Легенды Октады

  -Но сила их при этом невелика и кратковременна. А по сему, они никогда не должны встретиться. Это твоя цель – твоя задача. Кроме того, что ты должен надежно спрятать рукоять, тебе еще предстоит добыть и сам апикс.

  -Можно ли надежно спрятать рукоять? – усомнился я. Опять где-то невдалеке протяжно завыли волки, пытаясь заглушить звуки усиливающегося ветра. Монах вытянул ноги, откинувшись на спинку стула.

  -Слушай сейчас меня внимательно, Ренуар. За перевалом начинаются вечные льды ангерийских гор, которые тянутся на многие мили. Там ты найдешь Фискальскую трещину, дна которой невозможно достичь. Туда ты бросишь рукоять жезла, тогда на многие тысячи лет мы будем гарантированы от посягательства зла. Чтобы добраться до перевала тебе надо пройти медвежью пещеру, ты знаешь, где она. Кроме того, если ты пойдешь не один – погибнут все твои спутники; таково предсказание.

  Монах пристально посмотрел на меня и довольный моей реакцией вновь откинулся на спинку стула.

  -Как же я оставлю их? – спросил я, указывая рукой на верхнюю комнату: – Они ведь, практически, беззащитны перед демоном.

  -Все в руках господа нашего, – произнес монах, потом подмигнул мне и добавил: – Но и наших, конечно. Я укрою их в монастыре. Мы все с нетерпением будем ожидать твоего возвращения, ибо ты избран для великого дела, а мы всего лишь помощники твои в нем. И сам понимаешь, я не могу тебе всего рассказать, ибо ты человек, но судьбы людские – в твоих руках. С богом, сын мой!

  Они спали, прижавшись, друг к другу, как две сестры. Нежный румянец на щеках и ровное дыхание убедили меня в том, что в одно из блюд было добавлено сонное зелье. Рядом с кроватью, вытянув передние лапы, и взгромоздив на них свою квадратную голову, спал мастино, издавая храп своим массивным коротким носом.

  -Так будет лучше для всех, – похлопал меня по плечу монах. – Теперь пора!

  #

  Император был просто взбешен. Он метался по шатру, круша все на своем пути и изрыгая черные проклятия всему свету.

  -Да успокойтесь вы, милейший, – беззлобно сказал Советник, беря со стола апельсин. Подкинув его вверх, он ловко подставил свой кинжал, фрукт с хрустом застыл на его лезвие. Вольмут резко повернулся к нему:

  -Вы несете вздор! О какой передышке может идти речь, когда мы у дверей Фригии! Еще один бросок и она упадет к нашим ногам, как и все остальные! Не вы ли об этом мне столько говорили?!

  -Обстановка немного изменилась. Мне нужна небольшая передышка, – раздалось из- под капюшона.

  -Так мы воюем ради вас?! – снова взревел император, хватаясь за рукоять меча и подскакивая к своему советнику. В это время апельсин, нанизанный на лезвие кинжала, лопнул, разлетевшись на тысячи брызг, под взглядом советника. Вольмут невольно зажмурился и отступил назад.

  -Не горячитесь, император. Наш уговор остается в силе. К вашим ногам ляжет не только Фригия, но и все остальные. А для того, чтобы это произошло как можно быстрее мне нужно уладить одну небольшую проблему. В ангирийских горах стоит один древний монастырь – это духовный оплот наших противников. Его нужно уничтожить. Это очень серьезная помеха для решения всех наших задач. Кстати, недалеко от его стен был уничтожен отряд вашего любимчика Брилайна.

  -Армии нужно делать большой крюк. Кроме этого, мне известно, что в предгорьях болотистые места. Мы можем застрять там надолго, – начал успокаиваться и четко по-военному рассуждать Вольмут.

  -Не нужна там целая армия. Нужен отряд охотников, которым я прилично заплачу. Вы, тем временем, встанете на Фригийской границе, просчитаете все до мелочей, как обычно. И к тому же мы постараемся не задерживаться. Кроме стен монастырь защищать некому.

  "Будь моя воля, я бы снес ему голову, – зло подумал про себя император: – Но вся беда в том, что он мне нужен".

  К вечеру из отборных частей императорской армии был сформирован отряд охотников в сто человек. Советник императора лично отбирал опытных, закаленных в боях воинов, не знающих чувства жалости и выносливых как горные мулы. Как только стемнело, они вскочили на свои седла и галопом исчезли в спустившихся густых сумерках. Еще долго был слышен стук копыт и как только он стих, император вызвал еще пять воинов – своих личных телохранителей, нередко исполняющих роль палачей.

  -Отправляйтесь за ними, а если господин Советник затеял какую-то свою игру – убейте его любой ценой. Будьте осторожны, как бы вам объяснить… Он не совсем человек…

  И пятеро всадников вооруженных с ног до головы, стремительно поскакали за исчезнувшим отрядом, стараясь не упускать его из вида и, в то же время, не нагоняя его. Войска же императора, быстро свернув свой лагерь, двинулись черной колонной к границе с королевством Фригия. Но император Вольмут еще не знал, что обеспокоенные его завоеваниями, три других королевства: Фригия, знойная Намитрия и султанат Золотой Порты объединились, сведя свои армии воедино, дабы остановить и уничтожить войска императора Вольмута на фригийской границе. Немаловажную роль в создании этого союза сыграли небезызвестный барон Бардос, трезво оценивающий нависшую над странами Октады опасность. Пример покоренных стран не должен был повториться. Поэтому на рассвете. когда уставшие за ночной переход императорские войска, остановились и разбили лагерь, они были атакованы с трех сторон превосходящими противником. Грозные копейщики, не успев построить фалангу, были начисто вырублены кавалерией султаната, а тяжелая императорская кавалерия раздавлена боевыми намитрийскими слонами. Фригийские лучники, известные своей меткостью, расстреливали издали бегущих в беспорядке солдат Императора. Только небольшой горстке воинов во главе с самим Вольмутом удалось чудом вырваться из этого окружения и скрыться в лихорадочном тумане болот, где-то у подножия Ангерийских гор. Нумитрийские мавры, разгоряченные схваткой, бросились было преследовать их, но увидав глубокие следы, быстро заполняющиеся мутной болотной водой, отстали и прекратили погоню.

  #

  Погода в горах меняется моментально, как капризная женщина. При этом переходы от одной крайности к другой – милое дело. При исключительно чистом звездном небе, в долю секунды поднимается сильнейший ветер и все заволакивают черно-синие клубы туч. Потом все начинает накрывать мелкий колючий дождь. Его капли постепенно увеличиваются в объеме, а через мгновение потоки воды, изливающиеся на землю, превращаются в причудливые снежинки. Начинается снегопад. И все вокруг покрывается белыми шапками снега, а если ветер не унимается – начинается буран. Даже горные козлы, в центнер весом, стараются надежно укрыться от ненастья в глубоких щелях и пещерах. Улары закапываются с головой в снег, делая под ним, невероятные по своей замысловатости, подснежные галереи. Когда ветер стихает, наступает время действия холода. Мороз сковывает верхний слой снега в прочный наст, толщиной в несколько сантиметров, под которым уже надежно запакована сухая снежная пыль. А когда все тот же ветер разгоняет тучи и ультрафиолетовые лучи в разреженном воздухе начинают растапливать образовавшийся ледок, наст в отдельных местах может дать трещину. Тогда, увлеченная массой скопившегося под ним снега, сходит лавина, красиво стекая по склонам снежным потоком.

  Анигерийский монах шел впереди. Он выбирал более удобный подъем для женщин, потому двигался уступами, помогая себе коротким, но прочным посохом. За ним двигались на небольшом расстоянии друг от друга принцесса Магеллан и графиня. Для страховки он привязал их к себе веревкой и теперь чувствовал их движения. Мастино шел последним, замыкая шествие. Он сильно посек себе подушечки лап на камнях и теперь на снегу оставлял за собой темные пятнышки крови. Зализывать ранки было некогда, нужно было торопиться. Пес чувствовал, что все их перемещения не остались незамеченными. Нет, преследователей он не видел, но интуиция собаки подсказывала ему, что они где-то рядом. Один раз ему даже показалось, что он различил несколько силуэтов на каменном выступе, чернеющем справа от их тропинки, но, приглядевшись, не увидел среди камней никого и успокоился. Монах остановился на небольшой, но довольно ровной площадке и помог, подтягивая за веревку, взойти на нее женщинам.

  -Отдышитесь, – пожалел он их. – Уже осталось недалеко.

  -И как же здесь удалось построить монастырь? – переводя дыхание, спросила графиня. Монах усмехнулся, покачав головой:

  -На все воля всевышнего, а строили его, конечно, люди, используя местный камень. Деревянных перекрытий внутри мало. Лес приходилось поднимать снизу – адский труд. Строили его в течение двухсот двадцати лет – не шутка, сами понимаете. Но зато чистота помыслов и близость к созерцанию мира… – монах поднял вверх указательный палец.

  -И много там таких созерцателей? – не выдержал мастино, высунув язык, от которого шел пар. Монах не обиделся.

  -Нет. Большую обитель трудно прокормить, ну да, мы приспособились. А придем – все увидите сами. Да и в писании сказано: "Не хлебом насущным сыт человек…"

  Мастино стал лизать свои подмороженные и травмированные лапы. Принцесса, увидев несчастье случившееся с собакой, тут же сняла свои пуховые варежки, не смотря на немые протесты пса, обула в них его передние ноги. Он лизнул ее в лицо в знак благодарности и смутился:

  -А как же ваши ручки?

  На этот раз Урсула сняла свои перчатки и надела на принцессу.

  -Ваше высочество, никаких возражений, – твердо заметила она. – Долго ли нам еще, святой отец?

  -Расстояние уже небольшое, но путь долог, – многозначительно произнес монах. – Если вы немного отдохнули – идемте.

  Графиня с принцессой тяжело вздохнули, но, не высказав ни единого упрека, двинулись за монахом. Наст начал проваливаться под весом их тел. В этом месте он был тонок идти стало труднее, так как после каждого шага нужно было извлекать ногу из глубокого снежного крошева, для того чтобы перенести ее вперед и снова провалиться. На очередном подъеме пес заметил внизу длинную цепочку людей. С высоты склона они казались маленькими подвижными точками. В несколько прыжков он достиг монаха и ткнул его мордой в бедро. Монах прищурился и долго всматривался в преследователей. Даже его привыкшего к этой местности, яркий снег слепил, что уже говорить об остальных.

  -Нам надо поторапливаться, – заключил он. Женщин он попросил завязать глаза тонкими вязаными темными платками в один слой, чтобы облегчить их боль в глазах и уменьшить слезотечение. Видимость при этой процедуре, конечно же, ухудшалась, но зато снижалась степень вероятности развития снежной слепоты. Он протянул платок и собаке, но мастино только пренебрежительно фыркнул. От основной массы преследователей оторвался вперед небольшой отряд, который быстрыми темпами стал приближаться. Он состоял из самых подготовленных воинов-разведчиков, долго проживавщих в горной местности. А вперед их подгоняло не только умение передвигаться по горам, но и обещанное советником императора денежное вознаграждение за поимку беглецов.

  -Я их задержу, – предложил мастино, останавливаясь.

  -Глупости, – перебил его монах: – до монастыря две сотни шагов. Они не успеют нас догнать, если..

  -Если вас ничто не задержит в пути! – громким голосом прервал его кто-то сверху. -Я правильно сказал, святой отец?

  На вершине склона, до которого осталось не более десятка шагов стояли два человека. На фоне слепящего света, который бил в глаза из-за их спин, было просто невозможно рассмотреть кто это. Только расплывчатые темные силуэты. Будь у них в руках арбалеты или луки, они без труда могли бы расстрелять в упор наших путешественников . Но они почему-то медлили. Монах приложил ко лбу руку козырьком и попытался их разглядеть.

  -Не трудитесь, отче. Мы с вами не знакомы. И к большому моему сожалению, я вижу, что ваш удивительный отряд не в полном составе. Куда же подевался наш драгоценный граф?! Я чувствую, что здесь что-то не так. Говорите, мои хорошие, куда он подевался? Похоже, впервые в жизни меня поджимает время, – посетовал он своему спутнику и спустился вниз на несколько шагов.

  -Если мы сейчас ничего не предпримем, мы не попадем в монастырь. – бросил вслух мастино, так чтобы его услышал монах и сделал несколько шагов по направлению к незнакомцу.

  -Стой, где стоишь! – приказал ему незнакомец и извлек из-за спины двухзарядный арбалет. Потому с какой легкостью он удерживал его в руке, пес понял, что тот обладает изрядной физической силой.

  -Ко мне, – поманила мастино принцесса и, взяв за поводок, подтянула пса к себе. Незнакомец, почти не целясь, выстрелил. Ангерийский монах неестественно подался назад и, выронив посох, упал навзничь. Алая пена показалась на его губах, он несколько секунд судорожно хватал ртом воздух, а потом затих, глядя, не мигая, в низкое горное небо. На собаке дыбом поднялась шерсть, задергались брыли щек, обнажая крепкие клыки. Еще мгновенье и он рванулся бы навстречу врагам, но принцесса больно ущипнула его за бок. Не понимая в чем дело, он даже взвизгнул от боли и неожиданности и задержался у ее ног. Графиня Урсула стояла на месте, раскачиваясь из стороны в сторону, стиснув виски руками. Из уголков ее красивых глаз маленьким бисером катились слезы, она что-то безмолвно шептала. К незнакомцу присоединился его спутник. Спустившись сверху, он проломил наст и оказался по пояс в снегу. Это был не человек, это был монстр с медвежьей головой и диким бессмысленным взглядом. Принцесса Магеллан в испуге, прижалась к графине и та, автоматически, обняла девушку, прикрывая ее своим телом.

  -Что, дамочки, страшновато?! – мерзким голосом заревело чудовище и, выбравшись из снега, поползло к ним навстречу, предвкушая очередную трапезу. "Поверни кольцо камнем вниз и ничего не бойся," – вспомнила принцесса совет Ренуара. Перстень свободно повернулся на пальце. В это же время Айсан рванул навстречу оборотню, пытаясь защитить женщин. Сильный удар отбросил его назад. Пес свалил графиню, а поднявшись на свои могучие лапы, решил подороже продать свою жизнь, но увидел впереди себя неяркое свечение и остановился в нерешительности. Вокруг них высвечивался шарообразный прозрачный контур, неравномерно поблескивающий на Солнце. Монстр так же налетел на невидимое препятствие и, врезавшись в него, отлетел в сторону, подняв снежный столб ледяного крошева в воздух. Он моментально вскочил на ноги и снова ринулся на перепуганных женщин. Но вставшая между ними преграда надежно защищала от его свирепых нападок. Монстр заревел, нанося беспорядочные удары в их направлении, но только отбил себе лапы, не причинив никакого вреда.

  -Дорийский камень! – восхитился незнакомец. – Каков молодец этот граф! Так надежно их никто бы не смог защитить. Но я думаю, мы все-таки увидимся с вами, чуточку позже. А сейчас, спасибо графине, мне надо спешить, потому, как ваш спутник может натворить чепухи. А ее последствия могут быть непоправимыми.

  Прыгнув вниз, они покатились по склону, набирая скорость и, вскоре превратились в две небольшие фигурки.

  -Я ему ничего не говорила про Ренуара! – закричала в истерике графиня и заплакала навзрыд.

  -Ему не нужны были ваши слова, успокойтесь, сударыня. Никто вас ни в чем не винит. Он просто использует свое умение читать мысли других. Вы же не виноваты, что столько думаете о нем, – попытался успокоить ее мастино. Графиня покраснела и всхлипнув в очередной раз, замолчала.

   Пес поднял голову к принцессе. Та заворожено смотрела на убитого монаха, в груди которого сидело две арбалетных стрелы с красным оперением.

  -Нам надо торопиться, – вывел ее из оцепенения пес. – Иначе их передовой отряд быстро нагонит нас и тогда будет плохо.

  Принцесса вернула перстню прежнее положение. Свечение вокруг них исчезло.

  -Прости, друг, – обратился пес к телу монаха: – Нам надо спешить, но за тобой мы обязательно вернемся.

  Они быстро миновали подъем и увидели древние стены каменной обители ангерийских монахов.

  Монастырь стоял на каменном плато, как на платформе. Его стены, грубо сложенные из больших кусков горных пород, надежно защищали его обитателей от снежных заносов и "непрошенных гостей" многие сотни лет. Из-за их высоты был виден только сам шпиль храма, сделанный из прочных пород красного дерева и часть крыши жилого помещения. Тяжелые дубовые ворота на железных петлях были распахнуты на две трети, а у самого входа стояло четверо молодых послушников с боевыми палицами наготове. Пес остановился, к чему-то прислушался, походил взад-вперед, пробуя на прочность заснеженный склон, потом повернул свою морду к женщинам.

  -Пойдем вниз, как те двое, иначе нас настигнут.

  Тут же рядом с ним, в снег впились три стрелы. Мастино подтолкнул женщин к краю спуска и увлек их за собой вниз. Склон заканчивался прямо у стен монастыря.

  Советник императора понял, куда направился Ренуар, поручив опекать остальных монаху. "Достойный противник, но мне не ровня, – подумал он. – Хотя в некоторых эпизодах он даже сумел понравиться," Советник повернулся к своему помощнику. Монстр внимательно на него смотрел.

  -Ты должен опередить его и оказаться в пещере раньше. Это единственный проход. Там ты примешь свой обычный облик. Ступай! И запомни – он не должен пройти к леднику!

  Чудовище издало нечленораздельный рев и бросилось по склону к хребту горы, срезая значительный подъем, чтобы опередить графа. Советник не стал смотреть ему вслед, а спустился еще ниже к поднимающимся вверх императорским солдатам, которые вызвались идти с ним. Первая группа последователей остановилась. Ее командир, свирепого вида со скошенным лбом и выступающей вперед квадратной челюстью, напоминал неандертальца. Он подошел к советнику и шепеляво доложил:

  -Мы получили известие – армия Вольмута попала в тяжелое положение.

  -В безисходное, надо сказать, – добавил спокойно Советник. – Я чувствую, как вас гложет чувство долга, но другое более сильное и рациональное чувство препятствует мужам что-то для себя решить. Однако скажу вам сразу, что императорской армии вы не поможете. Сложить головы в благородном порыве – это очень красиво, но бессмысленно, и никто этого не оценит. Богатый и на том свете – богатый, вы, уж, поверьте мне – я знаю. А кроме того, сотня людей под началом – превосходный отряд для службы в любой стране мира. Это, во- первых. Во-вторых, можно осесть где-нибудь на границе и заняться сбором податей с караванов и путешественников. Ну, а в-третьих, можете остаться со мной – это будет для вас самым удачным решением.

  Весь мыслительный процесс отразился на лице командира отряда. Искушение взяло вверх, советник это понял сразу. Дав еще минуту на переваривание и осмысление его предложений, он распорядился, чтобы отряд окружил монастырь и приготовился к его штурму.

  -Утром начнете, – приказал он. – Я постараюсь успеть, но если я задержусь, из всего монашеского отребья мне понадобится только принцесса, а с остальными делайте что хотите.

  Он свернул на склон и начал медленно подниматься вверх, пока не наткнулся на следы Ренуара. Они вели к пещере, за которой начинался злополучный ледник, и находилась глубочайшая трещина. "Все-таки хочет выкинуть рукоять, – подумал Советник: И никаких сомнений. Просто гранит, а не человек," И тут он почувствовал опасность, исходящую со спины. До входа в пещеру оставалось всего несколько метров. Позади предательски хрустнул надломленный кем-то ледяной наст. Советник обернулся и увидел пятерых воинов с обнаженными мечами. "Наемники Вольмута, – догадался он: Император всегда был себе на уме."

  -Господа, мне просто некогда выяснять с вами отношения – я тороплюсь.

  И он быстрым шагом рванул к пещере, едва касаясь ногами снежного покрова. На входе, опустив голову с крайне виноватым видом, стоял огромный медведь. "Ни черта не получилось," – понял он.

  -Займешься ими! – он указал медведю на преследующих его наемников, а сам глотнул колдовского зелья из медной фляги. Миллиарды клеточек его тела рассыпались искрами позади зверя с тем, чтобы затем собраться в тело белоснежного орла. Он взмахнул крыльями и исчез в темноте пещеры. Медведь разглядел приближающихся воинов, и с разбега прыгнул на них. Пять выставленных клинков пронзили его тяжеловесное тело почти насквозь, но сила удара была так велика, что все пятеро были сбиты и, увлекаемые телом зверя, провалились в пустоту каменной пропасти, которая жадно поглотила их.

  ##

  Подъем по каменистым выступам занял у меня несколько часов. Упорно и нудно пробираясь наверх, я почувствовал, что начинается снежная буря. Хлопья быстро летящего снега мгновенно превратились в комки, которые начали хлестать меня в спину. Сверху, откуда-то с вершин, медленно стал спускаться густой как вата, туман, закрывающий даже очертания скал. Не стало видно даже неба, еще недавно такого ярко-синего. Я шел больше наугад, как в густом киселе, благо до пещеры оставалось совсем недалеко. С огромным усилием я поднялся на площадку перед входом в пещеру. В ее глубине жутко завывал разбушевавшийся ветер, пытавшийся разрушить встречающиеся на пути препятствия в виде неожиданных сужений и поворотов.

  Я извлек из-за спины факел, и с помощью огнива зажег его. Промасленная ткань вспыхнула на ветру, освещая мне дорогу вперед. Тогда я расстегнул плащ, проверяя свое оружие, и медленно пошел вперед. Под ногами захрустели предательски начисто обглоданные кости крупных животных и, по-моему, даже человеческие. Я несколько раз споткнулся и пошел небольшими шажками, стараясь найти опору и вглядываясь в кромешную темень впереди. Пещера уменьшалась в своих габаритах, переходя в длинный узкий и извилистый коридор. И тут я увидел вспыхнувшие в темноте холодным зеленым светом глаза зверя, послышалось глухое рычание и сопение. В нос ударил резкий запах слежавшейся шерсти. Я выставил вперед факел и пошел навстречу зверю. Отсветы факела обрисовали фигуру пещерного медведя. Густая серо-бурая шерсть свисала с него и торчала лохмотьями в разные стороны. Вытянутая мне навстречу морда с оскаленными зубами внимательно изучала незваного гостя. Даже на четырех лапах он был выше меня в два раза. Медведь не сводил взгляд с горящего факела и втягивал носом новый незнакомый запах. Пока он не был настроен агрессивно и просто изучал меня. Своим огромным телом он почти полностью загораживал проход.

  -Ты уж пропусти меня, дружок, – спокойным голосом попросил я медведя. Он повернул голову на звук и теперь уже более внимательно посмотрел на меня. "Как на кусок мяса," – подумал я и извлек из кармана склянку с голубой жидкостью. Медведь стоял неподвижно, решая, что же со мной делать. Воспользовавшись его нерешительными действиями, я отвел факел назад и быстро приблизившись, выплеснул содержимое пробирки тому прямо в нос. Хищник рванулся ко мне, желая сломать мне шею, но в то же мгновение ледяная оторопь сковала все его мышцы и, еще не понимая в чем дело, медведь застыл как статуя. "Надо торопиться, иначе будет поздно," – скомандовал я себе и с усилием стал протискиваться между медведем и стеной. Когда мне это удалось, я побежал, стараясь преодолеть как можно большее расстояние. Буквально через минуту медведь ожил и кинулся вперед, разыскивая нарушителя своего спокойствия. В моем кармане осталась только одна колба, заполненная до половины красноватой исцеляющей жидкостью. "Интересно, как я буду возвращаться?" – сам себя спросил я. Еще через четверть часа я оказался у выхода из пещеры на другой стороне горы. Здесь, по-прежнему, дули холодные ветра и валил с неба большими хлопьями пушистый белый снег. Я ступил на наст и тут же провалился почти по колено, где под слоем выпавшего снега был вечный лед. Так начинался перевал. Мне пришлось использовать в качестве лишнего упора длинный и узкий палаш, который уходил в снег почти по самую рукоять, но зато он впивался своим концом в ледовую поверхность и я мог на него опереться. "Эдак, я быстренько все сделаю,"– подбадривал я себя, продвигаясь сквозь снежные сугробы. В какую-то минуту мне послышалось хлопанье крыльев над головой. Приподняв голову, я заметил промелькнувшего в небе орлана-белохвоста. "В такую-то погоду," – удивился я и понял, что все только начинается: -Слишком уж все было просто."

  Яркий солнечный свет буквально ослепил меня. Зажмурив глаза, я прикрыл их рукой и опустил голову. Нежный теплый бриз с моря лениво гнал мелкую волну на берег. Выплескиваясь на белоснежный песок прибрежного пляжа, они уменьшались, рассыпаясь и шурша, откатывались назад, чтобы с новым дуновением ветра, все повторить. Ярко зеленые листья кокосовых пальм практически не шевелились. Пряный запах, исходивший от их лохматых стволов, наполнял прозрачный морской воздух. Я стоял у мраморного парапета балкона, подставив лицо теплому ветру и приятно щекочущим кожу солнечным лучам. Рядом в легком нарядном розовом летнем платье стояла Урсула, она держала меня под руку и улыбалась новому утру. Сегодня она была особенно хороша. Мне захотелось ей немедленно сказать про это, но она, уловив движение моих губ, прикрыла их своими мягким указательным пальцем: