******ный мир

– Физикус! О, Боже, он ОБЕЗУМЕЛ ОТ СТРАХА!

– Я тоже, – ответил Харон, – можешь бежать обратно.

Из-за двери показались нечеловеческие глаза. И больше ничего. Они плавными движениями приблизились к границе белого света, в котором плавала пыль. У троицы напротив, должно быть, захватило дух. Зверь Харона зарычал и зашевелил носом (в темноте морж едва разглядел, как четвероногое существо возле Харона выпучило змеиные глаза и подняло над головой хвост, который этому мужчине напомнил жало скорпиона).

– Что за…

Из темноты донесся звук, похожий на шипение водопада или помехи в зомбоящике, или на то, как рвется туалетная бумага.

– Ш-ш-ш. Мя-а-а-у.

– Это что, кошка?

Зверь Харона зарычал.

Темное пятно возле двери зашипело еще раз, а затем промчалось мимо троицы на кошачьей скорости.

– Физикус! К-к-к-куда ты!

– Я хочу знать, что здесь происходит! – сказал Харон.

Мужчина поднялся с колен.

– Харон! Это в-в-в-в-в-вы!

– Что, простите?

– Сколько ль-ль-лет прошло… Какими сы-судьбами? Я думал, что в-вы, как и все с-сгинули. Ой, а в-ведь в-вы н-н-ничуть не изменились!

– Мужчина, вы кто?

СМЕРТНЫЙ посмотрел на зверя так, как обычно смотрят на людей со стержнем. Фокси поднял хвост над головой, и мистер морж увидел этот самый стержень.

– Вы что, не помните меня? – спросил морж.

– Вы меня с кем-то путаете… – ответила мумия.

– Н-н-ну как же это, путаю? В-в-вас с в-в-вашими глазами, шляпой и ва-ва-вашим четвероногим никак не с-с-с-спутать!

– Тогда… Напомните, где я мог Вас видеть?

– Здесь же и вы-видели! В-в-вы тогда хотели от привидений избав-в-вить меня. В-в-в-ворвались посреди ночи, в-в-в-вошли, как к себе домой – п-припоминаете?

– Нет.

– О, а в-вы п-па-па-по какому делу здесь? – спросил человек?

На лестнице появилась маленькая тень с кошачьим взглядом. Зверь, который только что в приступе ужаса умчался прочь, вернулся, чтобы послушать голос старины Харона.

– Я здесь по делу с приведениями… – ответил Харон.

– О-о-о, опять с привидениями!

– Да почему опять…

Кот напугал мужчину с бакенбардами криком, какой обычно эти звери издают при внезапном испуге (однако у этого кота, на первый взгляд, не было причин так вопить).

– Н-н-на самом деле д-да. Они опять з-з-завелись – я покажу вам…

– Попридержи котов, хозяин. Я не сдвинусь с места, пока мы не договоримся об оплате.

– О, я п-п-помню еще с-с того раза, к-какой вы… Т-требовательный. Н-не п-п-переживайте. Когда я звонил в-вам вчера, м-мы…

– Вы разговаривали не со мной, и меня такая сумма не устраивает. Кроме меня, призраков никто не изгонит, так что соглашайтесь. Иначе я ухожу.

– Да в-все что угодно! – ответил морж. – Отдам с-самое п-па-последнее, лишь бы вы справились.

– Вам не об этом стоит переживать, мистер…

Мужчина не представился.

– Как вас зовут-то? – спросил Харон.

Он скрестил руки, чтобы все поняли, как выглядит недовольный гуманоид.

– А вы что не па-па-помните? – спросил морж.

– Да я Вас впервые вижу!

Фокси фыркнул и потоптался на месте, а Харон посмотрел в сторону, чтобы найти в тени свое утраченное спокойствие.

– Н-н-ну, хорошо… Я б-буду говорить, а в-вы пока в-в-вспоминайте, хорошо?

– Угу.

– В-в-в городе раньше ж-ш-жило м-много ль-ль-людей, и в-в-все они п-п-п…

– Пропали?

– Да…

– Что вы говорите, мистер Фальк.

– Так, я говорю то, что знаю. Вот уже м-м-много лет здесь (в этом г-г-городе) н-никого нет.

– И-и-и? – спросил Харон.

– И здесь… Но здесь п-п-по-па-постоянно кто-то ходит.

– Дайте угадаю: здесь (в этом городе) никто кроме вас не живет?

– Д-д-да. Не в-в-вспомнили?

Харон посмотрел на другую стену с надеждой, что хотя бы на ней он найдет ответы на свои вопросы.

– Попробуйте начинать с гласных, – сказал Харон.

– О, а что это?

– Ну, у вас хорошо получается. «О, а, у, э» – то, с чего вам стоит начинать речь. такая вот МАГИЯ.

Харон прошелся по коридору. Он, держа руки в карманах, заглянул в комнаты: выглядело жилище, как самый обычный дом. Забинтованный человек обдумал то, что назвал эту чепуху магией, чтобы Фальк поверил в нее, и чтобы она таким образом помогла ему. Он не нашел причин перестать так делать в будущем.

– Так, а почему вы позвонили-то? – спросила мумия. – С чего взяли, что здесь нечисть? Потому что белки на чердаке «ходят?»

Фальк впервые нахмурился.

– О, так… Кричат потому что.

– Кто кричит?

– П-п-п-п-п…

– Приведения?

– Д-да…

– К чему вы нагнетаете? – спросил Харон.

– О, я просто… О, В-в-великий Д-д-д-д-д-д-д-д-д…

Морж прервался и опустил голову. Они стояли на лестнице и пялились друг на друга, как будто кто-то сказал, что Фальку не идут усы. Когда заикающийся человек отдышался, он продолжил вещать.

– Эх… В-в-вот б-был м-м-месяц н-назад один. Я ему показал в сторону этого дома и сказал, чтобы один т-туда н-н-не шел. Он у-у-ушел. О-один. И все…

– Может быть, это был не человек? – сказал Харон.

– А кто же?

– Призрак и был. Шучу. Но вот вы сюда зачем ходите? Этот бедняга вас ничему не научил?

– О, так… Так… Из-за Ф-ф-физикуса! Он убежал с-сюда, а если обратно не п-п-п-п-п…

Мужчина продолжил повторять одну и ту же букву и вытаращился на Харона. Волшебник понял, чего хочет мужчина.

– Не прибежит?

– Угу.

– Вроде, логично, но все равно глупо, – ответила мумия.

Они направились вниз, и Харон чуть не раздавил в темноте кота (нет, он прекрасно его видел).

– Кус, не убегай от м-м-меня снова! Идемте скорее, пока он н-не потерялся.

– Мистер Фальк, а зачем вы заперли себя в этом доме?

– З-з-запер?

Они спустились в прихожую.

– Дверь была заперта, – ответил Харон. – Удалось открыть только изнутри.

– О, этого не может быть, п-потому что у меня не-нет ключа.

Человек вывернул карманы, и оттуда посыпалась призрачная пыль.

– Так изнутри дверь и не запирается на ключ, – сказал Харон. – Как же вы тогда вошли? Дверь была открыта?

– А? – ответил морж.

– Дверь была заперта. Изнутри.

– О, так я и не знал.

Кто-то под бинтами вздохнул.

Кот сидел возле входа. Харон подошел к нему и наклонился, чтобы погладить. Зеленые глаза волшебника освободились от черных очков и загорелись словно фонарики. Кот не отвел глаз. Он смотрел на мумию таким жутким взглядом, и было непонятно за этим процессом, кто напуган, а кого пугают. Глаза животного были раскрыты неестественно широко, а направление… Ну, можно было сказать, что взгляд этого кота был устремлен одновременно в никуда и в какой-то ужас, который, возможно, когда-то захлестнул несчастное создание. Харон выключил свои прожекторы, и в его взгляде на мгновение показалась человечность.

– Милый, однако, котик у вас…

Фокси зарычал, выглядывая из-за плаща хозяина. Кот посмотрел на зверя так, будто тот был главным в их компании.

– О, м-м-мы столько с ним пережили… Уже и не знаю, как долго я его знаю.

Кот зашипел, посмотрев на Фалька. Морж лишь улыбнулся в ответ.

– И сколько вы его знаете?

– Н-н-ну, где-то с-с-столько, с-с-сколько с в-вами н-не в-в-виделись. Он ведь с в-в-вами п-прибежал…

– Со мной? Когда я тут был в прошлый раз?

– Ну д-да.

– Понятно… Я хочу п-поскорее осмотреть это место. Но прежде – расчет. – сказал Харон.

– Вы щ-щ-щитаете, что й-й-йа бы п-па-посмел…

– Я считаю, что за время надо платить.

– Я н-н-никого н-не хочу з-з-зад-держивать.

– Прошу, не задерживайте меня.

Фальк вышел на улицу, а Харон остановился в дверях. Он посмотрел на ночное пасмурное небо, придерживая шляпу. После этого Фокси выбежал на улицу.

Морж, прихрамывая, повел Харона в свою роскошную (но извоженную) берлогу (Харону было свойственно опасаться таких визитов, потому что он, по всей видимости, не любил проникать в личное пространство своих клиентов). Агент по дороге осмотрел дом, возможно, для того чтобы понять, какие зацепки удастся найти снаружи. «Сначала надо посмотреть на пейзаж со стороны, а уже потом разбирать разные планы и рисовать детали», – подумал Харон (причем, подумал точно так же, как говорил его учитель по живописи). Ничего странного он не увидел.

Три фигуры двигались по ночной улице в атмосфере, которую создали цикады (они трезвонили о красоте природы, и слушатели, хоть и не понимали языка насекомых, понимали идею песен). Харон, Фальк и Фокси шли, как, наверное, ходили семь гномов по узким тропинкам. Харон чуть было не упустил из виду то, что теперь улица была освещена несколько иначе, и тропинка из фонарей не вела к выходу из городка. Он вела от дома с приведениями к дому заказчика.

– Мистер Фальк, вы тоже видите в том окне человека?

Мужчина пошатнулся и прищурился.

– О, мой Бог! Я говорил вам, что они есть! – сказал Фальк. – Да! Я вижу…

– Я пошутил, – ответил Харон.

– А? – ответил морж.

– Просто проверяю, насколько легко манипулировать вашим сознанием.

– А з-з-зачем вам это? – спросил человек.

– Просто так…

Они подошли к крыльцу, где не так давно Харон стучал в дверь. Фокси хотел присесть на лестницу, но на его место претендовал другой четвероногий. Кот вышел на свет, и оказалось, что зверек настолько черный, что черный на фоне него – серый (Лили со своей верой в приметы точно бы рехнулась). Пушистое создание демонстративно присело на ступень, а Фокси недовольно фыркнул, но просто ушел на траву.

– Вы подождете меня здесь? Я вынесу полсуммы.

– Да, – ответила мумия.

– Ну… Хорошо.

Морж открыл облезлую дверь (она заскрипела даже сильнее, чем та, что была в доме с приведениями) и оставил Харона наедине с собой. Фокси прилег на траву возле крыльца. Его хозяин вытащил сигарету из кармана. Харон сжал кулак и тут же разжал его, выпустив пламя наружу. Он поджег сигарету и встряхнул горящую руку, чтобы прекратить горение. Забинтованный человек прислонился к стене и посмотрел на дом с призраками. В голову ему пришла мысль: этот дом не похож на остальные в первую очередь потому, что он просто старается быть домом без всяких там «изюминок» в виде аляповатых дорогих дверей, цветов (всех подряд и даже одуванчиков), заборов со столбиками, похожими на башни. У остальных домов было что-то странное: у одного под софитами крыльца нависли не тлеющие рога (или бивни), у другого прямо возле крыльца росла осина (нижние ветки которой кто-то отломал или спилил), а у одного из домов просто не было крыльца (хотя дверь висела высоковато). И за всем этим многообразием скрывалась странная скука. Харон подумал: «Надо переписать книгу: у меня там подозрительно много разных героев – читатель не поверит в существование такого мира. В жизни же много одинаковых персонажей».

Гиены снова захихикали где-то в темноте за домами. Фокси поднял морду: никого живого, кроме кота на крыльце, не было. Харон выдохнул большую порцию воздуха, в которой, однако, не нашлось дыма (хотя сигарета убывала вслед за маленьким горящим обручем). Потом он снова прислонил сигарету к забинтованным губам.

– Эй, вы! – закричала мумия в пальто. – Хотите мне что-то сказать? Ну, давайте, подойдите! Ну же, давайте! Что, не можете? Вот и знайте свое место…

Собеседники ничего не ответили (они предпочли гордое молчание позорной ругани). Тогда Харон перенаправил неудовлетворенное сознание на кота возле стены.

– Ты же не говорящий, правда?

Кот по-прежнему смотрел в такую точку, в которую могло бы смотреть только самое безмозглое создание.

– Конечно нет, – сказала мумия. – С чего бы тебе разговаривать? Вы слишком умны для такого. Впрочем, никогда не любил болтать… С того момента, как научился…

Сигарета почти догорела, но из нее так и не пошел дым (нет дыма без огня, но есть огонь без дыма), да и Харон его ни разу не выдохнул.

Фокси лежал на траве, но не во тьме, что морозила кожу, а на воображаемом солнышке, свет которого излучала лампа на крыльце. Серые уши зверя стало подергивать, и Харон понял, что заказчик идет. Обмотанный человек почти докурил свою модную сигарету без дыма.

Прозвучал знакомый скрип, и на крыльце появился Фальк с железным сундуком, которому на вид было лет сто. В принципе, возиться с замком было необязательно, ведь деньги сами могли выпасть через ржавые отверстия в стенках.

Харон бросил окурок на траву, и на его месте тут же выросла белая роза.

Фальк бросил сундук на доски и почесал голову.

– О, а-а это как же так?

– Что именно?

– Н-н-ну, что же это? К-к-как можно так?

Харон вздохнул.

– Ну, я в это верю, поэтому это работает именно так. Магию невозможно объяснить.

Фальк усмехнулся.

– О, так а если я поверю, что я – в-великий попа-полководец, то…

– Тот, кто верит в подобную ересь, лежит в больнице, – ответила мумия, – и магии никогда не обучится.

– М-м-м, – ответил морж.

Фальк откинул крышку сундука и разгреб вещи, которые прятали деньги. Фокси успел разглядеть на поверхности пару кистей для рисования и разукрашенную палитру. Что-то зазвенело, когда Фальк потянул оранжевый мешок со дна. Фокси посмотрел на то, как человек опускает руку в этот мешок и вычерпывает оттуда горсти с рифлеными пластинками. Харону как будто было не так важно, сколько чешуек отсчитает Фальк (возможно, потому, что в конце работы он собирался потребовать в два раза больше). Мумия смотрела по сторонам, на черные дома, а не на блестящие монеты. Фальк высыпал деньги на крыльцо, а остатки убрал обратно в ящик, а когда он захлопнул его, на дне осталась лишь надежда.

У Фалька был второй мешок, и он собрал кучу чешуек в него и протянул его Харону. Забинтованный человек провел рукой от плеча до пояса, и его рука словно оставила след в виде кожаной старой лямки. Тут же на поясе появилась и сумка. У моржа заблестели глаза, но на этот раз он не мог задавать вопросы. Харон отогнул края сумки и положил туда свой аванс.

– На этом пока что все, – сказал Харон.

– А мне не нужно идти с вами? – спросил Фальк.

– Зачем?

– О, я… Я… Не знаю…

– Не нужно. Я прочешу дом снизу доверху самостоятельно.

– О, тогда я пойду спать… Или рисовать.

Фальк ушел спать (или рисовать). Улица начала темнеть. Дома в округе погрузились в оскверненную тишину, без тепла и уюта. Тротуары почти высохли, а вся влага от них начала подыматься в воздух. Туман впитал в себя свет фонарей и запах грозы. С крыш капало редко. Дождя уже и след простыл.

– Сыровато, – сказал Харон.

Фокси вздохнул. Лампа на крыльце грела их, и горела она лучше всего остального в городе.

– Посмотрим, что там, – сказал Харон, глядя на тропинку из горящих фонарей, которая вновь вела в дом с привидениями.

II

Пол скрипел от чьих-то шагов. В темноте мелькало два зеленых огонька. Они летели на высоте чуть выше глаз среднего человека. Где-то на полу стучали когти. Этот звук растворился в темноте. Кто-то врезался в деревянный столб. Кто-то принялся нюхать следы и рычать.

«Здесь есть только кошачьи следы, – подумал Кто-то. – В подвале давно не было человека».

В голову лезли разные мысли, и они мешали расследовать странные дела. «Я больше не пойду на дело. Это последнее. Я слишком стар… – думал он, – но ради Лили, денег и этой манипуляторши…»

Он открыл дверку (которую никто из нас не увидел бы в этой темноте). Оттуда вылетели звезды. Они закружились в воздухе, а зверь под ногами, чихнув, отбросил их обратно в шкаф.

Когда пыль рассеялась, Кто-то подошел ближе к полкам, на которых запылились серебряные клинки, драконьи амулеты, перчатки, рядом с этим добром даже лежали чьи-то волосы, а еще там хранилась книжонка. Кто-то потянулся к ней и услышал шипение. Он не обернулся, а его зверь подбежал к лестнице, со ступеней которой спрыгивало другое существо.

– Кто ты? – спросил Кто-то.

Зверек сел напротив большого зверя. У того, что поменьше, были широкие людские глаза.

– Ты меня понимаешь?

Зверек замурчал.

– Хорошо. Я таких не встречал, но поверь – я спец по разумным зверям.

Маленький зверек лизнул лапу большого зверя.

– Ты ведь не просто так за мной пришел, верно?

Большой зверь перешагнул маленького и зарычал, глядя ему в глаза. Кто-то помахал найденным дневником.

– Смотри, что я нашел, – сказал Кто-то. – Смотри – ты же видишь в темноте. Может, ты боишься, что я стащу это.

Маленький зверь смотрел на Кого-то, и его голубые глаза были совсем как человечьи (но это, наоборот, делало его еще глупее). Он смотрел ими то в одну сторону, то в другую. Большой зверь не упускал маленького из виду, а тот в свою очередь даже не обратил внимания на четвероного (зверек как будто находился в собственном мирке, как интроверт на карантине).

– Хорошо, сиди смирно, а я посмотрю, что это.

Кто-то с зелеными глазами взял дневник и попытался его раскрыть. Он приложил усилия, но края книги даже не шелохнулись. Руки напряглись так, что бинты затрещали по швам. Вдобавок к этому дневник вспыхнул каким-то фиолетовым огнем, и Кому-то пришлось бросить адское чтиво. На полу книга потухла (бинты тоже, однако Кто-то успел лишиться двух пальцев на левой руке и зарычать, как рефлектив, которого ужалило много ос).

Голубые глаза оторвались от пустоты. Маленький зверь посмотрел на Кого-то и, наконец, сдвинулся с места. Он запрыгнул на полку. Оттуда он что-то столкнул на пол.

Кто-то выругался и подошел к тому месту, куда свалилась посылка. Оставшимися пальцами он подобрал ключ.

– Ну, спасибо, – сказал Кто-то, – а сразу нельзя было?

Зверек, сидящий на полке, пропищал:

– Мя-я-у.

Зеленые огни бесшумно полетели по комнате, а вскоре послышался скрип лестницы. Скрипело под большим зверем, а под Кем-то никогда ничего не скрипело.

III

Харон поднялся на крыльцо и постучал в дверь (на этот раз он не притронулся к кольцу, чтобы хорошенько размять кулак). Спустя несколько минут он загадал, когда, наконец, выйдет хозяин. «Может, все-таки спит? Ночью беззаботные должны это делать», – подумала мумия.

Забинтованный человек прислонился к стене и посмотрел на дневник. Однако в глаза ему бросились обожженные лоскуты на левой руке и отсутствие двух пальцев.

Харон стоял под теплым светом и смотрел прямиком в ночь. В воздухе все еще слышался запах дождя, а с крыши бежали кислотные капли (на сырую землю и траву, а не на старые лоскуты мумии). Кто-то ходил по траве. Кто-то шумел в сарае за домом. В доме напротив кто-то открывал и закрывал входную дверь, но за ней нельзя было разглядеть ничего, кроме своего воображения. В городе, по словам Фалька никто не жил, но все понимают, что это не так.

Фокси сидел возле хозяина, и он подскочил, как только послышались шаги за дверью. Харон приготовился к теплому приему, но никто не открыл. Шаги удалялись, пока вовсе не растворились в свежести ночи. Мохнатый друг мумии хотел обратиться к звездам, но его внимание приковала крыша, на которой сидел маленький зверь, напоминающий кота. Это существо смотрело на них с высоты чуть ли не птичьего полета, и даже с такого расстояния можно было разглядеть голубые (как у человека) глаза. Причем они были широкими, холодными и… глупыми. Слишком глупыми (как будто эти голубые глаза просто вонзили зверю в голову, и он ничего ими не видел, но продолжал таращиться). Харон с трудом оторвался от этого зрелища и снова постучал в дверь.

Снова послышались шаги, но на этот раз Харон ни на что не надеялся. Глухие шаги приблизились к двери. Фокси прислушался, но уловил лишь тишину с улицы. Харон убрал руки в карманы, оставив идею постучать еще раз.

– Фальк! Открывай, чего стоишь?

Дверь заскрипела так же, как в первый раз, только еще медленнее. Перед этим даже не прозвучало никаких щелчков (Фальк не отпирал замок). Дверь просто медленно открылась, и в человека внутри ударил прохладный до мурашек ветер. На свет выглянули щеки с бакенбардами (а вот глаза и рот остались в тени). Фальк был какой-то мрачный (как будто его разбудили, и он понял, что вот это все за окном – не сон).

– Фальк, лоскут мне в зад! Ты чего там делаешь?

– Я? Сплю…

– Я до тебя еле достучался!

– А-а-а… А вы кто?

Мужчина за дверью будто бы пытался проснуться.

– Давай открывай, я уже посмотрел подвал.

– Что? Подвал?

Харон заметил, как человек в приоткрывшейся щели пощипывает свое мягкое и просторное запястье (и с каждым разом все сильнее).

– Слушай, человек, открой мне дверь, а я все тебе расскажу.

Фальк захлопнул дверь, и до Харона стали доходить глухие едва различимые звуки:

– Нет, не открою! Я знать вас не знаю!

Забинтованный человек снял шляпу и прислонил ее к груди. Он наклонился к двери.

– Фальк, откуда я тогда знаю твое имя?

– Но я же вашего не знаю! И вообще, мне это снится! Вы – монстр, мой ночной кошмар!

– Да это правда какой-то кошмар… – сказала мумия. – Фальк! Тогда скажи мне на милость, откуда я знаю твоего кота, Фис… Физика!

– Чего? – спросила глухая дверь. – У меня нет кота!

Харон поднял голову, постоял какое-то время в раздумьях, а потом повернулся к коту.

– Слыхал? Видимо, нет у тебя больше дома.

Кот вытаращился на мумию так, словно увидел призрака. Харон усмехнулся, надел шляпу. Фокси, лежащий на траве, заскулил, но со стороны их реакции как бы намекали, что скоро эти двое сойдут с ума.

Харон ходил под дверью из стороны в сторону. Он подумал о том, что можно разбить окно (которое, судя по внешнему виду, мог изрешетить простой дождик), что можно вскрыть замок, что можно выбить эту чертову дверь и поставить Фалька на колени. Он прокрутил в голове еще несколько сценариев (а один даже пару раз), но не взялся критиковать ни один из них. В итоге он подошел к двери и спросил по-человечески:

– Фальк, а что ты рисуешь сейчас?

За дверью будто никого и не было. Харон отошел на достаточное расстояние, чтобы призванный дух быка смог разбежаться. Он встал наизготовку, напряг руки, чтобы воссоздать прозрачный экземпляр рогатого тарана. Вот в воздухе, под светом болтающейся лампы крыльца стала появляться голова мужа коровы, но из-за двери заговорил Фальк:

– А откуда вы знаете, что я рисую?

Харон остановил призывание.

– Ты сам мне рассказывал.

Мумия пошла к двери. И снова наклонилась, чтобы свет не мешал думать.

– Что? Я вас не знаю, – сказал человек за дверью.

Глаза Харона посмеялись.

– Ну, как же так, Фальк? Мы виделись этим вечером. Я пришел по делу с привидениями, наткнулся на тебя. Ты дрался со своим котом Шизиком и…

– У меня нету кота.

– Хорошо, но я только что с тобой виделся, а ты не помнишь. Ты рассказал мне, что рисуешь и попросил помочь. Я хочу помочь.

Фальк ничего не ответил, но Харон после выдержанной паузы понял, что пора повторить свое требование, только с кнута уже нужно перейти к прянику.

– Открой дверь. Пожалуйста.

Фокси услышал, как по полу затопали босые ноги, только шаги стали удаляться от двери. Затем они прекратились.

– Фальк? – спросил Харон.

Четвероногий вновь навострил уши, потому что шаги стали приближаться к крыльцу, а потом сама дверь защелкала прямо под волшебником.

«Я знал, что творчество спасет мир, но не думал, что оно выручит и меня», – подумал он.

Харон посмотрел в появившийся со скрипом дверной проем: из темноты на него выглянуло знакомое лицо, только еще пухлее и не с такими пышными усами.

– Фальк, да ты похорошел!

Харон пошел прямо на мужчину с черными аккуратными бакенбардами, но тут же остановился, когда увидел, что в грудь ему собирается упереться поварской меч. Забинтованный человек сделал шаг вперед. За ним еще один, и так, пока они не оказались вдвоем в комнате при свечах. Мумия посмотрела на дрожащего хозяина, и забинтованная голова наклонилась к бледной щеке моржа, а забинтованный палец целой руки лег на кончик лезвия. Харон прошептал:

– Если бы я хотел тебя убить, ты бы даже не проснулся.

Из Фалька вышел какой-то звук, больше всего похожий на букву «Ы». Он отошел от прошенного (как бы странно это не звучало) гостя и выставил оружие перед собой. Фальк еще громче издал тот же звук, когда увидел, что в руках он держит леденец в виде полупрозрачного петуха.

– Угощайся, – сказал Харон.

На крыльце послышалось шарканье когтей. Половину дверного проема заслонила чья-то тень, и господа увидели, как Фокси вошел в гостиную без приглашения. За ним же последовал черный кот. Фальк, увидев животных, будто бы растаял.

– Ну, ладно, заходите, – сказал хозяин, стоящий с посетителями посередине комнаты.

Харон вошел в дом своего заказчика, как в собственный дом. Нет, как в собственный дом, который он сдал заказчику.