Приговорён к свободе

– Но почему? Зачем такая конкуренция?

– Заказчика два. Они узнают информацию от кого-то из гвардейцев, он за деньги предоставит данные обоим. Для равенства – одновременно. Говорит, чтобы дальше сами разбирались. Вторая банда тоже будет ждать около тюрьмы, мы должны успеть раньше.

– Мы много раз скрывались от преследователей, – заметила я.

– Да. Но в этот раз всё гораздо сложнее, Нарцисса, – Август нервно прошёл по палубе, не смотря в мою сторону и собираясь с мыслями. Капитан, который всегда держит страх и волнение под контролем, заметно волновался. От этого меня уже начало потряхивать.

– Август? – позвала его тихо. Он вскинул голову.

– Прости. Просто не знаю, как начать, – признался он растерянно.

– Да ради Бога, начни уже хоть как-нибудь, пока я не сошла с ума от предположений! – негромко воскликнула я, не сдержавшись.

– Я… Ты же знаешь… Так получается… – выдал очень содержательную фразу Август, после чего вновь замолчал. Я закатила глаза, и тогда капитан, наконец, заговорил, слабо улыбнувшись:

– Эти преследователи – не гвардейцы из колледжа, они – профессиональные бандиты, умеющие обращаться с оружием. И мы будем находиться на одной территории. Представь себе – одно кладбище, одно время. Они ищут нужное имя, мы – тоже. При этом они нас попытаются убить, если заметят. А они знают, что мы будем там, так что…

– Я поняла. Но чего ты от меня хочешь? – я разделяла волнение Августа на этот счёт, это действительно опасное задание. Хотя нам не привыкать к таким приключениям.

– Если мы выполним это задание, получим такое вознаграждение, какого у нас давно не было. Но если провалим…

– Это твой выбор. Ты капитан, – сказала я.

– Я знаю, Нарцисса, но хотел спросить, что ты думаешь по этому поводу. Обо мне и так говорят не самые лучшие вещи, а…

– Кто тебе это сказал? – удивилась я.

– Дриада, – Райан не стал скрывать очевидного.

– Она не права, Август. И я не лгу, – я улыбнулась. – Твоего возвращения ждали все. Кроме Дриады, как ты уже знаешь. Брать это задание или нет – твой выбор, но если хочешь знать моё мнение… Я ужасно соскучилась по риску и погоням. Так что обеими руками «за».

– А остальные? – взволнованно спросил капитан.

– Думаю, большинство не будет против. Почему ты так волнуешься?

– Я много дел натворил, Цисса. У меня такое чувство, что долго я не протяну, что очень скоро придётся на какое-то время залечь на дно. Не команде, а именно мне. Так что я не хочу вас подводить. Если мне придётся оставлять кого-то за главного, пока меня не будет, я хочу, чтобы мой выбор одобрили и приняли, а не осуждали. Хочу остаться не ненавистным капитаном, а мудрым и опытным стратегом-боссом.

– Так и будет, босс. Не волнуйся, – я улыбнулась, предвкушая весёлые сутки. – Пора рассказать остальным о задании.

Август

– Ты не понимаешь! – в гневе воскликнул я, стоя перед Аполлоном. Он услышал наш с Нарциссой разговор и теперь злился. Правда, причина до сих пор мне не ясна.

– Я? Я не понимаю?! Ты издеваешься надо мной? Мы прошли вместе каждый шаг через этот ужас, и тебе хватает наглости утверждать, что я не понимаю? – Аполлон бешено размахивал руками, глаза – как два костра, лицо побагровело.

– Не каждый шаг, – со спокойной улыбкой парировал я. – Тебя не было со мной, когда я оказался темнице, когда мне некуда было идти в огромном городе. Ты не заступился за капитана перед словами Дриады. Мне перечислять дальше?

– Но почему Нарцисса? Почему ты рассказал ей, а не мне? – Аполлон перестал кричать. Злость уступила место разочарованию. Я покачал головой и пожал плечами.

– Мне показалось, что в этот момент она лучше всех сможет понять меня.

– Неужели? – усмехнулся парень.

– Всё, закрыли эту тему. Зови команду, я расскажу им о задании. Цербера тоже позови, сам иди за штурвал. Ты всё равно уже услышал то, что нужно, – Аполлон покорно кивнул и всё-таки ушёл.

– У тебя всё хорошо? – прошептала Нарцисса мне в спину. Она пришла самой первой. Остальные уже подтягивались.

– Всё хорошо, – повторил я, замерев.

А в следующие полчаса рассказывал команде о нашем задании и всех его подводных камнях, стараясь не скрыть ничего, что могло бы их удивить. Они внимательно слушали, но ничего не говорили. Я не понимал, как они относятся к моему выбору, так что решил спросить прямо.

– Я ещё не взял это задание. Думаю, все понимают, что это опасно для каждого из нас. Так что предпочту спросить сразу… Кто «за»? – в следующий миг моё лицо озарила вполне искренняя и ослепительная улыбка, потому что руки подняли все. Исключений не было. Наверное, на моём лице читалось удивление, потому что заговорила Чародейка – наша корабельная красавица, которая оказалась в команде всего полтора года назад, бежав от прежней жизни:

– Ты когда-то сказал, что никогда не изменишься, поэтому у нас есть выбор. Мы либо с тобой, либо против тебя. Как видишь, все выбирают первое. А приключений, риска и погонь нам очень не хватало.

– Тогда добро пожаловать в Игру, – торжественно объявил я, и тут же набрал номер на телефоне. – Вэлтом? Это Август. Мы в деле.

Орфей

Есть одна странная легенда.

В ночь перед Мабоном по земле тихо-тихо едет чёрная карета. Она бесследно исчезает во мраке ночи, не оставляя следов. О ней знают все жители городов, но наутро никто не может доказать существование этой кареты, предпочитая хранить это в тайне от гвардии.

Я жил в городе, где эту карету видели даже незрячие, а в ночь осеннего равноденствия жители ни при каких обстоятельствах не выходили из дома. Поговаривали, что каждый год именно в эту ночь бесследно исчезает одна юная девушка. И никто не мог противостоять этой силе.

Эта легенда сплетается с другой, не менее страшной, в которую тоже слепо верили в городке, где я родился.

На лугу, недалеко от самого крайнего дома города, каждое полнолуние паслись дикие лошади. От других их отличал белоснежный окрас, золотая грива, голубые глаза, острые клыки и неправильные следы копыт, перевёрнутые так, что казалось, будто лошадь шла в другую сторону. Приручить их могли лишь «отмеченные луной». Некоторые считали, что мустанги эти были потомками дракона, а клыки им нужны были для того, чтобы защищаться от людей и охотиться в особо морозные зимы.

Именно эти лошади движут чёрную карету, проезжающую по городу в ночь перед Мабоном.

Верю ли я в эти легенды? Нет. Только считаю их интересными сказками, которыми взрослые любят пугать юных девушек, чтобы они возвращались вечером домой, и детей, чтобы те не бродили по лугу за городом и не увязли в болоте.

Сейчас меня преследовало кое-что куда ужаснее городских легенд. Страшная реальность.

Я сходил с ума даже во сне.

За все годы, что я провёл с командой, ни разу не был так близко к тюрьме, никогда не попадался гвардейцам… А сейчас жду решения суда, сидя за решёткой круглыми сутками.

Убийство человека и нанесение телесных повреждений другому. И никого не волновало, что и тот, и другой преследовали нас с Хельгой и пытались убить. То, что я являлся гвардейцем, только ухудшало положение.

Я устало зажмурился, закрыл лицо ладонями и привалился к стене, соскользнув на пол и стараясь не обращать внимания на боль, которая круглые сутки меня преследовала с тех пор, как я здесь оказался. Таблетки, которые приносила Хельга, иногда помогали, но, к несчастью, только на несколько часов.

– К тебе посетитель, – бросил вошедший гвардеец, схватив меня под руки и защёлкнув на запястьях наручники. Меня отвели в кабинет, где не было ничего, кроме стола и двух стульев, стоящих друг напротив друга. Освободили руки и оставили ждать, с грохотом закрыв железную дверь. Я повернул голову к окну. Решётка. Я уже устал видеть их чаще, чем солнечный свет. Снова и снова, словно девятый круг ада, словно самый холодный в мире подвал, утонувший во мраке и ужасе.

– Алек, – услышал краем уха голос человека, который так часто вызывал у меня улыбку. Но в этот раз не дрогнула ни одна мускула на лице. Я даже не обернулся, продолжая смотреть на источник света стеклянным взглядом мертвеца.

– Как ты? – Хельга села напротив меня, протянув руку и положив её на стол передо мной. – Держишься?

– А что ещё остаётся? – столкнулся прямо с её виноватым взглядом. Словно это она закрыла меня в тюрьме… Нельзя так на неё смотреть, Орфей, нельзя, она же просто хочет помочь…

– Перестань так смотреть на меня. Это не моя вина, – но когда она пришла, я был ещё не готов. В голове творилось что-то неясное, я не мог говорить ни о прошлом, ни о будущем. О настоящем, впрочем, тоже. – Я не хотела, чтобы ты оказался здесь из-за меня, – сказала Хельга. Я кивнул и снова отвёл взгляд к окну. И к решёткам.

– От шести до пятнадцати лет тюрьмы строгого режима. Наверное, я должен радоваться, что не убьют, но не получается. Не получается! – в глазах стояли слёзы, а голос совсем охрип за те дни, что я провёл в тюрьме, не произнося ни слова.

– А что с операцией? У тебя же…

– Они не знают. И я не стану рассказывать. Ты принесла обезболивающее? – я привычным движением взлохматил каштановые волосы и протянул ладонь, желая снова почувствовать знакомую тяжесть таблеток, что могут спасти от боли. Пусть всего на пару часов, но даже это невероятное облегчение…

– Неужели всё так плохо? – я оставил вопрос Хельги без ответа.

Говорить совершенно не хотелось. Я ждал, когда она догадается и уйдёт. А когда это случится, я буду ждать следующей встречи… Как глупо.

– Я приду завтра. Принесу, что ты сказал, – сказала Хельга, когда время вышло, и я ей протянул список того, в чём нуждаюсь. Таблетки она мне всё-таки отдала, только отчего-то положила не в раскрытую ладонь, а на холодный металлический стол. – Твоя квартира в порядке. Я делаю всё так, как ты просил, – проговорила она глухо у самых дверей, словно боялась, что я её окликну и спрошу об этом. Как я просил… По сути, что в этом сложного? Не оставлять дверь открытой, поливать цветы и закрывать на ночь шторы.

Когда я выстрелил в наших преследователей, сначала сложно было что-то понять. Август учил нас стрелять и требовал блестящих результатов, но я никогда не стрелял в людей. До того дня.

Гвардейцы прибыли слишком быстро – я даже не успел опомниться. Наверное, это и к лучшему, иначе точно была бы попытка бегства. Я сидел на земле, покачиваясь из стороны в сторону, и сжимал в ладони оружие. Один гвардеец осторожно подошёл ко мне и протянул за ним руку, боясь, что я стану сопротивляться. Но я спокойно отдал пистолет ему, сдавленно ухмыльнувшись. А через час уже был закрыт на несколько замков в маленькой камере с единственным окном, в которое не пролезет даже мышь.

Я не мог найти причину дожить до следующего рассвета. С каждой ночью, которую я проводил здесь, состояние ухудшалось. Я разбил костяшки пальцев до крови, а ещё отчего-то была рана на губе – я не помнил ни того, ни другого.

Счёт времени давно потерян, хотя прошло, наверное, не больше недели с тех пор, как я оказался здесь. Настал тот день, когда судья прочитает вердикт и вынесет приговор. Я, конечно, всё ещё надеялся на лучшее, но ожидал худшего, несмотря на старания адвоката и мои собственные речи, утонувшие в шумном зале суда. Никто не верил в то, что выстрелы были лишь самообороной.

Как я и думал. Четырнадцать лет строгого режима. Суд учёл всё – и нанесение ранений, и убийство, которое при наличии свидетелей могли бы засчитать как превышение самообороны. Но тогда была глубокая ночь. Свидетелей не было. Слова Хельги всерьёз не восприняли. Никто не видел нас, убегающих от преследователей с марголинами, которые каким-то невероятным образом исчезли из их рук, когда подоспела гвардия.

Вот чего я не мог понять.

Единственное объяснение – кто-то пришёл и забрал их оружие. Кто-то, кто стоит против меня и хочет стереть с лица земли – неважно, каким способом. Кто-то, кто умеет скрываться и быть незаметным.

Если бы пострадавшие были вооружёнными, меня бы могли освободить досрочно уже через год, а то и раньше. Но кто-то хорошо постарался и скрыл улики, я отправиться на поиски правды не мог. Мешали решётки на окне и запертая дверь.

И я догадывался, кто стоит за всем этим.

Нарцисса

Мы остановились у заброшенной бухты и тихо, без суеты сошли на берег. На корабле осталась половина команды. За Августом отправилось около трёх десятков человек. Каким бы сложным ни было задание, мы не могли оставить фрегат без присмотра.

Знаете, как сложно бывает абстрагироваться, когда боль и страх захватывают каждую частичку тела? Я знаю.

Я бывала во многих тюрьмах. Освобождала людей, осуждённых за убийство, своих конкурентов из других группировок, несовершеннолетних и пожилых. Умела вскрывать замки, хотя в Хели были профессионалы по этой части куда лучше меня. Я могла пройти мимо охраны так, чтобы меня не заметили, скрыться от луча света, если нужно – закрыть рот гвардейцу и держать до тех пор, пока Август не даст другой команды. Я могла перебраться через ворота тюрьмы, используя лишь две стрелы. Да, всё это безумно сложно, страшно и волнительно, но к этому я привыкла.

А таких тюрем не видела никогда. С нашего прошлого визита она изменилась до неузнаваемости.

От её ворот веяло ужасом и холодной усмешкой таких же холодных преступников с пустыми глазами. На некоторых лицах я видела огонь и жажду свободы, нерушимость и уверенность. У других – безразличную ухмылку. Но что ещё хуже – полную покорность и принятие.

Здесь отбывали свой срок в колонии строгого режима девушки и парни. К счастью, детей не было. Наверное, этого я бы просто не выдержала.

– Что делать? – шёпотом спросила я у Августа, стоящего по правую сторону от меня и внимательно вглядывающегося в ворота и в лица гвардейцев. Его лицо скрывала тень деревьев и ночная мгла, так что я могла распознать волнение капитана разве что по его учащённому дыханию.

– С минуты на минуту я получу данные. В полночь войдём внутрь, – он ни на секунду не оторвался от своего наблюдения.

– А вторая банда? – таким же тихим голосом, похожим на шелест дрожащих листьев, спросила я, боясь даже вздохнуть лишний раз.

– В это же время. Только они будут освобождать других людей. Постарайтесь не пересекаться с ними. Ни в коем случае! – последние фразы Август сказал так, чтобы услышали все. Команда кивнула, давая понять, что услышала приказ. Я поймала взгляд перепуганного Аполлона и постаралась улыбнуться, хотя нервы были на пределе. – Я получил информацию, – сказал Август через две минуты, которые показались мне вечностью. Он назвал восемь имён и распределил их между нами. Нас было по трое или четверо на каждого заключённого – в зависимости от того, насколько далеко камера от входа и насколько сильны наши навыки в этой сфере. Мне, по иронии судьбы, в напарники достался сам Август, Аполлон и Дриада. Капитан как-то странно мне подмигнул, чего я так и не поняла. Может, хотел извиниться за наш чудесный состав, который мне уж точно не по душе?

– Боишься? – шепнул Август, пока резал проволоку и привязывал канат, а я наблюдала за всем происходящим.

– Волнуюсь, – улыбнулась я. Каждая небольшая команда была в зоне видимости, чтобы в случае чего помочь, но достаточно далеко, чтобы не привлекать много внимания. Трое остались у деревьев, где мы скрывались, охраняя ворота тюрьмы. Второй банды пока видно не было, и это радовало.

Через пару минут мы бесшумно спрыгнули на землю и прокрались к входу. Там уже стояли Аполлон с Дриадой. Знаком Август показал, чтобы мы втроём следовали за ним.

На входе стояли два гвардейца. Я тихо выдохнула, а по коже пробежали мурашки. Август одним резким движением закрыл рот одному, я – другому. Мы заученным и привычным движением перехватили артерии на их шеях и прижали к стене. Аполлон и Дриада остались, чтобы провести остальных мимо этих гвардейцев и прикрыть в случае чего. Мы с Августом помчались дальше, останавливаясь у каждого поста охраны и тем или иным способом выводя гвардейцев из строя на время.

– Двадцать шестая камера. Быстрее! – шепнул Август. Мы спускались вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки. Когда перед нами оказалась нужная дверь с бледным номером «26», я достала из пояса инструменты, следя за реакцией Августа. Он кивнул и встал спиной ко мне. Я принялась за работу, ловко цепляя замок. Совсем скоро он оказался у меня в руках, снятый с двери – наверное, не прошло и трёх минут. Август почти незаметно кивнул, давая понять, что всё хорошо. Я открыла дверь. Навстречу выскочил высокий смуглый парень, показывая большие пальцы и как-то странно, яростно улыбаясь. Прикрыв дверь и повесив замок на место, словно ничего здесь и не произошло, мы втроём поспешили наверх, к выходу.

Когда дверь была совсем близко, а Аполлон размахивал руками, поторапливая нас, я обернулась и заметила, что Август остановился у одной из камер и не двигается, хмуро читая имя на таблице и глядя на спящего человека внутри камеры. Слабое освещение позволяло читать имена заключённых, но точно не разглядывать их лица. Так что же случилось?

– Август? – я схватила его за руку, потянув за собой. – Что там? – заглянула в камеру лишь на секунду и тоже замерла, прижав ладонь к губам. Не говоря ни слова, Август достал инструменты и вскрыл замок за сорок шесть секунд. Аполлон не понимал действий босса и удерживал одного из гвардейцев с трудом, но ничего не говорил. Я вбежала в камеру, как только распахнулась дверь, с силой дёрнула за руку заключённого, который вроде и не слышал ничего. Его глаза распахнулись, и парень в ужасе уставился на меня, нервно сглатывая.

– Пойдём! – прошипела я, поднимая его и поторапливая. Он подчинился, но из горла не вырвалось ни звука.

Ночной обход ещё не начался, и мы со скоростью диких кошек пробрались через всю территорию страшного тюремного двора, оборачиваясь на каждый шорох. Нас теперь было тридцать пять человек. Восемь освобождённых преступников спешили за нами, а девятого я с силой тащила за собой, не давая ему возможности отдышаться.

Теперь выбраться было сложнее.

И что самое страшное – завопила сирена. Тревога. Побег. Посторонние на территории.

Нас пока каким-то чудом не заметили, мы карабкались по стене, хватаясь за верёвку и обжигая ей руки, лихорадочно перебирая ногами. Оглушительным свистом раздался первый выстрел. Я вздрогнула и приглушённо вскрикнула.

– Быстрее! – крикнул Август откуда-то сверху. Он уже стоял на стене, освобождая путь остальным.

Я поднималась последней, передо мной по стене лез наш девятый внеплановый освобождённый.

Следующий выстрел просвистел в нескольких сантиметрах от моей ноги. За ним последовали целые вспышки, поражающие стену. Но опомнились гвардейцы поздно. Я усмехнулась в ответ на улыбку Августа и слетела вниз по канату, стирая в кровь ладони. Сразу после меня на землю спрыгнул капитан.

Огромные ворота тюрьмы медленно открывались, выпуская целый отряд гвардейцев в ночной мир.

– Кладбище на юго-востоке, – отрезал Август, замыкая длинную процессию, к которой теперь присоединились ещё трое наших, охранявших вход. Запыхавшись и задыхаясь от быстрого бега, Чародейка докладывала Августу самое главная. Вторая банда вышла из тюрьмы почти сразу после того, как мы оказались внутри. И если они поторопились, то уже рыскают по кладбищу в поисках драгоценностей.

– Чёрт. Они раньше нас получили данные! – яростно выплюнул босс. – У нас мало времени. Поторопитесь!

Я немного похрамывала – подвернула ногу, когда спрыгивала на землю, но продолжала цепко держать за ледяную руку девятого заключённого. Пока всем было не до этого, даже мне, хотя я безмолвно была назначена ответственной за парня.

– Куда мы бежим? – решился спросить тот, часто дыша.

– На кладбище, – ответила я. Надеюсь, он расслышал. Повторять не хотелось.

– Зачем? – спросил он через некоторое время, не отставая от меня ни на сантиметр. Я оставила его вопрос без ответа. Наверное, тот подумал, что я не расслышала, и повторил то же самое ещё раз.

– Орфей, замолчи! – рыкнула я. Он как-то странно дёрнулся, когда я назвала его так. Отвык за эти месяцы от своего прозвища? Вполне возможно.

Да, именно на него Август уставился, когда заметил на табличке знакомое имя, которое помнил по поддельным документам парня. Именно его мы освободили, пожертвовав драгоценными минутами, не раздумывая. Зачем? Я не знаю.

Мне он всегда был кем-то вроде брата. Братьев у меня в семье было четверо. Может, теперь уже пятеро, не знаю – когда я сбежала из дома, мама была беременна. В любом случае, Орфей был другим.

Просто другим, и этим всё сказано.

Он всегда был более чистым, чем остальные. Хорош в дисциплинах, ловок, стремителен, но при этом романтичен и светел. Меня поражала его решительность и отчаянность, смешанная со страхом и неуверенностью в правильности действий. Орфей не любил наше дело, он любил путешествия и приключения.

Кто будет нырять на дно, чтобы обыскать затонувший корабль? Кто пойдёт на фестиваль, чтобы купить несколько коробок верёвки? А кто пройдёт через лес и выйдет к морю, чтобы проверить, сможет ли корабль причалить к берегу с другой стороны? Конечно, это будет Орфей. Но он всегда откажется, если будет такая возможность, от вскрытия замков, от драки с гвардейцами, от яростной перестрелки, вот таких побегов от преследователей, от кладбища, где враги могут открыть огонь в любую секунду.

Мы добрались до ржавых пошатывающихся ворот кладбища. Интересно, кому понадобилось прятать сокровище именно здесь? Нужно будет спросить у Августа. Команда во главе с капитаном остановилась, внимательно прислушиваясь.

– Имя вы все помните. В той могиле, конечно, никто не погребён. Мы должны выкопать саркофаг, достать драгоценности и бежать к бухте, где оставили корабль. Никаких лишних действий. Торопитесь и держитесь подальше от второй банды, – быстро сказал Август, первым открывая ворота кладбища.

– Не вздумай бежать, – прошипела я Орфею, чтобы никто больше не слышал. Он только задумчиво кивнул.

Царила гнетущая тишина. Гвардейцы отстали и направились в другую сторону, так что у нас было немного времени. Когда добудем драгоценности и окажемся на корабле, направимся в другой город. Там с корабля сойдут те восемь заключённых, что мы освободили, а заказчик придёт и лично отдаст нам наличные за выполненное задание. В идеале всё должно быть именно так.

– Не бойтесь, – сказал Август, когда половина нашей команды следила за всем происходящим, охраняя нас, а половина бродила от одной могильной плиты к другой, читая имена. Не знаю, к кому именно он обращался и кого хотел убедить, что всё будет хорошо.

– Ах, ну да, после твоих слов мне сразу стало не страшно. Мы всего лишь исследуем могилы глубокой ночью и ждём, когда появятся преследователи, которые собираются нас убить. Не бойся. Да, отлично, спасибо! – это сказала я, не успев прикусить язык. Отлично помню, что чувствовала тогда, оказавшись на пороге смерти.

– Нарцисса, я сумею защитить вас. Это мой долг, – он подошёл ко мне, протянув перчатки. А вдалеке уже раздавались чужие голоса.

Я услышала выстрел и повернула шею так, что она хрустнула. Цербер со страшной гримасой держался за бок. На чёрной куртке крови почти не видно, но сомнений не остаётся – парень ранен. Я бросилась к нему, отпустив, наконец, Орфея, надеясь на его благоразумие.

– Ты в порядке? – спросила у Цербера, доставая с пояса маленькую аптечку и кивая остальным, чтобы они продолжали работать.

– Всё нормально, – прохрипел Цербер, борясь с собой. Мы отошли дальше, спрятавшись за камнем – я пыталась разглядеть и пережать рану, чтобы остановить кровь. Остальные достали и перезарядили оружие. Орфей растерянно подкрался ко мне и опустился на колени рядом.

– Давай я, – сказал он, перехватив мою руку и крепко бинтуя рану. – Иди, помогай остальным, – скривился он, не поворачивая головы. Я достала пистолет, который легко лёг в руку, привстала над камнем и выстрелила в силуэт, выглянувший из-за дерева. Тот человек тут же схватился за ногу и упал на землю. Я победно улыбнулась и выстрелила снова. Убивать людей – не наша прерогатива – правда, иногда выбора не остаётся.

Краем глаза я заметила, как незнакомый мне человек копает яму, в полголоса переговариваясь с другими парнями. Я прищурилась и помчалась к ним, пригибаясь у каждого камня и разглядывая всё вокруг, словно хищник, заметивший добычу. Остановившись в нескольких метрах от них, выстрелила. Пистолет щёлкнул, но выстрела не последовало. Патронов больше не было. Чёрт возьми, неужели взяла с корабля не свой пистолет?!

Я судорожно вздохнула – враги услышали звук. Один из парней направился ко мне. В безумном страхе я попятилась назад, но со спины меня перехватили чьи-то руки. Я вскрикнула, но в ту же секунду моего виска коснулось что-то холодное. Все прекрасно понимали, что именно.