Рай

Хикэру с улыбкой посмотрел на Райана, а потом достал правую руку из кармана и протянул ему вилку.

Райан засмеялся, вскочил и в дурашливом глубоком поклоне принял протянутую ему вилку.

– Судьба благоволит сегодня ко мне, Хикэру. Твоё желание накормить старого бродягу в виде меня не только подарило мне миску с бульоном, но и принесло тебе прибыль от гостей. А мне ещё в довесок предоставило отличную вилку.

Схватив миску с остывшим бульоном, Райан начал с удовольствием уплетать чуть горячую лапшу с кусками мяса, изредка смотря на Хикэру, на небо и качая головой.

Когда миска с лапшой опустела, Райан, как обычно, поставил её рядом с Хикэру, поднялся и, кивнув, пошёл в сторону своего дома.

Старый японец провожал взглядом своего ежедневного гостя, пока тот не скрылся за поворотом, а потом засмеялся тихим кашляющим смехом и, покачав головой, взял миску с вилкой и скрылся за потрёпанной дверью ресторанчика. У него веселилась группа туристов, которым он обещал показать секреты приготовления азиатских десертов.

Райан, завернув за угол, посмотрел на часы и, увидев, что у него достаточно времени, решил пойти длинной дорогой, пройдя через старый квартал, в котором практически не ступала нога человека с тех самых пор, как его расселили.

Повернув очередной раз за угол, Райан как будто перенёсся на несколько лет назад.

Архитектура в старой части города сохранилась в первозданном виде. Здесь не было высоток с зеркальными стенами, чёрных, бликующих в свете фар фасадов и современных, непонятных Райану произведений уличного искусства.

По обе стороны от дороги располагались небольшие, высотой всего в пять-шесть этажей, здания, построенные из камня. Витиеватая резьба украшала стены, крыши в свете старых уличных фонарей отсвечивали красной черепицей.

От старого города остался всего один квартал из десяти домов по одной стороне и девяти по другую сторону. Все дома были давно расселены, так как представляли собой угрозу для человеческой жизни. Власти несколько раз порывались снести памятники архитектуры и построить на их месте торговые центры или новые многоквартирные дома, но группа активистов во главе с владельцем большого торгового центра, находящегося прямо за углом от старого города, спасли эти несколько домов, выкупив землю у правительства. Сначала они думали отреставрировать здания и продать их за большие деньги любителям старины, но потом эта идея забылась. Старый владелец торгового центра умер, оставив бизнес единственной дочери, а та быстро пустила под откос дело своего отца и едва держала на плаву ветхий торговый центр, поэтому оставила всё как есть.

Пройдя первые два дома, Райан огляделся по сторонам и осторожно начал подниматься по ступенькам, почти развалившимся от времени и сезонной непогоды. Оступившись, Райан почувствовал, как старый цемент крошится под его ногой, и быстро перепрыгнул выше. Не оглядываясь назад, он слышал, как шуршат мелкие камешки, скатываясь вниз по ступенькам.

Поднявшись к большой кованой двери, Райан наклонился и поискал в выемке стены ключ. Аккуратно и с усилием открыв тяжёлую заржавевшую дверь, Райан вошёл в дом.

Внутри было темно. Свет от старых тусклых фонарей блокировали мутные грязные окна. Потянув носом воздух, Райан почувствовал, как его ноздри затрепетали от непривычного запаха приближающейся смерти, какой бывает только в заброшенных домах и квартирах стариков, в которых ему приходилось бывать в детстве.

Пройдя несколько шагов, Райан оказался в одной из квартир. Обстановка была ему знакома, поэтому он даже без света точными шагами прошёл до большого кресла и опустился в него, стараясь не шевелиться, чтобы не разрушить хоть и добротное, но довольно древнее сооружение. Кресло было повёрнуто к окну, и Райан сквозь разводы на стекле мог видеть тёмную улицу, ряд тусклых фонарей и черные покачивающиеся ветви, напоминавшие скрюченные старушечьи пальцы. Только в этой части города и ещё в городском парке можно было увидеть деревья.

Райан закрыл глаза и представил, каково это было – жить в таком доме. Приходить с работы уставшим, но довольным, принимать горячий душ, поёживаясь от дуновения воздуха по распаренному телу, кутаться в мягкий халат. Он как будто слышал звуки, доносящиеся с кухни, – жена готовила ужин. Он даже чувствовал запахи, тонким ароматом расходившиеся по всей квартире. Он по памяти проходил все комнаты этой небольшой квартиры, заходил в детскую и представлял двух мальчиков, играющих на полу. Завидев отца, они с криками кидались на него и висли по обе стороны. Сзади подходила жена и обнимала всех троих своими тёплыми руками, испачканными мукой и пахнущими свежими дрожжами.

От увиденной в его воображении картины Райан рассмеялся глухим смехом, который разнёсся эхом в полупустой квартире. Мужчина вздрогнул и открыл глаза.

Перед ним было грязное окно и расплывчатые очертания фонарей.

Взглянув на часы, Райан заторопился уйти.

Выходя из дома, он так же закрыл большую железную дверь на ключ и спрятал его в нише, образовавшейся в разрушенной стене дома.

Райан узнал про этот дом, когда старый владелец земли ещё планировал восстановить район и приглашал низкооплачиваемую силу для того, чтобы вынести все непригодные вещи на свалку. Райан и ещё несколько таких же, как он, меченых мужчин, трудились то ли семь, то ли восемь недель, пытаясь очистить дома от старых поломанных и истлевших от времени вещей.

Тогда-то Райан и натолкнулся на эту квартиру, которая была заперта на замок, а потому почти не тронута ворами и временем.

Когда работы было решено остановить, Райан спрятал ключ от дома в надежде ещё вернуться сюда.

С тех пор он, как только выпадала возможность, приходил в старый квартал и представлял, что у него самая обычная жизнь – дети, работа и запах свежих дрожжей на руках жены.

Выйдя из старого квартала, Райан чуть не попал под машину – разум его ещё пребывал в мечтах. Машина взяла резко влево, стараясь уйти от столкновения с неразумным пешеходом, и завиляла по дороге. Окно со стороны водителя открылось, и из него показалась рука с вытянутым вверх средним пальцем под сопровождение отборного мата.

Райан приложил правую руку к груди и наклонился, выражая своё сожаление о происшедшем. Распрямившись, он посмотрел на небо и улыбнулся одной стороной рта, отчего от уголка губ побежали морщинки.

Перед высоким железным забором Райан оказался без пятнадцати десять, поэтому не стал останавливаться для разговора с охранником, а только приветливо помахал ему рукой, пожал плечами и постучал по часам.

Вбежав на этаж, Райан, едва дыша, ввалился в свою квартиру и опустился на пол. Он даже не успел отдышаться, как заработал прибор, висящий на стене у двери.

Отчитавшись о своём присутствии в квартире, Райан закрыл дверь на замок, заглянул в единственную комнату, чтобы убедиться в том, что никто не забежал на огонёк, и отправился в душ.

Спустя пару минут он, покрытый пупырышками от ледяной воды, прошлёпал в комнату, оставляя за собой мокрые следы. Там, обтёршись потрёпанным полотенцем, Райан надел чистое бельё и завалился на диван. Взглянув вверх, он увидел разводы плесени и сразу же почувствовал её частицы у себя на щеках.

Быстро вскочив, растирая обеими руками лицо, Райан прошёл на кухню и сел на единственный колченогий стул. Водя пальцем по порезам, оставленным на выцветшей клеёнке, Райан думал о старом доме, о детях и о запахе свежих дрожжей. Он знал, что это чувство опустошения пройдёт, как только займётся новый день, но сейчас, когда ещё свежи воспоминания о картинах, нарисованных его воображением, он чувствовал раздражение и одиночество.

Вскочив со стула, который предательски скрипнул, грозя вот-вот развалиться, Райан прошёл в ванную и начал рыться в карманах джинсов. Найдя там респиратор и перчатки, он заботливо расправил их, повертел во все стороны, а потом подставил под ледяную воду, пытаясь очистить от асфальтовой пыли.

Разложив своё скудное богатство на краю раковины, Райан залез в другой карман джинсов и достал несколько мелких купюр, полученных от молодой девушки с пухлыми губами и большим носом.

Пересчитав купюры, Райан сложил их пополам, потом залез под ванну, вынул самую дальнюю плитку из стены и положил деньги в тайник.

Не успел он умыться от пыли, клочьями висящей на его волосах, как услышал стук в дверь.

Осторожно подойдя к двери, он прислушался.

– Открывай, это я, – Флэйм начала стучать ногой в дверь, отчего та заходила ходуном.

Быстро смахнув пыль с мокрых волос, Райан открыл дверь и отступил на два шага назад.

Флэйм ярким пламенем влетела в его квартиру, захлопнула за собой дверь и провернула ключ в замке.

– Эй, ты чего? – Райан стоял, прижавшись спиной к стене прямо напротив двери.

– Не рад? – Флэйм посмотрела в глазок, обернулась и по-хозяйски прошествовала на кухню.

– Голодная?

– Неа.

– Что тогда?

– Соскучилась, – ухмыльнулась Флэйм, села было на стул, но, почувствовав под собой его дрожащие от нагрузки ножки, решила перебраться на пол, подперев спиной холодильник.

– Понятно, – Райан встал в дверях и сложил руки на груди, внимательно наблюдая за неожиданной гостьей. Сегодня на лице Флэйм не было и намека на врождённую татуировку в виде крыла бабочки, и её лицо с белёсыми ресницами и бровями стало совершенно безликим.

– Мне нужно перекантоваться у тебя, Рай.

– Что так?

– Это только до утра. Не бойся. На твою девственность посягать не буду, – Флэйм достала пачку сигарет, потрясла её и, увидев всего две растрёпанные сигареты, поморщилась и спрятала обратно.

Райан постоял молча, а потом развернулся и скрылся в комнате, выключив по дороге свет. Он завалился на диван, расположившись ногами к плесени, покрывающей потолок, и закрыл глаза.

– Эй. Спишь? – Флэйм подошла к дивану и присела на корточки у его лица, наклонившись к нему так низко, что Райан чувствовал её дыхание у себя на щеках. Она пахла чем-то сладким и неприятным. Через пару минут Райан понял, что это пахло рвотой.

Он открыл глаза и посмотрел на Флэйм. В темноте, повисшей в комнате, он видел только очертания её лица и лёгкий отблеск влажных глаз.

– Что случилось, Флэйм?

Девушка вздохнула, а потом поднялась и завалилась рядом с Райаном, просунувшись между ним и спинкой дивана так, что Райан свалился на пол.

Поднявшись, мужчина наклонился и с силой дёрнул диван на себя, расстилая его, чтобы места хватило на них двоих.

– Так-то лучше. Так себе из тебя хозяин, Рай.

– Я не ждал гостей, – пробурчал Райан, заваливаясь на диван и отворачиваясь от Флэйм.

– Эй-эй, – Флэйм тыкнула в его спину поломанным острым ногтем. – Не дуйся. Я утром уйду. У меня гости ещё хуже, чем я сама.

– Трудно поверить, – пробормотал Райан и сразу получил пинок коленкой под мягкое место.

– Не дуйся, – повторила Флэйм сонным голосом, а потом уткнулась лбом ему в шею и засопела.

Райан напрягся и застыл под горячим дыханием девушки, лежащей за его спиной, но, в конце концов, и его сморил сон.

***

Вместе с возбуждением от предстоящих изменений к молодому человеку пришёл голод, и он вспомнил, что он не ел с утра ничего, кроме клёклой утренней лепешки, благородно разделённой с ним Диланом.

Спустившись обратно к небольшой заводи под самым водопадом, Аллистер сорвал спелое манго и с удовольствием обсосал плоскую косточку, не оставив даже кожуры. Голод стал ещё сильнее.

Делать было нечего, кроме как идти в посёлок и надеяться на то, что ему перепадёт что-то от сердобольных девушек, готовящих вечерний ужин.

По дороге Аллистер сорвал ещё несколько спелых плодов, висящих у самой тропинки, и, приободрившись, начал пританцовывать.

– Воу-воу-воу, что у нас за радость? – у самого выхода из чащи стоял высокий, выше Аллистера, мужчина лет сорока, с выдубленной солнцем и ветрами кожей, сплошь покрытой мелкими веснушками. Грива на его голове отливала рыжим и спускалась до самых плеч волнами, которым позавидовала бы первая красавица в их поселении.

– Тарзан! Давно не виделись, – пробормотал Аллистер, пытаясь обойти стороной внезапное препятствие в виде начальника охотников.

– Забываешься, Ал. Или забыл, как меня зовут?

– Не закипай, Эй Джей. Я шучу.

– Смотри, дошутишься.

– Смотрю, – огрызнулся Аллистер и, поняв, что ему не избежать разговора, скрестил руки на груди. – Тебе чего?

– Я слышал, что у тебя новая дама сердца?

– Что? Ты про что?

– Хелена. Или уже забыл, как её зовут?

– Ничего я не забыл. А тебе что за дело?

– Странный выбор.

– Мой выбор, не твой. Тебе чего? – всё больше раздражаясь, Аллистер чувствовал, что вот-вот закипит сам, хотя только что просил Эй Джея этого не делать.

– Оставь её, Ал. По-дружески предупреждаю.

– С чего вдруг? – Аллистер напрягся. Что за радость этому засранцу печься о судьбе Хелены?

– Я говорил с её отцом…

– Отцом?

– Дай закончить. В общем, у Хелены… не всё в порядке с… головой.

– Что? – Аллистер искренне удивился и не смог этого скрыть.

– Слышал, что случилось с тем, с кем она встречалась до тебя?

– Н-нет. С чего это мне беспокоиться?

– Неудивительно, они ведь совсем недавно приехали из города… В общем, скажу тебе так – тебе будет лучше, если станешь держаться как можно дальше от этой девки.

Поняв, что Эй Джей печётся не о себе, желая заполучить девушку, а о самом Аллистере, тот удивился ещё больше.

Пока Аллистер раздумывал над мотивами Эй Джея, тот хмыкнул и неторопливой походкой прошёл мимо в направлении водопада, чуть задев молодого человека плечом. Вздрогнув, как от удара током, Аллистер с ненавистью посмотрел вслед своему соплеменнику, сплюнул, выказывая этим наивысшую степень презрения, и вышел из чащи к посёлку.

Жизнь здесь текла своим чередом. Девушки готовили ужин – единственный приём пищи за день, на котором собиралось всё племя. В остальное время жители поселения могли готовить себе сами на маленьких огнищах, расположенных по краю посёлка у каждой хижины.

Мужчины сами себе не готовили, а детьми здесь считались до четырнадцати лет, поэтому с раннего возраста мальчики искали себе спутницу жизни. У Аллистера первая «возлюбленная» (на деле просто служанка) старше его самого на пять лет появилась, когда ему самому было двенадцать. В тот год он сильно вытянулся, а из-за постоянных занятий плаваньем его тело было хорошо развито, поэтому желающих было хоть отбавляй.

С тех пор у него сменилось около десяти постоянных сожительниц. Хелена была одиннадцатая. И это ещё не считая многочисленных мимолётных интрижек, благо поселение у них было не маленькое – больше тысячи молодых людей, парней и девушек. Старшее поколение, чьи дети уже доросли до взрослого возраста, уезжало в город, кроме небольшой группы старейшин, состоящей, как правило, из девяти человек. Но и они, достигнув 50-летнего возраста, отправлялись в город.

Обогнув поселение, обсаженное мелким кустарником, с правой стороны, Аллистер оказался у своей хижины. Заглянув через щели, вырезанные для проветривания хижины, Аллистер убедился, что Хелены там не было, отогнул полог и скользнул в прохладную тень. Ему нужно было подумать в тишине.

Кожу, нагретую жаркими лучами солнца, слегка покалывало, и мужчина, проворочавшись несколько минут, наконец застыл на левом боку – так соприкосновение тела с листьями было наименьшим.

– Аллистер, наконец-то явился. Пошли.

Обернувшись, Аллистер успел увидеть, как упал полог за внезапным непрошеным гостем. Ему не нужно было видеть посетителя, чтобы по голосу узнать начальника стражи. Почувствовав неладное, он нехотя поднялся и побежал догонять высокую статную фигуру, удаляющуюся в большую хижину, построенную за пределами поселения и служившую штабом охранников.

Нырнув под полог, Аллистер поёжился – ветер с океана здесь, на самом берегу, дул ещё сильнее, а потому в хижине было довольно прохладно.

– Говори, – начальник охраны, успевший усесться на большом бревне, смотрел на Аллистера строгим взглядом. Ничего хорошего это не предвещало.

– О чём говорить, Алекс? Что-то случилось?

– Не строй из себя дурачка, Ал. Ты знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить.

Аллистер со вздохом плюхнулся на кучу листьев, лежащую в углу хижины, и начал деловито рисовать пальцем на песчаном полу, выказывая своё равнодушие к происходящему. Александр, начальник охраны, был немногим старше Аллистера, они дружили с детства, поэтому он не внушал никакого страха.

– Ну? – Александр начал терять терпение, видя свою беспомощность перед высокомерным подчинённым.

– Что «ну»? Если ты меня не спросишь о том, о чём хочешь спросить, я не смогу тебе ответить.

Александр зарычал, вскочил с бревна и рванулся было к Аллистеру, как будто намереваясь его ударить, но, увидев злой твёрдый взгляд своего подчинённого, остановился и сел на пол у его ног.

– Заходил Дилан…

– А, я понял, можешь не продолжать! Донёс на меня этот сукин сын? – Аллистер улыбнулся про себя: он знал, что Дилан не стерпит и доложит начальству о его проступке. Это ему было и нужно.

– Ты спал на посту, Ал.

– Я не спал, – Аллистер закатил глаза и скрестил руки на груди. – Я прилёг на пару минут.

– Почти на всю смену.

– Что?! – глаза у Аллистера округлились от удивления. Он и правда удивился тому, что Дилан посмел не только донести на него руководству, но и сильно приукрасить ситуацию.

– Об этом знаю только я. И, несмотря на то что мы с тобой друзья, я должен показать другим, что ты наказан за проступок.

– Если об этом знаешь только ты, почему кто-то ещё должен узнать?

– Ты думаешь, Дилан будет молчать, если увидит, что тебе это сошло с рук?

– Нет, – протянул задумчиво Аллистер. – Этот гад точно молчать не будет. Особенно в свете того, что ты собираешься убрать его из охраны. Ты ведь собираешься это сделать?

– Я пока не принял решения…

– Нет, ты ПРИНЯЛ решение, Алекс.

Александр подскочил с пола и начал метаться по хижине.

– Какое тебе дело до Дилана? Ну, будет он работать… Он хороший наблюдатель. Да, не такой быстрый, как ты. Но тем вы и хороши в паре. Он видит – ты бежишь.

Аллистер закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Они с Александром уже несколько раз вели похожий разговор, и каждый раз приходилось объяснять этому недоумку, неизвестно как попавшему на место начальника, очевидные вещи. А очевидным было то, что у одного из старейшин подрастал сын, которого, как слышал Аллистер, пророчили в охотники, так как в охране просто не было мест. И, обеспечив свободное место, Аллистер намеревался взять его в напарники, чтобы подняться в глазах старейшин.

Александру, конечно, знать об истинных причинах было необязательно, несмотря на то что Аллистер был его серым кардиналом вот уже пять лет, с того самого момента, как его назначили на эту должность. И то только потому, что сам Аллистер, на свою беду, в тот самый момент бросил очередную свою пассию, оказавшуюся дочкой одного из новых членов старейшин.

– Я тебе уже говорил – Дилан нас позорит. Ты посмотри, как он разжирел? Одни складки! Когда мы сегодня поднимались на утёс, он еле-еле отдышался, я, честное слово, думал, что он помрёт прямо там. Уберёшь его – возьмёшь молодого, у которого зрение не хуже, но ещё есть и быстрые ноги, и меткие руки. Три в одном, бинго!

Александр устало потёр глаза и, уставившись в сторону, задумался.

– Напомни мне, почему я тебя слушаю?

– Потому что ты безвольное дерьмо, которое боится принимать решения, – скучающим тоном ответил Аллистер, наблюдая за своим вспыхнувшим и тут же потухшим начальником.

«Слабак», – пронеслось у молодого охранника в мыслях, и он скривился, как будто снова проглотил ту склизкую гусеницу, съеденную им на спор ещё в детстве.

– Что ты предлагаешь? – голос Александра потух так же, как и он сам.

– Увольняй Дилана, а меня переводи в ночную в знак наказания.

– Ты же никогда не любил работать в ночь…

– Хорошо, что ты так думаешь. Значит, так думают и все остальные, – Аллистер задумался на минутку и продолжил: – Кроме Дилана. Но это будет не проблема, если ты его уберёшь с должности; все будут думать, что он врёт из зависти… Решено! Сегодня ты его увольняешь, а меня ставишь в ночную!

Аллистер вскочил на ноги, показывая, что разговор окончен. Александр открыл было рот, чтобы возразить, но наткнулся на выразительный злобный взгляд своего подчинённого и, как обычно, отступил.

С чувством одержанной победы Аллистер расплылся в своей самой радушной улыбке и, не сказав больше ни слова, выскользнул из хижины, оставив поникшего начальника в раздумьях.

Всё складывалось так, как надо.

***

Утром Райан проснулся оттого, что кто-то перелезал через него, больно впиваясь в его рёбра тонкими пальцами.

Открыв глаза, он, прищурившись, посмотрел на Флэйм, в полумраке утра кажущуюся ещё более бесцветной.

– Ты рано.

– Почти шесть. Надеюсь, мои гости ушли, – Флейм наконец-то справилась с препятствием в виде сухощавого высокого мужчины и стояла, стараясь разгладить свою огненно-красную длинную футболку, одетую поверх тонкого комбинезона.

– Я могу помочь? – то ли спросил, то ли утвердительно сказал Райан.

– Неа, это Саймон. Ввалился вчера пьяный. Перепутал двери. А ему, пьяному, сам знаешь – объяснять бесполезно. Он подумал, что я – эта его жена-шлюха, и врезал мне в живот так, что меня вырвало. Зря потраченный обед, мать его. Короче, надеюсь, он проспался у меня и уже ушёл. Если нет, я позову Аманду, пусть забирает своего благоверного.

Флэйм наконец-то закончила судорожно разглаживать ладошками футболку и, мельком взглянув в отражение в тёмном окне, поморщилась.

– Если что, я тут до шести, – Райан отвернулся на другой бок и сделал вид, что спит.

Флэйм ещё помялась на пороге, а потом за ней захлопнулась дверь. Вскочив с дивана, Райан подбежал к двери и прислонился к ней ухом. Ему не приходилось напрягаться, чтобы услышать всё, что происходило в коридоре.

– Флэйм, эй, ты чего меня не выгнала? А? О! Извини! Последний раз… Клянусь… Ну, не ругайся. Ой! Ты чего? Ну всё. С меня причитается, – раздался резкий, как выстрел, стук двери, и Саймон, их вечно пьяный сосед, прошаркал к себе в соседнюю квартиру, из-за которой скоро раздались звуки ссоры.

Райан отошёл от двери, кинул взгляд на часы и побежал умываться. Если ему повезёт, сегодня на стройке он снова получит наряд. А может, и увидит ту девушку с пухлыми губами и большим носом.

Однако сегодня судьба была к Райану не столь благосклонна – нарядов на день выдали мало из-за нехватки финансирования, и их получили близкие знакомые работников компании.

Чертыхнувшись у закрытой двери, Райан развернулся и побрёл в следующее место, где ему иногда перепадала работёнка.

Ему пришлось обойти ещё три компании, прежде чем нашёл себе подработку грузчиком – прибывал товарный вагон с продуктами, а кто-то из постоянного персонала заболел и не явился на работу.

– Будешь стоять в вагоне и подавать коробки, – коротко проинструктировал его главный и сплюнул противный жёлтый комок себе под ноги. Райан коротко кивнул и забрался в вагон.

Спустя час его спина отваливалась от необходимости низко нагибаться, чтобы подать коробки другим грузчикам, ожидающим его у распахнутых ворот вагона. Когда очередная коробка полетела на пол, оттого что он не смог справиться и удержать её, главный окликнул его и показал на стоящую рядом лавочку. Райану разрешили отдохнуть.

– Новичок? – рядом с Райаном, растирающим затёкшую спину, сидел худой парнишка лет двадцати. Его лицо было с одной стороны испещрено рытвинами и воспалёнными прыщами, а другая практически полностью закрашена зелёными мазками самого отвратительного оттенка, который только можно себе представить. Смотрелось это так, как будто его прыщи разорвались и на лицо брызнул гной.

– Нет, – коротко ответил Райан и отвернулся, чтобы не показать парню своё отвращение.

– Ты, когда коробки подаёшь, приседай, а не наклоняйся. Так спина не будет болеть.

Райан обернулся и внимательно посмотрел на своего случайного собеседника.

– Давно тут работаешь?

– Не, отец научил. Он у меня вор со стажем, воровал со строек кирпичи и всякое такое. Его посадили по малолетке ещё до моего рождения, вкололи эту дрянь, – парень показал грязным пальцем на своё лицо. – Я родился, когда он вышел. Больше он ничем таким не промышлял, но след у меня остался на всю жизнь. Ему-то хорошо – его маску сняли, как только он вышел на свободу. Отсидел своё – теперь гуляй. Пусть твои выродки страдают.

Райан сидел, растирая поясницу и разглядывая свои запылённые ботинки. Он не знал своего отца, поэтому не представлял, каково это – расти с человеком, из-за детской ошибки которого ты вынужден всю жизнь ходить с уродливой меткой на и без того непривлекательном лице.