие мальчишки. Гостей повели в самую большую юрту, засуетились с угощением. Усадили гостей на почетное место за столом – тор, откуда они могли видеть всех входящих в юрту и приветствовать их. Под горячий чай начался неторопливый разговор. Приезжих нельзя торопить расспросами, задача хозяев – создать доброжелательное настроение за дастарханом. А делается это благодаря вкусной еде и учтивому обращению.

Возница пояснил, что его наняли в качестве кучера и толмача для поездки из города Урумчи в Кульджу. Его пассажир, знатный нойон, родом из Тибета, говорит только на ойратском и тангутском (тибетском) языках.

Подали основное горячее блюдо: «походный бешбармак», в основном состоящий из провяленного на дыму и отваренного мяса конины с небольшим количеством мучных сочней и соусом из бульона и лука. Нехитрая еда пришлась по вкусу гостям. Прислуживающие за дастарханом мальчишки сбегали за добавкой по несколько раз. По мнению Шона, вкуснее этого блюда не было в мире, и настоящее наслаждение получил он за ужином.

Затем принесли чай с простыми походными сладостями: кристалликами сахара-навата и плодами сушеной кураги. Разговор не клеился, тогда главный караван-баши Мусабай достал завернутый в светлую материю сверток, развернул его, вытащил небольшой темный комок и, срезая верхний слой, покрошил его в горячий чай главному гостю. Угощаемый гость понимающе взглянул на Мусабая и неторопливо, но с видимым удовольствием принялся за чаепитие. Следом Мусабай, не забыв и себя, «подкрепил» горячий напиток и остальным участникам застолья. Только Алимбай жестом отказался от предложенного «десерта». Мальчишек тоже обнесли необычным угощением, зато погнали принести большой отрез белой бязи. Отрез Алимбай порезал на аккуратные полотенца и раздал присутствующим. Любопытный Шон подлез к Алимбаю и шепотом спросил, чего это агашка Мусабай подмешивает в чай. «Опиим» (опиум), – услышал в ответ. И его опять послали за горячим чайником.

Через несколько минут трапезничающие мужчины покрылись обильным потом, тут и пригодились импровизированные полотенца. Сознание употребивших опиумный напиток расширилось, голоса за дастарханом зазвучали увереннее и громче, но все внимание было обращено к приезжему аксакалу. Гость аккуратно обтер вспотевшее лицо и шею, оглядел аудиторию и, поняв, что отмолчаться не получится, начал свое повествование. Попутчик аксакала осуществлял синхронный перевод.

Рассказ паломника

– Меня зовут Домби, я совершаю паломничество из Тибета в Кульджу. Родился в Тибете, мой отец нойон Галден Септен был приближенным Даваци хана, последнего правителя Джунгарского государства.

За столом мгновенно установилась тишина, рассказчик продолжил.

– Я понял, что вы идете с караваном из Казахстана. Хочу спросить – здесь все казахи? Среди вас есть маньчжуры?

Получив ответ, продолжил.

– Не хочу выказывать слабость перед врагами и молчать уже не могу, чувствую скорый конец. Отец много рассказывал о непростых отношениях наших народов. Мы много воевали, но, когда случилось великое бедствие, именно казахи спасли остатки нашего воинства. В степи не мстят слабым и побежденным.

Старик замолчал, руки его бессильно опустились на кошму, прикрывающую землю. Прервав затянувшееся молчание, к старику обратился Алимбай.

– Аксакал, мы видим, как вам тяжело. Облегчите душу, расскажите свою историю. Все сказанное останется здесь и не будет темой досужих пересудов.

Старик внимательно посмотрел в глаза караванщику и продолжил.

– Сто лет прошло с тех событий. Джунгарская армия воевала за территории с казахами и киргизами, а глубоко в тылу, столице ханства, не утихала борьба за власть между знатными нойонами. За несколько лет сменилось несколько правителей государства. Вы наверняка знаете, что Китаем правят завоеватели – маньчжуры. Маньчжуры – это люди с далеких восточных территорий. Почти двести лет назад они захватили Поднебесную, провозгласили Цинскую империю и объявили себя наследниками великого Чингисхана. И эта очевидная ложь не давала покоя маньжурам, потому что были свидетели славного прошлого.

«Зун гар» по-монгольски – левая рука. Именно джунгары были левым боевым крылом войска Потрясателя вселенной, и по старинному праву наш народ считался настоящим преемником величия прошлых времен. Эта правда не давала покоя маньчжурам, они хотели нас уничтожить. Больше ста лет мы давали отпор всем маньчжуро-китайским притязаниям, но воспользовавшись отсутствием основных военных сил джунгар и раздором среди правящей знати, китайцы силами двух армий численностью почти в миллион воинов начали завоевание страны. Четыре года продолжалась война. За два года наши разрозненные войска были разбиты, еще два года длилась резня мирного населения, убивали всех: взрослых, детей, стариков, женщин. Немногочисленная часть войск, возглавляемая полководцем Амирсаной, прорвалась в казахские степи, где их приняли в ополчении Аблай-хана, и они еще повоевали против Цинской армии.

Мой отец с несколькими семьями приближенных и полусотней солдатов пробился к единоверцам в Тибет. Там он до конца жизни прослужил в боевом охранении его святейшества Далай-ламы. Я родился в Лхасе – столице Тибета, учился в школе при монастыре, но в монахи отец меня не отдал. Сам обучал воинскому искусству. Повзрослев, я тоже служил в охране Далай-ламы. Джунгары всегда были боевыми защитниками общей буддистской веры. Все последние годы мы противостояли Цинской экспансии в священную горную страну, на территории Тибета до сих пор не действуют китайские законы и налоги. Джунгары выполнили свою историческую миссию, став барьером против агрессии Китая на север и восток. Но цена за это огромна – гибель всего народа.

Сейчас я выполняю последний завет своего отца – нойона Галден Септена, еду в Кульджу, бывшую столицу нашего погибшего государства, чтобы поклониться и помолиться могилам предков. Везу на места погребения буддийские молитвенные флаги (лунг та) с мантрами, освященные его святейшеством Далай-ламой. Пока хватит сил, буду строить в городе буддийский храм.

И старик замолчал, приложив к лицу поданное полотенце.

Шера глубоко потряс рассказ о трагической судьбе и гибели огромного народа. Неожиданно в голове мальчика зазвучала мелодия кобыза, самого старинного в мире смычкового инструмента. Кобыз пел свою древнюю подвывающую песню, и мальчик вдруг словно услышал крики людей, бег коней, звуки пущенных стрел и вой сотен волков. Перед глазами встало огромное поле, заваленное трупами воинов, и на краю этого поля – одинокая фигура ребенка на коленях, который уже не мог кричать и плакать, и только качался в такт хриплой и скорбной мелодии степного реквиема. На долгие годы безмолвие и забвение поселились на этих когда-то шумных землях.

Шер и паломник

Шер внезапно встал, подошел и обнял рассказчика. В ответ мальчишка почувствовал крепкое, почти отчаянное объятие. Несколько долгих минут старик и мальчик плакали. Взрослые мужчины не отворачивали стыдливо взглядов, а розданные полотенца покрылись обильными влажными пятнами.

Некоторое время длилось молчание в знак уважения к старику и его трагическому рассказу. Алимбай первым нарушил затянувшуюся паузу.

– Уважаемый Домби, мы слышали, что власть маньчжуров слабеет, в Китае множество недовольных среди состоятельного населения, крестьяне и ремесленники задавлены поборами и беспределом режима. Всеобщее возмущение готово вылиться в большое восстание. Вы свидетель происходящих событий в государстве, нам интересно ваше мнение? Что происходит в Поднебесной империи?

Старик внимательно посмотрел на Алимбая.

– Вам зачем это надо? Какая корысть, кроме коммерческой, может быть у торговцев к чужой стране? Хотя, – старик усмехнулся, – я сам военный, понимаю, караван идет с российской территории. У русских царей всегда был интерес к завоеванию земель.

Алимбай, поморщившись, ответил.

– Аксакал, историческая трагедия, уничтожившая Джунгарское ханство, не закончена. Вы лучше нас знаете, что амбиции Цинской империи претендуют на многие территории соседних государств. Не прекращаются попытки захвата Тибета, сопредельных казахских и киргизских территорий. Я здесь, чтобы узнать, возможна ли еще одна захватническая война.