Легенды Октады

  Ночью были взорваны пороховые склады. Взрыв был настолько силен, что во дворце вылетели все стекла и в восточной стене, куда примыкал склад, образовалась огромная брешь, в которую свободно могли войти четыре слона, не создавая особых неудобств. Зарево от пожара осветило замок и весь город. Люди высыпали на улицы, но паники не было. Они, молча, взирали на зарево. Наступающие перемены оптимизма ни в кого не вселяли. В королевстве давно не было войн, но каждый прекрасно осознавал, чем они чреваты, ибо это чувство живет в подсознании каждого человека.

  Виновных во взрыве пороховых складов не нашли. Чудом оставшиеся в живых охранники в один голос утверждали, что накануне видели знатную даму, которая прошмыгнула в Восточную башню, минуя посты. Описание дамы, составленное с их слов, было достаточно подробным, чтобы не узнать в последней графиню Анетту – баронессу Астинъяк. Отправившись в их покои, начальник тайной полиции обнаружил тело барона. Загадочная гибель этой четы вызывала глубокое огорчение короля Густава, который за время пребывания у власти успел привыкнуть к безобидному старику и его молодой жене.

  Далее поступили еще более неприятные вести. Мавр-визирь Алунаф и посланный с ним отряд попал в засаду, сбылись опасения барона Бардоса – войска императора Вольмута успели занять Фонтенское ущелье. После кровавой и непродолжительной сечи с остатками своих людей Алунаф был просто вынужден спасаться бегством.

  -Господи! Да за что же ты шлешь мне такие испытания?! – не выдержал король Густав, воздев руки к небу, затем он посмотрел на меня и с беспокойством в голосе спросил: – Ренуар, мы сможем отстоять королевство?

  -Мы обязаны это сделать, ваше величество. – твердо сказал я. – При этом вера короля должна быть непоколебимой.

  Он заложил руки за спину и прошелся вдоль стены, на которой в хронологическом порядке висели портреты его предков. Бывшие правители королевства были запечатлены, практически, все в одном ракурсе – сидя боком, устремив взгяд в бесконечность. Все, как один, в боевых доспехах и с крайне озабоченным видом. "Неужели нельзя обойтись без этих проклятых войн" – едва уловил я его мысли: "Что за дурацкая жизнь, где каждый старается утвердиться не своим умом и умением, а только с помощью железа и крови. Боже мой!" В зал медленно, шаркая ногами, без предварительного оповещения, вошел барон Бардос.

  -Ваше величество! У ворот замка собралось практически все население города. Они требуют оружия и Вашего благословения на защиту королевства.

  Озорные огоньки появились в глазах короля, он подошел к окну и отдернул занавес. Даже отсюда было видно, как городской люд облепил черную чугунную ограду. Редкая цепь гвардейцев стояла изнутри, выделяясь на их фоне своей малиновой формой. "Мне доверяют," обрадовался Густав. "Именно доверяют, а не любят,"– поддержал его мысленно я. Король почувствовал чужую мысль и встретился со мной взглядом.

  -Что вы на это скажете? – обратился он к начальнику тайной полиции.

  -Вооружить чернь – это нонсенс! повысил голос барон. Но король уже для себя все решил.

  -Я выйду к ним немедленно! Ренуар, идите со мной!

  Барон укоризненно покачал головой, но возражать не стал. Мы вышли из дворца и пешком направились к воротам. Со стороны спины его величества за нами еле успевал барон Бардос, а с левой стороны величаво вышагивал мастино, тщательно рассматривая толпу за оградой. Чуть позже нас догнали и взяли в каре королевские гвардейцы. Увидев короля народ обезумел, поднялся невероятный гвалт, в воздух полетели шляпы.

  -Да здравствует король Густав! – ревела толпа.

  -Надо же, какой патриотизм, – сухо заметил барон. Мы подошли к самим воротам, король взмахнул рукой, успокаивая людей. Гул пошел волнами по толпе и вскоре затих.

  -Мои дорогие сограждане! – как можно громче и пафосней, крикнул король Густав. "Ого! Еще чуть-чуть и я подумаю, что мы уже республиканцы, – подумал я. – Молодец, ваше величество."

  -Опасность нависла над нашим свободолюбивым королевством. Вероломное нападение императора Вольмута сорвало наши демократические планы, под угрозой не только наша территориальная целостность, но и жизни ваших родных и близких! Я, король Густав, призываю всех вас на защиту нашей общей с вами страны С этого я объявляю о создании народного вольного войска!

  Последние слова короля опять утонули в невероятном гуле голосов людей.

  -Я скоро с вами с ума сойду, – шепнул мне в самое ухо барон Бардос. – Вы когда-нибудь что-нибудь подобное слышали? Народное вольное войско!

  Через каких-нибудь два часа армия короля Густава пополнилась двумя полками, созданными из гончаров и кузнецов, трубочистов и конюхов. Был открыт королевский арсенал и их вооружили мощными алебардами и мечами. Двух лейтенантов королевских гвардейцев тут же возвели в полковники и поручили им вновь сформировать полки, в качестве офицеров туда были назначены сержанты, которые незамедлительно приступили тренировкам, показывая горожанам с какой стороны нужно брать алебарду в руки и как ею действовать в бою.

  -Боже мой, боже мой! – уже всхлипывал барон и наливал себе успокоительные капли. – Это же пушечное мясо. До чего же я дожил. У королевских гвардейцев пороха на дв выстрела, а в качестве пехоты – чернь!

  И он продолжал причитать дальше, только уже неслышно, просто шевеля губами. Вскоре посланные вперед разведчики донесли, что войска Вольмута должны появиться перед городом от силы через час-полтора. Несмотря на необыкновенный моральный подъем в войсках стало возникать и полное закономерное беспокойство. Капитан Винсен вывел войска и расположил их перед городом боевыми порядками. Оставшееся население города, практически в полном составе, вышло на городскую площадь, которая сама по себе находилась на некотором возвышении и откуда были видны стяги выстроившихся войск.

  Мы с мастино без особого труда попали в покои к королю. Стражники, молча, распахнули двери, помня указания его величества. Увидев нас, король обрадовался. Он уже был облачен в облегченные, но крепкие латы.

  -Я хочу сам возглавить кавалерию, – перехватив мой взгляд, упредил он. – Хорошо, что вы зашли сами.

  -Я могу возглавить отряд любого рода войск, если вы разрешите- хочу сражаться рядом с вами, – быстро произнес я.

  -Ценю ваше желание, граф. Но у меня есть к вам более деликатное поручение.

  Король подал знак, и все слуги покинули королевские покои, плотно затворив за собой двери. Мастино сел, вытянув шею, и подогнул, как кот, под себя свой упругий хвост.

  -Ренуар, – начал Густав: – Все кто был для меня дорог на этой бренной земле – это была ваша сестра – моя любимая жена Ирида и мое солнце, моя малышка Магеллан. Я трезво мыслящий человек и большой политик, но я, прежде всего перед богом, любящий отец. Я прошу вас, граф, спасти мою дочь. Вы не должны участвовать в сражении. Я умоляю вас вывезти из города принцессу и укрыться в замке графини Урсулы де"Мавитьон, если будет необходимо уехать в тартарары, но спасти мою девочку. Вы понимаете меня, Ренуар? Только вам я могу поручить принцессу.

  Король внимательно смотрел на меня – я его прекрасно понимал, а сам уже четко видел дикую картину разыгравшегося сражения. Выстрелы королевских гвардейцев разнесли в клочья первые ряды грозных копейщиков. Воодушевившись этой удачей на них, без команды, ринулись полки народного вольного войска, а в это время в них как нож в масло впилась тяжелая императорская кавалерия.

  -Вы меня слышите, граф? – прервал видение король.

  -Да, ваше величество.

  -Кроме этого, вы должны вывезти и сохранить главную реликвию нашего королевства – рукоять жезла Октады. Именно ее хочет всеми путями заполучить Вольмут.

  Мастино встрепенулся и недоуменно посмотрел на короля.

  -Именно ее потребовал в обмен на наши жизни и свободу его посол, он был у меня полчаса назад. Но я не поверил ни одному его слову и поэтому ответил отказом.

  Я закрыл глаза и прогнал прочь видение будущего. "Жезл Октады состоит из двух частей – рукоятки и апикса, которые хранятся в разных местах. Соединив их, любой смертный будет властелином бессмертия," – вспомнил я слова Учителя: "Властелином умов, снов, человеческих мыслей, если хочешь. Поэтому никто никогда не должен владеть им." "А нельзя его просто уничтожить?"– помнится тогда, я спросил его. "Разве можно уничтожить Солнце?" – вопросом на вопрос ответил Он и я долго пытался осмыслить услышанное.

  -Стоит ли так спешить, ваше величество? – выдавил я из себя.

  -Ренуар, я прошу вас. Вы же далеко не глупый человек. Кроме этого я послал барона Бардоса во Фригию с просьбой о помощи. Если все удастся, их войска прибудут к замку Мовитьон не раньше чем через два дня, к большому нашему сожалению. Если прибудут вообще. Гибель посла Домуза тоже наложила свой отпечаток. Не вступая сейчас в сражение с войсками Вольмута, мы даем ему возможность захватить все королевство сразу. После битвы мы выиграем, по-крайней мере, один день. Если я оставлю свои войска на чье-либо попечение, Вольмут поймет нашу маленькую хитрость. Да, и вот еще что. Со слов посла, кстати, очень неприятный человек, все время скрывал свое лицо под капюшоном, рукоять жезла ему должен вручить добровольно один из членов королевской семьи. Подумайте, Ренуар, над этим. Я думаю – это важно.

  "Учитель не ошибся в вас, король Густав," – похвалил про себя я его, а вслух спросил:

  -Когда мы должны уезжать?

  -Немедленно. Кроме принцессы с вами поедет графиня Урсула и два гвардейца, они уже ждут вас во дворе. Выехать из города вы должны как можно незаметнее.

  С этими словами он поднял за ручку продолговатую металлическую коробку со стола и протянул ее мне. "Рукоять жезла," – понял я и аккуратно принял реликвию.

  #

  Из города мы выехали с началом сражения. Я был просто обязан заехать в трактир и захватить с собой свой кожаный саквояж. Учитывая скрытность нашего предприятия, мы были вынуждены ехать верхом. Впереди нашего отряда скакали два сержанта королевской гвардии, которые прекрасно знали дорогу к замку. Далее ехала графиня Урсула в облегающем черном костюме, брюки которого были заправлены в изящные сапожки. Я невольно заглядывался на красивую молодую женщину. Следом ехали мы с Магеллан и замыкал нашу кавалькаду мастино, потребовавший перед отъездом, надеть на его боевые доспехи "девонширской гвардии". Все ехали в абсолютном молчании.

  "Жезл пробудится ото сна, только в том случае, если его хозяева добровольно передадут его части избранному, но об этом должны знать не все хранители. Сами же хозяева не ведают о его силе, потому что смертные не должны им владеть," – вспоминал я слова Учителя: "Аникс хранился в империи, рукоять – у короля Густава. Для того чтобы добраться из империи сюда нужно миновать два королевства. Так, все правильно. Император захватил оба эти королевства. Но… какой бы он не был император, он смертен, значит, если увязать в одну цепочку всю череду невероятных событий в королевстве Густава.... Здесь должна быть замешана третья сила, прекрасно осведомленная о свойствах жезла. Вольмут всего лишь инструмент в их руках, хоть и с большими человеческими амбициями. Итак, кто же представитель третьей заинтересованной стороны? Неужели мой старый знакомый?"

  -О чем вы задумались, граф? – прервала мои рассуждения принцесса Магеллан.

  -Так, ваше высочество, вы правы – просто задумался.

  -Сражение будет тяжелым? – снова спросила принцесса.

  Я кинул в ответ. Теперь уже о чем-то своим загрустила она. Впереди замаячил перелесок, переходящий в густой смешанный лес. Ехавшие впереди гвардейцы остановились. Дороги практически как таковой не было. Выбитая копытами и отутюженная колесами повозок земля по обеим сторонам от колеи проросла высоким … и луговыми ромашками. На гарцующем гнедом жеребце к нам подъехала графиня Урсула.

  -Дорога к замку идет через лес, где-то три-четыре часа езды. Замок стоит в глубине чащи у Сорского болота уже около трехсот лет. Тогда был построен нашими пращурами специально для того, чтобы можно было укрыться от врагов. Вот и сейчас … пригодился.

  -Что-то не так? – спросила принцесса, вглядываясь в деревья. В лесу весело щебетали птицы, шелестела листва в порывах ветра. Я посмотрел на мастино, тот отрицательно помотал головой. Принцесса извлекла из чехлов притороченных к седлу два тяжелых для нее пистолета и протянула их мне.

  -Возьмите, сударь. Я все равно не сумею ими воспользоваться.

  Гвардейцы обнажили палаши и положили клинки себе на правое плечо.

  -С богом! – скомандовал я, и мы тронулись вперед.

  Перелесок мы миновали довольно быстро и вскоре оказались в густом с вековыми деревьями лесу. Стало прохладнее и темнее, сумрак создавался густыми кронами раскинувшимися высоко над нами. Запахло сыростью и грибами. Вся земля под деревьями была закрыта различными низкорослыми и стелющимися папоротниками, кое-где встречались прогалины, усыпанные толстым слоем жухлой хвои. Но сверху сквозь препятствия из листвы, пробивались солнечные лучи, и лес от этого не казался таким сумрачным.

  -Есть ли еще какая-нибудь дорога, ведущая к замку? – спросил я графиню.

  -Такой удобной нет. Со стороны Фригии есть проход через болото, но очень опасный. Да и знают о нем немногие.

  Лес сгущался, несколько раз дорогу преграждал настоящий бурелом, но мы каждый раз протискивались через нагромождения из стволов и крючковатых веток, цепляясь за них сбруей и одеждой.

  -Уже скоро, – обратилась к нам графиня – За этим поворотом будет дубровник, а там и замок.

  Неожиданно из зарослей папоротника наперерез нам выскочила дикая свинья, а за ней цепочкой высыпали восемь сереньких в темных пятнах поросят. Увидев перед собой всадников они дружно захрюкали и рванули на другую сторону уже нестройным косяком.

  -Тьфу, напугали, уроды, – выругался мастино чуть слышно. Я погрозил ему пальцем. В тоже мгновение, следом за выводком на дорогу выбежал огромный секач. Он еще не остыл после выяснения отношений с молодым соперником и теперь, потеряв из виду семейство, увидел непонятных всадников. Кабан был на редкость крупным, весом не менее двух центнеров. Что уж его побудило к решительным действиям трудно сказать. Только этот живой таран, пригнув голову к земле и выставив вперед свое безобразное рыло с загнутыми кверху клыками, взрыв копытом землю, ринулся на жеребца графини Урсулы. Я пришпорил своего коня и за секунду до удара оказался между ними. Он буквально смял нас, обдав кровью с ног до головы молодую женщину. Мой жеребец был убит сразу, а я, вылетев из седла пробкой, влетел в ствол могучего дуба. Правую ногу обожгла кинжальная боль, которая разнеслась эхом по всему телу. Нащупав сук, который как спица, проткнул мне насквозь бедро, я выругался про себя: "только этого не хватало". Гвардейцы, развернувшись, поскакали на секача, высоко подняв свои палаши. Кабан, сделав круг, вновь стал бить копытом, выбирая новую мишень. Щетина на нем стояла дыбом, а окровавленная морда с маленькими глазками уставилась на принцессу.

  -Айсан! – крикнул я, раздражаясь и свирепея от боли и собственного бессилия. Но кричал я напрасно. Мастино, как призрак, возник перед лошадью принцессы, выпятив вперед свою мощную грудь с "белой птицей" и подняв трубой хвост. Пес оценивал противника, пытаясь найти его слабые места. Секач не выдержал этого противостояния, и первый ринулся на собаку. Мастино не шелохнулся. "Да, что же это такое!" – разозлился я, но опять недооценил своего верного товарища. За долю секунды до смертельного удара пес ринулся навстречу кабану и, неуловимо увернувшись от смертельных клыков, сомкнул свои челюсти на его пятачке. Секач рухнул как подкошенный, сраженный насмерть болевым шоком. Пес через некоторое время разомкнул зубы и отошел от поверженного им исполина, оценивая свою фирменную работу. Принцесса мигом соскочила с лошади и обняв собаку за шею, прижала к себе его благородную голову. Урсула де" Мовитьон бросилась, в свою очередь, ко мне. Мерзкий сук извлекли из моей ноги, рана была нехорошей, кровотечение не прекращалось. Пришлось выше наложить ремень и туго его затянуть. Графиня послала в замок гвардейцев, чтобы оттуда за мной прибыла легкая повозка, ибо не идти, ни ехать верхом, естественно, я не мог.

  -Простите, граф, но я теперь от вас не отойду ни на шаг, – предупредила меня она, и легкий румянец проступил на ее щеках.

  -Да я, вообще-то и не возражаю.

  Вальяжно подошедший мастино, нахально мне подмигнул. Примерно через час мы уже оказались в замке, который был действительно выстроен в старых рыцарских традициях. Высокие стены, сложенные из огромных валунов, башни по всем четырем углам, глубокий ров, заполненный мутной водой и скрипучий подъемный мост. Внутри нас встретило десятка три людей, они искренне обрадовались, увидев графиню. Меня, осторожно сняв с повозки, перенесли в гостевую комнату и уложили на массивную дубовую кровать. Управляющий замком мэтр Бюссо отдал какие-то распоряжения, все засуетились. Принцессу проводили с почетом в другую комнату и оставили с ней двух юных служанок, у ее двери остался один из сержантов. Второй, плотно перекусив, улегся спать, чтобы на ночь сменить своего товарищ. Графиня приказала поднять мост, что немедленно выполнили. Врача в замке не было, и мэтр Бюссо сам вызвался обработать мою рану. Нога, перетянутая ремнем, уже онемела. Я придвинул к себе свой кожаный саквояж и попросил мэтра Бюссо принести мне горячей воды и чистых тряпок для перевязки.

  -Я помогу, – твердо сказала графиня.

  -Вид крови может на вас плохо подействовать, – попробовал отбиться я, но она была непреклонной. Я подозвал мастино и попросил его встать у двери, затем повернулся к графине:

  -Вы позволите мне переодеться, я смущаюсь вашего присутствия.

  Когда она отвернулась, открыл саквояж и достал колбу с красноватой жидкостью. Пес из-за плеча с любопытством наблюдал за моими действиями. Открыв притертую пробку, я аккуратно вылил половину содержимого себе в рану. Раствор сразу же забурлил, образуя густую розовую пену, просочился насквозь, выталкивая крупинки грязи. Когда он перестал пениться, я снял с бедра ремень. Ногу неприятно стало покалывать, начиная от стопы и до бедра. Пришел мэтр Бюссо и принес целый таз горячей воды и чистые куски белой льняной материи. Я поблагодарил его, снял разорванные штаны и стал смывать с себя старую кровь. На месте рванной сквозной раны розовел нежный "звездчатый" рубец. На всякий случай я туго забинтовал это место и укрылся одеялом. Мэтр Бюссо унес все ненужное и оставил на столе бокал с отваром из трав.

  -Это вам надо выпить.

  -Да, обязательно, – вновь согласился я. Травяной отвар оказался горьким и терпким, но я заставил себя выпить все до конца.

  -Если вы позволите, я посижу рядом. – робко произнесла графиня. Я взял ее миниатюрную руку, и склонившись, прикоснулся к ней губами. Она вздрогнула.

  -Вам надо отдохнуть, Урсула. У нас впереди еще много важных дел. Прежде всего – безопасность принцессы. Во-вторых, не считайте себя должником. Все идет своим чередом, как и должно быть.

  Графиня поднесла к моим губам свой палец, как бы прерывая меня, на ее красивых глазах появились капельки слез, она хотела что-то сказать, но удержалась, а затем вышла из комнаты.

  -Рассказывай, – мастино примостился рядом.

  -О чем? – переспросил его я. Пес ухмыльнулся.

  -Десять лет назад мы были помолвлены с ней. Судьба так распорядилась, что я должен был уехать очень далеко. Следуя дворянскому этикету, ее родители через год расторгли нашу договоренность и выдали дочь замуж за перспективного и богатого человека. Вот собственно и все, если вкратце.

  Мастино зажмурился, переваривая в голове новости, потом он искоса посмотрел на меня.

  -Как нога?

– Спасибо, уже гораздо легче. Ты ведь все видел. Теперешняя обстановка не позволяет мне лежать в постели, как ты понимаешь. Потому я просто был вынужден воспользоваться этим волшебным раствором.

  -Хорошо, я понял. Что дальше? Ты ведь знаешь, чем закончилось сражение?

  -Только в общих чертах.

  -Король Густав жив? – настойчиво спросил пес.

  -Я не знаю, и, честно говоря, не очень хочу. Уж больно тяжело нести на себе такое бремя.

  -Господи! Да посмотрите вы на него! Ему тяжело нести такое бремя! А иметь такие чудодейственные средства и не делится ими с людьми, которые сейчас умирают от ран, там под стенами города? Обладать даром предвидения и не использовать его на благо? Хорош, гусь!

  Пес даже встал и нервно заходил по комнате. Когда-то и я, крайне возмущенный, его возможностями и знаниями, пулей влетел к Учителю, и примерно, так же изложил ему свои претензии и обиду за род человеческий.

  -Вся суть в том, дорогой мой, что люди должны жить своей жизнью. Должны до всего доходить своим умом и опытом, своим творчеством и накопленными знаниями и, даже тогда, они могут наделать много глупостей во вред себе же. Конечно, было бы здорово использовать многие законы и силы волшебства, но, не понимая их природы и происхождения, не познав их смысла, можно погубитьвсех людей на планете. Так уже было. Даже присматривающие и направляющие людей маги не смогли разгадать и справиться с тщеславием человеческим. И они тоже канули в лету, жестоко поплатившись за излишнюю доверчивость. И с того самого времени, в ход истории развития людей вмешиваться никто не имеет права. Это вето.

  -Отговорки, – не сдавался пес: – Почему же ты кое-что делаешь?

  -А все потому, что с другой стороны кто-то пытается нарушить это равновесие. И вероятней всего, даже не человек.

  Мастино фыркнул, все-таки не соглашаясь со мной.

  -Хорошо. Что дальше?

  -Давай рассуждать логически. Не получив одной необходимой вещи, – я похлопал по металлическому сундучку, – и упустив еще двух членов королевской семьи, император разошлет во всевозможные места свои отряды на их поиски. Даже сильный отряд, обнаруживший нас здесь, с ходу замка захватить не сможет. Это приличный выигрыш по времени.

  -Вы так надеетесь на фригийские войска?

  -Я надеюсь только на себя и тебя.

  Пес сконфузился, но, все равно, желал продолжить разговор.

  -Посему, отсюда мы тоже должны уйти – через болото к Ангерийским горам и там надежно спрятать королевскую реликвию и укрыть принцессу. Заметь, все это я рассказываю тебе, потому что действительно доверяю, потому что в тебе сейчас существует часть меня самого, которую я поместил в твои мозги.

  -А, знаю, знаю, – махнул лапой пес. – Реинкарнация, да?

  -Что-то вроде этого, – согласился я. – А во-вторых, в следующий раз я могу напороться на сук другим местом, и действовать тогда придется тебе одному. И я очень хотел бы, чтобы эти действия были правильными.

  -Только не надо так давить, – сдался пес. "Ну, наконец-то," – обрадовался я: "У нас есть время до утра"

  Как только начало светать и густой болотный туман стал рассеиваться, перед замком, разглядывая его очертания, начали гарцевать всадники, одетые в черные одежды, поверх которых блестели латы. Возглавлял их помощник императора Вольмута, начальник тяжелой кавалерии Брилайн – молчаливый и обладающий необыкновенной силой человек. Посланные им заранее разведчики доложили, что в замок недавно прибыли несколько человек, следы лошадей которых они обнаружили на лесной дороге. Перед замком был широкий и глубокий ров, заполненный водой. Позади, стены подпирала болотная жижа, глубиной в два человеческих роста. Предчувствие удачи не покидало Брилайна, но опытный военачальник, он еще раз послал разведчиков к замку и только после этого отправил депешу в основной лагерь, привязав лично послание к лапке черного ворона, которого по просьбе советника императора, они повезли с собой.

  -Пусть опустят мост, – распорядился он.

  Несколько всадников быстро подъехали к краю рва напротив ворот. Один из них вскинул медную трубу к губам. Протяжный ее вой разбудил жителей замка. Через несколько минут мэтр Бюссо выглянул в бойницу над воротами.

  -Что вам нужно? – хрипловатым голосом прокричал он, уже предчувствуя беду: "И как только этот граф все предвидел?"

  -Опустите мост и откройте ворота! – закричал с противоположной стороны трубач.

  Мэтр Бюссо внимательно оглядел замок, его внутренний двор и людей, с которыми он столько прожил все эти годы. "Я не вольна распоряжаться вашими судьбами, – вспомнил он слова графини. – Но перед лицом врага вы сами должны сделать выбор."

  -Мы не откроем ворота! – крикнул он всадникам и вздох облегчения поднялся над обитателями замка. Женщины и мужчины быстро вооружились подручными орудиями труда, которые можно было использовать для предстоящего сражения, и начали подниматься на стены, волоча по крутым ступеням за собой кадки с булыжниками. На фоне общего гомона и шума никто не услышал, как пропела в воздухе своим разноцветным оперением стрела, посланная из лука самим Брилайном. Мэтр Бюссо даже не успел удивиться, он рухнул со стены навзничь, разбросав в стороны трудолюбивые мозолистые руки.