Похищение в «Калифорнийской комете»

– Рад слышать. Только надеюсь, что наша поездка обойдётся без ненужных волнений. Не так, как в прошлый раз. Не дай бог.

– Человек предполагает… – задумчиво произнёс Хол. Он вспомнил о Марианне и её телохранителе, от которого она собиралась удрать, чтобы повидаться с ним.

– Конечно, а Бог располагает, – закончил мысль дядя. Он снял очки, подышал на них, потом начал протирать специальной замшевой тряпочкой. – Только хотелось бы, чтобы никому не пришлось волноваться из-за преступлений.

– Из-за них-то обычно и волнуются, – тихо проговорил Хол, а дядя вдруг рассмеялся:

– Уж не мечтаешь ли о карьере следователя в управлении полиции на железнодорожном транспорте?

Хол решил, что возможно, но делать выбор он пока не готов. Вместо этого он показал на откидную полку над окном.

– Тут всего одна полка. А где вторая?

– На второй ты сидишь.

Дядя нажал на какую-то защёлку под креслом Хола, и сиденье куда-то поехало, пока не уткнулось в кресло дяди. Сразу получился диван. Дядя Нэт присел на него боком и поглядел в окно.

– А это наш телевизор. Через него мы скоро увидим половину Америки. Удивительная страна!

– Да. Мне казалось, она будет такая же, как Англия, а тут всё по-другому. Всё намного больше. Машины больше, дороги шире, а порции в ресторане просто огромные. Я чувствую себя здесь непривычно маленьким.

– Привыкнешь. Путешествия меняют людей. А меняться – это условие нашей жизни. – И дядя философски посмотрел на племянника сквозь очки. Потом он достал из сумки свой журналистский блокнот, несколько ручек и положил их на полочку возле окна. – Моё место внизу, ты спишь наверху. Ладно, давай разбирать вещи.

Он закатал рукава рубашки, и Хол, как уже когда-то раньше, увидел, что на каждой руке находится сразу по трое часов, и каждые из них показывали какое-то конкретное время – Лондона, Нью-Йорка, Токио, Берлина или Москвы. Так дядя лучше ощущал пульс времени всей планеты, об этом он говорил ещё в прошлую поездку. Сейчас, взглянув на свои самые старые часы, с тяжёлым стальным браслетом, он сделал вывод, что у него с племянником ещё есть немного времени, чтобы выйти прогуляться.

Хол первым вышел в коридор и тут же вжался в стену. Навстречу шла высокая женщина, латиноамериканка, с огромной копной волос цвета жжёного сахара и влажными губами. На ней был чёрный кожаный пиджак, тесный в талии, и туго обтягивающие джинсы.

– Здрасте, – сказал Хол.

– Здрасте, – хмуро сказала женщина и открыла дверь в купе напротив.

– Должно быть, мы будем соседями, – улыбнулся дядя Нэт, тоже появившись в коридоре. – Меня зовут Натаниэль Брэдшоу, а это мой племянник Харрисон, или просто Хол.

– Ванесса Родригес, – коротко бросила соседка и далее молча протиснулась в своё купе, задёрнула шторку на окне и задвинула за собой дверь.

– Пошли, Хол, – прошептал дядя. – Не будем беспокоить людей.

На платформе было уже мало людей. Со стороны головы поезда доносился шум. Там работал вилочный погрузчик. Он подцеплял контейнеры с чемоданами и завозил их внутрь багажного вагона. Но шум издавал локомотив: происходила сцепка из двух тепловозов. Поскольку платформа находилась под зёмлей, то их дизели, казалось, сотрясали весь воздух; сиреневый дым уходил в вентиляцию под потолком. Кабины тепловозов смотрели в разные стороны: одна – вперёд, другая – назад, поэтому всё можно было рассмотреть, не сходя с места.

Холу первый тепловоз показался немного странным. Он походил на большой, непомерно раздавшийся в ширину и особенно в высоту грузовик, с высоким и кургузым капотом. У него были такие же, как у машины, стёкла с дворниками, но намного больше фар.

– По-моему, наш прошлый паровоз «А4 Пасифик» был гораздо симпатичнее! – прокричал он дяде Нэту на ухо.

– Так это и не паровозы, – усмехнулся дядя. – И даже не тепловозы. Это дизель-электровозы серии «Джэнесис». Каждый примерно вдвое мощнее нашего.

– А почему их два?

– Мы поедем через Скалистые горы, там очень крутые подъёмы и спуски. Если один локомотив откажет, другой должен подстраховать.

Хол снова посмотрел на бело-синий локомотив, локомотив «посмотрел» на него. Теперь он казался уже немного симпатичнее. Хол пожалел, что забыл блокнот и карандаши. Ничего, потом нарисует по памяти, решил он.

Дядя Нэт тронул Хола за локоть и показал на багажный вагон. Его двери закрывались, погрузчик с пустыми тележками уезжал.

– Нам пора.

Франсина стояла в дверях вагона и махала им рукой, чтобы они торопились. Дядя Нэт и Хол побежали, но, когда, запыхавшись, заскочили в вагон, проводница лишь весело рассмеялась:

– Я бы всё равно не дала им уехать без вас.

– Ну спасибо, – сдержанно улыбнулся дядя.

Когда они поднялись в своё купе, поезд уже начал движение: мимо проплывали колонны вокзала.

– Что это? – сказал дядя, нагнулся и поднял с пола конверт. Внутри лежала записка. – Ах вот оно что! – обрадовался он. – Это от Огеста Резы. Он приглашает нас посетить его в своём вагоне. В «Серебряном страннике», я так полагаю.

Глава 3

В гостях у Огеста Резы

Едва поезд выкатил из-под сумрачных сводов вокзала «Юнион Стейшн», в вагон тут же хлынуло осеннее солнце. Мир преобразился. За окном проплывали знаменитые чикагские небоскрёбы, мосты, акведуки, парки. Все краски осени играли на постриженных деревьях.

– От Нейпервилла до Принстона нам ехать примерно час, – сказал дядя Нэт, заранее кладя в карман ручку и блокнот, после чего вытянулся в своём кресле, положив руки за голову. – Достаточно времени, чтобы подготовиться к интервью, которое Реза будет давать сегодня вечером.

– Так мы идём к нему прямо сейчас? – с оживлением спросил Хол. Ему уже не терпелось увидеть Марианну.

– Нет, туда через поезд не пройти. В «Серебряный странник» можно попасть лишь с платформы. Так что придётся подождать до станции.

– То есть сейчас мы туда не попадём?

– Нет, – сказал дядя Нэт и задумчиво посмотрел в окно. – Интересно, какую такую новость он припас для своей пресс-конференции? Надеюсь, я сумею заставить его проговориться.

– А чем он занимается, этот Реза?

– Новыми технологиями. Он сделал состояние на производстве современных источников питания.

– Это что, батарейки, что ли? – удивился Хол.

– В том числе. Но сейчас он больше инвестирует в разработки электрических батарей для спутников и подводных лодок, а также аккумуляторов для электромобилей, роботов, дронов, смартфонов и много чего другого.

– Значит, пресс-конференция будет просто о новом аккумуляторе? – Хол сделал кислое лицо.

Дядя улыбнулся:

– Кто знает… Точно пока неизвестно. Но это и создаёт интригу.

– А может, это как-то связано с новыми типами поездов? – предположил Хол. – Тогда понятно, почему он пригласил вас.

– Возможно, – опять улыбнулся дядя. – Но я в этом деле не специалист. Я просто журналист, который много пишет о железных дорогах. Кажется, мы замедляемся… Да. Это станция. Пошли!

«Калифорнийская комета» остановилась у кирпичного здания с вывеской «Нейпервилл». Путь по платформе до «Серебряного странника» был недалёк, но всё равно следовало спешить, потому что поезд стоял здесь недолго. Дверь вагон-салона была закрыта. Дядя постучал. С шипением дверь медленно отворилась. В проёме стоял телохранитель Вуди.

– Привет, Вуди, – выскочил вперёд Хол. – Знакомься, это мой дядя, Натаниэль Брэдшоу. Мы здесь по приглашению мистера Резы.

Ухмыльнувшись, Вуди посторонился.

– Откуда ты его знаешь? – шёпотом спросил дядя Хола, когда они ступили в коридор, отделанный белым пластиком.

– Потом расскажу, – прошептал Хол. Он тоже умел создавать интригу.

В белом коридоре имелось только четыре двери. Одна на миг приоткрылась и тут же захлопнулась. Холу показалось, что он успел увидеть Марианну. Коридор заканчивался небольшой лестницей с двумя ступеньками, которые вели вниз, и дальше сразу открывался просторный зал ультрасовременного вида; стены обтянуты тканью, пол покрыт ковром. Посередине зала стоял большой овальный стол на толстенькой стальной ножке. Рядом стоял большой мягкий белый диван. На диване сидела красивая молодая женщина-афроамериканка в красном брючном костюме и туфлях на очень высоком каблуке. Сбоку появился невысокий мужчина в круглых роговых очках, одетый в тёмную водолазку и светлые брюки. Он внимательно смотрел на гостей.

– А вот и мистер Брэдшоу! – торжественно произнесла женщина, ослепительно сверкая своей бесподобно-белоснежной улыбкой с ярко накрашенными губами.

– Какая встреча! – улыбнулся дядя Нэт, почтительно склонив голову. – Я должен был догадаться, что без тебя тут не обошлось.

– Нэт, прошу познакомиться с хозяином этого чертога, моим очень хорошим другом Огестом Резой, – сказала афроамериканка.

– Очень приятно, сэр, – сказал дядя Нэт, деликатно пожимая руку миллиардеру.

– Я прочитал пару ваших книжек, – сказал миллиардер. – Знаете, мне понравилось. Рад знакомству. А это, должно быть, ваш племянник? Харрисон, да?

Харрисон застеснялся и лишь кивнул, но руку старался жать изо всех сил.

– Хол, – обратился к нему дядя, – познакомься, это Зо́ла Дормонд. Она… Короче, она моя коллега.

– И конкурентка в какой-то степени, – улыбнулась Зола. – Я тоже журналист.

– Предлагаю отметить наше знакомство, – предложил хозяин. – Вуди, захвати ещё сок для мальчика.

– Признаться, я потрясён, – сказал дядя Нэт. – Никогда не думал, что однажды проедусь в таком шикарном вагоне. Редкая удача. Спасибо за приглашение.

– Дизайн я разрабатывал сам, – с гордостью сказал Реза. – У меня тут всё продумано. В коридоре вы видели четыре двери. Там находятся кухня, санузел, комната телохранителя дочери и комната самой дочери. А здесь у меня, так сказать, конференц-зал. Здесь будет проходить вторая часть нашей пресс-конференции.

– А разве мы все поместимся? – спросила Зола.

– Стол! – вдруг резко произнёс Реза.

Холл не сразу понял, что это была команда, и, лишь когда прозвучало «Вниз!» и ножка стола стала складываться, как подзорная труба, он догадался, что это было. Столешница опустилась вниз и полностью слилась с полом.

Хозяин пригласил гостей пройти чуть дальше, в торец вагона, и открыл дверь в другое помещение.

– Тут у меня небольшой бар. Панорамное остекление, хороший обзор, прекрасный вид на природу. Стекло, конечно, пуленепробиваемое. – Он постучал пальцем по стеклу и подождал, чтобы гости полностью насладились видом рельсов и шпал, монотонно убегающих вдаль. – Для отдыха здесь имеется диван, барная стойка, любые напитки к вашим услугам. Хотите посмотреть, что наверху?

Дядя и племянник дружно кивнули.

– Прошу!

Вслед за хозяином они поднялись на второй этаж, в помещение с горбатым стеклянным куполом наверху. Реза остановился возле низкой двуспальной кровати в японском стиле. Та была сделана из чёрного бамбука и застелена всем белым.

– Тут я сплю, – показал он рукой, – а там, в углу у меня ванная. Правда, нужно опять спуститься на первый этаж. Это по другой лестнице.

Но, чтобы дойти до другой лестницы, требовалось сначала обогнуть большой письменный стол с клавиатурой и двумя большими мониторами на нём.

Хол увидел сбоку диван, присел на него и стал смотреть через купол на небо, по которому плыли белые кучерявые облака.

– Потрясающе!

– Не то слово, – сказал дядя и присел рядом.

– Огест, а утром солнце тебе не мешает? – спросила Зола, примостившись на краешке стола. Она случайно задела мышь, отчего мониторы засветились. – Упс!

Реза быстро подошёл и выключил под столом компьютер.

– Обратите также внимание на автоматические жалюзи, – продолжил он. – Они тоже управляются голосом.

– Кто бы сомневался, – улыбнулась журналистка.

– Кстати, Харрисон, – Огест Реза неожиданно подошёл к Холу, – если ты очень любишь поезда, и любишь их так, как говорит твой дядя, тебе будет интересно взглянуть на одну вещь. Пойдёмте снова вниз.

По очереди они начали спускаться в конференц-зал.

– Нэт, хорошо, что ты взял с собой племянника, – улучив момент, шепнула дяде Зола.

Дядя промолчал, а Хол стал гадать, что бы это значило.

В конференц-зале стол уже вырастал из пола, как гриб. Рядом стоял Вуди. Он держал на весу поднос с коктейлями для взрослых и соком для Хола.

– Стол! – скомандовал Реза. – Раскройся!

Столешница разделилась на две части и разъехалась в стороны. Хол не верил своим глазам: внутри оказался детально воспроизведённый макет города со всеми его небоскрёбами, эстакадами, улицами и парками. А между зданий вилась игрушечная железная дорога. По ней носился современный скоростной поезд, похожий на серебристую змейку. На передней секции этого поезда мелким шрифтом было написано «Мари» и стояли цифры 70707.

– Боже, какая прэлесть! – Зола произнесла это «прэлесть» таким скучным голосом, что всем стало ясно: детские игрушки интересуют её меньше всего. – Нэт, давай лучше посмотрим на настоящую дорогу. – И, подсунув руку ему под локоть, она увлекла дядю в сторону бара, где они могли бы спокойно выпить свои коктейли.

Дядя Нэт ещё пару раз оглянулся на стол, но потом всё же покорился судьбе.

– Вот это да! – с восторгом сказал Хол, глядя на железную дорогу. – Вы сами это сделали?

– Я придумал, – ответил Реза, близко наклонившись к Холу. – Это моё представление о городе будущего, в котором не будет машин, сжигающих продукты нефтепереработки и поэтому не загрязняющих атмосферу. Взамен я предлагаю проект общественного транспорта, созданного на основе нового типа поездов…

– Папа не утомил тебя своим проектом?

Хол обернулся, в дверях стояла Марианна.

– Это Марианна, моя дочь, – представил её отец.

– Мы уже знакомы.

Марианна прошла мимо Вуди и взяла с подноса стакан с соком.

– Мари, ты же знаешь, это всё для тебя. – Огест Реза подошёл к дочери и погладил её по голове. – Кому, ты думаешь, это всё достанется, когда нас уже не будет?

– Ну, завёл свою старую песню, – фыркнула Марианна.

Вуди предложил Холу что-то зелёное.

– Что это? – понюхал Хол. – Пахнет какой-то травой.

– Это зелёный джус. Такой все пьют в Калифорнии.

Хол сделал маленький глоток, скривился и пить больше не стал.

– Ничего, привыкнешь, – рассмеялась Марианна.

– Мари, пригласи Хола к себе! Поиграйте там, – почти сразу послышался сухой, резкий голос Резы.

Марианна взглянула на отца, потом на Хола и нехотя ему кивнула:

– Пошли.

В коридоре она высказала свою обиду:

– «Идите поиграйте»… Пфф! Он всё время обращается со мной как с ребёнком!

– А мне показалось, он довольно приятный человек, – сказал Хол, идя вслед за Марианной к её комнате.

– Да, когда не увлечён одним из своих проектов. Он говорит, что я самое главное в его жизни, а сам отсылает меня почти на целый год в частную школу во Франции. И, даже когда я приезжаю на каникулы, он почти не замечает меня, будто я для него пустое место.

– Мне жаль, – сказал Хол.

– Да чего уж жалеть. – Марианна открыла дверь. – Хотя и мама тоже не лучше. Она работает в ООН и вечно мотается по всему свету, чтобы кого-нибудь там спасать. А меня вот спасать не надо, поэтому меня для неё тоже как будто нет. Раньше у нас была семья, мы всё время проводили вместе, праздники, пикники, но когда они развелись…

Марианна села на кровать. Её комната выглядела совершенно как детская, предназначенная для очень маленькой девочки. В ней всё было розовое: одеяла, подушки, на покрывале «плясали» розовые фламинго. Контрастом выделялись только личные вещи и одежда Марианны, говорившие всё же о её возрасте. И ещё она явно любила рисовать. На полках стояли сборники комиксов, на тумбочке лежала бумага и стояли карандашницы. В каждом таком стакане карандаши только одного оттенка: красного, синего, голубого – все цвета радуги.

– У тебя для каждого цвета свой стакан? – удивлённо спросил Хол.

– Да, – коротко бросила Марианна. – Погоди. Вот что я хотела тебе показать.

Она достала деревянный планшет для рисования с плотными белыми листами, прикреплёнными к нему сверху большим канцелярским зажимом. Верхний лист был заранее расчерчен на неровные прямоугольники, как это делается в комиксах. В левом углу был изображён поезд, стоящий у платформы, и мальчик, присевший на одно колено.

– Это я? – сразу догадался Хол.

– Я не очень хорошо рисую, но мне нравится придумывать истории в картинках, какие-нибудь приключения.

– И ты меня вставила в своё приключение?

– Пожалуй, – задумчиво кивнула Марианна. – Хочешь конфетку? С чёрной смородиной и лакрицей. Это мои любимые.

Она достала из кармана пару конфет, завёрнутых в чёрно-красные фантики, развернула одну и сунула в рот. Вторую протянула Холу. Хол не любил вкус лакрицы, которая отдавала запахом детских лекарств, и не стал разворачивать свою. На конфете было написано по-французски Cassis réglisse noire. «Нуар», он знал, переводится как «чёрный».

– Я съем позднее, – сказал Хол, засовывая конфету в карман. Из другого кармана он достал свой блокнот и раскрыл его на странице, где были запечатлены внутреннее пространство чикагского вокзала и некоторые наиболее запомнившиеся там пассажиры.

– Это ты, – ткнул он кончиком карандаша. – Вместе с Вуди.

– Это я? Такая маленькая! – поразилась Марианна. – И когда ты успел всё это нарисовать.

– Многое дорисовывал уже по памяти. Да и всё, что увидел здесь, я тоже потом нарисую.

– Зачем же потом? Ты можешь сделать это прямо сейчас. Садись на кровать и рисуй. Следующая станция ещё нескоро.

Хол присел на кровать и начал рисовать. Сначала конференц-зал. Центром всей композиции там был овальный стол, а внутри его – детская железная дорога с маленьким серебристым поездом. Такого карандаша у него не было, но он увидел его стоящим в одной из карандашниц на тумбочке. Хол протянул руку, но тут поезд дёрнулся, рука промахнулась, стакан опрокинулся, и карандаши рассыпались. Он испугался, пытался их собрать, но задел и другие карандашницы, и тут уже всё посыпалось и полетело на пол.

– Что ты делаешь! – В гневе Марианна вскочила на ноги. – Ты что, дурак?

– Прости, я нечаянно, – успел пробормотать Хол, нагибаясь, чтобы поднять карандаши, и тут краем глаза увидел, что Марианна замахивается на него. Он увернулся, но почувствовал, как она вцепляется ему в волосы. Это было так странно, что он попросту растерялся. Его ещё никто не таскал за волосы.

– Не трогай! Не трогай! – визгливо вскрикивала Марианна. – Ты всё перепутаешь!

– Слушай, ведь больно, – обиделся он, схватил её за руку и заставил разжать пальцы.

Марианна отцепилась, Хол быстро вскочил и сделал шаг в сторону. Он глядел на неё, тяжело дыша, поражённый произошедшей в ней переменой.

В этот момент в дверь постучали.

– Дети, скоро Принстон, – послышался из-за двери голос дяди Нэта. – Хол, нам пора.

– Иду, – хрипло откликнулся Хол и швырнул на кровать те карандаши, которые успел собрать.

Марианна молча сгребла их в кучку и тут же принялась сортировать по цветам.

Дядя Нэт и Зола ждали Хола в коридоре. Вместе они сошли на платформу, как только поезд остановился. Платформа располагалась очень низко, и дядя Нэт поддерживал Золу, которая была на высоких каблуках.

– Это был самый необычный вагон, который я видел в жизни, – сказал дядя, когда они шли к своему вагону.

– Даже лучше, чем королевский в «Шотландском соколе»? – спросил Хол, незаметно потирая свою макушку.

– Там были пульмановские вагоны[2], и они прекрасны, но «Серебряный странник» – это нечто совсем другое.

Зола шла молча, а потом обратилась к Холу:

– Ну и как тебе дочь Огеста Резы? Чем вы с ней занимались?

– Мы немного порисовали, – сухо ответил Хол.

– Она не говорила, о чём будет пресс-конференция её отца этим вечером?

– Нет. Но он сам, когда показывал мне железную дорогу, что-то говорил о поездах будущего.

Дядя Нэт и Зола переглянулись.

– Это интересно, – сказала Зола и остановилась. – Кстати, следующий вагон будет мой, мы могли бы зайти. И вообще, мы могли бы сегодня вместе поужинать, ещё до пресс-конференции.

– Все втроём? – ревниво спросил дядя.

– Конечно же все втроём.

Глава 4

Шарада

– Эта Зола немного странная, – сказал Хол дяде, когда они вернулись в своё купе. – Она точно ваш друг?

– Мы с Золой журналисты, – ответил дядя, устраиваясь в своём кресле. – И мы знаем друг друга уже долгое время. Вместе работали. Она прекрасный специалист. Тщательно охраняет свои источники и часто оказывается на шаг впереди всех. Однако в последний раз я случайно её опередил. Я взял интервью у одного железнодорожного магната в тот самый момент, когда она готовила большой материал по той же самой теме. Не думаю, что она мне это забыла. Ужин с ней будет для нас интересным. Кстати, постарайся не сболтнуть лишнего.

– Насчёт чего?

– Насчёт того, что случайно узнал.

Хол пообещал. Он смотрел в окно, на поля, которые казались бесконечными, и думал о словах Золы, которые как бы устанавливали связь между ним и этим миллиардером, Огестом Резой. Мол, хорошо, что дядя взял его с собой. Что бы это значило? Нет, всё ерунда. Они с дядей не только родственники, но и друзья. У них есть общая любовь – поезда. Хол вдруг вспомнил о своей семье – о родителях, о маленькой сестрёнке Элли, о Бэйли, собаке, – которая осталась по другую сторону земного шара. Господи, по другую сторону земного шара! Как же отсюда далеко!

Из динамика в коридоре донёсся мягкий женский голос, приглашающий пассажиров в вагон-ресторан. Наступало время обеда.

– У нас это называется «ланч», – сказал дядя. – Ты уже проголодался?

– Даже не знаю, – ответил Хол. – Я чувствую себя странно.

– Если странно, тогда определённо надо подкрепиться, и всё сразу пройдёт. Пойдём посмотрим, чем кормят в американских поездах.

Вагон-ресторан находился в середине состава, и, чтобы попасть туда, нужно было пройти через соседний вагон, тоже спальный. Вагоны соединялись тамбурами, которые находились только на втором этаже. Сквозной проход через поезд по первому этажу был попросту невозможен.

В вагоне-ресторане уже была очередь из желающих поесть. Их постепенно рассаживали за столики, каждый столик в небольшой отдельной кабинке, ограждённой перегородкой.

– Здравствуйте! Меня зовут Эрл. Подождите, сейчас я вас посажу, – обратился к дяде и Холу официант в синем фартуке и ярко-голубом галстуке. – Поскольку вас двое, а столик на четверых, вы наверняка здесь встретите новых друзей. Случайные знакомые в поезде – это ведь отдельная песня нашей жизни, разве нет? – И он широко улыбнулся. У него была большая голова и очень широкая улыбка.

С такой же улыбкой официант Эрл обратился и к следующему гостю. Это была Ванесса Родригес, латиноамериканская дама из соседнего купе.

– Вы одна, мисс?

– Угу, – кивнула Ванесса и вдруг шлёпнула ладонью по пластиковой стенке. Словно убила муху.

Это было так громко и так неожиданно, что все вздрогнули. Никто ничего не понял. Официант деликатно прокашлялся и пригласил Ванессу следовать за ним. Та шла, глядя в пол.

Хол тоже смотрел вниз. Он искал на полу муху, которую должна была убить Ванесса, и, кажется, уже что-то разглядел, как снова услышал голос Эрла.

– Вас тоже двое? – обращался он к кому-то сзади. Это были мужчина и ребёнок. – Значит, и вы с мальчиком, – обратился он к дяде Нэту. – Прошу всех за мной, для вас готов столик.

Их столик находился возле сервировочного стола, на него официант ставил блюда, которые поднимались на небольшом лифте из кухни внизу. Через этот люк доносились и кухонные шумы. Но запахи их перегоняли.

Сев на своё место, Хол поднял глаза и только тут увидел, что напротив него садится тот самый подросток с лицевой маской, которого он видел на вокзале «Юнион Стейшн». Вот так совпадение! Кстати, не очень-то и приятное. Даже просто смотреть на эту стальную конструкцию с пластиковыми нашлёпками на лбу и на подбородке как-то не очень вдохновляло. Вдобавок мальчик ещё и носил большие роговые очки с очень толстыми стёклами, и они тоже требовали места на его лице. Хол старался от всего этого отводить взгляд, но всё равно то и дело поднимал глаза. К тому же английскую вежливость ещё никто не отменял.

– Привет! – Он первым обратился к мальчику. – Меня зовут Харрисон.

– Пры, Харыро, – ответил мальчик. – Ма зо Рарэн.