Богословие истории как наука. Опыт исследования

Глава 2. Ключевые темы богословия истории у мужей апостольских и апологетов

«Эллины… не имеют истинной истории»[184].

«Для Бога весь этот мир есть один дом… Великое заблуждение, если ты, забыв или не зная прошедших событий, остановишься только на последующих»[185].

«Где последовательность, там постоянство, где постоянство, там и благовременность, а где благовременность, там и польза»[186].

2.1. Введение

Богословское осмысление истории происходило в самой истории. Чувство истории, её смысла и линейного направления, имеющего начало и конец, равно как и значение в ней «действующих лиц» – Бога и человека, изначала присутствует в опыте Церкви, в её Предании. Библейский историзм находит своё продолжение в Церкви – в её жизни и событиях ее земной истории, постепенно начинает раскрываться в церковной мысли, начиная с первых её шагов, осмысляясь в контексте текущих задач церковного бытия.

В этом процессе I–II векам жизни Церкви принадлежит важная роль первичного опытного соприкосновения с «новой историей» – историей нового, христианского мира; историей «последних времён» – постепенного вызревания и раскрытия тех совершенства и полноты, которые принёс Христос. Мужами апостольскими и апологетами закладываются многие ключевые парадигмы, вопросы, темы и образы, посвящённые отношению истории и Святой Троицы, истории и Христа, истории и Церкви, истории и человека, которые впоследствии сформируют облик богословия истории. Так, хотя становление богословия как науки происходит, прежде всего, в течение III–IV веков, с завершением так называемой эпохи Древней Церкви и началом нового времени – церковного расцвета, Вселенских Соборов и воцерковления всего окружающего социума, однако уже в эпохи апостольскую, мужей апостольских, а затем и апологетов, закладывается и осмысляется комплекс тем, образов, тенденций и направлений богословской мысли, который впоследствии примет точную и систематическую форму богословской науки[187].

2.2. Святая Троица и история

Проблематика связи истории, устроения человека и отображаемой в них троической жизни Самого Бога, которая будет занимать умы богословов III века, в более ранний период церковной жизни обнаруживается в святоотеческой письменности лишь в самом зачаточном виде.

Троический контекст[188] оказывается очевидно выражен уже в посланиях священномученика Игнатия Антиохийского (троичность священной иерархии Церкви[189], реконструкция у св. Игнатия трёх уровней экклезиологического единства[190], косвенное указание на единство Церкви как на образ троичного единства[191]), однако напрямую связь его с историей здесь не прослеживается. У других мужей апостольских он ещё менее очевиден.

Апологеты дают несколько больше в этом отношении. Сам термин «Троица» (греч. «Τριάς»), как известно, впервые появляется у священноисповедника Феофила Антиохийского, причём это появление оказывается не лишено рассматриваемого нами контекста связи троичности и истории. Так, история сотворения Богом мира оказывается у него некоторым отображением троичной жизни Бога: «Те три дня, которые были прежде создания светил, суть образы Троицы, Бога и Его Слова и Его Премудрости»[192]. Вместе с этим, не только троичность Бога, но и единство Лиц Святой Троицы отображается в творении, особенно при создании человека[193]. Исторический контекст здесь не столь важен, однако предполагается в силу определённой последовательности сотворения Адама и Евы, а сами человеческие ипостаси также, хотя и скрытым образом, выступают в роли «образов Троицы». Несмотря на сказанное, всё это остаётся единичными упоминаниями, из которых мы можем извлечь что-либо полезное для нашей темы. Лишь наследие священномученика Иринея Лионского вплотную приближается к той проблематике, которая проявит себя у учителей III века.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

При работе над монографией использованы материалы следующих статей автора: Легеев М., свящ. Отдельный человек как Церковь и его границы // Материалы ежегодной научно-богословской конференции Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб., 2015. С. 146–151; Легеев М., свящ. Богословие истории как направление в богословской науке и его значение для современной экклезиологии // Научные труды кафедры богословия. СПб., 2016. Вып. I: 2015–16 уч. год. С. 135–157; Легеев М., свящ. Малая священная история отдельного человека как экклезиологическая модель // Христианское чтение. СПб., 2016. № 3. С. 88–99; Легеев М., свящ. Научно-технический прогресс в контексте «Божественной педагогики» // Христианское чтение. СПб., 2016. № 5. С. 52–69; Легеев М., свящ. У истоков богословия образования: Климент Александрийский и историческое преемство его взглядов на педагогику // Вестник РХГА. СПб., 2016. Т. 17. № 4. С. 26–35; Легеев М., свящ. О значении догматического понятийного аппарата для современной экклезиологии // Актуальные вопросы современного богословия и церковной науки. Материалы VIII международной научно-богословской конференции, посвящённой 70-летию возрождения Санкт-Петербургской Духовной Академии: в 2-х частях. Часть 1: Библеистика. Богословие. Церковное искусство и архитектура. СПб., 2017. С. 249–260; Легеев М., свящ. Природа и «ипостась» Церкви. К вопросу о понятийном аппарате современной экклезиологии и богословия истории // Христианское чтение. СПб., 2017. № 3. С. 68–79; Легеев М., свящ. Предание и антипредание // Христианское чтение. СПб., 2017. № 4. С. 44–54; Легеев М., свящ. Свобода и закономерности в истории // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб., 2017. № 1. С. 143–155; Легеев М., свящ. Смысл истории: торжество или кенозис Церкви? К постановке вопроса // Христианское чтение. СПб., 2017. № 5. С. 33–43; Легеев М., свящ. Логика церковной истории: труд, торжество, кенозис // Христианское чтение. СПб., 2017. № 6. С. 51–63; Легеев М., свящ. Научно-богословское осмысление истории у мужей апостольских и апологетов: развитие и Предание // Христианское чтение. СПб., 2018. № 2. С. 10–24; Легеев М., свящ. Вклад александрийской школы III века в богословие истории // Христианское чтение. СПб., 2018. № 3. С. 45–59; Легеев М., свящ. Богословие истории на рубеже эпох: от преподобного Максима Исповедника к преподобному Симеону Новому Богослову // Христианское чтение. СПб., 2018. № 5. С. 51–61; Легеев М., свящ. Мир и Церковь как участники исторических процессов в «Эпоху утраченной экумены» // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб., 2018. № 1(2). С. 208–221; Легеев М., свящ. У истоков богословия истории в Русской Церкви // Русско-Византийский вестник. СПб., 2019. № 1(2). С. 104–114; Легеев М., свящ. Формирование кафолической проблематики в истории Церкви: от колливадов к евхаристической экклезиологии // Христианское чтение. СПб., 2019. № 1. С. 63–76; Легеев М., свящ., Добыкина А. А. Богословское осмысление историзма Ветхого Завета: ключевые темы // Христианское чтение. СПб., 2019. № 2. С. 19–30; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. Путь Церкви: аскеза, таинства, кафолическая полнота // Христианское чтение. СПб., 2017. № 2. С. 57–80; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. «Вперёд к отцам» или «назад в будущее»? Две тенденции в богословии XX века. Часть 1 // Христианское чтение. СПб., 2016. № 6. С. 107–127; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. «Вперёд к отцам» или «назад в будущее»? Две тенденции в богословии XX века. Часть 2 // Христианское чтение. СПб., 2017. № 1. С. 16–28; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. Экуменизм как явление современности // Вестник РХГА. СПб., 2017. Т. 18. № 4. С. 223–240; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. Научно-богословское осмысление истории у мужей апостольских и апологетов: от Святой Троицы к человеку // Христианское чтение. СПб., 2018. № 1. С. 34–45; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. Периодизация «Эпохи утраченной экумены»: взгляд со стороны богословия истории // Русско-Византийский вестник. СПб., 2018. № 1. С. 64–72; Легеев М., свящ., Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером. Научно-богословское осмысление истории в IV–V веках: попытки и тенденции // Христианское чтение. СПб., 2018. № 4. С. 10–27; Мефодий (Зинковский), иером., Легеев М. В. Ипостасно-природный характер синергии // Церковь и время. М., 2012. № 4(61). С. 69–106.

2

Легеев М., свящ. Богословие истории и актуальные проблемы экклезиологии. СПб.: Изд-во СПбПДА, 2018. 312 с.

3

Выступление Святейшего Патриарха Кирилла в Киево-Печерской лавре на встрече с архиереями, духовенством, монашествующими, мирянами, преподавателями и студентами Киевской духовной академии // Официальный сайт Московского Патриархата. Патриархия. ru. 29 июля 2009 г. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/707274.html (дата обращения: 08.02.2019).

4

Софроний (Сахаров), архим. Таинство христианской жизни. М.-Эссекс, 2009. С. 181. Гл. Человечество и его история.

5

Флоровский Г., прот. Эволюция и эпигенез // Его же. Христианство и цивилизация. Избранные труды по богословию и философии. СПб., 2005. С. 433.

6

Мейендорф И., протопр. Жизнь и труды святителя Григория Паламы: введение в изучение. СПб., 1997. С. 253–272. Гл. 4. Богословие истории: символы и реальность.

7

См., напр.: Флоровский Г., прот. Метафизические предпосылки утопизма // Его же. Христианство и цивилизация. Избранные труды по богословию и философии. СПб., 2005. С. 197–228; Его же. Эволюция и эпигенез // Там же. С. 424–440; Его же. Откровение и истолкование // Там же. С. 616–633; Его же. Христианство и цивилизация // Там же. С. 641–649; Его же. Вера и культура // Там же. С. 650–670; Его же. Затруднения историка-христианина // Там же. С. 671–707; и др.

8

По вопросам систематики вклада мыслителей XX века в богословие истории отсылаем читателя к трудам современного исследователя П. Б. Михайлова: Михайлов П. Б. Категории богословской мысли / изд. 2-е, исправл. и доп. М., 2015. С. 229–346. Ч. 3. Богословие и история; Его же. История как призвание богословия // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. М., 2012. № 4(47). С. 7–22; Его же. История как предмет богословия // Вестник ПСТГУ. Сер. I: Богословие. Философия. М., 2012. № 6(44). С. 30–42; и др.

См. также: «Каждой христианской конфессии здесь принадлежит свой особый вклад. Католическая богословская рефлексия, направленная на исторический процесс и проблемы его познания, сложилась прежде всего благодаря усилиям великих богословов-иезуитов XX века. Среди них стоит отметить Анри де Любака (Любак А. де. Католичество. Социальные аспекты догмата. М.-Милан, 1992 (первое французское издание 1938 г.)), Гастона Фессара (Fessard G. Le Mystère de la Societé. Recherches sur le sent de lʼhistoire. Bruxelles, 1997 (сборник статей, выходивших в 1930–40-е гг.); Fessard G. De lʼactualité historique. T. 1. À la recherche dʼune méthode. Bruges, 1960), Жана Даниелу (Даниелу Ж. Христианство и история // Философия религии: Альманах (2010–2011). М., 2011. С. 364–382. (статья вышла на фр. яз. в 1947 г.); Daniélou J. Essai sur le mystère de lʼhistoire. Paris, 1953; 2011), Ганса Урс фон Бальтазара (Бальтазар Х. У. фон. Теология истории. М., 2006 (первое нем. изд. 1959 г.); Его же. Целое во фрагменте. Некоторые аспекты теологии истории. М., 2001). Эти мыслители заинтересовались разработкой истории как проблемой богословия. В прицеле их исследований оказались вопросы более общего характера: соотношение профанной и сакральной истории, взаимодополнительность философских и богословских инструментов исторического познания, взаимоотношения христианской и секулярной оценки исторического пути человечества. Весьма специфическими оттенками окрашена протестантская богословская мысль, традиционно, ещё начиная со Шлейермахера, вовлечённая в исторические проблемы и мотивированная в первую очередь специальными вопросами историчности евангельского повествования. Здесь особенно стоит отметить вклад Э. Трёльча (См., напр.: Трёльч Э. Историзм и его проблемы. СПб., 1994; Его же. Об историческом и догматическом методе в богословии // Сравнительное богословие. Немецкий протестантизм XX века / Пер. К. И. Уколова. М., 2009. С. 21–45), Р. Бультмана (Bultmann R. History and Eschatology. Edinburg, 1958. См. также рус. перевод А. М. Рудкевича: Бультман Р. История и эсхатология. Присутствие вечности. М., 2012), Р. Нибура (Niebuhr R. Faith and History. N. Y., 1949), О. Кульмана (Cullmann O. Christ et le temps. Temps et Histoiere dans le christianisme primitif. Neuchâtel, 1966; Idem. Le salut dans lhistoire. Lexistance chre tienne selon le Nouveau Testament. Neuchâtel, 1966), В. Панненберга (Pannenberg W. Heilsgeschechen und Geschichte // Idem. Grundfragen systematischer Theologie. Göttingen, 1979. S. 22–78). Но и православная богословская мысль также не осталась вовсе в стороне от проблем, связанных с изучением истории, однако часто глубоко залегающие интуиции исторического сознания разрабатывались в более прикладных направлениях богословской деятельности, прежде всего в области экклезиологии. История же как самостоятельная проблема для богословского осмысления среди православных авторов XX века занимала совсем немногих, в частности, в частности прот. Георгия Флоровского» (Цит. по: Михайлов П. Б. Категории богословской мысли… С. 314–315).

9

Ср.: «Необходим еще один количественный скачок вперед, чтобы построить неопатристический синтез на его основании, скачок, который мы, вступившие в XXI в., можем совершить. Необходимо найти новый подход к отцам, такой, который позволит нам видеть святоотеческое наследие более целостно. Я глубоко убежден, что принципиальным и неотъемлемым элементом такого нового подхода должно стать логически последовательное применение контекстуального метода в чтении святоотеческих текстов» (Hilarion (Alfeyev), bishop. Orthodox Witness Today. Geneva, 2006. P. 153. Цит. по: Калаицидис Панделис. От «возвращения к отцам» к необходимости современного православного богословия // ПСТГУ. 11 мая 2012 г. URL: http://pstgu.ru/news/smi/2012/05/11/3712 (дата обращения: 11.02.2019)).

10

Обусловленных последовательной позицией Константинопольской Церкви, имеющей черты не только канонических нарушений, но и последовательной «догматической» позиции (ещё требующей своего внимательного и детального с точки зрения своей богословской и исторической аргументации дальнейшего опровержения), апогеем чего стали известные «украинские события» и прекращение евхаристического общения между двумя Поместными Церквами.

11

Иларион (Алфеев), митр. Православное богословие на рубеже столетий. Часть III. Гл. 2. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Ilarion_Alfeev/pravoslavnoe-bogoslovie-na-rubezhe-stoletij/3 (дата обращения: 09.02.2019).

12

Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. С. 88.

13

Софроний (Сахаров), архим. Аз есмь. Сергиев Посад, 2017. С. 31.

14

Кассиан (Безобразов), еп. Евангелисты как историки // Да приидет Царствие Твое: сборник статей / еп. Кассиан (Безобразов). Paris, 2003. С. 14, 22–23.

15

Сам греческий термин «ἱστορία» восходит этимологически к исследованию, добыванию, верификации и изложению определенных знаний. Встречаемый в Священном Писании всего один раз (Есф. 8:12), здесь сам этот термин ещё не даёт представления о тех смыслах, которыми исполнено Священное Писание и которые будут вложены в понятие «истории» впоследствии.

16

 «История богопознания, история, исполненная не только веры, озарений и взлётов, но мук, падений и измен. Ибо таков человек в своём падшем состоянии… Вот почему, в отличие от многих священных книг древности, Библия противоречива и драматична, как сама жизнь» (Мень А., прот. Исагогика. Ветхий Завет. М., 2003. С. 21. 1:2. Библия и история).

17

Там же. С. 20.

18

Ср.: «Мы… имеем Писания, которые оказываются древнее… всех писаний ваших историков» (Феофил Антиохийский, свщисп. Три послания к Автолику // Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1999. С. 162. 2:30). Само понятие, представление об истории, «историческое повествование, появляется (тогда), когда народ имеет опыт исторического процесса, (когда)… ход истории начинает представать как единое целое, а историк спрашивает о причинах и о связи событий, размышляет о силах, которые движут этими событиями» (Бультман Р. История и эсхатология. Присутствие вечности. М., 2012. С. 21). Библия в силу очевидных причин и стоит у истоков такого представления об истории как о науке – Бог выступает на её страницах, прежде всего, Причиной и Связью, и Силой происходящего и повествуемого, направляет ход всех событий – от частных, до всеобщих – к единой цели и единому концу.

19

«Реальность истории обладает глубиной, ее следует понимать духовно: ἱστορικὰ πνευματικῶς (историческое духовно); однако и духовная реальность предстает в становлении, ее следует понимать исторически πνευματικὰ ἱστορικῶς (духовное исторично)» (Любак А. де. Католичество. Социальные аспекты догмата. Милан, 2012. С. 128).

20

«Сын вечен… (но Он) делает (из временности и истории) … точную, подходящую и адекватную форму выражения своего сыновства… Именно структура Его временности… стала яснейшим выражением Его вечной жизни» (Бальтазар Х. У. фон. Теология истории. М., 2006. С. 30, 32).

21

«Церковное время как эпоха Святого Духа – это не время, где становится и совершается откровение, но время, в котором откровение, достигшее небывалой полноты, утверждается и выражает себя» (Бальтазар Х. У. фон. Целое во фрагменте. Некоторые аспекты теологии истории. М., 2001. С. 141).

22

«Во-первых… история – это нечто определённое, ограниченное… Во-вторых, христианство и есть этот конец, или завершение… И в-третьих, этот конец, по существу, уже наступил» (Даниелю Ж. Христианское понимание истории // Символ. Париж-М., 1986. № 16. С. 37–38. Ср.: Даниелю Ж. Христос центр истории // Символ. Париж-М., 1983. № 10. С. 14).

23

«Историография Израиля… никак не является наукой в греческом смысле. Её интересует… намерение и план Бога – творца и правителя истории, ведущего её к цели. В результате возникает идея организации истории. История в целом понимается как разделённая на периоды или эпохи, каждая из которых обладает собственной значимостью для структуры в целом» (Бультман Р. История и эсхатология… С. 26–27).

24

Время, в котором соединяются различные «масштабы» будущего. Ср. изложенную ниже мысль о нерасчленённости личной и всеобщей истории в Евангелиях.

25

См., напр.: «Принятие критического отношения к тому или иному (историческому библейскому) событию стимулирует определение пути богословия»; так, «развитие идеи завета будет описано иначе», при иной, «критической» версии истории (См.: Мартинс Э. Замысел Бога. СПб., 1995. С. 274. Гл. Как соотносятся история и богословие?).

26

См., напр.: Лодел М. История Бога. СПб., 2006. С. 17–19.

27

См., напр.: «В Ветхом Завете… промысел направляет ход истории в непрестанном конфликте с людьми» (Бультман Р. История и эсхатология… С. 30). «Бог является “всеопределяющей реальностью”, а потому творцом и субъектом истории» (Лаврентьев А. Теология истории Вольфхарта Панненберга // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. М., 2015. № 3(33). С. 358).

28

См., напр.: «Наше понимание или истолкование обуславливаются исторической ситуацией, иначе мы можем смешать форму библейского учения с его неизменной сутью… Историческое богословие указывает, что все постбиблейские формулировки условны» (Эриксон М. Христианское богословие. СПб., 2009. С. 102).

29

См., напр.: Cullmann O. Christ and Time. The Primitive Christian Conception of Time and History. London, 1962. P. 62, 83, 145–146.

30

«Будущее становится источником и смыслом вечности… Оно (будущее) – в каждом отдельном случае (есть) не только временное преддверие наличного настоящего, но и преддверие всех прошлых настоящих» (Мольтман Ю. Начало и завершение времени в первоначальном и эсхатологическом моментах // Богословие творения. М., 2013. С. 28). Ср. идею самозамкнутой истории: «Момент, через который время входит в вечность, точно соответствует тому моменту, через который время некогда вышло из вечности… Эсхатологический момент следует рассматривать как зеркальное отражение первоначального момента» (Там же. С. 34–35).

31

См.: Мольтман Ю. Начало и завершение времени… С. 26–27.

32

Само «библейское слово “мир”, “Вселенная” (евр. – ола́м) означает не “космос” в античном понимании, а нечто движущееся во времени» (Мень А., прот. Исагогика… С. 20).

33

Василий Великий, свт. Беседы на Шестоднев // Его же. Творения. В 2 тт. М., 2008. Т. 1. С. 326.

34

См., напр.: Никита Стифат, прп. О рае // Ким Н., свящ. Рай и человек: наследие прп. Никиты Стифата. СПб., 2003. С. 97–99. Гл. 9.

35

Бальтазар Х. У. фон. Теология истории… С. 33.

36

См.: Максим Исповедник, прп. Амбигва 7 // Его же. Полемика с оригенизмом и моноэнергизмом. СПб., 2007. С. 251–253.

37

Бультман Р. История и эсхатология… С. 28.

38

Голдсуорси Г. По Божьему замыслу. Введение в библейское богословие. Черкассы, 2011. С. 68.

39

«Общая экзистенция героев Ветхого Завета – от Авеля, Еноха, Ноя и Авраама до царей и пророков, мучеников эпохи изгнания… укоренена в акте претерпевающей, самоотречённой, терпеливой веры» (Бальтазар Х. У. фон. Теология истории… С. 43).

40

«Взгляд в прошлое (для Израильского народа) означает критическое его изучение с целью предостеречь от бедствий в будущем. Такое понимание истории развивается в ходе собственной истории Израиля» (Бультман Р. История и эсхатология… С. 27).

41

«Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю (Быт 3:15), – это начало непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя» (Добыкин Д. Г. Православное учение о толковании Священного Писания: лекции по библейской герменевтике. СПб., 2016. С. 50).

42

«Завещаний» Бога человеку или «договоров» между Богом и человеком (народом).

43

Отождествляемой святоотеческим богословием с божественной энергией. Завершение преподаяния энергии Божией (принадлежащей равно всем Лицам Святой Троицы) совершается Святым Духом – именно поэтому, не только на страницах Ветхого Завета, но и позднее, как в Новозаветную историю, так и в эпоху Церкви, окончательное усвоение энергии Божией человеком будет означать, вместе с тем, и личное явление Духа.