Запасный вход

– Кем запрещено? – последовал вопрос.

Валюта задумалась.

– Кто-то очень сильный, могущественный, у него золотая корона на голове.

– Понятно, царь, предводитель крысиного общества, продолжай…

– Участились случаи каннибализма. Некоторые смельчаки делали партизанские набеги, и вот не далее как вчера, захватили врасплох какую-то крылатую тварь, пытали ее, а потом сожрали. Но, перед своей кончиной, она рассказала, что на планете появились Белые Боги, которые у себя на планете истребили всех крыс, посредством яда, что добавляли в пищу, а также травили газом, устраивали капканы, и теперь явились сюда, с той, же целью.

– Ну, ты исполняешь… – пропел Гриня, недоверчиво улыбаясь.

– Ты мне не веришь?!? – возмутилась Валюта, и ее раскосые глаза сверкнули гневом.

– Что скажешь на это, Чан Ми? – Всевладий повернулся к девочке.

Вместо ответа она подошла к разгневанной воительнице и протянула руку.

– Тетя Валюта, давайте познакомимся, меня зовут Чан Ми.

Бывшая крыса недоуменно скользнула взглядом по девочке, затем с немым вопросом к домовому, мол, почему ребенок, в такой важный момент путается под ногами? Но, к ее удивлению, Гриня только кивнул головой. Освободив от кнута правую руку, она подала ее Чан Ми.

– Валентина Петровна, преподаватель физики – секунду помедлив, добавила – в старших классах…

Все внимательно наблюдали за девочкой. Валюта же, подозрительно глянув на свою ладонь, опять стала в позу.

– Нет, – словно отвечая на собственный вопрос, заговорила Чан Ми, – тётя действительно рассказывает то, что видела, в общей массе, однако это гнездовище… Там пусто, источник, где источник зла… Дядя? – она повернулась к Всевладию.

– Продолжай, Розочка, я вижу ход твоих мыслей.

– Кто-то внушил крысам такую мысль, и сделал это намеренно.

– Да какая разница, кто? Эта масса уничтожит нас, и заодно всех, кто попадется им на пути, захватят плодородные земли и будут властвовать на всей планете, – бывшую крысу трясло от страха.

– Всё, как всегда, огорченно вздохнул Всевладий, – ничего нового.

– Бежать можно было и в платье с синяками, трусиха. Чего же ты вырядилась, аки «Зена, королева воинов»! – Дане, все еще не давала покоя шикарная экипировка Валюты.

– На себя посмотри, тоже ведь, прячешься за доспехами, – парировала Валюта, смерив с головы до ног Филиппа. В ее голосе тоже сквозила зависть, но не к одежде.

– И здесь войнушка назревает! – довольно потирала свои ручки Красава.

– Достаточно! – повысил голос Всевладий, не хватало нам еще бабьих разборок. Что решит совет?

– Мы явились сюда с единственной целью, найти папу, и пока он не отыщется, я и шагу отсюда не сделаю, – категорически заявила Чан Ми.

– А я бы убралась восвояси,– так же жестко ответила Оленька.

– Лёка, ты чего? Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? – Красава принялась ее ощупывать, она все еще надеялась увидеть момент превращения одной особи в другую, – нам же надо отыскать папу Чан Ми.

– Ах, оставьте меня в покое, если бы он хотел, он давно бы уже явился, наверняка, ведь где-то рядом, еще, небось, и насмехается…

– Омма, папа не такой…

– Папа может и не такой, а то отродье, в которое он превратился, наверняка такой, а вообще, мне безразлично! Ищите источник, воюйте с крысами, я сказала свое слово, а вы решайте, как вам будет угодно!

Оленька ушла, вытирая обидные слезы, на себя, что не сдержалась, на Лиёна, что до сих пор не простил ее, на Дану, что откровенно льнула, не стесняясь к возлюбленному, – между прочим, это мой ворон, сто лет был моим, – на дочь, что неожиданно стала Великой, а она осталась одна…

– Лёка, далеко не уходи, нам вместе держаться надо, крикнула ей вдогонку Ариадна.

– А мне жалко этих крысок, они же голодные, мож накормить, их, и все само собой рассосется? – Гриня всегда был окружен всевозможными животными, они ластились к нему, и он отвечал им любовью. Кормил, лечил, беседовал.

– Жалость к жестоким, это жестокость к слабым, – задумчиво изрекла Красава. На данный момент, если верить словам нашей «бывшей», – она подозрительно посмотрела на Валюту, – это зверье превосходит нас по количеству и, начнись заварушка, «шапками закидают», так в народе говорят.

– Именно, именно закидают! Прошу вас, поверьте мне на слово, их несметное количество! О какой жалости ты говоришь, деда? Скажи еще о долге перед братьями нашими меньшими, они как голодная саранча, одно мгновение и от нас не останется ни одной крошечки, моргнуть не успеем.

– Сбрендила, Валютка, как я погляжу, ишь, зенками заискрила, сама то, давно ль ко мне тулилась, да крошечки выпрашивала, умишко то, видать, вместе с хвостом отвалился – огрызнулся домовой, он теперь постоянно шарил по своим карманам, что-то искал, но не находил, – полагаю оставаться надобно, вот мое слово.

– Совесть? Жалость? О таких глупостях хорошо рассуждать сидя на печи, в валенках! Сейчас речь идет о сохранении жизни! Почему, почему меня никто не слышит?

– Мы остаемся, да, Филя? Лиёна отыскать надобно непременно.

– Сева, а ты что скажешь? – беспокойно поглядывая в сторону, куда ушла Оленька, спросила Ариадна.

– Эта крошечная планета, на которой мы оказались, была создана для любви, для гармонии. Для гармонии, к которой стремится каждое живое существо на любой из планет в нашей вселенной. Но и сюда проникло зло, и, похоже, как всегда, обрядилось в праведные одежды. Да-да, оно всегда ищет себе оправдание, ищет и находит виноватого, чтобы творить беспредел. И раз уж мы оказались вовлечены в эту дурно пахнущую историю, мы не можем, не имеем права ретироваться, не выяснив все до конца. На этом и закончим, идемте же други мои, ознакомимся с достопримечательностями, по возможности держимся вместе, будем настороже. Гриня, для Филипп Филипыча оружие найдется?

– А то…– в руках у домового появился клинок, который тут же материализовался в руке изумленного Айдара.

– Да, кстати, мне одному кушать хочется?

Глава 4

«Выход. Столовая»

Огромная конусовидная пасть входного отверстия без двери, выплюнула группу «туристов», что называется, просто в небо. У всех, без исключения захватило дух, у кого от страха, у кого от восхищения, рефлекторно посмотрев под ноги, они увидели каменную площадку, с двух сторон от нее, вниз сбегали каменные ступеньки по обе стороны здания. Зеленоватое светило не мигая, удивленно рассматривало пришельцев, что жались друг к дружке, ожидая, какого ни будь подвоха. Теплый, душистый ветерок, бесшумно прикасался к пленникам, истосковавшихся по открытому пространству, и уносился вдаль посплетничать с пушистыми кронами деревьев. Красава глубоко вдохнула и с восхищением выдохнула:

– Ооо! Какой воздух! Пьянящий и одновременно бодрящий, пахнет укропом и фиалками!

– Могли бы и перила предусмотреть, ироды, как спускаться-то? Ветром сдует, на раз, – забеспокоился Гриня, ухватившись за широкую штанину Всевладия.

– Как раз все предусмотрено. Летучие мыши прыгают с высоты, а крысам и высота нипочем, им спуститься отсюда ничего не стоит.

– Валютка, ты чего? – Гриня окриком остановил деву, что в страхе пятилась обратно.

– Там, там, среди деревьев кто-то прячется, и наблюдает за нами, я не пойду никуда, здесь лучше останусь.

– Это птицы. Естественное дело, птицы на деревьях, рыбы в воде, я уже посмотрела, нам ничего не угрожает, можно прогуляться, Оленька, ты чего застыла? – разъясняла Ариадна, но все вниание ее было сосредоточено на дочери.

– Омма, посмотри, что за волшебная долина! Какая изумрудная зелень, и такая пушистая! А здания, такие разнообразные, причудливые здания, словно их собрали со всего света! Омма, ты только взгляни на горы, ты видишь? Их вершины почти соприкасаются, словно шепчутся о чем-то. А солнце! Смотрите, солнц зеленое, – Чан Ми пыталась взять за руку маму, но Оленька отмахнулась от дочери, как от назойливой мухи.

Ариадна обняла внучку, и уже с беспокойством смотрела на дочь, отвечая девочке.

– Да, пейзаж просто загляденье. Правда, слишком много контрастов для глаз, непривычное зрелище. А эта звезда, что виднеется сквозь облака, да, наверняка здешнее солнце, очень яркое, интересно, как оно повлияет на нашу кожу…Горы? Сдается мне, что это нагромождение кубов и ромбов, вряд ли такое могла сотворить природа…

– Скажешь тоже, нагромождение, – Дана беспокойно водила носом из стороны в сторону, словно искала что-то, – у тебя совершенно отсутствует фантазия, присмотрись хорошенько, это же головки влюбленных тянуться друг к дружке перед поцелуем, правда, Филиппчик? – и, вдруг пронзительно закричала, хлопая в ладоши:

– Озеро! Я вижу озеро, вода в нем чистейшая!

– Да, чтоб тебя, Дана, перепугала, – сбрасывая с себя оторопь, сердито отозвался Всевладий. Давайте спускаться, и в самом деле, неровен час, налетит ураган, и разлетимся мы в разные стороны.

С огромным облегчением, почувствовав обычную почву под ногами, все оглянулись на здание, в котором их удерживали насильно. Серое, ничем не примечательное строение без окон, и дверей. Ступенчатая крыша высоко упиралась в плотные зеленоватые облака. Кто бы мог подумать, что только час назад они были пленниками этого здания, серое, невзрачное. Впрочем, тюрьмы везде одинаковые.

– Чанушик, обрати внимание, – Ариадна сорвала круглую травинку, странно, вначале мне показалось, что она изъедена гусеницами, но нет, это естественная форма, и она повсюду, словно плетеное кружево.

– Эта травка похожа на кружевной воротничок,– отозвалась девочка, присев на корточки, она внимательно разглядывала зеленый пучок травы под ногами.

– Доброго, зеленого светила, Душа Народа! – внезапно прозвучал приятный женский голос, тотчас все удивленно повернулись к Чан Ми. Голос услышали все одновременно, но было понятно, что он обращен именно к девочке. Вокруг было пусто, ни одной живой души, лишь одинокая летучая мышь плавно взмахивала своими почти прозрачными крыльями высоко у них над головами.

– Приветствую и вас, земляне!

– Д-доброе утро… – запинаясь, выдавила из себя Чан Ми, запрокинув голову, пытаясь разглядеть заговорившую с ней мышку.

– И… Здравствуйте… – рядом неуверенно прозвучал чей-то тихий голос, все остальные молча оценивали обстановку.

– Интересная диспозиция нарисовалась, – вместо приветствия пробормотала Красава.

– Чевой-та?

– А тавой-та, не видишь, что ли, нам навязывают определенные отношения, они сверху, а мы снизу, с раскрытыми ртами. Хорошенькое дело…

Мышь стремительно стала снижаться, и вот уже потоки воздуха завьюжили вокруг людей, поднимая пыль с земли. Кто-то чихнул, кто-то замахал руками.

– Так лучше? – прозвучал, все тот же приятный голос.

– Нет-нет, возвращайтесь обратно, дышать же невозможно!

Когда пыль немного уселась и все успокоились, в ушах опять зазвучал голос.

– На данный момент я представляю мой славный народ Шуршеев на уникальной планете, которую когда либо, создавал Вселетающий.

Мы, Шуршеи – архитекторы, и если вам суждено обосноваться на Фабуле навсегда, мы создадим для вас привычный уголок местопроживания, как, впрочем, и для всех вновь прибывших из разных уголков вселенной. Мы предоставим вам частичку, мммм…нашей земли, которая напомнит вам о Родине, где вы можете предаваться воспоминаниям, или молиться, если, конечно, появится такое желание. После осмотра, вы также можете представить свой проект, и наши умельцы воздвигнут для вас архитектурное строение любой сложности, буквально за несколько сасов.

– Сас, это год, по нашему? – не удержалась от вопроса Чан Ми, но она уже не смотрела на мышь, она разглядывала строения, что казалось, хаотично были разбросаны по зеленой равнине, но в этом хаосе была своя логика, и она пыталась ее определить.

– Сас это…– мышь секунду помедлила, – сас – это час, по вашему.

В этот момент в ее голосе почувствовалась легкая ирония, или некое превосходство высокоразвитой цивилизации над аборигенами.

– Ну что же, проглотим и это, пока, – встречаясь взглядом с Краавой, пробормотал в усы Всевладий.

– Обратите внимание на здание по правую руку от вас, это специальное сооружение для приема пищи, проходите, не смущайтесь, вам нужно пополнить запас энергии, мы максимально адаптировали его для ваших потребностей, там вы найдете душ, новую одежду, кровати для отдыха и все прочее необходимое для жителей земли. После отдыха, Душа Народа свяжется со мной, и я проведу для вас экскурсию, – Мышь взмахнула крыльями и растворилась в облаках.

– Чую вкусняшки! – воскликнул Гриня и распахнул деревянные двери узорчатого теремка. Но живописным он оказался только снаружи. Стены в небольшой комнате были такого же белого цвета, что и скатерть на длинном столе. Ровно девять стульев и столько же подносов с разноцветными фруктами. Единственным украшением здесь было, окно от потолка до пола и за ним бушевала все та же пышная зелень.

– Хм, обычная харчевня для вегетарианцев, – разочарованно протянула Красава, – могли бы что ни будь по приличнее организовать.

– А что для тебя приличное, мама? – спросила Ариадна, разглядывая стеклянные двери, с обратной стороны которой струилась прозрачная вода.

– Ну, на худой конец, ресторан…Как думаешь, если дверь открыть, вода на нас хлынет? Странная у них душевая кабина…– она уже стояла рядом с дочерью и тоже рассматривала водопад, – Дана, девочка моя, это по твоей части, открой, пожалуйста, я не прочь поплескаться, да боязно что-то.

– И какие же вы непонятливые, неужели не видно, это же обычная дверь, а на ней картина, – она широко ее распахнула, а вот и кабинки, одна, две… короче девять, индивидуальные, и она скрылась в одной из них. Послышался плеск воды и радостные восклицания, – ух, ты, хорошо! Ух, ты, здорово!

Через некоторое время, заглушая шум воды, послышался возмущенный голос Всевладия.

– Чан Ми! Спроси у этой «летяги», куда исчезла моя одежда???? Я это, непонятно что, одевать на себя не буду!

– Дядя! – закричала в ответ девочка, перекрикивая шум воды – ты ее в нишу сложил? Там кнопочка есть, нажми ее! И не пугайся, после нажатия автоматически включается сушилка!

Раскрасневшаяся, сухая и чистая, Чан Ми первая вышла из душевой, она тоже не стала надевать наряды, что аккуратно висели на плечиках в нише, она лишь поменяла свои зимние сапожки, на мягкую обувку чем-то напоминающую кроссовки. Всевладий вышел вслед за ней, похохатывая.

– Представляешь, Розочка, они не только одежду выстирали, они мой кинжал наточили, смотри сюда, здесь на лезвие была зазубринка, а теперь ее нет…Тонкая работа, молодцы.

Одна только Дана переоделась в плотно облегающее платье, цвета морской волны.

– Голубь мой сизокрылый, посмотри, как я тебе? – соблазнительно покачивая бедрами, она вплотную подошла к Филиппу, вскинув руки, помогла завязать ему волосы подвязкой из жемчуга, собственноручно изготовленной.

В столовой их ожидал сюрприз, Гриня, о котором никто и не вспомнил, мирно дремал на стуле, зажав в руке надкушенный, пухлый плод, из него медленно стекало нечто похожее на сметану, расплываясь жирными пятнами на серых штанах Домового ну, а может и не сметана, но, что-то похожее на нее. Весь его поднос был завален объедками.

– Гриня! – рявкнул ему над ухом Всевладий, – а ну, быстро в душ!

– Чавой-та? – вращал осоловелыми глазами Домовой, запихивая в рот недоеденное лакомство,– никуда не пойду, я еще чайку не попил.

– « Чай не пил, какая сила, чай попил, совсем ослаб»? Твоя присказка здесь не сработает…Айдар, будь так добр, оттащи его в душевую, если будет сопротивляться, утопи его там. Ну, что, братья и сестры, официантов не видать, значицца – самообслуживание, – возвестил Всевладий, на Земле и вне ее приглашать к столу была его почетная обязанность, – отведаем же заморских кушаний!

Глава 5.

«Экскурсия».

– Обратите внимание, это творческий эксперимент соседствующих с нами и дружественных нам Чемчеев. Чрезмерное обожание и излишняя опека над потомством, приводит иногда к недоразумениям. И мой вам совет, как только у вас появятся птенцы, оберегайте их от похищения, впрочем, это случается с самыми лучшими намерениями. Впрочем, не подумайте ничего плохого, они это делают с самыми лучшими намерениями. Твердая уверенность в том, что они лучшие родители и воспитатели, толкают их иногда на необдуманные действия.

Через некоторый промежуток времени, светило выйдет из-за тучи, и вас ожидает сюрприз…

Летучая мышь порхала над огромной скульптурой птицы и тоном уставшего экскурсовода, пересказывала в невесть, который раз историю создания памятника.

На ступенчатом постаменте, в бреющем полете навеки застыла каменная птица. Она была величественно неподвижна в своем громоздком размахе крыла. В хищном клюве, от малейшего дуновения ветерка, качалась корзинка с одним яйцом такого угрожающе большого размера, что казалось, оно вот-вот выпадет из плетеной колыбельки. Вся скульптура окрашена в серый цвет с зеленоватыми вкраплениями. Поражала детальность прорисовки перьевого покрова. Даже с нижней ступеньки можно было рассмотреть крупные и мелкие перышки, и пушистое пуховое перо.

Чан Ми, мельком взглянув на это архитектурное чудо, обратилась к летучей мыши.

– Скажите, а как к вам обращаться, я понимаю, что у вас нет имен, но все же…

Снова секундное замешательство, и прозвучал короткий ответ.

– Зови меня Госпожа.

– Спасибо. Госпожа Шуршеиха, а можно посмотреть инструменты, которыми пользуются шуршики для строительства?

Опять повисла пауза.

– В шпаргалку заглядывает, – презрительно искривила рот Валюта.

– Думаю, у Обсервера спрашивает, – Ариадна подошла к Чан Ми и зашептала ей на ухо – Чаня, зови ее просто Госпожа, так как она разрешила, возможно, что имена для них звучат оскорбительно.

Вдруг, Госпожа начала камнем падать на землю. Все затаили дыхание. Но она расправила крылья буквально в метре от каменной корзинки с яйцами, зацепилась за край и повисла вниз головой.

Молчание затягивалось, Красава и Ариадна стали переговариваться между собой, обсуждая скульптуру птицы.

– Неброский окрас, наверное, это самочка, да и среди листвы не так заметна, – пробормотала Красава.

– Не от кого прятаться, они хищники, ты посмотри, какой клюв, не хотела бы я с ними поссориться, – шепнула в ответ Ариадна.

– Тихо, они всё слышат…

– А вот и автор, и владелица этого памятника , – снова заговорила Госпожа, теперь в ее голосе угадывалось облегчение, – она расскажет вам о своей стае.

Так и не ответив на вопрос Чан Ми, она упорхнула к ближайшему зданию и повиснув на нем, принялась вычищать свою белоснежную шубку.

На верхнюю ступеньку пьедестала слетела пузатая птица. Яркие краски, слишком яркие даже для оперения попугая, поражали своей безвкусицей. Красные, желтые, синие, они сплетались в какой-то невообразимый калейдоскоп, который можно было долго разглядывать.

– Теперь понятно, памятник самцу, а это самочка, – шепнула Ариадна.

– Тссс!

– Чувство прекрасного заложено в нас с момента вылупления, – без предисловий затараторила птица.

Голос у нее был резкий и в тоже время какой-то презрительно-булькающий. Задрав кверху значительных размеров клюв, она даже взглядом не удостоила вновь прибывших.

– Мы видим лучше других, наш народ знает о прекрасном все досконально. Что-что-что? У некоторых напрочь отсутствует чувство красоты? Чимчиз! Это шедевр наших гениальных скульпторов и олицетворяет самое важное! А именно – стремление к продолжению рода и забота о потомстве, а также сочетание дрррагоценностей, что никак не нарушает общую колорррритность композиции. Здесь увековечен самый лучший, самый отважный, самый преданный Чемчй, всех времен! Он погиб от голода, но не покинул своего гнезда. Чимчиз! Чимчиз!

– И здороваться у них не принято, я так понимаю, – не унималась Ариадна.

И тут, пенная вата облаков слегка раздвинулась, и яркий лучик солнца, словно указкой коснулся скульптуры. Все зажмурились от неожиданно брызнувшего света. Оказалось, что скульптура инкрустирована разноцветными стекляшками вперемешку с драгоценными каменьями.

– В глазницы, что изумруды вставлены? Вот это величина! – Дана задохнулась от восторга, – Филя, подстрахуй меня! – прозвучал категорический приказ, и пока все пытались осознать сказанное, она устремилась вверх по скульптуре. Цепляясь руками за выступы, подтягивая ноги, аппетитно выгибая окатную спину, быстротой перемещения вверх, она напоминала испуганную пиявку или гусеницу. Наблюдатели внизу и опомниться не успели, как она уже пыталась ногтем подковырнуть сверкающий изумруд. Первой из состояния ступора вышла, естественно, владелица скульптуры, с отчаянным воплем «Чимчиззз!» она устремилась вверх. На ее призыв слетелись штук тридцать разноцветных сородичей и накинулись на сопротивляющуюся русалку.

– Держись, рыбка моя! Я иду!!!! – отчаянный крик единственного спасителя, утонул в жесточайшем шуме крыльев и возмущенных криков оборонителей своего шедевра. Силы оказались неравные, и Филипп Филиппович кубарем скатился вниз в обнимку с Даной, которая с недоумением, латала своими липкими ладошками изодранное когтями платье.

– Что-что что? Что я такого сделала, милый? Ну, скажи ты им. Я просто хотела рассмотреть поближе…

Чимчизиха сердито прохаживалась по гранитным ступеням пьедестала, и каждый ее шаг возмущено отдавался мелодичным звоном, который вдруг услышала Дана.

– Ой, какая прелесть, какая филигранная работа! – она ловко выскользнула из объятий возлюбленного, и попыталась прикоснуться к кольцам, что были нанизаны на правую лапку птички.

– Что-что-что? – та с испугом отступала в сторону.

– Айдарчик, я хочу, хочу такое же колечко! – увлекаемая обратно, вниз по ступеням, капризно дула губки русалка. Он зашептал ей на ухо, и она радостно захлопала ресницами.

– Правда? Благодарю тебя, о, повелитель моего сердца, я подожду.

Разноцветная птица, гневно расправила крылья и, не прощаясь, улетела в сторону гор.

Направляясь к следующему шедевру, где их дожидалась Госпожа, Дана, Красава и Ариадна шептались между собой.

– Ни здрасьте тебе, ни до свидания, вот это приём…

– Интересно, этот Чимчиз единственный, кто крякнулся на яйцах? Я слышала, у нас паучиха откусывает голову своему мужчине, после, после того, как…– Дана покосилась на Чан Ми, – после того, как закончит свои дела.

– Ой, На-на, я тебя умоляю, ядовитость тебе не к лицу, а сексуальный каннибализм, практикуется не только у каракуртов, но и у богомолов.

– Дана, успокойся! нашла тему для разговора, – Ариадна обняла Чан Ми, – а мне вот интересно, чем самочки-то занимаются? И не кормят, и не высиживают…

– Жирок нагуливают! – презрительно захохотала Дана, но на нее неодобрительно зашикали.

Они подходили к следующему зданию, что внешне напоминало раковину улитки, с высоким шпилем на верхушке. В закручивающихся спиралями желобках, по-видимому, были емкости с землей и в них были высажены небольшие, но ровные кустики.

– Красиво, будто тесьма кружевная, зеленая. Скажите, Госпожа Шуршиха, это здание? А кто в нем проживает?

– Никто! – довольно резко ответила Госпожа, – а теперь, любуйтесь, это великолепное творение наших архитекторов. Уникальная форма речной ракушки, зеленые насаждения в ней, и острый шпиль символизируют природное разнообразие, экологическую чистоту и стремление вверх, к нашему Вселетающему!

Мужчины шли следом за женщинами, у них были свои разговоры. Всевладий решил, что раз женская особь ведет ознакомительную экскурсию, а у них матриархат, то пусть с женщинами и общается.

Чан Ми вдруг расхотелось осматривать достопримечательности. Тем боле после сытного обеда, ее клонило в сон, и она постепенно отставала, пока не увидела тенистую полянку. Глянув на маму, она в который раз удивилась ее равнодушиию, и свернула в сторону.

Оленька шла вместе со всеми, погруженная в свои мысли с явным неудовольствием и даже с презрением, бросила взгляд на очередной шедевр. Похоже, это была жанровая сценка из жизни летучих мышей. Две крупные мыши и три маленькие держались лапками друг за друга, создавая своеобразный хоровод, что двигался по кругу, без какого ни будь крепления, просто в воздухе.

Презрительная скука навалилась на нее, она так глубоко ушла в свои тяжелые мысли, что даже не заметила исчезновение дочери.

Глава 6

«Запа̒сный вход».

– Доченька, ты как себя чувствуешь? Почему застыла, аки столб соляной?

– Созерцаю прекрасное, – сквозь зубы процедила Оленька, не отрывая глаз от очередного шедевра, но взгляд ее был безучастен, казалось, она смотрит и ничего не видит.

Ариадна внимательно наблюдала за дочерью, ее беспокоила быстрая смена ее настроения. Щеки вдруг, у нее разгорались, и она мягко улыбалась, очевидно, это были приятные воспоминания. И тут же ее лоб хмурился, она плотно сжимала губы, словно пытаясь проглотить что-то, что мешало ей дышать, глаза грозно гневались, она судорожно начинала шарить по платью, словно пытаясь отыскать карманы, в которых, наверняка, отыщутся все ответы на мучающие ее вопросы.