Мемуары Создателя. Книга 1. Ошибки

– Пойдемте ужинать. По правде, я немного устал – был трудный день. Но на некоторые Ваши вопросы, я все же постараюсь ответить, – сухо произнес Антар и повел Адель в столовую.

Во время ужина хозяин был немногословен. Он лишь задумчиво смотрел на девушку, что-то щебетавшую напротив него, и односложно отвечал на ее вопросы. Казалось, он вообще ее не слушает, а думает о своем. Разбившись о его молчание, Адель отбросила все надежды на приятный разговор за столом и, замолкнув, стала доедать свой ужин.

А мысли Антара действительно были далеко отсюда. Сегодня, общаясь с Кристаллом, он побывал в мире, находящемся на границе его Владений. Местные немногочисленные жители называли его Ротезия. Скалистая, неприветливая страна.

Кристалл забросил его в деревушку у подножия вулкана. Здесь, на удобренной пеплом почве, вели свое хозяйство местные жители. Во главе общины стоял вождь, мужчина сильный, высокий, смелый и мудрый. В его сознание и спроецировал себя Антар.

***

– Мирон, Мирон! Солдаты уже близко! – Молодой стражник бежал к дому вождя, пытаясь предупредить об опасности.

Услышав эти крики, общинники стали прятаться в домах, наглухо закрывая ставни и двери. В миг деревенская улица опустела, лишь недоумевающие куры в панике носились по пыльной площади, да свиньи похрюкивали в луже. Запыхавшийся паренек добежал до двери дома вождя и упал на колени, тяжело переводя дух. Одной рукой он утер пот со лба, а другой указал на дорогу, ведущую вдоль скал, и охрипшим голосом повторил:

– Мирон, там отряд воинов. Их ведет молодой вождь, недавно прибывший сюда. Они настроены воинственно! Боюсь, они что-то знают! – С тревогой добавил он.

– Спасибо за службу, Борт! Умойся и отдышись, а я поговорю с ними. – Ответил вождь и встал в дверях дома, полный достоинства и презрения к врагу.

Им приходилось терпеть этих вояк, их животных. Снабжать пищей. Местные боялись их, считая то ли богами, то ли демонами. Они появлялись из неоткуда и исчезали неведомо куда. Но самое неприятное было в том, что они относились к местным как к слугам, рабам. Народ Мирона служил лишь Создателю и его воинам. А эти, пришлые, стали врагами его народа. Они сжигали его святыни, они ненавидели его богов, они унижали людей. Мирон ненавидел их всем сердцем и готов был умереть в битве с этими чужаками, но не служить им. Так же думало и большинство его соплеменников. Но его народ -это не только смелые воины, но и дети, и женщины. Хотя в их крови так же горит огонь ненависти к пришельцам, но они слабы и ради них он, Мирон, заигрывает с чужаками, лишь выжидая удобного момента для нанесения смертельного удара.

Облако пыли приближалась к деревне, слышался рев ящеров. Небольшой отряд во главе с белокурым воином въехал в деревню. Молодой вождь чужаков, спрыгнув с шеи ящера, подошел к колодцу, умыл лицо, попил и приказал спешиться остальным. Встав в середине безлюдной площади, Авалар оглядел поселение. К нему из самого большого дома направился воин, по внешнему виду похожий на вождя. Его сумрачный взгляд не внушал доверия. Но юноша знал, что местные, по словам Салеха, «хоть и буйные, но при нас смирны как овцы». Авалар сразу почувствовал недоверие к этому человеку. Недобрым веяло от этого места. Мирон приблизился к воину и, встал на одно колено, склонил голову в знак приветствия. Авалар показал рукой, чтобы вождь встал. Мирон неторопливо поднялся, оглядывая «новенького» и отряхнув колено, одернул рубаху.

– Я и мой народ рады Вашему визиту, господин, – смиренно произнес он.– «Сопляк! Да я бы ему шею свернул, как цыпленку!» – Злобно подумал он про себя, а сам, продолжая мило улыбаться, добавил. -За какие заслуги, господин Владыка, наградил нас своим присутствием? -И снова покорно склонил голову.

Чужаки велели некоторых из них, самых главных, звать Владыками. А остальные были их слугами. Что юноша был Владыкой, указывал алый плащ за его спиной и золотой браслет на запястье. С его помощью, как не раз видел сам Мирон, они совершали чудо: дотронувшись до браслета, эти существа, создавали в воздухе огненную дыру и лезли в нее. А потом она с хлюпаньем закрывалась и Владыка исчезал. Так же они появлялись здесь, ведя через дыру солдат и свои чудовищ. Иногда они уводили через дыру людей из его племени, особенно девушек. Это называлось «жертвоприношением». Об их дальнейшей судьбе ни кто не знал. Так увели и его старшую дочь. А он ни смел ни чего сделать, лишь сжимал кулаки за спиной и скрежетал зубами от бессильной ярости.

Они пытались нападать на чужаков, когда те только пришли к ним и стали устанавливать свои порядки в их мире. Но пришельцы владели странным оружием, бьющим на большое расстояние. Их чудовища, нагоняя воина, разрывали его на куски и пожирали. Они сжигали селения при помощи камней в браслетах. Враги были безжалостны и жестоки. И во имя выживания, люди его племени стали служить этим существам, называть их богами, приносить им жертвы, работать на них, отдавать им своих дочерей. Так было много поколений, но когда Мирон был еще мальчиком, его отец, нашел в лесу хрустальный меч. Считая этот предмет предвестником больших перемен, он соорудил в глубокой пещере для него алтарь и люди стали ходить к мечу и просить защиты от ненавистных захватчиков. Его отец, а он был жрецом старых богов, говорил, что меч, хоть и хрустальный, но столь прочный, что не разбить, ни как-то иначе сломать его нельзя. Еще он говорил, что этот меч принес бог Один и кто станет его хозяином, тот и приведет свой народ к освобождению. Но уже сто лет меч лежит на алтаре и еще ни кого не избрал. Многие храбрецы пытались взять его, но он словно сросся с алтарным камнем. Сам Мирон пробовал завладеть мечем, но и его усилия были безрезультатны. Меч не хотел выбрать своего хозяина из воинов его народа, но продолжал вселять в их души надежду. А в последнее время, как рассказывали жители ближних деревень, из самых чащоб стали приходить новые чужаки. Не такие как эти. Они носили белые одежды и в руках у них были огненные мечи. Они нападали на воинов Владык и жестоко бились с ними, но силы их были равны. После таких столкновений, как доносила разведка, чужаки стали усиливать свой гарнизон и прислали нового командира – Владыку Авалара.

– Я Владыка Авалар! – Гордо произнес юноша.

– Я вождь покорного тебе народа. Зовут меня Мирон. -Смиренно произнес воин.

– Так уж и покорного? -Язвительно заметил ему в ответ Авалар и в его глазах сверкнул огонь.

Мирон ни чего не ответил, а лишь опустил голову в поклоне.

– Мои люди донесли, что вы прячете у себя наших врагов, – произнес грозно юноша, – и готовите совместный с ними заговор против нашей божественной власти.– Переходя на шипение добавил он и его глаза снова яростно блеснули.

– Владыка! Все то ложь! – Смиренно ответил Мирон, но улыбнулся в сердце. – «Найти бы мне ту тварь, что доносит!» -Подумал он и руки зачесались в предвкушении расправы с предателем.

Разведка «богов» была права. Тремя месяцами ранее сам Мирон стал свидетелем кровопролитной схватки между своими и чужаками. Досталось и Владыкам и «ангелам»: как их прозвали в народе. Еще их считали воинами Одина. На этот раз Владики поспешили унести ноги; перевес сил был явно не на их стороне. Немного осмелев, Мирон вылез из кустов на дне оврага, где прятался, наблюдая за битвой. Пройдясь по полю боя, он углубился в лес, надеясь увидеть, откуда приходят «ангелы» и вместо этого нашел за малинником кровавые следы и услышал стон. Пойдя на голос, воин обнаружил юношу со светлыми волосами и голубыми, как небо, глазами, очень бледной кожей, одетого в белую рубаху и сандалии. Бедра его обвивал хрустальный пояс, на котором был прицеплен странный предмет, словно обрубок палки толщиной в три пальца с цветным камушком на боку. Юноша прислонился к орешине и пытался перетянуть ногу куском рубахи. С первого взгляда Мирон понял, что его хорошо резанули рубаки Владык. Мирон не поверил своим глазам: перед ним во плоти «воин Одина», да еще истекающий кровью. Не долго думая, вождь помог юноше перевязать рану и перекинув его через плечо, понес в пещеру Меча. Вождь посчитал, что именно это место лучше всего подходит для тайника. Уложив там юношу на сухие листья, он напоил его из фляги и предложил перекусить. Выпив воды, паренек отказался от еды, закрыл глаза и уснул. Побыв с ним немного, Мирон, оставив ему еду и воду, ушел домой. Первое время он никому не рассказывал о своей находке. Но его частые визиты к алтарю заинтересовали жреца и, так как тот был его братом, Мирон поделился с ним секретом. Фавел какое-то время сам помогал ему ухаживать за раненым и когда дела пришельца пошли на лад, он предложил перевести его жить к нему в дом. Мирон боялся показывать паренька людям, так как справедливо опасался Владык и отклонил это предложение брата.

Паренек быстро научился их языку и стал свободно объясняться с Мироном. Он рассказал ему, что его дом – Струнциме. Он воин Абсолютного бога и пришел сюда по велению Хрустального Черепа, так они называли свою святыню, для защиты народа Мирона от Темных Владык. Назвался он Алоимом и попросил помочь ему связаться со своими. Для этого Мирон должен был найти их и уговорить пойти с ними в пещеру за братом Алоимом. Эта задача казалась невыполнимой. Дни шли за днями, но Мирону так и не удалось связаться с братьями «воина Одина». В конце концов, он решил привести его в свой дом и выдать за родственника из дальней деревни. Их тайну знал только Фавел, но Мирон доверял брату.

Так Алоим оказался в его доме. Он очень понравился домочадцам, а младшая дочка – Фаина, была от него просто без ума: повсюду бегала за ним и звала братцем. Парень был работящий и хорошо помогал по хозяйству, не боясь ни какой работы. Вскоре он стал душой компании для всей деревни. Его любили парни за храбрый дух и отличное военное искусство, которому он обучал их потихоньку от стражей Владык, в оврагах за деревней. Девушки млели от его голубых глаз и мирных речей. Старики чтили его за доблесть и уважение к их сединам, а дети считали его своим и резвились вокруг него. А еще он исцелял страждущих, чем вызвал тайное недовольство Фавла. Дни сменялись месяцами, паренек прижился в деревне Мирона и не вызывал подозрения со стороны Владык. По правде говоря, им вообще было мало дел до смертных, как они называли людей.

Пока не пришел этот злополучный день, когда воины во главе с Владыкой Аваларом не нагрянули в его деревню.

А ведь так все хорошо складывалась!

Потеряв надежду на возвращение домой «воина Одина», Мирон стал его обхаживать и уговаривать вообще позабыть об этой идеи вернуться, а остаться с ними, учит их, поднимать на битву с Врагами. На что Алоим ответил: «не его это миссия, но чем могу -помогу». А еще Мирон предложил ему в жены дочку, ту, что без ума от него была. Девка то на выданье! Да и замужних баб Владыки в «жертву» не брали. Алоиму девушка была по сердцу и он согласился. Назначили день свадьбы. А тут – на тебе!

– Я знаю, что Владыки не ошибаются, -начал Мирон, -но ошиблись твои люди. Среди нас нет ваших врагов. Мы лишь твои рабы, мой господин! Войди в мой дом, войди в дома моих соплеменников и не найдешь ты там вражескую душу. Уверяю тебя! – Закончил он свое обращение.

Авалар умел и любил играть словами и чувствами. Он видел лукавый огонек в глазах вождя и решил принять эту игру.

– Я принимаю твое предложение, – сказал он.– К тому же, по данным доносчика, именно в твоем доме скрывается Враг!

Сделав знак одному из своих воинов следовать за ним, Авалар велел остальным для видимости обыскать деревню, не зля особо местных. Сам же Владыка направился за Мироном в его дом. Усадив гостя за широкий каменный стол, Мирон окликнул домочадцев, и женщины быстро накрыли к обеду.

– Отведай Владыка, скромной пищи нашей! – Вновь смиренно произнес Мирон.

Авалар, не обращая внимание на суету в доме, связанную с его приходом, внимательно осматривал родню вождя. Мирон, заметив интерес гостя к его домашним, собрал их и представил Владыке, будто и впрямь ему не чего было скрывать.

– Вот жена моя, Марья, – указал Мирон на белолицую пышную бабу, принесшую гостю хлеб. Женщина поклонилась и, вторя мужу, произнесла:

– Кушайте, дорогой гостюшка, не побрезгуйте!

– А вот и дочери мои, – и содрогаясь от страха, Мирон представил их Владыке.

– Вон Марфа – средненькая. А вот и Февла – близняшка ее. – Подозвав из сеней кого-то, отец представил младшую, – Фаину.

«Еще почти девочка, но хороша», – подумал про себя Авалар.

Девушка была на диво красива. Еще только выйдя из детства, она не утратила ребячливости и проворности подростка, но уже обучилась у сестер жеманству и кокетству. Она без страха взглянула на молодого Владыку своими голубыми глазами, встряхнула золотой гривой и звонко засмеявшись, вывернулась из рук отца и, смутясь своей смелости, убежала в комнаты.

В уголке губ Авалара появилась улыбка: девушка напомнила ему сестру. В комнату вошел высокий, светловолосый парень, слегка хромая на правую ногу. Он низко поклонился Владыке и встал около Мирона.

– А это мой племянничек, от сестры сводной, их деревни на болотах. Прибыл к нам за невестой. Вот и свадебку сыграем в скорости. И вас милости просим! Улыбаясь и похлопывая по плечу парнишку, сказал Мирон.

Авалар пристально вгляделся в юношу.

– Как звать? – Спроси он.

– Алоим, Владыка, – тихо, но без тени страха, ответил парень.

– От чего хромаешь? – Продолжил допрос Владыка. Он знал, что Враг хром от недавнего ранения.

– Да бревно упало ему на ногу, когда они в деревне лес подсекали под пашню. -Ответил за юношу Мирон. – Вот с тех пор и хромает, а любому фору даст! -И он снова ласково похлопал парнишку по плечу. Тот смирно стоял и ждал своей участи.

– Привести врача! – Приказал Авалар. Гарнизонный лекарь через минуту вбежал в комнату.

– Осмотри его и сделай вывод относительно природы его хромоты, – велел Владыка Авалар.

Два воина быстро сорвали с паренька рубаху и штаны, а врач стал его осматривать. Девушки смущенно прыснули в кулачки и отвернулись. Отец, с дозволения Владыки, отправил их по комнатам.

Через несколько минут, врач, осмотрев Алоима, подошел к командиру и что-то тихо сказал ему на ухо. Выражение каменного лица Владыки не изменилось: ни тени эмоций. Он лишь велел парню одеться и тут же приказал воинам связать его и Мирона, и отправить обоих в гарнизон.

*****

Пленных связали и погнали в лагерь, позади процессии. Вдоволь наглотавшись дорожной пыли, поднимаемой ящерами, Мирон и Алоим оказались в тюрьме чужаков. Их, как тюки с соломой, побросали на каменный пол пещеры, специально приспособленной для этой цели. Для Мирона странным показался тот факт, что в пещере отсутствовали какие-либо двери. Казалось, проем, служащий в нее входом ни чем не закрывался. Когда воины ушли и, похоже, даже не оставили стражей, Мирон встал с пола и бросился к выходу. Алоим хотел его задержать, но не успел: Мирона поразил удар неведомой силы, искры посыпались от его тела и невидимого барьера, преграждавшего выход их пещеры. Придя в себя, Мирон потряс головой и подошел к Алоиму.

– Что это было? – Недоумевал он. – Шум стоит в голове, словно рой сбесившихся пчел, -добавил он и снова потряс головой.

– Силовое поле, – мрачно ответил воин.

– Какое поле? – Уточнил Мирон.

– Это такое волшебство Темных Владык, – попытался объяснить другу Алоим.

– А, волшебство. Вот оно как! – Вождь сел на солому возле друга и мрачно оглядев пещеру, пробурчал

– Хорошо мы влипли, брат Алоим. Вот только выберусь и оторву Фавлу голову вот этими руками, – и он протянул большие, сильные руки к воображаемому горлу брата.

– Не стоит, да и выбраться от сюда дело не легкое, – задумчиво ответил Алоим.

Ни Мирон, ни его друг так просто сдаваться Владыкам не собирались, но что-либо придумать для спасения не получалось, а время шло. Начало темнеть. На небе появились первые звездочки, проухал филин, на болоте запели лягушки.

Мирон сидел, обхватив голову руками и что-то напевал, покачиваясь из стороны в сторону. Он понимал, что это конец, но не мысли о собственной смерти тревожили сейчас его душу. Смерти он не боялся. Его пугала участь дочерей и то, что он не смог уберечь «воина Одина». Душа Мирона готовилась к встречи с богами его народа, и он пел прощальную песню воина.

Алоим был мрачен, но спокоен. Он тоже не боялся смерти, ибо знал, что его бессмертная сущность найдет дорогу домой и обретет жизнь в новом носителе. Братья давно считали его погибшим, ведь они видели, как воин Тьмы проткнул его своим мечем. Он не осуждал их, что оставили его на поле битвы. Ведь бессмертие души освобождает от забот о теле. Их удел: молиться за легкий путь возвращения для Алоима. Но мысли об участи Мирона и его семьи, тяжким гнетом легли на душу Алоима. Не в правилах его народа подставлять местных. И он придумал план, как можно, по его мнению, будет избавить Мирона от казни.

Так, в раздумьях, пленники провели ночь. О них словно забыли: их не кормили и не поили, не допрашивали. Владыка словно потерял к ним всякий интерес. Эта неопределенность пугала больше любой пытки.

На утро третьего дня к входу в пещеру подошли солдаты. Сняв силовое поле, двое из них вошли во внутрь, направив оружие на пленных и, взяв Мирона, поволокли его к выходу. Алоим вскочил с соломенной подстилки и закричал, чтобы взяли его, так как Мирон тут не причем. Но воины выполняли приказ Владыки и, грубо отшвырнув парня к стене, увели вождя. Такой поворот событий еще больше омрачил душу «воина Одина». Он хотел сказать Владыке, что внушением заставил Мирона подчиниться ему и что этот смертный человек всего лишь пешка и ни в чем не виноват. Но все вышло иначе. Он и не догадывался, что это был хитроумный ход Авалара. Владыка прекрасно знал, что сострадание к местным – главное больное место Врага, и пленника стоит как следует помучить душевно, чтобы добиться желаемого.

Мирона привели к Авалару. Владыка сидел в кресле под навесом. Пленника привязали к столбу, вкопанному в центре навеса. Мирон взглянул на молодого командующего, но теперь в его глазах не было смирения, и они говорили все то, о чем думал Мирон. Их взгляды встретились. Обдав пленника ледяным взором, Авалар сделал знак одному из воинов и тот принялся жестоко и методично избивать Мирона, словно тот и не был человеком, а лишь «грушей» для тренировок. Когда голова вождя бессильно повисла на груди, пленника окатили холодной водой из ведра. Заплывшими глазами вождь взглянул на чужаков и снова голова его опустилась. Авалар велел воинам отвести пленника в пещеру и оставить им воду.

Когда бесчувственного Мирона приволокли в пещеру, Алоим бросился к другу и попытался облегчить его страдания. Приведя Мирона в сознание, парень спросил о том, что хотели знать Темные Владыки и удивился, услышав, что Мирона просто избивали, не спросив ни слова. Он описал поведение их главного и оба решили, что это очень хитрый демон и от него им стоит ждать больших неприятностей.

На следующий день воины вновь пришли за пленниками и на этот раз их забрали обоих. Приведя на то же место под навес, их привязали к столбам. Владыка сел на свое кресло и вновь, не говоря ни слова, сделал знак рукой воину за его спиной. Тот ушел в соседнюю палатку и через минуту Мирон услышал крики и знакомый женский голос. Все сжалось у него в груди. Из палатки вывели его жену. Ее волосы были растрепаны, одежда порвана. Она плакала и звала мужа. Увидев его и Алоима, она бросилась к ним. Воины не пытались ее удержать. Подбежав к мужу, она крикнула:

– Зачем ты так поступил с нами? Тебе было мало потерять Сайру (так звали старшую дочь), так ты еще навлек гнев Владык и на нас! Будь ты проклят! – И плюнула мужу в лицо.

Повернувшись к Авалару, она прошипела:

– Будь проклят ты и твой Бог! – И бросилась бежать.

Ее не останавливали, и уже казалось, что женщина вот-вот уйдет от воинов, как на встречу ей выскочил молодой ящер. Женщина в ужасе метнулась в другую сторону, заметалась по площади посреди лагеря. А ящер, завидев женщину и учуяв запах крови, радостно рявкнул и как щенок бросился вдогонку за ней. Для него это была игра, тренировка, но ужас этого зрелища осознавали пленники и сама жертва. Несколькими прыжками ящер догнал женщину и схватив поперек туловища, подбросил в воздух метров на пять. Упавшее на землю тело он вновь схватил и потряс головой. Подбросил снова, поймал на лету, вновь потряс и подбросил. Как кошка играет с мышкой, так и ящер играл с телом жертвы. Наигравшись, он еще разок подкинул тело и, когда оно ударилось о землю, придавил одну часть когтистой лапой, а другую оторвал резким движением головы. Проглотив с хрустом половину добычи, он подбросил лапой остатки завтрака и поймал их в воздухе. Наигравшись и закусив, ящер издал довольное урчание и, повинуясь свисту смотрителя, подпрыгивая, направился в загон. Воины, довольные представлением, смеясь и обсуждая увиденное, разошлись по своим делам. Пленники стояли в оцепенении, разум готов был покинуть их. Авалар велел отвязать пленных и отвести в пещеру. Ноги не слушались, тело бесчувственно, перед глазами сцена жестокой расправы, в ушах – крики несчастной женщины. С этим они должны жить. С ее проклятием умереть. Их бросили на солому и оставив воду и немного хлеба, ушли. До следующего утра ни один из них не промолвил ни слова. Мирон проклинал тот день, когда нашел «воина Одина» и себя за слабость. «Зачем я забрал его в дом? Ведь знал- это кончиться плохо! Я всех подвел: и семью, и богов. Смерть – благо для меня!» -Думал он. -«Что будет с моими дочерьми? Чего они добиваются?»

«Чего хочет этот демон? Почему он только мучает нас? Что он хочет мне доказать?» -Переворачиваясь с боку на бок, не в силах уснуть, бормотал Алоим. Боль в сердце и безмерное чувство вины стали его пыткой.

На следующее утро их снова привели на место пыток, как пленники называли столб, к которому их привязывали. Вновь Авалар занял свое место на кресле и сделал знак.

– Какой еще ужас приготовил этот демон? – С трепетом подумали пленники.

Под навес привели сестер – близняшек, дочек Мирона. Девушки жались друг к другу и тихо плакали. Увидев отца и Алоима, они закрыли лица руками и зарыдали в полный голос. В ужасе смотрел отец на дочерей. «Что они придумали на этот раз?» – подумал он и сцена вчерашнего дня встала у него перед глазами. Второго такого испытания его сердце не перенесет. Но Владыка не любил повторяться. Он что-то шепнул стоящему у его кресла старшине, тот ухмыльнулся и велел собрать весь гарнизон на площади перед навесом. Когда сотня солдат выстроилась вокруг арены для тренировок, туда вывели девушек. Их было хорошо видно со всех сторон и особенно пленникам. Затем два солдата, приблизившись к ним, схватили девушек за руки сзади, а пара других, грубо лаская невинных созданий, стали рвать их одежды, лапать грудь и плечи. Обнажив девушек, солдаты повалили их и стали насиловать. Когда первая пара закончила свои дела, их сменили другие. Так продолжалось несколько часов, пока весь гарнизон не исправил свои плотские потребности. Бесчувственных девушек оттащили в кусты у лагеря и оставили на волю случая.

И опять, ни сказав ни слова, Авалар велел отвести пленных в пещеру. Сознание Мирона пошатнулось, он поседел и только плакал, забившись в угол. Из великого вождя и храброго воина, Владыка сделал юродивого. Алоим готов бал грызть камни в своем бессилии и уже проклинал тот день, когда решил стать воином Храма. Он мечтал лишь о смерти, но подумав о младшей дочери Мирона и о той участи, которую ей уготовил Владыка, он готов был тоже сойти с ума от боли и гнева.

Так в душевных страданиях прошло два дня. Владыка не тревожил их, но это затишье было страшней любой бури.

На третий день к вечеру, воины пришли и взяли Алоима. Старик – вождь был уже бесполезен: он служил теперь только в роли «соли на рану «воина Одина». Как ждал этого момента Алоим, как хотел он выплеснуть свою ненависть в это холодное лицо. Алоима ввели в палатку командующего и посадив на стул. Затем воины удалились, и вошел хозяин. Он сел напротив пленника, внимательно посмотрел в его измученное лицо и довольно покачал головой. Налил вина в два бокала. Один он поднес ко рту Алоима, тот отдернул голову.

– Как хочешь, а вино отменное! Тебе стоит немного взбодриться! – Дружелюбно заметил Владыка.

Находясь так близко к Врагу, Алоим пытался понять, что делает такого красивого человека, таким злым. Он улыбнулся вымученной улыбкой и произнес:

– Один вопрос терзает мою душу. Ответишь ли ты мне на него, Создание Тьмы?

– Только один то! Валяй, – усмехнувшись, ответил Авалар и отпил глоток из бокала. Затем, удобно устроившись в кресле, он приготовился к разговору.

– Что делает твою душу такой темной? – Спросил воин.

– Темной!? – Удивился Владыка.– С чего ты взял? Во мне тьмы не больше чем в тебе, а может и меньше во много раз.

– А как же творимое тобою зло? Разве это не от Тьмы в тебе? – Не унимался Алоим.