Вошедшее и невошедшее в «Дыру». Избранные статьи Д. Е. Новокшонова 2010–2020 гг. К 50-летию классика

15) Как в немецком заимствованные глаголы принимают окончание ~ieren, напр., kommandieren.

16) Эрну А. Историческая морфология латинского языка / Пер. под ред. И. М. Тронского. М., 1950. С. 68: «Все слова мужского рода (за исключением cardo, homo и сложного с ним nemo, margo, ordo, turbo, Apollo) имеют в родительном падеже окончание ~onis; такое же окончание имеют и все отвлеченные имена женского рода (например, natio, ~onis) и мужского рода (например, pugio, ~onis).» В всех словарях находим: margo ~inis, m., (f.).

17) Понятия «край, предел» передают также слова labrum и limbus. Но разговор о них особый, за пределами данного сообщения.

18) Greek-English Lexicon / Compiled by H. G. Liddell and R. Scott. N.—Y., 1883. P. 921.

19) Новокшонов Д. Е. Гораций о римских пленных (Carm. III, 5) // Классическая филология. Материалы секции XL Международной филологической конференции. 14—19 марта 2011 г. СПб. С. 8—14.

20) Новокшонов Д. Е. Римская эмиграция в Центральной Азии / Клио, журнал для ученых, №9 (60) 2011. С.32—35.

21) Сергеенко М. Е. Простые люди древней Италии. М.-Л., 1964. С. 79—92.

22) Extremus или ultimus.

23) Например: Vitr.5, 11, 3; 5, 12, 4; Ov. Met. 1, 729; 3, 114; Mela 3, 77; Plin. Nat. 2, 182; 37, 18.

24) Ср. с невеселой русской армейской поговоркой «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют», приписываемой генерал-лейтенанту Александру Павловичу Востросаблину.

25) Glarea extra urbem substruendas marginandasque primi omnium locaverunt.

26) Capite super marginem scuti posito sopitos stare.

27) Nec bracchia longo margine terrarum porrexerat Amphitrite (Ovid. Meth. I, 14—15), quem simulac tetigit, positisque in margine ripae procubuit genibus resupinoque ardua collo (I, 729—730), placidoque educta tenore tota patent imoque pedes in margine ponunt (III, 113—114), margine gramineo patulos incinctus hiatus (III, 162), nescio quod medio sensi sub gurgite murmur territaque insisto propioris margine ripae (V, 597—598), adclivis devexo margine formam litoris efficiens (IX, 334—335), summusque in margine versus adhaesit (IX, 565), nec procul afuerunt telluris margine summae (X, 55), oculosque moretur margine in extremo littera rasa meos (Amor. I, 21—22), quae consita margine ripae (Ovid. Her. V, 29), uixque haeret in inperii margine terra tui (Tristia. II, 200), riparum clausas margine finit aquas (Fasti. II, 222), inque Palaestinae margine sedit aquae (II, 464), ortus erat summo tantummodo margine Phoebus (III, 361).

28) К примеру: stagnique quieta voltus vidit aqua posuitque in margine plantas et se dilecta Tritonida dixit ab unda (IX, 352—354); nec sidera tota ostendit Libycae finitor circulus orae, multaque devexo terrarum margine celat (IX, 495—497); stabant in margine siccae aspides (IX, 608—609); qua se protulit in medios audaci margine fluctus luxuriosa domus (X, 486—488).

29) Предположение, что слово margo было первоначально ругательным, доказать пока не могу, но есть любопытная аналогия в современном русском языке, когда географическое название используется как ругательство. Когда на вопрос «Где?», следует ответ: «Где-где… В Караганде!»

30) «Сидящие в Камчатке пользовались некоторыми привилегиями; на их шалости цензор, наблюдающий тишину и порядок, смотрел сквозь пальцы, лишь бы не шумели камчадалы.» Н. Г. Помяловский. Сочинения в 2 томах. М., 1965.

31) Л. Пантелеев, Г. Белых. Республика ШКИД. М., 1962

32) Новокшонов Д. Е. Римская эмиграция в Центральной Азии. С. 32.

Доклад о margo в объективе магистра журналистики А. И. Глушаковой 27 марта 2012 г.

Розданные коллегам материалы

1) Ora, например: barbarorum agris quasi attexta quaedam ora esse Graeciae (Cic. De Rep. II, 4, 9) или в переводе А. И. Зайцева: «Земли варваров были по берегам окаймлены греческими поселениями». См.: Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII—V вв. до н. э. Л., 1985. С. 36.

2) Форчеллини: Nomen, quod Isid. videtur ducere a mare in illo 14. Orig. 8, 42: «Margo est pars cuiuslibet loci, ut puta maris, unde et nomen accepit.»

3) μάργος – бешеный, безумный, жадный, прожорливый; 2) μαργάω=μαργαίνω – свирепствовать; 3) μαργόομαι – делаться бешеным. Greek-English Lexicon / Compiled by H. G. Liddell and R. Scott. N.Y., 1883. P. 921.

4) Корнелий Непот (100 – 24 до н. э.). Лукреций (99 – 55 до н. э). Цицерон (106 – 43 до н. э.). Цезарь (102 – 44 до н. э.). Проперций (50 – 15/2 до н. э.). Валерий Максим (I в. н. э.). Сенека Старший (54 до н. э. – 39). Персий (34 – 62). Гораций (65 – 8 г. до н. э.). Вергилий (70 – 19 г. до н. э.). Федр (ок. 20 до н. э. – ок. 50 н. э.). Тит Ливий (59 до н. э. – 17 н. э.). Силий Италик (25/26 – 101): margine parmae (Punica. IV, 537), margine ripae (VI, 165), mediae stat margine puppis (VI, 360), in margine puppis (XIV, 376).

5) Овидий (43 год до н. э. – 17/18 год н. э.): nec bracchia longo margine terrarum porrexerat Amphitrite (Ovid. Meth. I, 14—15), quem simulac tetigit, positisque in margine ripae procubuit genibus resupinoque ardua collo (I, 729—730), placidoque educta tenore tota patent imoque pedes in margine ponunt (III, 113—114), margine gramineo patulos incinctus hiatus (III, 162), nescio quod medio sensi sub gurgite murmur territaque insisto propioris margine ripae (V, 597—598), adclivis devexo margine formam litoris efficiens (IX, 334—335), summusque in margine versus adhaesit (IX, 565), nec procul afuerunt telluris margine summae (X, 55), oculosque moretur margine in extremo littera rasa meos (Amor. I, 21—22), quae consita margine ripae (Ovid. Her. V, 29), uixque haeret in inperii margine terra tui (Tristia. II, 200), riparum clausas margine finit aquas (Ovid. Fasti. II, 222), inque Palaestinae margine sedit aquae (II, 464), ortus erat summo tantummodo margine Phoebus (III, 361).

6) Лукан (39 – 65): stagnique quieta voltus vidit aqua posuitque in margine plantas et se dilecta Tritonida dixit ab unda (IX, 352—354); nec sidera tota ostendit Libycae finitor circulus orae, multaque devexo terrarum margine celat (IX, 495—497); stabant in margine siccae aspides (IX, 608—609); qua se protulit in medios audaci margine fluctus luxuriosa domus (X, 486—488).

Римская эмиграция в Центральной Азии

Валерию Семеновичу Дурову,

учителю и благодетелю от

благодарного ученика

Выходные данные статьи:

Новокшонов Д. Е. Римская эмиграция в Центральной Азии // Клио, журнал для ученых, №9 (60) 2011. С. 32—35.

Дмитрий Евгеньевич Новокшонов, старший преподаватель кафедры теории речевой деятельности и языка массовых коммуникаций факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт- Петербург). E-mail: [e-mail]

Впервые в науке об античности, рассмотрев известное о римской эмиграции времени гражданских войн в Риме, автор находит ответы на вопросы, поставленные сто лет назад: тохарского вопроса, вопроса о происхождении кушан и Кушанского царства, вопроса о происхождении эпоса о Гэсэр-хане и вопроса о причинах преображения буддизма в Центральной Азии.

Ключевые слова: Гэсэр-хан, Индия, Китай, кушаны, махаяна, Парфия, Рим, Тибет, togati, тохары, юэчжи.

Эмиграция, то есть вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну, является непременным спутником продолжительной гражданской войны. Однако вопрос о римской эмиграции времени гражданской войны и о ее роли в мировой истории изучен недостаточно. Автору неизвестно, что кто-то из современных историков поднимал этот вопрос.

Данное сообщение лишь попытка выяснить обстоятельства одного из ярких эпизодов римской миграции, ускользнувших от внимания исследователей.

Еще Марк Анней Лукан (I в. н.э.) в своей поэме о гражданской войне так пишет о последствиях Фарсальской битвы: «Черный Эмафии день! Его отблеск кровавый позволил / Индии не трепетать перед связками фасций латинских, / Дагов не запер в стенах, запретив им бродяжничать, консул; / … / Не подвергались еще наказанью суровому парфы, / И, уходя от гражданских злодейств, безвозвратно Свобода / Скрылась за Тигр и за Рейн… / Нас позабыла она, германцам и скифам отныне / Благо свое подает, на Авзонию больше не смотрит!» (Luc. VII, 427—436) [1].

С 53 по 35 г. до н.э. в Центральную Азию были перемещены с Запада несколько десятков тысяч мужчин цветущего возраста. В основном это были пленные италики, но были среди них также кельты, уроженцы Сирии, Палестины и подвластной в то время Римской республике Малой Азии.

Пленники перемещались на восток в три потока. Первый – после разгрома войска Марка Лициния Красса в 53 г.

Второй поток – после разгрома войск Децидия Сакса одною из парфянских армий, захватившей Малую Азию вплоть до Ионии, и разгрома римских гарнизонов в Сирии и Палестине другой армией парфян в 40 г.

Третий – после разгрома парфянами громадной [2] армии Марка Антония в 36 г. [3]

Местом, к которому античные источники привязывают перемещение пленных, является Маргиана (Plin. N. H. VI, 46; Solin. XXXXVIII) [4], однако полагаю, что эта коренная парфянская земля была лишь отправной точкой для отсылки и расселения пленных еще далее на восток: держать тысячи чужеземных пленных воинов скученно вблизи административных центров стало возможным лишь после изобретения англичанами во время Англо-бурской войны концентрационных лагерей [5].

Включение пленных бойцов неприятеля в свое войско – обычное дело у парфян (Iust. XIII, 2, 1; XLI, 2, 5).

Если пленные брались на Западе, их использовали в войне на Востоке. И наоборот. Римляне вряд ли стали исключением. Те из пленных, кто согласился служить и доказал свою лояльность, успешно сражались на стороне парфян под началом Квинта Лабиена [6]. Те, кто отказался встать под парфянские знамена или не внушал доверия, несли сторожевую службу на Востоке, на границах Парфянской державы.

Сторожевая служба (custodia, custos) представляла собой строительство, охрану и оборону на степных границах опорных пунктов – стандартных римских военных лагерей [7]. С учетом того, что граничила Парфия в это время с союзными, фактически вассальными племенами кочевников-саков (юэчжи китайских источников), служба не была особенно обременительной.

Ощущения римлянина на чужбине хорошо описал Овидий, оказавшийся несколько позже в не столь отдаленных от Рима Томах. Жаловался римлянин Овидий на недостаток хорошего вина, по его словам, там не было развито виноградарство, и на отсутствие собеседников, говорящих на хорошей латыни [8].

Тысячи римлян, попавших в Центральную Азию, имели возможность общаться друг с другом на родном языке. Со времени первого потока пленных из войска Красса число носителей латинского языка в Маргиане постоянно увеличивалось.

Что же до недостатка вина, о котором сетует в Томах Овидий, так именно со времени появления римлян в Маргиане там начинается стремительный рост производства и потребления этого напитка. Производство вина становится столь значительным, что в Маргиане начинают использовать для его хранения врытые в землю огромные корчаги – хумы [9]. Интересно, что хозяйственные документы, повествующие нам о важности учета производства и продажи вина в Маргиане того времени, написаны на языке сказочного Иисуса, арамейском, с использованием парфянской лексики. Предположу, что мужчины, плененные в Палестине, использовались парфянами чаще в хозяйственных, чем военных целях [10].

В римском народном сознании хозяева гостиниц и харчевен – и мужчины и женщины – пользовались недоброй славой. В Риме в большинстве случаев это пришельцы: греки, выходцы с Востока (евреи, сирийцы); на ступенях общественной лестницы стоят они низко: чаще всего это отпущенники и люди подозрительные. Законодательно было запрещено зачислять в лучшие воинские части человека, который содержал гостиницу или харчевню; ребенка, прижитого от харчевницы или ее дочери, нельзя было внести в число законных детей: и та и другая относятся к женщинам «низким и презренным». Причина в том, что гостиницы и харчевни с попустительства хозяев, а то и при их участии часто служили притонами разврата [11].

Виноторговля в то время стала настолько важна для парфянской казны, что это отмечено на монетах. На некоторых из них, например, в чекане победителя Антония Фраата IV, изображены то ширококонусная, слегка крылатая гроздь винограда с двумя хлебными колосьями по сторонам, то пара плотных крупных конусовидных виноградных кистей по бокам от стройной амфоры с двумя ручками, на горлышке которой сидит со сложенными крылышками птичка (а не римский ли это орел?).

Однако самую важную роль в укоренении римской эмиграции в Центральной Азии сыграли кочевники саки-юэчжи, с которыми постоянно приходилось контактировать стражникам восточных границ Парфии. Судьба юэчжи после разгрома их хуннами и бегства на Запад исследована тщательно в последние годы. Особенно в этой связи хочется отметить труды Любови Акимовны Боровковой [12].

Юэчжи, у которых, как и у парфян, было многоженство (Iust. XLI, 2, 1—10), явно имели недостаток мужчин, истребленных в проигранной войне. Преобладание женщин в союзном племени по соседству должно было способствовать миролюбию анахоретствующих пограничных стражей, а доступность вина – сближению римлян с юэчжи, созданию семей и рождению потомства. Римляне заводили хозяйство и новую родню еще более массово, чем в упоминаемой Горацием Мидии [13].

Кочевники не умели сами ни осаждать, ни штурмовать, ни строить города. Меж тем, именно с момента появления римлян по соседству значительная часть юэчжи в течение жизни одного поколения становится земледельцами, живущими вокруг тогда же построенных городов (римских лагерей).

Эта поразительная метаморфоза кочевников давно вызывает удивление у исследователей.

Археологи фиксируют появление с того же времени нехарактерных для данной местности оссуариев, похожих скорее на италийские, чем на местные [14], а также иные необычные для этих мест захоронения [15]. К тому же времени относится резкое изменение стиля прикладного искусства в регионе [16].

Не ранее чем через 30 лет после разгрома армии Марка Красса у античных авторов встречаются упоминания о новом племени, появившемся в местах тесного общения пленных с юэчжи и явно выделяющемся среди прочих. Это племя, которое Птолемей называет «великим народом» Бактрианы (μέγα ἔθνος): тохары (Ptol. VI, 11, 6.) [17].

Происхождение тохар не определено со времени А. Херрманна [18].

Что мы знаем о них сейчас определенно?

Во-первых, установлена несомненная связь тохар с юэчжи [19].

Во-вторых, несомненна решающая роль тохар в создании позже Кушанского царства [20].

В-третьих, язык тохар был индоевропейским, оба известных по весьма поздним памятникам его варианта (А и В) наиболее близко родственны итало-кельтским, а также анатолийским языкам [21].

В-четвертых, совершенно необычен для данной местности внешний облик тохар. Это были блондины с белой кожей и голубыми глазами [22]. По сей день у местных уйгуров сильна доля европеоидности [23].

Однако до сих пор тохарский вопрос не решен [24].

В попытках решить тохарский вопрос не только археологи, но и лингвисты строили смелые гипотезы о том, как тохары оказались в Центральной Азии. По одной из версий, «тохарские диалекты были, очевидно, первой, самой ранней (предшествовавшей и индо-иранским миграциям) миграционной волной в восточном направлении от ареала первоначального распространения праиндоевропейского языка» [25].

Авторы этой диалектно-волновой гипотезы изображают эпоху бронзового века, когда воинственные и общительные тохары продвигаются в своих колесницах из лесов Восточной Европы, населенных носителями балтийских и финно-угорских языков, чтобы осесть в степях и пустынях поближе к Китаю.

На основании возможного заимствования из тохарского в китайский язык пяти слов: бык, корова, свинья, мед и собака [26], а также найденной археологами повозки-двуколки западноазиатского типа, датируемой иньским временем, Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов уточняют свою гипотезу так:

«Характерно при этом, что проникновение в Китай иньского периода этого типа колесниц осуществилось, по мнению археологов, благодаря контактам с мощными группировками центральноазиатского населения, обладавшего колесницами раннеближневосточного типа. Эти племена должны были находиться на достаточно высоком уровне социальноэкономического и государственного развития, что и позволило им пронести через всю Центральную Азию с Ближнего Востока новый способ военной организации».

А так завершают свои построения: «Более полную картину продвижения этих племен из Древней Передней Азии в Восточную Азию можно надеяться получить лишь в результате детального археологического изучения малообследованных обширных областей Средней Азии, являвшихся промежуточным регионом на пути передвижения древних индоевропейских племен в восточном направлении» [27].

Мне представляется сомнительным искать прародителей тохар в воображаемых прародителях праиндоевропейского языка. Особенно в ситуации, когда достоверно можно указать на появление в местах будущего обитания тохар десятков тысяч римских пленных.

Предлагаю свою реконструкцию происходивших тогда событий.

В конце 36 года до н. э. Антоний терпит поражение, добавив противнику множество пленных из своего разгромленного войска [28].

Вот как пишет о дальнейшем Помпей Трог [29]: «Фраат от этой победы [над Антонием] стал еще высокомернее и в делах правления стал проявлять чрезмерную жестокость, поэтому народ изгнал его. В течение долгого времени Фраат досаждал соседним государствам, наконец, скифам, просьбами и с помощью большого скифского войска был восстановлен в царских правах. Во время отсутствия Фраата парфяне поставили царем некоего Тиридата, который, услыхав о приближении скифов, с большим отрядом друзей бежал к Цезарю в Испанию, где тот вел в это время войну, и привел с собой в качестве заложника младшего сына Фраата, которого охраняли так небрежно, что его удалось похитить (Iust. XLII, 5, 5—7)».

Тиридат II, по-видимому, был ставленником группы парфянской знати, связанной с западными областями, тогда как Фраат IV имел поддержку в коренных областях востока и северо-востока страны [30], т.е. местах расселения пленных.

Фраат именно при помощи саков вынуждает Тиридата бежать в Рим. Именно саки-юэчжи, тохары, помогли Фраату отвоевать к 26 г. до н. э. престол. Не отблагодарить своих спасителей он не мог.

Полагаю, что благодарность Фраата состояла в предоставлении спасителям самостоятельности в действиях на Востоке [31].

О событиях 20 г. до н.э. пишет Светоний (Svet. D. Avg. XXI, 3): «Слава о такой достойной умеренности Августа побудила даже индийцев и скифов, лишь понаслышке нам известных, просить через послов о дружбе Августа и римского народа. А парфяне по его требованию и уступили ему беспрекословно Армению, и вернули ему знамена, отбитые у Марка Красса и Марка Антония, и добровольно предложили заложников, и даже царем своим выбрали из нескольких притязателей того, которого одобрил Август» (пер. М. Л. Гаспарова) [32].

Показательно, что о возврате пленных Светоний не пишет. Не пишет о том и Август [33].

А ведь три больших потока римлян на Восток составили десятки тысяч мужчин [34], к которым позже добавился поток беглецов из Александрии.

Подавляющее большинство оказавшихся на чужбине римлян, постаревшие и обремененные семьями легионеры Красса, бойцы Антония, беглецы из Александрии, предпочли остаться на новой Родине, порвав с Римом.

Зачем им было возвращаться? Что ждало в Риме их, постаревших и проигравших в гражданской войне?

На новой же Родине, да еще после помощи Фраату в войне за престол они были предоставлены самим себе, жили в довольстве, обзавелись новой родней, детьми, а в перспективе маячило создание на не завоеванных никем просторах Востока своей державы, державы стражников, Кушанского царства. И оно было создано, после того как в 30 г. до н.э. в Западную Индию прибыл очередной поток римских эмигрантов из Александрии, поток, обладавший значительными материальными ценностями [35].

Богатство последнего потока эмиграции, соединенное со знанием действительности Центральной Азии тохарами, т.е. римлянами, породнившимися с юэчжи, сделало создание Кушанского царства вопросом времени.

Около 20 г. н.э. один из кушанских (кит.: гуйшуанских) вождей, имя которого транскрибируют как Куджула Кадфиз, город-ставка которого находился в районе нынешнего города Бекабада [36], начинает создание будущей Кушанской империи, третьей мировой державы античности [37].

От Куджулы Кадфиза начинают вести династию владык Кушана, царства стражников, среди которых на слуху имена прославившихся позже Канишки, Васишки и Хувишки. Любопытная деталь. В тохарском языке уменьшительный суффикс sk обычен в личных именах: Lariska, Wrauske, Priska [38]. Этот суффикс находим и в именах будущих царей кушан. В имени основателя Кушанской державы мы такого суффикса не видим, зато можем разглядеть латинский уменьшительный суффикс —ul- [39].

Откуда взялось само название Тохары?

Полагаю логичным, с учетом вышеизложенного, выводить самоназвание тохар из латинского togati – обычного самоназвания свободнорожденных италиков [40].

Ротацизм интервокального t зафиксирован в архаичных индоиранских языках [41].

Изучение роли римской миграции и ее потомков сулит нам ошеломляющие перспективы, вплоть до необходимости писать заново историю Центральной Азии, для чего потребуется труд не одного поколения античников и востоковедов [42]. Приведу два примера.

До сих пор исследователям не ясно происхождение и источники грандиозного тюрко-тибето-монголо-китайского эпоса о Гэсэр-хане. В своей работе об эпосе Ю. Н. Рерих пришел к следующим определенным выводам: тибетское Кэсар (Гэсэр) представляет собой римский титул «цезарь», принятый кушанскими царями, а затем заимствованный ханами центральноазиатских тюркских племен через Хотан, составлявший часть кушанской империи. От центральноазиатских тюрков титул Кэсар был принят тибетскими и тангутскими племенами на северо-востоке. Совершенно ясно существование постоянной и древней традиции, связывающей имя царя Кэсара с народом Dru-gu (Gru-gu), или центрально-азиатскими тюрками, и страной Пхром (Кхром) [43].

На тибетской карте, опубликованной уже после выхода работ Рериха и отражающей эпоху I в. н.э. есть страна под названием «Царица Рим» (Гьялмо Кхром), что делает римское проникновение в Центральную Азию очевидным [44].

Кем был этот легендарный Цезарь? [45]

Или вот до сих пор исследователи не могут понять причин фундаментального, революционного реформирования кушанами буддизма, появления пути Большой колесницы, махаяны, ставшей в итоге наиболее распространенной разновидностью учения Будды, известной в Китае как чань, а в Японии как дзен [46].

Гораций несправедливо упрекал римских пленных в забвении родных богов. Просто эмигрантам пришлось подстраивать свое мировоззрение под существующие в местах их пребывания культы.

Учение Будды оказалось наиболее приемлемым, а его проповедь дхармы—ясности—пустоты—зияния более всего походила на восприятие римлянами мира, которым правит главный бог Рима – Янус [47].

Именно из-за потребностей римской эмиграции Будду теперь начали изображать, чего раньше не было.

Примечания

1) Марк Анней Лукан. Фарсалия или поэма о Гражданской войне / Пер. Л. Е. Остроумова. М., 1993. С. 158. См. также: M. Annaei Lucani. De bello civili libri decem / Ed. Car. Hostius. Lips., Teubn., 1892; Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1949. №2. С. 324.

2) Авторы дают разные цифры. Ливий (Epit. 130) и Флор (II, 20) говорят о восемнадцати легионах Антония.

3) См.: Новокшонов Д. Е. Гораций о римских пленных (Carm. III, 5) // Классическая филология. Материалы секции XL Международной филологической конференции. 14—19 марта 2011 г. СПб, С. 8—14.

4) Первым поставил вопрос о судьбе римских пленных Гомер Дабс: Dubs H.H. An ancient military contact between Roman and Chenese // AJPh. 1941. Vol. LXII. P. 3. Русский перевод: Дабс Г. Г. Военное соприкосновение между римлянами и китайцами в античное время // ВДИ. 1946. №2. С. 45—50. Дабс локализовал место вывода в нынешнем районе Ашхабада на левом притоке реки Мургаб, южнее районного центра Захмет. Археологи установили, что эти места относились к вотчинным землям Аршакидов. См. Кошеленко Г. А. Родина парфян. М., 1977; Колледж М. Парфяне. Последователи пророка Заратустры. М., 2004.