Суд и право на Кавказе в XIX – первой трети ХХ в.

В этот же период система приставств была установлена и у других народов региона, для осуществления «полицейской и административной власти»118. Так, в 1847 г. на Правом крыле Кавказской линии существовало 5 приставств: главное приставство закубанских народов, приставство бесленеевских народов и закубанских армян, приставство тохтамышевских аулов, приставство темиргоевского, егерукаевского, бжедуховского (черкесские народы) и карачаевского народов. В 1851 году они подверглись реорганизации, в результате которой приставство темиргоевского, егерукаевского и бжедугского народов было заменено приставством нижнекубанских народов, а карачаевское и тохтамышевское приставства были объединены в верхнекубанское119. Всего стало насчитываться около двадцати приставских управлений: «Урусбиевского, Хуламского, Чегемского и Балкарского народа» (балкарцы), «Мало-Кабардинское», «Карабулаков и чеченцев», «Верхне-Кубанское» и т.п., просуществовавшие до 60-х годов XIX века, времени коренных административно-судебных преобразований на Северном Кавказе.

Административные преобразования на Кавказе проводились правительством для более полного приобщения горских народов к общеимперским образцам. В течение существования приставских правлений общинное управление у народов Северного Кавказа постепенно заменилось государственно-административным. Так, к примеру, до 1863 года горские народы Кубанской области были поселены на плоскости, по левому берегу р. Кубани, и для административного управления ими были созданы два приставских управления: Верхнее- и Нижнее Кубанское и два окружных: Бжедуховское и Натухайское. «Каждому из этих административных учреждений были даны основания, сообразные положению населения и военным обстоятельствам»120. В конце Кавказской войны ускорилось вхождение в состав России новых территорий, на которых продолжалось создание приставских управлений. В связи с этим 16 октября 1862 года на основании имевшегося уже разрешения командующего армией было приказано открыть еще два приставских управления: Верхнее-Лабинское и Нижнее-Лабинское, которые к началу 1863 года стали полновесно функционировать. В состав вновь учрежденных правлений вошли горцы, проживающие на левом берегу р. Лабы и при устье р. Белой. К 1 июня 1863 года в обеих Лабинских приставствах насчитывалось до 17 тысяч человек обоего пола, не считая крестьян, численность которых предполагалась до 9000, и той части горцев, которые были поселены по р. Кубани, в районе Верхне- и Нижнее-Кубанских приставст121.

Система приставств, несмотря на свое несовершенство, сыграла определенную положительную роль в организации управления народами. Именно в этот период были проведены исследования норм обычного права – адата – народов Северного Кавказа. Была подготовлена почва для дальнейшего усовершенствования управления регионом: искоренялись старые родовые институты, вводилась административная определенность, происходила постепенная трансформация правосознания коренных народов региона, приспособление горских и кочевых обществ к общеимперскому управлению и праву. Но такая система могла быть только переходной формой правления, пригодной лишь для военного времени. Именно поэтому, к окончанию Кавказской войны, она была заменена другими формами административного управления регионом – военно-народными управлениями, действующими в рамках Кавказского наместничества.

Наместники на Руси были известны еще с XII века. Ими назывались должностные лица, возглавлявшие местное самоуправление (в том числе ведавшие судом, оборотом пошлин и т.д.). Наместники назначались великими и удельными князьями. Они имели персонал и военные дружины. За службу вознаграждались правом «кормлений», т.е. правом жить за счет податей, взимаемых на местах. В 1555—1556 гг. наместники были упразднены. В российском законодательстве XVIII века термин «губернатор» впервые упоминает это новое для России должностное лицо122. Указ Петра I от 18 декабря 1708 года об учреждении губерний и о расписании к ним городов определяет губернатора как «начальствующего губернией». Однако губернатор еще не заменил прежнего воеводского управления.

В годы правления преемников Петра I рядом инструкций и наказов 1719, 1728 гг. и другими вносятся поправки и уточнения в полномочия губернатора, однако законодательная база его деятельности находилась на стадии постепенного формирования. 21 апреля 1764 года вышло «Наставление губернатором» Екатерины II, которое стало важным государственным актов, определившим новую эру в воззрениях верховной власти на высший орган власти областной – губернаторов123. Екатерининская губернская реформа законодательно провозгласила институт губернаторов – наместников. В «Учреждениях для управления Губерний Всероссийской Империи» от 7 ноября 1775 г. была дана подробная регламентация всей системы местных органов управления и суда, их компетенция и деятельност124ь. Здесь, в «Примерном штате Губерний», было четко определено и местное руководящее звено новой территориально-административной единицы Империи: «2.Для управления же Губернии или Наместничества полагается… Государев Наместник или Генерал-Губернатор. 3.В Губернии или Наместничестве учреждается Правитель Наместничества или Губернатор». В главе II «О чинах» было определено и место губернского руководства на служебной лестнице чинов согласно петровской Табели о рангах: «Правитель или Губернатор. Буде чина выше не имеет считается в 4-м классе за уряд, пока в должности пребывает». Чину губернатора по статской службе соответствовал президент коллегии, тайный советник, а по военной службе – генерал-майор в армии или полковник гвардии; в придворных чинах – обер-гофмейстер или Обер-камергер Императорского двора»125.

Лица на высшие должности в губернии по Российскому законодательству определялись лично монархом: «Государев Наместник, Или Генерал-губернатор, правитель или Губернатор, Поручик Правителя, или Вице-губернатор определяются от Императорского Величества». Так, на протяжении первой половины XVIII века в Российском законодательстве утвердилось первоначальное положение о губернаторе. Последующие изменения по поводу этой ключевой должности местной администрации были внесены в XIX веке. Таким образом, начиная с губернской реформы 1775 года, с введением «Учреждения для управления губернии», стал назначаться генерал-губернатор или «государев наместник», который возглавлял управление одной или нескольких губерний, составлявших наместничество. В ряде случаев генерал-губернатор являлся командующим войсками военного округа. На этот пост обычно назначались генералы, пользующиеся особым доверием монарха. Губернская реформа 1775 г. предоставляла генерал-губернатору чрезвычайные полномочия, так как он имел статус представителя «высшей политической власти в местности».

Наместничество и наместники на Кавказе появились со времени его вхождения в состав России и проведения там административных преобразований. Указом Екатерины II от 5 мая 1785г. было образовано Кавказское наместничество. Оно включало две области: Кавказскую и Астраханскую. В первую входили уезды: Екатериноградский, Кизлярский, Моздокский, Георгиевский, Александровский и Ставропольский. Административный центр – Екатериноград (ныне станица Екатериноградская Кабардино-Балкарской Республики). Во вторую: Астраханский, Красноярский, Енотаевский и Черноярский, отчисленный от Саратовского наместничества. Первым наместником (к Кавказу термин «генерал-губернатор» обычно не применялся) был назначен генерал-поручик князь П. С. Потемкин-Таврический. Он был ответствен лишь перед Екатериной II и наделялся чрезвычайными полномочиями и правом общего надзора над всем местным аппаратом управления и суда.

18 января 1786 г. состоялось торжественное открытие наместничества. На него в Екатериноград были приглашены все кубанские мурзы, кабардинские и кумыкские владельцы как подданные России. Собралось до 100 человек дворян и более 40 человек горских князей и владельцев. Целевые установки были провозглашены Потемкиным: «… радением, беспристрастием и неусыпностью привлечь сердца диких народов, приучить их любить благоустройство, познать пользу законов, цену правительства и их выгоду каждого повиноваться законам, дабы многоразличимые народы, составляющие сию губернию и ее сопредельные разные нации, сами отметали прежнее ослепление свое, возгнушались злонравием своим и чтоб общество их получило и то тепло и тот образ существования, каковым ему быть полагается»126. Фактически институт наместников выполнял стратегическую задачу – усиление российского влияния владычества на Кавказе.

Характерно, что в период до начала Кавказской войны в 1817 г. руководство кавказскими делами предпочитали вверять лицам, которые методу военного насилия предпочитали меры гражданского и экономического характера. Примером является указание, данное командующим на Кавказе генералом Гудовичем коменданту Кизляра полковнику Ахвердову (1807 г.): «…Приложите всемерно вашу попечительность на восстановление во всем народе доброго порядка и спокойствия, ласкайте их елико можно и по просьбам их делайте по возможности вашей удовлетворение; по таким делам, в которых сами удовлетворять не можете, делайте куда следовать будет ваше представление и отношение… внушайте им всемерно о спокойствии их жизни, о домостроительствах, скотоводстве и хлебопашестве, о таких вещах, от которых их благосостояние зависит; вперите в мысль их сколько гнусно и постыдно воровство и разбой…» Такого рода обращение с населением не могло не вызвать доброжелательности или, во всяком случае, терпимости горцев к русским. Оно было веским позитивным фактором127. Система управления края носила военизированный характер. Судебные дела вели верхний пограничный суд в г. Моздоке, родовые суды и расправы, был создан и русский суд, в котором разбирались не только дела русских поселенцев, но и, по желанию, местного аборигенного населения. Религиозными вопросами занимался суд кадиев. В 1796 г. Павел I упразднил должность наместника и наместничество.

Однако непосредственные военные действия на Кавказе, жалобы отстраненных от участия в управлении местных дворян вызвали к жизни понимание необходимости введения этого института вновь.

В 1816 году по высочайшему повелению был составлен проект нового учреждения наместничества. Суть этого проекта сводилась к следующему. Генерал-губернаторы были поставлены в совершенно независимое от правительства положение. Местные власти были поставлены от генерал-губернатора в полную зависимость, исполняя все поручения, даже если они противоречили законодательству. В дальнейшем, в соответствии с Указом от 8 апреля 1829 г. любой министр российского правительства мог делать распоряжения подведомственным учреждениям только через генерал-губернатора. Без согласования с последним никакие меры правительства в отношении «благоустройства, казенного интереса и общей политики вверенного ему края» не принимались.

В начале 40-х гг. XIX века было принято решение о возрождении института наместничества на Кавказе, которое было учреждено Указом от 19 февраля 1844 г. Кавказским наместником был назначен граф М. С. Воронцов128.

Первоначально в число основных задач, поставленных перед институтом Кавказского наместничества, входило: организация военных действий, управление горскими обществами и подавление их вооруженных выступлений в случае неповиновения российским властям129.

Условия статуса Кавказского наместничества были разработаны наместником М. С. Воронцовым. Кавказскому наместнику принадлежали права, входящие в компетенцию соответствующих министерств, а правительственные ведомства лишались административного контроля над деятельностью наместника, что давало ему возможность при необходимости апеллировать непосредственно к самому императору130.

6 января 1846 года были утверждены «Правила об отношениях Кавказского Наместника», подписанные председателем Кавказского Комитета князем А. И. Чернышевым131, конкретизировавшие права наместника в отношении гражданских и военных ведомств Кавказа.

В период наместничества М. С. Воронцова произошел ряд территориально-административных преобразований, в основе которых лежал губернский принцип. В соответствии с Указом Правительствующего Сената от 2 мая 1847 г., Кавказская область «для соблюдения единообразия в общем именовании разных частей государства» переименовывалась в Ставропольскую губернию, а ее округа стали уездами132. В городах учреждались губернские правления во главе с председателями, входившими в состав канцелярии Наместника, а также губернские суды. Уезды возглавляли уездные начальники, в руках которых находилась полицейская, хозяйственная и судебная части133.

После окончания Кавказской войны российское правительство приступило к очередной перестройке системы административного управления на Северном Кавказе. Главнокомандующий Кавказской армией князь А. И. Барятинский приказом от 3 мая 1860 года упразднил Кавказскую линию. Согласно «Положению об управлении горцами Кубанской области» 1866 г., прежняя приставская система правления была упразднена, и вместо нее вводились военно-народные правления. Местные жители Кубанской области были распределены по пяти военно-народным округам134. Карачаевские и абазинские аулы вошли в Эльбрусский округ. Черкесы, абазины, ногайцы – в Зеленчукский. Черкесы, ногайцы, армяне – в Урупский округ. Лабинский округ объединил аулы западных черкесов, расположенных по рекам Лабе и Белой. Псекупский округ объединил аулы западных черкесов по среднему течению Кубани и нижнему течению р. Псекупс.

Определенным рубежом в административно-судебном строительстве на Северном Кавказе стала Кавказская война135, которая оказала огромное влияние на содержание, характер и направленность реформ. Один из исследователей Кавказа, В. О. Бобровников, подчеркивал, что именно после окончания Кавказской войны, наиболее остро встал вопрос об организации нового управления на землях горских народов и что первыми значение происшедшей перемены осознали военные, что видно по официальной переписке того времени136. В рапорте российскому военному министру Д. А. Милютину от 27 августа 1860 г. наместник А. И. Барятинский писал: «Итак, мюридизму нанесен последний удар. Судьба… Кавказа решена окончательно. Полувековая война окончена… Я сделал распоряжение о немедленном устройстве во всех новопокоренных обществах нашего управления»137. Таким образом, после разгрома имамата Шамиля и с окончанием Кавказской войны горцы оказались включены в российское правовое пространство.

Для управления кавказскими горцами в 1860-е гг. была разработана система специальных административно-судебных институтов, получивших название военно-народного управления. Как и любые государственные установления, военно-народное управление опиралось на свою идеологию, выработанную в ходе знакомства российского общества с горцами. Когда Кавказская война была еще в самом разгаре, в 40-е годы XIX в., высшие российские власти пытались как можно точнее уяснить себе характер местного права и общества у новых мусульманских подданных Империи на Кавказе. Они консультировались у лучших специалистов по мусульманскому праву у лучших специалистов в тогдашней России, профессора Казанского университета А. К. Казембека и российского чиновника Н. Е. Торнау, долго управляющего мусульманами Азербайджана, а также у востоковеда Н. В. Ханыкова. В ответ на запросы кавказского военного начальства Н. Е. Торнау дважды, в 1843 и 1848 гг., писал подробные аналитические записки о законах и обычаях мусульман Закавказья. В Наместничество А. И. Барятинского в начале 1860-х годов, он совместно с Казембеком, представил в распоряжение властей проект «Об устройстве судебного быта мусульман», где изложил свои взгляды на проводившуюся тогда судебно-административную реформу»138.

Главным советом, данным историками, правоведами и этнографами правительству было сохранить сельскую общину-джамагат, поддержать адат, или «народное право» и создать в регионе условия, благоприятные для его постепенного перерождения в государственное право и возникновения у горцев гражданского сознания139. Эти идеи нашли понимание и поддержку у целого ряда влиятельных российских военных первой половины XIX века. Среди них наиболее последовательно проводил политику использования местного обычного права в российских реформах Наместник А. И. Барятинский, который попытался ограничить влияние шариата на Северном Кавказе и последовательно поддерживал адат. Именно А. И. Барятинский убедил правительство сохранить в местах расселения кавказских горцев «народное право» (адат) и самоуправляющуюся общину под контролем властей, иначе говоря, создать военно-народное управление140.

Сущность этой судебно-административной реформы хорошо охарактеризовал последний Кавказский Наместник (1905—1915) генерал-адъютант И. И. Воронцов-Дашков, который писал: «Система военно-народного управления, созданная на Кавказе в период борьбы русских войск в местными горцами, основана на сосредоточении административной власти в руках отдельных офицеров, под высшим руководством главнокомандующего Кавказской армией, и на представлении населению во внутренних делах ведаться по своим адатам»141.

Таким образом, одним из этапов административного реформирования Северного Кавказа стало введение системы так называемого военно-народного управления. Следует сразу отметить, что, несмотря на наименование «военно-народное управление», управление по своей сути было чисто военным. Функции управления возлагались на русских офицеров, участие гражданских лиц было чисто номинальным. В историографии такое наименование принято, хотя и не отражает специфику управления народами Северного Кавказа в рассматриваемый период. Нормативными актами, регулирующими деятельность кавказской администрации в этом направлении, стали: «Особая инструкция для управления горцами», составленная кн. А. И. Барятинским еще в конце 1850-х гг., а также принятая 1 апреля 1858 г. «Положение о Кавказской армии», которая включала в себя инструкцию «По управлению народами, не вошедшими в состав гражданского управления»142.

26 мая 1862 года было утверждено «Положение об управлении Терской областью», по которому она делилась на три военных отдела: Западный, Средний и Восточный, а также семь округов: Владикавказский, Кизлярский, Грозненский, Введенский, Нальчикский, Аргунский, Хасав-Юртовский и Георгиевский.

Во второй половине 60-х г. XIX в. наблюдается очередной виток административных преобразований в системе военно-народного управления. Этот процесс был вызван как окончанием Кавказской войны, так и усилившимися тенденциями к переселению в Турцию достаточно крупной части горских народов. Были разработаны новые «Положения об управлении Терской и Кубанской областями» (1865—1866 гг.), согласно которым на этих территориях вводилось военно-народное управление под контролем российской военной власти, но при расширении определенных прав местного населения.

К 1870 г. военно-народное управление Кавказского края выглядело следующим образом143:

Структура управленческого аппарата была следующей: окружные начальники, их помощники, заведующий канцелярией и другие чины окружных управлений назначались местным начальством и по его представлению утверждались начальником области. Помощник начальника области по управлению горцами, осуществляющий надзор над окружными начальниками и управлениями, назначался главнокомандующим армией, по представлению начальника области, а утверждался в должности высочайшим приказом. Он состоял в непосредственном подчинении начальника области, принимал отчеты от служащих военно-народным управлением чинов, наблюдал за их действиями, принимал и разбирал жалобы на решения окружных судов, входил с представлениями к начальнику области о возникающих проблемах, принимал меры к поддержанию спокойствия. На него же возлагалась обязанность следить за своевременным поступлением податей и всех установленных денежных сборов, а также за правильным расходованием всех сумм, находящихся в ведении и распоряжении военно-народных управлений144. Как видно, достаточно обширная компетенция и огромная власть было сосредоточена практически в одних руках – помощника начальника области.

В его подчинении находились начальники округов, непосредственно исполнявшие полицейские и административные функции. Так, в рапорте исполняющего должность начальника Эльбрусского округа помощнику начальника Кубанской области по управлению горцами от 29 июля 1857 г. фактически были показаны категории дел, с которыми приходилось сталкиваться начальникам округов: невыполнение зависимых крестьян своих обязанностей по отношению к своим владельцам; пресечение распространения ложных слухов об отмене крепостного права; неповиновение начальству145. После отмены крепостного права в России и подготовки крестьянской реформы на Северном Кавказе должностные лица округов рапортовали о случаях жестокого обращения владельцев с крепостными крестьянами, ходатайствовали о рассмотрении этой категории дел в окружных словесных судах146.

На содержание военно-народных управлений правительством выделялись достаточно большие суммы. Так, в приказе военного министра Милютина о военно-народном управлении в Кубанской области от 21 января 1866 г., было указано, что ежегодная смета расходов на их содержание составляла 54859 руб. 15 коп. Однако часть расходов должно было взять на себя жители округов – 7805 руб. 80 коп. А с 1867 г. ими должна была быть покрыта половина всех издержек147.

Система военно-народного управления на территориях Терской и Кубанской областей функционировала вплоть до 1 января 1871 г., когда в соответствии с новым постановлением Правительства от 30 декабря 1869 г., на этих территориях было введено «гражданское устройство»148. В результате около 400 тыс. горцев были подчинены общим с русским населением гражданским административным учреждениям. Главная причина, послужившая процессу слияния «всех смежно живущих элементов населения Терской и Кубанской областей под ведение одной, общей для всех, гражданской администрации» заключалось, по мнению правительства, в быстрых темпах роста тесных хозяйственных контактов между горским и русским населением149.

В 1868 г. все горское население слилось в аульные общества – было введено аульное общинное устройство. Аульным обществам было предоставлено право избрание из своей среды аульных старшин и депутатов в состав постоянного народного суда150. Их функции и компетенция были зафиксированы в специальном «Положении о сельских (аульных) обществах, их общественном управлении и повинностях государственных и общественных в горском населении Терской и Кубанской областей».

Итак, с 1 января 1871 года военно-народные управления были ликвидированы. «Положение» от 30 декабря 1869 года151 вводило у горских народов гражданское управление, что означало вхождение горцев наравне с русским населением в состав уездов, на которые были разбиты Терская и Кубанская области.

Так, в Баталпашинский уезд вошли карачаевцы и абазины бывшего Эльбрусского округа. В Майкопский уезд вошли черкесы, абазины и ногайцы Зеленчукского и Урупского округов. В Екатеринодарский уезд вошли западные черкесы (адыгейцы) Лабинского и Псекупского округов. В эти же уезды вошликазачьи станицы, расположенные по соседству с аулами. Кроме того, в Кубанской области было два уезда исключительно с казачьим и русским населением – Ейский и Темрюкский152

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Першиц А. И. Кочевники в мировой истории // Восток. 1998. №2. С.60.

2

Дуброва Я. П. Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 г. Казань, 1898. С.2

3

Интериано Г. О быте и нравах черкесов // Веселовский А. Н. несколько географических и исторических сведений о древней России из рассказов итальянцев. Записки имп. Русского географического общества по отделу этнографии. Т. II. СПб, 1869. С.734—735.

4

Очерки истории Карачаево-Черкесии. Т.I. Ставрополь, 1967. С.216.

5

Там же. С.219.

6

Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа // Очерки истории СССР. XVII век. М., 1955. С.919.

7

Там же. С.920.

8

Свечникова Л. Г. Обычай в правовой системе (на материалах Северного Кавказа в XIX в.). Ставрополь. 2003. С.57.