Имменсерит. Легенда о Бьярмалане

– Ты уверен, что они не решили просто уединиться? – она улыбнулась слегка приоткрыв губы, и поигрывая длинными прядями своих волос, то и дело накручивая их на палец.

– Я это чувствую, а это куда точнее домыслов, уж поверь. Сложно объяснить, – сказал он, и нащупал через одежду медвежий медальон.

Он так и не снял его с того момента, как последний раз потерял сознание. С тех пор этот кусок металла с выгравированным изображением символа Бьярмалана висел у него на шее. Авенир его не замечал, лишь изредка случайно касаясь его.

– Тогда, ради твоего спокойствия стоит их найти, как считаешь?

– Об этом и думаю. Надо идти на пристань и поспрашивать, не видел ли их кто.

– Зачем? Сейчас узнаем всё, что тебе нужно.

Авенир не успел ничего сказать, а Амна привстала на месте, залихватски свистнула и поманила к себе какого-то пьянчугу, сидевшего за столом у самого входа.

Оказалось, это старый друг отца Мирсхада и Амны. Старика звали Саяд и он был опытным моряком, выходившим в море лишь по большим праздникам, но на пристани он бывает ежедневно. Как оказалось, он видел сегодня там странную пару юнцов – здоровенного лба и дерзкую девку, которую нужно хорошенько отходить прутиком по спине, чтоб разговаривала нормально. Авенир безусловно узнал своих друзей.

– С кем они говорили? Куда пошли, ты знаешь?

– Нет. Не знаю. Видел только, как они поднялись на корабль. Причём не местный. Только вчера к берегу пристал. Оттуда никто не выходил, кроме одного человека, и тот сразу же ушёл к нашему голове и вернулся через часок-другой. И всё.

– Что за корабль, покажешь?

– Не, холодно там. Не пойду. А корабль сам найдёшь – на носу у него здоровенный таран в виде головы змеи. И на парусах змеиная морда.

– Корабль боевой что ли?

– А чёрт его пойми. Сейчас на таких большинство купцов ходит. Но этот корабль у нас в порту ни разу не видел.

– Спасибо тебе Саяд за помощь.

– Не меня благодари, её, – он кивнул на сидевшую рядом с Авениром Амну, – если бы не она, то ничего бы не сказал и помогать не стал. Бывай. Мирсхаду привет, Амна.

И он неровной походкой отправился обратно за свой стол.

– Что ты будешь делать? – спросила Амна, с тревогой глядя на Авенира.

– Я пойду за ними.

– Я с тобой.

– Зачем тебе это? Я же говорил, это может быть опасно.

– Ты ведь совсем меня не знаешь. Может, это я тут самая опасная, – и она многозначительно улыбнулась ему.

Только сейчас Авенир понял, что вокруг них все столы были пустыми, тогда как все остальные были битком набиты посетителями.

Выйдя на улицу, Авенир нащупал рукояти мечей, осмотрелся по сторонам и подметил, что небо сегодня ясное. В такую погоду ночью видно любую тень. Рядом с ним появилась Амна. Она умела это делать так же бесшумно, по-кошачьи, как и Яролика. Она переоделась в более удобную и уместную одежду для ночной прогулки, сменив нарядное платье на длинную тунику из серой шерсти, перехваченную широким кожаным поясом с красивой пряжкой, такие же бриджи и полусапожки на мягкой подошве. Длинные волосы она убрала в тугую косу. Накинув поверх этого чёрный плащ с капюшоном она стала практически неузнаваема, по сравнению с тем, как она выглядела, когда сидела какое-то время назад в корчме за одним столом с Авениром.

Этот поход может таить в себе угрозу и быть опасным как для него, так и для неё. Но по её виду можно было сказать, что её это не особо беспокоит.

Твердой и уверенной походкой она шла по середине улицы. Авенир не отставал, шагая рядом. Пройдя несколько кварталов, она свернула в проулок, в конце которого виднелись корабли и пристань.

Корабль они отыскали легко, он был одним из самых больших. Пройдя мимо красивой боевой галеи с носовой частью в виде щуки, оскалившей пасть, они остановились. Вокруг корабля со змеёй на парусе было тихо и никого не было видно. Помоста, перекинутого с корабля на берег не было. Судно свободно покачивалось, стоя на якоре рядом с причалом.

– Это действительно странно. Никого не видно, такое чувство, что все вымерли.

– Нам надо попасть внутрь. Они там, это точно.

Взобраться на корабль не составило большого труда. Доски под ногами легко поскрипывали, но на палубе никого не было. Дверь, ведшая в трюмы была закрыта, но как оказалось, не заперта. Авенир шёл первым, спускаясь по лестнице, он держал одну руку на рукояти меча, а второй на ощупь прокладывал себе путь вдоль стены. Амна двигалась следом за ним в пяти шагах. Пройдя почти до конца коридора, Авенир услышал крики боли и звуки ударов, затем глухой смех и опять тишина. Он обернулся и посмотрел на свою спутницу с нескрываемым ужасом. Он узнал голос. Это был Эфрон.

Звук шёл из под пола. Значит они где-то ещё ниже, в трюме, где обычно перевозят грузы. Спуск на самый нижний ярус нашёлся не сразу. Лестница была в самом хвосте корабля. Спустившись по ней, Авенир оказался в темноте. Но по потолку было видно, что где-то в середине яруса есть несколько источников света и именно там находятся все люди, от которых идут звуки.

С шипением змеи Авенир вынул из ножен оба своих меча и крадучись двинулся вдоль ящиков и бочек на свет. Из-за последнего ряда стеллажей он услышал голоса. Говоривших было не меньше пяти. Разговор был тихим, но некоторые слова он всё-таки разобрал «второй», «на конях» и «Лесноград». Из услышанного стало понятно, что это скорее всего очередные наёмники, искавшие именно их с братом. Про Яру скорее всего они ничего не знают и её не ищут, но она у них. «Надеюсь они её не убили» – подумал Авенир и тут же осознал, что Амны тоже нет с ним рядом. Но она же только что была тут, хотя, она вообще спускалась с ним по лестнице? Не важно. Главное спасти друзей.

Авенир сменил позицию и присел за угловым стеллажом. Отсюда он увидел окровавленное лицо Эфрона. Он был раздет по пояс и у него было огромное рассечение на щеке и ещё одно на лбу, сразу над правой бровью. Макушка тоже была в крови, а значит на него напали сзади и оглушили. тело его было покрыто синяками и ссадинами, следовательно его тут избивают не первый час.

Эфрон сидел у столба, со связанными за спиной руками. Над ним стояли трое мучителей с дубинками и о чём-то переговаривались. Ещё трое сидели на бочках по разным сторонам. Всего шестеро в поле зрения, но сколько ещё может быть за дальним стеллажом, отсюда не видно. Но скорее всего там есть как минимум один человек, потому что все периодически туда поглядывали.

«Даже если рассчитывать на внезапность, то скольких я смогу обезвредить? Троих? Ну, даже четверых. А остальные смогут добить Эфрона, да и с Ярой непонятно что» – мысли у Авенира были самые разные, но решения не было.

Один из тех, кто стоял с дубинками, ударил Эфрона по ноге и тот взвыл от боли. Затем другой ударил его по корпусу и Эфрон зарычал, не в силах переносить мучения. Третий ударить не успел. Авенир не выдержал вида избиения брата и выскочил из укрытия как смерч. Обрушив удар меча на затылок замахнувшегося дубинкой наёмника, он забрызгал его серым веществом весь пол. Двое других не успели ничего предпринять, один пытался защититься деревянной дубинкой, но сила удара и острота клинка сокрушили преграду, разрубив её пополам, вместе с этим вспоров живот защищавшемуся. Другой пал от быстрого сквозного удара остриём в область сердца. С бочек повскакивали другие наёмники, двое из трёх были уже с оружием в руках, а третий замешкался с ножнами и тут же был лишён жизни, упав в лужу собственной крови из резаной раны на шее.

Оставшиеся двое бросились на Авенира со стилетами. Такие кинжалы могли нанести разве что колющую рану, ну или режущую в самом удачном случае. Но обоим наёмникам не хватило мастерства против Авенира и его двух кописов из металла цвета индиго. Оба врага пытались проткнуть его насквозь, но пролетели мимо, а Авенир, развернувшись на каблуках, сначала наградил одного, рубанув его по всей ширине спины, а затем, когда последний противник повернулся, ловко отбил его выпад мечом в левой руке и насадил его на острие клинка в правой. Изумлённые глаза смотрели на Авенира, а потом наёмник осел на пол и завалился на бок, держась за обширную рану в животе.

Обернувшись, он увидел того, последнего, кто прятался всё это время в тени. Он стоял с длинным тонким мечом в руке, приставив острие клинка к ключице Эфрона, грозя вогнать его сверху вниз через основание шеи в самое сердце.

– Брось свои побрякушки.

Авенир не пошевелился.

– Где девушка?

– Тебя волнует только она? А как же твой дружок? Хочешь, я убью его прямо сейчас, а потом займусь тобой?

– Ты что, дурак? Ты не видел что ли только что, как я положил шестерых твоих людей. Если с ним что-то случится, то тебя ничто не спасёт.

– На один ярус выше спят по каютам ещё десяток моих бойцов. Тебе не уйти с корабля живым.

– Тогда тем более не вижу смысла бросать оружие. Повторяю вопрос: где девушка?

– Ты видно совсем сбрендил. На что ты рассчитываешь? Как спасаться… – он не договорил.

Что-то тяжёлое стукнуло его по затылку и из-за его спины вынырнула Амна. Она держала в руке деревянную дубинку, которая откатилась с места схватки.

– А я-то подумал, что ты сбежала.

– Я и правда сбежала. Только за тем, что бы позвать помощь.

Со всех сторон послышались крики. На ярус выше в каютах происходила резня. Оставшуюся команду наёмников перебили буквально за считанные мгновения. Яролику нашли в запертой каюте, без сознания, связанную по рукам и ногам с кляпом во рту. На её лице налился кровью синяк от сильного удара в челюсть. Вся левая половина лица распухла и глаз не открывался, а губы, покрытые засохшими каплями крови, едва шевелились.

Эфрона отвязали от столба. Он не смог усидеть прямо и завалился на бок. Его подняли под руки и унесли наверх. Вокруг ходили люди и Авенир никого из них не знал и не видел раньше.

– Кто они? Почему они нам помогают?

– Всё просто, Авенир. Это моя команда.

– Твоя команда?

– Ну да. Корабль с щукой на носу – мой. А это – мои люди.

Она ушла, раздавая приказы, оставив Авенира в полном недоумении.

К утру весь груз с захваченного судна вынесли, а корабль отогнали подальше и затопили вместе с трупами.

Авенир всю ночь просидел рядом с Эфроном и Ярой. Лишь под утро Амна увела его, оставив ухаживать за ранеными двух молоденьких девушек да бабку повитуху, способную зашить рану на лице Эфрона.

– Ты узнала кто это был и кто их нанял? – спросил на следующий вечер Авенир, ужиная в компании Амны в корчме.

– Узнала – ответила она, отпив вина и своего кубка – это была команда капитана Ковиньера. Их ещё называли «Змеиной компанией». Пираты, наёмники. Им пообещали хорошо заплатить и дали задаток за тебя и твоего братца. Кто заплатил – не скажу. И узнать не стану, да и живых из его команды не осталось, – договорила она и снова пригубила вино.

– Зато я знаю. Наёмников за нами отправил Иробистан. Его работа, чья же ещё. Поэтому нам и надо в Скифос. Там он до нас не дотянется.

– Я слышала о нём. Это волшебник из Сорочьего городка. Зачем ему вы?

– Ну, для начала он не волшебник, а алхимик и это важно. Ты видела мои мечи?

– Видела, конечно. И надо сказать впечатлена тем, как ты ими ловко владеешь. И при чём тут они?

– Главное не в самих клинках, а материал из которого они сделаны. Он ему и нужен.

– А что это за материал?

Авенир молчал, глядя ей в глаза. Он не знал, можно ли до конца доверять Амне. Какое-то смутное подозрение засело глубоко в его душе и не желало его покидать.

– Ты обижаешь меня своим молчанием, Авенир. Разве я не доказала тебе свои благие намерения?

Авенир склонил голову на бок, прищурился и сказал.

– Прикажи принести ещё вина себе и мне пива. только хорошего. История будет длинной.

Глава 34. Последний отрезок пути до цели

Прошла неделя с той ночи, когда Авенир при поддержке своей новой знакомой освободил друзей из плена. После случившегося, они всё так же проживали в корчме «На живца» у Мирсхада и Амны.

Яра уже почти пришла в себя, хотя синяки и ссадины ещё не все излечились. Да и лицо ещё не до конца зажило, но очень помогало снадобье, которое она сама приготовила.

С Эфроном было куда сложнее. Ему досталось за всех троих, если можно так сказать. Лицо ему зашила повитуха сапожными нитками. Теперь на его щеке и над бровью красовались два глубоких шрама. Их Авенир лично смазывал настоем чистотелицы, которого у них было в запасе с достатком. Так же, здоровое обильное питьё и сытная еда позволяли быстрее набраться сил и восстановиться. В чём угодно, а в аппетите Эфрону равных не было, и это радовало. Как сказала бабка-повитуха, местная знахарка – «раз жрать захотел, значит этот увалень сдюжит».

А «этот увалень» в свою очередь никогда не оставался один. В основном, компанию ему составляла Яролика. Они разговаривали с утра до вечера, вместе ели и пили, смеялись, насколько это было возможно. Эфрон с большим трудом вставал на ноги, но с каждым днём всё лучше. Яра проводила с ним время, сидя рядом на его постели и держа его за руку.

Авенир рассказал практически всю историю о том, кто они такие с братом, откуда они и что всё случившееся значит по мнению Боровьяна и их собственному. Рассказал про догадки относительно Иробистана и его наёмников, про их путь из Сорочьего городка до Леснограда, про погоню и бойню на реке Гремучей, про капитана Салмана и их спасение, про лесных нимф и горный переход. Он показал ей свои мечи, оглядев которые Амна не смогла скрыть восхищения.

Кое-что новое Авенир узнал и про Амну. Оказывается, она не просто с братом содержит корчму, а является уважаемым капитаном пиратской галеи, которая широко известна от Коперберга и Альбастрата на севере до Альванских островов на далёком юге. В её команде было два с половиной десятка человек и все как на подбор – бойцы с опытом, умелые моряки и пираты без страха и жалости. И самое главное – все они верны и глубоко уважают Амну, как капитана.

Её корабль, на парусе которого изображена зубастая щука, пытающаяся укусить саму себя за хвост и поэтому свернувшаяся кольцом, назывался «Хищник». Он достался ей от брата, когда тот не смог больше выводить его в плавание, а до него он принадлежал их отцу, Миралему, прозванному «щучьим сыном».

Авенир и Амна достигли соглашения, что она со своей командой доставит их в Скифос, а оттуда, куда он пожелает, если только Авенир того захочет. Она уговаривала его отправиться с ней в плавание, даже предлагала взять с собой Эфрона и Яру, хотя эта мысль не доставляла ей особого удовольствия. Но Авенир был непреклонен в этом вопросе. Он понимал, что девушка им увлечена и это мягко сказано. Хотя внешне это практически никак не проявлялось, но когда они оставались наедине, она не упускала случай подойти к нему чуть ближе, чем того требует ситуация, или коснуться его руки, когда он сам этого не ожидает. Авениру не претила эта ситуация, и он не мог сказать, что Амна была не привлекательной. Поэтому было лишь делом времени, когда у них будет чуть больше возможностей для того что бы разжечь сильнее разгоравшееся пламя.

К концу второй недели Эфрон полностью восстановился, только лицо по прежнему было замотано бинтами. Яра уже была полна сил и решимости и по ней невозможно было сказать, что не так давно она была едва жива. Настойка чистотелицы и снадобье Яры делали своё дело.

Авенир и Амна везде ходили вместе. Она отдавала распоряжения и готовила корабль к отплытию. Авенир же наконец-то забрал сшитую на заказ особую перчатку и кожаные наручи. Вега сначала пыталась поковырять обновку клювом, потом когтями, но ничего не вышло и она смирилась. От одного старого моряка из команды Амны, Авенир узнал, что на востоке и на севере, где этих птицы в основном обитают, их называют кречетами.

Отплытие было намечено на утро следующего дня. Новообразовавшаяся четвёрка сидела за столом у окна в эркере корчмы. С одной стороны стола был Авенир и Амна, а с другой Эфрон и Яролика. Мирсхад наказал поварам приготовить ягнёнка в чесночно-яблочном соусе.

Основной едой в деревне была рыба, поэтому настоящее свежее мясо тут было роскошью. Кроме ягнёнка ещё была густая наваристая похлёбка из грибов и лука, а так же пирог с белой рыбой. Пили пиво и сидр, а Амна, как обычно тянула своё красное вино из особой бутыли, понемногу наливая в свой кубок.

Этой ночью Авениру не суждено было дойти до своей комнаты. Когда ужин закончился и все засобирались наверх, чтобы выспаться перед дальним плаванием, Амна под выдуманным предлогом попросила задержаться Авенира, а Яра понимающе увела Эфрона в свою комнату. Возможно, это был первый случай, когда две девушки действительно поняли друг друга.

Корабль Амны был существенно меньше, чем тот, на котором путешественники отправлялись из Сорочьего городка. У капитана Салмана была боевая триера, бывшая когда-то в составе военного флота правителя Альванских островов и, в последствии выкупленная его предками. Переделанный под торговое судно корабль являл собой огромный плавучий склад, неповоротливый и медленный по сравнению с многими другими кораблями, бороздящими здешние просторные реки и озёра. Галея «Хищник» была сверхбыстрой за счёт лёгкого корпуса и вёсельно-парусной тяги.

В корабельной команде было двадцать семь человек, включая саму Амну. У неё, как у капитана судна было пять первых помощников, отвечавших за разные зоны.

Амир, высокий и широкоплечий, с рельефными мышцами и длинными до плеч волосами, был военным советником и следил за достаточностью и качеством вооружения и боевой подготовкой команды. Эдин, сухой и щуплый на вид, с крючковатым носом и маленькими блестящими глазками, был главным по торговой части. Его главной отличительной чертой характера и особенностью было умение находить и заводить знакомства с большинством купцов и торговцев, не стеснявшихся работать с пиратами и скупать у них краденое. Длиннобородый Энвер был травником и знахарем. В молодости у него были рыжие волосы, а сейчас он был лыс, а борода была пепельно седой с редкими рыжими вкраплениями. Незаменимый человек на корабле и за его пределами. Он был самым старым в команде и плавал ещё с дедом Амны. К его советам она прислушивалась в первую очередь. Харис и Хусреф отвечали за общее состояние корабля. Можно сказать, что они его перебрали по щепочке и не один раз, ремонтируя и латая дыры. Будучи единоутробными братьями, они дополняли друг друга, невысокие и коренастые, с курчавыми чёрными волосами и лицами, заросшими густой чёрной щетиной. При этом, они оба обладали каким-то невероятным чувством восприятия судна, находя и устраняя поломки и неисправности ещё до их появления.

Её апартаменты были роскошны, каюта была отделана красным полированным деревом. Вся мебель была из белого дуба, а её кресло было обшито лоскутом чёрного бархата. На полках стояло множество книг, на стенах висели карты неведомых мест, более того, поверхность её собственного стола тоже представляла собой самую настоящую вырезанную объёмную карту, выполненную в цвете.

Братьям и Яролике снова выделили собственную общую каюту с тремя койками и весьма скромными удобствами. Поскольку долгого плавания не планировалось, выход на воду подразумевался «налегке». Было запасено достаточно провизии и никаких грузов для продажи. Идти нужно было быстро, избегая столкновений и схваток по возможности. Поэтому лишний вес был бы совершенно неуместным. По прежнему опыту братьев и разрешению Амны в трюме оборудовали стойло для лошадей. К отправке всё было готово.

Оставив позади рыбацкую деревню Пельсу, ставшую пристанищем для самых разных моряков, в том числе и пиратов, галея «Хищник» отправилась в плавание. При удачном стечении обстоятельств, в Скифос корабль должен был прибыть на седьмой день.

Там Амна планировала свои дела, не забывая при этом про Авенира. После их очередной встречи один на один в её личных покоях, она призналась ему, что в Скифосе лучше не упоминать её имя без лишней нужды. Всё потому, что иначе она может и не отплыть потом по собственной воле из города или того хуже – её могут отправить на плаху за совершённые ранее злодеяния.

После того, как однажды Авенир показал ей один из спрятанных у него в одежде и поклаже камней, она посоветовала ему лучших ювелиров города их независимой гильдии Кларитинового братства. Их не волновали история и происхождение камня, самым главным был размер, огранка и чистота. «Если ты хочешь заработать и не отвечать на неудобные вопросы, то тебе точно к ним» – говорила она, не отрываясь от того самоцвета, что Авенир ей показал.

Но Авенир не был уверен, зачем он точно направляется в Скифос. Как сказали хозяйки древнего леса в окрестностях Вальдора – нужно идти по намеченному пути.

Изначально, когда братья покинули поселение под Медвежьей горой, город Скифос казался чем-то сказочным, особенным, тем, что обязательно нужно увидеть, как сочный плод на дереве, он манил и предлагал себя попробовать. Но сейчас уже так не казалось. Город-легенда был теперь подозрительным и странным, пугающе многолюдным и опасным. Шутка ли сказать, там постоянно проживало почти двадцать пять тысяч человек, а сколько было приезжих торговцев и простых бродяг, путешественников и прочих людей, оказавшихся там по своим причинам, как Авенир и Эфрон, например – сосчитать никто и не возьмётся. Старинные постройки из камня и стекла не вызывали доверия. А их обитатели и подавно. И всё это очень настораживало.

Правителем города был представитель древнейшей правящей династии среди всех известных земель Свободного мира король Цитолианос Рован Делан Циллестеррос. Он не был молод, но весьма неплохо сохранился, был высок и хорошо сложен, с гривой седых волос. Его род длится уже более шести веков и наверняка будет существовать ещё долго, потому что у правителя было два сына и дочь.

После него, огромной властью в городе обладал книжник и верховный владыка Эзоденир, член капитула храма Четырёх Богов и ордена Касиуса. Вот с ним точно не нужно было связываться и попадать ему на глаза. Он из того же Соцветия, что и Иробистан, только намного могущественнее. Соцветием называлась организация, объединявшая истинно просвещённых мира сего – книжников, алхимиков, пиромантов, лекарей, учёных и даже в том числе служителей Веры Четверых. Вся суть этого объединения была основана на том, что все явления Природы даны нам по воле Четырёх Богов, олицетворявших собой стихии – Огонь, Воду, Землю и Воздух. И именно из них сотворён Мир, как из элементов, и управлять ими возможно, будучи истинно Просвещённым и Верующим. Эзоденир являлся архиеремейстером всех служителей божьих, посланником Веры, носителем истинного знания Четырёх. Говорят, что Боги благоволят ему, и он может использовать мощь стихий для своих нужд, когда ему захочется.

Неизвестно, знает ли Эзоденир про их существование, поделился ли Иробистан с ним тем, что стало ему известно про Бьярмалан, про то, что кто-то отыскал древнюю цитадель, а значит и метеорит, небесную сталь. Вопросов было больше чем ответов, впрочем, как всегда.

Но до цели ещё нужно добраться. Путь был не такой далёкий, но мог оказаться весьма трудным. Со слов Амны, будет чудом, если они никого не встретят на воде по пути в Скифос.

Когда ближайшая деревушка от Пельсы под названием Лович Мост скрылась из виду, уже наступала ночь. Темнело очень рано, а в этой местности небо было особенно красивым и ярким по ночам. Авенир прогуливался по палубе корабля и к нему подошли Яра и Эфрон.

– О чём думаешь, Авенир? – спросила Яра, как только они приблизились друг к другу.

– О перспективах. Что мы хотим найти в Скифосе, как вы думаете?

– Брат, это ты с нимфами больше всех разговаривал, и с Боровьяном тоже. Да и отец тебе какие-то напутствия давал, помнишь? Мы подумали, что тебе должно быть виднее, а мы не отстанем, – переложил ответственность на брата Эфрон.

– Да, ты как всегда прав. Даже добавить нечего, но легче не стало, правда. Нимфы конкретного ничего не сказали, Боровьян и того меньше, а отец… – Авенир потянулся к внутреннему карману и извлёк оттуда мешочек на тесёмках, тот самый, в котором когда-то хранился медвежий амулет.

Развязав его, он вынул кольцо. Перстень был сделан из серебра, по всей видимости, по крайней мере, цветом был очень похож. Поверхность его была резная, напоминавшая буквы или письмена. А саму печатку украшал камень цвета раскалённой лавы. Внутри камня что-то было, какая-то руна или буква с неизвестного наречия и какое-то изображение, точнее его часть. Кольцо ни о чём не говорило Авениру, он знал только, что оно имеет какое-то отношение к людям, в чьей семье он появился на свет и это соответственно расстраивало его, как ничто другое.

– Ну-ка дай посмотреть! – взвизгнула Яра, причём сделала это так громко и неожиданно, что стоявший рядом Эфрон вздрогнул.

Авенир весьма неохотно поделился кольцом с подругой, вложив его ей в руку. Братья с любопытством наблюдали за тем, как она изучает перстень, крутя его в ладони. Эфрону тоже не доводилось раньше видеть кольца, но такого энтузиазма оно у него не вызывало.