Мемуары Создателя. Книга 1. Ошибки

Глаза Адель стали лукавыми, по лицу расплылась ухмылка. Само лицо ее преобразилось – и это была уже не юная девушка, а зрелая женщина, познавшая жизнь и мужчин, любовь и ненависть.

Вместо ответа она обхватила шею юноши руками и обожгла его губы долгим и страстным поцелуем. Она ласкала его, осыпая поцелуями шею, плечи, рвала в порыве страсти его одежду. Тяжело дыша, Эвелину все же удалось скрутить ее и прижать к полу. Она сдалась под его тяжестью. Он сидел на ее ногах и прижав руками ее руки к полу беседки, попытался продолжить разговор.

– Жаркое приветствие, Та*ё! Я и не думал, что по мне так соскучились в Хаосе. Но ты меня этими штучками не проведешь! Зачем ты мучаешь девочку? – Повторил он свой вопрос.

Адель облизнула губы и, похотливо посмотрев на грудь юноши, едва прикрытую разорванной рубашкой, прошептала чуть слышным голосом

– Ты жаждешь завести малюток – детишек, да для их мамаши у тебя нет подходящей кандидатуры. В своем мире ты единственный Владыка. У тебя нет пары. Змей пожалел тебя и послал меня. Наши дети станут достойными Владыками твоего Порядка. – И она рассмеялась чуть надрывно и грубовато.

Эвелин чуть поднял от удивления бровь, но его лицо, было словно сделанное из мрамора, только жесткий взгляд выдавал кипящую в его душе бурю.

– Отпусти руки, а то на коже останутся синяки, – нервно вскрикнула Адель.

– Обещай не бросаться на меня, – ответил Эвелин и разжал пальцы на ее запястьях. Она стала водить правой ладонью по своей шее и груди, а другой рукой мягким прикосновением ласкала кожу на груди и животе юноши. Не поддаваясь соблазну, Эвелин сурово посмотрел на девушку и произнес, удерживая руку, ласкавшую его тело

– Та*ё, нельзя играть чувствами других, пусть даже тварных существ. Я это понял на своей шкуре. Зачем из милой, влюбленной в меня девушки ты делаешь шлюху. Неужели ты считаешь, что так сможешь исполнить свою миссию? Этим ты лишь отталкиваешь меня от нее.

– Посмотри, какие формы, – девушка приоткрыла сорочку и представила на его суд великолепную грудь, высоко вздымающуюся от взволнованного дыхания. – Неужели ты ее не хочешь? – Прошептала она. Прикрыв на секунду глаза и сжав губы, Эвелин устремил на Адель такой взгляд, словно хотел испепелить ее.

– Как знаешь, – усмехнулась она. – Я хотела как лучше.

– Ты хотела как быстрее! – Возразил ей он.

– Ладно, сдаюсь. Твоя взяла! Слезь хотя бы с меня! – Попросила она.

Эвелин пересел на скамью.

– И…

– Что, и…, – приведя себя и свою одежду в порядок, отозвалась Адель.

– И что же нам делать? Я жду лишь одного: оставь девочку!

– Не могу! – Честно призналась Та*ё. – Ты слышал чего хочет Змей.

– Но не такой ценой.

– А чем она тебя не устраивает? – Ехидно спросила Владычица.

– Наоборот, она хороша во всем.

– Так в чем же проблема, малыш. Бери и пользуйся.

– Та*ё, ты предлагаешь мне чужое тело, а ее сущность сейчас в ужасе и стыде мечется в своем разуме. Разве тебе не жалко ее?

– Жаль иллюзию, созданную тобой?! Нет!

– Она живая и не осознает себя иным. И если уж на то пошло, я оставлю тебя в этом мире и делай что хочешь!

– Ты так не поступишь! – Со страхом взмолилась Та*ё. – Ты же знаешь, я не могу сама ее покинуть не выполнив миссию. Я начала преобразовывать ее тело, и оно будет способно породить истинных Владык, способна слиться с Кристаллом. Но это все для тебя. Если ты меня бросишь, это будет бесполезно, и ты останешься одинок. Или же Змей найдет другое тело, и вновь все повториться. Решать тебе! – Она села на скамью рядом с ним.

Эвелин закрыл глаза, Антар пытался найти ответ на эту дилемму, вывести Адель из сложившейся ситуации. Через минуту он открыл глаза

– Да, мне нравиться эта девочка и она меня любит. Ее отец хочет нашего брака. Я женюсь на ней, но с одним условием.

– Слушаю, – прошептала Та*ё и нежно укусила его за ухо.

Он нервно отдернул голову.

– Условие таково. Ты освободишь ее сущность от своего влияния. Ты спрячешься, как сейчас прячется она в глубине своего подсознания. Ты станешь тенью. А в остальном, делай как хочешь.

Девушка задумалась, затем хлопнула его по плечу и страстно прошептала в ухо:

– По рукам, малыш. Встретимся на брачном ложе.

Адель встряхнула головой и схватившись за виски, застонала. Затем подняла глаза на Эвелина и, смущенно улыбаясь, пряча взгляд и краснея, спросила:

– Извини, но как мы здесь оказались? Я ни чего не помню! – Оглядев его, она с еще большим смущением произнесла

– А что с твоей рубашкой?

Эвелин быстро заправил полы рубахи в брюки и соврал:

– Зацепился за куст, догоняя тебя. Прости, я испугался, когда ты так быстро сбежала от нас с террасы. Я нашел тебя здесь, ты смотрела вдаль, и я просто решил тебя подождать. С тобой все в порядке?

– Вроде бы – да, только голова болит, – произнесла она.

– Давай я провожу тебя к дому, – предложил юноша.

Он нежно взял ее под руку и повел к дом, где их ждал встревоженный долгим отсутствием дочери Херон.

Эвелин проводил девушку до ее комнаты и вернулся к старику.

– Что с ней было? – С тревогой начал расспросы Херон.

– Что было, то было – это нервы. Я думаю, что теперь все позади. Обещаю, что завтра перед вами вновь предстанет прежняя Адель, – сказал Эвелин и тихо добавил, – Надеюсь.

*****

Раннее утро. Светило озаряет розовым светом просыпающийся мир. В кустах под окнами запела птица. В комнату Айден ворвался свежий утренний ветерок, заиграл занавеской, перелистал листы книги на столе и замер, любуясь красотой девушки.

Поеживаясь от утренней прохлады, проснулся Авалар. Зевнул, потянулся и встал с кресла, на котором провел ночь, охраняя сон сестры. Прислушиваясь к ее дыханию, юноша пытался определить все ли с ней в порядке. Жара не было, дыхание ровное. Лишь бледность указывала на события прошлой ночи. Рана почти зажила, и причин для волнения не было.

Авалар раздумывал, как ему поступить – вернуться к себе или подождать пробуждения сестры и поговорить о случившемся. Он выбрал последнее. Вновь устроившись поудобнее в кресле, юноша задремал.

Авалар открыл глаза, и яркое солнце ослепило его. Когда зрение привыкло к свету, он увидел, что находиться на цветущей поляне. Полевые цветы окружали его плотной зеленой стеной, а он лежал среди них, и над ним раскинулось голубое ясное небо. Нагретые теплом светила травы источали сладковатый аромат, стрекотали кузнечики. Авалар поднялся и вдохнул полной грудью.

– Как здесь спокойно и свободно дышится, – подумал он.

Оказавшись на ногах, юноша увидел, что стоит на лугу, неподалеку журчит небольшая речушка, скрываясь в прохладном леске. Через луг проходит тропинка и словно манит путника. Без колебаний юный Владыка вступил на тропу и уже через несколько минут бодро шагал по ней. Тонкой змейкой вилась дорожка, уводя Авалара в лесок. Вскоре прохлада вековых дубов накрыла его. Тропинка шла вдоль речки, и шум воды был лучшей музыкой для уха. Но вот тропка оборвалась у маленького горбатого мостика, перекинутого через речку. Пройдя по нему, наш юный друг вновь увидел тропку. За поворотом перед его взором предстал бревенчатый дом. Вокруг него росли розовые кусты и клумбы с фиалками. На встречу юноше из дома вышла прелестная златовласая дева с ясными, как небо глазами, которые смотрели на гостя с любовью и нежностью. Этот взгляд и красота хозяйки дома смутил юношу и растревожил его душу. Красавица подошла к гостю, нежно обняла его и поцеловала в лоб. Затем, взяв за руку, повела на крыльцо и усадила на скамью. Сама зашла в дом и через минуту вернулась, держа в руках деревянную шкатулку. Сев рядом с юношей, она положила шкатулку ему на колени и с мольбой заглянула в его глаза.

«Эта шкатулка похожа на ту, что подарила матушка», – подумал Авалар. Он приоткрыл ее и… проснулся.

Что-то щекотало ему нос. Чихнув, юноша окончательно отбросил дремотное состояние. Открыв глаза, он увидел сестру. Она склонилась над ним и своим локоном щекотала его, весело хихикая. Убедившись, что ей удалось разбудить брата, Айден поцеловала его в щеку и сказала

– Доброе утро, братец. Тебе что, одному спать страшно? – И засмеявшись. выбежала на балкон.

Авалар улыбнулся: игривое настроение сестры подтверждало, что опасность миновала. Он вышел на балкон вслед за ней. Тонкая материя ее рубахи трепетала от ветерка, а солнечные лучи просвечивали силуэт ее тонкой фигурки. Черные волосы темными волнами лежали на плечах и спине, блестя как шелк в лучах светила. Теплая волна прошла по позвоночнику Авалара и застряла комком в горле. Он перевел дыхание и, сглотнув комок, подошел к сестре. Преодолев бешеное желание обнять ее и поцеловать не как сестру, а как женщину, прекрасную женщину, он встал рядом с ней, облокотившись на перила и, какбы между прочим начал разговор

– Айден, ты помнишь что случилось с тобой после бала?

Игривое настроение девушки как рукой сняло, мрачная тучка затмила ее взор. Она прикусила нижнюю губу и жестко посмотрела на брата. Зеленые глаза заблестели от слез, полные обиды и боли.

– Зачем вспоминать об унижении и говорить о моем ничтожестве? Ради этого ты ждал моего пробуждения? Ты что, задался целью мучить меня?! – Со слезами в голосе крикнула Айден и больно ударила кулачком его в грудь. Затем бросилась в комнату и, упав на кровать, зарывшись лицом в подушку, зарыдала.

«О, Великий Змей! Почему она во всем винит меня? Моя помощь и любовь принимаются ею как оскорбление!» -Недоумевал Авалар.

Он подошел к девушке и, положив руку на ее плечо, произнес

– Если мое присутствие так раздражает тебя, мне лучше покинуть Дворец.

Он встал и вышел из комнаты. Его душу терзали обида и боль от предстоящей разлуки. Он чувствовал, что теряет что-то дорогое. Когда дверь за юношей закрылась, девушка села на кровати и на ее заплаканном лице читалось отчаянье.

– Ты вечное напоминание о моем ничтожестве. Ты моя запретная любовь, -прошептала она ему в след.

*****

После завтрака Авалар продолжил свои сборы и к вечеру был готов отправиться в путь. Ни мать, ни сестра ни словом не обмолвились о предстоящем отъезде новоиспеченного полководца. Они словно боялись произносить это вслух, надеясь в глубине души, что он передумает. Ирма лишь внимательно наблюдала за сыном, положившись на его сущность Владыки и волю Змея. А Айден боялась до безумия его потерять, и быть рядом с ним было столь же невыносимо. Только Сетем радовался приготовлениям юноши: давал советы и наставления. Он сам решил сопровождать сына к месту службы и познакомить с командиром гарнизона: «ввести в курс дела», – как он выразился. Отъезд юного воина объявили на утро следующего дня.

Перед сном Авалар еще раз проверил все ли он взял, что хотел и взгляд юноши упал на письменный стол, где до сих пор стояла шкатулка. Авалар завернул ее в рубаху и уложил в сумку. С противоречивыми чувствами он готовился провести последнюю ночь в замке. Он видел тягостное настроение матери и сестры, ему было больно причинять им страдания, но и мешать счастью Айден он не хотел. Ему вдруг показалось, что он здесь чужой, что все дорогое ему и родное вдруг стало тягостным и давящим. Ему захотелось освободиться от чего-то властного и темного, стать собой, доказать, что он стоит большего. С этими мыслями юноша впал в забытье.

И вновь он оказался в бревенчатом доме, окруженном клумбами. Златовласая красавица радушно приняла гостя. На этот раз она ввела его в дом и усадила в плетенное кресло у окна. Со двора доносился аромат роз. Хозяйка ушла вглубь дома и вернулась, неся с собой сверток. Взяв его из рук женщины, Авалар бережно развернул вышитое покрывало и нашел в нем портрет мужчины в овальной раме. Это лицо поразило его сходством с отцом, но глаза… они были чужие и… любящие. Он долго смотрел на портрет, ему даже показалось, что в какой-то момент человек с холста улыбнулся ему и легкие морщинки, словно солнечные лучики, разбежались от его глаз. Он стал еще пристальнее вглядываться в это лицо. За спиной мужчины волны бьются о скалы, ветер играет его черными волосами и надувает рукава рубахи. Они стоят рядом над каменистым берегом у самого обрыва. Внизу море бешено колотит мокрыми кулаками о неприступную скалу и в брызгах ярости отступает, чтобы вновь наброситься на камень. Чайки с тревожными криками носятся над водой, и грозовые тучи бросают огненные стрелы где-то у кромки вод. Мужчина кладет руку на плечо юноши и пристально вглядывается в его глаза. Скулы играют на суровом лице и, кажется, что непрошенная слеза сейчас скатиться из зеленых глаз. Но Авалару не суждено увидеть эту слезу. Сильным толчком его выбрасывает из сна. Настало утро его отъезда. Находясь еще во власти ночного видения, юноша долго не может собраться с мыслями. Что и кого он видел? «Мне предстоит во многом разобраться, но позже!» – Решает он и встает с постели, полный уверенности в себе и правильности своих поступков.

*****

Наскоро позавтракав и простившись с матерью и сестрой, Авалар с Сетемом отправились в путь. Чтобы не терять время даром, Сетем предложил перебросить сына через портал прямо к месту. Так они и сделали. С сумой за плечами, в которой лежало несколько смен белья и личные вещи, юноша вошел в новую жизнь.

На другой стороне их встретила негостеприимная природа мира, в котором был расквартирован передовой отряд Императорским войск, место службы молодого наследника. Голые скалы, галька и острые камни окружали место их прибытия. Лишь несколько колючих кустиков прятались под тенью скалы у горного ручейка. Беспощадно палило Солнце. От скал поднималось горячее марево, что-то звенело в ушах комариным писком. Белесое небо подозрительно взирало на путников. Из-за скал показалась группа всадников. Они быстро приближались к гостям. Авалар забеспокоился: их грозный вид не внушал доверия, но Сетем положил на его плечо руку, давая знать, что все в порядке. Он сам вызвал этот отряд для их встречи. Четверо молодцов в кожаных жилетах и таких же штанах приблизились к ним. Спрыгнув с ящеров, они припали на одно колено перед Императором и юным Владыкой. Сетем поднял руку, приветствуя их. Самый старший из воинов отделился от группы и поравнялся с гостями. Могучие мышцы перекатывались на его теле, суровый взгляд из-под выгоревших на солнце светлых волос, выдавал в нем видавшего виды служаку. Ботинки с высокой платформой беспощадно вдавливали гальку в том месте, где ступала его нога. У левого бедра примостился меч с рукояткой в виде готовой к броску кобры. На другом боку блестел в инструктированных сапфирами ножнах кинжал, рукоять которого была сделана из зуба ящера. Всем своим видом старый воин внушал страх и уважение. Юноша почувствовал себя не в своей тарелке под его взглядом. Ему показалось нелепым собственное назначение и роль командующего над этими людьми. Но внутренний голос шептал: «Ты справишься, ты должен!» Авалар перевел дух, и смело взглянул в лицо воину.

Приблизившись к венценосным командирам, воин остановился в двух шагах от них и прижал правую руку с сжатым кулаком к груди, с достоинством склонив голову.

– Рад приветствовать моего повелителя и его сына на Ротезии, – хриплым голосом произнес он.

Император пожал руку воину и представил его сыну

– Салех, мой друг и правая рука. Он является командиром размещенных здесь подразделений. Эта пограничная территория контролируется отрядами Салеха. Ты будешь учиться у него искусству войны и примешь командование, – обратился Сетем к сыну.

– Прошу Вас следовать за мной, – произнес Салех и повел гостей к ящерам, где их дожидались еще три воина из сопровождения. Авалар внимательно оглядел новых товарищей. Одеждой они мало отличались от Салеха, но были моложе его. Под бронзовым загаром играли мускулы. К гостям подвели двух боевых ящеров. Высотой они были метра три, мощные задние лапы и хвост служили надежной опорой, да и скорость эти твари развивали приличную. Небольшие головы гордо держались на длинной мощной шее и пара рядов внушительных белых и острых как бритва зубов в разинутой пасти. Дополняли набор злобные глазки и пара когтистых передних лап. Ящеры фыркали и нервно переступали с ноги на ногу, недовольно виляя кончиком хвоста. Сидение для всадника размещалось у основания шеи ящера, между костяными пластинками у него на спине, служившими еще и как бронированные щиты для воинов. Молодой воин дунул в костяной свисток, и ящеры послушно улеглись на землю. Сетем и Авалар забрались в седла. Животные аккуратно встали. Заняв места вокруг гостей, процессия направилась в лагерь. Авалару уже приходилось управлять боевым ящером, но тот был менее внушителен. Несмотря на свой грозный вид, ящер был послушен и даже смирен. Он гордо вышагивал в центре процессии, изредка издавая протяжный трубный рев, отражавшийся скалами. Ему отзывались другие ящеры. Вскоре к голосам их ящеров присоединились другие. Лагерь предстал перед их взором. На круглой, словно обрезанной ножом вершине неприступной скалы, располагались палатки разведывательного отряда. На них можно было напасть только с воздуха, но, видимо, такой опасности не существовало, и обитатели лагеря чувствовали себя в полной безопасности. Лишь узкая тропа, спрятанная в острых камнях, вела к вершине. По ней мог пройти только один ящер. Да и этот путь был опасен: тропа – лишь уступы на склоне, а внизу – пропасть с острыми камнями на дне.

Авалар с трепетом преодолевал этот путь, сердце громко стучало в груди, звон в ушах усилился. Он боялся взглянуть в пропасть и лишь прижимался к шее ящера. Ему теперь придется много раз подниматься и спускаться по этой тропе, и он привыкнет к ней. Но сейчас ему было жутковато. Сетем же чувствовал себя превосходно, шутил, весело болтал со старым воякой, изредка подбадривал сына. Здесь все было ему мило и знакомо, вольно дышалось, а суровость ландшафта бодрила дух. Наконец процессия достигла вершины. Всадники спешились у находящейся в центре лагеря палатки. Салех отправил молодых воинов отвести ящеров в пещеру, а сам провел гостей внутрь скромного жилья: походная кровать, стол, табуретки и сундук для вещей. Пол устилал ковер из шкуры неизвестного Авалару животного. На стенах висели мечи и кинжалы.

Увидев, что юноша рассматривает оружие на стенах, Салех с гордостью произнес

– Эту коллекцию я собирал по всем мирам, где доводилось служить. Как вы находите эти мечи? – Спросил он Авалара и указал на предметы незнакомой конструкции, лежащие на полке. Юноша взял один из них и покрутил в руках. Крупный рубин сиял на поверхности серебряного цилиндра. Он вопросительно взглянул на Салеха. Он ухмыльнулся и взяв в руки другой цилиндр, слегка вдавил рубин в глубь. С противоположного конца цилиндра вырвался ослепительный луч света.

– Это оружие Врага, – с гордостью объявил старый воин. – Но оно действует только на их территории или в приграничных районах и совершенно бесполезно в мирах Хаоса, – добавил он.

– А как оно действует? -заинтересовался Авалар.

Салех взмахнул мечем и, нанося удары и делая выпады, продемонстрировал силу нового оружия. Едва коснувшись табурета, луч прошел сквозь него и, немного постояв, табурет развалился на две части.

– Тоже может быть и с тобой, сынок, – назидательно произнес Салех. – Эта штука разрубает светом любой предмет, а живую плоть и подавно. Глазом моргнуть не успеешь, а из тебя нарубят отбивные.

Затем он вновь нажал на камень в ручке цилиндра и луч пропал.

– Дарю один. Учись пользоваться. Враг применяет это оружие и наше против него бессильно. Наши мечи он режет как масло. Поэтому мы стараемся, вести битвы на нашей земле или захватываем их оружие.

Юноша поблагодарил воина и прицепил цилиндр к поясу. Принесли угощение. После обеда гостей проводили в отдельную палатку, в которой и предстояло обитать Авалару. Оставшись одни, отец и сын решили немного передохнуть и обсудить увиденное. Устроившись поудобнее, Авалар обдумывал впечатления этого дня. Его очень заинтересовал световой меч врага, уже само упоминание о котором заставляло бурлить его кровь.

– Я непременно овладею этим оружием, – поклялся себе юноша.

Он очень недурно фехтовал на мечах разной конструкции, и новое оружие вызывало в нем неподдельный интерес.

– Этот меч держала рука врага. Каков он, на что способен? – Думал он и дремотные видения уносили его в другую реальность, что-то звало его и отталкивало, пугало и манило к себе.

Рев ящеров вывел Авалара из забытья. Над скалой забрезжил рассвет. Холод ночи сковал члены, зуб на зуб не попадал. Вскочив на ноги, юноша решил пробежаться по лагерю.

– И разогреюсь, и осмотрюсь, – решил он.

Выйдя из палатки, Авалар стал свидетелем повседневной жизни его боевых товарищей. Тут и там разносился рев ящеров, требующих своего завтрака. По лагерю сновали солдаты с ведрами: кто-то носил воду для кухни, кто-то разносил пищу ящерам. Дым от костров поднимался к розовому предрассветному небу. Командиры подгоняли солдат и подходили погреться к кострам. Повар готовил завтрак, покрикивая на помогавших на кухне, чтобы поторапливались. Жизнь шла, лагерь просыпался.

Обойдя лагерь по периметру, Авалар выяснил, что где находиться. На правом крыле располагались: госпиталь, кухня и загоны для ящеров и живого мяса для кухни и самих зубастых друзей солдат. Ящеры были всеядны, но особой бодростью наполняло их мясо меньших собратьев, тихо блеющих и хрюкающих в загончиках. С людьми эти твари были на редкость смирными и подчинялись свисту. Но в бою они проявляли всю свою ярость и силу, лупя врага хвостом, разрывая зубами и когтями. Хороший бой служил им и сытным обедом. Так что их боевой настрой был понятен. По левую сторону располагались палатки солдат и командиров, столовая, площадка для тренировок. Дозорные вышки высились на протяжении всего периметра. В центре размещалась палатка командующего гарнизоном.

Колокол возвестил о времени завтрака. Столовая заполнилась солдатами. Красивые, могучие воины элитного императорского отряда вызывали восхищение и уважение у молодого командира. Начинался его первый день в лагере.

Увидев Авалара в столовой, Салех подошел к нему и, потребовав у собравшихся молчания, представил его всем. Отныне его будут называть «командир» и эти бравые ребята станут ему подчиняться. Воины с интересом разглядывали молодого командира и, перешептываясь между собой, говорили

– На вид хорош, а каков в бою увидим! – И принимались за еду.

После завтрака все ушли на тренировки. Постоянные боевые тренировки укрепляли воинов и держали их в форме. Небольшой отряд ушел в дозор. Авалар просился с ними, но Сетем настоял остаться в лагере и поучиться, нежели «лесть в пасть опасностям, едва проклюнувшись». Юноша не стал возражать и хотел лишь одного, доказать всем, что он достоин этих людей, их уважения. Под контролем Сетема Авалар изо дня в день осваивал боевые искусства врага, изучал его повадки, овладевал новым оружием, тренируясь и наблюдая. Воины гарнизона следя за парнем, хоть и скупы были на похвалы, но все же считали должным высказать свое удовлетворение новобранцем. Он мало чем уступал им в силе и ловкости, легко осваивал боевые приемы и в скорости овладел световым мечем. Сам Салех был им доволен и говорил не без удовольствия Императору, что юноша «хорош». Пробыв с сыном в лагере около месяца, Сетем отбыл во дворец, а Авалар приступил к самостоятельной жизни в роли командующего элитным гарнизоном в мире Ратезия.

***

Прошло больше недели, а Эвелин все не показывался. Херон стал беспокоиться. Как Эвелин и обещал, дочь стала прежней, к ней вернулась память ее сущности и она стала называть себя Марна. Рассказывала старику о своих прошлых воплощениях и просила отвести в Храм, где ее истинное место. Не смотря на просьбы дочери, отец оттягивал отъезд и ждал юношу. Он еще надеялся на их союз. Но время шло и Адель – Марна заявила, что сама уйдет в Храм, если отец против. Действительно, она собрала нехитрые пожитки и отправилась в путь. Делать было нечего, и Херон двинулся вслед за ней. По дороге в Храм он еще надеялся, что Эвелин их догонит и что-то изменит, но они без приключений прибыли в город и вошли в Храм. Им на встречу вышел седовласый Жрец и радостно приветствовал девушку и ее отца. Выслушав рассказ Адель о своих воплощениях и вернувшейся памяти, жрец принял юную жрицу и отвел ее в покои для гостей, там же он определил и Херона. По словам Жреца, в течение недели Адель – Марна должна пройти испытания и если все подтвердиться, ее участь будет предрешена: она станет жрицей Храма Создателя, даст обет безбрачия и посвятит свою жизнь служению Абсолюту и самосовершенствованию. Выслушав это, Херон с поникшей головой решил вернуться домой, а по истечению срока, отведенного на испытание, вновь прийти в Храм, чтобы услышать окончательный вердикт жрецов. Попрощавшись с дочерью, с тяжелым сердцем, старик отправился в обратный путь. К утру следующего дня он уже сидел на ступеньках своей террасы и вырезал из дерева солдатика, напевая грустную песню. Он не хотел оставаться один, он так мечтал о внуках.