Запасный вход

Очнувшись от своих размышлений, она удивленно глянула в зал, Траян закончил свою речь? По закону жанра должны были раздаться бурные продолжительные аплодисменты, но этого не случилось, в зале висела гнетущая тишина. Гости растерянно поводили головами, казалось, они «навострили» уши подобно волку, что почуял опасный звук за много километров и вдруг, как по команде повернули головы в сторону Дракона.

Интуитивный страх – это сторожевой пес, подающий голос при приближении опасности.

Картина светилась, словно огромный, работающий монитор в темной комнате, лапы животного пришли в движение, его хвост покачивался из стороны в сторону, шея конвульсивно дергалась, словно он заталкивал вовнутрь, то, что просилось наружу, послышался отвратительный звук, словно кто-то водил куском пенопласта по стеклу. Вздувшийся экран покрылся мелкими трещинками, послышался нарастающий вой пикирующего бомбардировщика. Чан Ми вместе со всеми застыла в немом ужасе, вцепившись в подлокотники кресла. Бабахнуло так, что у всех на мгновение волосы встали дыбом, в то время как глаза не отрывались от черного снаряда, что разметал в стороны остатки экрана, влетел в зал, сделал пару витков и плюхнулся как раз в центр стола между объедками.

Под пронзительный визг Ады, которая пыталась сорвать с себя задымившуюся шапочку, к потолку взметнулся столб дыма в виде гриба. Все отпрянули назад, поспешно вскакивая, отбрасывая стулья, лишь сэр Рамандрагор остался сидеть с открытым ртом на побелевшем лице. Легкая испарина покрыла его чистый лоб, очки соскользнули на кончик носа, и каким-то чудом задержались там, но он не обращал на них никакого внимания, не в силах оторвать остекленевшего взгляда от заставшего его врасплох снаряда.

Хлопья сажи редкими черными снежинками мирно оседали на головы, костюмы и платья, отнюдь не мирного собрания.

И тут снова все вздрогнули, услышав еще один хлопок, но это не было взрывом, это был глухой стук падающего тела. Сэр Рамандрагор с безжизненным, устремленным в потолок взглядом, вместе со стулом упал навзничь.

Глава 10.

«Бомба».

Беда, как говорится, не приходит одна. Едва-едва все вздохнули с облегчением, Ада прекратила во всю глотку изображать работающую циркулярную пилу, отбросила в сторону дымившийся аппарат контроля вместе с половиной обгоревших волос, как вновь стало нарастать напряжение. Неразорвавшийся закопченный снаряд, до сих пор тихохонько, стоял себе на столе, вдруг дрогнул, и послышался скрежет отвинчивающейся крышки.

Освободившегося от оков Дракона, похоже, тошнило, спина его вздымалась и судорожно опадала, колючим ковром устилая пол стеклянными отлётышами, изображение девочки бледнело и шло рябью как у неисправного телевизора. «Высокое собрание» от недоброго предчувствия, испуганным табуном, торопилось занять наиболее безопасное место, а именно за спиной своего вождя, и лишь неподвижное, всеми покинутое тело Сэра Рамандрагора сиротливо взирало на происходящее.

В оцепенении, все ждали развязки.

Методично-ржавый скрип прекратился, крышка снаряда откинулась, и оттуда медленно стала подниматься черная головка баллистической ракеты.

– Ада, – замогильным голосом прошептал Траян, – тип оружия, степень разрушения, быстро, быстро!

– Сейчас, сейчас, – лишившись компьютера, она массировала свою обгоревшую макушку, пытаясь произвести вычисление по старинке, в уме.

Чан Ми тоже слегка струхнула и прикидывала, хватит ли ее супер силы, чтобы загородиться от взрывной волны, но вдруг, сама не понимая о чем, сказала:

– Похоже на щетку для чистки дымохода.

И в этот момент, нутро Дракона освободилось от мучившей его изжоги, из открытой пасти, как из брансбойта вырвалась длинная струя пламени.

Не зацепила она лишь четверых. Сэра, так как он оказался ниже уровня и трех сидящих на троне, благодаря Чан Ми, она вовремя среагировала. Пламя скользнуло по защите и ударило по стоящим придворным, которые не обращали внимания на Дракона, все их внимание было сосредоточено на бомбе и они, парализованные страхом, ожидали взрыва. Впрочем, и они остались невредимы, если отбросить тот факт, что на начало действия лысым был один Херр Палкин, то теперь люстра, пылающая в тысячу свечей, отражалась на блестящих макушках всех без исключения. Дамы, вскинув руки и обнаружив такое неподобство, упали в обморок на руки едва живых, таких же лысых кавалеров. И тут в атмосфере всеобщего хаоса, криков, стонов, истерики, раздался гомерический хохот, так смеялись боги в поэмах Гомера над чем ни будь несуразным.

Траян, хлопая себя по ляжкам, кудахтал, квакал и повизгивал, показывая на торчащий лысый череп обтянутый желтой кожей, что выглядывал из «бомбы».

– Старик! Ха-ха-ха-ха! Наконец-то у тебя приличная прическа! – он тронул своей тростью обеих собак, – ату, его, ату!

Псы с неистовым лаем бросились на указанный предмет, но Чан Ми резко встала, щелкнула пальцами, и они замерли в прыжке с оскаленными пастями.

– Ух, ты, – удивленно поглядывая на свои пальчики, она слегка оттолкнулась от пола, в стремительном полете пересекла половину зала и, задыхаясь от восторга, что умеет летать, опустилась на стол.

– Дедуля! Не бойся, они тебя не тронут, давай руку!

– Аааапчхи! – изрыгнуло нутро закопченного казанка, – один момент, моя конфетка! – казанок исчез и на его месте стоял Домовой, похлопывая себя по карманам, – в хозяйстве все пригодится, неча добром расшвыриваться.

– Дедуля, ты один? Ты за мной? – Чан Ми подхватила под мышки домового, подбросила его над собой, будто любимую куклу, и такую же невесомую.

– Ты, эта, а нукась поставь на место, геркулесу натрескалась, чёли, козявка… Вон, наряд свой замурзала… – и добавил шепотом, – силы побереги, сейчас умыкать тебя буду.

– А где все наши? Где папа? Почему ты один? – повернувшись спиной к трону, прошептала она в ответ.

– Цыц, тихо! Бягуть они, на своих двоих, вскорости будуть.

Домовой почувствовав, наконец, твердую почву под ногами, выпятил грудь, приосанился, с презрением глянул на застывших собачек и, прищурив один глаз, воззрился на Траяна.

– Наше тебе с кисточкой, голубчик, и даме твоей, горшком стриженой, и челяди бритоголовой, – он отвесил шутовской поклон, – ну, чтожа, спасибо за любезный прием, погостили маленько, пора и честь знать, возвертаемся мы, адью!

Домовой схватил за руку Чан Ми.

– Не спеши наперсток! – приторно сладким голосом прошелестел Траян, – забыл, кто в доме хозяин?

Рука Домового дрогнула, но он не обернулся на тихую и столь многообещающую угрозу. За шипастой спиной, и лапами, что приготовились к прыжку, освобожденного от оков дракона, он увидел несущихся на подмогу Всевладия, Филиппа и Валютку. Он резко обернулся:

– Наведи окуляры, милок, и ты увидишь, как от страха выбивают дробь мои зубы! – он ощерил свой беззубый рот, и для пущей убедительности, поклацал обломанными пеньками, – за мной, Чанушик!

Но, едва он сделал пару шагов, как был отброшен могучим крылом Дракона.

– Ты что же это вытворяешь, нехристь? – пребольно ударившись о стену, вскричал Домовой, – ты, на чью мельницу воду льешь, скотина летучая? Севка, тут наших обижают…– прихрамывая он подбежал к своим, что топтались по разбитому стеклу, тяжело дыша и осматриваясь по сторонам.

– Добро пожаловать, братишка! Давно не виделись! Уууу, запыхался то как, – насмешливо возвестил Траян, – ну, что же, проходи, гостем будешь, хоть и не прошенным. Немного рановато, но ничего, зрелище того стоит, что бы на него посмотреть.

Всевладий переменился в лице, когда увидел Чан Ми сидящей на троне в окружении лысых людей, их взгляды не предвещали ничего хорошего. Один из них, а именно Дракула, стоя за спиной девочки, обхватил своей наманикюреной «лапой», ее тоненькую шейку и плотоядно улыбался. Ада, отодрав кусок ткани от юбки, повязала ею голову и, убедившись, что выглядит прилично, успокоилась, натянув на лицо насмешливую маску. Испытав ужас, когда ее электронная шапочка загорелась, она больше всего переживала, в каком виде предстала перед своим избранником и повелителем.

Дракон, распластавшись на ступенях, не сводил ничего не выражающих глаз с Чан Ми, которую только что перенес на стульчик, с осторожностью любвеобильной мамаши.

– Девонька, ты в порядке? Они ничего с тобой не сделали? – задал чисто риторический вопрос Всевладий, он и так видел, что она спокойна и сильна, как никогда.

– Да, дядя, все в порядке, ошейник слегка беспокоит, – она легонько взялась за палец, что сдавливал ее шею, послышался хруст и дикий вопль раненого животного. Толпа угрожающе зашелестела.

– Спокойно, дамы и господа, спокойно, Влад сам виноват, надо правильно распределять свои силы, а пальчик заживет до свадьбы, – Траян опять захохотал, как ребенок, радуясь своей шутке. В толпе послышались нерешительные смешки.

– Мужчина, вам плохо? Вам помощь нужна? – все удивленно уставились на Валюту, она склонилась над сэром Рамандрагором и хлопала его по щекам, – Айдар, давай его оттащим в сторонку, не ровен час, кто ни будь споткнется об него. Послышался звук волочащегося деревянного стула об каменные плиты.

Всевладий в упор смотрел на Чан Ми, та безмятежно поглаживала ноздрю Дракона, величиной с ее голову, и похоже не собиралась бросаться в объятия своих спасателей.

Глава 11

«Сердце Дракона».

– Здоров и ты будь, братишка, давно не виделись! – с наигранной веселостью пророкотал Всевладеющий и замер в двух шагах от хвоста Дракона. Ковровой дорожкой, посередине ступеней распласталась неподвижная туша змея, и лишь шипастая булава которой заканчивался хвост, слегка подрагивала на полу, – высок твой трон, Троянушка, впрочем, ты всегда был склонен к помпезности.

– И тебе, братка не хворать! Подходи поближе, не бойся. Зверушки, – он похлопал по узкой морде Дракона, – лишь моим командам подчиняются. Понял? – он щелкнул пальцами, и ожившие собаки, поскуливая и поджав хвосты, взвились по ступеням вверх и заняли свои места по обе стороны от хозяина.

– Не зверья следует остерегаться, а братьев наших, что когда-то росли, кашу лопали вместе, но волею судеб оказались на разных берегах.

– Не высовываься, – обернувшись, скомандовал Всевладеющий своему отряду. Он точно знал, что несмотря на благодушное приветствие, первый удар обрушится на него. Не принимая приглашения, сохраняя дистанцию и обзор, оценив обстановку, понял. Силы не равны. Толпа окружавшая трон, это не те тупоголовые рагули, с которыми легко справился Лиён в Нижнем Мире. Это вполне себе самодостаточные личности, умеющие не только подчиняться, но и мыслить стратегически, и действовать по своему усмотрению, да и сила в зале витала немереная. Но ожидаемой атаки не последовало, значит, и не будет, пока… Значит ему что-то нужно от меня, это хорошо. Что же?

Молчание затянулось, первым не выдержал Траян.

– Ну, что ты застыл? Обдумываешь очередную лекцию, как образумить «младшенького»?

– Нет смысла, дядя. Грядет война, и перевес не на вашей стороне. Смирись, отдай добровольно управление в наши руки, во всяком случае, так мы избежим многомиллионных жертв.

Всевладий изумился тому, что и как говорила Чан Ми. Смотрела она прямо на него, но он никак не мог поймать ее взгляд, не говоря уже о том, чтобы прочесть ее мысли. Это была все та же их любимая девочка. Маленькая, хрупкая, ее красивое платьице было перемазано сажей, как у Золушки, но глаза пустые, глаза сомнамбулы. Сила, которую он старательно вливал в нее все это время, была, но сделалась чужой, недоброй. Он сделал усилие, чтобы пробить эту мнимую, как ему думалось, отстраненность, добраться до самой сути, выхватить слово, обрывок мысли, намерение. Нет, – оставь бесплодные попытки, подумал он, – она не была фальшивой, она действительно говорила то, что думает.

Оленька. Что он скажет матери, когда вернется ни с чем? Как посмотрит в глаза женщинам, и, главное Ладушке, возлюбленной супруге, которая две тысячи лет оплакивает потерю взрослого сына? Опять не смог? Не успел? В каком – то оцепенении, сделав шаг назад вздрогнул, почувствовав под ногой что-то живое, и резкий, возмущенный вопль, словно он наступил на кошачий хвост, и знакомые ругательства:

– Етить колотить, верзила чертова, инвалидом сделал! Чурбан неотесанный!

Всевладий оглянулся, домовой скакал на одной ножке, Филипп и Валюта смотрели на него с доверием и надеждой.

– Многомиллионные жертвы! Многомиллионные жертвы! – крики от боли и отчаяния перемешались с радостным гоготом толпы наверху.

– Зачем он повторяет последние слова Чан Ми? – он еще раз бросил пронизывающий взгляд на девочку, на мгновение ему показалось, что она открылась, но тут Траян выбросил руку вперед и гаркнул:

– В кольцо, их быстро!

Словно ведро орехов вывернули на ступеньки, так скакали придворные, выполняя приказ, впрочем, старательно огибая Дракона, его неподвижная туша, даже хвостом не била, только голова переместилась между Чан Ми и Траяном, и так же спокойно и преданно взирала на обоих.

Круг замкнулся. Всевладий осмотрелся, на него были направлены разные виды огнестрельного оружия, принадлежащие к той эпохе, из которой они прибыли. Указательные пальцы, что лежали на спусковых крючках, украшали перстни с изображением девочки верхом на драконе. Даже тот полуживой мужчина, которого оттащили в сторону Валюта и Флипп, сжимал в руках модифицированный револьвер Смитта-Венсона, его маслянистое дуло слегка подрагивало.

– Ничего своего изобрести не могут, ворюги, – с горечью подумал Всевладий, – кого он хочет напугать этими пукалками? Выходит зря я накачал силой Чан Ми, она с ними, да и Лиён тоже, драконья кровь пересилила человеческую – он раздраженно глянул на Домового, тот продолжал приговаривать:

–Миллионные жертвы, миллионные жертвы…

– Заклинило старика от страха… Стоп, этого не может быть, какого страха? – он нервно сглотнул горечь, – ну, Лиён еще можно допустить, но Чан Ми, нет, однозначно нет! – он глянул на троицу, что возвышалась над всеми, и тут же пожалел о том, что так громко думал.

– Измена! – взвизгнула Ада.

– Траян мгновенно среагировал и ткнул концом своей трости в бок Чан Ми.

Она не почувствовала боли и безразлично наблюдала за капелькой крови свисавшей с острия клинка, который лишь разорвал ткань и оцарапал кожу.

Валюта и Айдар, одновременно, не сговариваясь, сделали шаг вперед, но Всевладий останавливая их повелительным жестом, и заговорил:

– Объявляю Сбор! Имеющий уши да не услышит, имеющий глаз да не увидит, имеющий силу не применит ее! Во благо миропорядка, объявляю Семейный Сбор!

– Ну ты и тугодум, Севка, я то сразу смекнул, что к чему. Давай, разруливай таперича, хушь обстановочка не то, что давеча, – бурчал Домовой, постукивая согнутым пальцем по застывшим фигурам придворных. Внешне они не изменились, правда одежда висела на них как на манекенах, а извлекаемый звук был пустой, словно стучали по старым дырявым бочкам.

Всевладий на замечание Грини ничего не ответил. В зале сгущалась ватная тишина, так в ожидание первого раската грома, умолкают все звуки, когда природа нуждается в разрядке. Первым снова не выдержал Траян, с нервическим смешком, он нарушил молчание:

– Фокусы Ашоки вспомнил? Что же ты их только обездвижил? Мог бы и «сушку» применить, что бы наверняка, без копоти и пыли, бац, и это быдло в пыль превратились. Да только сильно помогли они, заклинания твои, царьку нашему, кроткому, да и сынку твоему Радомиру, когда час их последний настал, а? Гуманисты хреновы…Это позапрошлый век, братишка, еще одна твоя неверная мыслишка, одно неверное движение, и наша семейка потеряет еще одну сильнейшую ведунью, она исчезнет навсегда, до полной невоскрешабельности, ты понял? Ты понял, что у меня в руках? Вижу, вижу, что понял, да, это «Лютый»! Ты думал, что хорошо его спрятал? Но только не от меня, братишка. Ну, что же ты застыл, паровоз? Вот он я, один, давай, нападай, ты ведь за этим пришел? – он снова хохотнул, рука его дрогнула, клинок еще на один миллиметрик вошел в тело Чан Ми.

Чан Ми и на это движение никак не отреагировала.

– Успокойся, брат, я не причиню тебе вреда, взываю лишь к разуму вселенскому, остановись! Путь, что избрал ты – разрушение, мы же были присланы на созидание, что бы люди на земле и под землей жили в мире и согласии, мы не можем, не имеем права использовать наши силы во зло, иначе наступит хаос, конец всему сущему. Поигрался во всевладетеля, заманил на Фабулу и будет, будет, братка, ну, отвлек ты меня от дел земных ненадолго, и чего ты добился?

– Ненадолго, говоришь??? – взгляд Траяна ожесточился, – да знаешь ли ты, бахвал, что сейчас на земле вверенной тебе происходит? Там уже хаос! Катаклизмы! От жары южный полюс поплыл! Наводнения! Извержения! Эпидемии! Голод! Терроризм! – он будто бы захлебнулся восторгом от произносимых слов, ему перехватило горло, откашлявшись, он продолжил с тем же накалом, – людишки, подданные твои друг на друга с оружием идут! – он снова злобно расхохотался, – кончилось твое время Всевладеющий, настала моя пора диктовать условия. Прочь с моей дороги, вот мой вердикт – ты до скончания века здесь останешься, на этой планете, тетю Ладу я к тебе переправлю, развлекайся с крысами, братишка, отныне это твой удел. А дочуру мы подправим, будет как шелковая, правда, маленькая? – вопрос адресован был Чан Ми, но взгляда он не сводил со своего брата, – я все сказал! Снимай заклятье и убирайся, иначе, – он двинул плечом и метнул разъяренный взгляд на Чан Ми.

– Хорошо, хорошо, твоя взяла, – поспешно откликнулся Всевладий, но неужели у тебя не осталось, ни капли сострадания? Отдай матери ее дитя, Оленька не переживет разлуки.

– Еще чего! Передай ей, что дитятко осталось со своим отцом, будет на нем верхом скакать, дела великие свершать!

Ни один мускул не дрогнул на лице Чан Ми, однако, если до этой фразы она равнодушно смотрела в пространство, то сейчас ее глаза превратились в бездонный омут глядя на чешуйчатую тушу распростертую у ее ног. Он оставался неподвижным, но не превратился в пустой жбан, как все остальные. Что же это получается? Этот монстр принадлежит к Семье Белых Богов?

– Аппа? – ее губы слегка шевельнулись.

– Снимай заклятье, – вошедший в раж Траян не заметил этой перемены, – это мое последнее слово, на твоих глазах мы скрепим печатями договор, а ты будешь свидетельствовать перед Семьей.

Всевладий вопросительно глянул на домового, тот просто пожал плечами, ему нечего было посоветовать, – и тогда он тяжело вздохнул и щелкнул пальцами.

По залу пробежал легкий ветерок, который, однако, потревожил деревянные статуи, и они заскрипели, постанывая и разминая застывшие члены. Ада первая пришла в себя. Лихорадочно обвела взглядом всех присутствующих, и вдруг вскочила, выбросила руку вперед, указывая на что-то позади, оживающей толпы, ее крик рванул дуплетом – «Стой, стой!». Но было уже поздно, раздался выстрел, и обмякшее тело медленно сползло со стула и аккуратно шлепнулось об пол. На стене осталось кровавое месиво, это все что осталось от головы Сэра.

– Сентиментальный идиот! Туда тебе и дорога! Ко мне все, быстро, приготовили печатки! Вервольф, свиток!

На ходу поскрипывая непослушными ногами, толпа рванула обратно вверх по ступеням.

Однако, та, к кому только что воззвал Траян, не спешила выполнять приказ. Обе руки, белые, гибкие, прекрасные руки женщины, хищно протянулись в сторону Всевладеющего, проделывая магические пассы, а вот вместо хорошенькой головки, уже скалилась пасть животного, Ада принимала свой естественный облик. Воздух наполнился сыростью, прелыми листьями, потянуло холодком, животное, задрав голову, издавало протяжный вой, тоскливый и одновременно торжествующий.

Смертельный, первобытный страх пополз по спине Валюты и заставил волосы встать торчком. Она была всего лишь человеком, хотя и побывала в теле крысы, в отличие от своих спутников, которые много повидали на своем веку. Но у нее остались естественные реакции, и когда пол под ногами стал мягким и зыбким, она опустила глаза, и не задумываясь, выдернула за уже отросший колтун Домового, он уже по горло провалился в болото. Но тут и ее саму стала засасывать невесть откуда взявшаяся трясина. Рядом барахтались ее спутники, но она уже пыталась спасти только себя, как вдруг, плотную завесу тумана прорезал захлебывающийся крик Домового: – Кольцо, Сева, кольцо!

Всевладий был тяжелее и выше всех ростом, и по всем законам физики должен был первым уйти под воду, но его сапоги все еще топтались в вязкой топи, и он и без подсказки уже давно пытался снять кольцо, которое ему дала на прощание Красава, но оно не собиралось сниматься, как он ни крутил его.

– В воду опусти, забулькал Гриня, – его макушка уже еле просматривалась над водой.

Всевладий так и сделал, кольцо само по себе соскользнуло с пальца и ушло на дно, если дно, конечно, было в этом магическом омуте. Всевладий крякнул с досады, и стал выдергивать Домового, не давая ему окончательно захлебнуться, но тут услышал возмущенный крик:

– Напополам разорвешь, ирод! Не видишь, застыло все!

Туман, запахи болота, ощущение близкой гибели, все враз исчезло, остались только люди, вмурованные в пол, кто по грудь, кто по колено, а кто и по горло.

Всевладий отыскал взглядом Чан Ми. Ничего не изменилось, она неподвижно восседала, внимательно разглядывая Дракона. В бок к ней также был приставлен Лютый, клинок, который уничтожал не только тело, но и душу. Одно непроизвольное движение Траяна, и они потеряют Чан Ми навсегда, этого нельзя допустить, пусть все идет своим чередом, надо выиграть время, а там посмотрим. Вплоть до того, что он разрушит портал чтобы все остались здесь, он найдет выход, выход есть всегда.

Очередь, в которую выстроились подданные, подходила к концу, осталось два персонажа, что подобострастно глядя на Вервольфа-Аду, должны были коснуться своими перстнями свитка, его держали все еще женские руки на теле огромного оборотня. И тут, вдруг прозвучал спокойный голосок Чан Ми:

– Нет, дядя Траян, и бесценная тетя Ада, не будет по вашему, если меня не станет, вам придется искать мне замену, я правильно поняла? А это растянется еще на тысячи лет, вы следите за ходом моих мыслей?

Всевладий изо всех сил пытался освободиться из намертво схвативших его оков, он понял, что сейчас произойдет, это уже было, и не однажды, сначала старший брат, Ашока, затем его единственный сын Радомир, история повторится.

– Именем Белых Богов! Я запрещаю тебе Чан Ми!

Но девочка, маленькая бесстрашная девочка, что не пожалела своей жизни во благо человечества, ухватилась за кожаные одежды новоявленного владетеля и двинула свое тело в его сторону.

– Нееет, закричали все, включая Аду, она, правда возмущенно залаяла, но не по тому, что с Чан Ми было покончено, просто ее звериные инстинкты позволили увидеть совсем не то, что видели все. А увидела она, пасть Дракона, что медленно открывалась, и мгновенно захлопнулась ровно в тот момент, когда Чан Ми боком ударилась в нее.

Дальше началось что-то непонятное. Взвыли все иерехонские трубы вместе взятые, на месте Траяна образовался сгусток, похожий на черный футбольный мяч, и этот сгусток, завывая так, что не выдерживали барабанные перепонки, начал метаться по залу, ударяясь и отскакивая поочередно обо все четыре стены.

И только Вервольф знал, что произошло. Он не следил как все, за метаниями Траяна, он вперил свои горящие ненавистью глаза на окровавленную пасть, и как только та выплюнула откушенную руку Траяна, все еще судорожно сжимающую меч, мгновенно подхватил ее и вонзил его в то место, где билось нежное сердце Дракона, безусловно любящее свое дитя.

Хребет Дракона судорожно вздыбился, крылья стали расправляться, но не для того, чтобы взлететь, но чтобы в последний раз обнять. Но тут кровавый пузырь, что выдулся из огромной ноздри лопнул, огромное тело обмякло и распласталось у ног Чан Ми.

– Аппа, папа! – от ее крика содрогнулись стены, и даже Траян замолчал забившись в угол, зажимая кровоточащую рану на том месте где была его рука.

– Осторожно! – сливаясь в один голос, закричали Всевладий, Домовой, Валюта и Филипп.

Как бы повел себя, что бы подумал обычный четырнадцатилетний подросток, на глазах которого отвратительный монстр убил отца и теперь, закончив трансформацию, сжимая в звериных лапах смертоносное оружие, целится и ему прямо в сердце?

Чан Ми услышала окрик, вскинула глаза и сквозь пелену слез увидела нацеленный на нее клинок. Испуг? Растерянность? Нет, ничего такого.

Инстинкт, он гораздо выше интеллекта, и в то мгновение, когда удар пронзил пустоту, она уже стояла за спиной чудовища, который у нее на глазах убил папу и все же она удивилась: «Так вот что значит эта Сила, которую вливал в нее не только дядя, но и отец». Животные инстинкты, усиленные многократно, позволяющие не только увидеть угрозу, но и мгновенно реагировать на опасность. Сколько раз она наблюдала за ящерицей, которая спокойно грелась на солнышке, но стоило только пошевелиться, и она мгновенно исчезала между камней. Я не лягушонок, как любила называть меня няня. Я – ящерка, я дочь Дракона и Белых Богов! – и она недобро рассмеялась в морду твари, оружие которого в очередной раз пронзило пустоту.