Эффективная экономика гражданского общества

Дружба эта была крайне необходима, так как Литва со страшной силой давила на русские земли и подчинила себе уже и Киев – после битвы при Ирпени, и Чернигов, и Курск. Затем Витовт захватил Смоленск, Вязьму и Брянск. То есть литовцы имели гораздо больше силы, чем татары, и приносили Руси гораздо больше бедствий. Но эти события русской истории историками 19 века замалчиваются. Летописи свидетельствуют, что набеги литовцев, хотя и пеших, были намного более жестокими, нежели набеги татарских разбойников, которых было много, как во всякой стране в то время, но которых наказывали сами татарские ханы. И все было бы хорошо для Орды, если бы не крайняя разношёрстность её населения. Правители так же зависят от своих подданных, как подданные от правителей. И когда отдельные татарские «богатыри» пытались укрепиться или в устье Камы, среди камских булгар, или в лесах Мордовии, они на некоторое время получали самостоятельность. А когда сын «доброго» Джанибека мерзавец Бердибек убил своего отца и захватил власть – в Орде появилась масса самозванцев, которых стали поддерживать отдельные племена: то ногаи, то булгары, то остатки куманов, то мордва – началась «великая замятня» в Орде. Но русские князья, даже во время «замятни», когда ханы менялись чуть ли не каждый год, продолжали возить «выход» в Орду – то есть тот взнос, на который Орда содержала своё войско, помогавшее в войнах с немцами, литовцами и всеми врагами Великого княжества Владимирского. Все это продолжалось довольно долго – до тех пор, пока в Орде совершенно не пала местная династия, местная власть.

А потом из Орды выделилась Синяя Орда, которая была самой «дикой», самой отсталой. Она сохранила ещё древнюю доблесть и древнюю воинственность. Хызр-хан Синей Орды захватил Золотую Орду, и в этой распре погибла сама Тайдула, защитница русских. Затем Мамай, который опирался на причерноморские степи и на половцев, не будучи чингисидом, стал сажать царевичей-чингисидов на престол и правил от их имени. Это был выраженный западник. Он договорился с генуэзцами и получал от них деньги. И на них содержал войско, отнюдь не татарское, а состоящее из чеченов, черкесов, ясов и других народностей Северного Кавказа. Это было наёмное войско. Мамай пытался наладить отношения с московским князем Дмитрием, который был тогда очень мал, и за него правил митрополит Алексей. Но тут вмешался Сергий Радонежский. Он сказал, что этого союза ни в коем случае допускать нельзя, потому что генуэзцы, союзники Мамая, просили, чтобы им дали концессии на Севере, около Великого Устюга. Они хотели постоянно покупать там меха. Сергий же всегда стоял на той точке зрения, что никаких контактов нам с латинами иметь нельзя, так как они народ лукавый, лицемерный, вероломный, и притом, отнюдь, не друзья Руси, а враги.

В результате Московское княжество поссорилось с Мамаем и выступило на стороне законного хана Синей и Белой Орды Тохтамыша. Вот тогда и произошло событие, которое положило начало созданию новой России, – Куликовская битва. Интересно, что князья – новгородские, тверские, суздальские и прочие – уклонились от участия в походе на Мамая, а население этих княжеств пришло к Дмитрию, как добровольцы. Союзником Мамая, кроме Генуи, была ещё и Литовская Русь, или Великое княжество Литовское. Великий князь Ягайло Ольгердович привёл 80 тысяч поляков и литовцев на помощь Мамаю. Правда, он опоздал, и, по-видимому, умышленно, к моменту битвы. Но все равно Мамай был на рубеже победы. Конный удар на русские цепи оказался губительным и для передового полка, которым командовал воевода Мелик, и для пеших ратей. И только применение татарской тактики конного боя, использование засадного полка, вступившего в сражение в критический момент, когда мамаевцы потеряли строй, помогли стоящим во главе русского войска Владимиру Андреевичу Храброму и Боброку Волынцу, переломить ход сражения в пользу русских. Потери в этой резне были колоссальными. Было очень много раненых. Их положили на телеги и повезли домой.

Что же делали наши милые западные соседи? Литовцы и белорусы догоняли телеги и резали раненых. Потому что союзником Дмитрия Московского был хан Тохтамыш. Мамай, ускакавший с Куликова поля, собрал новое войско, но тогда именно Тохтамыш с сибирскими войсками пришёл в 1381 году в причерноморские степи и встретил Мамая, готового к бою. Татарские воины Мамая, увидев законного хана, сошли с коней и передались Тохтамышу. Они не схватили Мамая, а дали ему убежать, ибо они не были предателями. Мамай ускакал к своим друзьям-генуэзцам в Кафу (Феодосию), но европейским купцам он перестал быть нужен и они его убили. Тогда очень разнились понятия о чести и верности у цивилизованных европейцев эпохи Возрождения и у евразийских кочевников Великой степи.

Впоследствии Суздальские князья, потерявшие право на Владимир, были настроены против Москвы. А интриги у них всегда осуществлялись одним способом: писанием доносов. И они донесли Тохтамышу, что Дмитрий хочет предать его и присоединиться к Литве. Тохтамыш был очень славный человек – физически сильный, мужественный, смелый, но, к сожалению, необразованный. Он был не дипломат – дипломаты все погибли во время «великой замятни». И он поверил, ибо в Сибири не лгут: если свои же приходят и говорят про другого плохо – этому верят! Тохтамыш сделал набег на Москву. Собственно говоря, взять Москву он никак не мог. Он переправился через Оку, подошёл к Москве, в то время как все князья и бояре разъехались по своим загородным домам и жили там спокойно. Москва была укреплена каменными стенами. Взять её было невозможно – у татар не было никаких осадных орудий, они двигались на рысях одной конницей. Но тут в Москве сказалось отсутствие профессиональных военных и профессиональных правителей. Первыми впустили послов, а за ними все татарское войско, и двадцать тысяч трупов лежало на улицах внезапно протрезвевшего города. Так было на самом деле и всё это описано в летописях. Говорят, Тохтамыш сделал очень непристойный поступок. Но сделал его не столько он, сколько суздальские князья Василий Кирдяпа и Семен Дмитриевич. Они своим доносом вызвали резню. За время, пока татары стояли под Москвой, весть об этом прошла по всей стране. Бояре, воеводы, родственники князя собрали свои дружины и двинулись к Москве. Татары быстро спаслись бегством. После этого Тохтамыш «простил» Дмитрия и решил, что он заключил с ним полный мир. И всё бы сошло Тохтамышу, если бы на него не напал Тимур.

Тимур прошёл от Самарканда до Волги, пользуясь весенним временем. Дело в том, что степь летом совершенно сухая и провести по ней лошадей нельзя. Но когда тает снег – вырастает травка. На юге снег тает, естественно, раньше, чем в середине и на севере. Поэтому каждый раз Тимур останавливал своё войско, выкармливал на свежей травке лошадей и делал следующий переход к тому времени, когда впереди вырастет трава. Таким образом он совершил головокружительный поход, который до него никто не мог совершить. Татары героически сопротивлялись. И потребовали, конечно, помощи от москвичей. Князь Дмитрий Донской уже умер к тому времени, а его сын Василий вроде бы повёл московское войско, но защищать татар у него не было ни малейшего желания. Он повёл его не спеша вдоль Камы, довёл до впадающей в Каму реки Ик и, когда узнал, что татары, прижатые к полноводной Каме, почти все героически погибли, переправил войско назад и вернулся в Москву без потерь. Но на самом деле он потерял очень много, потому что сам он заблудился в степи, попал в литовские владения, был схвачен Витовтом и вынужден был купить свободу женитьбой на Софье Витовтовне, которая впоследствии причинила России много вреда.

Решающим событием в истории Золотой Орды и Великого княжества Московского была вторая экспедиция Тимура через Кавказ и сражение на реке Терек. Тохтамыш мобилизовал всех подчинённых ему татар – то есть организовал ополчение по типу чингисовского. Но качество его было далеко не то, что при Чингисхане. Несмотря на то, что это были прекрасные наездники, стрелки из лука, им явно не хватало жертвенности. Говоря специальным термином, они не были способны на сверх напряжение. А у Тимура была регулярная армия, составленная из гулямов – удальцов, которые сражались за деньги, имели военную дисциплину и отменную выучку. Как всегда, армия оказалась сильнее ополчения. Тимур выиграл сражение. И, переправившись через Терек, прошёл по Волге, уничтожая все татарские города. Но дальше Тимур не пошёл, так как татары восстали у него в тылу, восстали черкесы на Кубани и восстал Дагестан. Тимуру спешно пришлось возвращаться обратно через Дербентский проход, после чего он ушёл обратно в свои владения в прекрасный город Самарканд, оставив бывших своих офицеров из числа волжских татар, мурзу Едигея и царевича Темир-Кутлука.

В это время Витовт решил развернуть наступление на Восток и захватить всю Россию. Он договорился с Тохтамышем, который сбежал к нему – больше некуда было бежать, – что он восстановит Тохтамыша на престоле Золотой Орды, а татары за это уступят Литве русские земли. Создалась огромная армия из литовских богатырей, польских шляхтичей, немецких рыцарей и, конечно, белорусов, которые тоже были мобилизованы. Темир-Кутлук при помощи Едигея наголову разгромил лучшую армию Европы в 1399 году. И в это время случилось событие, которое не следует упускать из виду. Витовт бежал, и сопровождал его некий казак Мамай – потомок того убитого генуэзцами, внук его. Шли они через какие-то леса, принадлежащие Мамаю, и тот заблудился в них. Три дня они бродили, и тогда Витовт, который был человек очень умный, сказал: «Хватит. Дам тебе княжеский титул, урочище Глину и город Глинск. Выведи!» И Мамай сразу вывел его. Потомком этого казака Мамая (а следовательно, и самого Мамая) по женской линии был Иван Грозный. Мать его, Елена Васильевна Глинская, происходила из этого рода. Следовательно, когда Грозный истреблял бояр – потомков победителей на Куликовом поле, – он действовал логично, как потомок Мамая. Он мстил за унижение своего предка. Возможно, что он об этом даже не знал. Но так работает мироощущение на уровне логики событий! Таким образом, можно сказать, что Орда внезапно возвысилась. Но Темир-Кутлук внезапно умер. В источниках сказано очень невнятно, что он проявил самовольство, то есть стал заботиться о своём народе, а не служить Тимуру. Через некоторое время, уже после смерти Тимура, в Орде ханом стал брат Темир-Кутлука – Шадибек. Однако Витовт опять решил напасть на Москву. Это случилось в 1406 году и он дошёл до Тулы. Но Шадибек пришёл с татарским войском, и Витовт немедленно отступил, наученный недавним опытом.

Теперь мы можем задать вопрос: так кто же помог Москве устоять против жестокого нажима с юга, из Мусульманского мира, от Тимура, и с запада, со стороны Витовта и Ягайлы? Кто же нам должен быть ближе: Ягайло, воины которого резали русских раненых после Куликовской битвы, или Шадибек, который в нужное время явился на помощь? И вот теперь мы можем поставить вопрос: каким образом маленькое Московское княжество, имея таких представителей, среди которых были не только рачительный хозяин Иван Калита, но и беспринципный Юрий Данилович, бесхарактерный и мягкий Иван Иванович Красный, вполне заурядный как личность Дмитрий Донской, превратилось в ту Великую Русь, наследниками которой мы являемся и на территории которой живём?

Кто что-либо знает сегодня о таких этносах, как мурома, заволоцкая чудь? А ведь заведомо известно, что никакого истребления этих племён, довольно многочисленных, не было. Они просто смешались с пришлыми суздальскими и тверскими славянами, выучили русский язык и вошли в состав русских. Мы видим, что великороссы, как их было принято называть, или россияне, как их называют сейчас, – этнос, сложившийся из трёх компонентов: славяне, угро-финны и татары – смесь тюрок с монголами. Татары-язычники, которые не хотели принимать ислам и бежали на Русь в большом количестве, оседали и в Рязанском княжестве, и в Московском, а больше всего, в Ростове Великом, где было смешанное население. Они стремились жениться на русских боярышнях. Их татарские красавицы крестились, чтобы выйти замуж за русских бояр. Образовался новый смешанный этнос, который никогда раньше не существовал. Здесь начало этногенеза – переход от инкубационного периода фазы подъёма к его явному периоду. В результате получилось очень сильное этническое образование, в котором никогда не было вражды на национальной почве.

Могут сказать: как это так? Мы, потомки славян, всех всегда побеждавшие, являемся наследниками татар? Но мы стали одерживать победы именно с того момента, когда мы смешались. Очевидно, смесь – первоначальное во время пассионарного толчка условие, без которого новый этнос возникнуть не может. Но как только этнос возник, сложился и формализовался, вся пассионарная его часть может смешиваться без вреда и даже с пользой для себя, а основная часть, сбросив избыток энергии, начинает кристаллизоваться в каких-либо определённых формах. Это случается в акматической фазе и, самое главное, в фазе надлома. Мы действительно знаем, что северяне, потомки древних савиров, просуществовали до 17 века; ещё в Смутное время они выступали против Москвы и против Василия Шуйского, поддерживая Болотникова, князя Шаховского и других.

Вот ещё один пример исторического мифа: «Смутное время – это крестьянская война». Но основную-то силу армии Болотникова составляли три рязанских пограничных полка, во главе которых стоял полковник Прокопий Ляпунов. А Шуйского поддерживали, то есть Москву защищали, даточные люди – мобилизованные крестьяне. Таким образом, то, что мы пытаемся изобразить, как крестьянскую войну, не отвечает этим известным, опубликованным в исторической литературе фактам.

Та же ситуация и с политикой Александра Невского. То, что Александр якобы подчинился Орде, рассматривается как предательство Христианского мира. Ранее об этом писали: польский учёный Уминский, немецкий католический историк Амман, недавно была опубликована новая серия западных работ, в которых осуждается Александр Невский. Они хотят знать отношение к этому, и мы отвечаем: «Ну конечно, они осуждают – они же хотели русскими руками воевать против татар, а потом захватить обескровленную Россию безо всяких затрат. Конечно, они считают, что Александр Невский, который сорвал им эту колониальную операцию, поступил нехорошо. Но для России Александр – герой, святой и основатель новой российской целостности, которая существует до сих пор». «Но он подчинился татарам», – говорят они и мы повторяем: в то время подчинение соответствовало дипломатическому этикету и означало договор о сотрудничестве. Точно так же Богдан Хмельницкий подчинился царю Алексею Михайловичу. Но он остался и гетманом Украины с полным самоуправлением, и со всеми привилегиями. Правда, с украинцев стали собирать больше налогов, чем собирали поляки. Зато вместо 20 тысяч казаков было записано в реестр – то есть освобождено от всякой крепостной зависимости – 60 тысяч. Но почему же тогда на Украине гетман Выговский, шляхтич русского происхождения, Юрий Хмельницкий, сын Богдана Дорошенко – то есть почти вся казачья верхушка – стремились вернуться под власть Польши, а основная масса казаков на Переславской раде заявила: «Волим царя восточного, православного»? Очень просто. В странах Запада некатолики не имели гражданских прав и возможностей сделать карьеру. А в России православные были единоверцами, своими. И вот в этом – вторая причина подъёма Москвы.

У нас просто уже сложился институт, связанный не с родовыми привилегиями, а исключительно по принципу личных способностей. Стать патриархом или митрополитом мог любой человек, если оказывался к этому способен. Это прежде всего относится к церковной иерархии Московской митрополии. К 15 веку церковная организация превратила Московское княжество из феодального в теократическое. Дальнейшая история настолько известна, что не хочется повторять. Но следует отметить, что лёгкость завоевания Сибири была связана с тем, что, в отличие от англосаксов, французов и немцев, русские в сибиряках видели людей, равных себе, а те добровольно подчинялись, – автоматически становились равноправными членами сообщества, то есть государства. Татары, сибиряки получали право, так же как украинцы, занимать любые должности, вплоть до самых высших. Безбородко, который не знал русского языка, а говорил или по-латыни, или по-французски, или по-украински, был канцлером – то есть правителем империи! Алексей Разумовский был венчанным мужем царицы Елизаветы. Но брак их был морганатическим – их дети не имели права на престол. Кирилл Разумовский был гетманом всея Украины. Грузия просила принять её в состав Российской империи – то есть желала подчиниться России. Долгое время первые Романовы – Михаил, Алексей, даже Пётр – не хотели принимать Грузию, брать на себя такую обузу. Только Павел дал себя уговорить Георгию XIII и включил Грузию в состав Российской империи. Результат был таков: в 1800 году насчитывалось 800 тысяч грузин, а в 1900 их было 4 миллиона.

Дело в том, что кавказские горцы, турки и персы постоянно совершали набеги на Грузию, уводили молодёжь, юношей кастрировали и употребляли для разной канцелярской работы, а девушек уводили в гаремы. И когда русские войска защитили Грузию от горцев, она много выиграла от этого. Точно так же армян русские спасли от персидского гнёта и турецкого ига. Так же казахи обратились в правительство Анны Иоанновны с тем, чтобы она приняла их Малую Орду – наиболее активную и воинственную – в состав России. Их просьба была удовлетворена. Единственно, в чем их ограничили, – запретили воровать коней у русских. Их за это сажали и ссылали в Якутию, где они начинали так же грабить якутов (об этом очень хорошо написал Короленко). Откуда взялись буряты? Когда Монголия в 17 веке оказалась в безвыходном положении – с запада её терзали калмыки, с юга китайцы, они решили, что держаться дальше как самостоятельное государство они не могут. Часть их высказалась за то, чтобы признать власть Жёлтого хана, то есть Маньчжурского императора и императора всего Китая, а другая часть решила выступить за Белого хана, за русского царя. Они перекочевали через горы, были приняты, и им были даны права казаков – то есть, право не платить налогов, а охранять границу. Это их вполне устроило. В Сибири воевода имел все права над жизнью и смертью своих подчинённых. Любого пойманного разбойника он мог повесить на первой попавшейся берёзе. Но инородцы, внесённые в ясачные списки, могли быть казнены только с разрешения Москвы. А Москва разрешения на казнь инородцев не давала. И даже когда один отчаянный бурят обратился в буддизм и решил поднять бурят на борьбу с русскими, его поймали, но Москва не дала разрешения на казнь. Так он и остался безнаказанным. Такое отношение к инородцам, безусловно, укрепило силы России.

А если вспомнить о сибирских мехах, которые ценились тогда как валюта: сибиряки приносили по одному соболю в год – это называлось ясак. Но когда пришлось воевать с Польшей, то казаки, большая часть которых были потомками крещёных половцев, помогли эту войну не проиграть. Когда одержавший много побед Карл XII дошёл до Полтавы, он вынужден был принять бой, потому что данные его разведки сообщили ему, что хан Аюка с калмыцкой армией идёт сражаться против него. Он принял бой, который проиграл, для того чтобы не иметь дела с калмыками. Но когда война затянулась, правительство стало посылать калмыцких, башкирских и татарских всадников через лёд Ботнического залива – это была лёгкая конница. Лёгкая в буквальном смысле слова – всадники были одеты в шубы, на небольших конях. Обычная тяжёлая кавалерия провалилась бы под лёд.

Несколько таких походов в большой степени приблизили мир со Швецией, по которому России отходила вся Прибалтика и город Выборг. Удивительно, что сейчас литовцы, эстонцы и латыши, которые хотят восстановить прошлое, не понимают, что если прошлое восстанавливать, то Россия должна передать Прибалтику шведам, подлинным хозяевам этих земель. А с прибалтами даже никто и не воевал – о чем же может идти речь?! Для того чтобы разобраться, нужно было бы брать достоверную историю, а не придуманную конъюнктурную. Только тогда можно получить верные результаты, когда мы имеем достаточно обильный и ёмкий материал. Эта методика, которая одно время применялась в Западной Европе, уступила в наше время место узкой специализации. А узкая специализация не даёт возможности сделать верный и убедительный вывод – так как нет сопоставления и не возможно знать, случайный ли это факт совпадение или закономерность. В книге Л. Н. Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли» показано, что этногенез есть закономерность природы, а не случайность социального развития. Но для того, чтобы открыть эту природную закономерность, необходимо изучать фактическую историю как науку о событиях в их связи и последовательности.

Сейчас очень многие, и весьма громко, говорят о близком конце русских. Что же по этому поводу говорит теория этногенеза? Теория этногенеза говорит нам, что каждый этнос, самостоятельно развивающийся, не получивший ударов извне, проходит ряд определённых фаз. Сначала подъём пассионарности, взрыва энергии (этот период развития русского этноса ранее обсудили), он длился вплоть до 16 века.

В 16 веке наступил пассионарный перегрев, что дало страшные последствия: опричнину, Смутное время, Раскол, восстание Разина, которое было отнюдь не крестьянским восстанием, а восстанием пограничных метисированных разбойников, стрелецкие мятежи; после всего этого пассионарность несколько спала и дошла до нормы: 18 век – оптимальное в смысле энергетики время, конечно, ничего особенно хорошего в 18 веке не происходило: были безграмотные помещики, которые гоняли зайцев и лисиц, или недоросли, которые ездили в Париж и возвращались оттуда надутыми щёголями и довольно бестолковыми любителями всего западного. Но пассионарность, которая является обязательным условием для творчества, предоставила возможность победить Наполеона, армия которого превосходила русскую в три раза. «И вся Европа там была, и чья звезда её вела!» – писал Пушкин.

Война эта принесла серьёзный урон уровню пассионарности русского этноса. Лучшая часть русских людей служила в то время в армии офицерами или солдатами. И после битвы при Лейпциге, после взятия Парижа в 1814 года, Россия имела уже значительно ослабленную армию – герои погибли. После этого начались уже болезненные явления: с одной стороны, развитие сектантства в народе, с другой стороны, в верхних слоях общества развитие западнических направлений, масонства, в науке было немецкое засилье, потому что уже правительство Екатерины – это было западническое правительство, и даже Ломоносову пришлось уйти. Постепенно, но неуклонно количество пассионариев сокращалось. Лучше всего об этом написано в «Горе от ума»: Софья предпочитает пассионарному Чацкому, умнице, волевому, живому человеку, Молчалина, который будет спокойно служить и обеспечивать её семью. Сменился идеал. Под идеалом понимается далёкий прогноз. Они стали считать, что самое лучшее – обывательское существование: дойти до чеховских героев.

Естественно, Россия ослабела, да ещё очень много потеряла во время войны. Поэтому оказалось, что западнические влияния, то, что А. Тойнби называл «оксидентализацией» (от английского occidentally – «на западный манер»), очень развились, что сыграло в нашей судьбе самую роковую роль. Если правильно оценить теорию этногенеза, то из неё следует: все сегодняшние беды нашей страны – лишь кратковременный эпизод, после которого нас ждёт пора «золотой осени» – спокойного и долгого «умирания» в течение нескольких столетий. Сегодняшние беды – неизбежный эпизод. Мы находимся в конце фазы надлома, а это возрастная болезнь. Есть ли у нас шанс её пережить?

– Да, есть. Сегодняшние времена – лишь шанс на спасение. Необходимо прежде всего осознать традиционные границы – временные и пространственные – нашей этнической общности, чётко понять, где свои, а где чужие. В противном случае мы не можем надеяться сохранить ту этно-социальную целостность, которая создана нашими предками при великих князьях и царях московских, при петербургских императорах. Если мы сумеем эту целостность сохранить, сумеем восстановить традицию терпимых, уважительных отношений к формам жизни близких нам народов – все эти народы останутся в пределах этой целостности и будут жить хорошо и спокойно. Однако не исключена возможность, что при внешнем вторжении – военном или экономическом, когда у нас разрушится стиль жизни, стереотипы поведения, изменятся и наша этническая ориентация, – нас постигнет судьба Арабского халифата. Где широкие межэтнические контакты происходили на супер-этническом уровне во всех областях жизни: в войске, на базаре и в гареме, даже в мечетях – сунниты, шииты, хариджиты, а вокруг них христиане, огнепоклонники, иудеи, язычники всех оттенков и дуалисты-сарматы. Переизбыток этнической пестроты столь же опасен, как её отсутствие: оптимальна мера внутри супер-этноса в границах ландшафтного региона, в нашем случае совпадающая с границами нашего государства, то есть Евразией. Хотелось бы конечно думать, что судьба Арабского халифата минует наше Отечество. Однако возможно это лишь в том случае, если мы не будем поддаваться уже испытанным соблазнам и благодушествовать, как в разговорах о нашем национальном величии, так и в самобичевании по поводу нашей «отсталости» от Европы, что в данном случае понимают под «отсталостью»? Ведь это же просто разница возраста. И действительно, толчок, приведший к рождению западноевропейского мира, произошёл в 8 веке нашей эры. Благодаря этой «отсталости», благодаря избыточным силам этнической молодости западноевропейцы и победили в конечном счёте восточное православие в 1204 году, когда варварски ограбили Константинополь.