Теория Любви

Вскоре пришел доктор и объяснил, что Тони получил легкое сотрясение и необходимо будет провести в покое несколько дней и пропить курс таблеток. Следом за ним пришел полицейский с вопросом, будет ли парень обращаться с заявлением о нападении и краже, Тони лишь отмахнулся, объяснив, что в кошельке денег почти не было, а телефон он попросту оставил дома.

Уже к вечеру ему разрешили пойти домой и дали позвонить кому-нибудь, чтобы его встретили. Тони не задумываясь набрал номер Максима, и не прошло и четверти часа, как друг обивал порог больницы в его ожидании.

– Как ты? – обеспокоенно спросил он, едва завидев друга и осмотрев его с ног до головы.

– Терпимо, – приподняв уголки губ в намеке на улыбку, откликнулся тот и пожал протянутую ладонь. – Спасибо, что приехал.

– Какие вопросы, – Макс хмыкнул и направился к машине. – А я тебе весь день телефон обрывал, думал, что ты просто видеть никого не хочешь, но вот как все, оказывается. Лене тоже не с первого раза дозвонился, но она была не сильно разговорчива, просто ответила, что не знает.

– Наверное, отмечает расписку. – Тони пожал плечами и пристегнул ремень безопасности. – Не думал, что проваляюсь без сознания в больнице в такое событие.

– Точно, вчера же было, – протянул друг и настороженно посмотрел на страдальца, размышляя, стоит ли ему говорить, что голос девушки звучал по-странному разбито. Решив, что не стоит, Макс вновь забеспокоился и еще несколько раз за дорогу спросил, не нужно ли Тони чего-нибудь из лекарств, продуктов; точно ли есть деньги и уверен ли он, что чувствует себя вполне сносно для того, чтобы остаться одному.

– Макс, – шатен обреченно закатил глаза и, стараясь говорить как можно доверительней и спокойнее, добавил: – Я ценю твою заботу, спасибо, но все в порядке, правда. Через неделю уже забудется, а повязка на голове, похоже, больше для трагичности, чем для чего-то еще. Я бы ее и сейчас снял, но доктор не разрешил.

– Тогда, допустим, я спокоен. – Макс завернул на парковку у дома друга и стал искать свободное место. – Но если что, звони, и до квартиры я тебя провожу, не буянь. Ключи-то хоть есть?

– Не забрали, – для убедительности парень достал их из кармана. – Только кошелек взял, не хотел, похоже, утруждать себя чем-то, кроме легкой наживы.

– Заявление не стал писать?

– Смысла нет.

Макс задумчиво покачал головой и вышел из машины.

Вечером пришло длинное сообщение от Лены, в котором она в красках описывала, каким ужасным человеком нужно быть, чтобы не сообщить о случившемся лучшей подруге и каково узнать об этом от Макса. Далее следовало выражение искреннего беспокойства за здоровье Тони и что-то еще, что парень не стал дочитывать, решив в ответ ограничиться кратким: «Сейчас все хорошо, не стоит переживать. Макс, наверное, снова все преувеличил». Немного подумав, он дописал: «Прости, слишком устал, засыпаю на ходу, еще и таблетки со снотворным эффектом, поговорим в следующий раз?» И, не дожидаясь ответа, действительно лег спать, игнорируя внезапно появившуюся тоску и уже привычную легкую головную боль.

Лена пришла к нему домой через пару дней в компании бутылки виски. «Страсть – вино, горе – виски» – мелькнула ассоциация в голове, и Тони приглашающе махнул рукой в сторону гостиной. Спустя немного времени они уже молча обнимались на диване, прокручивая в голове их короткий разговор:

«Представляешь, он просто не пришел в ЗАГС, кинув гребаное трусливое СМС о том, что это все было ошибкой и он не хочет семью. Разве это поступок настоящего мужчины?»

Девушка кладет голову другу на плечо, самозабвенно вертя в руках стакан с алкоголем. Парень сразу же предупредил, что больше одной ему нельзя. Но и от одной порции по телу растекалось приятное расслабляющее тепло, а мысли неспешно текли своим чередом, не затрагивая чего-то особенного.

– Ты так многого временами не замечаешь, – тихо говорит парень между делом, но Лена вдруг цепляется за эту фразу. Она поднимает на друга взгляд и шепотом спрашивает, что тот имеет в виду?

Тони загадочно улыбается, но что-то эфемерное тогда проскальзывает в комнате, и он признается. С мягкой насмешкой он рассказывает о красоте ее глаз, мягкости волос, свете от одной ее улыбки, говорит о звонкости и чистоте смеха, говорит обо всем, и, наконец, смотря в пока еще ничего не понимающие растерянные глаза, тихо говорит о том, что она так давно не замечает еще одну вещь: его долгую влюбленность в нее.

Лена замирает в крайней степени удивления, а в глазах появляются слезы. В голове ни одной мысли, в то время как сердце заходится в бешеном ритме. Все еще не издав и звука, она садится, вглядываясь в человека напротив, словно видит его в первый раз, и Тони с горечью думает о том, что вот, вот сейчас она уйдет и больше никогда не появится в его ставшей серой без встреч с ней жизни. Но вопреки тысяче мыслей и сомнений, которые успели атаковать несчастного от своего же признания парня, Лена вдруг придвигается ближе и обнимает за шею, пряча лицо в чужом плече и тихо плача. Тони жутко пугают такие перемены эмоций, но он лишь немного неловко обнимает девушку, успокаивающе поглаживая по волосам. Где-то между всхлипами он слышит что-то похожее на «какая же я дура» и прижимает девушку крепче к себе, шепча о том, что они оба такие.

Через некоторое время она наконец поднимает голову и улыбается ему одному, тепло, искренне, открыто. Легко касается скул, бровей, разглаживает задумчивую складочку на лбу и повторяет этот путь невесомыми прикосновениями мягких губ, прикрыв глаза. Пушистые ресницы чуть дрожат, когда неожиданно в голову приходит единственно верная догадка, почему друг тогда так напился в баре, и она зарывается пальцами в короткие волосы, ероша и ласково поглаживая по затылку.

– Прости меня, – тихо выдыхает она почти в самые чуть приоткрытые губы, соприкасаясь лбами и заглядывая в светящиеся умиротворением глаза. – Я действительно была слепа. Только ты и нужен был.

Энтони мягко улыбается:

– Все хорошо. Теперь точно все хорошо.

Девушка возвращает улыбку и осторожно касается его губ своими. Этот мир становится только их. Шум города, вечный гомон соседей, стук капель дождя – все становится неслышным, неважным, ненужным. Свет глаз и мягкая улыбка, шепот и тихий смех. Вечера обретают уют, жизнь – новый смысл и цели, а две одинокие души – столь желанный покой, который теперь они всегда будут делить на двоих. Свет луны проникает сквозь неплотно занавешенные шторы, чтобы стать хранителем еще одной тайны: тайны любви, теорию которой выдвигал каждый любопытный, но разгадку отыскивали лишь идущие каждый день, каждый час, каждый миг к ее ответу, и ответ тот был для каждого свой.

Люби в ответ, если смеешь страдать

Дай мне свою ладонь – мы пройдем сквозь огонь.

Тайны свои открой, и я все равно останусь рядом с тобой.

Ты стал зависим? Забавно, я тоже.

Ведь мы на всех с тобою так не похожи.

Задумывались ли хотя бы на мгновение, сколько в жизни приходится отдать? За успех? Благополучие? Дружбу? Любовь? Сколького лишиться ради семьи? А думали ли о том, что действительно готовы потерять ради всего этого? Думаю, список был бы намного короче. Как сложно зачастую предугадать исход событий, происходящих в собственной жизни. Как сложно смириться с их исходом, и счастье, если в такие моменты ты будешь не один.

Прохладный апрельский ветер ерошил волосы и гонял мурашки по коже. Но Тони и Елена не обращали на него никакого внимания, гуляя по мостовой недалеко от центра города. Разговор их был в основном о том, что неплохо было бы посетить какую-нибудь страну, пока цены не взлетели до небес, а тысячи туристов не заполонили все красивые места.

– Мы могли бы посетить Азербайджан. Я познакомил бы тебя с родителями. Они давно говорят о встрече. – Тони заглянул девушке в глаза. – Ты знаешь, мне дорого их мнение, но в то же время я уверен, что вы быстро поладите.

Лена улыбнулась, кладя голову парню на плечо и обнимая поперек груди:

– Я понимаю. Ваши традиции – ценность, и для меня честь попытаться приобщиться к ним. Давай закончим все дела и, может, уже в конце месяца выберемся на твою солнечную родину.

– Мне нравится этот план. – Тони потянул девушку в сторону показавшейся на горизонте их любимой кофейни. – А пока пойдем делать этот день еще лучше.

Вечер они проводили на полу гостиной, разложив словари и справочники, необходимые для работы, сварив горячее какао и деля один мягкий плед на двоих. Лена все же перевелась в издательство к Тони, и по счастливой случайности им досталась работа над одним произведением, что оказалось крайне увлекательным: заниматься одной историей, но с разных углов: редактуры и перевода. Тишину в комнате, нарушаемую лишь негромким стуком клавиатур и редким шелестом страниц, прервал телефонный звонок. Энтони нехотя выбрался из-под пледа и пересек комнату. Громко звенящий гаджет до этого был забыт на одной из тумб.

Парень нахмурился, увидев номер отца на дисплее, и поспешил ответить. Лена подняла на шатена задумчивый взгляд, но с каждой минутой разговора лицо Тони становилось все мрачнее, и девушка спешно поднялась на ноги, кутаясь в плед и подходя ближе. Когда парень наконец начал отвечать, его голос был почти неживым, а в глазах плескалась потерянность и боль:

– Я приеду… да… завтра же… держитесь…

Звонок завершился, и Тони посмотрел на телефон, словно впервые его видел.

– Что произошло? – осторожно спросила Лена, тщетно пытаясь поймать отсутствующий взгляд на себе. – Не молчи, пожалуйста.

Пальцы разомкнулись сами по себе, и телефон полетел на пол, отскочив куда-то в сторону, а парень неловко шагнул назад, рухнув на диван, все еще не поднимая головы. Девушка мгновенно оказалась около, опускаясь на колени и аккуратно накрывая дрожащие ладони своими. И в этот момент Тони наконец поднял на нее взгляд, полный такого отчаяния, что девушка почти задохнулась в нем.

– Мой брат, он… – дыхание сбивалось. – Он… его убили…

Кажется, что время остановилось в тот момент. Лена замерла в глубоком шоке, приоткрывая губы и чувствуя, что действительно не может дышать. Ей требуется некоторое время, чтобы прийти в себя и начать действовать, ведь парень в отличие от нее вновь опускает голову, позволяя слезам скатываться по щекам, а дыханию окончательно сбиться. Девушка осторожно присаживается около него, накрывая содрогающиеся в беззвучном рыдании плечи так кстати захваченным пледом, и притягивает не сильно сопротивляющегося любимого к себе, устраивая его голову на своем плече и поглаживая по волосам.

– Как же так… мой старший братик… – прерывисто шепчет он, и горечь потери накрывает его еще больше. Сердце срывается в бешеном ритме, а знобить начинает еще сильнее, заставляя кутаться в плед больше, в тщетной попытке унять неконтролируемую дрожь. Боль под ребрами становится невыносимой. Кажется, так разрывается на части душа, и девушка вздрагивает, когда в какой-то момент парень начинает тихо скулить, сильнее прижимаясь к ней, и прячет лицо в изгибе плеча, стараясь заглушить свое отчаяние. Лена аккуратно тянет их облокотиться на спинку дивана, чтобы полулежать, и зарывается носом в чуть влажные волосы, целуя макушку, и еле слышно шепчет разные успокаивающие невразумительные глупости, стараясь отвлечь от боли. Но окончательно успокоиться ему удается только под утро. Тони забывается беспокойным сном все на том же диване, и Лена отходит от него лишь за ноутбуком, чтобы заказать билеты на самолет. Свободные места были только на первый вечерний рейс, но она была рада и этому.

Ближе к обеду Лена выпуталась из слабых объятий, укутала парня принесенным из спальни одеялом и занавесила шторы плотнее, чтобы солнце не помешало необходимому сейчас для него сну. Еще несколько часов прошли в сборах вещей и всего, что может понадобиться им обоим в поездке.

Мысленно перебрав все собранные вещи и убедившись, что все на месте, она присела на краешек дивана, некоторое время просто скользя взглядом по лицу спящего.

– Тони, – тихо позвала она, ласково проводя по волосам, – нужно вставать.

Тот чуть нахмурил брови, заворочавшись и пробормотав что-то неразборчивое.

– Тони, – Лена мягко улыбнулась и наклонилась ближе, невесомо касаясь губами виска.

Парень неосознанно потянулся за этим прикосновением и открыл глаза. Тоска во взгляде никуда не делась, но, видя, как девушка ободряюще улыбалась, отступила на второй план под натиском любви к ней и обжигающей благодарности. Несколько улыбок после, предназначающихся только одной Лене, были тому подтверждением.

Вскоре они вызвали такси до аэропорта, успев только быстро перекусить и отпроситься с работы.

Уже сидя в самолете, Тони думал о том, что жизнь может катать по палитре событий и эмоций лучше любых американских горок. Мысли лениво кружились в голове, упрямо не желая останавливаться на чем-то конкретном, постоянно возвращаясь к ноющей пустоте под ребрами. Слезы закончились еще ночью, оставив лишь скорбь и скребущее душу чувство безысходности.

– Не так, конечно, я представлял знакомство с родителями, – с горькой усмешкой шепнул он и посмотрел на сидящую около девушку.

Та понимающе покачала головой и взяла его до сих пор чуть дрожащую ладонь в свою, поглаживая костяшки пальцев. Она любила так делать, когда размышляла о чем-то. Через некоторое время парень пододвинулся чуть ближе и положил голову девушке на плечо, расслабленно выдыхая. Та улыбнулась едва заметно и обняла за плечи, помогая удобней устроиться и самозабвенно поглаживая по волосам. Шатен накрыл теплые руки своими и поцеловал раскрытую ладонь одной из них, умиротворенно прикрывая глаза. Гул самолета звучал словно вдалеке; все, что ему было важно – ее тепло и искреннее беспокойство, стук сердца напротив и тихое дыхание в волосах.

Он не заметил, как задремал, окруженный ароматом книг и пряного кофе. Но множество мыслей и сомнений, роящихся в голове, не позволили погрузиться в глубокий сон. Тони медленно открыл глаза, некоторое время просто смотря перед собой и размышляя о чем-то.

Лена проснулась тоже, но ничего не говорила, лишь скользила взглядом по задумчивому профилю.

– Я ведь ничего не рассказывал тебе о своей семье, – вдруг тихо начал он, поднимая на девушку взгляд. – Хотя стоило бы.

– Мы можем поговорить сейчас, – ответила Лена с добродушной полуулыбкой. – Мне было бы легче, если бы я узнала, с кем мне предстоит познакомиться.

Парень вернул улыбку, но из приятных объятий выпутываться не стал, лишь повернулся в руках Лены так, чтобы лучше видеть ее лицо, и тихо начал говорить.

Он рассказал о том, что его семья имеет достаточное влияние в обществе, и в его фамилии есть формальная ценность. Он отметил, что они не сторонятся людей, но предпочитают не сильно распространяться о своих регалиях и титулах, так как обычно это меняет поведение рядом с ними. Также он рассказал о том, что сквозь века они хранят несколько тайн и реликвий, за которыми бегает огромное количество коллекционеров и музеев, но их попытки договориться всегда будут тщетны, так как их семья дала клятву охранять те вещи от лживой благодетели для личного обогащения. Парень затронул и тему работы, пояснив, что у них есть прибыльное семейное дело, которое когда-то он должен был продолжить, но, выучившись на факультете международного бизнеса в одном из московских университетов, понял, что только этим он заниматься не хочет, и договорился с отцом, что, пока есть возможность, он будет лишь его помощником, и то больше на расстоянии, и, решив все вопросы, устроился в первое попавшееся издательство, так как его всегда тянуло в творческую сферу жизни. Также Тони упомянул, что его мама работает психологом, а брат был успешным хирургом, очереди к которому выстраивались за многие месяцы.

– Не верится, что ты выбрал редактуру, когда перед тобой открыты все дороги, – смущенно пробормотала Лена, хотя все еще выглядела удивленной открывшимся фактам.

– Поэтому и выбрал, потому что мог выбирать, так как не нужно было гнаться за высокой зарплатой и хорошей жизнью.

– Ты и намеком не показывал свое происхождение.

– Никогда не хотел иметь фальшивых друзей, как это было большую часть детства. Ты знаешь меня настоящего, что бы ни было дальше, то будут лишь маски.

– А что может быть дальше? – Девушка растерянно изогнула брови. – Звучит как-то тревожно.

Тони грустно улыбнулся, отводя взгляд, и прошептал что-то, но из-за гула самолета девушка почти ничего не расслышала, но и переспрашивать не стала, видя, что парень до сих пор чувствует себя не так хорошо, как хочет показать. Задумавшись об этом, Лена ласково перебирала мягкие прядки волос и закутала того лучше в принесенный им плед.

Уже поздно вечером они въехали в небольшой дворик около красивого двухэтажного особняка, отделанного дагестанским камнем, где их ждали родители Энтони. Тот нервно стучал пальцами по подлокотнику сиденья, пока машина парковалась, и Лена ненавязчиво накрыла его ладонь своей, встречаясь с растерянным взглядом.

– Поступай, как велит душа, – шепнула она, и машина остановилась.

Парень слабо улыбнулся, и они покинули машину. Лену охватило внезапное волнение, но она видела, с каким трепетом родители заключили сына в объятия и прошептали что-то о значимости его приезда и великой потере для их семьи. Через некоторое время они отпустили друг друга, и отец повернулся к остановившейся около них девушке.

– Печальный повод для нашего знакомства, но мы рады этой встрече, – его была речь нетороплива, а во взгляде читалась добрая грусть.

– Мне тоже очень приятно познакомиться, – мягко ответила девушка и посмотрела на маму Тони, руку которого та до сих пор не могла выпустить из своих. – Примите мои искренние соболезнования.

Мария Марковна приподняла уголки губ в намеке на улыбку и предложила пройти в дом.

Начать разговор оказалось не так страшно, и еще некоторое время они говорили о разных вещах, не боясь задавать вопросы, чтобы лучше узнать друг о друге, и сами не заметили, как стрелки часов перешли отметку полночь.

– Молитвы начнутся с восьми. Лучше пойти спать. Не хотелось бы чувствовать себя еще более разбито, – негромко заметила Мария Марковна, украдкой стерев одинокую слезу темным платком.

– Да, засиделись мы, – аккуратно взяв руку женщины в свою, согласился ее муж.

Тони и Лена кротко кивнули, поднимаясь на ноги почти одновременно.

– Доброй ночи, – девушка учтиво улыбнулась и получила короткие улыбки в ответ.

Тони напоследок обнял маму, что-то ей прошептав, отчего та шумно поцеловала его в щеку и пригладила волосы.

– Твои родители точно не против того, что мы делим спальню на двоих? – осторожно спросила девушка уже в комнате, наблюдая, как шатен запирает дверь и небрежно откидывает кофту вглубь шкафа, ведомый безумной усталостью.

– Нет, не против. Они у меня понимающие люди, – невозмутимо откликнулся он и сел на постели, поднимая усталый взгляд на замершую в нескольких шагах девушку. – Лен, давай спать.

Та согласно покачала головой и, щелкнув выключателем, забралась на кровать, мгновенно попадая в надежный плен теплых рук. Умиротворенно что-то прошептав, она оставила легкие поцелуи на лбу и щеке парня и накрыла их обоих одеялом, закрывая глаза и тихонько шепча пожелания спокойной ночи.

Утро встретило ее настойчивыми солнечными лучами, падающими на глаза, и пустой половиной кровати. Девушка нахмурилась и села, коротко потягиваясь.

Но Тони оказался у зеркала в нескольких шагах от нее, придирчиво осматривающий идеально выглаженную черную рубашку пока что без запонок.

– Мирного утра, – негромко поприветствовала его Лена, кладя ладони на плечи и встречаясь с потухшим взглядом в отражении.

– И тебе, – едва слышно откликнулся он и прислонился виском к виску, прикрывая глаза. – Как раз хотел тебя будить. Скоро ехать.

– Я быстро соберусь, – девушка бережно поправила воротник и пригладила непослушные волосы. – Так еще лучше.

Тот день прошел для Тони как в тумане. И еще долгое время он не хотел о нем вспоминать. Все, что удерживало его от срыва – это омраченные горем лица родителей, которым было еще тяжелей, и теплые, поддерживающие прикосновения Лены, которая словно чувствовала, в какие моменты они нужны ему больше всего.

Возвращение в Москву через несколько дней принесло лишь малую долю облегчения. Энтони не хотел оставлять родителей одних, но те заверили, что с ними все будет в порядке. Перед отъездом Мария Марковна позвала Лену к себе и подарила ей красивый кашемировый платок, узнав, что та их очень любит, и ласково поблагодарила за то, что девушка так поддерживала всю их семью эти дни своим присутствием и поступками. Девушка тогда смущенно что-то лепетала в ответ и была заключена в крепкие объятия. Как после сказал Тони, его родители благословили их на любые решения.

Несколько дней прошли в решении дел, накопившихся за время их отсутствия, и только в конце недели Тони заметил странный силуэт, следующий за ним почти везде. Сначала парень думал, что ему показалось, но, оборачиваясь, он раз за разом натыкался на крепко сложенную мужскую фигуру, которая шла за ним на расстоянии нескольких шагов с натянутым на лицо капюшоном, и руками, спрятанными в карманы кофты.

Факты сложились в голове быстро, и Энтони на корню подавил подступающие к душе страх и панику. Убийца брата не хотел оставлять их семью, ведь не нашел того, чего искал. Вечером парень достал из почтового ящика небольшой кусок бумаги.

«Мы можем договориться. Я предлагал это и твоему брату, но тот оказался упрямым».

До квартиры Тони поднялся на неслушающихся ногах.

– Что случилось? – едва увидев парня, обеспокоенно спросила Лена, уже ожидавшая его с работы. – Ты слишком бледен.

Тот только покачал головой, без слов говоря, что не сейчас. Он ответит не сейчас.

Множество мыслей кружило в голове, сбивая с толку не хуже глупых вопросов людей, на которые невозможно было дать разумных ответов. Парень не знал, на что лучше решиться в сложившейся ситуации, но одно он понимал точно: нельзя проявлять слабость, хотя бы ради любимого брата.

– Меня пугает твое молчание, – осторожно начала девушка через некоторое время, пристально наблюдая за тем, как шатен нервно крутит в руках кружку.

– Я не молчу, я размышляю, – шепнул тот и наконец поднял на нее взгляд. – Нужно все обдумать.

– Обдумать что?!

Тони не ответил, и Лена уже хотела попытаться сделать что-то еще, как вдруг парень поднялся из-за стола, беря в руки рюкзак, с которым он пришел с работы, и немного покопавшись, выудил оттуда обрывок бумаги в файлике.

– Моего брата убили не из-за конфликта, ограбления или еще каких-нибудь нелепых для моей семьи ситуаций, которые могут записать полицейские в своих отчетах, – его голос был нетороплив, спокоен. Тони словно пребывал в неком трансе, смотря в одном направлении и самозабвенно шурша файликом. – Убийца хотел заполучить фамильную ценность, которую наша семья хранила на протяжении многих столетий. История того медальона уходит еще во времена Османской империи, хотя лучше уточнить, что это был период первых ее войн с Россией. Еще тогда мои предки поклялись, что медальон будет талисманом благих намерений и никогда не попадет к тем, для кого он будет просто дорогим кусочком металла. Смерть брата была напрасна. Мы нарушили традицию передачи его от отца к старшему сыну. Брат отказался от реликвии в пользу меня, и я храню ее. Убийца понял это, и чей-то силуэт преследовал меня сегодня на протяжении всего дня, а в почтовом ящике лежала эта банальная записка с угрозами.

Тони протянул файлик девушке, краем сознания замечая, как дрожат ее руки:

– Только не доставай. Вдруг отпечатки могли сохраниться.

– Ты так спокойно все это говоришь. – Лена подошла ближе, сплетая их руки и заглядывая в похолодевшие темные глаза.

– Помни о масках, – шепнул тот, мягко заключая лицо любимой в свои ладони. – Нельзя сейчас поддаваться эмоциям.

Лена кивнула, вглядываясь в мгновенно потеплевшие шоколадные омуты, словно то холодное оцепенение было лишь наваждением ее шокового состояния. Парень вдруг мимолетно коснулся ее губ своими и соприкоснулся лбами, закрывая глаза. В душе вновь расцвели хрупкие цветки азалии тепла и нежной любви.

– Люблю тебя, – тихо выдохнул в самые губы, успокаивающе поглаживая нежную кожу лица большими пальцами.

Девушка счастливо улыбнулась и обняла Тони за плечи, тон в тон отвечая на дорогое признание.

Их вечер был полон чувств, тепла и взаимной заботы, ласковых прикосновений и тихого шепота. Засыпая и крепко обнимая девушку со спины, Тони думал о том, что ее любовь к нему меняла суть многих событий, и некая уверенность, покоящаяся сейчас в его душе, есть только благодаря ее присутствию рядом.

Следующее утро он провел в общении с полицией, которая по просьбе пришла под видом рабочих к нему на работу. Тони передал им записку и подробно рассказал о сложившейся ситуации. Сошлись на том, что парень написал заявление об угрозе жизни, а полицейские пообещали как можно быстрее связаться с коллегами из Азербайджана, чтобы те выслали материалы по делу.